Игра слов

      Прошло четырнадцать лет с того, как я попала в Дом Бьянки. Господин Алонзо оказался хозяином крупной корпорации по производству модных брендов одежды. Ну и разумеется, тесно связан с HHF. Он служил в прямом подчинении у Уильяма. Мальчик был единственным наследником человека, который руководил данной организацией.       В целом, об инциденте четырнадцатилетней давности мне известно не много. Скорее всего, только официальная версия с некоторыми деталями. Для обычных людей, не вовлеченных ни во что, это был ужасающий случай, где погибло три ребенка и несколько телохранителей, достопочтенной шишки, маленького аристократа - Уильяма Терминса. Он оказался первым и единственным человеком, который использовал часть своего настоящего имени в псевдониме.       Напала известная преступница. Имя ее неизвестно, за то почерк убийств очевиден: охота на людей с высоким уровнем власти или богатств, использование в своих целях местных банд и мелкой мафии, а также извлечение из тела главной жертвы - глаз. Однако, трупов не было найдено. За то нашли мою кровь, хотя я не помню того, чтобы меня ранили и огромную лужу крови Хьюза. Не имелось и трупов телохранителей Уилла. Тем не менее, с горем пополам, нашли отпечатки пальцев, следы крови, какие-то личные вещи и всех, кто находился там, посчитали мертвыми.       Изначально, этот момент сбил всех с толку, ведь скрывать трупы - не в манере преступницы, однако, после длительного расследования ее виновность была доказана. Делу сильно помог, из ниоткуда взявшийся детектив, без имени и лица. Он связался с полицией и смог получить некий авторитет, доказав виновность этой преступницы. Через пять лет она была поймана этим же детективом, иронично назвавшимся "L".       После, в газете опубликовали информацию о том, что всемирную преступницу, чуть ли не террористку, звали Кеннел Альб. Я же, в отличии от большинства проходящих мимо зевак, знала, что именно наша убийца и являлась Фейри Кейрах. Об этом мне поведал господин Алонзо.       В моей голове появилось куча мыслей еще с того момента, как стало известно, что преступница гналась за аристократами. Подозреваю, что больше не за людьми "голубых кровей", а за высокопоставленными членами различных веских подпольных организаций, но это ничем не доказанная теория.       Я долго думала, что мне делать с Кеннел. Не в плане, что я действительно что-то сделаю, но меня гложила совесть. За то, что я не пыталась мстить или найти ее. Хьюз, если бы остался в живых вместо меня, из кожи вон вылез бы, но отомстил бы за мою смерть. Эл, возможно, тоже. Не знаю. Я понятия не имею, как поживает Вамми, кем выросли Чарльз, Леонардо, мой сосед. Должно быть, он давно меня забыл.       Моя жизнь, после того, как я переехала к Бьянки сильно изменилась. Первые три года стали для меня мучительнейшей пыткой, из возможных. Я практически жила на успокоительных, антидепрессантах и постоянных психологах и психиатрах. Преступная или подобная ей жизнь - явно не для меня и Алонзо это понял, напрочь откинув идею сделать меня одной из HHF.       Любые громкие звуки становились для меня причиной панических атак. Большие окна пугали. Почему-то страх, приобретенный из моего прошлого, только усилил свое влияние и теперь, страх пожаров, перерос в паническую боязнь огня. В своем подавленном состоянии, мне не хотелось ни есть, ни спать, ни заниматься какой-либо деятельностью. Единственное, что я делала в первый год, так это навещала Агату.       Прогнозы врачей сбылись. Она перестала иметь возможность говорить, а ее когда-то блистательный интеллект сильно упал до простейших реакций. Чуть умнее младенца. Развитие шло крайне медленно и было не похоже, чтобы она что-то помнила о произошедшей трагедии, хотя и примерное знание остального прошлого из нее вытащить получилось.       Девочка стала очень тактильной и тихой. Очень часто мы с ней засыпали в обнимку. Моя жизнь состояла из людей с тихим приятным голосом в белых халатах, непрекращающейся меланхолии и времяпровождением с Агатой.       Два года мое тело не давало мне даже задумываться о том, чтобы выйти из состояния выживания. Не сомневаюсь, что в моей медицинской карточке был поставлен диагноз "депрессия" или что-то подобное. Вероятно, я бы перенесла все случившееся более стойко, но моему телу четыре года. Четыре. Такой шок, для детей становится фатален и тут уже никак не помогает моя взрослая осознанность. Но я выбралась.       Это было больно и страшно. И другими словами это не описать. Врачи мне снизили дозу антидепрессантов. У меня появлялось настойчивое желание повеситься. Единственной, кто меня останавливал на тот момент была Агата, которая из-за меня попала под обстрел. Потому что она находилась в моем ближайшем окружении и Кеннел взяла ее в плен.       Сейчас, как подумаю, в глазах начинает щипать, а сердце сжималось от боли. В этом мире, меня держало ничто иное, как чувство вины. И помогая девочке реабилитироваться, я постепенно училась жить. Дозу временно снижали, со мной проводилось все больше бесед. Иногда, говорили чуть громче обычного, когда дискомфорт еле чувствовался. Таким образом, у меня за год, получилось избавиться от многого в своей жизни.       Но даже так. Страх огня оказался неизлечим. И если со спичками и конфорками еще хоть что-то через силу вышло, то чуть больший огонь начинает вызывать паническую атаку и сделать с этим я по-прежнему ничего не могу.       Мне пришлось смириться со смертью Хьюза. Мне пришлось пережить перестрелку, оставив ее позади. Тем не менее, я уверена, что вид пистолета меня напугает очень сильно. Эта ситуация оставила серьезный след на психике, но сейчас, я могу себя назвать довольно сильным человеком. Я нашла свою позицию в жизни. Частично излечившись от страхов, я вновь начала делать то, что умею лучше всего, а именно - учиться.       Как и сказал господин Алонзо, мы переезжали довольно часто и за год, могли посетить страны три, при этом, чуть ли не каждый месяц, да переезжая в другой город. И не смотря на то, что выходить на улицу мне не особо приходилось, меня обучали языкам. Тому, что дается мне хуже всего.       Однако, к своим восемнадцати годам, я выучила на уровне простого обывателя, помимо русского и английского, еще и итальянский с испанским, которые были во многом схожи с моим родным языком. Меня пытались научить японскому, китайскому или корейскому, но мне дался только первый и то, с крайне большой натяжкой. Если в Японии, я хоть раз открою рот, все тут же услышат режущий слух дикий акцент, неправильно сформированные предложения и много чего еще. Про письменную речь мне стоит просто замолчать и больше её не упоминать никогда.       В доме Бьянки (а этих домов по разным странам было много) не особо полагались на какую-то программу по возрасту, оценивая мои реальные знания и делая из них выводы. Тем самым, меня доучили на несколько высших образований. Увы, стать пожарной снова уже не в моих силах, да и моя физическая подготовка, не то, чтобы желает оставлять лучшего, она в сравнении с прошлым, вообще отсутствует, как таковая.       Теперь я профессиональный медик. Вероятно, если у меня будет третий шанс прожить жизнь, то я пойду в полицию. Хотя нет. Не пойду. Я боюсь огнестрела, да и их деятельность меня не привлекает. Несмотря на все свои знания, накопленные с несколькими высшими медицинскими образованиями, вылечить Агату не являлось возможным. И уже не получится никогда.       Поджимаю губу. Несмотря на то, что Агата помогла мне вновь обрести вкус жизни и найти в себе силы радоваться ей, сама она не смогла найти такового в себе. Со временем, она начала развиваться и к своим шестнадцати, свободно могла говорить на языке жестов, который дался значительно проще мне, нежели тот же испанский. Но "в люди", к которым сильно тянулась, она выйти не могла. Никто ее так и не понимал, а в доме ее что-то постоянно угнетало. Мы (я и другие квалифицированные специалисты) до последнего не могли понять, что происходило с ней, до конца.       В один из дней, она не выдержала. Нашла мой канцелярский нож и перерезала себе вены. Спасти ее было уже невозможно, как бы я не старалась. Я пришла слишком поздно, чтобы суметь оказать хоть какую-то медицинскую помощь. "Из-за меня умирают дети. Из-за меня снова умирают дети". Это бич моей жизни, не дающий мне покоя. Как иронично, что я иду в профессии, где нужно спасать людей.       Моя психика стала более устойчивой, несмотря на то, что у меня была твердая уверенность в том, что я собираю свою жизнь заново по кирпичикам и как только он рушится вновь, зачем-то продолжаю его собирать.       Прошло два года. Какая ирония - я все равно спасаю людей. Теперь я, детский хирург. Думаю, углубиться в медицину и возможно, найти лекарства от различных болезней. И то будет вклад. Правда, не думаю, что я настолько гениальный медик. Скорее, меня воспитали дисциплина и зубрежка, а в этом ничего гениального нет.       Наконец, выхожу из своих мыслей. Пора уже переставать страдать меланхолией, а то боюсь, что такими темпами состарюсь и не замечу. Хотя, если сложить мой возраст, то мне уже под полтинник. Старуха я, только вот, такой себя не чувствую. Это, хоть немного радует.       Аккуратными движениями перекладываю вещи в большую дорожную сумку. Сегодня я уезжаю из дома Бьянки и выхожу в свою жизнь. Под своим новым именем - Елизавета Туторова. Последнее наше пристанище находится в России - в Санкт-Петербурге. Думаю, здесь я и обоснуюсь. Все документы мне предоставят.       Внезапно, слышится стук в дверь.       -Заходите. - Мерно текут слова из моего рта. Не переставая собирать немногочисленные вещи, я улавливаю еле слышимые шаги. Это господин Бьянки. Только он ходит настолько тихо. Приветственно киваю, оборачиваясь. Сегодня мужчина выглядит совершенно иначе. Черный брючный костюм непривычно на нем смотрится. Алонзо всегда ходит в вещах пастельных оттенков, но сегодня его предпочтения были отодвинуты на дальний план. В голову моментально врезается мысль. Точно. Сегодня четырнадцатая годовщина со смерти его господина. Как я умудрилась забыть?       -Здравствуй. - Алонзо замолчал, ожидая, пока я полностью не обращу внимание на него. Замечаю в его руках смутно знакомую коробку. Она очень старая на вид и в некоторых местах потрескавшаяся, будто ее предварительно сильно сжали.       -Сегодня, я ухожу. Спасибо за все, что вы для меня сделали. - Киваю, с уважением глядя на господина Бьянки. Он в меня вложил огромное количество денег, времени, нервов и собственных сил, чтобы я смогла жить так, как живу сейчас. Я просто не могу, его не уважать. Он бы мог приложить гораздо меньше усилий, если бы просто выполнял приказ. Но он вложил в меня всего себя. По крайней мере, насколько это вообще было возможно.       -Всегда пожалуйста. Тебе всегда будут рады здесь. - Кивнул тот, нахмурившись. -Здесь то, что завещал господин Уильям еще много лет назад. Я все никак не находил способа вернуть тебе это. По правде говоря, никто не знает, что именно лежит в коробке. Ее даже никто не трогал. Но думаю, остатки многолетней пыли говорят сами за себя. Насчет твоих документов, - их тебе предоставит Вицгард. Дворецкий, если помнишь.       -Припоминаю. Он уходил на задание длительное время назад. Уже вернулся значит. - Киваю. Мужчина протягивает мне коробку. Я с неким трепетом беру ее на руки. Точно. Это ведь я сжала ее тогда. Именно поэтому она деформировалась.       -Благодарю. - В который раз покачиваю головой. Внезапно, Алонзо подается вперед и крепко обнимает меня.       -Я желаю тебе удачи и верю в тебя. Помни, этот дом останется твоим. - Он грустно улыбнулся. В его глазах читались слезы. Ему больно. Мужчина был сильно привязан к Уиллу и все еще его поминает. Этого уже не видно. Дрожь в движениях уже очень давно улеглась, но в этот день, душевные шрамы становятся похожи на оголенные провода.       -Еще раз спасибо. - Господин Бьянки уходит молча. Он всегда так делает, когда прощается. Это значит, что он меня очень уважает. Нам не стоит говорить слова прощания. Все что нужно было - уже сказано.       Закрыв за собой дверь, он оставил меня наедине со своими мыслями. Я же, пробыв в приятной меланхолии некоторое количество времени, наконец отважилась открыть коробку.       Внутри находилось сразу несколько предметов. Мое внимание сразу же привлекла брошь, с огромным фиолетовым камнем, глубокого насыщенного оттенка. Такой же, я видела у господина Бьянки. Он не носил его, держа его в своем кабинете в красивой шкатулке. Только из-за того, что я раз увидела этот камень, я знала его значение. Знак отношения к верхушке HHF. Проще говоря, символ огромной власти. На мою голову с этой штукой не позарятся даже самоубийцы. Синий камень - признак доверенного лица, гостя и человека, заинтересовавшего достопочтенных лиц из сильно разросшейся по всему миру за эти годы организации.       Но фиолетовый это отдельный знак. Должно быть, мне его вверили, так как ожидалось, что я стану женой Уилла. Грустно улыбаюсь, стирая пыль с прекрасного украшения. Здесь сразу понятно, что камень настоящий и невероятно дорогой. Никакая подделка с ним не сравнится. Тем более, что у организации специальный способ огранки, отличающий его от всех подделок. К сожалению, подробностей я не знаю. А может и к счастью. Не хочу иметь в дальнейшем общее с какими-либо группировками.       Обращаю свое внимание на следующую вещь. Конверт. Изрядно пожелтевший, печать на котором явно не выдерживала силы времени. Бережно распаковываю его, доставая такой же пожелтевший лист, со знакомым витиеватым почерком.       "Приветствую. Если ты это читаешь, значит я уже мертв. Хах. Уверен, что ты уже догадалась, что я вас с Хьюзом обдурил. Я нарушил правило, дезинформировав вас. Такой специалист, как Фейри, никогда бы не стала гнаться за сошками вроде тебя. Она вела охоту на меня. Увы, я не могу рассказать про обстоятельства, при которых это все произошло.       Я уверен в том, что несколько слов о грядущем инциденте, твой друг все же произнес. Что-то в духе "так все должно произойти" или "не бойся". Чтож, это действительно так. Браво. Все прошло успешно. Итак, дальнейшая информация тебе пригодится, если ты жаждешь мести или хочешь вступить в HHF. Хотя, я не так хорошо тебя знаю, поэтому все же прочти то, что я написал.       Брошь, которую я оставил, принадлежит самой верхушке организации. Тебе ничего не грозит, если ты ее носишь. Хотя, может показаться, что охотники за головами вполне были бы не прочь убить тебя. Например, такие как Фейри. Она - крайне редкий случай... Однако, если не собираешься вступать в организацию, лучше не одевай. Брошь будет мешать обычной жизни.       Также, под письмом есть еще один предмет, обернутый в красивую обложку. Не буду называть что это, но я договорился, чтобы этот предмет в любом из возможных случаев принадлежал только тебе. Я заплатил за это большую цену, в виде нескольких лет своей жизни, так что прошу, не сжигай. Хотя бы в первую неделю. Уверен, тебе эта вещь не по нраву, но возможно, ты столкнешься с ней в будущем. Лучше знай о ее существовании и так будет легче...       Пока что, это единственный экземпляр на нашей планете. Хочу сразу тебя уверить. Это настоящий предмет и если ты не готова к его использованию, лучше оставь его на неделю, а после этого сожги или закопай.       На этом все. Причины, по которым я соизволил тебе помочь, я не смогу назвать..."       На этом моменте, письмо перестает быть читаемым. Довольно большое количество предложений прочитать невозможно, но я уловила основную суть. Сдержанно выдыхаю и распечатываю загадочный предмет. Судя по всему, это какая-то книга.       Аккуратно развязываю бантик и распаковываю обертку. К сожалению, ее пришлось разорвать. Иного пути ее открыть попросту не было.       В моих руках оказалась довольно странного вида тетрадь. Осматриваю ее со всех сторон, замечая, на задней обложке текст. Сопоставив с названием на лицевом обороте, я нервно сглатываю, перечитывая письмо.

"Это настоящий предмет и если ты не готова к его использованию, лучше оставь его на неделю, а после этого сожги или закопай"

      Крутились в моей голове строчки.       Death Note. Гласила надпись на обложке. "Тетрадь смерти". Даже базовых знаний английского с лихвой хватает, чтобы понимать значение. От вопроса о шутке, меня сдерживают строчки письма. Это точно Уилл. И он все же, оказался убийцей.       Открываю черную тетрадь, успокаивая себя, надеясь, что она не исписана именами чужих людей, которых, судя по правилам выведенных белым, в ней же. Но на мое облегчение, все обошлось. Скорее всего, если листы и были исписаны, то они были вырваны. Тетрадь чиста.       -Здравствуйте, вы не отвечали, пока я стучал. - Заставил меня вздрогнуть мужской голос. Убираю черную тетрадь обратно в коробку. Заодно и брошь, и накрываю крышкой.       Насколько я помню, это и есть Вицгард. До жути педантичный человек, живущий по строго ограниченным правилам.       -Я принес ваши документы, а также, получил письмо по закрытому каналу. Оно для вас. Желаете ознакомиться?       В последнее время, что-то слишком много писем. Я еще не отошла от того, что начеркал мне Уилл четырнадцать лет назад.       -Я ни с кем не знакома. - Хмурюсь, потирая переносицу.       -О вас не должно быть известно в каких-либо организациях. Все улики мы тщательно скрываем. Это явно кто-то не из организации. Мы используем только синюю печать с особым узором, но она красная и вполне обычная. Итак, желаете ознакомиться?       Как обычно. Выложил все, что знает, но при этом лишний раз не сует нос не в свое дело. Этим он мне нравится. За счет этого, с ним гораздо легче. Что бы он не увидел, он будет молчать, давая разобраться со своими делами самостоятельно.       -Да, желаю. - Согласно киваю. Парень оставляет внушительное количество макулатуры на моем столе и покидает комнату.