Слишком Влюблен

      По прибытии домой Финн вдруг понял, что до отъезда осталось совсем немного. Он смотрел на два средних чемодана и одну сумку, стоящие в коридоре, сидя на диване в гостиной. Милли рядом не было, и он не мог приложить ума, где она сейчас.       Он все только глядел на чемоданы и сумку, а внутри почему-то начал обижаться сам на себя за то, что бросает родителей.       Это не так! — вторил ему здравый смысл, теперь перебравшийся куда ближе и имеющий хоть какое-то влияние на решения, принимаемые Финном.       Он даже был согласен. Финн же обещал вернуться и… Кажется, те мысли, которыми он сейчас оправдывает себя, совсем недавно были ужасными и глупыми.        Как это «не так»? Он же уезжает. — сказал бы он несколько месяцев назад.       Теперь все не так. И даже Лос-Анджелес больше не очень сильно пугает. И тоска по родителям совсем уже не тоска и не желание жить без них и их поддержки, а просто… Просто Финн по ним ещё скучает, но уже отпускает. Он уже смеётся, хочет говорить и рассказывать что-то, как раньше.       Пусть он совсем не знает, будет ли так с другими людьми, кроме Милли, и не пропадёт ли в один миг желание жить и делать что-то, как только её не окажется рядом. Но зачем об этом пока думать? Милли ещё никуда не убегает, и он даже останется у неё на время. Хоть это и очень глупо, — у Финна есть квартира в Вестсайд.       Он вспомнил о песне, которую хотел написать ей на день рождения, и задумался. Пока на ум ничего не шло. Особенно вот так, — когда под рукой не найдётся ни гитары, ни даже ручки с листочком.       Финн вздохнул и поднялся с дивана, направляясь в свою старую комнату, к гитаре, листочкам и ручкам. Хотя бы карандашом. Если ничего все ещё не придумается дома, будет время и в самолете, и, конечно, потом.

Просто расскажи, что должен идеал мочь, Я проведу тебя в темноту, в ночь. У меня есть вопрос, который мне не терпелось задать — Один, умеющий в прошлое возвращать…

      Он не понял, как это получилось так быстро, — придумать несколько строчек. Финн перечитал их и вдруг вспомнил, что хотел сделать эту песню не только, как подарок, но и как признание.       Вопрос о том, как он этот подарок преподнесёт, ещё оставался открытым, но что-то внутри подсказало, что говорить Милли о песне при всех не стоит, нужно дождаться вечера… Поздней ночи.       Вообще, получилось не очень плохо и со смыслом. Осталось додумать такой куплет, чтобы было ещё связнее. Только не сейчас.       Финн посидел ещё немного в своей комнате, оглядываясь вокруг. Было бы неплохо узнать о том, сколько времени, и когда приедет Ник, чтобы забрать их и попрощаться. Было бы хорошо вызвать такси, но он не хотел бы ещё большего количества лишних глаз, даже если бы водитель его не узнал.       Парень вздохнул и, отложив гитару, посмотрел на листочек с текстом песни. В сотый раз перечитывая четыре строчки, он слабо улыбнулся, и бабочки внутри шелохнулись от тёплых воспоминаний о Милли.       Где она, кстати?

***

      Финн к концу дня совсем позабыл о том, что существуют папарацци и бесконечное множество фанатов, которые захотят фотографию с ним. Прятать голову за плечом Милли точно бы не вышло тоже, потому что поползли бы сплетни о том, на что он ещё не решился.       Поэтому сейчас, когда он ехал в машине брата на заднем сидении, а Милли то и дело оглядывалась на него или в окно, смотря на пролетающие мимо улицы, он совсем погряз в мыслях, отнюдь не в приятных.       Бабочки всеми силами пытались донести о том, что не прятаться за плечом девушки только из-за папарацци и слухов глупо, когда это очень уж надо; здравый смысл молчал и не подсказывал ничего адекватного, а совсем позабытая им речь Милли, в которой она упомянула, что всегда рядом, немного успокаивала и обосновывала, оправдывала его желание, подпитываемое и бабочками, конечно.       Но тут здравый смысл наконец подключился тоже и подсказал, что это мера не из жизненно необходимых. Она того не стоит, как минимум пока они в зале ожидания, а не в самолете.       Машина предательски приближалась к аэропорту все ближе, а в один момент Ник вовсе остановился. — Приехали. — сказал он, и обернулся назад. — Посидите ещё немного, а? — Да! — ответил Финн, смотря на оглянувшуюся Милли в ответ. — Сколько осталось до посадки? — Часа полтора. Я просто думаю… Финн, Милли у вас же ещё регистрация. Что-то может пойти не так. Вдруг вы опоздаете? — жена Ника обеспокоенно поджала губы, придерживая головку спящей дочки. — Черт, Энни свела меня с ума, и я теперь вечно беспокоюсь. — она усмехнулась. — Мы просто не хотим засветиться вместе, да и Финн не готов к фанатам и папарацци. — Милли обняла себя руками, не сводя с парня взгляда. Она немного наклонилась к нему и спросила. — Что думаешь? — Браун говорила совсем тихо. Финн даже не знал, что она так умеет. — Дай мне десять минут, Милли. — также тихо ответил Финн, а девушка только кивнула, улыбаясь. — Только десять минут. — повторила за ним Браун, отвернувшись. — Ладно. Думаю, Дина не сойдёт с ума за это время. — Ник улыбнулся, посмотрев на девушку. — Нет, не переживай. — она натянула улыбку, глядя на него, как на дурачка. — Только ты не сойди, когда Энни проснётся, а Финн исчез. — Но это лучше, чем её бесконечные слёзы расставания. — Лучше у нас заложит уши, чем у неё нос. — Дина обернулась на дочку, дремавшую на её коленях. — Аллергики… — она только покачала головой. — Ник аллергик? — спросила Милли, снова наклоняясь к Финну. — Ага. — А ты? — А мне повезло больше — Ну да, ты просто ворчливый, как старый дед. — Ник тихо рассмеялся с собственных слов. — Не терроризируй мальчишку, Ник. — шикнула его жена, хмурясь.       Вулфард показал ей язык и повернулся к Милли и Финну. Дина снова покачала головой. — Лучше бы ты ворчал, чем ходил всю весну с заложенным носом. — Мы были бы как старые супруги. Ворчливый дед и обеспокоенная, но тоже ворчливая бабуля. — Ник улыбнулся и чмокнул жену в щеку. — Они и так, будто старые супруги. — как бы между прочим заметила Милли, улыбнувшись. Финн улыбнулся в ответ.       Десять минут как-то слишком быстро пролетели, и пришло время выходить. Тянуть было бесполезно, — могло и правда что-то случиться. — Пока, братишка! — Ник пожал ему руку, когда парень собрался выходить из машины. — Пока, Милли. С наступающим днём рождения. — девушка улыбнулась. — Спасибо, пока Ник!       Финн только в сотый раз улыбнулся, не отвечая. Дина тоже улыбалась, махая рукой. Они быстро взяли из багажника чемоданы и направились к аэропорту. Машина Ника спустя несколько мгновений уже умчалась, и он недолго смотрел ей вслед, прежде чем зашёл в здание за Милли.

***

      Они даже не опоздали на самолёт, хотя из-за нежелания встречать фанатов, они в запасе не заимели и минутки после, сразу спеша на посадку. В глубине души Милли была ему очень благодарна, — она невозможно любила своих фанатов, но понимала, что сейчас не время.       Лететь было не очень долго — три часа без десяти минут, поэтому прилететь они были должны ранним утром и сразу направиться в такое родное и любимое для девушки Малибу, хорошо поспать и к вечеру поехать в Вестсайд, такой ненавистный и глупый для Финна.       Хотя Милли и тут скоро уснула, как только зона турбулентности была позади. Финн смотрел на неё немного, а потом взял в руки карандаш, тот листочек и начал придумывать припев (и, желательно, также второй куплет).       Также нужно было бы заняться аккордами для гитары, но это позже.       Что он хотел сказать ей? — Он хочет быть любим ею.       А спросить по той же логике… Любим ли он ею. Если это так, то сказать о том, что и она любима им. О том, что он этого хочет, а в идеале — они оба этого жаждут.       Пусть оба! Это все-таки подарок на день рождения, ему не хотелось бы погружать Милли в грустные мысли.       Хорошо. То, что он уверен в ней и в их отношениях… Нет, в том, что у него есть шанс на это. — Да, точно. Хотя сам он почему-то вовсе не верил в этот «шанс».       Дальше можно было сказать то же самое, но другими словами. Звучало странно, но он совсем не знал то, какие мысли ещё можно было бы добавить. Он любит Милли, хочет быть с ней, хочет быть её любимым.       Да, смысла добавлять что-то ещё в припев не было никакого, поэтому он так и сделал, и целых сорок минут потратил на то, чтобы написать что-то стоящее.

Я любим тобой? Знаешь, и ты тоже… Давай, стань моей любимой, Я знаю, ты сможешь! Просто будь моей любимой, Давай, пусть это будет так. Ты будешь моей любимой, Хотя это уже так, Просто моей любимой!

      А потом он тоже заснул, затолкав листок и карандаш куда подальше. Очень не хватало одеяла и возможности обнять Милли во сне. Он только положил голову ей на плечо и прикрыл глаза.       Оставалось надеяться, что ей понравится эта песня так же, как и другие, если надежды на взаимность уже не было.

***

      Кажется, Финн ещё никогда не передвигался так быстро, как по комнатам собственной квартиры, лишь бы убраться отсюда поскорее.       Милли сидела на кухне, наблюдая за тем, как полупустая привезённая из Канады сумка изредка наполнялась чем-то. — Куда деть эти чертовы колонки? — Финн присел рядом с Милли. — А это все, что осталось? — Да — Коробки же есть от них, туда положи. А я понесу твою гитару. Ты мне доверяешь?       Финн кивнул. — Конечно, доверять Милли Браун он может, даже не всегда доверяя себе. — Спасибо. — Давай скорее. — Милли улыбнулась и перевела взгляд на пустые пыльные ящики, а потом на чужой заряжающийся телефон. Она включила его и узнав время, отложила обратно.       Скоро Финн и правда закончил, и они приехали в Малибу. Получилось не так, как они задумывали сначала. В Вестсайд они заехали сначала, потому что оба почувствовали себя невероятно бодро после двух часов сна, и Финн хотел скорее с этим расправиться.       Но как только они выехали из Вестсайд, бодрость улетучилась, поэтому сейчас Милли стояла посреди своей спальни, натягивая пижаму, с полным желанием провалиться в сон прямо в джинсовой юбке и кардигане, плевав на то, что это было абсолютно неудобно.       Но она все-таки уже стояла переодетая в короткие шорты и футболку.       Милли пошла в ванную, не убирая вещи в шкаф, а вернувшись, наконец-то рухнула на не заправленную постель, откинув одеяло. Тут было гораздо жарче, чем в Ванкувере, и не сказать, что Милли это нравилось или наоборот. Это было весьма удобно, но круглый год не увидеть ни снежинки было как-то не очень. Браун всей душой надеялась, что сможет провести ещё много зим в Канаде в том доме родителей, если получится.       Она уже задремала, когда из соседней комнаты донёсся звук, как Финн тихонечко играет на гитаре.       Бессонница. — решила Милли, засыпая.       Через несколько часов она услышала, как в дверь постучали немного, и она медленно открылась. Финн вошёл так же медленно и лёг на свободную часть кровати. — Прости, но тут нет окон, а в моем солнце светит прямо на меня. — шепнул он, в сотый извиняясь.       Милли улыбнулась и протянула руки, чтобы его обнять. Она все понимала, потому что иногда сама не могла заснуть одна и нарочно приходила к Финну, зная, что он попросит остаться. А когда-то и просто не уходила.       Они это не обсуждали даже. Казалось, это что-то совсем обычное, хотя оба знали, что скорее всего это не так. Ну и наплевать. — Милли поджала губы, смотря на дверь. Ей не хотелось думать об отношениях с Финном, какими бы они ни были. Пусть ему гораздо лучше сейчас, ей бы совсем не хотелось добивать его отношениями, тем более после глупого расставания. — Оно было давно! — сразу вспомнила она. — Пол года назад, он не думает об этом. — хотя откуда ей знать?       Милли просто не хочет признать, что он ей нравится. Она боится, что он подумает, будто Браун прилетела в Канаду не за тем, чтобы помочь, а просто потому, что она влюблена в Финна.       Даже если это и имело вес, она приехала не поэтому. И Финн так наверняка не подумает, но Милли найдёт сотню оправданий почему, лишь бы только не признаться в этом самой себе. Хотя она и правда не знает причины, пусть думала об этом. — У тебя бывало, что ты что-то сделал, у тебя спрашивают «почему?», а ты не знаешь? — Да. А ты что-то сделала? — Просто думаю. И как ты выходил из такой ситуации? — Пытался выяснить сам у себя «почему», конечно, или врал если не получалось. — А мне врал? — Нет, я молчал. А ты? — А ты ничего не спрашивал.       Финн кивнул и прикрыл глаза, думая о песне и в частности о втором куплете, который так и не получилось придумать, но зато получилось подставить аккорды. Четыре на всю песню, много разных и сложных не хотелось делать, это было незачем. Ми мажор, фа минор, ля мажор и ля минор стали идеальным вариантом для оригинальной тональности, и он послал к черту все остальные, сложнее или проще. Он не хотел задумывать в подарок к Милли что-то сложное, зная о том, как она такое не любит.       У обоих получилось быстро заснуть перед трудным днём, который уже начался.

***

      День был трудным для Финна, потому что ему предстояло извиниться перед Элси. Он думал над тем, как это сделать, когда только проснулся в объятиях Милли, когда завтракал (хотя наверное уже обедал), когда пытался придумать второй куплет (и пусть получилось не очень из-за постоянных глупых мыслей и бабочек внутри), и сейчас, когда он ждал, пока Элси возьмёт трубку. — Алло, Финн? — Привет. — сказал он, закусив губу. — Элси, послушай. — Привет. Только недолго, хорошо? — Я бы хотел извиниться за то, что сделал. Ты наверняка обижена, и винишь меня. Я тоже себя виню. Все было неправильно, и я не должен был так поступать с тобой, потому что ты хорошая подруга и я тебя люблю. Мы же вместе с самого детства. — выпалил Финн на одном дыхании и замолчал, а потом ещё добавил. — Я не хочу потерять дружбу с тобой по своей вине, глупости. В общем, Элси, извини меня. Я придурок.       Элси не отвечала, и он напрягся. Но потом она все-таки сказала: — Хорошо, Финн. Я тебя тоже люблю. — Финн, Финн, дай трубку мне! — Милли забежала в комнату, приземляясь на его постель. — Мне нужно ей кое-что сказать. — Сейчас. — он снова поднес трубку к уху и заговорил. — Элси, тебя Милли к телефону. — Ну тогда пока. — Пока. — Финн улыбнулся и передал телефон. — Элси, привет. Ты в Оттаве сейчас? — Привет. Да, а что? — Черт, у меня же день рождения через несколько дней. Мы сейчас в Лос-Анджелесе. Я там и планирую отмечать и хочу позвать тебя. Ты сможешь приехать или нет? — Не знаю… — Ритчер задумалась и немного помолчала. — Ты собираешь нашу компанию, да? — Да. И без тебя и твоего задротического брата ничего не выйдет! Приезжай пожалуйста, я оплачу тебе и ему билет, если надо. — Я оплачу со счёта Финна, все хорошо. Напишешь адрес потом, а то я не запомню сейчас.       Милли улыбнулась. — Хорошо, спасибо Элси! Я тебе обязательно напишу, пока-пока! — Пока, Милли.       Элси сбросила трубку и Браун вручила Финну телефон. — Вы не в ссоре? — Нет. — Милли удивленно на него вытаращилась. — Это просто ревность, но вы ведь уже не встречаетесь. — А, ясно. Я рад, что у вас все хорошо. — Ага. Прости за вторжение. — Все нормально. — он бросил телефон к подушкам и обернулся на девушку. — Тебе не нужно обзвонить остальных? — Ну… Я уже набрала Джеку и Малькольму, а Эзра приедет с Элси. Джейден и Уайатт твои друзья, и я даже не знаю, стоит ли их приглашать? Я бы хотела ещё Ноа позвать… Что ты думаешь? — Это же твой день рождения, зови кого хочешь. — Финн улыбнулся. — А мама с папой? — Ну, посидим с ними утром. Ещё Эйва, Чарли и Пейдж. — Посидим? — Ой, если не хочешь, можешь погулять пока… Тут красивые пляжи. Просто я хотела пригласить их домой. — Все хорошо. Почему бы и нет.       Ему не нравилась перспектива взглядов Келли и Роберта на него, как на потенциального жениха, как в прошлый раз, потому что он ещё не решился признаться. Точнее решился, но сделает это вечером, когда никого дома уже не будет.       Но ради Милли он был готов и потерпеть. Не то чтобы он делал одолжение… Нет, он даже хотел познакомиться с её семьей. Они все казались ему довольно дружными. Он невольно припомнил собственных родителей и семью и немного помрачнел. — Ты хочешь позвать Ноа. — вдруг сказал Финн. — Конечно, он мой лучший друг, хотя и повёл себя так, как будто ему наплевать, тогда, в августе. Тем более, я всегда зову его на день рождения. — Да ладно, Милли, Я не об этом. Просто я бы хотел… — он осекся. — Мой подарок. Я не могу сделать это при всех, только при тебе. Просто пусть он не остаётся на ночь, как обычно это заканчивается, хорошо? Я бы не хотел дарить его позже. — Ладно, хорошо. — Милли улыбнулась. — Он будет ночевать дома. — Спасибо. — Ага. Пойдём, ты поможешь мне готовить. — Из чего? — Доставка еды, Финни. — Пойдём. — он поднялся с кровати. — А что делать надо?

***

      Девятнадцатое февраля было завтра, а второй куплет больше был похож на черновик. Финн недовольно хмурился над листочком, сидя на кухне. Милли плавала в бассейне, смотря на закат. Он иногда поглядывал на неё через окно, чтобы вовремя убрать листок куда подальше. — Блять. — он уронил голову в ладони и зажмурился.       Что Финн хотел сказать? Что Милли заставляет его чувствовать? — Любовь. — Это он уже написал в припеве. — Ну ладно, хорошо.        А ещё что? Что он думает, когда смотрит на Милли? Что он делает, что происходит внутри? — Бабочки летают. — Нет, это глупо! И по-детски. Финн сентиментален, но не настолько. — Он думает, как она красива. — Ладно, не так плохо. И все? Нет. — Он теряется. — Определенно, это то, что ему нужно.       А что происходит, когда он теряется? Что это заставляет чувствовать? — Страх. — А она? Её же не провести. Наверняка она о чем-то догадывается. То, что Финн молчит, не значит, что она ничего не понимает и не видит. Он же так на неё смотрит. Наверное, это странно выглядит со стороны. — Пусть она это чувствует. — Хорошо, замечательно. — А он ещё больше страха ощущает. — Да, пускай будет так.       Финн перечеркнул все старые варианты куплета и принялся сочинять что-то другое.

Ты заставляешь теряться в себе, это пугает, знаешь? Ты чувствуешь это, и ещё больше пугаешь.

      Он оглянулся на Милли. Она ещё лежала в бассейне и, видимо, пока не собиралась возвращаться. Значит, у него ещё было время, и это не могло не радовать.       Если Финн хочет признаться, но не может, значит на это есть причины. — Да. — Говорить о них нет смысла, он уже упомянул, что боится. Хорошо. Если есть страх, то это… Какие там есть ассоциации со страхом? — Что-то тихое. Наверное шёпот, или когда бросаешь что-то в след. Она это слышит. — Да, подходит.        А что бывает, когда бросаешь что-то в след или тихо-тихо? Что ты хочешь? — Чтобы только она услышала. — Ладно, а если только она услышит, то должна ответить ему что-то, правда ведь?       Должна. — Если это признание, то ответ на него. — Ответ. А какой? — Это припев. — Да, припев, его нужно будет чуточку изменить.       Финн нахмурился, сжав карандаш посильнее. — Что бы такое придумать? — Черт, черт! — он перечеркнул всю строчку целиком и снова принялся писать. — Да, могло быть и хуже. — Финн вздохнул. — «Тебе» лишнее, — кому же ещё, если не Милли? если песня для неё… — пробубнил он, перечитывая.

Ты слышишь, как я бросаю тебе что-то вслед, Просто я хочу услышать в ответ:

      И правда, все не так и плохо. Осталось только немного исправить припев, а это вовсе не представляет ничего сложного.

Что я любим тобой, Потому что и ты тоже. Просто будь моей любимой — Я знаю, ты сможешь. Просто будь моей любимой, Давай, пусть все будет так. Просто будь моей любимой, Ты знаешь, что это так! Я любим тобой, Я любим тобой!

      Он перевернул листок и перечитал всю песню в сотый раз. Все неплохо. Финн очень надеялся, что Милли понравится. И ещё больше он надеялся, что он ей нравится тоже.       Возможно он слишком влюблён в неё, но сейчас, когда она медленно поднималась на землю, Финн посчитал её невыносимо прекрасной. Красивой. Божественной.       Даже если она не была идеальной.       Финн тоже не был.