Партбилет

      Для Владимира Зеленского продолжаются будни гимназиста, на переменах он сидит на подоконнике и смотрит в телефон, проанализировав последние новости, он понял, какие мероприятия намечаются и какие документы он сегодня должен помочь обработать. «Венский вальс» — звучит интересно и очень красиво, скорее всего событие посвящено какому-то танцевальному фестивалю, или вот, «Встреча дипломата из Австрии с французом Пьером Фредериком» — это было уже намного масштабнее для него, хотелось бы узнать подробности и тему беседы.       Владимир дождался окончания школьного дня, выходя из гимназии, он увидел чёрный Мерседес с синей мигалкой наверху. Зеленский остановился, приглядевшись к машине, уж очень было любопытно, что за важная личность приехала к ним, может быть, тоже намечаются какие-нибудь переговоры. Удалившись за порог школьного двора юный политик заметил, как задняя дверь автомобиля распахнулась, он увидел приподнявшегося Макрона, который пальцем подозвал Зеленского к себе. Поправив рюкзак на плечах, Владимир всё же сдвинулся с места и направился к Мерседесу. Подойдя ближе, он встал около депутата. — Я решил тебя забрать, чтобы ты не тратил деньги на автобус. Садись рядом. — С-спасибо — запнувшись ответил Зеленский, снимая рюкзак с учебниками, он положил его на колени, усевшись в машине. Было действительно неожиданно, что за ним приехал сам депутат.       Таким образом, молодой человек оказался даже раньше на рабочем месте, чем предполагал. Было неловко, когда направлялся к машине, ведь на него могли обратить внимание остальные ученики. Мерседес с синим проблесковым маячком очень сильно выделялся на фоне остальных машин среднего класса.       Оказавшись снова в том же кабинете, Эммануэль помог Владимиру повесить верхнюю одежду на крючок. Пройдя вглубь комнаты, Зеленский наблюдал огромное количество бумаги, сложенной в несколько стопок. До скольки же они тут задержатся? — Малыш, давай, быстрее начнём — быстрее закончим. — Макрон дотронулся до спины юнца, подтолкнув тем самым к столу. Он подвинул стул, приглашая Владимира сесть, Зеленский не отказал. Эммануэль положил перед Владимиром ручку, печать и первую стопку бумаги. — Смотри внимательно, документы однотипные, тут ставишь свою подпись, — депутат указал пальцем на линию внизу. — сразу на подпись ставишь печать и так со всем остальным. — Да, хорошо, я понял. Ох, и не просто придётся сегодня Зеленскому.       Молодой человек начал работать, пока Макрон куда-то отошёл, но вскоре вернулся с шоколадкой и чаем в руках. — Это тебе. — Эммануэль протянул сладость Владимиру, тот поблагодарил его кивком головы. — Можешь пока рассказать мне про что-нибудь, если хочешь. Было бы интересно послушать тебя. — подписывая бумаги, говорил Макрон. — Я даже не знаю про что. — Зеленский сделал глоток чая и отломил кусок шоколадки. — Да хоть про спортивную гимнастику. — предложил Эммануэль. — Очень сложная тема для меня, но я попробую… Потому что… Это, прежде всего, боль адская, до слёз… — Владимир закусил губу и ждал, пока депутат уточнит, что он хочет именно услышать. — А почему именно боль ассоциируется у тебя с этим видом спорта? — Макрон окинул понимающим взглядом парня, пытавшись разобраться в его ситуации. — Растяжка… Долгая и мучительная. И всё ради того, чтобы ты садился на все шпагаты, это база, это выглядит красиво и, в принципе, я согласен с этим. Это больно, но именно через боль создаётся такая красота. — Владимир говорил, не отрываясь от документов, продолжая ставить подписи и печати. Теперь он хотел выговориться, потому что раньше никому никогда не рассказывал, как плакал во время тренировок, пока его связки подверглись конкретному насилию. — После дней, посвящённых растяжке, я иногда не мог нормально передвигаться, мои ноги как будто бы меня не слушались. Даже когда из моих глаз текли слёзы, и я чуть ли не кричал от неприятных ощущений, тренеры не останавливались, говоря, что я потеряю медаль на новом соревновании. Сейчас у меня тоже большая нагрузка, но я привык к этим страданиям, я почти не плачу… только после тренировок, пока никто не видит. — Тут Зеленский остановился, прервав свою историю. «Не стоило это рассказывать» — пронеслось в голове у Владимира. Что он сейчас сделал? Показал слабость?       Макрон вздохнул, он внимательно слушал его от начала и до конца, ему хотелось прижать мальчишку к себе, погладить по шелковистым волосам и никому не отдавать, но он не мог, скорее его статус не позволял ему это сделать. Эммануэль боялся дотронуться, хоть и сидел совсем рядом — напротив Владимира. Подождав пока тот подпишет очередной лист, депутат коснулся руки Зеленского, из-за чего ручка выпала из ладони юнца. — Послушай, когда тебе будет в следующий раз грустно, больно или просто скучно, помни, я всегда с тобой. — Эммануэль ткнул пальцем мальчишке в грудь, указав на сердце. Руки так и тянутся к Владимиру, хочется потрогать, пощупать. Пока депутат смотрит на гимназиста уверенно, Зеленский боится поднимать глаза, он доверил одну из самых ценных историй в своём сердце человеку напротив, поделился чувствами и переживаниями. — Знаешь, малыш, о чем я ещё подумал? Ты в этом году заканчиваешь учёбу, и я хотел бы прийти на твой выпускной. Ты не против? Владимир поднял глаза, удивлённо поглядел на Эммануэля. — Вы сейчас серьёзно? — неуверенно спросил младший. — Да, я хочу увидеть своего мальчика, которому будут вручать аттестат с отличием. Я буду им очень гордиться. — Макрон снова взял Зеленского за руку, но на этот раз сжал сильнее. Он еле сдерживался, чтобы не прикоснуться губами к этим очаровательным тоненьким пальчикам, оставить поцелуй на костяшках, прижать ладошку Владимира к своей щеке, потереться об неё, расцеловать линии. Таким милым был юноша с прохладными ручками. Парень не обратил должного внимания на сказанное ранее «малыш», зато теперь был немного шокирован своим прозвищем «мой мальчик», что даже немного затрясся, но боятся не было смысла, это же депутат, и в случае чего ему сразу припомнят обо всех его поступках.       Закончив работу, оба оделись и уже собирались выходить из кабинета, как вдруг Эммануэль твёрдо сообщил: — Я подвезу тебя до дома. — Но тут же недалеко. — возразил юный политик. — Уже темно, я не отпущу тебя одного.       И правда, они задержались до десяти вечера, пора бы уже ложиться спать по-хорошему, но оба только выходили из здания администрации.       Открыв дверь перед Зеленским, Эммануэль усадил его на переднее сиденье, а сам пошёл за руль. Добравшись до назначенного пункта, Владимир поблагодарил за помощь, хотя и не совсем понимал, зачем депутату потребовалось довозить его до дома, ведь расстояние было маленьким. — Малыш, и тебе тоже спасибо. — Макрон дотронулся до плеча Зеленского, погладив, спустился до предплечья. Каким же красивым тот был при свете фонаря, так не хотелось его отпускать, но пришлось. — Приходи. Когда хочешь приходи. — сказал депутат вслед уходящему. Владимир улыбнулся, стоя у подъезда, и помахал рукой, прощаясь.