Последствия

— Давненько тебя не было видно, господин. — Не говори, что рад меня видеть, — оскалился Сет. Надир, он же коренастый и оттого по-нелепому патлатый хозяин борделя, не расшаркивался, спокойно встретив его в своем кабинете. — Отчего ж, рад. Раз явился, значит, и дела в гору пойдут. — А есть на что жаловаться? Надиру, естественно, было на что пожаловаться. За последние годы, пока Сет отсутствовал, количество вертепов подскочило невиданно. Города, а портовые тем паче, ночами превращались в рассадники разврата. На памяти Сета, власти ничего аморального в этом не видели, но одно дело — храмы с их жрицами и подношениями, и совсем другое — притоны, наиболее неугодные из которых начинали просто душить. Налогами, проверками, подставами — конкуренция стояла нешуточная. Под крышей Сета раньше Надир бы и ухом не повел, а теперь его прижали так, что он готов был отдать вдвое больше его доли. Не сказать, что Сет жаловал бордели, чтобы за какой-то определенный еще и впрягаться, давая ход молве и устраняя конкурентов — не буквально, конечно, — но слезной просьбе стать одним из богатейших владельцев публичного дома отказать не смог, давясь смехом. За такое и требовать чего-то взамен было негоже, но даже он не стал бы препятствовать дополнительному источнику дохода в виде легких и, что уж говорить, довольно больших денег. Деньги нужны всем и всегда. Да и как Надир вел дела, Сету нравилось. Его дом любви прославился чуть ли не на всю страну в большинстве своем усилиями хозяина, который понабирал наикрасивейших и жуть каких умелых женщин. Сет в тонкости этого дела никогда не вникал, но отдавал Надиру должное: таких девиц, как здесь, он и не в каждом храме встречал. А всякий раз, когда он являлся за своей долей, Надир бонусом предлагал ему новеньких. Приносил в жертву девственниц, если уж прямо. В таких дарах Сет уж точно не нуждался, что и хотел выразить в первый раз красноречивым «ты обурел?» взглядом, но до адресата тот не дошел, споткнувшись о красоту девы, готовой на все, лишь бы не отдать свою невинность какому-нибудь богомерзкому немытому моряку. Может, даже не одному. Уже после Сет убедился, что Надир был против подобного и девочек своих оберегал. Его это, разумеется, не возвышало среди прочих, но факт оставался фактом: сбившиеся с пути блудницы чуть ли не грезили попасть именно под его крыло. Сет опустился в широкое кресло в так называемой приемной комнате, запрокинув голову на спинку. Надир попросил подождать, пока он отсчитает сумму, и, признаться, скоротать время вне дома Сет сейчас был только рад. По словам Карима, регулярно наблюдающего Эву, приближался второй триместр. Сет бы этого ни за что в жизни не понял, потому как живот у Эвы в размерах словно бы и не менялся. К нему даже закралась пугающая мысль, но врач заверил обоих в расположении плода по задней стенке, обрадовав Эву меньшей нагрузкой на позвоночник и избежанием растяжек. Все на месте, иронично успокаивал Карим, пока Сет гипнотизировал взглядом живот, выглядящий так, будто Эва просто плотненько поела. За те недели, которые Сет с ней провел, он не застал ее капризов, полагая, что происходящим она удовлетворена. Но во время сегодняшнего вздора она вдруг высказала, мол, все, что Сет делал, он делал ради ребенка и только, на что ему резонно было бы ответить «А ради кого еще?», но вместо этого он просто ушел. Трудно было поверить, однако нелепая ссора началась с того, что он в очередной раз купил готовую сладкую выпечку — отчего-то взял себе за привычку заглядывать на рынок перед возвращением домой. Туда, где его стали ждать каждый вечер. Эва не сомневалась, что все его усилия были направлены лишь на то, чтобы беременность и роды протекли без проблем. Сет не был намерен ее разубеждать, не совсем догоняя, правда, до сути претензии. Ничего сверхъестественного он не делал, подумаешь, добил павильон, за который-таки взялся Озаз, не имел ничего против ее самостоятельных вылазок в город, оставляя ей мешочки с деньгами, чтобы покупала себе все необходимое, не отвлекая его от дел. Отпускать ее одну, может, и было опрометчиво, но не держать же ее взаперти. К тому же, случись с ней что, он примчался бы без промедлений, и она об этом знала, хоть и не догадывалась о природе их связи, предупреждающе щелкающей всякий раз, когда Эве что-то угрожало. Уяснять, что Сет элементарно чувствует ее как то, что ему принадлежит, ей было совсем необязательно. При этом он отлично понимал, что его влияние на нее рано или поздно снова даст о себе знать. В конце концов, Эва оставалась частью своего покровителя. Это Сету многое объясняло. С подопечными он предпочитал больше раскидывать дела, нежели спать, естественную потребность поразвлечься удовлетворял избирательно и не столь часто, как молвили вездесущие слухи о том, что он перетрахал половину Египта. Каждый считал женщин его слабостью, и особенно весело это было слышать от слуг. Из них Эва была единственной, с кем он позволил себе зайти дальше, и тепло ее души — опять же, от него, — зародило то, чему не дано было зародиться. Никакая любовь здесь ни при чем, что бы там ни пел ему Ра. Ливий, кстати, был категорически против того, чтобы Эва возвращалась к своему ремеслу, по крайней мере, пока не родит. Каким-то образом он подозревал, чувствовал, что риски и так высоки, и выворачивать их на максимум крайне глупо. Ни Сет, ни Эва не возражали.  Мысли прервало тихое вторжение в его поле зрения девицей, наверняка подосланной Надиром. А Сет уж было понадеялся, что он успокоился. Подняв голову, он склонил ее набок, выдавая свой интерес скользнувшим взглядом по ее фигуре. Наряд с трудом прикрывал то, чем природа наградила деву, правда, не оставляя простора для воображения, которое сходу показало ему, что и в каких позах он мог с ней вытворить. Мда. Что-то раньше он не замечал за собой такой озабоченности. Нервы? — Позволишь скрасить твое ожидание, господин? Не голос, а песня. Так бы и заслушивался. — Уже скрасила, — ответил Сет, уловив искреннюю полуулыбку. Радовать красавиц одно удовольствие. Она не подошла к нему — подплыла, тягуче и невероятно грациозно, присев слишком уж близко и облокотившись на спинку. Цветочный аромат тут же ударил в нос, обволакивая сладким благоуханием. — Говорят, ты давно сюда не захаживал. Вот как, улыбнулся Сет, поймав ее взгляд своим и прищурившись: — Наслышана обо мне? Щечки порозовели, когда она опустила глаза, невзначай дотронувшись до его плеча. — От тех, кому посчастливилось. Сета это насмешило. Легенды о ночах с ним в борделях — слава сомнительная, но вряд ли они выходили куда-то за пределы. Дева, тем временем, обогнула пальчиком линию мускулов на его плече, прежде чем убрать руку и немного отодвинуться. Сет тут же неслышно вдохнул воздуха побольше — флакон она, что ли, на себя вылила? — В комнате наверху не так душно, — вкрадчиво произнесла девица. Да что ты, криво ухмыльнулся Сет, отметив, что вела она себя достаточно раскованно для невинной. Хотя в свое время Эва тоже быстро забыла с ним про стыд. Сет нахмурился на мгновенье, приложив усилия, чтобы вымести ненужные мысли из головы. — Ты необычайно храбра для той, что ласки не знала, — заметил он. Дева раздвинула блестящие губы в улыбке, будто только этого и ждала: — Я своего не упускаю. Ты погляди, какая хваткая. Еще и слушать приятно. — Хвалю, — одобрил Сет, покосившись на тоненькую руку, легшую на его бедро. Это действие сопроводил тихий шепот: — Вознагради. До чего хороша, грех не распробовать. Сет повернул к ней голову, склонившись к ее шее, без тени сомнений готовый взять то, что так открыто предлагали. И сам не понял, как это произошло, но ручонку, юрко скользнувшую к его паху, он твердо перехватил. Дева непонимающе хлопнула глазками, разрез которых вдруг изменился, приобретя хитрый прищур, а губы стали чуть полнее, изогнувшись в ухмылке. Сет сморгнул, отвернувшись и мягко убрав чужую руку со своего бедра. — Что-то не так? — девица звучала озадаченно. — Ступай, — холодно бросил Сет. — И позови Надира. Надир прискакал взъерошенный и расстроенный тем, что отвлечь Сета не удалось. Наверняка и девчонку свою отчитал, которая явно приняла отказ на свой счет. Нехорошо получилось. Да и плевать. — Долго мне еще ждать? — недовольно спросил Сет. — Писцы подсчитывают, — распинался Надир. Хоть и мнил себя важной персоной, ясно понимал, кого злить не стоит. — Накладка вышла, проблемой уже занимаются. — Так поторопи. — Сет безучастно выгнул бровь. — Пока я тобой не занялся. Когда он вернулся домой, стояла уже глубокая ночь. Несколько увесистых мешков он понес с собой в погреб, чтобы шумом не разбудить Эву, да так и застыл на лестнице, узрев ее сидящей на стуле подле ящиков и стола. Горящая лампадка хорошо освещала ту часть подвала, поэтому Сет по длинной сорочке и распущенным волосам решил, что она просто проголодалась среди ночи, пока не увидел ее мокрое лицо. В подтверждение догадки Эва шмыгнула носом. Сет отбросил все мешки в сторону, немедля приблизившись к ней. — Что такое? Эва замотала головой: — Ничего. Правда, ничего. Она снова шмыгнула, утирая слезу ребром ладони, в которой Сет заметил кусочек кураги. — Плачешь-то чего? — не отставал он, оглядывая ее. Ударилась, может? — Говори. — Глупо. — Эва скривилась, готовясь то ли рассмеяться, то ли зарыдать. — Я искала абрикосы. — Она поднесла ко рту курагу, откусив совсем уж маленький кусочек, и зажевала его с абсолютно несчастным видом. — А у нас их нет, только курага. Ну да, они еще месяц назад купили целый ящик самых разных сухофруктов. — И? — поторопил Сет, все еще не понимая причины слез. — Всё, — опустила голову Эва. — Ем и давлюсь этой курагой, но абрикосов меньше не хочется. — А чем курага тебе не угодила? — Она сухая! — возмущенно, но тихо вскрикнула Эва, ткнув своей недоеденной курагой ему чуть ли не в лицо, чтобы показать, какая она сухая. — И кислая, и невкусная… Сет отступил на шаг, мысленно отсчитав до пяти. — Ты поэтому ревешь? Эва отчаянно стукнула ладонью по столешнице рядом, оставив на ее поверхности сухофрукт. — Вот почему я не хотела говорить! — В очередной раз шмыгнув, она приготовилась встать, но Сет положил руки на ее плечи, усадив обратно и сделав еще пять счетов в уме. — Это всё? — осведомился он. — Что, всё? — Всё, чего ты сейчас хочешь? Эва распахнула глаза, непонимающе уставившись на него, и неуверенно кивнула. Сет, не удержавшись, стер большим пальцем только-только сорвавшуюся слезу с уголка ее глаза, неслышно вздохнув. Захочет и не успокоится, значит. Так. Абрикосы, абрикосы. Луна в зените, где их сейчас достать? — В спальню иди, — сказал он, отодвинувшись. — Скоро буду. Эва не послушалась, хмуро глядя куда-то ему в ключицу так, словно ей что-то сильно не понравилось. — Приберусь пока. — Она отвернулась, оглядев подвал. — Пыльно тут. Сет не возражал, загрузившись вариантами. Самым оптимальным был ночной рынок, если еще не успел закрыться. В противном случае, придется наведаться в чужой сад. Не веря в то, что ситуация доведёт до мелкой кражи, Сет выловил единственного оставшегося торговца фруктами на уже сворачивающемся рынке, потребовав абрикосов или хотя бы место, где их можно сейчас купить, но тот развел руками, честно признавшись, что его остатки подсгнили, а хорошие только завтра завезут с причалившего судна. Какого судна, немедленно спросил Сет. Побойся бога, господин, потерпи уж до завтра, заулыбался торговец, но под убийственным взглядом все разложил. Нет у меня завтра, подумал Сет, найдя нужный корабль и с обреченным вздохом туда проскользнув. Вахтер судна сладко плющил харю на палубе. Солдат спит, служба идет — все, как всегда. Где-то вошкался суточный наряд, поэтому Сет не стал медлить, бесшумно миновав каюты и спустившись в трюм. От количества ящиков он бы непременно схватился за голову, но хоть здесь пригодилась природа бога, которая, к великому сожалению, уже не могла телепортировать нужный фрукт ему в руку — так бы ни о какой вылазке речь и не шла. Быстро отыскав среди таких закромов нужный ящик, он положил пару абрикосов в один карман, еще пару — в другой, задумался и взял еще два в руку. Дело было сделано, оставалось только переместиться домой. — Вор! Держи вора! Да чтоб тебя. Сет развернулся на крик, вовремя пригнувшись от удара лопатой — лопатой?! — и сжал свободную руку в кулак, засандалив проснувшемуся в трюме матросу в челюсть. Груз тот охранял не один: на шум выбежала еще парочка таких же, напав с двух сторон. Сет успел наступить на полотно лопаты, схватившись за поднявшийся прямо в ладонь черенок, когда его чуть не достали острием кинжала, полоснув по новой штанине. Исфет с ними, со штанами — абрикосы в кармане задело. Раздраженный, Сет подкинул два фрукта в своей руке вверх, перехватив лопату и замахнувшись ей так, что черенок попал прямо в висок одного матроса, а полотно с характерным и весьма забавным звуком засветило по лицу другого. Отпустив лопату, которая упала вместе с оглушенными телами, Сет поймал абрикосы на лету в обе руки, очень постаравшись их не смять и, слыша многочисленный топот прибывающих матросов, мгновенно завихрился песком. В целости остались только четыре штуки, которые Сет тщательно помыл перед тем, как зайти в спальню. Ненароком он подумал, вот будет весело, если Эва уснула, но та ждала его на кровати, укрывшись покрывалом. Сет неспешно к ней подошел, вручив один из абрикосов, а оставшиеся три положил на рядом стоящую тумбу. Эва тут же приняла сидячее положение, подложив под спину подушку, и Сет воспользовался освободившимся пространством у ее ног, присев на постель и моментально почувствовав тяжесть ночи. — Хорошо как, — блаженно промычала Эва, прикрыв глаза. — Вкусно? — спросил Сет, наблюдая за тем, как она ела. — Спелый такой, — кивнула та, улыбнувшись, а затем опустила взгляд на его штаны. — А это у тебя… Глянув туда же, Сет вытащил из проткнутого кармана пострадавшие фрукты. Забыл выбросить. До него, кажется, только сейчас доходило, что подорвался он в ночи лишь ради того, чтобы достать для Эвы абрикосы — и не просто достать, а украсть и чуть ли не подраться за них. А мог бы и в ус не дуть, отжигая с девой Надира до самого утра, и не нужно было бы шкериться на борту судна и отбиваться от матросов, чтобы ее порадовать. — Не забивай голову, — посоветовал Сет, поднявшись с кровати. У самой двери он остановился, услышав, как Эва его позвала. — Спасибо, — произнесла она, одарив его теплой, щемящей в своей мягкости улыбкой. — Пустяки, — ухмыльнулся Сет, отогнав мысль, что перенес бы сюда весь груз с трюма лишь для того, чтобы Эва еще раз вот так ему улыбнулась. Впрочем, это ждало его в Пелле. Услышав об отправке на родину Македонского, Эва несказанно удивилась и воодушевилась, посчитав нужным информировать, что никогда не была за границей. Ты вообще из дома выходила, недоуменно спросил Сет, получив в ответ какое-то бурчание под нос. Уж где-где, а в родном городе своего обожаемого друга она должна была побывать хоть раз, так Сет полагал, посему изумился, предвкушая историческое и культурное погружение. Неслучайно торгаш из Левкос-Лимена обмолвился о столице: во время празднеств в городе на холме яблоку негде было упасть, чистое раздолье для жаждущих поживиться. Вертикальные улицы, добротно обитые камнем и ступеньками для удобства передвижения, один хрен заставляли невыносливых делать передышки через каждые несколько подъемов. Хорошо, лавок хоть отбавляй. Позаботились. Эва, однако, не жаловалась, искрящими любопытством глазами провожая суетливых горожан и более расслабленных гостей. Столица, пестрящая развлечениями во время торжества союза дочери правителя, полностью захватила ее внимание. Наведя маршрут до агоры, Сет водил Эву через улицы со скульптурами, знакомил с живописью мозаичного искусства, аналогов которой пока не было во всем мире. Время давно перевалило за полдень — Эва перед перемещением собиралась непривычно долго, в итоге представ в виде, по мнению Сета, не особо изменившемся, хоть и прелестном, — и они много чего могли не успеть, но превращать туристический променад в торопливую гонку Сет ни в коем случае не хотел. Потому и охотно отвечал на ее вопросы, в большинстве своем стараясь построить монолог так, чтобы их возникло как можно меньше. Эве нравилось его слушать. Некоторые подробности она умудрялась горячо оспаривать, утверждая, что читала совершенно иную информацию. Откуда ей было знать, что события Сет пересказывал не из книг, а по памяти. Он в открытую посмеивался — ничего не мог с собой поделать, временами она выдавала совсем уж глупые вещи, — на что она фыркала, но не обижалась, продолжая внимать. — Откуда ты все это только берешь, — бубнила она. — Сколько тебе, девяносто? Ага, столетий как минимум. — Что, не соответствую? — полюбопытствовал Сет, изучая очередное каменное изваяние. — Вообще нет. Что я слышу, ехидно подумал Сет. Честно говоря, в том, чтобы внешне всегда выглядеть мужчиной в самом расцвете сил, было немало плюсов. Да и внутренне его вечную юность подпитывали эмоции таких же молодых и горячих. Сет не изменился в лице, бросив на Эву взгляд искоса и лукаво улыбнувшись: — Ты тоже ничего. Та отвела глаза от издевательски откровенной скульптуры перед собой, тоже покосившись на него: — Я не это имела в виду. Разумеется, не это, но как тут от соблазна устоять. — А могла бы. — Некрасиво мужчине напрашиваться на комплимент. — Некрасивому — да. — Так хочешь узнать, что я думаю о твоей внешности? — хмыкнула Эва. Говорили они вполголоса, хотя в этом не было нужды при таком оживлении. — Ты о ней думаешь. — Сет вовсю ребячился. — Этого достаточно. — Тебе комплиментов от других женщин мало? Вот сейчас Сет не понял. — Это каких? — От которых за метр духами несет. Ну и нюх, надо же. Вот почему в погребе отвернулась, вот, значит, к каким выводам пришла. Не ожидал Сет, что близость с девицей из борделя, а точнее, ее отсутствие, так ему аукнется. — Вот как ты обо мне думаешь, — пространно протянул Сет. — О чем тут еще можно подумать? — скривилась Эва. — Впрочем, меня это не касается. — Не касалось бы, не завела бы тему. — Я лишь предложила обсуждать твою внешность с теми, с кем ты проводишь время, чем меня доставать. — Полагаешь, их несколько? — Сет повернул к ней голову. Эва смело встретила его взгляд своим, вздернув бровь. — Это не мое дело. Отвернулась, носик чуть вздернула, вся из себя гордая. А ведь и вправду намарафетилась, платье надела, на первый взгляд, скромное, если бы не открытая спина чуть ли не до поясницы, серьги и браслеты нацепила массивные, в контраст собрав волосы в нежный пучок и отпустив пряди по бокам, губы накрасила, глаза подвела. Вдоволь налюбовавшись ею, Сет улыбчивым тоном сказал: — Просто, чтоб ты знала: твой запах не сравнится ни с чьим. Он говорил чистую правду, она действительно пахла невероятно — аромат фруктов и цветов смешивался с ее собственным, неповторимым, кружа голову, стоило только приблизиться и вдохнуть. Эва окинула его скептическим взглядом, прежде чем пойти дальше, но Сет видел, как у нее порозовели ушки. Чтоб ее совсем успокоить, он мог разоткровенничаться и добавить, что после ночи с ней он ни с кем не спал, только это ей знать точно было не нужно. Поравнявшись с ней, Сет нахмурился и прошел вперед, некстати заключив, что Эва не могла ему ответить тем же. Естественно, она ведь была замужем, все эти годы делила ложе с другим, каждый ее вздох предназначался для другого, каждый ее стон принадлежал другому. Естественно, Сет запрещал себе об этом думать, он не имел права злиться, он сам оставил ее, беспорядочно растворяясь в чужой похоти. Естественно, Эву украли, стоило ему только сделать шаг за границу страны, как и говорила Танит. Естественно, это было к лучшему, так и должно было все закончиться. Сет затормозил, переведя дух — совсем что-то завелся. А мог бы трахнуть ту девицу в борделе и забот не знать. Все равно ж предъявили. — Не заблудилась? Услышав македонский говор, Сет обернулся к Эве, к которой прилип какой-то парень, стоило ей отстать от него на несколько шагов. Явно не понимая язык, она хмуро глядела на незнакомца, мотая головой, но тот прицепился, как пиявка. Сет сократил расстояние тяжелой поступью, остановившись перед ними. Изогнув бровь, спокойно спросил: — Ты куда-то шел? — Парень задрал голову, недовольно уставившись на него, но непроизвольно сделал шаг назад, слабо кивнув. — Вот и иди. Парень ушел, всем своим видом говоря, что не очень-то и надо было. Сет подозревал, что благоразумных на пиршестве скоро станет гораздо меньше, с таким-то количеством спиртного, предлагаемого везде и всюду, и тихонько вздохнул. Так втопил, что чуть из виду Эву не потерял, а за ней глаз да глаз нужен. Естественно, ведь верно Озаз подметил — красивая потому что. — Не отходи от меня, — велел он, посмотрев на кишащую народом площадь впереди. Может, и не стоило в такую толпу лезть? Он опустил глаза, почувствовав, как Эва несмело взяла его за руку, глядя туда же. Что ж, так действительно сподручнее. Легонько сжав ладонь, он подвинул ее за себя, неспешно возобновив шаг. Огибать никого не приходилось, люди сами перед ним расступались, таким образом не задевая шедшую позади Эву вообще. В какой-то момент он подумал, что нет надобности держать ее за руку, но отпускать ее не хотелось. Да и она стиснула его ладонь крепче. По мере того, как они приближались к агоре, музыка становилась громче. Сет еще на пути высмотрел прилавок, с которого Эве было бы видно представление на сцене, и направился к нему, подальше от толкучки. Не хватало, чтоб сознание потеряла от нехватки воздуха. У прилавков людей было не так много, потому что торгаши дергали каждого мимо проходящего, зазывая отведать вкуснейшего пива. Затормозив у одной из многочисленных лавок под шатром, Сет взял себе одну чашку, вопросительно глянув на Эву. Та захотела ягодного сока. — Не припомню подобных массовых гуляний в Мемфисе, — завела разговор она, с любопытством оглядываясь. — Люди еще все такие разные. — Делегации из других стран прибыли, — объяснил Сет, встав чуть сбоку от прилавка и оперевшись об него бедром. Подвинул Эву ближе, чтоб не задевали покупатели. — Пока верхушка гуляет во дворце, гораздо менее влиятельным сопровождающим тоже хочется повеселиться. — Их туда не пускают? — удивилась Эва. Сет сделал большой глоток освежающего пива. — Пускают, но там скучно. Сама знаешь, пока эти церемонии проведут — уснешь. Эва улыбнулась, соглашаясь: — На моей свадьбе было так, но только вначале. К концу такой бардак стоял, гостей с пола поднимали. — На моей все остались лежать, — хохотнул Сет, про себя отметив, с какой легкостью теперь Эва говорила о своем прошлом. Та часто заморгала, изумившись: — Ты женат? — Был. — Сет отпил еще пива. — Очень давно. — И дети есть? — спросила уже полуутвердительно. Он мотнул головой: — Твой — первый. К счастью, в этот момент барабаны загрохотали громче, пресекая дальнейшие вопросы Эвы, которые, Сет был уверен, рвались наружу, но вместо этого она приковала свое внимание к сцене. До этого выступал какой-то поэт, не слишком ее заинтересовавший, сейчас же разыгрывалась постановка. Не то что бы они нравились Сету, но в этот раз задачей он себе поставил параллельно рассказывать Эве о местных богах, чьи образы иллюстрировались актерами. Эва то и дело хихикала от подробностей, которых на сцене никто бы не осмелился показать, и россказни Сета увлекли ее куда больше. — Тебе не тяжело? — спросил он, кивнув на ее живот. — Можем подойти ближе, найдем где присесть. — Не тяжело, — заверила Эва. — Да и нет охоты в толпу лезть. Сет все же аккуратно пристроил свою руку ей на поясницу. Дискомфорта не уловил, но и убирать ладонь не стал после того, как Эва заметно расслабилась, прижимаясь ближе. Тогда он молча встал позади нее, переместив руку ей под живот, на что она поначалу застыла, прежде чем упереться спиной в его грудь, кожа к коже. Торговец встрепенулся, поняв ее положение, и предложил свой стул. — Тогда ничего не видно будет, — отказалась Эва. Сет перевел ее слова, и торговец пожал плечами. — Здорово знать языки. Это было уже адресовано ему. Сет ответил поучительным тоном: — Необходимо. — Много языков знаешь? — Легче спросить, какие не знаю. Эва чуть отодвинулась, взглянув на него заинтригованно: — Надеюсь, эта твоя сторона передастся ребенку. Сперва Сет растерялся: она никогда еще не заговаривала о ребенке не в негативном ключе. Быстро взял себя в руки, не скрывая довольства: — Только эта? — Снова напрашиваешься? — Эва цыкнула, полностью отстранившись от него, чтобы взять чашку с соком. Сет потянулся за своей: — От тебя дождешься. Он допил свое пиво, попросив повторить, когда почувствовал взгляд Эвы, направленный на заполненную душистым напитком чашку. Очень кстати вспомнились слова Ливия об алкоголе и умеренных количествах, но Сет в последнюю очередь хотел каких-либо вредных воздействий на ее организм. И все же спросил: — Хочешь? К его огромному облегчению, Эва помотала головой, сказав: — Только пенку. Сет улыбнулся, благосклонно вручив ей чашку, которую она взяла обеими руками, притянув к губам и смешно сюрпнув немного пенки. Сет никогда бы не подумал, что беременная женщина, отпивающая спиртное, покажется ему настолько умилительным зрелищем. — Не окосела? — осведомился он. Эва убила его взглядом исподлобья, отвернувшись к сцене, где на смену актерам выпорхнули танцовщицы. Она аж подалась вперед, рассматривая явно не местных девиц: темнокожие, фигуристые, в ярких нарядах с полуоткрытым верхом, они всех заставили разинуть рты непривычно вольными и ритмичными телодвижениями. Обычно ни здесь, ни в Египте такое не танцевали в открытую. — Такие пластичные, — восхитилась Эва, завороженно наблюдая за и впрямь подвижными девами, которые повернулись к публике спинами, шевеля тазом под юбками так, что вычерчивался каждый изгиб на талиях, а кожа красиво поблескивала на необычайно плавно и быстро двигающихся поясницах. — Ты и не такое вытворяешь. Сет это проронил самопроизвольно, только после задумавшись, насколько пошло это прозвучало. Но и здесь он не соврал, верхом Эва исполняла несравненно, ее тонкая талия от круговых движений тазом изгибалась так, что глаз не отвести. Сама Эва, хлебнувшая в этот момент еще пенки, тут же выплеснула ее обратно, чудом не обрызгав прошедших мимо людей и поспешив вытереть рот и нос ладонью. Она молча протянула ему чашку, не смотря на него, и на этот раз у нее покраснела даже шея. Прочистив горло, Сет решил отвлечь ее самым большим рынком, поведя ее за собой сквозь толпу за руку. И, конечно, не ошибся: Эва забыла о неловкости сразу, как увидела гончарную мастерскую, охотно делясь тем, как в детстве пробовала лепить горшки, но продавать ей удавалось лучше. Сет в этом убедился, поджимая губы, чтоб не засмеяться от хоботов, которые она вылепляла на круге один за другим, в конце концов, устав смотреть на это безобразие и, возвысившись напротив нее у станка, наклонился, плавно погрузив средний палец внутрь изделия, чтобы сделать углубление в центре — то, что у Эвы не выходило вместе с другой задачей. Она придерживала свой крутящийся будущий шедевр ладонью, и все могло бы получиться, если бы ее рука не дрогнула. Посмеиваясь, Сет отодвинулся, вымыв руку водой, а когда посмотрел на Эву, обнаружил, что ее щеки стали пунцовыми. Исфет, да что ж такое. Либо у него начала крыша подтекать, либо Эва на самом деле варилась в том же, что и он. Во всяком случае, торопиться с выводами он не собирался. Ощущениям своим он доверял, но в этом плане с Эвой никогда не было просто, а сейчас — тем более. На рынке они предпочли пробовать яства, не отходя от прилавков. Для Эвы здесь было много нового из разных стран, и то, что на вкус Сету казалось странным, ей чудилось пищей богов. Забавно. Когда ей что-то нравилось особенно сильно, она подносила кусочек к его лицу, и Сет машинально наклонялся, пробуя еду из ее рук. С собой они ничего брать не стали — к вечеру Эва умаялась, еле передвигая ногами, сил присмотреть себе что-то у нее не осталось. Однако на предложение Сета отправиться домой отказалась, очень ей нравилась атмосфера праздника. Передохну и продолжим, улыбалась она, едва не оказавшись сбитой с ног промчавшимися мимо детьми. Сет успел ее придержать, чтоб не задели, подумав, что с ним она начала расслабляться настолько, что временами попросту не видела, куда идет — не замечала ступеньки, снующих людей, иногда даже колесницы, — потому что все это видел он. Эва передумала садиться на лавку, внезапно переступив с ноги на ногу и уведомив Сета, что «ей надо». Тот повел ее в ближайшую таверну, в которой, на удивление, было не так уж и людно, зато спокойно, взял себе еще пива — в Пелле оно было исключительно вкусным, — и занял уборную после Эвы, умыв лицо и руки. Кажется, судьба благоволила ему. Плевать на терки, он и не ждал, что сможет прижиться хоть с кем-то, самое главное, беременность протекала без приступов, внешние угрозы не тревожили, хотя Сет знал — эпистат после бездействия фараона не угомонился, своевольно отправив отряд рыскать в их поисках. Им же хуже. Ни один из родственников не дал о себе знать, что тоже можно было считать хорошим знаком. Слишком гладко всё. Сет поморщился, выйдя наружу, и сразу почувствовал напряжение еще до того, как увидел застывшую Эву, сидевшую за одним из столиков к нему лицом. Расположившийся напротив нее мужчина обернулся, проследив за ее взглядом, и неспешно поднялся со стула. Сет его помнил смутно — знал лишь, что был правой рукой верховного эпистата. Ну, ни на минуту нельзя ее одну оставить. — Надо же, — подал голос охотник. — По всему Египту искали, а нашли в Македонии. — Плохо искали, — хмыкнул Сет, уловив внимание гостей таверны, с интересом наблюдающих за разворачивающимся действом. Шли бы вы подальше отсюда. — И не совестно эпистату своих на верную смерть посылать? — Я здесь не за тем, чтобы сражаться. — Охотник повернул голову к Эве. Сет заметил, что одет он обычно, не так, как при исполнении. — Амен лишь хочет поговорить. Сет никак не отреагировал — ждал ответа Эвы. Та сидела, опустив взгляд в стол, и это навело его на ожидаемую и весьма неприятную мысль, что она была не против. Может, сама хотела. Может, только и ждала момента, когда за ней придут. Может, поэтому Сет не почувствовал угрозы сразу — в друге Амена она ее попросту не видела. Эва подняла глаза, столкнувшись с его — спокойными, не торопящими, — и вернула взгляд на охотника. — После того, что он сделал, мне не о чем с ним говорить, Тизиан, — сообщила она хмуро и уверенно. Не рисовалась, говорила искренне. Сет смотрел на Эву неотрывно, уловив для себя ее скрытый посыл в том, что с кем она и хотела отсюда выйти, то только с ним. — Зато есть о чем с тем, — Тизиан кивнул на Сета. — Кто искалечил твоего мужа, так? Ой ли. Не охотник ли взывает к чувству вины? Сет осклабился, зная, какой эффект произведут его слова: — Надо было в довесок оторвать ему язык. И не прогадал, увидев разжегшееся бешенство в глазах Тизиана. За хозяина пес жаждал разорвать ему глотку, и Сет отставил одну ногу чуть назад, готовый к нападению. В самом деле, какая же свадьба без драки.