Партбилет

POV: Эммануэль Макрон       Я видел тебя ещё маленьким. Ты прибегал ко мне в здание администрации города, двенадцатилетним кареглазым мальчишкой, ты срывал цветы с клумбы около нашей семиэтажки и приносил их мне, за что тебя, конечно же, ругали технички. Я никогда не упрекал тебя за это, даже прятал от них, ну, ещё и от дождя в ненастную погоду или когда было холодно, а до дома ты добираться не хотел, хотя жил довольно близко. Ты милый, маленький, сидел за моим тогда ещё старым компьютером и проходил какие-то простейшие игры. Я разрешал, но когда мне требовалось работать, ты всегда сидел тихо, иногда засыпал на диване, а мне приходилось накрывать тебя своим пиджаком, потому что у меня не было даже пледа. И вот ты куда-то пропал, испарился, не приходил больше. Я даже спрашивал у главы города, не переехал ли ты куда-нибудь. Информацию, подтверждающую твоё отбытие я не нашёл. В один момент я, видимо, стал тебе не интересен, как и сама работа, за которой ты пристально наблюдал. Это не вызвало во мне взрыва удивления, всё когда-то приходит и уходит, а ты ещё совсем ребёнок, ты просто познаёшь мир и сейчас перешёл на что-то новое. Я прекрасно это осознавал. Раздумья о тебе я считал беспричинными, поэтому не уделял им должного внимания. Маленький мальчишка Вова больше не посещал меня, не таскал с собой цветы, рискуя оказаться наказанным.       Я сидел в своём кабинете, уже с повышенной должностью, моя комната значительно приукрасилась: появилось новое оборудование, был проведён ремонт, куплена удобная мебель. Обстановка так и манила сесть за новые бумажки и наконец-таки поставить кучу подписей. Помещение заиграло новыми красками и наполнилось светом. Конец POV: Эммануэль Макрон       Раздался стук. — Войдите. Распахнулась дверь, а в проёме появился симпатичный молодой человек с блеском в глазах, он держал папку в руках, из которой торчали листы формата А4. — Добрый день! Я по поводу своего обращения о вступлении в ряды партии ЦПФ. — сказал парень расслабленным голосом. «Какая необычная манера речи. Он такой молодой, но уже амбициозный» — думал Макрон, который сам в юном возрасте пришёл в политику, присоединившись к Центристской партии Франции. — Проходите, присаживайтесь. Скорее всего это вы недавно обращались к нам, подавая заявление в электронном виде. Сейчас оформим вам партбилет. Полных сколько лет? Имя и фамилию, ваши документы предъявите, пожалуйста. — сделал пометку в компьютере Макрон, регистрирую нового «борца» за справедливость. — Зеленский Владимир Александрович. 17 лет. — чётко проговорил парень, усевшись в кресло напротив, положив перед собой черную папку. С невозмутимым видом, сдвинув брови к переносице, Эммануэль открыл корку, где по файлам была расфасована информация о Владимире Александровиче. Макрон с лёгкостью нашёл адрес проживания молодого человека, медленно поднял взгляд на него, облокотившись на стол ещё больше, сдерживая улыбку. Владимир сидел, наблюдая, как депутат роется в его деле, и даже немного волновался, гадая возьмут его или не возьмут, но неожиданно увидел, как на него смотрят голубые глаза. Строгий взгляд Макрона неожиданно стал таким непонимающим и до конца не разобравшимся в ситуации. Он мягко разглядывал прибывшего в его кабинет. — Ты случайно не тот малыш Вова? — неуверенно проговорил тот. — Я. Да. Я к Вам приходил когда-то. Извините, что доставлял беспокойство. Я был ребёнком, мне было интересно это всё. тут у вас. так хорошо. — оправдывал свои поступки Зеленский — Извините, что не сказал сразу. Я побоялся. — Родной мой, куда же ты пропал тогда? — Макрон видел смущение парня, лицо Владимира, казалось, полыхало, он ставил на то, что депутат его не узнает, так как тот вырос и хоть как-то изменился во внешности. Эммануэль продолжал задавать вопросы, конечно же, совершенно не те, что задают на собеседовании. Слово «родной» уже само просилось в разговор, ведь за те месяцы посещения Зеленским городской администрации, мальчик стал действительно незаменимой частью рабочего быта Эммануэля. И во время нагрузки требовалось развеяться, например, поухаживать за кем-то, снимая с себя стресс. — Мне в тот момент пригрозили родители, что если я снова пойду «отвлекать» депутата, то они меня сильно накажут. Да, они, к сожалению, узнали о моих походах сюда, раньше это было секретно. Сейчас я снова собрался с мыслями и вот так решил для себя. Снова прийти. — рассказывал свою историю Зеленский, смотря вниз, закончив, поднял глаза, устремив их на Макрона, ожидая ответа. — Понятно, но я рад тебя видеть. Ты теперь уже не просто мальчик Вова, ты теперь самый настоящий Владимир Александрович. — улыбнулся Эммануэль, теребя в ладони ручку, которой он недавно писал. «Владимир Александрович» — звучит прелестно, время от времени Макрон думал так и называть парня. Негромко положив пишущий предмет на стол, набирая в лёгкие воздух, депутат сделал руками своеобразный замок, придвинувшись ближе к молодому человеку. — Ты ведь занимаешься до сих пор спортивной гимнастикой? Недолго думая Зеленский ответил: — Да, продолжаю, конечно же. — Владимир почесал пальцем около носа, смотря в сторону. — Как успехи? Какой уже у тебя разряд? — Кандидат в мастера спорта. — смутившись отвечает парень, понимая, что Макрон обязательно его похвалит, потому что он являлся тем человеком, который знал и всегда интересовался достижениями юного политика в школе, в спорте, ещё и в личной жизни. — Слушай, какой же ты молодец всё-таки. Я в тебе никогда не сомневался. Эммануэль знал всё, даже помнил, что когда-то маленький Зеленский был влюблен в одноклассницу, а депутат помогал тому выбрать подарок на день её рождения. История любви оказалась печальной, возможно из-за того, что пятиклассники были совсем детьми, но Макрон был рад тому, что Вова доверял ему такие вещи, которые хранят в тайне от родителей, казалось, что он был едининственным, кто по всей вероятности слышал от Вовы про любовь к девочке. — Я бы мог задавать тебе стандартные вопросы по типу «Почему именно Центристская партия Франции» или «В чём будет заключаться Ваша помощь в осуществлении наших планов?». Но я понимаю, что ответы я уже давно получил, поэтому не будем заморачиваться над этим. — Макрон достал красную книжечку, сложенную пополам, размером, примерно, с ладонь, это и был партийный билет Владимира Александровича. Открыв его, Эммануэль указал на расчерченную строчку внизу, сказав подставить подпись. Одним ловким движением, Владимир вывел закорючки, похожие на буквы В и З. Думаю, что и так прекрасно понятно, что они означают. — Ты в этом году уже школу заканчиваешь? — спросил Эммануэль, проверив партбилет ещё раз и протянув его молодому человеку напротив. — Да. Только я в гимназии учусь, а не в обычной школе. — коротко ответил Владимир. Парень был гораздо смышлённее, чем казался на первый взгляд, так сразу и не скажешь, что гимназист. — Что у тебя с оценками? — захотелось узнать Эммануэлю про судьбу аттестата. — Я отличник. — Зеленский попытался спрятать свою глупую улыбку в вязанной кофте, но это плохо получалось, депутат прослеживал каждую реакцию. Владимир понимал, что он не идеален, что он обычный человек и хотел показать это собеседнику, чтобы Макрон сильно не разглашал информацию о его умениях. — Моя умница. — Эммануэлю хотелось прижать этого ребёнка к себе, снова отдать ему свой пиджак, укрывая от всех бед, настолько милым был Зеленский. Несомненно, депутат помнил о характере мальчишки, знал что тот не любит, когда его начинают сравнивать с другими, даже в его пользу, поэтому не стоит сразу говорить направо и налево, что в партии появился талант, способный на многое.       Душа Макрона ликовала, смотря на Владимира, который сидел и не понимал, что твориться внутри у депутата. Зеленский же был до сих пор взволнован, хотя и получил уже официальное согласие в виде партийного билета. Он видел только добрую и притягательную улыбку Эммануэля, от неё точно так же становилось тепло, а по организму растекалась и необъяснимо суетливо и оживленно бурлила кровь, сердцебиение учащалось. Приятное чувство, но очень страшно его испытывать, потому что не можешь предположить в таком состоянии, что о тебе думает другой человек, с которым ты ведёшь беседу. — Чай будешь? Или тебе уже пора? — Эммануэль не хотел насильно держать здесь подростка. — Я… Пожалуй… Пойду, наверное. — начав складывать важные материалы в папку, пробормотал Владимир. — Как хочешь. У нас там мероприятия намечаются, к ним нужно документы подписать и печати поставить. Сам я боюсь не успеть к назначеному сроку. Я хочу, чтобы ты мне помог завтра. Приходи в три часа в обед. — Когда надо, Макрон мог сделать серьёзный вид, настраивая собеседника на диалог первостепенной важности. — Да, хорошо, я приду — не мог отказать Зеленский, собираясь уже выйти за дверь.       Покинув роскошный, как ему казалось, кабинет, Владимир вышел из здания на улицу. Он был на седьмом небе от счастья, но не собирался делиться своими восторгами с родителями и кем-либо ещё. К сожалению, нового впечатления о себе оставить практически не получилось, потому что Макрон оказывается хранил мальчишку в памяти и нёс в сердце некоторые моменты из жизни Владимира. Но ведь всё прошло гладко, ведь так?