Партбилет

POV: Владимир Зеленский        Я наконец-то вернулся домой, вымотанный партийными делами, по-хорошему надо бы сделать хоть что-нибудь из домашнего задания, но я не хотел. С меня то уж точно не будут этого требовать, я выработал определённую репутацию.       Моя голова была заполнена предстоящими насыщенными днями, я поскорее хотел проснуться, отсидеть уроки и побежать на выполнение нового задания.       И так прошёл месяц, я поучаствовал уже в некоторых мероприятиях, встретил людей, которые показались мне довольно интересными, так как они были политиками, было занимательно наблюдать за их дебатами, я бы тоже хотел сам фигурировать на такой арене, мне порядком надоело спорить с одноклассниками и некоторыми учителями, я желал кандидата по-серьёзнее. С мисье Макроном я спорить не мог, не имел никакой нужды и тем более наши мысли сходились по многим темам, если вдруг между нами возникали дебаты — он сразу меня уничтожал. Даже не словами — одним взглядом мог добить. А всё могло начаться из-за сладостей. Когда-то он купил обычный молочный шоколад без начинки, который я не совсем любил, поняв свою ошибку, он всё время твердил мне какой шоколад вкусный, сам отломил кусочек и положил себе в рот. Слушая его, я погружался в гипноз и через несколько мгновений сладость уплетал уже я… Такое ощущение, что мисье Макрон смог бы доказать мне, что моя футболка была синей, но она была зелёной.       Школьные дни тянулись слишком медленно, я уставал каждый раз сидеть на уроках. В один день мне настолько всё надоело, что я решил не прийти, хотя и был отличником, но мне всё простят, я знал. Вместо того, чтобы находится в своём учебном учреждении, я явился в администрацию города и направился к кабинету. Постучав в дверь и получив разрешение войти, я перешёл порог. Конец POV: Владимир Зеленский — Владимир Александрович, а вы чего так рано сегодня? — депутат обратился официально к нежданному гостю. Он сам, честно говоря, удивился, что Зеленский пришёл на работу почти в то же время, что и Макрон. — Я не захотел идти в гимназию… — по совести сказал юноша, признавшись, опустив смущённое личико. — Что значит «не захотел»? — нахмурился Эммануэль, но тут же расслабился, поняв, что что-то может идти не так. — Тебя кто-то обижает? — Нет, нет… Вовсе нет. — затараторил Владимир. — Я, правда, просто устал находиться на уроках. — Сядь. — спокойно проговорил депутат, хотя в голосе чувствовалось явное раздражение. И Зеленский повиновался, потому что бесполезно сопротивляться. — То есть ты просто прогуливаешь? Владимир кивнул молча, не смея поднимать взгляд. — Такой непослушный мальчик мне будет не нужен. Я вправе выгнать тебя, но делать этого пока что не буду. Зеленскому уже хотелось заплакать. Что же происходит? Почему слова Макрона имеют такую большую силу? Почему он в те моменты вздрагивал при каждом касании, которое делал Эммануэль? Он на самом деле боится его? — Гимназию посещать надо, обучение у вас там достойное. — Эммануэль наклонился ближе к юноше, пытаясь заглянуть в его глаза, но не сумел. — Я тебя прощаю, но в следующий раз так не делай. Ты хорошо меня понял? Владимир до сих пор молчал, собрал от волнения руки в кулаки, поджал губы. В любую секунду он мог сорваться, из глаз хлынули бы слёзы. — Я повторю ещё раз: ты меня хорошо понял? — ещё тише и спокойнее произнёс Макрон. — Д-да. — шёпотом ответил Зеленский, качая головой, но благо, Эммануэль услышал и продолжил работать над бумагами, прекратив обращать внимание на гимназиста.       Юноше было морально больно. Но он начинал осознавать, что сам виноват в том, что произошло. Владимиру нравилась харизма Эммануэля, в этом появлялась его мощь. Ему доставляло удовольствие находиться в компании умных и образованных людей, таким и желал быть сам Зеленский. Макрон часто рассказывал о тех вещах, о которых молодой политик слышал впервые. Немного забывшись, совершенно не вспомнив о том, где он находится, Владимир всё же поднял взгляд, увидел как Макрон что-то пишет с серьёзным видом. Шмыгнув носом, Зеленский привлёк к себе внимание, даже сам испугался этого. Выражение лица было растерянным, шире, чем обычно, открыты глаза, волосы растрёпаны, ладошки сжимали брюки где-то около колен. — Котёночек — посмеялся Макрон, назвав так юношу. Улыбка депутата засияла, и как будто бы прошлое испарилось и не было той ситуации, когда парня отчитывали за его поступок. Снова посмотрев в карие очи напротив, Эммануэль как ни в чем не бывало начал задавать вопросы. — Кстати, почему ты стесняешься, когда я подъезжаю за тобой к гимназии на своей машине? — — У вас мигалка там… наверху. И машина дорогая. — Владимир опасался такой роскоши, мало ли за кого его могли принять одноклассники и ребята из других классов. — И что теперь, малыш? — Эммануэль подтянулся после долгого нахождения в неподвижном состоянии. От этого движения Зеленский растерялся ещё больше. — Ну, все смотрят… — замешкался юноша, вновь не зная, что ответить. — Котёнок, ну, какая им разница, кто за тобой приезжает? Пойми же, что в этом нет ничего страшного. В случае чего ты под моей защитой. В любой момент ты можешь меня вызвать. — Макрон хотел прижать ребёнка к себе, но боялся испортить подростковую непорочность и чистоту малыша. Он был красивым, стройным, в какой-то мере элегантным, а самое главное, он умел слушаться и думать. Эммануэль запрещал самому себе трогать Владимира, наделил его неприкосновенностью от самого себя же. — Сядь рядом, пожалуйста. — депутат указал на место правее на диване. Хотелось закрыть лицо руками и спрятаться от своих… чувств? Нет, он не скажет об этом подростку. Владимир тут же вскочил с кресла напротив, обогнул стол, пристроился рядом с Эммануэлем, сохраняя дистанцию, но её пришлось сократить. Макрон приобнял юношу за плечо. Владимир уже длительное время не находился так близко к депутату как сейчас. — И-извините, а почему вы называете меня к-котёнком?       Зеленскому сразу представилась в памяти картина, где депутат, общаясь с народом, взял маленькую девочку на руки, потому что она немного мешалась под ногами, и Макрон не мог спокойно наблюдать за тем, как в любой момент ребёнок рисковал быть затоптанным или мог попасть под тяжёлую аппаратуру от камер.       Очень милая картина, где Эммануэль держит на руках детей, когда-то он так же обнимал Вову, тот был тогда совсем ещё ребёнком. «Я тоже так хочу» — пронеслось в голове у Зеленского, но он понимал, что уже вырос и надеяться не стоит. От этой мысли стало грустно, он вновь поник, позволяя Макрону прижимать себя сильнее к телу.       Хороший вопрос задал Владимир… Эммануэль молчал дольше, чем стоило. Он не мог признать то, что он хотел ухаживать за юнцом, хотел дарить ему больше подарков, разрешить прикасаться к нему без особого повода, но при этом опасался того, что мальчишка начнёт распускать руки. — Давай пройдёмся с тобой завтра по магазинам, сходим в торговый центр, ресторан? — улыбнулся Эммануэль, взглянув на Зеленского, который не знал, куда деть руки. — Давайте, а зачем это делать? — спросил Владимир. — Мы что-то будем проверять? — молодой человек не хотел осознавать то, что скорее всего они идут для того, чтобы прикупить что-нибудь. Макрон будет его обеспечивать? Зачем? На это же есть родители. Эммануэль хотел подарить радость Владимиру, но того это наоборот пугало. Или просто он не привык в излишнему вниманию? — Я хочу, чтобы ты жил в достатке и соответствовал моим стандартам. — сказанная только что фраза показалась самому Макрону грубой. «Господи, каким ещё стандартам?» — думал Зеленский. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Но я и так счастлив с вами. — посмел перебить депутата гимназист. — Я располагаю своими деньгами как мне угодно. Поверь мне, ты самый красивый мальчик, которого я только встречал. — Макрон взял юношу за оба плеча, какими же худенькими они были, по сравнению с ладонью Эммануэля, посмотрел прямо в карие глаза. — Ты первый главный помощник, который всегда будет со мной. — Я? — Владимир был сильно удивлён повороту событий, не осознавая, что это только что обратились к нему. На что Макрон кивнул и заметил, как Зеленский начал тянуться к нему, чтобы быть ближе. Положив голову на грудь, юноша закрыл глаза, чувствуя как рука Эммануэля зарылась в волосы и гладила его. Депутат уткнулся носом в макушку, вдыхая запах Владимира. Какой же послушный малыш ему достался. Второй ладонью Макрон придерживал Зеленского чуть выше талии. Коснуться бы губами этого сладкого мальчика.       Щёчки, носик, губки — всё прекрасно, идеально. Владимир не позволит больше себя трогать, так думал Эммануэль. Оставалось наблюдать за его мимикой, слушать манеру речи, смотреть на его неуверенность. Я не хочу заходить слишком далеко. Хватит.