Попадание 10/10

В понедельник Юра проснулся ещё до рассвета. Спальня казалась погружённой в мирный сон. Едва различимый свет пробивался сквозь высокое окно, очерчивая контуры мебели, где-то вдалеке посапывали его соседи, невидимые в этом сумраке. Юра задержал дыхание, прислушиваясь к каждому звуку: ему казалось, что любой неверный шаг или случайный скрип пола могут разбудить всю башню. Наверное, судьба посылает ему какой-то знак — не просто так он встал в такую рань. Он осторожно поднялся с кровати, стараясь не шуршать одеялом, чтобы не всполошить тишину. Его ноги в одно мгновение ощутили холод каменного пола, и Юра задрожал — в Хогвартсе по утрам было гораздо прохладнее, чем хотелось бы. На ощупь нашарив мягкие спортивные штаны и тёплую кофту, он медленно натянул их, ловко огибая выступающие углы кровати, и на цыпочках двинулся к выходу. Ступая тихо, словно воруясь по чужой территории, он выбрался из спальни и направился вниз по тёмной спиральной лестнице, ведущей к главному холлу Гриффиндора. Каменные стены поглощали любой звук, будто и сами пытались сохранить тишину этого раннего часа. Лестница, изгибавшаяся как огромный древний змей, казалась ему бесконечной. Спустившись, он очутился в общей гостиной, залитой мерцающим светом практически погасших магических свечей. Большой камин был тёмным и безмолвным, но остатки тлеющих углей ещё пытались выдыхать тепло. На мягких креслах кто-то оставил раскиданные учебники. Юра невольно задержался у полки с книгами, взгляд его выхватил незнакомые переплёты с замысловатыми узорами, но он быстро напомнил себе, что у него есть цель, и, обойдя углы, приблизился к портрету Полной Дамы. Он толкнул спящее полотно и быстро оказался по ту сторону двери. Портрет зевнул, и на миг Юре показалось, что дама вот-вот включит какую-нибудь сигнализацию, но, бросив на него сонный взгляд, она лишь лениво махнула рукой. Оказавшись снаружи, Юра невольно вздохнул, наслаждаясь прохладным воздухом, веявшим из длинного коридора. В замке ещё царила полная тишина, и лишь слабые отблески факелов освещали древние каменные стены. Юра прошёл мимо живых картин: некоторые персоны тихо дремали в своих рамах, другие же несли ночное дежурство, любопытно провожая взглядом одинокую фигуру мальчика. Замок ещё спал, и в предутренней тишине ему казалось, что это место, такое живое и шумное днём, затаилось, будто готовилось к предстоящему тяжелому дню. Добравшись до массивных дверей, ведущих на улицу, Юра, наконец, увидел первые лучи рассвета, мягко ложащиеся на каменный пол. Он толкнул дверь, и та, как будто почувствовав его нетерпение, подалась без звука, открывая дорогу на свежий воздух. Ступив на влажную траву, Юра на мгновение задержал дыхание, впитывая прохладу нового утра. Мир вокруг него был почти волшебно прекрасен — замок, словно застывший в полусне, тянулся к небу, а на горизонте вставало солнце, окрашивая облака в мягкие розовые и золотистые оттенки. Раньше у него была привычка к утреннем пробежкам, закрепленная годами, и теперь, частично приняв для себя эту реальность, он не желал отказываться от себя прежнего. Он выбрал легкий умеренный темп, а ноги сами несли его по извилистым тропинкам вокруг замка. Юра направился в направлении квиддичного поля. Ряды трибун высились над ним тёмными громадами, ещё погружённые в тишину до следующей игры. Трава под ногами была плотной и упругой, идеально подходящей для бега. Он пробежал мимо высоких кольцевых ворот, взглядом на мгновение отметив высоту, и с лёгкой усмешкой подумал, что быть ему все-таки звездным игроком. Но пока он оставил этот план, направляясь дальше, свернув на тропинку, ведущую к озеру. Не привыкший организм просил пощады, и Юра замедлился. Он остановился, вдохнул полной грудью и, чувствуя, как лёгкие наполняются свежестью, сделал несколько глубоких наклонов. Плавно переходя из одного движения в другое, Юра разминал затёкшие мышцы. Все-таки тело было довольно выносливым к физическим нагрузкам за счет квиддича, но к длительным пробежкам оно не привычно. Закончив разминку, он снова оглядел озеро, ощущая, как тело готовится к следующему этапу пробежки. Постепенно утренний туман вокруг рассеивался, обнажая зеркальную гладь озера. Его взгляд скользнул по воде, заметив, как солнечные лучи робко касаются её поверхности. Временами на ней возникали лёгкие круги — кажется, кто-то из её обитателей выплывал на утреннюю прогулку. Юра спортивным шагом обогнул озеро, чувствуя, как сердце отбивает мерный ритм. Впереди показался домик Хагрида, окутанный легким дымком от зажжённого очага. Когда он поравнялся с домом, на крыльце появился сам Хагрид — он, вероятно, только что разжёг огонь в печи, и, заметив Юру, махнул рукой. Юра махнул в ответ, чувствуя внезапное тепло от простой приветливой улыбки великана. Финальный рывок до замка, что манил его тёплым светом окон — кое-где уже загорались огоньки. Он сосредоточился, чувствуя, как сердце колотится быстрее, пульсацией отдаваясь в ушах; каждый шаг был будто эхо, сливающееся с пробуждающейся жизнью. Юра почувствовал, как ноги гудят от усталости, налившись тяжестью после бега, бок колет, а легкие не могут ухватить необходимое количество кислорода. Пожалуй, эту привычку он заберет с собой в новую жизнь, не дело это — умирать после получасового бега. Юра поднимался по каменным лестницам Хогвартса, чувствуя, как краснота щек постепенно проходит. Юра не спешил, позволяя себе насладиться моментом, разглядывая узоры витражей, которые бросали на пол разноцветные пятна, похожие на россыпь драгоценных камней. Это время — его личное и спокойное — помогало отвлечься от всего, что обычно занимало его мысли. Он миновал портреты, некоторые из них лениво приподнимали головы и сонно оглядывали его, а кое-кто даже бормотал «Доброе утро», прежде чем снова уйти в дремоту. Юра ответно кивал и невольно улыбался. Наконец, добравшись до портрета гостиной Гриффиндора, он прошептал пароль и шагнул внутрь. Юра быстро забежал в спальню, уже не боясь шуметь. Соседи только начинали просыпаться, и в комнате слышались приглушённые звуки: сонное бормотание, скрип кроватей, когда кто-то неохотно переворачивался, чтобы ещё немного подремать. Он огляделся и заметил, что Рон, ещё с закрытыми глазами, пытался найти свою палочку среди постельного белья, что-то невнятно бормоча себе под нос. Невилл тоже только-только пробуждался, спеша ухватить Тревора, который решил, что это идеальное время для побега. Закончив со школьными сборами, Юра тихо выскользнул из спальни и направился в душ. Добравшись до общей душевой, он повернул тугой кран, и мощный поток горячей воды обрушился на его плечи, заставив дернуться. Быстро отрегулировав температуру воды, он, наконец, расслабился.  Сегодня был первый учебный день. Он не сильно волновался по поводу истории магии — ему уже рассказали, как проходят эти уроки. Что его по-настоящему беспокоило, так это ЗОТИ и Амбридж. Он еще не определился со своей линией поведения. Очевидно, нельзя вести с ней открытую войну и нагло перечить. Если будет нужно, он станет глупо кивать как болванчик и заглядывать ей в рот. Конечно, раньше у него не было преподавателей, пытающихся его убить, но противные и ненавистные точно были — он знает, как с ними работать.  Вытираясь полотенцем после душа, Юра бросил взгляд на отражение в запотевшем зеркале. Все-таки он немного изменился за этот месяц и уже не был катастрофически худым. Ребра уже жалко не выделялись на бледном теле, а глаза больше не были такими впалыми. Ей богу, Гарри Поттера морили голодом? Что же за родственнички ему достались по наследству? Юра натянул школьную форму, запахивая мантию на плечах, и быстро направился вниз по каменным ступеням в гостиную. Внутри еще было полутемно, ранний час немного успокаивал. У камина, с головой погружённая в книгу, сидела Гермиона. Её волосы были слегка растрёпаны, хотя это и было обычным явлением. Она внимательно изучала толстый том, с характерным для неё пылом, и даже не заметила, как Юра подошёл. — Доброе утро, — тихо сказал он. Оно вздрогнула, но тут же расплылась в тёплой улыбке. — Доброе, Гарри! Ты тоже рано встал, я раньше такое за тобой не замечала. — Она закрыла книгу, сложив пальцы на переплёте. Юра пожал плечами: — Все бывает впервые. Теперь это станет традицией. Гермиона фыркнула, но её взгляд оставался теплым и немного удивленным. — Хорошо бы, — сказала она с улыбкой. — Может, и Рон тогда начнёт вставать вовремя. Он усмехнулся, представив себе, как Рон с трудом вылезает из кровати, ворча. Ну, это уж вряд ли. — А ты уже с утра за книгами? — спросил он, кивая на том, который она сжимала. — Ну да, — Гермиона снова открыла книгу. — Это для ЗОТИ. Думаю, будет полезно подготовиться… Неизвестно, чего ожидать от Амбридж.  Юра почувствовал, как его нутро похолодело при мысли о ней. Размышления сейчас ничего не изменят, поэтому он перевел мысли в более безопасное русло, с чем как раз помог Рон, медленно спускающийся по лестнице. Ещё с сонным видом, он ковылял, еле передвигая ноги, как будто каждая ступень отнимала год его жизни. Он остановился, зевая и прикрывая рот рукой. — Вы что, уже собрались? — пробормотал он, глядя на Юру и Гермиону. Его взгляд остановился на книге в её руках. — Гермиона, даже в первый день… Ты ведь знаешь, что нам еще не задали домашние задания, да? — Она уже сделала их вперед программы, — пробормотал Юра, сдерживая смех. Гермиона закатила глаза и сдержанно ответила: — Это называется подготовка, Рональд. Может быть, ты бы знал это слово, если бы хоть раз открыл учебник.  Рон вздохнул и, по-прежнему сонный, рухнул в кресло рядом. Гостиная стремительно начала заполняться голодными студентами. — Ну, я просто надеюсь, что нас не будут сильно мучить в первый учебный день. Гермиона что-то ему ответила, но Юра переключил свое внимание на третьекурсника — мальчишка неприкрыто пялился на него, но отвел взгляд, как только Юра его заметил. Неужели однокурсники Гарри Поттера еще не привыкли к его существованию? Здесь было что-то другое. Однако додумать ему не дали. Рон, который, по видимому, уже раздуплился, тащил его на выход из гостиной — навстречу священному завтраку. Юра подхватил сумку и двинулся за друзьями, чувствуя лёгкое предвкушение. По дороге он украдкой оглянулся, но парнишки уже и след простыл. Но об этом некогда было размышлять — Рон не мог терпеть, как будто от быстроты их шагов зависело количество оставшихся на столе булочек. По дороге Гермиона что-то увлечённо рассказывала Рону о том, как важно с первых же уроков следить за своей успеваемостью, но он лишь отмахивался, продолжая продираться через толпу учеников, которая тоже направлялась в Большой зал. Юра едва сдерживал улыбку, когда он начал жаловаться на слишком ранние сборы. Впрочем, все эти причитания тут же исчезли, как только они вошли в Большой зал и увидели длинные столы, уставленные едой. — Вот это я понимаю — доброе утро! — Рон тут же сел за стол и потянулся к тёплым тостам и тарелке с омлетом. Юра пододвинул себе тарелку с фруктами, думая о прелести этого утра. Ученики из разных факультетов собирались за столами, перешёптывались и оживлённо обсуждали предстоящий учебный день. Солнечный свет струился через высокие окна, добавляя тепла и уюта. Всё вокруг казалось почти идеальным… Пока не пришла почта. Сотни сов ворвались в зал, неся утренние газеты, письма и свёртки. Сова с последним выпуском «Ежедневного пророка» приземлилась на стол рядом с Роном, который тут же бросил на газету недовольный взгляд. На первой полосе красовались крупные заголовки о Дамблдоре и Гарри. Рон нахмурился и пододвинул газету к себе, пробежав глазами заголовок: «Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума? Гарри Поттер всё ещё утверждает, что давно умертвщённый Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся». Под этим текстом шла не самая удачная фотография Гарри, с идиотским выражением лица и ужасно растрёпанными волосами. Рон злобно фыркнул: — Ну и зачем их вообще печатают? Будто у них других новостей нет! Сколько можно на этом паразитировать? Гермиона, нахмурившись, прочла абзац из статьи, и её брови сошлись на переносице. — Они опять говорят о Гарри, как будто он… как будто он всё это выдумал! — возмущённо прошептала она. — Это просто возмутительно! Юра мельком глянул на статью и устало вздохнул. Очевидно, они пытались его дискредитировать, вот только он до сих пор не видел в этом логики. Он не дал этому выбить себя из колеи. Пусть пишут что угодно, в конце концов, правду, как бы её ни скрывали, невозможно будет таить вечно. — Пусть пишут, их слова ничего не изменят, — Юра пожал плечами. — Ты прав, — кивнул Рон, решительно откладывая газету в сторону. — плевать на этих имбецилов, мы и без их поддержки проживем. Гермиона всё ещё выглядела недовольной, но вернулась к своему завтраку, будто кусок тоста поможет ей пережить несправедливость мира. Юра улыбнулся, наблюдая за ее сосредоточенным жеванием, и сам приступил к завтраку, который казался более необходимым ему после всех утренних волнений. После завтрака Гермиона, как обычно, вскочила первой, аккуратно подтянула ремень сумки на плече и уверенно двинулась вперёд, направляясь к коридорам, ведущим к кабинету истории магии. Рон и Юра лениво поднялись со своих мест и, негромко переговариваясь, потянулись следом, оставив за собой шумный гомон Большого зала. Рон не смог удержаться от зевка и, зажмурившись, пробормотал: — Сам Мерлин благословил наш сон, ведь на первом уроке нам поставили историю магии. — Перестань, Рон, — отозвалась Гермиона, не оборачиваясь, — история магии — это основа всего, что мы изучаем. Надо понимать, как развивался наш мир, чтобы не повторять прошлых ошибок. И поэтому перестань спать на уроках! Рон закатил глаза, но промолчал, а Юра только хмыкнул, следуя за ними. Наконец, они свернули в последний коридор, где стены были украшены старинными гобеленами с выцветшими от времени изображениями древних волшебников. У массивной дубовой двери их уже ждала небольшая группка учеников, многие из которых выглядели откровенно сонными, с тусклыми взглядами и покосившимися галстуками. Юра решил законспектировать самый первый урок, а потом уже видно будет, стоит ли это того.  Они вошли в кабинет, пропахший пылью и старыми страницами, где за массивной кафедрой, едва замечая учеников, неподвижно висел профессор Бинс — призрачный, чуть поблёкший от солнечных лучей, проникающих через мутные окна. Комната пахла древними страницами и чуть прелой пылью — запах, от которого начинало немного кружиться в голове. Вдоль стен стояли ряды книжных шкафов, уставленных старинными фолиантами, страницы которых, казалось, вот-вот обратятся в прах, если к ним притронуться. Юра прошёл к одной из средних парт и сел вместе с Гермионой, готовясь, как и планировал, записывать хотя бы начало урока. Остальные ученики быстро занимали свои места, переглядываясь и переговариваясь в полголоса, стараясь сдерживать зевки. Рон, ни секунды не сомневаясь, плюхнулся на последнюю парту и положил голову на руки. Профессор, конечно же, и не думал замечать такой наглости.  Бинс парил в воздухе, чуть наклоняясь вперёд, его взгляд был нигде и везде одновременно. Он был одет в традиционные старинные профессорские одежды, такие же размытые и полупрозрачные, как и он сам. Казалось, что профессор вот-вот исчезнет, унеся с собой всю историю магии в далёкое небытие. Не обратив ни малейшего внимания на учеников, профессор Бинс начал говорить, его голос звучал, как далёкий шелест страниц или шёпот лёгкого ветра в пустом поле — то есть практически не звучал: — В девяносто седьмом году нашей эры основательница древнего ордена магов Агриппа заключила брак с первым представителем рода Боттомли, таким образом был заложен фундамент союза, позже приведший к образованию… Заглушенные слова, кажется, летели сквозь класс и почти сразу тонули в тяжёлом воздухе кабинета. Юра с трудом заставил себя сделать несколько записей, чувствуя, как его веки тяжелеют с каждым новым предложением профессора. Сама история, возможно, и была невероятно занимательной, но ее подача… Это был какой-то кошмар, он слышал профессора только из-за расположения своего стола — практически в самом начале класса. Задние ряды, наверное, слышали только шелест листьев. Монотонная манера разговора призрака еще больше погружала класс в забытье. Однако то, что он узнал от Рона — профессор читает учебник слово-в-слово — окончательно убедило Юру в бесполезности своего занятия. Он украдкой посмотрел на Рона. Тот, в отличие от него, не боролся со сном: его голова лежала на парте, закрытая копюшоном мантии. Собственно, большая часть учеников приняла похожую позу. Гермиона, конечно, делала всё возможное, чтобы следить за лекцией, записывая каждое слово так старательно, будто это была самая важная информация на свете. Однако её взгляд периодически становился пустым, а рука замедлялась, хотя она упорно продолжала концентрироваться. В такие моменты Юра невольно восхищался её характером. Юра покосился на свою тетрадь, в которой остались лишь несколько бессвязных строк. Поймав себя на том, что уже несколько минут попросту смотрит в одну точку, он тихо закрыл её и откинулся на спинку стула, окончательно смирившись с тем, что конспектировать смысла нет. В какой-то момент, когда уже не оставалось сил даже делать вид, что он слушает, Юра позволил себе расслабиться, глядя на ряды книжных шкафов вдоль стен. Призрачные, пыльные тома, вековые и надёжные, они будто наблюдали за ним — свидетели неизменной, незыблемой истории, о которой Бинс рассказывал с тем же равнодушием, что и всегда. Как бы то ни было, Юра знал одно — в следующий раз он точно сядет рядом с Роном на последней парте.  Он позволил взгляду обратиться к окнам, за которыми едва виднелись кроны деревьев Запретного леса. Солнечный свет пробивался сквозь пыльное стекло тусклыми полосами, и даже этот свет, казалось, терял силу в тяжёлом воздухе кабинета. Когда урок наконец-то подошёл к концу, Юра испытал такое облегчение, будто выплыл на поверхность после долгого погружения. Ученики один за другим начинали собираться, сонно поднимаясь и потягиваясь. Рон поднял голову и, заметив Юру, улыбнулся с блаженным видом.  — Ну, что, живой? — пробормотал он, зевая. — Едва, — весело ответил Юра. — В следующий раз займи мне местечко рядом. Гермиона собрала свои записи, вздохнув и покачав головой. — Ну, что бы вы ни говорили, это полезный предмет, — сказала она, хотя в голосе её чувствовалась усталость. — Просто Бинсу… не хватает хорошего подхода. История магии — это ведь невероятно интересно! Юра с улыбкой взглянул на неё и, понимая её искреннюю увлечённость, кивнул. — Ты права, Гермиона. Нам просто нужно готовиться к СОВ самостоятельно и пережить этот его… подход. Юра наконец вдохнул полной грудью, чувствуя, как дремота покидает его, уступая место свежей мысли о том, как провести освободившееся время. Следующий урок начинался лишь после обеда — окно в расписании давало шанс исследовать библиотеку и то, что давно его интересовало, — архивы волшебных газет.  Просторное помещение встретило его мягким светом, пробивающимся через высокие окна. Стеллажи, будто бы уходящие в бесконечность, занимали все пространство.  Юра устроился за одним из дальних столов, достал перо и пергаменты и отправился на поиски нужного раздела. Он миновал полки с учебной литературой, дополнительной учебной литературой, и, наконец, нашёл нужную секцию. Здесь находились выпуски старого Ежедневного пророка, сложенные по годам, и редкие экземпляры незнакомых ему магических изданий. Стопки газет были аккуратно уложены на пыльных полках, и Юра ощутил лёгкое предвкушение от мысли, что вот-вот прикоснётся к маленьким кусочкам прошлого. Юра пробежался взглядом по заголовкам, пока не наткнулся на один, который заставил его остановиться: «Лестрейнджи арестованы: Пожиратели Смерти пойманы по анонимной наводке». Вот, что ему нужно — послевоенные выпуски газет. Он набрал несколько стопок и вернулся к столу.  Оказывается, одни из самых активных и опасных Пожирателей Смерти были осуждены благодаря анонимному доброжелателю. Трое членов Достопочтенного рода Лестрейндж запытали до безумия чету Лонгботтом и были пойманы с поличным. Газета не раскрывала никаких деталей о личности или мотивах информатора, но у Юры мелькнула догадка, что это мог быть кто-то из «своих». Пропустив менее интересные заголовки и взяв следующую подшивку, Юра нашёл ещё одну статью, написанную примерно в то же время: «Август Руквуд оправдан в суде как агент Министерства под прикрытием». Некий Руквуд, как утверждали источники, был внедрён Отделом Тайн в ряды Пожирателей Смерти и действовал под прикрытием. И поэтому, хоть у него и была темная метка, осужденным и помещенным в Азкабан он быть не может. «Ну надо же, могли и Орден ему дать за такую доблесть» — саркастично отзывается простой Министерский работник. Очевидно, в то время мало кто поверил в эту версию событий из-за скрытной работы Отдела Тайн. Сколько же подковерных игр там происходило, да и в правосудии полный бардак. И это еще более заметно, когда разом шерстишь все архивы, а не проживаешь события в настоящем. Чем больше новостных сводок он читал, тем больше в этом убеждался. Люциус Малфой отстроил целое крыло больницы Св. Мунго и стал причислен чуть ли не к лику святых. Хотя, если посмотреть в более старые выпуски, то можно уличить его в наличии темной метки, однако почему-то позже про этот факт все забыли. Игорь Каркаров в суде сдал целую кучу «коллег по цеху», в том числе и скандального Крауча Младшего, удачно сбежавшего во время облавы на подельников, после чего был благополучно отпущен из-под стражи. Какое-то очень избирательное правосудие было в то время, и, как он видит, базировалось оно не только на деньгах. У Лестрейнджей тоже денег было немерено, но нет, сидят же тихо-мирно. И как, с таким контингентом на свободе, Лорд воскрес только сейчас? Сложив прочитанные страницы обратно в стопку, он сделал несколько быстрых заметок на пергаменте, чтобы вернуться к этим статьям позже, и тихо выдохнул. Он узнал достаточно новой информации, но пока не мог сказать, полезная она для него или нет. В любом случае, продолжит он уже в другой раз — время пролетело незаметно, и подошёл час обеда. Поднявшись со стула и убрав последние записи, Юра направился в сторону Большого зала, куда уже должны были стекаться его однокурсники. В зале царила оживленная атмосфера.  — Ты где пропадал? — спросил Рон, освобождая ему место рядом. — Да так, в библиотеке кое-что читал, — отозвался Юра, делая голос непринужденным. — И чем ты там увлекся? — как обычно, у Гермионы загорелись глаза на слове «библиотека», на что Юра неопределённо пожал плечами. — Позже…когда будет меньше любопытных ушей вокруг. Они замолчали, сосредоточившись на еде. — Интересно, где Дамблдор? — вдруг тихо сказала Гермиона.  Юра оглянулся на преподавательский стол — и правда, его там не было. Он попытался вспомнить, присутствовал ли Дамблдор на завтраке, и вдруг осознал, что и его директор пропустил.  — Странно, первый день занятий… Рон, с полным ртом курицы, проглотил и добавил: — Может, у него какие-то дела в Министерстве? В последнее время они слишком часто на него клевещут — пошел разбираться.  — Ладно, это не так важно. По крайней мере, я на это надеюсь, — серьезно сказала Гермиона. Она отложила вилку и понизила голос, наклоняясь ближе. — У меня есть новости. Но тут мимо них прошел Малфой, и Гермиона решила попридержать эту информацию до гостиной. Когда обед закончился, студенты Гриффиндора начали подниматься из-за стола, продолжая переговариваться. Следуя за толпой однокурсников, Юра, Рон и Гермиона направились к теплицам, где должна была состояться первая гербология в этом учебном году. Профессор Спраут уже ждала их у третьей теплицы, одетая в грубую льняную мантию, запачканную землей, и забавную широкополую шляпу. — Добрый день! Надеюсь, каникулы прошли хорошо, и вы готовы к новой порции знаний, — приветствовала их профессор с широкой добродушной улыбкой. Профессор Спраут излучала доброжелательность и, казалось, заряжала всех вокруг оптимизмом. Она была одной из тех людей, кого он редко встречал, но сразу узнавал по свету в глазах — людей, которые действительно горят своим делом. Как только все заняли свои места в теплице, профессор объявила тему урока: — Сегодня мы будем работать с гиллерой, — сказала она, указывая на растение в горшке перед ней.  Оно выглядело необычно: листья свисали, как у обычного плюща, но с серебристыми прожилками, которые время от времени вспыхивали лёгким мерцанием. Но что больше всего привлекло его внимание — воздушный пузырь, окружающий весь горшок. — Гиллера — растение крайне полезное, но опасное и требующее особого ухода. Оно чувствительно к магическому фону вокруг и легко меняет окраску листьев, если рядом находится колдун с плохими намерениями. Кто-нибудь скажет нам, чем полезно и опасно это растение? Гермиона моментально подняла руку, и профессор Спраут кивнула ей с одобрением, улыбнувшись. — Если рядом окажется кто-то с дурными намерениями или агрессивной магией, — начала Гермиона с привычной уверенностью, — гиллера начнёт менять цвет — её листья станут темно-фиолетовыми. А если негативное влияние будет усиливаться, то она начнёт выделять ядовитый газ первого класса токсичности. Поэтому её и держат в защитном пузыре. Профессор Спраут, довольная её ответом, кивнула, подбадривая остальной класс. — Отлично, мисс Грейнджер, как всегда точна. Именно поэтому гиллера у нас в защитном пузыре, — подтвердила профессор. — Пять баллов Гриффиндору! Учёные обнаружили, что её ядовитый газ может быть крайне опасным, но, в то же время, это растение можно использовать в благих целях. Гермиона не удержалась и добавила: — Гиллера используется в зельеварении, причём как раз этот газ и считается самым ценным ингридиентом. В умелых руках он может стать частью целебных зелий, хотя сам по себе крайне токсичен. Профессор Спраут одобрительно улыбнулась. — Все именно так! — подытожила она. — Гиллера — очень капризное растение, но при должном подходе она может стать прекрасным помощником. Однако всегда нужно помнить о безопасности при обращении с ней. Профессор Спраут прошла вдоль ряда студентов, магией расставляя перед каждым личный горшок гиллеры, прежде чем продолжить урок. — Наша задача на сегодня — научиться правильно ухаживать за гиллерой и определять её сигналы, — продолжила Спраут. — Она любит тень и слегка влажную почву, но слишком много воды может её убить, так что будьте внимательны. Сейчас мы применим на себя заклинание головного пузыря, а затем снимем защитные пузыри с горшков, — сказала она, останавливаясь у горшка Юры, — В ваших горшках находится магическая земля, подходящая для этого растения, но добавлять воду нужно крайне осторожно, и только капельками. Если переборщить, гиллера начнёт выделять густые пары, и мы окажемся в непроглядном тумане. Ученики достали палочки и начали накладывать на себя заклинание головного пузыря. Юра повторил за ними, чувствуя себя немного странно — заклинание создало вокруг его лица тонкий, полупрозрачный слой, который слегка изменял звуки, словно сквозь стену воды. Теперь они могли безопасно работать с гиллерой, не опасаясь токсичных паров. Когда все закончили с заклинанием, профессор Спраут сняла защитный пузырь со своего горшка, стоящего перед ней. — Вот так, — сказала она, показывая пример. — Теперь, когда гиллера без защиты, мы сможем лучше наблюдать её реакцию. Обратите внимание, кто-то из нас настроен против нее с не самыми дружелюбными намерениями! — женщина задорно хихикнула, указывая на слегка посиневшие лепестки, но еще не начавшие источать яд. — Задача – капнуть небольшое количество воды на землю и посмотреть, как растение отреагирует. Если вы всё делаете правильно, листья станут чуть зеленее и будут мягко мерцать. Будьте внимательны, если прожилки побледнеют — значит, растение испытывает стресс. Тогда добавьте ещё пару капель воды, теперь уже на листья, но аккуратно. Профессор прошла вдоль ряда, наблюдая, как студенты, один за другим, осторожно берут пипетки с водой. Юра склонился над своим горшком, внимательно глядя на серебристые прожилки на листьях. Они тихо мерцали, как Эйва из Аватара. Он медленно поднёс пипетку и, задержав дыхание, капнул первую каплю на землю. Сразу после этого листья гиллеры слегка задрожали, а её серебристые прожилки стали мерцать чуть ярче. Юра облегчённо выдохнул: кажется, растение восприняло его действия благосклонно. Он осторожно добавил ещё несколько капель, и растение снова отозвалось, мягко сияя в ответ. Это было завораживающее зрелище, и Юра вдруг понял, почему профессор Спраут так увлечена гербологией. Гиллера отвечала на его заботу, реагируя на каждое дружелюбное движение. Рон, стоявший рядом, тоже склонился над своим горшком, но с куда меньшим энтузиазмом. — Только не переборщи, Рон, — тихо подсказал Юра, заметив, как его друг уже накапал целую лужу у основания растения. Оно явно было не в восторге, о чем говорил поднимающийся туман. — Да уж, кропотливость и терпение – точно не моё, — пробормотал Рон, пытаясь подправить свою неудачу сухой щепоткой почвы. Гермиона, конечно, справилась идеально — её гиллера сияла ровным, спокойным светом, и профессор Спраут удовлетворённо кивнула, наблюдая за её работой. — Видите, ребята? — сказала Спраут, указывая на горшок Гермионы. — Когда гиллера чувствует себя хорошо, она «отвечает» мягким светом. Учитесь контролировать свои движения и эмоции, ведь растения чувствуют вашу энергию. Теперь накройте растения плотной тканью, они предпочитают жить в тени.  Юра осторожно взял кусок плотной ткани, лежащий рядом с горшком, и накрыл своё растение, стараясь не задеть листья. Гиллера, словно почувствовав приближение укрытия, мягко затрепетала, и серебристые прожилки ещё раз вспыхнули перед тем, как погрузиться в темноту. — Великолепно, мистер Лонгботтом, — с гордостью сказала профессор Спраут. — Вы точно чувствуете растение, как настоящий герболог. Ваша гиллера выглядит абсолютно довольной. Невилл чуть покраснел от неожиданной похвалы и не смог скрыть довольной улыбки. — Спасибо, профессор, — тихо ответил он, опуская взгляд на своё растение. — Прекрасно, — похвалила профессор Спраут, когда все ученики накрыли свои горшки. — Теперь, когда ваши гиллеры чувствуют себя в безопасности, оставим их в покое. — Хорошо, на этом мы завершаем урок, — сказала Спраут, улыбаясь всем собравшимся. — На следующем занятии мы продолжим изучать растения, реагирующие на энергетику волшебника. Домашнее задание – эссе о свойствах и применении подобных волшебных растений. Студенты стали медленно выходить из теплицы, обсуждая свои успехи и, в случае некоторых, промахи. Похвала Невиллу ещё звучала в ушах Юры, и он искренне радовался за этого застенчивого паренька. — Молодец, Невилл, — сказал Юра, когда они вышли из теплицы и направились по тропинке к замку. Невилл, всё ещё немного смущённый, улыбнулся и пожал плечами: — Спасибо. С растениями как-то… проще, чем с людьми, — пробормотал он, будто извиняясь за то, что находит их столь интересными. Юра на это лишь улыбнулся.  Они быстро дошли до входа в замок и направились к кабинету, где должен был состояться первый урок по защите от тёмных искусств. При мысли о предстоящем занятии Юра ощутил липкий страх. Когда они подошли к кабинету, дверь уже была приоткрыта, и изнутри слышались звуки приглушённого магического радио с приятным джазом. Юра первым зашёл внутрь, обводя кабинет взглядом. Он был почти безупречен, каждый стул стоял на своём месте, доска была тщательно вытерта, а на столе профессора лежала стопка аккуратно уложенных книг. На стенах, затянутых безукоризненным белым полотном, не было ни единой картины или плаката, которые могли бы отвлечь учеников. Здесь царила полная стерильность, кроме, разве что, одной единственной фотографии котенка в рамке на розовом фоне, одиноко стоящей на ее столе. И от этого Юра почувствовал лёгкий холодок по коже. Но он предвзят, другим, почему-то, здесь показалось уютно. Амбридж, сидевшая за своим столом с идеальной осанкой, не сразу подняла взгляд от бумаг. Она подождала, пока все студенты сядут на свои места, выключила радио, после чего сложила руки и, улыбнувшись сладкой, приторной улыбкой, поприветствовала класс. — Доброе утро, дорогие дети, — её голос прозвучал мягко, почти убаюкивающе. — Вы уже привыкли к определённой… хм, манере ведения этого предмета, но в этом году Министерство решило направить наше обучение в более безопасное русло. Её улыбка стала еще шире, но Юра чувствовал эту фальшь. Он осторожно обвёл взглядом комнату. Ученики вокруг, заворожённые вкрадчивыми словами, внимали каждому ее слову. — Магические существа, атакующая магия, даже элементарные защитные заклинания, которые вам раньше преподавали, — продолжала Амбридж, сделав паузу, чтобы подчеркнуть сказанное. — Все это атавизмы нашего крайне агрессивного прошлого. Традиции это хорошо, но, когда наше общество встало на более прогрессивные рельсы, отказалось от войн и распрей, мы должны отступиться от деструктивных практик. Все это, конечно же, мы не будем забывать — нам хватит изучения теории. Ваши родители, Министерство и наше правительство заботятся о вашей безопасности. А вы, дорогие дети, должны доверять закону и нам, старшим.  На мгновение в классе повисла тишина, в которой Юра смог услышать собственное дыхание. И снова резко начались перешептывания, перетекающие в откровенное негодование.  — Это что же, мы совсем ни от чего защититься не сможем, — выкрикнул какой-то гриффиндорец с заднего ряда.  Амбридж, откашлявшись, снова сложила руки на краю стола, её приторная улыбка стала ещё шире. — Дорогие ученики, — начала она, глядя на них с какой-то болезненной радостью. — важно понимать, что защита от преступников и от тёмных искусств — дело серьёзное, опасное. Именно поэтому с этим должны справляться специалисты. Она сделала паузу, чтобы её слова как следует улеглись в головах студентов, и, приподняв подбородок, продолжила с едва заметным оттенком превосходства, который, конечно же, заметил только Юра: — Обучение такому искусству требует многолетней практики, специальных знаний и опыта, недоступных простым волшебникам. Мы должны довериться профессионалам, которые были специально обучены для защиты нашего общества. Министерство располагает самыми надёжными, тщательно проверенными Аврорами — они прошли подготовку и знают, как действовать в самых сложных ситуациях. Она оглядела класс, наблюдая за их реакцией, и продолжила, слегка наклонив голову набок, будто делясь великим секретом: — Помните, что ваша безопасность — в руках Министерства, и нет нужды брать её на себя. В этом и заключается цель этой дисциплины. Всё, что нужно, — это довериться закону и тем, кто уже взял на себя эту ответственность. С кабинете стояла мертвая тишина. Кажется, эта женщина сломала мозги даже бравым гриффиндорцам.  Она улыбнулась уже гораздо мягче, сложив ладони вместе и с ободряющим видом глядя на класс: — А теперь, дорогие мои, мы начнем с основ защиты от темных искусств. Основой любой защиты является знание закона — правомерное использование магии и умение понимать, когда важно остановиться и передать дело в руки специалистов. — В первую очередь, запомните, — продолжала она, — никакая внезапная угроза не требует от вас немедленных действий, если только вы не прошли соответствующую подготовку. Не следует геройствовать и ввязываться в опасные ситуации: Министерство всегда рядом и готово прийти на помощь своим гражданам. По мере того, как стрелка на циферблате часов отсчитывала минуты до окончания урока, Юра все больше погружался в свои размышления.  С одной стороны, её слова имели смысл. Действительно, у волшебников есть Министерство магии и специалисты, готовые обеспечить порядок и безопасность. В идеале, доверие к закону и к Аврорату — это то, что могло бы защитить их всех и избавить от глупых и рискованных поступков, ведь каждый волшебник с палочкой это потенциальная обезьяна с гранатой. Но, во-первых, важен контекст. Похоже, Гарри Поттер находится в самом эпицентре событий, поэтому отсидеться не получится, как бы сильно он этого не хотел — его найдут, если не одни, так другие.  Но еще важнее была мысль о том, что те самые «специалисты», которым они, по словам Амбридж, должны доверять, уже, кажется, не всегда служат во благо магической Британии. Однако Юра мог отдать ей должное — Амбридж гладко стелет. Если бы он не знал, кто она такая и на что способна, ей удалось бы его обработать. Как, похоже, и всех остальных. Он осторожно оглянулся по сторонам: лица студентов выглядели задумчивыми, и в некоторых он даже заметил это странное смешение веры и уважения к тому, что она говорит. Он с отвращением покачал головой и отвел взгляд. Когда урок закончился, Юра, в довольно разбитом настроении, начал собивать свои вещи. В коридоре, как по расписанию, он услышал очередной насмешливый голос. Как же он устал от этого имбецила… — Ну что, Поттер? А ты сегодня был просто образцом покорности, — ехидно произнёс Симус, проходя мимо. В его взгляде сквозило явное недовольство. — в лицо преподавателям пиздеть ты зассал… Юра почувствовал, как внутри вскипает раздражение. Хоть плюй в глаза — все Божья роса. Он уже почти забыл, какие подростки могут быть противные, вредные, как часто они стремятся осудить, особенно того, кто хоть в чём-то выделяется. Сам таким был. Но сейчас у него не было сил для пустых разборок. Рон уже хотел сказать что-то грубое для эскалации конфликта, но он быстро его перехватил. Юра посмотрел на Симуса, пытаясь подобрать спокойный ответ, но в голове всё перемешивалось. Бросать слова в пустоту не хотелось, поэтому он решил забить и просто прошел мимо.  Финниган крикнул что-то ему в спину, но он уже переключил свое внимание на разговор с друзьями. В Большой зал они двигались вместе, окружённые потоком студентов, спешащих на ужин.  — Знаешь, Гарри, если бы я не знала, что Амбридж с тобой сделала, я бы никогда в жизни не подумала, что она на такое способна, — произнесла Гермиона, пребывая в некоторой степени шока.  — Точно, дружище, если бы ты ничего нам не рассказал, я бы подумал, что это вторая Спраут, — подхватил Рон, усмехнувшись, и в его глазах было видно искреннее недоумение. Юра покачал головой, стараясь отвлечься от неприятных мыслей о жестокости этой женщины.  — Знаете, — тихо начал Юра, чтобы их разговор не услышали посторонние, — я всё никак не могу понять, почему Министерство ведёт себя так странно. Зачем полностью немотивированно отрицает возрождение Волдеморта? Разве не было бы правильно провести расследование, проверить гипотезу? Но нет, такое развитие событий даже не рассматривается. В этом нет никакого смысла. Гермиона нахмурилась, её взгляд оживился; было видно, что она и сама думала об этом. — Я тоже думала об этом, Гарри, — ответила она задумчиво. — Фадж безвольный и все время пляшет под чью-то дудку. Раньше Дамблдора, теперь Люциуса Малфоя. Рон фыркнул, глядя на проходящих мимо студентов из Слизерина. Он понизил голос и, наклонившись к друзьям, добавил: — Конечно, Малфои здесь замешаны. Теперь, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся и ему выгодно оставаться в тени, Малфой сделает все, чтобы так и было. Юра слушал их, стараясь сложить все части головоломки. Он кивнул, но задумчиво добавил: — Да, вот только я не думаю, что Фадж согласился с методами Амбридж по моему устранению. Ведь если это вскроется, ему, да и Министерству, конец — они в буквальном смысле попытались уничтожить золотого ребенка в пользу какой-то своей выгоды. Они вошли в Большой зал, и их разговор стал ещё более приглушённым — Амбридж уже сидела за преподавательским столом (как она добралась так быстро? Секретные ходы из кабинетов профессоров?) и с лучезарным выражением лица наблюдала за студентами. Краем глаза он заметил, что директора снова нет. Он подумает об этом позже. Ужин только начинался, и столы наполнялись блюдами. Рон, не отрываясь от разговоров, успевал набивать рот жареной картошкой и курицей. — Министерство должно действовать в интересах общества, а не в интересах отдельных личностей. Это все, что я хочу сказать. — с трудом прожевав, вставил Рон. — и поэтому, с чем там Фадж согласился или не согласился, не имеет значения. Я уверен, что его скоро уберут. И, зная нашу правящую элиту, поставят на его место еще худшего для нас человека. Гермиона, воинственная активистка, уже была готова всех расталкивать и устраивать митинги, но Рон вдруг воскликнул:  — Эй, Гарри, ты не забыл? Нам ещё после ужина предстоит встреча с любимчиком Пивза, — ухмыльнулся он, скривив рот.  Юра вздохнул, с трудом подавив недовольство, но понял, что отработки у Филча не избежать. Гермиона, закончив свою порцию, взглянула на них с сочувствием, поправляя сумку на плече. — Удачи вам, — сказала она, мягко улыбнувшись. — Буду ждать вас в гостиной. Рон скривился. Гермиона только ободряюще кивнула и направилась к лестнице, а Юра с Роном двинулись в противоположную сторону, туда, где обычно обитал Филч. Замок в вечерних сумерках погружался в полумрак; факелы вдоль стен горели приглушённо, и лишь шаги друзей раздавались в пустых коридорах. Когда они подошли к двери в сторожку Филча, она распахнулась с резким скрипом, и перед ними появился сам завхоз. В его лице читалась привычная угрюмость, но глаза предвкушали чужую боль. — Ну что, пришли, — проворчал он, медленно осматривая их с ног до головы. — Я уже подыскал вам задание. И если вы выполните его без должного уважения и усердия, знайте — цепи в подземельях начищаются мной с завидным постоянством. Он сделал паузу, выжидая их реакцию. Юра бросил взгляд на Рона, который лишь закатил глаза и, похоже, нисколько не впечатлился угрозами Филча. — Вам предстоит переписать карточки с наказаниями студентов, начиная с 1970 года, — продолжил Филч, сверкнув глазами. — Вручную, каждую по порядку, пока не начнёте чувствовать, как отваливаются пальцы. И без магии, — с ядовитой усмешкой добавил он. — Заодно узнаете, какие раньше наказания следовали за проступки. Если бы я мог, то давно вернул бы старые методы. — Пытки, наверное, да? — беззвучно пробормотал Рон, громко вздыхая. — А может еще и со средневековыми кандалами? Филч бросил на него недовольный взгляд и сжал губы в тонкую линию, но предпочёл молчание. Он просто повёл их к старому шкафу, в котором горкой лежали пожелтевшие пергаменты. — Переписывайте, и чтобы каждый год был записан с точностью до малейшего нарушения, — рявкнул Филч, выходя за дверь и крича вдогонку. — Будете тут прохлаждаться – добавлю работы! Юра взял первую потрескавшуюся от времени карточку и посмотрел на Рона, который уже начал выводить первую строчку на чистом листе. Писать было не особо трудно, но скука охватывала его с первых же минут, и каждый случай нарушения казался таким же безликим, как эта коморка. «1970 год, Броклхёрст Джеймс, нарушение правил посещения библиотеки… назначено наказание — чистка туалетов…» Постепенно строки мелькали перед глазами, сливаясь в череду однообразных записей. Юра, откинувшись на спинку стула, подумал, что не лишним было бы сделать что-то полезное во время этой переписки — может, узнать компромат на кого-нибудь. — Ого, смотри, — прошептал Рон, прочитав карточку очередного студента, — «Долорес Джейн Амбридж»… «Поступление на первый курс в 1973 году»… «Факультет Слизерин». Юра удивлённо приподнял брови, глядя на карточку, которую Рон держал перед собой. Он забрал у друга старый, пожелтевший пергамент и прочитал ещё раз. Это какое-то благословение! То, что нужно. — Ха! Тут написано, что на шестом курсе её как-то застукали ночью с семикурсником Августом Руквудом на астрономической башне! Юра замер, взгляд мгновенно остановился на имени «Руквуд». Это имя он только сегодня видел в газетных архивах: Август Руквуд, тот самый человек, который, как утверждали источники, был шпионом Министерства, внедрённым в Пожиратели Смерти. Его оправдали из-за работы под прикрытием — или, по крайней мере, так утверждается. — Руквуд, — пробормотал Юра, разговаривая сам с собой, — Сотрудник Отдела Тайн, оправданный за шпионаж… — Папа, кстати, не верит в это.  — Что? — Внезапный голос Рона выбил его из мыслей.  — Я говорю, папа не верит, что Руквуд был шпионом. Эти тайники все что угодно могут сказать, даром пользуются своей скрытностью.  — Интересно, — пробормотал Юра, возвращая взгляд к карточке. — Ладно, давай побыстрее с этим закончим и пойдём, наконец, спать. Этот день был адом.  Рон согласно кивнул и они на некоторое время замолчали. В комнате были слышны только скрип перьев и шелест пергаментов.  Когда они закончили последнюю карточку и аккуратно сложили ее в стопку, оба с облегчением выдохнули. Была уже полночь. Оставалось только аккуратно поставить карточки обратно в шкаф и убраться отсюда, пока Филч не решил, что они работали недостаточно усердно. — Всё, наконец, — прошептал Юра, закрывая дверцу шкафа. — Завтра будет не легче. Давай сматываться, пока Филч не передумал. Рон едва сдержал зевок, но кивнул. Они быстро покинули тёмную коморку, а коридоры замка встретили их вечерней тишиной и мраком, слегка освещённые факелами. Ночь была уже на исходе, а завтра их ждал очередной день, полный учебных проблем.  — Пароль? — полусонно пробормотала Полная Дама, и ребята хором ответили: — Отвага. Портрет скользнул в сторону, и они вошли в пустую гостиную, погружённую в мягкий полумрак. Только Гермиона сидела в одиночестве около камина, как и обещала. Мягкий свет от камина отбрасывал на стены дрожащие тени, а мерцающие отблески огня придавали пространству уют, которого так не хватало этому долгому и трудному дню. У камина, подложив под себя одну ногу и задумчиво листая учебник, сидела Гермиона. Услышав, как скрипнула входная дверь, она подняла голову и встретилась с ними взглядом. На её лице появилась усталая улыбка. — Как прошло? — спросила она, закрывая учебник и откидывая прядь волос за ухо. Рон фыркнул, опускаясь на ближайший диван. — Представь себе — переписывали карточки наказаний с 1970 года, — ответил он, закатив глаза. — Что может быть скучнее? — Натирать кубки в Зале Наград? Или, может быть, мыть туалеты? — саркастично поддела она.  — Туше, — с мягкой улыбкой отозвался Рон. Гермиона хмыкнула, но усталость всё же взяла верх, и её улыбка быстро погасла. Юра почувствовал себя немного неловко между этими двумя, но потом эта мысль вылетела у него из головы. Он уселся напротив, внимательно посмотрел на неё, вспоминая, что на обеде она упомянула о каких-то важных новостях. — Кстати, Гермиона, — начал он, глядя на неё с интересом, — ты говорила, что у тебя есть что-то важное для нас. Так что случилось? Гермиона слегка напряглась, и в её глазах мелькнуло что-то вроде сомнения. Похоже, новость и правда была серьёзной, но усталость за день, видимо, притупила её решимость. — Да, действительно, есть кое-что, но… — Она отвела взгляд и устало потерла глаза. — Если честно, я думала, что дождусь вас раньше. Уже поздно, и я совершенно вымотана. Может, поговорим об этом завтра? Юра не мог с этим поспорить. И, хотя любопытство всё же искрилось в обоих, они решили не настаивать. — Ладно, Гермиона, завтра, так завтра, — сказал Юра с понимающей улыбкой. — Все устали, и, честно говоря, если это хоть наполовину так серьёзно, как кажется, то лучше правда подождать до утра и разобраться на свежую голову. Рон кивнул, зевая: — Согласен. А теперь давайте спать, завтра зелья.  — Что ж, тогда всем спокойной ночи, — сказал он, и они с Роном направились к лестнице, ведущей в спальню. Гермиона кивнула им вслед: — Спокойной ночи. В тишине старого замка шаги отдавались эхом, пока они поднимались к себе в комнату. Наконец разобравшись со всеми приготовлениями ко сну, Юра забрался под одеяло, чувствуя, как тишина и полумрак спальни окутывают его тёплой дремотой. Рон тоже устроился в кровати, и вскоре его тихое, ровное дыхание наполнило комнату.