Слишком Влюблен

      Начало февраля выдалось жутко холодным и ветреным. Финну казалось, что даже холоднее января и декабря вместе взятых. Бывали и тёплые деньки и тогда снег таял, а потом снова замерзал. Отчего была гололедица и Ник заезжал совсем уж редко.       Он уже гораздо реже, чем обычно пропадал в гараже, где верно было ещё холоднее, чем на улице. Очень хотелось чтобы наконец началась весна. Желательно сразу с апреля, чтобы начались дожди и смыли весь снег и растопили лёд. Финн думал, что любит зиму, но теперь она ему оказалась противна.       Конечно, лучше было-бы если весна началась уже с мая. Тогда стояла бы жара и тёплые дожди. Деревья бы вновь зазеленели и перестали быть такими до ужаса тоскливыми, как и весь Ванкувер. Хотя это вряд ли. Даже в самый жаркий день все в миг могло затянуться серыми тучами и разогнать всех по домам и забегаловкам, оставляя только сущих придурков, которые какого-то черта любили ливни.       Тогда бы он мог показать Милли Стэнли-парк в тёплое время года. Когда океанская вода ещё прохладная, но уже можно купаться. Он не любил, но она любила. Ей бы определенно понравилось. Это наверняка напомнило бы девушке Калифорнию, где она жила или Испанию, где она провела первые годы своей жизни.       При упоминании о Милли (вообще-то сидевшей рядом), бабочки закружились внутри и он только вздохнул, падая лицом в диванную подушку, на что она обратила внимание и обернулась снова.       Сегодня вышел новый сезон какого-то сериала, который она любила. Финн не имел понятия, что это за сериал, но конечно согласился полежать на диване, изредка прислушиваясь к происходящему на экране.       Милли была этим увлечена и только иногда кидала на него короткие взгляды, закусив губу, а после опять возвращалась к просмотру.       Теперь же девушка смотрела на него в ожидании, как только он оторвался от подушки. — Всё хорошо? — спросила Милли, склонив голову набок.       Финн кивнул и отвернулся к телевизору, смотря на абсолютно непонятную ему сцену и незнакомых людей. Хотя нет, почему. Тут есть Сара Полсон, он как-то работал вместе с ней.       Он подпер голову рукой и устало вздохнул, снова мысленно возвращаясь к лету и Стэнли-парку.       Но потом в памяти всплыл и Лос-Анджелес. Где Милли хотела бы его видеть. Сейчас он конечно не казался чем-то слишком ужасным, как например полгода назад. Нет, я буду жить в Канаде. — сказал бы он тогда.       Он и пару месяцев назад так же сказал бы, потому что в Калифорнии, в Америке его ничего вообще не держало и он не за что не бросил бы своих родителей тут. Сейчас тоже вообще-то. Но привычка надумывать больше, чем есть на самом деле, не переставая упоминала о Милли. И о том, что между ними все ещё может быть. Но с этим его подростковый максимализм вторил ей совсем другое и кажется у него сейчас внутри происходил самый настоящий конфликт.       Финн с радостью предпочел бы не думать, если это представилось ему возможным. Но сейчас парень этого не мог.       Он качнул головой в сторону, отмахиваясь от всех внутренних разногласий и нахмурившись, принялся наконец вдаваться в события сериала.       Даже если бы его сюжет был очень бредовым, Финн все равно не хотел возвращаться к глупым мыслям. Но разве Милли смотрела бы сериал с бредовым сюжетом? — Нет. Может она и сентиментальна, но не глупа. Финн сам был сентиментальным, особенно в отношении девушки.       Но вот Милли и глупость совсем не сочетались. Она была одной из самых умных девушек из всех, что он знал. Все понимала и старалась помочь каждому, ей никогда не было на тебя наплевать если ты друг или просто знакомый. И она все понимала. Кажется, он об этом уже говорил, но разве мог глупый человек понять все и даже если ты поступил неправильно поддержать тебя и сказать о том, что ты замечательный? Милли умела слушать, но может быть была слишком эмоциональной или вела себя как маленький ребенок.       Финн совсем недавно понял, как ошибался и что в этом нет ничего такого. Они же и правда только дети. Подростки. Без разницы вообще. Разве Милли становится хуже от этого? Нет. Совсем наоборот. Он не мог представить себе только серьёзную и хмурую Милли, которая не смеялась бы просто так, не желающую защекотать тебя до смерти.       Он опять вздохнул и посмотрел на девушку, хмурившую брови. Финн повернулся к телевизору, но так и не увидел причины её непонимания.       Может быть это из-за того, что он не смотрел?       Финн оставил тщетные попытки вникнуть в сюжет и просто пялил на экран около часа, пока они не досмотрели очередную серию и Милли не поставила сериал на паузу, умчавшись в туалет и за новой тарелкой сэндвичей и чая. Весь попкорн они уже съели, идти в магазин было слишком рисково, а подождать до завтра она бы точно не смогла — он был в этом уверен.       Хотя вообще-то Финн мог сходить, ведь он тут живет, но Милли даже не пыталась обращаться к этому варианту. И правильно. Он совсем не хотел появляться в людях. Сотни людей побегут фотографировать и улыбаться, просить дать автограф. Финн лучше признается Милли в любви, чем выйдет за попкорном и будет отвечать нет раньше, чем кто-то успеет к нему подойти.       Милли наконец-то пришла обратно и улыбнувшись ему включила серию. Он одолжил один из её тостов, и уставился на экран, желая правда вникнуть в сюжет, чтобы перестать думать о всей херне, которая то и дело посещала его голову.       До конца оставалось совсем немного, но Финн опять затерялся в собственных мыслях и совсем не обращал на него внимания. Он сначала пытался вспомнить какое сейчас число, а потом и вовсе ушел на кухню, где несколько месяцев назад специально для него был куплен календарь.       Десятое февраля. Точно. Финн посмотрел на дату ещё несколько мгновений и ушёл обратно.       Через девять дней у Милли тоже было день рождения. Он вспомнил то, как она отмечала его в прошлый раз, а его не позвала, пусть он был уверен, что это Джейк не позволил, потому что они друг друга на дух не переносили и на премьере четвёртого сезона Милли постоянно стояла около Финна, чтобы он только не подходил близко, потому что ещё тогда наверняка начал её подбешивать. Ему это ничуть не льстило, но и не должно было. Милли делала это ради того, чтобы нормально отдохнуть.       И мысль о том, что она может уехать сначала даже не посещала его голову. А потом его как осенило и он покосился на сидящую рядом девушку. В идеале нужно было спросить и бабочки внутри, о которых он на время даже позабыл согласно подлетели вверх, кружась в животе. И он даже не мог придумать ни одного «но».       Милли всегда любила вечеринки на свой день рождения, но если она останется с ним никакой не получится. Финн все не сводил с неё взгляда, так и не решаясь спросить.       Хотя ответ мог показаться очевидным, Браун же осталась на Рождество и Новый Год. Семейные праздники, между прочим, которые наверняка так не привыкла отмечать. Но собственный день рождения ей бы точно не захотелось пропустить.       Слишком много вопросов и совсем нет ответов. Финн отвернулся. Спустя несколько минут начались титры, но Милли никогда не ушла, только откинулась к спинке дивана, прикрыв глаза. Вообще, идеальный момент чтобы спросить, не так ли? — Сколько ещё серий осталось? — он понятия не имел на какой она остановилась и какое количество было изначально, но судя по тому, что там происходило, на вряд ли это конец сезона, хотя смотрел он мельком. — Три…или четыре. — она покачала головой и повернулась к Финну, разлепив веки. — Я точно не помню. Думаю, что досмотрю завтра или когда-нибудь ещё. — Ясно. Милли… — Да? — Когда ты уедешь? — Тогда, когда ты сможешь уехать со мной. Будешь готов. — А если я никогда не буду?       Милли задумалась. — Ну значит, что я останусь тут. — А как же твои съемки, премьеры? Родители, друзья. Ты бросишь их всех? — Пойдёшь со мной. Только не на премьеры. Посидишь с мамой и Эйвой, а они сразу же поймут, где я была. — А если я не хочу? Думаешь, я не смогу один? — Не знаю, Финн. Я знаю только, что сама не смогу. Мы же… мы так отдаляемся друг от друга. А я этого не хочу. Я знаю, что после того, как пятый сезон отснимут — все закончиться для нас навсегда. Каждый раз, когда я буду пробоваться в новый и новый фильм, а потом заходить на съёмочную площадку и не видеть ворчливую, но такую знакомую и привычную кудряшку, которая не любит учить сценарий. Не будет больше ничего, что связывало нас так много лет. Это сложно принять. — Почему ты уверена, что мы больше никогда не будем сниматься вместе? — Но ведь они тоже когда-то закончатся и это будет далеко не каждый фильм вместе. — И мы больше не будем парой как милевен, да? — Что? — Ты любишь милевен, признай — Конечно, я люблю милевен. — И ты бы не хотела больше такого? — Отношений с тобой в фильме, в смысле? — Финн кивнул. — Глупо отказываться от этого. — Почему?       Девушка покачала головой, ухмыляясь. — Не бери в голову. — она отвернулась. — Ты не понимаешь. — Нет, не понимаю. — Не надо, это не так важно. Просто мои глупые мысли. — Ладно.       Повисло молчание. Идеальный момент, чтобы спросить. И Финн спросил, движимый совсем непонятными предрассудками. — И ты останешься тут на свой день рождения, Милли? Разве это повод? — А ты готов? — Уехать с тобой? — Да. — У меня тут родители, я не могу их бросить. — Думаю, они хотели бы больше всего на свете того, чтобы ты отпустил их и жил дальше. Даже если так, как было раньше не выйдет. Просто двигаться к неминуемому будущему. — Я давно принял их смерть. — А что тебя тут держит? — Прошлое.       Милли повернулась нему лицом снова, заглядывая в глаза. Бабочки внутри начали кружиться туда-сюда, а он будто не замечал. — Тогда… Почему-бы его не вернуть? Ты же хочешь этого. — Как я верну прошлое, Милли? — Нет, ты не понимаешь. Ты же скучаешь по Элси, друзьям своим. Их можно вернуть, где они все сейчас? — Не знаю я. Элси в Оттаве, её брат в Нью-Йорке. Малькольм переехал год назад, наверное тоже в Лос-Анджелес. — Джек в Нью-Йорке тоже. — А что это даёт? — Можно собраться вместе, как раньше, Финн. — Тут? — Ты же хочешь отпустить. В Лос-Анджелесе. — Думаешь, я захочу вернуться в чертов Вестсайд? — Ты можешь вернуться ко мне и готовить мне кофе утром, как плату за твой секрет. — Какой? — Ты щекотки боишься, только я знаю это. — Конечно, я же не придурок, который об этом каждому рассказывает.       Милли рассмеялась. — Мне просто лень делать кофе по утрам. — А мне почему делала? — Какая разница, если ты его все равно теперь делаешь сам? Ты выглядел таким разбитым и совсем ничего не ел. Казалось, если скажу нет — ты умрешь с горя. — А твой бывший? Он не устроит истерику? — От чего? — Он же ревнует тебя ко мне. — Мы давно не встречаемся, мне наплевать. — Милли, он расскажет всем, если узнает. Не только маме и друзьям. Вообще всем.       Милли нахмурилась. — Думаешь, он опять будет приезжать ко мне каждый вечер? — От него можно ожидать чего угодно. — Финн закусил губу, мысленно проклиная чертового Джейка миллиарды раз. Почему все парни Милли всегда все портят? Бабочки согласно запорхали внутри. — Придурок. Ну а вообще ты согласен? — Только если ты разрешишь приклеить на стену все фотографии из гаража. — Обклей ими весь дом! — Милли улыбнулась. — И постеры своей группы. Они должны будут висеть в каждой комнате. — И мы вернёмся сюда летом. — Мы? — Мы. Ты обязана увидеть Стэнли-парк в июле. — Звучит как то, на что я соглашусь. — она улыбнулась ещё сильнее.       Вообще, он конечно не хотел никуда уезжать. Он хотел жить в Канаде, тут было его место. Его дом, место, куда он вернулся даже через сотню лет с радостью и совсем не думая о том, сколько прошло времени.       Лос-Анджелес ещё не заслужил его любви ни на йоту и Милли была единственной причиной того, что он все-таки оставит свой дом, свой город и свой парк до лета. А потом быть может и навсегда.       Что-то внутри убеждало его о том, что его домом станет то место, где будет Милли. И бабочки в очередной раз плясали внутри, от одного упоминания о ней. Даже Лос-Анджелес, Калифорния. Ничего не казалось таким ужасным, когда рядом была она.       Он думал об этом уже миллионы, миллиарды раз и всегда возвращался потом к одной и той же мысли:       А ведь Милли может не хотеть быть рядом с ним.       Финн постоянно хмурился, когда думал об этом. Конечно, это было более реально чем то, что сейчас происходит. Милли даже предложила ему остаться в её доме, только бы он вернулся в Лос-Анджелес.       Она просто хотела чтобы их дружба никогда не прекращалась. И он тоже хотел, даже если она его не любит в ответ. Дружба с Милли Браун это то, о чем наверняка желал, мечтал каждый человек на этой земле и Финн был бы последним дураком если бы отказался от этого после невзаимности как-бы это сложно не было.       Милли помогла ему выйти из апатии и даже заставить пить гребаные таблетки, хотя так и не созналась в этом. Она была самой идеальной подругой в мире, даже если они не были лучшими друзьями.       Их и правда связывало множество вещей и уничтожать все это он точно бы не хотел ведь в его жизни не найдётся больше человека, который смог бы спасти его от мыслей о реальности и будущем. А Элси… Она на вряд ли вообще простит его. Разве это можно простить?              Как бы он ни хотел уезжать отсюда, оставаться одному снова было слишком ужасно.       Сегодня, как и десятки последних ночей он провёл в чужих объятиях, ещё думая о скором уезде и о предстоящей встрече с родителями, прощанием со Стэнли-парком и конечно с Ником.       Финн думал о том, что скоро ещё и увидит друзей. Но сначала извинится, конечно. Он понятия не имел, как Милли соберёт всех вместе, а ещё вспомнил, что ей нужен подарок.       В голове не было ни одной мысли о том, что он мог ей подарить.       Что она любит? Петь, танцевать, гулять, пить зелёный чай по утрам и бегать по песчаным пляжам Калифорнии, щекотать его, снимать все, что происходит себе на телефон. — почему-то вспомнился собственный день рождения и то, как Милли сфотографировала его, а потом ещё кое-что. — Милли нравились его песни.       Он мог бы сочинить и верно, девяти дней хватило бы ему с лихвой. Точнее, уже восьми, но это не так важно, чтобы написать песню ей ему хватит и одного.       Завтра будет сложный день. Прощание с Ванкувером, пусть и на время — это определенно очень непросто. А потом и гребаный перелёт, где его с Милли конечно заметят вместе и успеют полить грязью за то… за то, что они только существуют. Финн ещё даже не признался и все, что будет следующей ночью вообще ничего не значит. Значит только то, что его брат сумел оторвать последние два билета. Ник был слишком идеальным братом.       И пусть Финн считал своё решение странным и что это вообще значило? Вот так вот взять и улететь на следующий день после разговора.       Это бред.

***

      Весь траур прощания с Ванкувером пришёлся на утро. Финн проснулся рано и не мог уснуть, хотя очень этого хотел и сильно разозлился на себя, так и не подавая виду. Милли не было рядом и это его никак не утешало. Даже наоборот.       Девушка наверняка собирала вещи в соседней комнате, ведь у неё их было много с собой. Финн подумал, что собраться и ему это тоже весьма разумное решение, хотя у него не было тут слишком уж много вещей.       Некоторые, по типу его старой гитары он предпочёл бы оставить здесь, надеясь на эту неделю съездить в съемную квартиру в Вестсайд, чтобы забрать все остальное там. Но тут было что-то, чего не было в Калифорнии и поэтому Финн поспешил подняться с кровати и направиться в душ, а после и в гараж за фотографиями.       Взять ещё и приставку было бы неплохо, но в последнее время та ему слишком наскучила и он, посмотрев на неё несколько секунд отбросил все мысли о ней, забирая все фотографии и постеры со стола.       Вообще, мысль оставить их тут как такую машину времени, возвращающую тебя обратно прошлое посещала его, но он быстро отмёл её, не желая видимо и думать о том, что нужно будет думать о прошлом когда-то, а потом и возвращаться сюда с чувством пустоты внутри от осознания, что как раньше уже не выйдет.       За последний месяц он понял, что его воспоминания о прошлом не всегда так же хороши, как и оно само. И может быть и правда нужно жить дальше. Как бы восхитительно или ужасно не было то, чем и как ты жил когда-то.       Финн вышел из гаража, выключая там свет. Почему-то он вспомнил то, как впервые поцеловал там Элси и ему стало не по себе. Все это было до жути неправильно.       Он запер оба входа в гараж на ключ, оставляя все воспоминания в прошлом, а потом ушёл наверх, собирать свои вещи.

***

      Когда он уже подъезжал к кладбищу, то вспомнил то, как Милли побывала тут впервые. Как ей было холодно и он великодушно одолжил ей свою куртку и как сидел и разговаривал с родителями, пока она стояла позади, смотря на него.       Все это было одновременно слишком давно и наоборот. Финн припарковался и ещё немного помедлил, прежде чем выйти из своей старой машины.       Милли вышла тоже и теперь смотрела на него, скрестив руки на груди. — Идём, Милли. — позвал он зачем-то, прекрасно зная, что она и так пойдёт за ним. Просто хотелось назвать её по-имени.       Они шли молча как и тогда, лишь иногда обмениваясь взглядами. Наконец, он остановился, смотря на надгробие родителей. Финн несколько минут стоял неподвижно, словно статуя смотря на них. — Ты в порядке? — Милли тронула его за предплечье, становясь рядом. — Финн. — шепнула она, смотря на него снизу вверх. — Финни! — Все хорошо. — девушка кивнула и убрала руку, засунув её в карман. — Я в порядке.       Финн наконец-то прошёл дальше и уселся на снег, который снова успел замерзнуть. Милли на этот раз подошла совсем близко, удерживая в руке искусственный букетик алых тюльпанов. — Привет, мам, пап. — он улыбнулся. — Я уезжаю в Калифорнию. Милли сказала, что вы бы хотели этого. Того, чтобы я отпустил вас и принял это наконец-то. Я думаю, что она даже права в чем-то. Я ещё планирую помириться с Элси и собрать всех друзей вместе, как тогда. Я поступил как дурак с ней, вообще-то. Я даже не знаю, простит ли она меня? Я скучаю по вам, хотя все-таки забываю. Я вернусь в июле и надеюсь, что уже не одиноким. Хотя я не знаю. Она… Она может не захотеть быть рядом со мной до конца жизни. Ей нравятся куда большие придурки, нежели я. — Финн встал и положил ладонь на мраморную плиту, подойдя ещё ближе. — Я люблю вас. Хотя никогда не думал и не хотел расставаться так рано.       Милли, словно читая его мысли тоже подошла к надгробию и грустновато улыбнувшись положила букетик на плиту. Он повернулся к девушке и она приняла его в самые нежные объятия в его жизни и он на момент даже совсем забылся, утыкаясь носом в шею, укрытую шарфом.       Бабочки, которым он за это время уже так привык, начали плясать и летать вокруг, все равно заставляя на время затаить дыхание. Он закусил губу, не давая чувствам, которые переполняли его вырваться наружу.       Но Милли не оттолкнула Финна, только коротко посмеялась, вдыхая холодный воздух, почти такой же холодный, как и его руки несколько месяцев назад.       Они простояли тут ещё несколько минут, пока оба не начали замерзать. Финн медленно отстранился и улыбнулся. — Нас ждёт Стэнли-парк, Милли Браун. — И чего мы тогда тут забыли? — она так же медленно отстранилась. — Не знаю. Идём, у меня уже задница от холода болит.       Милли рассмеялась. — Хорошо. — и она развернулась, приближаясь к калитке, пару раз оглянувшись, чтобы удостовериться в том, что Финн идёт за ней.       Дорога до Стэнли-парка была слишком быстрой, но веселой.       Финн даже не смог задуматься ни о чем. Милли включила радио и иногда подпевала песням, качая головой в такт: — Выйти из темноты и выйти на свет… Куда бы я ни пошел, я знаю, что не хочу быть Частью чего-то, что мне никогда не понадобится!— девушка смотрела в окно и наблюдала за быстро сменяющимся пейзажами, не забывая подпевать. И вот, пропуская пару строчек, она начала снова, оглянувшись на Финна и улыбнувшись ему. — Плаваю на моем сдержанном флюиде, вайбе, вайбе Мне не нужна эта поздняя ночь Я плаваю в своем настроении…       Он все слушал то, как она поёт, иногда оглядываясь и даже не заметил, как снова оказался на окраине Ванкувера. — Океан всегда был таким красивым? — спросила вдруг Милли, когда песня закончилась. Она щурилась от далекого, необычно яркого солнца. — Он ещё красивее. Ты просто ещё не успела его разглядеть. — Разве что-то может быть красивее? — конечно.       На уме крутился только один ответ — ты. Но он это не сказал вслух, хотя бабочки внутри только этого и желали, он знал. Они в очередной раз заставили до крови закусить губу, только бы не дать вырваться им наружу.       Милли вышла на улицу, ветер приятно трепал ее волосы. Она медленно поплелась к океану, остановившись совсем близко.       Он и правда теперь был другой. Ветер теперь, будто пытался разогнать облака и кое-где было видно даже кусочки ясного, голубого неба. Солнечные лучи, а некоторые сквозь эти тучи попадали на лёд, отчего океан, скрытый под ним, становился таким красочным, что глаз отвести было очень сложно. Ничего уже не было тут таким тоскливым, как было несколько месяцев, недель назад.       Весна медленно подступала, хотя ещё не прошло даже половины февраля.       Но все равно было странно, ведь Финн прекрасно знал Канаду. И такое бывало редко, совсем.       Он заозирался по сторонам, в поисках людей. К его счастью их было слишком мало и они пришли вместе с маленькими детьми и наверняка слишком устали, чтобы им было не наплевать на то, кто они такие.       Это не могло не радовать, потому что он ещё не готов к папарацци, которые застанут его и Милли сегодня ночью. Оставалось только надеяться, что за весь день он свыкнется с этой мыслью, иначе никуда не поедет. — Ванкувер кажется, делает все так, как будто прощается, Финн. — сказала подошедшему Милли, даже не оглядываясь. — Может быть даже пойдёт дождь перед самым нашим отъездом. — В феврале? — Почему бы и нет? — девушка улыбнулась. — Разве не бывает такого? — Бывает. Я только не думал, что прощаться будет и он. — Это метафора. Ты любишь метафоры? — Так легче понять многие вещи. — возразил Финн, смотря как сквозь тонкую корку льда колышется медленно океан. Красиво. — А вообще, я думал, что это олицетворение. — Легче. — повторила Милли, соглашаясь. — Я не знаю, какие вообще отличия у метафоры и олицетворения? — шепнула девушка, оторвавшись от воды. — Не знаю. — ответил он, вспоминая видимо все, чему учили его в школе на литературе. Она хмыкнула. — Но метафора звучит лучше. — Определенно.       Финн поднял глаза на небо. Солнце снова скрылось за тучами, наверняка невероятно тяжелыми. Ветер ещё пытался вызволить светило оттуда, но ничего не удавалось, поэтому он на время совсем успокоился, а потом снова принялся разгонять тучи и подгибать деревья, скидывая с их макушек остатки снежного покрова. — Ну что? Пошли вдоль берега и обратно. — Милли стояла, обняв себя руками и смотрела на Финна, который так и не мог оторваться от пейзажа. — Пошли.       Парень протянул ей свою ладонь и она последовала за ним на другую сторону, где Милли ещё не бывала.       Все люди будто бы сбежали и вокруг не было никого. Словно Стэнли-парк на время стал только их владением, куда никому другому невозможно было бы зайти.       Ванкувер тоже прощался, Милли была права как и всегда. Финн только посильнее сжал её руку, заставляя её обернуться и улыбнуться ему в сотый раз.       Бабочки внутри закружились и он улыбнулся Милли в ответ, тяжело вздыхая. Он привык к ним, но они временами не давали покоя даже ночью.       Это метафора. Или олицетворение?