Доверенное лицо.

      Она опять уснула в кресле, свернулась калачиком, уронила голову на книгу и забылась сном. Тёмные волосы спадали на светлое личико, длинные ресницы подрагивали, пухлые губки слегка приоткрыты, она очень маленькая, худенькая, выглядит младше своих лет, особенно сейчас, но тем неимение отлично сложена, только белый гипс выделяется из гармоничной картины. Девочка почти привыкла к этой неудобной новой для себя и к счастью временной детали, но во сне мозг забывал, и тяжёлая рука создавала неудобства, заставляла то и дело морщиться и вызывала дурные видения. Вот и сейчас бровки нахмурились, веки задрожали, послышалось бормотание, сначала неразборчивое, а потом громкое и четкое: — Мне страшно! Не бросай меня! Нет! Не бросай… Нежные руки вынули ребёнка из ночного кошмара, они гладили нежно лоб, щёки, волосы — Просыпайся, это сон, просто сон- шептала женщина. Детское дыхание всё ещё было сбивчиво, на глазах пелена слёз, она не сразу сообразила, где она и несколько минут не могла отделить сон от реальности. Этери аккуратно приподняла хрупкое тельце, опустилась в кресло, устраивая ребёнка на своих коленях, заглянула в испуганное личико. Постепенно ясность сознания возвращалась, малышка отстранилась от тёплых, баюкающих её рук -Я хочу позвонить маме- блондинка была достаточно умна, чтобы понять- сон был связан с матерь девочки, и что-то не дает покоя ребенку. — Но ведь уже ночь, мама, наверняка спить. Может не будем её будить? — Мне только спросить.-Она спрыгнула с колен и быстро скрылась в своей комнате.       Подслушивать не хорошо, но порой необходимо, именно этим Этери и руководствовалась стоя у двери, она слышала только один голос, обрывки разговора. — Ты меня здесь не навсегда оставила? — И ты не бросишь меня? — Ты меня ещё любишь? -И не забудешь? -Я скучаю, приезжай поскорее. Стало печально и больно за детскую душу. Женщина в задумчивости вернулась на диван, открыла книгу, но просто смотрела в страницы, не разбирая слов. Вскоре рядом невесомо опустилось, что-то теплое, слегка касаясь женских ног. Впервые за всё их знакомство девочка позволила себе приблизиться и прикоснуться, а потом ещё и не отстранилась, когда изящная рука аккуратно опустилась на плечи. — Уже очень поздно, нам обеим пора спать. Иди умойся, а я расстелю тебе кровать. — А если снова страшный сон? — Я немного побуду с тобой, наворожу тебе сказочных и прекрасных историй, как Оле-Лукое.       Этери давно проснулась, провела все свои привычные утренние процедуры, приготовила завтрак, прочла пару глав книги, а девочка всё не появлялась, тогда женщина пошла её будить сама. Одеяло было отброшено вниз и обвивало лишь одну лодыжку, вторая нога была довольно далеко, образую своеобразный полу шпагат, руки раскинуты по сторонам, лицо зарыто в подушку, и просыпаться это милое создание явно не планировало. -Доброе утро, соня- реакции не последовало. Длинные пальцы легонько пробежали по худенькой спинке, пощекотали шею и зарылись в волосы, взъерошив их. Тёмная головка попыталась глубже вдавиться в подушку, из недр которой послышалось недовольное бурчание -Давай, вставай, пойдём завтракать. Сонное тельце приняло вертикально положение, спутанные волосы и полуоткрытые глаза создали образ недовольного совёнка. Совёнок потёр кулачком лицо и несколько раз моргнул, пытаясь вернуться в реальность. — Иди умывайся, я жду тебя на кухне. Несколько минут спустя Этери наблюдала забавную картину, девочка воевала с душем, пытаясь одной рукой правиться с помывкой головы, только вот ничего не выходило. Как вообще возможно и чистой быть и гипс не намочить? — Кажется помощь тебе не помешает? — Не помешает.       Малышка с влажными прядями темных волос, благоухающих апельсином и шоколадом, сидела за столом и поедала сырники, она выглядела почти совсем счастливой. За последние несколько дней ребёнок приобрел здоровей цвет лица, улыбку и солнечный облик, оставались только ночные кошмары. Глядя на всё это преображение, женщине становилось печально от осознания, что еще несколько дней и её гостья вернётся к учебе и в интернат, и они снова будут видеться по выходным. А пока они вместе завтракали, наслаждаясь утром.       Взрослым тоже бывает больно, девочка знала это и видела с детства. Она помнит, как уходил отец и плакала мама, думая, что маленькая дочь не заметит, не поймет, а дочь видела и понимала и тогда и много раз потом. А сейчас больно высокой блондинке рядом, той самой, которая так много отдавала ребёнку своей заботы и внимания. Не смотря на отпуск, Этери срочно вызвали на работу, малышка осталась дома. Это был долгий день, квартира хоть и стала за последнее время знакомой и привычной, но всё же чувствовать себе в ней полностью свободно пока не получалось. Сначала было решено читать, через пару часов это наскучило, брюнетка занялась ежедневной растяжкой, потом обнаружила пыль на полках, протёрла, снова села за чтение, пообедала, посмотрела в окно, Этери всё не было. Чем больше проходило время, тем чаще взгляд метался к окну, уже начало смеркаться, на душе стало колко и с каждым часом эта колкость росла. Девочка попробовала уснуть, но никак не получалось, ощущение пустоты в квартире пугало.       Стрелка часов переползла за полночи, когда наконец за дверью послышались шаги и звон ключей. В дверном проеме появилась очень уставшая и чем-то сильно расстроенная женщина, на ней практически не было лица, малышка, даже испугалась на секунду увидев в ней черты уставшей матери. Блондинка заметила пару карих взволнованных глаз и попыталась улыбнуться будто ни в чём не, бывало, получилось похоже, на наигранно. — Ты чего не спишь, малыш? Поздно уже, иди в постель я с тобой посижу пока не заснёшь. Ты же ела сегодня? — в ответ утвердительный кивок. Девочка обладала сильной эмпатией, чувствовала близких невероятно сильно и сейчас ей совершенно точно было известно, что на душе у взрослой и как сильно той надо отдохнуть. Она сделала вид, что уже спит, когда стройный силуэт заглянул в комнату. В окно снова билось ветками дерево, на душе лежало смятение, подумав, ребёнок поднялся с кровати.       Этери была вымотана и опустошена и физически, и эмоционально, она без сил повалилась на кровать и прикрыла в тяжёлые веки. Тяжелая дремота уже навалилась, когда матрац почти невесомо качнулся и прохладный детский лоб уткнулся между лопаток. Женщина развернулась, заключила хрупкое тельце в объятия, уткнулась в пушистую тёмную макушку, вдохнув сладкий запах волос, поцеловала в висок и от этого ощущения маленькой сильной души рядом сразу стало легче, и тяжелая дремота сменилась легким сном. Как-то незаметно пришёл день возвращение в интернат. Врач сказал, что уже можно понемногу возвращаться к нагрузкам, но гипс ещё не снял. Чувства было сразу два радость от возвращения к учёбе и печаль от того, что снова придётся остаться в одиночестве. Этери тоже возвращалась к работе, сегодня она казалась особенно красивой, а от этого расставание становилось ещё сложнее. Когда теплые объятия раскрылись и белые кудри исчезли за дверью, девочка смахнула непрошенные слезы. Наступил вечер, закончился рабочий день, пришло время возвращаться домой. Квартира встретила хозяйку тишиной и пустотой, но воздухе ещё витал запах апельсинного шампуня и детской чистоты, и непосредственности. На кресле лежала забытая книга, в ванной стало больше цветных баночек, а на холодильнике висел забавный рисунок с подписью «для Этери», стало печально и одиноко. На следующий день женщина забрала ребёнка обедать, и через день, и через неделю, теперь любое свободное время эти двое были рядом.