мальчик мечтает быть богом.

      Псина клыками цепляется за край брюк, потягивая ногу на себя со всей силы или из желания защитить свою жизнь, или из желания быть заметной хоть для кого-то. Исход один и самый безразличный, потому что пальцы под слоем перчаток крепко берут ту за кожу над холкой, оттягивая, тем самым заставив раскрыть пасть, чтобы не оторвала кусок дорогой ткани. Он медленно проходится взглядом по грязной туше собаки, без лишней силы откидывая её на метр от себя, вниманием не обделив брюки.       Пара секунд, а она опять бежит к нему.       Заметив пакет рядом, подводит собаку к нему и опускает, взяв за то же место. Грязи там, вероятно, даже больше, чем на этой суке, поэтому мужчина без лишней спешки в руке прокручивает материал полиэтиленовый настолько, чтобы собаке было не выбраться вовсе. С пальцев медленно снимает перчатку, холодом по коже встречая воздух. Щелчок, выстрел и скулеж надрывный — хватает пары секунд, чтобы настигла тишина. Он снимает вторую перчатку, комплектом кидая на землю, а полуавтомат убирает обратно в крепление на боку грудной клетки и накрывает пиджаком.       Он не любит побитых жизнью дворняг и сколько же схожестей можно отследить в любом работнике, которого что хвали, что повышай, что разговор заведи пустой — хвоста сзади не хватает. За внимание продаться готовы. Наиболее забавна в такой ситуации его любовь к отдельному виду людей. Они похожи на побитых четвероногих, которые перегрызут тебе глотку, если попытаться погладить, а свою свободу они уважают больше всего, вырываясь из стальной хватки. Джинхо не любит, а обожает таких, хватая и держа рядом с собой. Он сбивается с мысли от желания сделать что-нибудь такое, чтобы после очередной порки они валялись по несколько дней в попытках отойти. Ему нравится их опыт и изворотливость, привязанность, слезы прошлого, в котором и он мог быть виновен. Таким был Джун. Самой интересной побитой собакой на данный момент оставался лишь он — покладистый и крайне забавный, да и прогибается под тем — выбивает доверие. Хотя можно допустить, что это его личные желания вырываются изнутри. Джинхо безумно долго выжидает момент, когда на нем выжгут кровавую метку в отместку за все горе, но отдачи не дождаться до сих пор, а Пак единственное, что может, так это кричать на Ли сквозь сомкнутые бледные губы.       Переходя к сути событий, мужчине льстит расширение его дел. Они дошли даже до карточных игр и перспективы в последние время высокие, но зависят от сотрудничества и хороших ребят по ту сторону. Если что-то пойдёт не так, то мигом приостановится заработок, поднимется политическая сторона, придётся всех прикрывать и тратить лишнее. Неприятность на неприятности, тело к телу, а дела решаются медленно и нервно, не позволяя в свободное время приходить в свои же заведения, исключая ресторанчик Пака — самое любимое место из-за основания в виде костей. Заодно и оформление его алое напоминает о давних временах. Его наконец встречают самые близкие и верные наемники, правда, один сегодня опаздывает — неприятное дополнение для этого вечера, но этот юнец обязательно появится позже, сворачивая голову одной мыслью. Основными приоритетами на сегодня будет спокойствие и плавность, соблюдение норм, тактичности и продуманности, но ему всячески другие помогают. Персонал казино молчит, наклоняя голову вниз. Джинхо без задней мысли пропускают вместе с остальными.       — Босс, организатор уже здесь. Вон тот столик. — кивок короткий в сторону второго этажа в виде балконов, куда постоянно мелко бегают люди, вероятно, из служебного помещения. Если полноценно пройтись по казино, то единственным интересным помещением представляется разве что склад шулерских наборов карт и фишек, а вот в главном зале, где собиралась верхушка обеспеченных, происходило главное — игры. Блэкджек, рулетка, увы, не известная русская, которой однажды похвастался гашишист из этой страны, и покер в нескольких вариациях. Список не полноценный, но здесь такие развлечения не являются основой.       — Начали и без меня? — малый кивок головы, чтобы его ребята ушли по делам вниз, и улыбка для остальных игроков, где суть не в игре вовсе. Пак Чон Ён — в последнее время он слишком сильно давит на экономику некоторых районов, буквально вызывая Джинхо на контакт. И у него удается. Вообще он не в рамках чего-то ожидаемого для остальных, но Джинхо читает председателя полностью. Это любитель лести и симпатий в свою сторону, чтобы его уважали все за каждый плохой и хороший поступок.       — О, дорогой Джинхо, ты всегда опаздываешь или выбор падает на самых важных? — очередная прекрасная лесть в свою же сторону, чтобы параллельно вызвать смех у ребят по бокам от него. Мужчина тоже смеется, не испортив атмосферу, ведь сейчас ему больше следовало бы уследить за игрой. Играют в покер, техасский холдем, большие шансы у Чона, естественно, иначе стол был бы на двоих. Дилер обменивает фишки, складывая те рядом с Ли, теперь выжидая начало партии.       — Что намечается у вас в корпорации? — вперёд скользнули фишки.       — Я думаю, что тебе стоит поговорить не со мной, а с Мин Сон Хва, — фишки Пака скользят в ответ. Карты не так плохи, но как играет этот мужчина — загадка. Джинхо все учитывает и закончит уже после этой партии, а пока повышает ставки медленно, следит за остальными тремя за столом — подозрений на боковых меньше, зато больше вариаций их комбинаций карт. Ли достаточно сильно придирчив к деталям и за разговором коротким может многое найти, а предположения чаще всего верны. Его не тяготит нечестный подход к игре, он не чувствует абсолютно ничего к подобным развлечениям. Все равно уйдет чистым из воды.       — Ты уверен, что у него не будет больше? — удар в спину от знакомого голоса. Джинхо закидывает голову, спуская тихий смешок, и парня, который сзади стоит, тянет к себе за галстук, опуская к уровню своих губ.       — Пак Сон Джун, посмотри, ты ничего действительно не замечаешь? — Ли глазами приходится по острым чертам чужого лица, не позволяя отодвинуться обратно, — У того слева точно две пары, одни очки на глазах чего стоят, у правого, кажется, сет из цифр, я чувствую и неуверенность, и полный комфорт, словно сейчас выигрыш уйдёт ему. Ещё заметь, что он старается ставки делать выше и выше. На следующий ход могу смело сказать, что он блефует. А вот у него, — Джинхо тихо рассказывает на ухо Джуна самые возможные комбинации, смеясь от последнего человека, — У него точно фулл хаус. Я пока в выигрыше из-за одних лишь наблюдений. — мужчина отпускает галстук, позволяя спокойно выпрямить спину и ждать, когда все откроют карты.       — Вы не набрались вежливости, будучи в верхних кругах, дорогой? — у 'дорогого' лицо кривится незаметно, а пальцы сжимают карты до небольшого изгиба. Следуют пустые извинения и слова, что все это нужное и должное — наконец открывают комбинации. У всех тянет нервы, ведь правый все выше и выше ставит, а карты не понять абсолютно, но он прав про цифры. Правый нервничает, когда игра после каждого повышения ставок продолжается, не позволяя расслабиться и выиграть денег для Пак Чона. У Джинхо просчёт, что вновь на мозг давит со всей силы — у него и Пака каре, но Ли успел набрать тузов, а другой дам. Джун тихо смеётся внутри, проходя вперёд, пока ставки делят, обменивая выигрыш и фишки, которыми не воспользовались.       — За нами ещё одна обязательная партия, дальше мне, думаю, выпадут карты хуже. Ахах, главное, чтобы хуже не было внизу, так ведь? — совсем малая проверка замыслов Чона, но и он лишь смеется, провожая удачей и отправляя подальше. Парни поднимаются со своих мест.       — Ты закончил с Кен Джаном? — пропускает Джинхо, приподняв чужой пиджак со стороны спины, чтобы проверить наличие оружия. А он хорош — у него с собой даже их парные ножи. Ли довольно кусает нижнюю губу, одежду опустив и пригладив ладонью.       — У нас не будет посетителей какое-то время из-за этого инцидента, акулы и вовсе закрыты, — Джун показывает и другой бок, приподняв портупею, чтобы второй ремень с оружием был заметен. — Найдёшь, к слову, людей из клининга? — следует послушный кивок и мужчины уже возле тяжёлой железной двери, которую тянет на себя Пак.       — Спускаемся, — ожидая, когда дверь закроется, Джинхо следит за тишиной, говоря шёпотом, — Запомни, что тут надо быть аккуратными, потому что я не знаю состав людей внизу. Предполагаю, конечно, но расклад не из лучших. — нижнее помещение известно несколькими комнатами для разных персон. Правая сторона от лестницы делима на три — спальня, склад и посадка со специальными химикатами, ящики с неизвестным содержимым. С левой же стороны слышен знакомый иностранный язык — русские, вероятно, которые в их местного идиота играют за маленьким столиком в углу. После стоит диван и барная часть, где чаще всего и встречают гостей. Забавная ситуация — Джун даже звонок короткий делает остальным, чтобы спускались, ведь перед глазами отнюдь не только Мин Сон Хва, а дополнительно еще два лишних человека. — Мы вам, кажется, не особо симпатичные противники, но хотя бы готовые идти на сотрудничество и спонсировать ваши дела, если столкнемся с взаимностью. — Ли садится на край дивана, из внимательности, не заказав себе чего-то крепкого, хлопает ладонью по месту рядом и руки на столе оставляет друг на друге. Они сидят в помещении, где из освещения только три лампы и подсветка полок с алкоголем. Общий дизайн сделан под красный и с явным акцентом на европейский стиль.       — Они тоже спускаются, — Джун плавно садится рядом, руки свободно на бёдрах укладывая, чтобы в случае чего было бы удобнее достать полуавтоматы. Ли накрывает ладонью чужую руку, чтобы тот не торопился. Всем понятен принцип оппонента — смещение Джинхо от их дел, чтобы у них остались последние куски мяса на жизнь, чтобы он не забрал последнее себе, чтобы все было успешно и они медленно забирали главные подпольные дела у большинства районов.       — Спокойнее, все мы прекрасно понимаем, зачем вы здесь, я разве не прав? — звуки стонов от соседних комнат сбиваются смехом Сон Хва, сбивая заодно и мысли, когда тот, предвидя, так быстро подводит итог. — Мы, знаете ли, хотели бы преобразований в управлении, но, как можешь заметить, они уже происходят, а твоя поддержка тут не требуется в таких же темпах, оставляя нас позади, — зависть в противнике заметно сжимает все внутри и давит на все решения. Следует тяжкий вздох.       — И все мы прекрасно понимаем, что мне легче полностью убрать вас, чем себя. Казино начало жить, будучи раньше у ног и работа явно выросла за несколько лет моего спонсирования, — Ли вскидывает брови, ведя лицом, и скрепляет руки в замок, укладывая на стол локтями. — Я предлагаю деление на доли — здесь в любом случае процветание моего бизнеса, если учитывать соседние комнаты, да и как можно избавить себя от прекрасного места. — большой палец незаметно отводит в сторону комнат, взглядом намекнув Джуну, что нужно делать, — Которое по праву мое. — Пак внимательный и поднимается медленно, сообщая, что отойдёт наверх, но все отнюдь не так — кивает напарникам, которые стояли за стеной, чтобы те вышли и не позволяли зайти кому-то, а сам думает щёлкнуть ручкой первой двери, но не делает этого от представления происходящего. У него остаётся ещё одна и Джун из случайности громко открывает дверь, не заметив, что привлекает внимание русских.       У них хватка цепкая и удушье превосходное — Джуна хватают за горло, запомнив нужный угол разворота двери тишины ради, но у них проеб на проебе — следует удар локтем в живот, разворот и по лицу второй рукой проезжаются, на первых не сдерживаясь. Ногой удар в подбородок, чтобы после в дополнение приложились затылком об стену. Благо, что та не в пересечении с соседней. Про второго тоже не забывают, после за два раза справляясь, сбивая ударом в ногу и вбивая головой в плитку пола.       — Я пройду и через ультиматумы. Мне не нужны ограничения по времени, чтобы доказать вашу нужду в моей поддержке, — тон голоса повышается, чтобы сбить шумы на фоне, но и, кажется, девушки помогают. — Вам стоило бы обзавестись надёжными и сильными сотрудниками, я могу это обеспечить. Пак проверяет шкафы и полки, но все они пусты, словно бы никогда ничего и не хранились здесь. Дёргает ручку двери в третье помещение — химиков, конечно, сейчас не ожидалось, но и столы пусты. Вновь ничего не находится в полках и шкафах, за стёклами тех нет главного заработка — наркотиков.       — Но, Джинхо, разве мы подавали надежды и шансы? — Мин Сон Хва смеётся и вскидывает брови. — Ладно-ладно, я переборщил, конечно же вы можете попытаться вновь поднять деньги с этого места, но, опять же, не торопитесь. — мужчина хочет приподняться, но его сбивают звуки хлопка двери до слишком смешанных чувств — Джун вышел и ждёт за поворотом на лестницу.       — Что же, приятно иметь с вами дело, — Ли тянет резкую улыбку, уходя первым из-за стола. Смысл отсутствия рукопожатия и так ясен двум сторонам, а на Джинхо отражается вдвойне — уже давно оговорено, что Джун обязан вернуться к нему, если все хорошо. Фраза несёт весомый смысл во всем, но сейчас лучше всех играет. Их отношения не проходят к какому-то яркому термину, сковываясь на привязанности, должном и обязанностях — но каждый из них срывается динамично на максимум и минимум, отдаваясь. Просто бежать некуда, спасаясь или от собственной головы, или от закона, или слишком интимных идей.       — Там ничего нет, — пальцы Ли сжимаются на чужом плече ощутимо, чтобы переняли все. Джинхо знал и понимал, куда это все ушло и сколько из этого вытащили денег. — Те двое, что пошли за мной — наемники, но не самые хорошие. Боюсь, когда их найдут, а это может произойти совсем скоро, проблемность повысится, — Ли молчит, реакция и так ясна за долгое время вместе. Они подзывают часть своих, оставляя остальных для наблюдений. — Быть может, нам стоит зачистить подвал? — С намёком на своих подчинённых спрашивает, отводя голову, но даже на выходе сталкивается лишь с холодом улицы.       — Не нужно зря тратить силы и время, они сами все знают. пускай оценят свои силы, — Джинхо закатывает глаза, вспоминая рожу Мин Сон Хва во время смеха, кривя собственное лицо в задумчивости. Их уже ждёт машина в сопровождении ещё нескольких с наемниками, хотя они могут справиться и составом одной своей — главный и самый важный наёмник буквально под боком. Джун разорвёт и сожрёт, не задумываясь. Даже сравниться под десятки и сотни обычных ребят не сможет. Слишком превосходный и его внутренний стержень не побит окончательно — или видимость создаётся, но и это достойно похвалы. Им сейчас не до казино особо, зная, что дело, на котором был Джун один и из-за которого даже опоздал, не закончилось на единственной людской единице под толщей земли. На сегодня слишком много социальной активности и взаимодействий с людьми, кажется, они уже не выдерживают. В этом у парней была явная схожесть — их одинаково тошнит от людской массы. У них даже, кажется, одновременно глаза закатываются на переговорах с тупыми, но тут и проблематика совместной жизни, ведь Джун перенял кучу привычек у старшего.       Уже несколько лет бывший якудза ведет почти полностью спокойные и вполне мирные дела, не сталкиваясь с правоохранительными органами по двум простым причинам — Джинхо и деньги. Абсолютно все стоит на деньгах, а те, кто сомневается, может смело отправиться гнить в переулках. И ведь самое странное за все годы, что преследует все их близкие диалоги, отсутствие внутреннего мира у Джинхо. Он пуст и можно посчитать, что его организм действительно без сердца вполне хорошо функционирует. В нем нет ничего живого и ничего хорошего. Откуда он, почему он все это делает, для чего, как видит свое будущее — ничего. Джун не знает ничего о нем, а Ли — наоборот. Их ночами достигают разговоры о том, как прекрасен мир, что стоит его увидеть, какие классные бары в филиале знакомого из Австралии, о деньгах, о девушках нижнего этажа, о делах каких-то. Пак обречён и голова медленно едет от зависимости. Ему его жалко, он скалится неловко в ответ на его нелепое слово, он взгляд тут же потупит, поежится то ли от холода квартиры, то ли от одиночества кухни, куда ночами смотреть только и может, не разделяя до сих пор одну комнату с Джинхо. Ему неуютно с ним — другой видит, — но упорно продолжает беседу, приходя ночами за водой, но на деле по другим причинам, о чем-то твердит, садясь на диван с другой стороны, указывает куда-то вниз сквозь окно и молча уходит, оставляя воду и пару капель на чужом лице — незаметности ради показывал за стеклом то, чего нет, и ладонью мокрой шлепнул щеку. Опять тишина, но не так дико в груди, как было в первые ночи.       Джинхо не испытывает эмпатии, но помогает в нужный момент отвлечься и не забить голову.       — Резко или медленно начнём с верхнего этажа? У них все с второго начинается, и я подкинул несколько работников туда, вопросов не должно возникнуть, — Джун выкладывает из багажника авто ремень на бедро для ещё одного запасного револьвера и кастеты надевает заранее, щёлкнув пальцами. Все, кажется, подарком было, а событие обмыто кровью в компании Джинхо, который до последнего любит оставаться чистым — его привилегия, он слишком долго был Джуном. Выбор падает на резкое, раз уж они не попадут к ним через главный вход, да и смысла нет начинать с мирных.       — Знаешь, мне даже интересна причина, по которой я в тебе разочаруюсь, — а он вообще имеет силы для разочарований? Пак смеется тихо, едва хлопая того по плечу, и поднимается по только установленным укреплениям наверх, разбивая стекло. В коридоре чисто и тихо, ничего не требует внимания, поэтому окно открывает и подаёт руку Джинхо, который поднимался следом. Теперь они вместе он и Пак, что цербером с рук срывается, оставляя позади кровавый коридор, выходят через своих в главную комнату — их, считай, ждали с утра, когда убитый Кен Джан перестал на связь выходить.       — Ты из принципа выбираешь всех самых симпатичных или это я им так нравлюсь? — яхонтовый Кэтсу Гото правит волосы, заправляя за уши, и улыбается одному лишь Джуну. Он не желает признавать свою вину, что уж говорить о вмешательстве в дела Джинхо. На одного из лидеров Кэтски уже нашлась расправа, а его информация не дошла до ушей главы — всё, считай, чисто, да теперь пустили кучу манипуляций в сторону наемной части. Проблема касается не только их жизней, но и работы, развития бизнеса.       — Ага, я сейчас возьму браунинг и застрелю тебя только потому, что ты мне приглянулся, — Джуну нравится заканчивать дела быстро и без тяжких проблем, даже сейчас пальцы держат ремешок, стремясь достать оружие, но он медлит, прерываясь из-за Ли.       — Гляди, у нас нарисовалась проблема из-за вашего возникновения и желания забрать себе кусок побольше, — Джинхо проходит вперёд, садясь прямиком перед Кэтсу, одну ладонь направляя у сторону Пака, — И мы даже убрали эту проблему, убив одного из лидеров, но, понимаешь, возникла другая, — пока он говорит, Джун протягивает на пробу нож, на который Джинхо крутит пальцем, мол, не то, а затем пистолет дает, который перехватывают и крутят в руке, одновременно укладывая вторую ладонь на чужой затылок, — И я понял, что лучшим выходом может быть лишь факт твоей смерти. Да и, сам понимаешь, мне это сыграет огромную выгоду. Ты ведь прикупил чего в подполье того здания? — Гото тянут на себя, дулом пистолета ткнув в губы, чтобы рот открыли.       — Постой, может, обойдемся без этого? Вы бы предупредили о своём возникновении и мы могли решить все мирно, а не выставлять подобным образом. Почему? Зачем это все? Мы даём вам рыночную свободу, не трогаем, не лезем с покупками вашей продукции. — у главы Кэтски глазки-то забегали, открываясь слишком широко, а руками на плечах Ли принимаются попытки его отодвинуть. — До меня не дошла информация про то место, честно, я.. — дуло врезается в ровный ряд зубов, заставляя рот открыть ещё и пальцем большим, что челюсть вниз тянет. Джинхо опускается головой, чтобы заглянуть, и на небо глядит, улыбаясь, ведь там пятна и волдыри с воспалениями маленькими красуются. Джун приглядывается одновременно с тем, проходя сзади, и выдвигает ящики стола и шкафа, проверяя содержимое. У него в грудном кармане теперь бугорок из-за нескольких пакетиков с колесами — денег хватило на многое, но разнообразие в голове Кэтсу скатилось к нулю. Пак честно никого не осуждает за вкусы в наркотиках, но и он под такими штуками был — дороже лучше.       — У тебя врать плохо выходит, о сотрудничестве и речи быть не может, — а фоном ночная соната из криков играет, кажется, подчинённые столкнулись с остальными лидерами, что рассчитали время и побеспокоились. — Жаль, наверное, что твоё будет моим? М, подпишешь переходный документик? — Ли шутит, наконец чужую голову отпуская и поднимаясь в полный рост, потягиваясь и лопатки за спиной сдвигая с видимостью зевка, да пистолет на того направляет, вскидывая брови. — Ну? — самое приятное — страх в глазах и узких зрачках, а у Ли самое прекрасное — лицо его, когда абсолютно спокоен. Тяжёлый вздох, дуло ниже, ответ не выждав, выстрел в грудную клетку, чтобы красиво было и всем комфортно. Тело убирать ими не планируется, на подобное найдутся его дружки.       — Пойдём, скучно ужасно, — Джун следует за тем, незаметно склоняясь к мёртвой тушке, а затем глаза веками прикрывает, напоследок скользнув пальцами по лицу. В привычку вошло и из хоть какой-то доли уважения.

Они закончили. Их акула дома ждет.

      — Ты получаешь удовольствие от того, что унижаешь людей? — пустой, ничего не воплощающий взор, шепчущий что-то нечленораздельное. Пак берет попытки вновь добраться до чего-то внутри своего... начальства, кажется? Хотя, чем больше он был рядом, тем больше хотелось назвать его наиболее близким, но он не способен на это — беспомощность взывает к какой-то неведомой ему силе, дремлющей глубоко в жилах, когда вены сжимают виски. Его убивает смех в ответ и отсутствие должных слов, внутри все разрывает от желания почувствовать.       — ≪ мое тело в синяках, разума словно бы нет и он отравлен одним лишь твоим присутствием. я ищу среди нас двоих виноватого, но так и никогда не посмотрю в твои глаза, как в глаза провинившегося, если в итоге не замечу зеркало. я виновник своего горя. обвините же меня, закидайте камнями, потому что я — убийца своего счастливого конца. я ненавижу свое тело за тяжесть его плоти, за неуклюжесть его конечностей. я ненавижу, когда в минуты сильной агонии оно клеткой для меня металлической оборачивается. не знаю, куда деть себя; не знаю, как избавиться от зудящей кожи. мне хочется бить этот мешок об стены, кромсать свою роящуюся дикими мыслями голову и расцарапывать лобную долю в попытке понять. я не знаю, что происходит с момента моей высунутой головы из утроба матери. и если бы я мог во всех своих мыслях передать хоть каплю того, что я чувствую, если бы это не было бы обесценено мной каждую секунду. я не знаю, кто я и где я. не понимаю, почему не питаю интереса к подобным тебе и хочу лишь одного: чтобы след от твоей ладони был на щеке багряным ≫ —       У него твёрдое слово, холодное объятие, но опускает все самоуважение вниз. Ли перед ним сидит свободно, выжидая нужную паузу, запомнив всю манеру речи оппонента, слушает тоже с вниманием. — Однажды снова, если какие-то порывы всколыхнут твоё сильное сердце, я буду ждать.       А ведь теперь Джинхо остается ждать, чтобы Пак не разбился об свои же желания.