Если ты хочешь

Тим медленно приходил в себя, его сознание лениво цеплялось за обрывки ускользающего сна, а тело постепенно возвращалось к жизни с случайными вспышками боли. Он был обнажён, один, и его течка, наконец-то, закончилась. Как обычно, её медленный уход оставил его в состоянии слабости; острый дискомфорт внутри него исчезал мучительно медленно, оставляя неудовлетворённое чувство, а его конечности казались дряблыми и слабыми. Воздух вокруг него был как тяжёлое мокрое одеяло, пропитанное его собственным запахом — старые и явно сексуальные феромоны — и отвратительным запахом затхлого пота, смазки и семени. Простыни липко прилипали к нему, словно обволакивали в слишком мягкие объятия, чего Тим предпочёл бы не замечать. С тихим стоном он позволил себе осознать окружающую реальность и заставил себя сесть. Поморщился, когда пластиково-силиконовый фаллос внутри него сместился. Он совсем забыл про него. Это был первый раз, когда Тим использовал какие-то вспомогательные средства во время течки, и хотя это немного помогло, ощущения не принесли ему ожидаемого удовлетворения. Он даже не был особо удивлён. Омега во время течки реагирует больше на гормоны альфы, чем на физическое воздействие, и, несмотря на попытки имитировать узел, вибратор не мог дать емунасыщенную альфа-гормоном семенную жидкость, которая, по рассказам, превращала течку в волшебное сексуальное переживание. Он потянулся, чтобы достать игрушку, покрутил ручку, чтобы убрать искусственный узел, и вытащил секс-игрушку из своего протестующего тела. Глупо было думать, что это поможет. Он даже не заказал полноразмерный вибратор. В первый раз, взглянув на то, что магазин считал «обычным» размером альфа-самца, он отказался от этой идеи ещё на два цикла. В итоге он выбрал модель альфа-самки с меньшим узлом, предназначенным для удобства использования бетами. Даже это казалось ему слишком большим до начала течки. Тихий стук. Тим резко вздохнул от испуга, схватил игрушку, сунул её между подушками и натянул простыню на грудь. — В-войдите. Голос Альфреда раздался из коридора. — Вам нужно открыть дверь, чтобы это стало возможным, юный мистер Тимоти. — Я… ох… одну минуту. — Он свесил ноги с края кровати, встал и ухватился за раму, когда колени угрожали подломиться под ним. Когда он убедился, что не упадёт, он поднял валявшиеся рядом боксеры, натянул их и направился к двери. Когда он открыл тяжёлую деревянную дверь, Альфред мягко улыбнулся. — Доброе утро, молодой господин. Не хочу беспокоить, но вы достаточно здоровы, чтобы пойти в школу сегодня, или хотите взять ещё один день? Альфред был бетой стаи, и, учитывая отсутствие альфы у Тима, он также был ответственен за его благополучие во время течки. Тим был достаточно взрослым и рассудительным, чтобы питаться самостоятельно, несмотря на сопротивление своего тела, но Альфред всё равно помогал ему управлять жизнью в периоды циклов. Он оставлял Тима дома, когда тот собирался уйти в течку, снабжал его едой, водой и запертой дверью, а теперь пришёл, чтобы мягко вернуть его в нормальную жизнь. Тим нахмурился. — Какой сегодня день? — Среда. Он задумался. — Я пойду. — Если вам нужно больше времени для восстановления, вы можете его взять, — напомнил дворецкий. — Я знаю. Я… я в порядке. Альфред наклонил голову: — Завтрак будет через полчаса. — Спасибо, Альфред. Лёгкая улыбка. — Не за что, юный мастер. Беты были той связующей силой, что держала стаю вместе; дипломатичные, универсальные и ненавязчивые. Альфред, в отличие от большинства людей в стае, полностью соответствовал стереотипу, олицетворяя надёжное и привычное спокойствие. Он был просто доволен своей гормонально определённой ролью, как это часто бывает у представителей старшего поколения. Тим закрыл за дворецким дверь и мрачно уставился в тускло освещённое пространство своей спальни. Ему не хотелось идти в школу. Он хотел провести весь день, лежа в позе эмбриона, пока его тело не начнёт чувствовать себя хоть немного нормально. Но он не мог этого позволить. В прошлый раз, когда он взял дополнительное время для восстановления после течки, Брюс не позволил ему выйти на патруль. Другой омега с гневом сообщил ему, что если он недостаточно силён, чтобы поднять ручку, то ему не позволят поднимать свой посох. В этом не было бы ничего плохого, если бы не тот факт, что новенький в стае, демоненок Дэмиан, тут же вызвался с искренним: «Возьми меня, отец. Я не подведу». Тим не в первый раз молился, чтобы этот выскочка оказался омегой; просто чтобы он понял, что это такое. Не только течки и их последствия, но и постоянная борьба за то, чтобы доказать Брюсу, что он соответствует высоким стандартам, предъявляемым к их общей сексуальной касте. Несмотря на позитивные изменения, внесенные в последние годы движением за права омег, общественный стереотип всё ещё рисует омег как более слабых — как в плане разума, так и тела — по сравнению с другими кастами. Брюс тайно противостоял этому старому образу элитарного альфы во всех аспектах своей жизни — он даже не стоял, как омега — и воспринимал любую слабость Тима как его неспособность поступать так же. Тиму нужно было доказать Брюсу, что он не использует свою сущность омеги как оправдание; что он, как и старший, сможет быть лучше, чем «высшие» сексуальные касты. В некотором смысле это было тяжело. Иногда ему хотелось вести себя как омега, но в других случаях его тело жестоко напоминало ему, что у него нет выбора. Если бы Дэмиан был омегой — если бы он совершал ошибки и не был идеальным из-за боли от цикла, усталости от течки или какого-нибудь другого оправдания, которое Брюс не принимал, — то, возможно, он не казался бы таким совершенным. Не был бы лучше него во всём. Биологический сын, с детства подготовленный к роли лучшего Робина. Тим подавил эту мысль, сказал себе, что это глупо, и решительно принялся приводить себя в порядок. Он тщательно вымылся цветочным мылом, принял душ и надел чистую одежду, убранную в глубине шкафа. Прежде чем покинуть свою комнату — своё убежище, — он вымыл и убрал игрушку, снял простыни с кровати и всё грязное сложил в корзину для белья. Он приучил себя к этому после того, как увидел, какой беспорядок Брюс оставлял в своём гнезде, всё ещё ожидая, что Альфред всё уберёт без единой жалобы. Брюс так много времени уделял тому, чтобы быть сильным омегой, что иногда забывал быть заботливым. Или же то, что он вырос в достатке, лишило его простых правил вежливости. Тим не собирался его упрекать, но также не намеревался подражать ему. Когда Тим спустился вниз, завтрак уже был подан. — Ты опоздал, Дрейк. Он проигнорировал младшего мальчика и сел на своё привычное место, с недоумением оглядывая почти пустой стол. — Где все остальные? — обратился он к Альфреду, игнорируя хмурого десятилетку. — Мастер Ричард занят делом. — А что насчёт босса? — Мастер Брю… — Предполагаю, вы имеете в виду моего отца, — перебил Дэмиан. — Он — высокоуровневый омега. У него настоящие, длинные течки, а не один день прячется в своей комнате. Тим и Брюс синхронизировались в течке в течение года после его становления омегой. Брюс всегда входил в течку первым, а Тим — через несколько дней. Тим был низкоуровневым омегой, и его течка длилась всего день или два. Брюс, напротив, находился в высокой течке четыре-пять дней. Из-за своего позднего старта течка Тима обычно заканчивалась в то же время, что и Брюс. И поскольку Брюс всегда любил покидать своё гнездо немного раньше, Тим привык возвращаться в стаю, когда другой омега уже был рядом. — Обычно он уже здесь, — прокомментировал он. Альфред кивнул. — Скорее всего, он действительно вышел, но сегодня он не присоединится к нам. Он остался в квартире мистера Кларка. Дэмиан фыркнул. — У Кента есть квартира? Можно подумать, что, учитывая, сколько времени он проводит здесь, он живет тут. — Кажется, ты хочешь, чтобы он тут жил, — пробормотал Тим. Темный взгляд. — Чем ближе он находится, Дрейк, тем легче будет подсыпать криптонит в его кофе. — Извини. — Тим сморщился. — На мгновение я подумал, что у тебя настоящие человеческие эмоции. — Это он не человек. — И все же Брюс выбрал его, а не твою мать. — Мастер Тимоти… — одернул его Альфред. Взгляд Дэмиана был мрачным. — Не говори о моей матери, Дрейк, — прошипел он. — Твоя выбросила тебя в приют. — Чтобы попасть в программу защиты свидетелей, — холодно ответил Тим. — И больше никогда не вернулась, — напомнил ему Дэмиан. — Даже когда Брюс Уэйн публично объявил, что усыновляет тебя. Тим угрюмо сказал: — Она не могла. — Хватит уже об этом… — Признай это, — продолжал Дэмиан, игнорируя старшего мужчину, — ты ей не сдался. Тим сжал руку в кулак. — По крайней мере, она не пыталась убить меня. — Моя мать не пыталась убить меня! — Должно быть, те убийцы были просто еще одним способом обучения, — горько сказал Тим. — Моя ошибка. Дэмиан выплюнул что-то по-арабски, и Альфред встал; ножки стула с грохотом заскребли по плитке. — Довольно! Оба мальчика посмотрели на него. Дворецкий посмотрел на них с раздраженным хмурым взглядом и сложил руки на груди. — А я-то думал, что первые двое ссорились часто. — Он это начал, — быстро сказал Дэмиан. Тим сердито уставился на свою еду. — Не важно, кто начал, — твердо сказал Альфред. — Вы двое — братья и должны помнить об этом. — Он вернулся на свое место. — К сожалению, молодые господа, мы уже опаздываем, так что я буду признателен, если вы сможете спокойно доесть, чтобы я мог отвезти вас обоих в школу. — Ладно, — огрызнулся Дэмиан. — Но он мне не брат. Тим с грустью посмотрел на тарелку с яичницей и жареными помидорами. Еда всегда пахла отвратительно во время его течки, и, несмотря на очевидное качество блюда, при мысли о еде его тошнило. Но он знал, что за последние тридцать часов съел недостаточно. Еда сейчас могла бы привести его тело в норму, а если не есть, он будет слабым к ночи, если, конечно, они будут патрулировать. Когда он доел основную часть тарелки, Дэмиан уже доел две порции и засовывал упакованный ланч в рюкзак. Тим показал Альфреду свои деньги на обед и пошел за десятилетним мальчиком в гараж, чтобы сесть в ближайшую машину. Первым они высадили Дэмиана у начальной школы Академии Готэма, а Тима привезли к Южной Высшей школе Готэма. Несмотря на то, что его усыновил самый богатый человек в городе, Тим не покидал государственную школьную систему; предпочитая её и людей там строгой и агрессивной формальности Академии. В этой школе было проще чувствовать себя нормальным. Легче помнить, почему он хотел стать Робином: чтобы защищать не далекое население Готэма, а людей вокруг себя. Он двигался по своей рутине, как вагончик американских горок, застрявший на заранее определенном пути. Он пропустил контрольную по математике, отстал с чтением по естественным наукам, и они начали новую эру в истории. Мистер Грант заверил его, что ему не придется наверстывать упущенное, давясь на его руке. Он пролил краску на уроке искусства, проглотил обед, пока странная группа друзей болтала вокруг него, и сидел на задних рядах испанского класса, пока учительница рассеянно лепетала в неотзывчивом классе. К тому времени, как прозвенел звонок на последний урок, он снова начал чувствовать себя почти нормально. Это была физкультура, и в предпоследнем классе был только один класс омеги, в котором было чуть больше тридцати учеников. Вопреки распространенному мнению, больше всего его бесили не альфы за то, что он омега, по крайней мере, не в условиях старшей школы, а другие омеги. — Ты уверен, что тебе место в этом классе? Ты недостаточно красива, чтобы быть сучкой, сучка. — Единственная собака, которая может тебя укусить, имеет четыре ноги и хвост. — Эй, богатенький мальчик, ты выглядишь разбитым. Не нашел никого, кто согласился бы переспать с тобой даже в течку? — Иди на хуй, — пробормотал он, натягивая спортивную форму. Хор смеха. — Тебе бы это понравилось, не так ли, педик. Он проигнорировал мелкий выпад, протолкнулся мимо них и по указанию тренера начал бежать трусцой по дорожке, петляя по окраинам овала. Так же, как альфы, омеги часто бросали друг другу вызов, устанавливали иерархию и следили за тем, чтобы те, кого они считали ниже себя, понимали свое место в воображаемой иерархии. Тим был омегой низкого уровня и автоматически ставился ниже тех, у кого был более сильный выброс феромонов. Это был инстинкт, который Тим только недавно начал по-настоящему развиваться и был больше ориентирован на Брюса, чем на других омег его возраста. Они были партнерами, но между ними существовало глубинное животное понимание того, что в сексуальном плане они были конкурентами. Два омеги, существующие на одной территории, и чем старше становился Тим, тем это становилось очевиднее. Он не был уверен, изменилось ли поведение Брюса или он инстинктивно считывал знаки так, как раньше. Несмотря на свое раннее проявление омегой, Тим во многих отношениях поздно расцвел. Многие из его инстинктов омеги, включая интерес к альфам, по-настоящему проявились только в этом году. Его глаза скользнули в сторону, чтобы посмотреть на другие группы учеников, собравшихся на стадионе. На поле было много бет, а также состоящая почти исключительно из бет групп поддержки. Среди них он мог видеть альф. Они были все еще долговязыми и неуклюжими с ногами и руками, которые выглядели немного слишком большими для их тел, но странно, несомненно, интересными, несмотря на это, когда они сбивали друг друга в грубой игре. Он увидел, как несколько человек повернули головы, когда остальная часть его класса присоединилась к нему на трассе; явно проявляя интерес к омегам более высокого уровня. Тим нахмурился и отвел взгляд. Это не должно было его беспокоить. По статистике, если бы он хотел альфу, у него все еще был бы большой выбор. В школе и в обществе было почти в три раза больше альф, чем омег. Но все равно он ненавидел это. Он только что вышел из течки этим утром, все еще пах слаще обычного, и все же они предпочли других вместо него. Когда прозвенел последний звонок, он переоделся, отправил сообщение Альфреду, чтобы его не забирали, и сел на автобус, который направлялся вглубь города. Это была рутина, которой он следовал примерно раз в неделю, обычно в такие дни, когда все шло наперекосяк. Он сошел с автобуса на краю трущоб, прошел через переулок и, с прыжком и переворотом, взобрался на низко висящую пожарную лестницу — трюк, которому его научил Дик. Несмотря на теплую погоду, металл был прохладным под пальцами. Он поднялся на пятый этаж, слез с лестницы, чтобы обогнуть кирпичное здание, и влез в открытое окно. На полу почти не осталось ковра, телевизор что-то серьезно рассказывал пустому креслу, а пистолет лежал брошенным в кобуре на полу. Приглушенная музыка звучала из дальнего конца коридора. — Джейсон? Тим осторожно двинулся на звук, почти споткнулся о брошенную рубашку, и снова позвал. Не услышав ответа, он нерешительно толкнул дверь в конце коридора. На матрасе посреди пола среди кучи одежды, ноутбука и разбитой лампы извивались два обнаженных тела; их рты сливались в поцелуях, руки судорожно хватали обнаженную плоть, а их бедра двигались с непристойным влажным хлопком кожи о кожу. Тим подавил вздох и нырнул за дверь, чтобы его не заметили. Даже если бы он не видел — не узнал — двоих мужчин, занимающихся сексом в другой комнате, их запахи теперь настойчиво ударяли по его обонянию грубой откровенностью. Сильный мускус альфы высокого уровня почти заглушал запах низкоуровневого беты. Они смешивались и переплетались. Джейсон Тодд и Дик Грейсон. Он отполз от открытой двери, чуть не споткнулся о рубашку во второй раз и вылез обратно в окно. Джейсон был для него почти как брат, и обычно после плохого дня Тим находил путь в его очередное убежище. Джейсон в такие моменты ни тепло его не приветствовал, ни выгонял — и они редко разговаривали, — но простое присутствие другого члена стаи и друга помогало больше, чем Тим готов был признать. Он скучал по нему с тех пор, как тот ушел из поместья. Теперь он чувствовал, что у него украли эту возможность. Он просидел в парке несколько часов, не желая возвращаться домой, и тупо смотрел на засохшую краску на носке своей обуви. Когда он вернулся в поместье, уже почти стемнело. Тим зашел через кухонную дверь, отметил пустую комнату с отвратительным смешанным чувством сожаления и облегчения и двинулся наверх к своей комнате. Его отношения с остальной стаей в последнее время были напряженными. Джейсон ушел, Дик большую часть времени проводил на «миссиях», Альфред заботился о нем, но был отстраненным. Кларк был частью семьи, но все равно не ощущался как часть стаи, Дэмиан даже не заслуживал упоминания, а с Брюсом он в последнее время плохо ладил. Другой омега больше не относился к нему с той простой теплотой, которую проявлял, когда Тим впервые появился в поместье. Тим знал, что это всего лишь инстинкт: с возрастом Брюс подсознательно стал воспринимать его не только как члена стаи, но и как молодого омегу, который делил с ним территорию и приближался к репродуктивному возрасту. Тим солгал бы, если бы сказал, что тоже этого не чувствует. Последние несколько месяцев он хотел показать остальной стае, что он больше не ребенок; он взрослый омега, и это означало… что-то. Что-то, что волновало его глубоко внутри. Что-то, что заставляло его хотеть, чтобы его заметили… как можно больше альф. Это были просто инстинкты, он был выше своих инстинктов, но это все равно тревожно царапало его разум. После дня, как этот, это ощущение становилось сильнее, словно ногти скребли по школьной доске внутри его головы. Он почти добрался до своей комнаты, когда Дэмиан повернул за угол, посмотрел на него с отстраненным презрением и прошел мимо. Что-то внутри Тима, натянутое до предела, внезапно лопнуло. Тим бросил рюкзак, резко развернулся и ринулся к мальчику. Дэмиан охнул, когда его прижали к стене, посмотрел на него ледяными глазами Брюса и ухмыльнулся. — Ты снова хочешь это, Дрейк? — Я хочу, чтобы ты начал уважать меня, черт возьми, — прохрипел Тим. Ухмылка мальчишки стала шире, острее. — Ха! — Он быстро что-то сказал на арабском и, выкрутившись с ударом, вырвался из захвата Тима. — Скажи мне, почему я должен тебя уважать? — произнес он, толкнув его к перилам. — Ты всего лишь низкоуровневая сучка. — Да? — рявкнул Тим. -тИ кем это тебя делает? — Уж лучше, чем ты, — чётко ответил мальчик. — Ты думаешь, что просто потому, что твоя мать говорит тебе, что ты особенный, ты предназначен быть альфой? — Тим выпрямился и, в движении, которое он видел от Джейсона миллион раз, посмотрел в сторону с презрением — оскорбление более сильное, чем любые слова. — Ты глупее, чем я думал. Глаза Дэмиана блеснули. — Я лучше тебя, потому что победил тебя, Дрейк. — Ты жульничал, — прошипел Тим. — Я выиграл, — ответил Дэмиан. — Ты использовал кастеты… — Я выиграл! Это не моя вина, что ты жалуешься каждый раз, когда у тебя «особый» период». На этот раз Дэмиан был готов к атаке. Тим стиснул зубы, когда мальчик отклонил его удар и ответил резким ударом по колену. Дэмиан был обучен боевым искусствам с четырех лет и был так же безжалостно эффективен, как и его отец, когда дело доходило до выполнения приёма. Он знал все техники достаточно хорошо, чтобы мастерски манипулировать всеми боевыми стилями, которые Брюс обучал Тима, и был готов на всё ради победы. Единственное преимущество Тима — его больший рост, но он не привык использовать его. Но он не собирался проигрывать этому дьявольскому ребёнку второй раз. — Что, чёрт возьми, вы оба делаете? Тим отступил от неожиданности, и Дэмиан использовал момент, чтобы оттолкнуться от стены и накинуться на него. — Дэмиан! — Дик подошел, схватил мальчика за капюшон и резко оттащил его назад. — Какого хрена? — Отпусти меня, Грейсон, — прорычал мальчик. — Хорошо, — ответил Дик, — но я повторяю: какого хрена вы творите? — Он напал на меня, — взорвался Дэмиан. — Я учу его, что бывает, когда он допускает такие ошибки. Бета поднял взгляд. — Тим? Это правда? Тим уставился на Дика и почувствовал, как предательские слёзы начали жечь глаза. — Да, — прохрипел он. — Это правда. Он развернулся и пошёл в комнату, прежде чем кто-то мог заметить его слабость. Дверь с грохотом захлопнулась, оставляя ощущение странного дикого триумфа, но при этом лишив его хрупкого контроля, который он сохранял до этого момента. Он сел на край кровати, обнял себя, заставляя себя не плакать. Дик вошёл через десять минут, бросил рюкзак у двери и посмотрел на него. — Это из-за его лица? — Что? — Сдавленным голосом. — Лицо Дэмиана, — уточнил Дик, садясь рядом с ним. — Оно же раздражает, правда? Как у Брюса, только надменное. Тим уныло уставился в пол. — Хочешь поговорить об этом? — О чем? — прохрипел он. — О том, что случилось, — терпеливо сказал Дик. — Почему ты напал на него. Я же бета, знаешь; я биологически предназначен для того, чтобы быть хорошим слушателем, когда вы, ребята, переживаете. Тим долго молчал, стиснул челюсть и поднял взгляд. — Каково это — трахаться с Джейсоном? Бета отпрянул от шока. — Что? — Каково это — трахаться с Джейсоном? — повторил Тим. — Я… я… потому что он альфа? Ты хочешь поговорить об альфах? — Дик выдавил улыбку. — Разве в школе нет полового воспитания для таких вещей? — Я не хочу говорить об альфах, я хочу говорить о Джейсоне. Какой он? — С гневом. — З-зачем? Тим с горечью отвернулся. — Есть альфа в школе, который…? — осторожно начал Дик. — Нет! Долгая пауза. — Тим? — Ни один из альф в школе меня даже не замечает, — сказал он, и несколько предательских слез скатились по его щекам. — Другие омеги — настоящие суки, Дэмиан думает, что он лучше только потому, что он «родной сын» Брюса, а если Брюс увидит меня сейчас, меня уволят как Робина. — Он отвернулся, чувствуя, как его глаза наполняются новыми слезами. — А теперь я плачу из-за этого, как дурацкая маленькая истеричка. — Ладно, — Дик обнял его и притянул к себе. Он пах мылом, свежескошенной травой и Джейсоном. — Все в порядке, — пробормотал он. — Все в порядке. Тим вытер щеки рукавом. — Я видел вас двоих. — Что? — Сегодня. — Он тяжело вздохнул. — Я зашел к Джейсону после школы. — Я… — Дик сел, осознав, что говорил Тим. — О… О, боже. — Я думал, что вы с ним расстались. — Нет, — неловко пошевелился Дик, — не расстались, мы просто… сделали перерыв на какое-то время. — Но теперь перерыв окончен? — Честно говоря, — он скривился, — я знаю, это запутано, но мне всегда было трудно сказать Джейсону «нет». Тим посмотрел на него. — Почему вы вообще сделали перерыв? — Ты знаешь, я думал, что ты перерастешь эту странную привычку к допросам. Особенно учитывая, что, по идее, мне сейчас стоило бы отчитывать тебя. Тим отвернулся. — Тебе стоит извиниться перед Дэмианом за нападение. Он ничего не сказал. — Я знаю, он раздражает, но на самом деле он хороший парень, и у него была сложная жизнь. Плюс, ему, кажется, десять, а тебе пятнадцать. — Шестнадцать. — Верно. Так что, знаешь, нападать на него не круто. — Он побеждал. — Это не оправдывает. Тим сжал кулаки. — Передай ему, что мне жаль, если тебе от этого станет легче. — Тебе действительно жаль? — Дик приподнял бровь. — Ладно. — Это не ответ. — Мне жаль, — сказал он. Дик нахмурился. — Ты просто хочешь, чтобы я ушёл. — Да, — хрипло ответил он, — потому что у тебя плохо получается быть бетой. Дик моргнул. — Ого. Я думал, что ты тот, кто всегда мил. Тим вздохнул и провёл рукой по волосам. — Извини, я… правда извиняюсь. Просто… Сегодня… Это день после периода течки. Он всегда сложный. Улыбка Дика померкла. — Я не знал. Той ночью Тим вернулся к своему обычному месту за обеденным столом, сел и грустно посмотрел на пустое место напротив, которое обычно занимал их лидер, Брюс. Брюс всё ещё был в своём гнезде, не успев восстановиться. Если Брюс не вышел из своего гнезда, значит, и Тим мог бы там оставаться. Никаких патрулей. Весь этот день — зря. — Извините, — пробормотал он и покинул стол, почти не прикоснувшись к еде. — Мастер Тимоти… — Я не голоден.