Если ты хочешь

— Смотри на меня! Джейсон открыл глаза. — Что? Дик свирепо посмотрел на него снизу вверх. — Смотри на меня, когда я тебя сосу, — прошипел он. — Я смотрел, — напряжённо ответил Джейсон. — Нет, не смотрел, — рявкнул бета. — Твои глаза были закрыты. — Я наслаждался, — буркнул Джейсон в оправдание. Дик вонзил зубы в его бедро. Сильно. Джейсон вздрогнул и зарычал — низко и раздражённо. — Смотри на меня, — приказал бета и, злобно глядя ему в глаза, заглотил его член целиком. Джейсон стоял в гостиной своего нового убежища, спиной к стене, а бета на коленях перед ним сердито сосал его член. Он умел это делать. Всегда умел. Первый раз, когда он встал на колени перед ним, улыбнулся лукавой улыбкой и взял его в рот, Джейсон едва не кончил сразу. А когда он сделал это меньше чем через минуту, бета удивлённо приподнял бровь, посмотрел на него снизу и выпустил его изо рта. — Говорил же, что я хорош. Джейсон это ненавидел. Ненавидел, что Дик был первым, кто сделал ему минет, и сделал это с таким умением — с такой практичной уверенностью — что он не мог даже представить, что был первым, кому Дик сделал это. Он даже не был первым альфой. И не вторым. Наверное, даже не третьим. Вероятно, даже не был близок к третьему. Эта мысль была отвратительна; её ещё усугублял неизменный зрительный контакт между ними и слишком жёсткий хват руки у основания его члена. Сильно, яростно, требовательно. Время шло. Слишком много времени. Дик нахмурился, убрал руку и наклонился, чтобы взять его глубже. Заглатывать член альфы было непростой задачей, но это было ещё одно, что Дик умел делать, и делал хорошо, ещё до того, как впервые встал перед ним на колени. Но сейчас он делал это слишком быстро и задерживался слишком долго. Проглатывал его, но не отстранялся, чтобы вдохнуть. — Дик, — прорычал Джейсон. Тот не двигался. Только смотрел на него. Его лицо краснело всё сильнее. — Остановись. Дик не послушался. — Тебе нужно дышать, идиот ебаный, — он схватил его за волосы и резко потянул назад. Слишком резко. Дик закашлялся, откинулся назад и рухнул на пол, держась за горло. — Да пошел ты, — хрипло сказал он. — Какого хуя ты не кончаешь? — Может, потому что ты заставляешь меня смотреть на тебя, — огрызнулся он в ответ. Дик вытер рот рукавом, снова закашлялся и злобно посмотрел на него. — Раньше тебе не нужно было говорить, чтобы ты смотрел на меня. Тебе нравилось, когда я делал это. А теперь я даже не могу заставить тебя кончить. — Серьёзно? — Он скривился. — Я думал, Бэтмен может всё. Глаза Дика сузились. — Вот в этом дело? — Я в этом сомневаюсь, — с горечью сказал Джейсон, — потому что ты начал первым. — Я просто сказал тебе посмотреть на меня! — Ты сказал мне не получать удовольствие! — О, я не знал, что смотреть на меня значит, что ты не можешь наслаждаться этим. — Я смотрел на тебя! Дик уставился на него. — Хуй с тобой, — он поднялся на ноги. — Я больше не в настроении. — Эй, — прорычал Джейсон, схватил его за руку и потянул обратно. — Мы ещё не закончили. С горечью. — Я уверен, ты можешь закончить сам или найти кого-то другого, кто поможет тебе. Кого-то, на кого ты сможешь смотреть, пока кончаешь, может быть? — Что, чёрт возьми, это должно значить? — Как ты думаешь, тупой кобель? Он вздрогнул и потащил Дика к дивану у дальней стены. — Видишь, — хрипло сказал он. — Я никогда не понимал этого. Ты можешь сколько угодно называть меня кобелиной, но если я хоть раз скажу 'сука', меня тут же ставят на колени. — Он бросил его на потрёпанные подушки. — Оставайся там, Бэтмен. Дик дёрнулся. — Не называй меня так. Джейсон навалился на него сверху, прижав его к дивану. — Почему нет? Это же то, кем ты являешься, верно, Бэтмен? — Тебе бы понравилось, да? Он остановился, уставился на него. — Да, — Дик скривился. — Если бы я был Бэтменом, настоящим Бэтменом, лежащим на спине, а ты на мне или стоящим на коленях и сосущим твой член, ты бы не отвел взгляд ни на секунду, не так ли? — Ты всё ещё об этом? — прохрипел он. — Это было много лет назад. — Правда? А я думал, это было прошлой ночью. Ну знаешь, той ночью, когда ты сидел ближе к нему, чем его партнёр, и кормил его. Интересно, зачем? Сразу после того, как он объявил, что беременный? — Горький смех. — Думаю, теперь он не просто омега, а омега, открытый для всех. — Это чертовски мерзко. Дик злобно посмотрел на него. — Да? А знаешь, что ещё мерзко? Что это именно то, что произошло! Его лицо покраснело. — Я не кормил его из-за этого! — Я не ребёнок, — рявкнул бета. — Я знаю, почему альфы кормят омег. Его руки сжались вокруг запястий Дика. — Правда? — прохрипел он. — Я кормил свою мать после её течек, когда она не могла кормить себя сама. Или когда она была слишком обдолбанной, чтобы кормить себя. Думаешь, это делает меня инцестником, кобелем-насильником, да? Долгая пауза. — Я вижу, ты не собираешься слезать с меня, — спокойно сказал Дик. — Я не закончил, — прорычал Джейсон. — А ты даже не начал. Пустой, горький смех. — Хорошо, на этот раз я позволю тебе закрыть глаза. Джейсон уставился на него. — Что с тобой не так? — Со мной? Ничего. — Ты думаешь, я влюблён в Брюса? — Влюблён? О, нет. Не в этом дело. — Ты думаешь, я хочу его трахнуть? Многозначительное молчание. — Я не хочу его трахать, — прорычал он. Дик уставился на него. — Нет, — раздражённо признал он. — Не здесь, — он постучал по его лбу. — Это ты убегаешь и трахаешься с другими! Не я! Долгая пауза. — Ты причиняешь мне боль. — Да? Как ты думаешь, что ты делаешь со мной? — Нет, ты делаешь мне больно, Джей. — Что значит…? — Он понял, насколько сильно сжимал запястья Дика. Сколько веса использовал, чтобы удержать его. С проклятием он отступил, упал с края дивана на бок и приземлился на пол с громким стуком и болезненным стоном. Плечо пульсировало от боли. Дик сел и наблюдал, как Джейсон пытается прийти в себя: раненый, униженный и всё ещё возбуждённый, лежащий на полу своей квартиры. Джейсон натянул штаны, пошатнулся, поднялся на ноги и бросил на бету тёмный взгляд. — Иди на хуй Дик молча смотрел, как тот пересекает комнату, хватает куртку с пола и направляется к двери. — Тебе нужна омега? — Тихо. — Нет! — крикнул Джейсон через плечо. Дик встал. — Ты нуждаешься в омеге? — Долгая пауза. — Ты — альфа высокого уровня, Джей, и я знаю, что ты не гей. И я знаю тебя. Ты очень инстинктивный, и ты давно не в порядке. — Это не значит… — Даже если бы ты недавно не пытался практически осеменить меня, угрожая учителю Тима или кормя Брюса, ты давно ориентирован на омег… и становишься всё хуже. Теперь ты злишься на меня за то, что я Бэтмен? Как будто хотел ведущую позицию — по крайней мере физически — даже несмотря на то, что не был рядом со стаей последние полгода. — Он сглотнул. — Это похоже на то, что ты постоянно на грани пика, и… таким был Брюс до Кларка, знаешь. Он не был таким… — Каким? — рявкнул Джейсон. — Он мог это контролировать, — пробормотал Дик. — Но ты всегда был более инстинктивным, чем он. Гораздо больше. А это о многом говорит. Он злобно посмотрел на него. — Ты умеешь быть настоящим элитным ублюдком, когда хочешь. Губы Дика сжались в тонкую линию. — Да, — огрызнулся Джейсон. — Я — альфа. Я всегда был альфой. Зачем ты позволил мне трахнуть тебя, если не хотел альфу? — Потому что мне нравятся альфы, — пробормотал он. — Но нравятся ли тебе беты? Нет, не правда. Ты нас терпишь, но сначала выбираешь омег. Вот почему ты так долго даже не замечал меня. — Ты знаешь, что это чушь! — Послушай, Джейсон, это… — Он выругался и провёл рукой по волосам. — Почему с тобой всё так сложно? Почему ты усложняешь всё? Я ненавижу это! Я просто… Тебе нужен омега, Джейсон? Скажи мне, пожалуйста. Он встретился взглядом с бетой, отвернулся и вышел, не сказав ни слова. Он шел, пока не нашел несколько наркоманов, хихикающих в канаве. Он сел с ними и слушал, как старший искренне рассказывал ему о своей жене и цене на лапшу. Он не сказал ни слова. Не хотел ничего делать, чтобы это не вызвало осознания того, что Дик, возможно, собирается порвать с ним. Не уйти, как раньше. Не сделать перерыв. А порвать. Нет. Нет, он не мог этого пережить. Дик был слишком важен. Он причинял ему боль, и он причинял ему боль в ответ. Он ненавидел этот цикл, по которому они, казалось, шли, но он… его так сильно. Так сильно. Слишком сильно. Но он всегда все портил, потому что Дик был на целый уровень выше; что-то настолько лучшее, что он не мог угнаться. Только это было чушь. Дик просто трахал его, и он позволял ему, потому что единственной альтернативой было уйти, и он предпочел бы, чтобы этот ублюдок трахал его всю оставшуюся жизнь, чем ушел сейчас. Даже если Дик его ненавидел, даже если Брюс сделал его Бэтменом вместо него, и даже если он продолжит уходить. Потому что он так же продолжал возвращаться. Это был момент, когда он впервые действительно увидел, насколько особенным был Дик; когда он вернулся в первый раз после того, как Джейсон его подставил и подрался с Брюсом. Когда он вернулся из Чикаго. Он был важен раньше, важен с самого начала, но тогда он просто не понимал, что он… уйдет. Теперь он знал. Дик уйдет и однажды он может не вернуться. Он встал и оставил разношерстную толпу людей в канаве, чтобы пройти пешком через город, пока не доберется до развлекательной полосы. К тому времени, как он добрался туда, уже стемнело, небольшие орды туристов и ночных клубников уже высыпали из такси, а ранние проститутки стояли с интервалами вдоль тротуара. Он наблюдал за сценой достаточно долго, чтобы узнать, какие были популярные клубы, кто был действительно пьян, а кто просто притворялся, и какие проститутки были настоящими омегами, а какие были бетами с фальшивым запахом. Какую бы химию с запахом омеги они ни использовали, она была жалкой по сравнению с бета-маскровкой, которую носил Брюс, потому что им приходилось наносить ее каждые полчаса; некоторые использовали баллончики с распылителем, а другие брызгали жидким ароматом на кожу. Это было похоже на бассейны с запахом в пещере летучих мышей, уменьшенные в несколько тысяч раз. Он долго смотрел на одного из тех, кого он определил как омегу, затем позволил своим глазам скользнуть между ним и бетой рядом с ним. Они оба были уродливы. Он повернулся к людям, стоящим в очереди у клуба. Даже когда он шел рядом с ними, они были слишком близко друг к другу, чтобы понять, какой запах принадлежит какому телу. Это не имело значения. Они все были одинаковыми; беспорядок разных черт, но ни одна из них не складывалась в лицо, которое он хотел видеть. Когда он подошел слишком близко к группе омег, появилась стена альф и подтолкнула его с рваным рычанием. Даже тусовщики путешествовали стаями. Он ненавидел быть вдали от стаи, быть одиночным волком, но уже привыкал к этому. Ты не был рядом со стаей последние полгода. Ему нужно было уйти из поместья, чтобы существовать отдельно от Брюса, жить на своей территории, иметь свободу охотиться и патрулировать как собственный лидер. Он скучал по стае больше, чем хотел признать, но чувствовал себя дома в городе: любил запахи, вкусы и тесные стены подполья Готэма. Здесь он был дома больше, чем когда-либо в поместье. Но его стая была там, и эта стая, несмотря на всю её испорченность, была единственной, частью которой он был и которую действительно ценил. Его первая стая, стая его отца, не стоила ничего. Банда уличных детей, частью которой он был после этого, тоже была стаей, но со связями слабее хлопковой ваты. Он сомневался, что узнал бы кого-то из тех мальчишек, если бы те прошли мимо него сейчас. Но, подумал он с горечью, даже если бы он оставался в ядре стаи, Брюс всё равно не выбрал бы его в Бэтмены. Он был самым недоверенным членом стаи — альфой-одиночкой. Он трахал Дика годами, и даже тот не видел в нём ничего, кроме дерьмового альфы стайки. Почему Брюс должен был? Почему это должно было быть важно? Почему из-за такой глупости он разрушил то, что было с Диком? Почему это всё ещё имело значение? Всё ещё заставляло его стиснуть зубы? Всё ещё вызывало ненависть к этому ублюдку за то, что тот не думал ни о нём, ни о Тиме, ни о чём, кроме как о создании самой гормонально управляемой команды на замену ему? Бета и ребёнок. Ему было всё равно. Ему было всё равно. Не тогда, когда Дик мог… но он не мог думать об этом. Дик нашёл его новое убежище четыре дня спустя. Он пришёл через окно ранним утром до рассвета, к счастью, в рубашке и джинсах, а не в своём новом костюме. Без единого слова он разделся, забрался под одеяло и уснул на дальней стороне кровати. На следующее утро Дик встал первым, поел и ушёл, не произнеся ни слова. Он вернулся той же ночью и следующей. Через день они снова переспали, и всё будто бы встало на проторенные рельсы. Та же петля, через которую они проходили всегда. — Знаешь, Джей, — пробормотал он следующим утром. — Теперь я застрял с тобой. Я серьёзно. Думаю, даже если бы я попробовал, я бы больше не смог уйти. Я ненавижу тебя за это. Но, думаю, это… теперь так. Он крепче обнял его, напрягшись, ожидая «но» в конце фразы. — Я тут думал… если ты… — Дик скривился и попытался снова. — Теперь я Бэтмен, и я знаю, что Брюс отбросил тебя и Тима без разговоров, и я был несправедлив к тебе той ночью, но… Но. — Я думал о нас, и, поскольку я больше не могу уйти от тебя, нам нужно что-то придумать, чтобы оба могли быть счастливы и получать то, что нужно. Потому что ты мне нужен, а ты нуждаешься… — он замолчал, вздохнул и, опершись на локти, посмотрел ему в глаза. — Что если я найду тебе омегу? Слова повисли в воздухе, как загадка; сказанные просто и открыто, но с непонятным смыслом, который он не хотел расшифровывать. — Я с тобой, — прорычал он. — Да, я знаю, — медленно, мучительно ответил Дик. — Но что, если иногда я буду находить тебе омегу? — Тяжёлое молчание. — Знаешь, у меня есть связи, и много омег ищут альфу, который поможет им во время течки без лишних проблем, и… — он пожал плечами. — Они доверятся тебе, если ты придешь к ним от меня. Джейсон уставился на него. — Я с тобой, — повторил он. — Я мог бы быть рядом, — мягко предложил он. — Мы могли бы делать это вместе. — Ты хочешь, чтобы я…? Сложный взгляд. — Я хочу, чтобы ты был счастлив со мной, — просто сказал он. — Я хочу, чтобы ты получил то, что тебе нужно, и чтобы мы вырвались из этой спирали. Я теперь Бэтмен и мне двадцать шесть. Я больше не могу вести себя, как тупой подросток; тебе явно нужно что-то большее, и я не позволю этому встать между нами. Я дам тебе эту возможность, и не позволю этому разрушить то, что у нас есть. Он уставился на него. Дик хотел, чтобы он… - Дик…? - Он останется с ним, если он это сделает. Если он… но… - Я думал… Я не…   - Все в порядке, Джей.   Внутри у него все перевернулось, во рту пересохло, ладони вспотели. - Правда? — прохрипел он. Это нормально? Это?   Тихо. - Да. - Пауза. - Ты важнее этого, Джей. Я... я не хочу потерять тебя из-за чего-то такого глупого. Он хотел, чтобы он это сделал. Дик хотел, чтобы он это сделал Он хотел, чтобы он… чтобы что? Чтобы трахал омег? Но он останется с ним, если он это сделает. А что, если он прав? Что, если он действительно станет кем-то, кто нравится Дику больше, если он это сделает? Дику нравился Рой, и тот был слабым альфой. Дик никогда не ненавидел Роя. А что, если он сможет подавить в себе часть альфы? Сделает ли это его лучше? Как Дика? Как слабого альфу? Достаточно лучше, чтобы Дик перестал издеваться над ним? Он хотел, чтобы он это сделал. Дик хотел этого. Он больше не уйдёт. Но даже тогда он не смог сказать «да». Не тогда. Это произошло через три дня, на кухне в Уэйновском поместье, когда все остальные разошлись, а Дик загружал посуду в посудомоечную машину. Он обнял его, прижал к себе, едва позволив бете двигаться, когда Дик снова заговорил. — Джейсон… насчёт того, что я сказал той ночью. Ты…? Слишком важно… я не потеряю тебя… не из-за этого. — Да, — прохрипел он, заставляя себя говорить. Дик замолчал на мгновение. — Да? — прошептал он. — Да, — снова ответил он. — Хорошо… хорошо, я… — Дик глубоко вдохнул. — Я займусь этим, ладно? Он кивнул. Ненавидел себя за то, что не был для Дика достаточно хорошим без подсунутого под него омеги, который должен был разбавить этот коктейль. — Спасибо за… — Дик сглотнул. — Спасибо, Джей. Он ничего не сказал, ничего не сделал. Просто стоял, держал его спиной к своей груди и не отпускал. Держал его так долго. Продолжал держать, даже когда минутная стрелка делала полный круг по циферблату. Это не имело значения. Ничто другое не имело значения, потому что Дик даже не пытался уйти. Он остался. Той ночью они спали в комнате Дика; Джейсон лежал сверху, потеревшись щекой о его кожу, постоянно подтверждая их связь в стае. Альфы и беты не могли сформировать брачную связь, поэтому он старался укрепить их стаиную связь, прерывая это движение лишь для того, чтобы раз за разом прижиматься губами к Дику. Он не мог укусить его — не мог привязать его к себе гормональной цепью — но он мог делать это. Он просто надеялся, что этого хватит, чтобы показать ему… чтобы заставить его понять… всё. Всё то, что он не мог найти слов, чтобы сказать.