Тысячелистник, подаренный тобой.

Быстрым шагом мужчина поднимается по ступеням старого дома, стены которого до сих пор отдают холодом прошедших зим и древесиной старой мебели, завезенной сюда со времен Второй Дайтюдской войны. Остановившись на лестничном пролёте, он глубоко вдыхает свежий утренний воздух, проводит рукой по сырой стене и картинам, осматривая лица людей, смотрящих на него с портретов, и задерживает свой взгляд на столь знакомых сердцу чертах – широкий подбородок, небольшая родинка под левым глазом и серые глаза стального оттенка, напоминающие самую твёрдую сталь, которая либо уничтожает, либо дарует защиту. Проведя ладонью по лицу изображенного на портрете мужчины, он направился к комнате сына. Ночь близится к своему концу, освещая небольшое, но просторное помещение первыми солнечными лучами. В зеркале над тумбой отражается противоположная сторона комнаты, заполненная небольшими шкафами с книгами и различным антиквариатом, который хозяин комнаты находил и перекупал у различных торговцев в разных уголках их государства, посередине своё место занимает небольшое кресло и столик, краска где-то сбоку уже потрескалась, но светлый оттенок самого кресла и комнаты оставляет её гостей без внимания к таким деталям, напротив окна виднеется часть кровати, на которой спит юноша. Молодой человек начинает морщить нос от солнечных лучей, проникающих через занавес в комнату, и не успевает отойти ото сна, как слышит звук копыт и скрип подъезжающей к их небольшому имению повозки. Парень вскакивает и подбегает к окну, чтобы удостовериться в действительности происходящего. Приведя себя в порядок, юноша уже хочет выйти из комнаты, как останавливает взгляд на отражении в зеркале: невысокий парень с широкими плечами и завязанными в низкий хвост недлинными волосами, нервно перебирающий пальцами край рубашки, смотрит на него из зеркала. В ближайшее время дверь отпирается и на пороге виднеется фигура высокого мужчины в военной форме. – С добрым утром, сын. – Приветствует громкий голос, после чего господин тушит ночник, раскрывает шторы, впуская в комнату свет, и подходит ближе. Юноша перевёл взгляд на отражение родителя в зеркале. Улыбка на лице мужчины потихоньку начала спадать. Седина так отчётливо проскальзывала через ещё густые тёмные пряди волос, военный костюм, так подходивший под кристально голубой цвет глаз, но носящий в себе столько воспоминаний прошлого, и общая растерянность. Насколько праздно бы не старался выглядеть этот человек, его глаза не отдают сиянием прошлых лет. Они отчётливо помнят события трёхлетней давности, когда большая часть дайтюдской армии под руководством генерала Картиса Беньо так и не вернулась с поля битвы. Были они взяты в плен или пропали без вести – никто не смог дать ответ на этот вопрос. – Ранним утром я был в доме советника Уллиса на срочном собрании. Знаю, что ты уже осведомлен нынешней обстановкой, и надеюсь, что ты понимаешь, насколько важно сейчас проявить свою волю и любовь к нашему государству и королю. Совет посчитал меня непригодным для полевой службы в силу моего здоровья и выдвинул тебя. – мужчина с нескрываемой печалью посмотрел на сына. – Теперь ты представляешь имение Алавил во дворце, пока я останусь руководить внутренними делами земель. У тебя есть пара часов на сборы, дорога займёт около четырёх дней. Сначала ты предстанешь перед его величеством Мадирс, после чего отправишься в имение Вариз. Сейчас все силы направлены на укрепление западных и северных границ. Твои знания медицины понадобятся там. Повозка уже прибыла. – Сухо и сдержано закончил свой монолог мужчина. – Отец, вы – лучший лекарь из всех, кто мне известен, к тому же вы не появлялись во дворце короля уже почти три с половиной года, разве его величество не желает видеть вас, как главного управляющего восточных земель, у себя во дворце? Мужчина с долей неодобрения взглянул на сына, продолжая молчать. – Картис не мог так просто сдаться и умереть. Он – гениальный стратег. Ты сам помнишь: всё, что он говорил, в результате приобретало материальный окрас. Перед отъездом он заверил, что то – была первая и последняя война с государством Садзуй. Если только… сейчас это не было провокацией со стороны самого Дайтюдо и короля. Он скривился в лице и неодобрительно посмотрел на своего сына. – Тем не менее, его сейчас здесь нет, и работа Дома в эти времена должна продолжаться. Юноша попятился от комода, не отрывая взгляд от отражения родителя в зеркале. – Когда ты перестал верить в него? – Парень повернулся к отцу. – Сейчас твоя поддержка нужна ему больше всего на свете, даже на расстоянии он чувствует… что ты сдался. Мужчина не отводил взгляд от сына, лишь сильнее сжал собственное запястье ладонью противоположной руки. – Он умер. Своими словами и действиями ты очерняешь честь нашего Дома. Арис, ты – единственное будущее семьи Алавил. Ты станешь почтенным служащим при королевском дворе. – Глаза мужчины горели, как и атмосфера в комнате, которая накалялась после каждого слова. – Только тогда его душа обретёт истинный покой. Юноша подошёл к двери и вышел из комнаты, осознавая, что спор с отцом не будет иметь желаемых ему результатов. С каждым шагом помещение оставалось позади, ступень за ступенью вела парня вниз, к выходу из места, где прошли первые девятнадцать лет его жизни. Переступив порог, он отошёл от выхода, прикрыл глаза и поднял голову к небу. Первый луч упал нежно, второй заставил моргнуть, парень открыл глаза и снова прикрыл их, прислушиваясь к внутреннему ритму. Сердце отбивало удар за ударом, которые ощущались во всех частях тела, придавая тем самым живость не только всему организму, но и олицетворяя его внутренний дух свободы. С этого дня он становится частью большой жизни за пределами родных стен.