Мой (бес)смертный (Серия: Истребитель Вампиров; Часть 2)

– Я хочу, чтобы ты сделала его человеком. Беатрис обводит их троих мрачным, тяжелым взглядом, жадно задерживаясь на свежезажившем порезе на запястье Азирафеля, прежде чем остановиться на вампире, лежавшем без сознания у него на руках. По могильно-бледной коже их лица еле заметной рябью пробегает тревога и тут же исчезает вновь под маской холодного безразличия. – У меня создалось такое впечатление, что ты не испытывал особого восторга по поводу Лекарства, Истребитель, – скучным тоном замечают они, вызывающе задрав бровь. – Я…. – Азирафель облизывает губы, крепче прижимает к себе Кроули.  – Не испытывал, – признает он, также вызывающе подняв подбородок. – И до сих пор не испытываю, если уже на то пошло. И, будь у меня выбор, я бы сюда не приходил. Но…. – Он бросает взгляд на расслабленное лицо своего возлюбленного. – Кроули умирает, – разбитым голосом выдыхает он, чувствуя, как под тяжестью этого признания подгибаются ноги. Он вновь встречает взгляд блеклых голубых глаза. Повторяет с лихорадочным, полным слез отчаянием: – Он умирает, Беатрис, и я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему. Все, что у меня есть – это надежда, что помочь ему сможешь ты. Беатрис еще какое-то время молча смотрит на него. Затем отступает в сторону, открывая дверь во всю ширину. – В спальню, – говорят они, уже поворачиваясь к ним спиной и жестом указывая им следовать за ними. – И держи своих щенков на поводке. Мне совершенно не нужно, чтобы они пытались наброситься на меня в моем собственном доме. Стоящая рядом с ним Анафема делает шаг вперед, рука ее тянется к серебряному кинжалу на поясе. – Не надо, – просит ее Азирафель, морщась, когда она направляет на него разгневанный взгляд своих шоколадных глаз. Умоляюще указывает головой на лежащего без сознания у него на руках вампира. – Прошу тебя. Она неохотно кивает, сжав губы в тугую, бесцветную полоску. Слегка расслабляет свою стойку. – Я буду следить за этой тварью, – в качестве компромисса заявляет она, кивая вслед удаляющемуся вампиру. – Если этот кровосос сделает хоть один неверный шаг, я снесу ему голову.   Азирафель отвечает ей слабой, примирительной улыбкой. Осторожно проходит мимо нее в комнату.  – Давай сначала посмотрим, не смогут ли они нам помочь, хорошо? *** Внутри гостиничного номера Беатрис затхло и темно; могильный мрак, нагоняемый светонепроницаемыми шторами, лишь слегка нарушает пара настенных светильников с плотными абажурами, которые освещают им дорогу.  В просторной в викторианском стиле спальне, куда их приводит Беатрис, так же темно. Но Беатрис, переступая через порог, щелкает выключателем, и огромная хрустальная люстра, висящая над деревянной кроватью с четырьмя столбиками, послушно загорается, пуская миллиарды ярких, разбитых призмой световых зайчиков по угольно-черного цвета стенам и так же ярко отражаясь в закрепленном над мраморным камином зеркале в изысканной бронзовой раме. – Положи его сюда, – командует Беатрис, указывая на кровать и направляясь мимо нее к шкафу. Азирафель делает так, как ему велят. Усаживается на краешек кровати рядом с Кроули, сжимая безжизненную руку вампира в своих. С опаской наблюдает за тем, как Беатрис вытаскивает из шкафа большой металлический чемодан и подкатывает его к кровати. – Что это? Беатрис пропускает его вопрос мимо ушей.  Они наклоняются над рукой, которую держит Азирафель. Прищуриваются, заметив черную точку на сгибе его локтя – след от иглы.  – Кровь истребителя, – определяют они, понюхав место укола. Они закрывают глаза, принюхиваются еще раз, сосредоточенно наморщив лоб. Затем высовывают язык и осторожно проводят им по черной отметине. Мгновение спустя они морщатся с отвращением, резко выпрямляются и выплевывают большой сгусток слюны прямо на пол.  – Вкус не тот, – кривясь, заявляют они. – Она отравлена, – из дверного прохода встревает в разговор Ньют.  Беатрис направляет на него вопросительный взгляд, и тот неловко переминается с ноги на ногу, сжимая в руках арбалет. – Эт’ та сумасшедшая докторша сказала, – с упрямой враждебностью добавляет он, бросая быстрый взгляд на Азирафеля, будто ища поддержки.  – Это… это правда. – Азирафель кивает, крепче сжимая руку Кроули. – Он отказался пить мою кровь. Эта отвратительная женщина, она сказала, что причина этому то, что вампиры адаптируются намного быстрее и его организм таким образом пытается защитить себя от дополнительного яда. Но если он не может пить мою кровь, то эта отравленная кровь его убьет. – И ты решил, что если ты сделаешь его человеком, то это все исправит. – А… разве это не так? – спрашивает он, стараясь не впадать в панику от сквозящей в голосе вампира ноте насмешливого скептицизма. Беатрис не отвечает ему. Продолжает смотреть на руку Кроули, задумчиво поджав губы. – Отравленная кровь истребителя, вот как…, – вслух размышляют они, медленно прослеживая бледным пальцем с кроваво-красного цвета лаком на ногте вдоль почерневшей вены, слегка царапая кожу. – Я слышала слухи о смертном лекаре-шарлатане, который над чем-то таким работал. И если я права….  Они открывают чемодан, начинают копаться внутри. Вытаскивают оттуда несколько металлических ящиков с крышками и выкладывают их на кровать рядом с Кроули.  – Ага! – Они выкапывают маленький, покрытый пылью мешочек из твердой черной ткани и триумфально поднимают его вверх. – Я стащила эту хреновину на медицинской конференции несколько лет назад. Не думала, что когда-нибудь найду ей реальное применение, но…. – Они расстегивают мешочек и швыряют его на кровать перед Азирафелем. – …Вот, пожалуйста. – Что…? – Он тупо пялится на содержимое – несколько полых игл разных размеров с ярко-красочными пластмассовыми адаптерами, инфузионная трубка со шприцом и что-то похожее на ручную дрель на батарейках*.  – Что это такое? – Ты знаешь, как работает Лекарство, Истребитель? – спрашивает его Беатрис, кажется вновь игнорируя его вопрос.  – У вампиров та же система кровообращения, что у вас, людей, только мы не производим для нее кровь, мы используем вашу.  Вот эта штуковина…. – Они открывают одну из пластмассовых коробочек и вынимают оттуда прозрачную стеклянную ампулу размером с небольшую сигару. Ампула наполнена почти до краев янтарного цвета жидкостью. – … должна дать толчок клеткам костного мозга, чтобы те вновь начали производить кровь.  Если процесс проходит успешно, и иммунная система вампира не атакует препарат, то вампир становится…. – Они морщатся с отвращением. – … одним из вас. Азирафель переводит взгляд с ампулы на лицо Беатрис.  –  Поэтому погибли все те другие вампиры, на которых ты испытывала это лекарство? – интересуется он, вспоминая слова Кроули. – Потому что их иммунная система отвергла его?  Вампир хмыкает, явно недовольный этим напоминанием.  – По большей части, да. Хотя я с тех пор подправила этот препарат. Но, опять же, цель этого препарата – подавить нашу иммунную систему, поэтому агрессивная реакция на него вполне естественна.  К сожалению, такая реакция чаще всего приводит к фатальному исходу. – Они склоняют голову в сторону Кроули. – Поэтому я считаю, что у него сейчас как раз есть больше шансов успешного «излечения», пока его иммунная система занята тем, что пытается бороться с ядом.   От этого осторожного, условного «сейчас» у Азирафеля по спине пробегает неприятный холодок. Потому что то, что это означает, то, что Беатрис не договаривает, это что, если бы Кроули, будучи сильным, здоровым вампиром, пришел к ним за Лекарством, как он собирался это сделать, он, скорее всего, не выжил бы.  Как и опасался Азирафель. Это демонстрирует со всей тошнотворной ясностью то отчаяние, которое должен был испытывать Кроули, чтобы хотеть решиться на такой вариант.  Ох, каким же слепцом был Азирафель, чтобы не заметить, что его возлюбленный был настолько недоволен собой, что был полон такого отвращения к себе, что был настолько уверен, что Азирафелю он так же отвратителен! Ох, им нужно поговорить. Им очень нужно, позарез нужно поговорить.  И Азирафель надеется и молится, что такая возможность у них будет. – Проблема в том, – продолжает Беатрис, вырывая Азирафеля из невеселых, полных чувства собственной вины мыслей, – что яд уже успел хорошенько поработать над его венами, и моему препарату возможно будет сложнее пробраться к костному мозгу. – Они вновь лезут в чемодан. Вытаскивают оттуда маленькую бутылочку медицинского спирта и протирают этим спиртом грудь Кроули. – Поэтому…. – Они отбрасывают бутылочку в сторону и берут в руки дрель, прикручивая к ней одну из более крупных игл. И Азирафель протестующе ахает, инстинктивно подвигаясь ближе к Кроули. – Ты… ты собираешься просверлить этим его кость? Угу! – Вампир картинно вдавливает кнопку дрели, заставляя взреветь маленький мотор, и одаривает Азирафеля слегка безумной улыбкой, обнажающей неестественно острые зубы.  – Давно хотела попробовать попользоваться этой штучкой. А теперь брысь!  Они хватают Азирафеля за рукав и бесцеремонно стаскивают его с кровати. А затем по-кошачьи запрыгивают на одеяло и садятся верхом на неподвижно лежащего Кроули. Они прижимают кончик иглы к коже ровно над грудной костью Кроули, опираются свободной рукой ему на грудь, и вновь включают дрель, не обращая внимание на то, как дергается вперед в беспокойной, незавершенной попытке остановить их Азирафель.    Азирафель морщится от звука пробивающей кость дрели.  Сжимает вместе руки, чтобы не дать самому себе вмешаться. Смотрит, как вампир отсоединяет дрель, оставляя иглу на месте.   Смотрит, как тот присоединяет к игле инфузионную трубку и быстро с помощью шприца вливает в нее содержимое ампулы. Периодически бросает тревожные взгляды на лицо Кроули, следя за любыми признаками того, что Кроули больно.  Но Кроули не проявляет никакой реакции на эту процедуру. Лежит все так же неподвижно и молча, как сама смерть. И Азирафель не знает, стоит ли ему быть благодарным за то, что Кроули сейчас не чувствует боли, или быть в ужасе от всего происходящего. – И что теперь? – спрашивает он, как только Беатрис вытаскивает иглу и нашлепывает на это место пластырь. Вампир собирается было ответить, но вдруг замирает, склонив голову набок, будто к чему-то прислушиваясь.   – Ну, обычно в таких случаях я сказала бы, давайте подождем и дадим препарату сделать свое дело, – бормочут они, наклоняясь вперед и прислоняясь ухом к груди Кроули, – но его сердце уже начинает отказывать, поэтому, боюсь, нам придется ему помочь. Азирафель делает нетвердый шаг ближе. В горле до невозможности, до боли сухо. – И-и что же мы должны делать? Беатрис выпрямляется. Мрачным взглядом смотрит на грудь Кроули, задумчиво хмурясь.  Затем поворачивает голову к Азирафелю, так же мрачно, невесело улыбаясь. – Ты когда-нибудь слышал об аппарате искусственного кровообращения, Истребитель? Как ты и твои щенки смотрите на то, чтобы помочь мне такой сделать? О, в ужасе, решает Азирафель. Определенно в ужасе.