Слишком Влюблен

      Он проснулся по всей видимости слишком рано и Милли все ещё мирно сопела рядом, лёжа к нему спиной.       За все время, пока он спал нападал снег и деревья все разом растеряли свою унылость, но всё ещё не прибавляли слишком много положительных эмоций. Просто голые ветки в снегу.       Было облачно и темно, поэтому не вышло даже примерно определить время. Снегопад, кстати ещё не остановился и поэтому Финн наблюдал за летящими вниз под углом огромными белыми хлопьями.       Скорее всего, океан в Стэнли-парке уже покрылся тонкой коркой льда. К концу ноября сотни детей дневать и ночевать будут там, катаясь на коньках и играя в какой-нибудь хоккей.       Он сам никогда не любил кататься, больше плавать в воде летом или бегать вместе с Ником по лесу.       Ник. У него день рождения сегодня. — вспомнил Финн, нервно сжимая пальцами правой руки подушку и ещё смотря в окно.       Ему почему-то захотелось спать снова.       Рядом послышался шелест простыней, Милли повернулась к нему лицом, но все ещё спала. Парень слышал её размеренное глубокое дыхание. Финн посмотрел на часы над дверью. Он проспал только два часа.       Парень шмыгнул носом и натянул одеяло до самого подбородка. Резко стало холодно, и пусть он сомневался, что холодное, нетронутое всю ночь одеяло способно его спасти. С минуту он колебался, борясь с самим собой внутри, желанием обнять девушку, и наконец уснуть, чем умереть от холода, от которого уже коченели ступни.       У него есть железобетонный аргумент, да.       И он думал, что она наверняка немного злиться на то, что он так поступил с Элси, это совсем не добавляло уверенности. Он сам на себя тоже сильно злиться. Финн любил её, как подругу. Она всегда давала стоящие советы и помогала. С ней было весело и он бы с радостью встречался с Элси просто так, если бы ему не нравилась Милли.       Но все сложилось иначе и он начал с ней встречаться, потому что хотел избавиться от чувств к Милли или даже ей насолить тем, что он тоже встречается с кем-то.       Хотя это было так глупо. Очень глупо. Зачем ему это было нужно если он всё ещё влюблён в Милли, а Элси переживает и очень обижена.       Он отбросил эти мысли, возвращаясь к порыву обнять Милли чтобы скорее согреться и не умереть от холода.       Бабочки внутри тоже решили принять участие в споре и начали пробираться к легким, это вероятно означало их согласие с желанием обнять Милли. В этом ничего смертельного нет. И правда, что такого?       Но ночь постепенно рассеивалась, обнажая всю спрятанную робкость и неловкость, возвращая её обратно и он скрепя сердце все-таки обнял, успевшую повернутся обратно Браун со спины.       Она довольно часто ворочалась во мне — Финн заметил это несколько дней назад.       И правда. Ничего смертельного не было, только очень тепло от чужого, горячего ото сна тела. — подумал он и сам начал медленно засыпать. Мысли превратились в огромную кашу и все больше слипались с каждым разом.

***

      Он проснулся снова когда уже было светлее и солнце немного проглядывало сквозь темные облака, но он лежал к окну спиной и конечно этого не видел.       Милли ещё лежала рядом и кажется уже не спала, судя по её неровному дыханию. Бабочки внутри завозились туда-обратно, заставляя глотать ртом воздух, чтобы не проронить ни звука, что мог показаться ей чем-то странным.       Хотя она наверное не замечала этого. Финн ещё обнимал её, и пока не желал убирать руки, несмотря на ликующих и мешающих ему этим ликованием бабочек. Девушка всё ещё была очень тёплой.       Финн спрятал голову в подушках, мазнув по её затылку губами, случайно. Милли снова ничего не сделала, только не специально задела своей рукой его локоть под одеялом.       То, что оба они действовали до ужаса неловко и неуклюже, что вообще-то свойственно подросткам успокаивало его. Что он не один такой в целом мире.       Конечно он не был один, но чувство это его всегда не давало покоя, будто оно не напрасно на самом-то деле. — Эй, Финни — шепнула она, не оборачиваясь. — Я знаю что ты не спишь. — А я знаю, что ты не спишь. — Ты прорицатель. — заключила Милли, снова задевая его локоть, но уже нарочно. — Я ещё не умерла от холода, значит ты точно болеешь.       Он только легонько толкнул её ногой под одеялом. Милли коротко посмеялась. А потом немного повозилась в кровати и повернулась к нему лицом, улыбаясь. Он даже оторвал голову от подушки смотря на девушку. И тоже кривовато, но улыбнулся. — Знаешь чего мне не хватает? — спросила Милли, тихо-тихо, глубоко дыша, не переставая улыбаться. — Нет — дыша ей в унисон, ответил Финн. Бабочки внутри замешкались, а после полетели к сердцу, принимаясь увеличивать скорость его хода. — Вот так всё утро лежать… — протянула она, едва удержавшись чтобы не зевнуть. — У твоих родителей лучшая комната в мире. — Приму это как комплимент. — сказал Финн, ещё улыбаясь. — Ага — Милли ухмыльнулась и заметила. — Я бы сейчас поела. И снова легла бы в кровать и до конца дня бы лежала.       Он согласно кивнул. — Но я так не хочу встава-ать… — она все-таки зевнула, прикрыв рот рукой. — Позже пойду. — сказала Милли и чуть ослабив чужие объятия устроилась у Финна под боком.       Он глотнул. Сердце предостерегающе ухнуло. — О кстати, ты подумал? Об уборке. — Ещё нет. — он совсем забыл об этом, конечно. — А ты? — О, я думаю, я могла бы помочь тебе помириться с Элси. — Милли хмыкнула. — Почему ты думаешь, что мне это нужно? — отрезал парень, едва заметно хмурясь. — Вы всегда были хорошими друзьями. Я думаю, вам друг друга будет не хватать. — она немного нахмурилась. — Разве ты хочешь иметь людей, которые тебя ненавидят по твоей вине? — Элси меня не ненавидит вообще-то. — Но она обижена, так? — Да. — он вздохнул. — Как ты поможешь не зная сути? — Совсем необязательно гнаться за причиной, если ты хочешь просто извиниться. — рассудила Милли. — Объясни причину не мне, а Элси, если ей это важно. — И в чём смысл? — Я помогу тебе. Если не хочешь, могу косички заплести. — она фыркнула и посмеялась.       Финн нахмурился сильнее. Он был весьма ошеломлён. — Спасибо.       Милли рассмеялась в голос. — Я шучу! — она несильно толкнула его локтем. — Но могу заплести, если хочешь. Я думаю, тебе будет красиво… — как бы между прочим сказала Браун, ухмыляясь, — ауч! — пискнула она, от толчка под рёбра. — Я тебе щас по голове постучу, черт! — Милли, продолжая ухмылятся быстро подвскочила с кровати и взяла подушку, на которой только что лежала в руки и стукнула ей по груди Финна, который тоже уже поднялся. Тот принялся отбирать подушку, и ещё раз получил по груди. Но подушку все-таки удалось взять. Поэтому Милли, недолго думая принялась его щекотать. От неё он храбро защищался отобранной подушкой, но вскоре та полетела на пол. — Эй! — воскликнул он, пытаясь поднять её обратно.       Но Милли как-будто не замечая того, что сделала, принялась щекотать его снова. — Да отстань ты! — он, смеясь, схватил её запястья, отодвигая от себя. — Я тебя за подушкой скину! — Попробуй! — девушка сощурилась, едва удерживая ухмылку на лице. — Эй! — Финн потянул её к своей половине кровати, а после перекатил к краю кровати и толкнул. — Ты что, совсем? — Милли смеялась тоже, но несмотря на это вопрос звучал как-то серьёзно. Он замешкался и поэтому Браун посчитала своим долгом скинуть его с кровати тоже, ухватившись за руку. — Попался! — и накинулась на него, снова начиная щекотать. — Милли! — крикнул парень, отбиваясь. — Ну отстань! — и засмеялся сильнее, откинув голову к ковру. — Меня стошнит сейчас уже! — Не правда, ты с обеда не ел! — возразила она, но все-таки на время перестала, и отвернулась на секунду чтобы взять подушку. А потом, забросив её на кровать снова принялась щекотать.       Он больше ничего не сказал, только смеялся и отбивался одной рукой, другой ухватившись за кровать, пытаясь встать и скинуть её с себя. У него наконец получилось, и он забрался на кровать, после спустившись на пол с другой стороны и выбежав из комнаты.       Милли поспешила за ним, но Финн, появившись из ниоткуда, подошёл сзади и схватил её за руки, затащив обратно в комнату. — Ты хитришь, это не честно! — сказала наконец она. — А ты скинула меня с кровати! — возразил парень, аккуратно от неё отходя. — Ты меня тоже, вообще-то. — она хмыкнула и наконец перестала смеяться. — Все, отстань! — воскликнула Милли, слыша звук открывающейся двери. — Ник приехал. — сказала она, выходя из комнаты. — Ещё рано. — шепнул он Милли, смотря на часы. Было только девять. — Я же говорила, что он приедет раньше. — девушка покачала головой и остановилась. — Идём со мной, пусть он увидит, что ты жив. — Он один? — Заодно и проверишь, пошли уже. — она подошла ближе и взяв его за руку потянула за собой. Тот нехотя поплёлся за ней.       С Ником была его дочь и как только увидела Финна радостно бросилась ему на шею. — Привет. — Милли улыбнулась. — С днём рождения. — Привет, спасибо. — Ник почесал затылок и тут же глянул на дочь, хмурясь. — Энни — он покачал головой. — Зайчонок. — Чего? — спросила девочка, склонив головку в бок. На вид ей было около пяти лет. Сейчас она сидела у Финна на руках, одну руку держа на плече. — Ты уверена, что Финну не тяжело, а? — он хитро сощурился. — Энни, так нельзя делать. — сказал парень, скрестив руки. — Он не против! Финни знает, что я скучала и тоже скучал. — заключила Энни, прислоняя голову к его плечу.       Он не то чтобы не против. Девочка была тяжеловатой, но он правда по ней скучал, они не виделись целую вечность. — Да ведь? — спросила она. Парень кивнул, и немного улыбнулся ей. — Видишь, папочка! — Ладно, он просто шею свернуть себе хочет. — заключил Ник, повернувшись к Милли. — Ну или спину сломать. Знаешь какая она тяжелая? Мазохист чертов. — он опять покачал головой. — Энни очень хотела его увидеть, поэтому пришлось взять ее с собой, она давно просилась. — Они хорошо ладят. Финн не говорил, что любит детей. — Он никого не любит — вот как я думаю иногда, а потом вспоминаю о... его друзьях. — осекся Ник. — А Финн всё ещё не пьёт таблетки? — вдруг спросил он, наклоняясь, чтобы брат не услышал. — Я попыталась уговорить его несколько раз, но не вышло. — призналась Браун. — Но у меня свои методы— она заговорочищески ухмыльнулась, но не сказала что именно, конечно.       Конечно Финн слышал это, потому что оба они стояли совсем рядом, но совсем не понимал почему они говорят об этом именно сейчас. Ведь Финн не пил их никогда, а Милли приехала почти два месяца назад.       Точнее он не пил по своему желанию. — Хорошо, удачи, Милли. — Вулфард понимающе кивнул и улыбнулся. А потом снова окликнул дочку. — Энни! Зайчонок, нам нужно ехать.       Девочка пожала плечами и в последний раз обняв Финна за шею, протянула ручки к отцу. Тот опять покачал головой, принимая её из рук парня. Но все-таки поставил на ноги, протягивая шапку и курточку.       Финн подошёл к ней поближе и поэтому Милли к нему тоже приблизилась и не отрывая взгляда от Ника шепнула ему: — Не думай, что у нас с тобой покончено. Продолжим как-нибудь… после завтрака, например.       Тот кивнул, усмехнувшись её словам. — Я тебя уделаю. — так же тихо сказал он, так и не отходя.       Бабочки внутри в очередной раз принялись быстро летать вокруг, заставляя все его имеющиеся внутренности на мгновение замирать, а потом или работать снова, как ни в чем не бывало, или ускорять свой ход в несколько раз.       Но сам он долго не мог отойти бывало. — Это мы посмотрим ещё. — она ткнула его локтем и ушла закрывать за Ником дверь. — Пакет с продуктами забери. — Милли закрыла дверь на защёлку, но ещё стояла не двигаясь. Он кивнул сам себе и взял продукты в руки, а потом сам остановился.       Финн хотел было наброситься на неё сзади и уделать прямо сейчас, но посчитал завтрак хорошей причиной, чтобы этого не делать. Тем более, что в нём постепенно начал зарождаться голод, ведь кое-кто систематически заставлял есть и очень старательно за этим следил. — Я хочу кофе. — заметила Милли, пройдя мимо. — Сделай ты.       Парень покосился на девушку, которая уже села на его привычное место. Наглость пришла откуда не ждали. — Что? Не умеешь? — она усмехнулась. — Чего это? — Финн нахмурился, поставив пакет у барной стойки. Взгляд скользнул на крошечное сердечко на её ключице. — А что так смотришь? — Милли сощурилась.       Он поспешно отвернулся, заставляя Браун хмыкнуть. Очень хотелось услышать что-нибудь такое: «Ой, я передумала, сядь, а то кухню подпалишь!», а не стоять и варить ей кофе. Хотя может быть в этом есть свои плюсы. — Чего ты там колдуешь над кофеваркой? — Милли перегнулась через барную стойку, наблюдая за тем, как Финн зажигает конфорку.       Внутренности его заполонили бабочки, быстро-быстро махая крыльями, словно желая его придушить. — Что застыл? Спалишь сейчас весь район. — Милли встала из-за стола и подошла к нему. — Мне не шесть лет, ничего я не спалю. — буркнул Финн, доставая банку с кофе. — Не мешай, отравлю. — Только попробуй! Будешь мне до конца жизни кофе по утрам готовить! — Милли грозно сощурилась и ему показалось, что она сейчас его придушит. — Ну уж нет, это ты мне будешь готовить и высылать из Лос-Анджелеса в Ванкувер каждое утро. — Твое место в Лос-Анджелесе, в твоей прекрасной квартире в Вестсайде! — как-бы между прочим заметила Милли, оперевшись на стойку сзади себя. — Я специально рядом подселюсь и буду каждое утро к тебе ходить.       Вообще Милли ненавидела все эти «деловые» районы Лос-Анджелеса и лучше бы он конечно поселился где-то поближе к ней в Малибу. Или может быть ещё ближе… Может они не стали бы хорошими соседями, разве это единственный вариант жить рядом друг с другом?       Они же могут просто жить вместе, а не по соседству.       Милли нахмурилась и прислушалась к словам Финна, отдаляясь от собственных странных мыслей. — Я найму телохранителя и он тебя не пустит. — прошептал Финн и поставил кофеварку на плиту. — А я себе найму. — он только усмехнулся. — И зачем он тебе? — Он будет с твоим бороться и я за это время пойду к тебе.       Финн прикрыл глаза и фыркнул. — Знаешь, я почему-то так и думал.       На самом деле в Лос-Анджелес совсем не хотелось. И кому он вообще нужен? Вествуд, Беверли Хиллз, Санта-Моника, Голливуд, Марина Дель Рей, Венис, Малибу, Уилшир и Даунтаун.       Жара, пляжи, песок, яркое солнце, ни облачка на небе. Все это казалось раем для любого и настоящим адом для Финна.       Здесь ничего не напоминало о родителях, совсем ничего. Тут он мог бы и забыть о них, но Канада — это Канада.       Он не мог бросить тут родителей, даже если бы клялся приезжать, возвращаться сюда каждый месяц. Он не мог бросить их дом, участок и гараж. Он не мог бросить Стэнли-парк. Тоскливое серое небо и блеклое, еле заметное осеннее солнце. Необъятный вечно-зелёный лес, полный темных сосен и елей. Тяжелые синие облака, больше похожие на тучи. Ливни, заставляющие опять начать свободно дышать после невыносимой духоты и грозы, такие, каких никогда не было в гребанном Лос-Анджелесе.       Но в Лос-Анджелесе была Милли. И с ней вечная жара, песок и яркое небо, в замену его тянущейся длинным шлейфом тоске, тёплое море и много загорелых полуголых людей казались бы чем-то неважным. Вот только от этого спасло бы не одно её существование.       Но кто знал, вдруг Милли была против? — Вари уже… — Милли села на барную стойку, немного болтая ногами. — Есть хочу. — Делай пока бутерброды. — Прости, забыла. Закуска это следующий уровень. — девушка пожала плечами и ещё чуть-чуть поболтав ногами спустилась, принимаясь за распаковку продуктов, привезённых Ником. — Это платное дополнение. — он хмыкнул. — Жаль, что денег нет. — Милли покачала головой, достав хлеб. — А пробный период? — Оплата вперёд. — Эх… — девушка откинула челку со лба. — Дай нож.       Он кивнул и открыл ящик со столовыми приборами, прислушиваясь к шуму на улице. Где-то рядом проезжали машины, а люди хрустели белым снегом под ногами.       Ванкувер — думал Финн. — это снег в конце октября. Хотя это даже хорошо, потому что смотреть на нагие деревья, синевшие на фоне обычно серого неба слишком уж тоскливо без снега, даже для Канады.       Пусть весной снег уже не будет смотреться на них так, как сейчас, но пока только осень и это совсем не важно. — заключил он, краем глаза провожая тату-сердечко на ключице.       Оно совсем не хотело выходить из головы и парень раздосадовано закусил губу, потянувшись за кружками, в какой раз ловя себя на мысли, что не прочь бы упомянуть о нем тысячи и сотни раз.       Милли потом ещё попросила достать тарелку и он сам про себя усмехнулся.       На самом деле она могла и сама бы это сделать, ей просто хотелось его в край достать и вывести на эмоции, определенно.       Хотя она вообще-то могла бы и не стараться это делать. У Милли это и так замечательно получалось, не прилагая и малейших усилий.       Но он бы в жизни не признал это, потому что это глупо и не логично совсем. Вот он, словно овощ уже несколько недель — ничего не соображает, не думает, не подает признаков жизни. Лежит весь день напролет или в гараже сидит.       И тут Милли появилась и через несколько недель он говорит сложными предложениями, криво улыбается и даже смеется. Думает-думает — постоянно. Вспоминает что-то.       Забывает.       Ему казалось, что он не должен забывать. Что это неправильно, вот так, просто…       Ещё было сложно, вот так — раз и избавиться от собственных тараканов в голове, и бабочек внутри, которые вечно мешали думать и сбивали с нужных мыслей, возвращая к одному и тому же.       Он поставил обе кружки на стол и все-таки занял привычное место, стараясь не следить за Милли взглядом. — И почему ты не варил кофе сам себе? Если умеешь. — спросила Милли, присев напротив. — Все… не так уж и плохо, как тебе могло казаться. — она улыбнулась. — Ладно, это восхитительно, но я не хочу, чтобы ты зазнавался. — Не хотел.       Девушка на него покосилась, и перевела тему. То, что он снова начал отвечать односложными предложениями — явно значит, что тема не из приятных.       Хотя что такого? — Если я тебя уделаю — должен будешь секрет. — заметила она, как-бы между прочим. — Чего это? — А если я не сумею, тоже буду должна… секрет. — Милли хотела сказать что-то другое, но не решилась ступать по-честному, как привыкла обычно.       А Финн будто и не знал, что самый её страшный секрет — прогул в средней школе.       Хотя вообще-то есть и пострашнее, например то, что она никак не может перестать влюбляться в него.       Это и правда было пугающе. Вот так живешь с одним чувством все время и тут раз! И все меняется. Со временем опять утихает, даже забываешь… А потом как гроза в ясный августовский день. Нагрянет неожиданно, без приглашений. Но иногда даже приятно.       Но Милли пока не желала делиться с ним таким секретом «пострашнее». — Ну уж нет. Я тебе сам загадаю. — хмыкнул он. — Нечестно получается. Ты все условия ставишь. Ты что, главная? — спросил, как маленький ребенок. — Был бы ты — сам в магазин ходил бы, а не Ника посылал! — Финн нахмурился. — Ну ладно. Тебе все равно не выиграть. — она усмехнулась и начала есть, прервав препирательство.       А через сорок минут они снова сидели друг напротив друга и Милли, смотря в потолок и самодовольно улыбаясь, придумывала какой секрет бы Финну рассказать.       Он бы сам мог, но она же тоже его неплохо знала. Выбрал бы какой-нибудь совсем неинтересный. Это даже не проигрыш, ведь пока Финн остался бы в плюсе. — Я тебе поддаюсь, потому что ты не умеешь проигрывать. — как-бы между прочим заметил Финн, откинувшись на подушки. — Позовешь, как придумаешь свой секрет. — Ха! Я уже придумала. — и легла рядом. — Только не увиливать. Расскажи почему вы с Элси поругались. — Я же говорил, что не хочу об этом говорить. — парень отвернулся. — Ты проиграл, так что отвечай давай. Мне интересно. — Я же ответил вчера, нет? — Финн! — воскликнула девушка, тряхнув его за плечо. — Уговор — есть уговор.       Он вздохнул и едва заметно кивнул. — Ладно, хорошо. — парень прикрыл глаза. — Из-за меня. Мы поругались потому что я любил другую с самого начала. А с Элси был, потому что хотел забыть. Но не получилось и она мне ещё нравится, а Элси обижена. — заключил Финн. — Ты что-то новое узнала? — А другая знает об этом? О том, что ты любишь? — спросила Милли, не обращая внимания на вопрос, заданный Финном. — Нет.       Милли замолчала, а потом взяла в руки подушку, на которой лежала и ударила его. — Что ты делаешь? Ты уже победила вообще-то. — Ты её использовал! Это нечестно! — воскликнула она, хмурясь. — Ты придурок. — Я говорил тебе о том же ещё вчера. И пусть Элси знала о моих чувствах… — Если знала, почему начала встречаться с тобой? — Я не знаю. — Ты предатель, Финн. Нельзя так с друзьями. — Мне жаль, Милли. — сказал он, закрывая глаза. — Она хорошая подруга. — парень улыбнулся, и пусть Милли этого не видела, он подумал, что она поняла это. — Я говорил это миллион раз, но я просто надеялся стереть её из памяти.       Он снова отвернулся к окну, смотря как огромные снежные хлопья медленно опускаются на землю. Ему нечего было сказать в свое оправдание.       Точнее нет. Ему нельзя было ничего говорить в свое оправдание. Только глупец будет оправдывать себя всегда, независимо от ситуации.       Он не хотел думать и говорить ни о чём. Сейчас как никогда оказался бы нужным тот самый омут памяти — подумал Финн. Вытянуть все лишние мысли из головы — то, что нужно. Пусть и насильно. Это лучше чем сходить с ума, так, по-тихому.       Милли пока молчала тоже и он был ей несметно за это благодарен. Почему-то он даже представить себе не мог, насколько может быть сложно сейчас обработать, а затем и ответить на информацию, о которой могла бы пойти речь.       Даже самый простой диалог представлялся чем-то слишком зубодробительным и он кажется, опять захотел спать, даже совсем забыв о бабочках, что сами тоже, мирно спали сейчас, абсолютно не желая вдаваться в подробности мыслей Финна.       А Милли почему-то молчала и молчала. На минуту ему даже показалось, что та сама заснула или ушла. А может обиделась, что он такой придурок.       Он бы сам на себя обиделся, если бы мог обидеться дважды.       А бесконечные хлопья все летели с неба под углом от сильного ветра. На улице совсем ничего не было видно, только размытые, белые силуэты то и дело мелькали, куда-то спеша.       Он совсем не помнил то, как проводил зиму в детстве.       Может это и к лучшему.       Мысли со временем стали проясняться, выходя из полудрёмы. Он глубоко вздохнул.       Впереди был ещё целый день, но он очень хотел, чтобы скорее потемнело и он залез под одеяло и уснул бы, не пробуждаясь до самого рассвета.       Милли наконец-то заговорила. Он был счастлив, что она не сделала этого раньше, иначе его мозг бы однозначно расплавился. — Давай уберемся, это поможет на время отдохнуть друг от друга и просто так будет гораздо легче. Только не сегодня. Сегодня я буду лежать. — сказала она так, словно только что проснулась. — Погода дрянь. Люблю снег, но всегда хочу спать. Слишком уютно и ничего не соображаю совсем.       Он был согласен, но виды в окне настолько убаюкивали, что сам он был не в состоянии ответить, только кивая головой.       Милли укуталась в одеяло и придвинулась ближе, как-будто сейчас очень холодно не только снаружи, но и дома, и только посмотри на неё ему самому почему-то показалось жизненно необходимым также укрыться и определенно поспать.       Он по-инерции пододвинулся к уже дремавшей Милли и обнял за плечи.       Думать по-прежнему давалось очень сложно и все мысли стали как липкий пластилин, все тянулись и склеивались друг с другом, превращая весь оставшийся здравый смысл в кашу.       Через время его голова, казалось совсем опустела и не имея возможности даже подвинуться или разлепить веки Финн быстро уснул, все ещё обнимая Милли.       Даже все его обычно неугомонные бабочки внутри, улеглись где-то уголке его сердца и мирно посапывали, даже не думая его тревожить.       Снег за окном всё не прекращался и где-то совсем рядом раздавались чужие голоса, скрип чьих-то дверей, и сиплый лай одной старой соседской собаки, которая подавала голос раз в сотню лет.