ЗЧШ: Контракт

POV Шелли

      Не думала, что фраза Биби способна изменить мою жизнь. Хоть и на неё я сначала отреагировала скептически, между нами завязался разговор. И я решила подключиться, несмотря на свою отчужденность от остальных. Я не умею дружить. Мой опыт дружбы составляет только прошлый приют, который я покинула в шесть. А в моём возрасте дружат совсем не так, как там.       Ощущение угрозы от новых знакомых проходило с каждым днём. Даже от Булла, хоть и к старшеклассникам у меня особое опасение. Биби, что сперва мне показалась ядовитой плесенью под белоснежной плиткой, подаёт явные признаки того, что я ей больше всего симпатизирую. Чуть ли не везде начали шататься вместе. А Ворону открыться было труднее всех. Казалось, мне он доверял больше, так как уловил, что я человек такого же духа, как он. Булл не оставил его без внимания, звал его с собой на футбольное поле к своим товарищам и ходить в один спортивный кружок. Булл в нашей комнате единственный, кто имел друзей помимо.       Но это до ближайшего сентября. Наша компания стала ещё ближе. После лета все четвёртые классы объединили в один пятый. А это значит, что я, Биби и Ворон будут учиться вместе.       Проблемы начались сразу. Мы с Биби всегда сидим за одной партой. Из-за этого я абсолютно забила на учёбу, не сосредотачивалась, лишь смеялась и баловалась. А учителя возненавидели меня, как и воспитатели. Но дружба имеет ещё один бонус. Ворон с удовольствием делился домашкой, даже помогал Буллу. Несмотря на то, что он в седьмом классе.       Годы продолжают идти...

***

      Сидим на вероучении. На дворе тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Не сказать, что за это время случалось что-то интересное. Хотя, нет. Я научилась терроризировать учителей, предмет которых мне не нравится. А ещё подливать в вёдра для тряпок зелёнку. Это было всего пару раз, иначе меня раскусят. А в комнате у нас тайник с украденными конфетами из учительской.       В общем, в данную секунду мы особо не активны. Биби сидит слева от меня, особо не слушая лекцию, разбирается с пеналом, так и я, положив голову на стол, сверлю окно. Голос учителя мистера Дилао превратился в неразборчивое эхо где-то далеко. Последний урок до обеда. Затем передых, а затем снова адские мучения. Биби толкает меня в плечо.       Я проморгалась, недовольно уставилась на неё, ожидая, что ей что-то нужно. Та кивает в сторону доски. Встречаюсь со взглядом мистера Дилао.       — Да?       — Шотган, ты подготовила рассказ на тему появления острова Развалин Божьего Королевства? — он был молод, но это не мешало мне ощущать неприязнь к его скрипучему голосу. Хотя молодые учителя зачастую пользуются симпатией у учеников.       Я уже собиралась дать отрицательный ответ. Но голова быстро сообразила более достойный, в моём стиле.       — Да что о них рассказывать? — я сделала равнодушное лицо, откинувшись на спинку стула. — Все ненатуральные структуры на планете созданы людьми. А кто построил Божье Королевство? Я не знаю. Мне отыскать их имена и фамилии?       Я знала, что ответ неверный и противоречит «правде». И я знаю, что написано в книге.       — Нет. Открывай двенадцатый параграф.       На секунду грустно сомкнув брови, цокнув языком, хватаю наш общий учебник с Биби и листаю. Распахнув на нужной странице, вопросительно поднимаю глаза.       — Читай вслух последний абзац, — приказал мистер Дилао.       Опускаю взгляд.       — Первой постройкой на острове стал Божий храм. Сперва Б... — я запнулась, хихикнув. — Бог... возвёл из песка колонны, применив эффективное укрепление водой и огнём. Поднял наверх глину и заложил под основу. А узоры на них, как утверждает легенда...       Нужно было что-то выкинуть.       — ...вырезали его рабы, которых он держал в плену и морил голодом.       — Шотган, — проскрипел учитель. — Читай то, что написано в книге, а не в твоей голове.       Я опустила книгу.       — Фантастику принято читать на уроках литературы, — выдала ровным тоном. — Но, кажется, этот предмет клонировали.       Мистер Дилао не в первый раз слышит от меня подобное. Наверное, уже в третий. За пару лет изучения этого предмета меня вызывали редко. В классе достаточно детей, желающих блеснуть своими знаниями о Боге.       — За отсутствие подготовки к уроку — два, — отбросив разборки, отмахнулся от меня учитель. — Уже привычное число в журнале, — мистер Дилао наклонился над своим столом, поднимая ручку.       Несколько моих одноклассников ненадолго разворачивались ко мне, шептались, хихикали. Я намеренно встречалась с их мерзкими взглядами, желая подарить чувство неловкости. И самодовольно положила руки за голову. Биби, глянув на меня, закатила глаза. Не то, чтобы она осуждает, ей это уже просто в привычку.       Раньше я безразлично относилась к этой науке. Записывала, учила, молитвы в актовом зале произносила в голос. Но никогда не вдавалась в фанатизм. А в нашем интернате его вонючая куча. С взрослением равнодушие переросло в подростковый протест. Мне казалось, единомышленников среди таких, как я, полно. Но нет, они продолжают верить в эту хрень! Какой к чёрту Бог? Какой к чёрту Дьявол? Зачем потакать законам, природа которых с вероятностью сто процентов исходит из таких же живых людей?       Даже мои друзья это поддерживают. Но не навязывают, как учебная программа. Им по барабану.       — Тебя Бог за такое накажет, — тихо хихикнула Биби, когда учитель оставил меня в покое.       — Ты что, говоришь это не всерьёз? — в шутку возмутилась я. — Ты нарушаешь какой-то там кодекс чести, ты будешь вариться в одном котле со мной!       — Кстати, — сзади сидел Ворон, что в этот момент подтянулся к нашей перепалке. — Попадание в Ад решает частота и серьёзность нарушений. Если всю жизнь разбрасываться только словесно, ничего не случится.       Я прыснула.       — Жаль. Придётся принести кого-то в жертву Дьяволу.

***

      Атеизм. Он управляет мной так же, как этими дебилами вера. Заставляет меня осмелеть, схватить в руки фломастер, залезть после отбоя в главный зал у входа и пустить в ход фантазию на картинах с «Богом». На языке правил это называется вандализм и порча имущества. А на моём — демонстрация бессмысленности поклонения сильному, неповторимому «Богу». Этот язык никто не понимает, похоже, его знаю только я. Но пока что я не прославилась единственной атеисткой в интернате, так что моё дело сошло мне с рук. Фломастер оказался перманентный. Некоторое время главный зал при входе выглядел адекватно, пока там вновь не повесили Богов, пронизывающе глядящих всем в душу через свои холсты.       И даже адское вероучение подразумевает другого «Бога». Но вдаётся в его изучение только в старших классах. Дьявол. Как знаю, он тоже имеет всякую чепуху типо молитв, обрядов и традиций. Которые у нас строго запрещены. Поэтому это заставило меня вдобавок утверждать, что я поклоняюсь ему. Но совсем скоро пришлось закрыть рот. Пара воспитателей всерьёз собиралась устроить надо мной очищающий обряд. Какая-то книжка сказала им, что моё поведение сходит с признаками принадлежности к Дьяволу. Шкала абсурда в тот момент пробила крышу. Пришлось едва не вставать на колени.       Ненависть к вере не является моим основным образом жизни. Только, когда напоминает о себе. А вот ненависть в общем, вполне. Хотя, бывают сироты, с пеной у рта утверждающие, что они обожают свой детдом? Нет. Просто кого-то это доводит, а кто-то смирился. Наверное, второе принять мне помогают Булл, Биби и Ворон. Но кто сказал, что это мешает думать о побеге? Нет, пока что он слишком нереален. Когда-нибудь я поделюсь с друзьями мыслями об этом. И если они поддержат их, улечу за забор от счастья. Забор с колючей проволокой, за которым разгуливают оборотни. Главное препятствие. С годами, в голове постепенно вырисовывается план подготовки.

***

POV Биби

      — Доска с кружками на первом этаже, идём?       Шелли, рисующая что-то ручкой в тетради, наконец отложила её.       — Уговорила. Но я не собираюсь никуда ходить, — вздохнула она, спускаясь со своего яруса.       — Мы тебя убедим, — бросил ей Булл. — Ворон, отложи уже своё зельеварение.       Ворон сегодня мало подавал голос. Да и эта книжка была его любимая. Зельеварение — наука, которую мы не изучаем. Потому что большинство рецептов подразумевают зелья, нарушающие Божьи законы. Речь о тех, что несут вред другому человеку. Те, что им противоположны, давно превратились в обычные лекарства. Ворону это всё интересно. Книга оказалась у нас после поездки в Омут, где Булл стащил её из библиотеки ради товарища. Воспитатели увидят, заберут.       — Иду я, — буркнул Ворон, закрывая книгу.       — Ты бы тоже себе что-то присмотрела, — сказал мне Булл, когда мы уже выдвинулись в коридор.       — Я уже всё на вкус попробовала, — отмахнулась, не соображая, чем закончить. — Не знаю...       На первом этаже, в одном из коридоров, полных дверей в классы, висела доска с расписанием и списком секций в нашем интернате. Сейчас, после уроков, здесь никого нет. Мы встали напротив доски. Молча.       — И что? — Шелли первой развеяла тишину.       — Нравится хоть что-нибудь? — спросила я её.       — Нет.       — Неудивительно, — хмыкнул Булл. — Предлагаю спортивный кружок.       — Спортивный кружок? Разве спорт не делят на разные виды? — скептически замечает Шелли.       — По сути, должны, но они все в одном, — пожал плечами парень. — Одна тренировка — футбол, другая — баскетбол, третья — волейбол, их несколько. Ты же любишь?       Я глянула на Шелли. Она смотрела в доску, но таким взглядом, словно сосредоточенная вообще на другом.       — Да. Но не играть в это со сторонними людьми, — мрачно отвечает она.       — Там хороший коллектив, даже тренер молодой.       — Нет.       Я прошлась глазами по списку.       — Танцы, рисование, рукоделие, или репетитор...это только для Ворона, — на окончании хихикнула.       — Действительно. Это лично для меня, вам дополнительные уроки не нужны, — в шутку ревниво выпалил Ворон, сложив руки.       — Ещё кружок актёрского мастерства.       — Только не это.       — Согласна, там отвратительный коллектив, — кивнула и продолжила дальше. — Хор. Мне там нравилось, ты туда ни ногой, наверное.       — Именно.       — Может, творческие кружки как раз, — раздумывает Булл. — Они как раз для нестандартных людей.       — Сидеть, сгорбя спину и чиркать на холсте карандашом овощи я не собираюсь, — отрезала Шелли.       — Точно. Надоедает, — согласилась, вспоминая свой опыт. — Ну а кулинария?       — Дурачиться на уроках труда и заниматься этим всерьёз совершенно разное, — Шелли продолжает отказываться от всего.       Меня это, конечно, расстраивает. Шелли сама мне жаловалась, что давится завистью, когда видит, как кто-то с друзьями ходит в один кружок. Но стать такой же наотрез отказывается. А ведь я говорила, что могу посещать секции вместе с ней, тем более, я во всех была и разбираюсь.       — Я тоже хочу в спортивный, — выдала я, повернулась к Буллу. — Последний раз была там в десять лет.       — Ого, неплохо, — обрадовался он. — Напомни, почему ты ушла оттуда?       — Захотела на рукоделие, а их занятия проходят одновременно с тренировками.       — Мы могли бы вчетвером туда гонять и сторонние люди не страшны, — бодро говорит Булл, ожидая ответа от Шелли и Ворона.       Я глянула на Ворона. Тот пожал плечами.       — Не заинтересован, — кратко заявляет.       Я повертела головой в поисках Шелли. Она исчезла, хотя только что была здесь. За окном темнело, в коридоре почти что мрак. Я едва заметила её, выглядывающей из другого коридора. Шелли тут же скрылась. Я совсем ничего не поняла сейчас.

***

POV Шелли

      Идёт тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Последний день октября, на который у нас запланирована поездка в Береговой Омут. Всем, кроме Булла, уже по четырнадцать лет, но обещанных денег и свободы нам не дают до сих пор. Хотя, я сильно жду этого момента. Мы заранее придумали, чем можно заняться.       Уже темнело. Остался всего час до поездки. Я снова гляжу на календарь. Тридцать первое число, дьявольский праздник! Символикой которого являются образы созданий Дьявола, к примеру оборотни, нежить, или призраки. Но самыми доступными были тыквы. Хотя, верующие не относят его к Дьяволу, но этот предмет почему-то имеет место в символике этого праздника. Я загорелась идеей, основной которой был мой давно вспыхнувший протест. И хоть оборотня я нигде не достану, все равно придумаю, как вызвать недовольство у воспитателей.       — Спасибо, — я забрала из рук Ворона тыкву, которую он предварительно своровал из кухни.       Тот кивнул и отошёл. В комнате мы были одни. Биби и Булл скоро вернутся с тренировки. Я сидела за нашим общим столом, поставила на него тыкву, взяла в руки ножницы. Хотела оформить это дело как можно сильнее вызывающе.       — Зря ты это, — негромко отозвался Ворон, что развалился на нижней койке Булла, собираясь заканчивать домашнее задание. — Ещё и в Омут не пустят, как наказание.       — Тьфу, — по правде, меня это искренне пугало, но я сделала вид, что мне по барабану. — Раз останусь здесь, проведу обряд призыва злых духов.       Ножницами достала внутренности, вырезала тыкве глаза, стараясь создать неприятную гримасу.       — Такого обряда не существует, — умничает Ворон.       — Неважно, — отбросила в сторону кусок тыквы. — Я мастер спорта по устраиванию подобных приколов.       Ворон промолчал. «Лицо» тыквы было почти закончено. На данном этапе выглядит не так, как я ожидала. Слишком посредственно. Принялась менять.       — И вообще. Если моё терпение лопнет, я знаю, где лежит бензин, — скрипучим, преисполненным злорадством, словно я уже собралась это делать, продолжила. — Я сожгу это всё. И мне ничего не будет. Проведут расследование.       — Засунут в колонию.       — Да даже там будет лучше, — всерьез заявила, наполовину развернулась к Ворону. — Хотя, вы так не скажете.       — Нет.       Он не смотрел на меня в ответ. Я возвращаюсь к делу. Под светом настольной лампой мой шедевр смотрелся уже неплохо. Я поднялась и подошла к тумбочкам, что стояли здесь друг на друге, создавая иллюзию шкафа. Каждый отсек имел своё предназначение, для чей-то одежды, тетрадей или для канцелярии, который я выдвинула. Схватив банку красной и чёрной гуаши вместе с кисточкой, вернулась за стол.       Рисовала я хорошо, как мне казалось. Имитация крови получилась неплохой. Она шла из хвостика, далее спускалась вниз. Не забыла обрисовать краской и «зубы».       Потерев запачканные ладони об старые спортивные штаны, я отодвинулась и воззрилась на своё творение, думая, чего мне не хватает.       — Это всё? — послышалось от Ворона.       — Да.       — Вполне себе вышло. Жаль, никто не оценит, — Ворон подтянул к себе учебник по математике. — И стол в краске.       — Пускай сохнет.       Я встала, расслабленно потянула спину. Идея как прожечь время давно была готова. Не включая света потолочной лампы, залезла наверх и достала из-под подушки тетрадь. Здесь же был и маленький от длительного рисования карандаш и кусок ластика. Перевернувшись на живот, подняла одну ногу и открыла пустую страницу.       В этой тетради я рисовала всё, что мне нравилось, за исключением людей. С ними у меня всё плохо. Часто рисую здесь ландшафты Темнолесья и интерната. Иногда срисовываю картины из учебников. Я взяла карандаш.       Успела только начертить форму озера, как в коридоре появились шаги. На секунду зависла, ожидая, что они направляются к нам. И не прогадала, услышала скрип двери.       Ожидала увидеть Биби или Булла, но на входе застыла миссис Мэйгерс. Ненавистная мне женщина высокого роста, коротко стриженная в дорожном плаще и набором перстней на пальцах. В ушах у неё были массивные кольца. Так она обычно выглядит готовой к поездке в город.       — Шотган, ты издеваешься? — перед тем, как увидеть тыкву на столе, миссис Мэйгерс была в нейтральном настроении. — Я сейчас это конфискую. Что это за дьявольщина?       — Символ моего Бога, — серьёзным тоном выдала я, поднимаясь с матраса.       — Хоть об стену бей, оно всё равно ничего не поймёт, — наругала меня воспитательница.       Я следила за тем, как она подходит к столу и берёт тыкву в руки, тут же пачкая ладони вместе с рукавами плаща краской.       — Тю! — выпалила она, переложив её в одну руку и направляя взгляд на свободную. — Мерзость. Ты это специально сделала, да?       — Вы сами взяли её в руки, — напористо отвечаю я. — Я в этом не виновата. Могли попросить меня саму её выбросить.       Миссис Мэйгерс уставилась на меня. Это строгое лицо ничего хорошего не предвещает.       — Я лишаю тебя бюджета на поездку. Нет, ты не подумай, что только из-за этого. Ты и так кучу всего наделала.       Я подняла бровь.       — Бюджета?       — Ко мне даже сегодня приходила мисс Шалк, жаловалась, что на уроках по трудам ты и Маркс бросаетесь едой, — продолжила она. — Хотя, к Маркс у меня меньше вопросов, чем к тебе.       Я равнодушно пожала плечами. Не виновата я, что хоть какой-то урок может позволить мне побеситься вместе с Биби. Но меня больше волнует слово «бюджет».       — Это я начала, — отмазала я подругу. Не хотелось, чтобы мои выходки шли во вред репутации друзей.       — К тому же, тыква лежала на складе.       — Вам прикопаться не к чему?       Воспитательница смотрит в ответ сердито. Не была бы тыква у неё в руках, я бы уже предположила, что меня сию секунду шлёпнут по лицу.       — Воровство это грех, — заявила миссис Мэйгерс. — Я уже сказала. Никакого бюджета на эту поездку.       Затем повернулась к Ворону, словно я была не достойна следующего вопроса:       — Ваши когда вернутся?       — Через десять минут где-то, — с опаской выдал Ворон.       Ещё раз сверкнув в меня глазами, миссис Мэйгерс ушла. Дверь захлопнулась.       — Видишь, тебя без денег оставили.       Я пожала плечами.       — Вы же поделитесь?       — Слишком очевидный вопрос.

POV Биби

      После игры в волейбол было приподнятое настроение. Я предвкушала поездку в Омут. Когда мы с Буллом вернулись в комнату, нам в глаза сразу бросился испачканный стол. Шелли тотчас бросилась объяснять, заливаясь смехом. Главным образом от того, что наша воспитательница схватила не высохшую тыкву.       — Так у нас будет бюджет? Нам в этот раз дадут деньги? — на моём лице вытянулась улыбка.       — Наконец-то будут не только мои, — усмехнулся Булл, открывая шкафчик и вытягивая полотенце. — Хватало только на два стакана кофе.       — Нам хватит на согревающие продукты, — ехидно улыбнулась Шелли, глядя на меня с верхней койки.       Мы с Буллом быстро смотались в душ. Когда уже одевались в куртки, ждали, когда нас заберут, получили бюджет все, кроме Шелли. После этого направились к автобусу. В этот раз других детей было маловато. Даже младших нет. Ну и правильно, больше воздуха в салоне будет.       Нашей целью были бары или кафе. Главное, не встретить там воспитателей, что вполне вероятно, так как сопровождать им никого не надо. Тем не менее, мы обязаны попробовать, как минимум, пива.       Спустя пару часов, после того, как Шелли и Ворон по очереди поспали на моих коленях, нас высадили на главной площади Берегового Омута. На улице стоял дубарь, дул ледяной ветер. Я сильнее замоталась в шарф. Вокруг было полно народу, нас окружало куча магазинов и ресторанов, всякие статуи и ночные фонари.       — Ровно в восемь чтобы были здесь, — сообщила всем миссис Линдер, что руководила другой группой. — Не появитесь, искать не будем.       Нас отпустили. Вчетвером мы молча направились подальше отсюда, чтобы начать обсуждать то, что не предназначено для воспитательских ушей.       — Час с лишним всего, — уныло выдал Ворон.       — Да всё мы успеем, — Шелли остановилась, заставляя нас сделать тоже самое. — Гоните деньги.       — С чего бы это? — поднял бровь Булл.       — Посчитаю. Шучу, я хочу контролировать бюджет.       — Чего только ребёнок не пожелает...       Мы сунули ей в руки купюры.       — Пива на троих хватит, ещё остаток будет, — выяснила она и засунула деньги в карман. — Нужно поискать, где дешевле.       На это мы старались не терять времени. Шататься возле главной площади не решились, во-первых дороже, во-вторых черт знает, на кого наткнешься. Мы досконально знаем Омут, так что на маршрутке отправились подальше. Правда, водитель нас выгнал за пару остановок за неуплату проезда. Ничего, наш быстрый шаг нас не подведёт.       Здесь и людей поменьше. Мы шли поближе к набережной. Начали показываться горящие вывески всего, что угодно. Из-за моря сюда дуло ещё больше ветра.       — Давайте сюда, — я кивнула в сторону небольшого бара, что находился на одной линии с кучей других заведений.       — Без разницы, — буркнула Шелли. Мы уже собирались открыть стеклянную дверь, как она добавила: — Булл, ты покупаешь. Попроси скидку, мы же дети.       Булл хихикнул, пуская меня и Шелли первыми внутрь. Интерьер здесь оформлен в деревянные стены и пол, за стойкой бармена притаились огромные бочки, в углах вазы с небольшими деревьями. Со стороны кухни валил пар. Булл отделился, мы поискали удобный столик. Благо, на нас внимания, как на детей, не обратили.       — И с чего бы я тут самая маленькая? — усевшись, Шелли освободилась от куртки и потёрла раскрасневшийся нос.       — Самая наглая, — подал Ворон.       — Да я по виду старше тебя, — возразила она.       — Шелли, не волнуйся, ты как крутая взрослая щас будешь пить пиво, — вкинула я в шутку.       — Ага. А потом мы на весь автобус навоняем перегаром.       — Поверь, не только мы.       Булл вернулся с четырьмя бутылками. Со стуком опустив на стол, следом выкинул сдачу.       — Пьют обычно с закусками, — сказал он, усаживаясь рядом со мной. — Они тут такие дорогущие, в баню их.       — Мы, кстати, об ужине не подумали, — заговорил Ворон. — Он должен был быть, когда мы ехали. Воспитатели рассчитывают, что мы потратимся на еду.       — Ага, щас, — Шелли попыталась пальцами безуспешно открыть крышку. Булл пододвинул к ней монету.       — После пива не захочется, — думал он. — Примерно до отбоя.       — У нас в заначке есть два куска хлеба, — сказала я, сбрасывая крышку с горлышка.       В принципе, только выпить мы и хотели. Плевать нам на голод, от молодости нужно брать всё. Вчетвером мы цокнулись открытыми бутылками.       — За нас.       Алкоголь я пробовала впервые. Сделав глоток, подумала, что он довольно отвратителен. Горький, а запах спирта вдобавок разъедает ноздри. Из хорошего, внутри потеплело.       — Как впечатление? — хихикнул Булл, глядя на нашу реакцию.       — Терпимо, — ответил Ворон.       — Противно, — ответила я, а Шелли лишь поджала губы.       Но нас это, разумеется, не останавливало. Интересно, что с нами сделает градус. Глоток за глотком, разницы не ощущается. Хотя, наверное, мне так казалось. Лишь горечь во рту. Молчать мне не хотелось, особенно здесь, сидя в баре.       — Слушайте, — начала я, отодвинув от себя бутылку, опустевшую почти наполовину. — Вы когда мне расскажете, как вас вообще в интернат отдали? — я взглянула на Ворона. — Ты говорил, что тебя отдала приёмная семья, но этого недостаточно.       Ворон почему-то быстрее всех выпивал. Когда я глянула на бутылку Шелли, оказалось, что нет.       — Так ведь и есть? — он сжал губы в невесёлой улыбке. — Я перед этим был в приюте, даже не помню, сколько лет мне было.       Я обрадовалась, что алкоголь временно убрал из Ворона принцип молчания.       — Семья была отбитая, дала мне знать своё место, — рассказывал он. — Видите ли, им не понравилось, что я был успешнее их детей. Постоянно просился в продвинутую школу, они отказывают. За то своих только и пытаются туда засунуть. А их дети по уровню интеллекта не выше оборотней. Короче, мы друг друга ненавидели.       — Бред какой-то, — буркнул Булл, упираясь щекой в кулак. — По такой причине отказываться? Скорее сыграло то, что ты сам по себе приёмный.       — А с настоящими родителями что? — Шелли практически лежала на столе, сонно моргая, тем не менее, активно глотая пиво.       — Не знаю даже. Не знаю, как их зовут. Такое чувство, что именно они лишили меня имени и фамилии, — Ворон тоже приложился к бутылке.       — Ты вроде поздно заехал в интернат, — напомнил Булл.       — Да. И в тот же день познакомился с вами, — хмыкнул Ворон после глотка.       — Жаль. Надо было тебе успеть в общих спальнях пожить, чтобы почувствовать жизнь на вкус, — протянула Шелли. — А ты, Булл?       Перед ответом тот поднял бутылку.       — Это вообще кошмар был, — после этого он выпил по меньшей мере, треть бутылки. — Я у леса жил. Обычный день, все были дома. Я с братом в футбол гонял на местном стадионе, как слышу что-то. В общем, на наш сектор напала стая оборотней, хоть был ещё вечер. Брат побежал к дому, а я за ним. Увидел, как мать на земле пожирают, как отец пытается защищаться. Брат на помощь погнал, а я включил мозги, убежал оттуда. Там и всякие разборки, охотники, короче, из моих никто не выжил. Усыновлять меня родственники не собирались. Вот и отправился туда, где у меня есть шансы повторить судьбу своей семьи.       Мы некоторое время молчали. Я, потому что не нашла, что сказать. Нападение оборотней на подобные поселения привычное дело, но все равно ужасное. Береговой Омут самый большой город поблизости, он охраняется охотниками. А в тех, где безопасность ниже, разрешено носить оружие. Я в таком когда-то жила...       — Это где?       — Охотничьи угодья, — Булл поставил на стол пустую бутылку. — Небольшая деревня, все друг друга знали.       — Я жила в Золотой Гавани, — начала теперь я. — У меня была и осталась семья. Но я не хочу о ней ничего знать.       Шелли сверлила меня взглядом.       — Я случайно застрелила своего отца из его ружья, — вспоминая, меня пробирала ненависть к себе и своей матери. — Совершенно, мне было пять лет. Мать меня просто возненавидела.       — Не простила, — развёл руками Ворон. — Хотя, даже не знаю. Её и понять можно.       — Точно, но поступок так себе, — поддержал Булл.       — Вы все такие интересные, — устало отозвалась Шелли. — У всех своя история.       — Ты хочешь сказать, твоя история неинтересная?       — Да, — Шелли покрутила в руке свою пустую бутылку. — Из детдома в детдом. В детдоме всю жизнь. Мда...       — В прошлый раз ты ровно тоже самое сказала, — подметил Ворон. — Как видишь, мы тут во всех подробностях делимся.       Шелли состроила недовольно лицо, отпихнула бутылку и выпрямилась.       — Так а что говорить-то? Что можно рассказывать о жизни в приюте? Я так же, как и ты, ничего не знаю про родителей. Мой прошлый приют даже здесь и находится. Ничего интересного.       Она обиженно отвернулась. Я сначала удивилась, затем смекнула, что мне дало градусом в голову, так же, как и ей. Только сейчас это заметила. В моей бутылке осталось на дне.       Решила не выносить мозг подруге, Булл и Ворон тоже отстали. Я глянула на часы.       — Так, у нас полчаса есть, — выяснила.       — Шикарно. Мы быстро дойдем до центра, — Ворон глянул на Шелли, что перед выпивкой припрятала себе сдачу, затем перевёл взгляд на Булла. — Может, покурим?       От такого предложения со стороны Ворона тот хмыкнул.       — Реально хочешь?       — Да.       — Я за, — подхватила я.       — Только об этом я могу сейчас и мечтать, — пробормотала Шелли, выпрямляясь. Вид у неё был такой, словно она щас уснёт на столе.       Я тоже здесь расслабилась, не хотелось вставать и натягивать куртку. Неспеша, мы собрались и выскочили отсюда на холод. Эффект алкоголя ощутился только, когда я встала на ноги. Тело ломило, перед глазами движения немного размывались. А посреди уличного холода было теплее, чем раньше.       — Я вам крепкие куплю, — сразу определил Булл, набрасывая капюшон. — Чтобы поняли, какая это дичь и не пробовали больше.       — Плохая тактика, — ответила Шелли, вытащив из кармана сдачу с бара. — Зависимыми станем, потом в интернате ломка будет.       — От жизни всё брать нужно, — убеждала я. — Правда, нам это боком будет.       Булл вновь успешно справился с покупкой продукции для совершеннолетних. На вид, ему, наверное, могут поверить. Я бы поверила. Высокий, спортивного телосложения, с таким же грубым взглядом, как у Шелли. В общем, у нас появилась пачка «Мальдив».       — Это прикарманить пришлось, мелочь осталась, — Булл показал нам зажигалку.       — Отлично, — Шелли отобрала у него пачку и, стянув плёнку, раскрыла и тут же засунула сигарету в рот, словно курит половину своей жизни.       — Будем идти к площади сразу, — решила я. — Всё равно денег нет.       Мы разобрали по сигарете. Булл учил поджигать и втягивать. На вопрос, откуда он умеет, ответил, что из-за общения со своими товарищами на тренировках. Сигарета оказалась такой же противной, как и пиво, хотелось закашляться. Но так же имела приятный эффект. Закружилась голова. Ноги стали ватными. Но удерживать шаг получается. Мы шли по спуску.       Наблюдая за другими, вижу, как Булл и Ворон неторопливо курят, медленно выпуская дым. В то время, как Шелли выпускала много, ещё и стремительно.       — Ты где курить взатяг научилась? — поинтересовался Булл.       — У нашей воспитательницы, — пожала плечами она, ухмыляясь. — Нет, я впервые, если что.       Улица, что уходила вниз, выровнялась, перед нами начали появляться пешеходные переходы. Часто попадались облетевшие листьями деревья, что довольно низко над нами склоняются и задевают ветками.       — А знаете, я хоть и до этого не решалась, но я сбегу из этой тюрьмы, — в тишине, что появилась после её последней фразы, заговорила Шелли. — Я даже, знаю, что делать.       — Это тебе так под градусом кажется, — осадил её Ворон. — Да и куда сбегать?       — Фактически, мы можем это сделать хоть сейчас, — подключился Булл.       — Нет, мы не готовы, — ответила Шелли. — А нужно готовиться. Вот и я знаю, как.       — Не неси херню, — продолжает возражать Ворон. — Тебя искать будут.       — А кто сказал, что я хочу сбежать именно сюда? — буркнула Шелли. — Я не хочу жить с людьми, я ненавижу людей. Мест для жизни в глуши полно.       — Я бы тоже сбежала, — поддержала я её, чтобы Булл и Ворон её окончательно не унизили.       — Мы достаточно изучаем на уроках самозащиты. А учиться бороться против оборотней можно, если захотеть, — Шелли сделала паузу, чтобы затянуться. — И нет, я не думаю так, потому что пьяная. Я не собираюсь делать этого сейчас.       — А когда?       — Подрасти надо, — объясняет она. — Но ждать выпуска я не буду.       Мы остановились у красного светофора.       — Даже не знаю, как к этому отнестись, — замешкался Булл.       — Для этого нужно быть, как минимум, умным, — бросил Ворон.       Шелли, стоя со скрещенными руками, пнула его боком.

POV Шелли

      Возвращаемся на главную площадь как раз вовремя. Там уже собрались остальные, так что некоторое время мы стояли неподалёку и ждали. Когда заходили в автобус, я спрятала пол лица под куртку, лишь бы не учуяли перегар. Мы сели в самом конце автобуса. Засунув руку в карман, достала пачку сигарет «Мальдивы». Не хотелось, чтобы её конфисковали. Будет, чем заняться в свободное время.       Когда автобус тронулся, я прижалась к Биби и очень быстро провалилась в сон.       Проснулась уже на парковке интерната. Оказалось, мы здесь заснули все вчетвером. Нас будила миссис Линдер.       — Ещё одни, бухие и прокуренные.       Я разлепила глаза. Во рту застыла горечь, спину ломило. Свет в салоне ужасно слепит.       — Мы приехали?       — Да, — миссис Линдер не собиралась нас отчитывать. — Выходите. Я миссис Мэйгерс доложу.       Спросонья не поняла, о чём она. Начала потягиваться и просыпаться.       — Я же говорила, — зевнула Биби.       — Да я разберусь, — провожу ладонями по своему лицу.       Булл и Ворон сонно вникали в происходящее. Ничего не говорили. В автобусе уже было пусто.       Не торопясь, мы вставали, старались взбодриться. Слегка болела голова. После этого поплелись на выход, где нас уже ждёт воспитательница.       — Ничем не удивлена, — проскрипела миссис Мэйгерс. — Только на свободу пустили, так сразу пить.       — Извините, — без энтузиазма бросила Биби.       — Напомните, чтобы я вас вычеркнула из следующей поездки.       — Да пожалуйста, — сердито пробормотала я.       — Куда пошли? Карманы выверните!       Мы уже направлялись ко входу в интернат. После приказа зависли и развернулись. Я встала, не шелохнувшись. Сигареты были только у меня.       — Я жду!       Биби покопалась и показала, что у неё с собой только влажные салфетки. Булл и Ворон сделали тоже самое. Только Буллу пришлось вытащить зажигалку.       — Шотган, задерживай, сколько хочешь. Я вижу, что у тебя что-то в правом кармане.       Цокнув, я засунула обе руки в карманы. Правой достала пачку, левой показала средний палец.       Вместо спальни мы направились в кабинет. Разумеется, ради лекции, которую мы сонно слушали, едва не засыпая.       — Это была моя идея, — выдала я в перерыве между тирадами.       Не знаю, сколько мы здесь сидели, но моя фраза обеспечила мне пощёчину. Впрочем, злиться уже не было сил. Слишком много повлияло на усталость. Миссис Мэйгерс отпустила нас, напомнив, что если понадобятся лекарства, наведаться в медпункт. А ещё пригрозила перестать нас пускать в Омут, если такое повториться снова. Покинув кабинет, я прикрыла за собой дверь и, недолго колебаясь, плюнула на неё.