Последствия

— Я знал, — провозгласил Ливий чуть ли не торжественно. Много вас, знатоков, развелось, хмыкнул Сет, приземлившись на стул в комнате врача, который сейчас осматривал Эву в своем кабинете. Изначально он направлялся к Пеллийскому, рассчитывая на то, что тот возьмется за дело без вопросов во втором часу ночи. Да и Эва при виде него немного успокоилась, отвлекшись на его пунцовое лицо в дверях. Сет сразу все понял, принеся не очень-то убедительные лукавые извинения за то, что прервал лекаря на самом интересном, на ходу проходя внутрь и усаживая смутившуюся Эву на кушетку, а затем сцепил его за плечо и вышел с ним наружу, кратко введя в курс дела. К концу речи глаза Ливия стали похожими на плошки, но от вопросов он действительно воздержался, сказав лишь о том, что Эву наблюдает узкий специалист, и его беспокойство в такое время не должно обернуться проблемой — для того и нанимали. Врач и впрямь недовольства не выказывал, в отличие от. — Выходит, ты охотнику разболтал? — подначил Сет, с удовольствием узрев перекосившееся от праведного возмущения лицо. Ливий, впрочем, быстро с ним совладал, брезгливо вздернув бровь: — С Аменом я не настолько дружен. Был, — добавил он, сев на стул напротив Сета и устремив хмурый взгляд в сторону. Злился. Хоть сейчас готов был идти и добивать. Всякий пацифист пересмотрел бы свои устои, если бы под тяжелой рукой оказалась его беременная подруга. — А он ведь к тебе приползет, — задумался Сет. — Так и отползет, — обрубил Ливий, тем не менее, уточнив чисто из профессионального интереса: — Что ты с ним сделал? Сет откинулся на спинку стула, ответив емко: — Поломал. Уточнять подробности Ливий не рискнул. Помолчал, спросив чуть тише: — А если ребенок не выжил? Сет прикрыл глаза. Об этом он старался не думать. Он в целом пытался отключить на время мозги, чего-то гадать или сгрызать себе ногти в ожидании не было смысла, в данный момент от него ничего не зависело. Зато все последующие действия и решения целиком ложились на его плечи, и хорошо было бы перестать чувствовать груз ответственности хотя бы на несколько минут, но Ливий расслабиться ему не дал. — Даже если выжил, — упал в размышления Пеллийский. — Эва сама захочет от него избавиться. Может захотеть, согласился Сет, учитывая нынешние обстоятельства. И так смотрела волком всю дорогу, отойдя от криков Амена и в то же время как будто бы позабыв о своих слезах, от вида которых Сету в виски кровь ударила. По факту, он не просто разрушил семью, еще и сделал мужа калекой. В глазах Эвы он сейчас был беспощадным извергом, но, отмотав время назад, он не поступил бы иначе. Оставалось лишь уповать на то, что после таких потрясений она расставит все по полочкам для себя самостоятельно. Придет к выводу, что, в чем бы она ни провинилась, никто не имел права угрожать ее жизни и жизни ее ребенка, от кого бы он ни был. Эва, которую Сет знал, ни за что не осталась бы с таким человеком. Она умная девочка. Женщина, одернул себя Сет. Будущая мать твоего ребенка. Ты за них обоих в ответе. И если она захочет от него избавиться, ты сделаешь все, чтобы она передумала. А потом будешь разматывать виток другой проблемы в поиске решения, как бы их максимально обезопасить. Слухи ведь разойдутся быстро. Сет догадывался, что со своим наследником он никому не упал — Ра об этом достаточно прямо намекнул, — но тревоги это не убавляло. Слишком уж много врагов себе нажил. А вприкуску подкидывалась еще и опасность изнутри: мало только упрятать Эву, надо было проследить за тем, чтоб ее жизни не угрожало ее же дитя. Если только Ра не решил таким образом схитрить, а он мог. Узнай об этом Эва, вообще бы раздумывать не стала. — Разве прерывать на таком сроке не чревато последствиями? — туманно вопросил Сет, слабо веря, что Эву это бы остановило. — Риск есть всегда, — ответил Ливий. — Если она выпьет специальный отвар, будет рвать дальше, чем видит. Ребенок умрет, но и она сама станет уязвима для любой заразы, инфекцию еще подхватит. Сет сдавил переносицу меж пальцев, помассировав. Зачем он вообще это спросил. — Вот об этом ей и скажешь. — С другой стороны, — как будто не услышал Ливий. — Можно отправить ее в спецучреждение, там все сделают, как надо. Как надо ему. — Я тебя сейчас в Дуат отправлю, — вяло пригрозил Сет, взглянув на него исподлобья сквозь пальцы на переносице. Ливий скорчил неприязненную гримасу, не дав себя запугать. — Я сам против этой идеи, но решение, в любом случае, за Эвой. Сам подумай, захочет она месяцами с животом бегать и прятаться с тем, кого даже не помнит? Амен этого так просто не оставит. — Это не твоя проблема. — Сет переместил пальцы к виску. Убей он эпистата, шумихи поднялось бы больше, и в обоих случаях за ними спустили бы его шавок, которых Сет помехой не считал. Много чести. — Проблемой для тебя станет другое. — Ливий вдруг расплылся в широкой улыбке. — Мешок монет поставил бы на то, что ты бы предпочел днями и ночами разделываться с охотниками, нежели выполнять капризы беременной женщины. Разделываться с охотниками Сет бы и без монет согласился. — Капризы? — Перепады настроения, — принялся перечислять Ливий. — Скачки гормонов. Захочет мандаринов среди ночи — в лепешку расшибешься, но достанешь. Брови Сета поползли вверх, а сам он предположил, что походил на слабоумного, переспросив во второй раз: — Мандаринов? — Мандаринов, персиков, неважно. — Ливий махнул рукой. — Главное, чтоб прям здесь и сейчас, ну вот захочет она и не успокоится, пока не получит. Сладкое, соленое, сладкое с соленым, может быть, даже спиртное. Придется давать, главное, всего в меру. — Он замолк, улыбка превратилась в отвратительно понимающую. — Вижу, тебе не нравится. — Я в экстазе, — мрачно ухмыльнулся Сет, как-то не очень себе представляя, что Эва дернет его посреди ночи только за тем, чтобы потребовать персиков. — Отказывать нельзя, — не угоманивался Ливий. — А как ребенок родится, начнутся ночи бессонные. Зубки, колики… Бессонных ночей Сет не страшился, чего нельзя было сказать о бесконечном плаче. Младенцы его угнетали, но сейчас речь шла о своем, о котором он и не грезил уж очень долгое время. Если Пеллийский думал, что перспективы его напугают, то здорово ошибался. — Слушай, ты чего добиваешься? — апатично спросил Сет. На этот раз Ливий принялся нагнетать, зайдя с другой стороны: — Если ты к такому не готов, то лучше бы ей остаться здесь. В городе и врач, и лекарства можно любые достать, и со мной ей будет гораздо спокойнее. Не чувствуй Сет людей и их намерений друг к другу, то заподозрил бы хорошо скрытое желание оставить Эву под боком, чтоб с ней явно не только малыша нянчить и на звезды смотреть. Однако помыслы Ливия были чисты, как роса. Сет с любопытством наклонил голову: — И с охотником разберешься? — Я так же приближен к царской власти, — напомнил ему Ливий. Допустим, прикинул Сет, положив ногу на ногу четверкой и хитро прищурившись: — Девица твоя будет в восторге. — Он оскалился, уловив зерно сомнения в только что пышущем уверенностью взгляде. — Ее будешь отправлять за мандаринами? В перерывах между утехами? — Всегда можно договориться, — не сдавался Ливий, но по голосу было ясно, что такую картину вообразить он мог с трудом. Поэтому Сет забил гвоздь до конца: — Посмотрел бы, как ты за сегодняшнюю вылазку выкручиваться будешь. Все-таки как удачно они с Эвой зашли. Ливий просел основательно, недовольно скривив губы, видимо, от грядущей необходимости разбирательств с той, что наверняка потребует объяснений. Сет даже не пытался упрятать злорадного ликования, не вдумываясь, собственно, чему тут было радоваться. Вообще-то, своими порывами Ливий бы избавил его от многих проблем разом, перенял бы на себя ответственность, дав задышать спокойно. В том, что касалось Эвы, на него можно было положиться: и влиятельной поддержкой бы заручился, и знал бы, что делать в случае сигналов, указывающих на то, что беременность протекает не так, как должно. Положился ты уже так один раз, подумал Сет, переведя взгляд на дверь, откуда был слышен приглушенный голос Эвы. А теперь сидишь и гадаешь, не случился ли выкидыш от толчка тех самых рук, в которые отдал ее когда-то. — Если бы она помнила тебя, то, может, бежала бы с тобой без оглядки. — Судя по враз изменившемуся тону, Ливий пыл поумерил, однако промолчать о том, что его гложило, не смог: — Я вообще в чужую личную жизнь лезть не люблю… Но полезу, смирился Сет, выжидательно на него уставившись. — Все никак понять не могу, зачем нужно было стирать себя из ее памяти. — Ливий вперил в него тяжелый взгляд, сцепив руки в замок. — Если только ты не принудил ее к чему-то, в чем я, честно сказать, сомневаюсь. — Я принуждал ее делать некоторые вещи в уплату долга, — не согласился Сет. — Я помню, — отмахнулся Ливий. — Ты понял, что я имел в виду. Понял, разумеется. Хоть один здравомыслящий нашелся, не допустив себе мысли, что Сет мог взять Эву силой. Приятно говорить с умным человеком. — Это была ее просьба, — бросил Сет, уведя глаза в сторону. В ответ на это Ливий внезапно усмехнулся: — Чего только не ляпнешь на эмоциях. — Сет взглянул на него вопросительно. — Я бы сейчас всего тебе этого не говорил, если бы своими глазами не увидел, как она захотела этого ребенка, после пяти лет-то предохранения. — Она не могла знать, что он от меня, — возразил Сет. Как и я не знал. — Кажется мне… Нет, я уверен, она чувствовала, что он не от Амена. Сет сдвинул брови, отсоветовав Ливию больше не изменять своей любви не лезть в чужую личную жизнь, своим раздражением попытавшись заглушить неуверенно чиркнувшую мысль о том, что Эва подсознательно хотела ребенка от него. Даже если так, она ясно дала понять, что намеревалась выпить снадобье после той ночи и выпила бы, если б не забыла напрочь о надобности. Насколько же было бы все проще, если бы она помнила его. С любым другим человеком Сету достаточно было лишь дозволить, сняв барьеры, а с ней он сделать этого не смог бы, даже если бы захотел — зачистил под корень, впервые приложив к этому силы. Но иначе, он бы, наверное, никогда не узнал, каким способом Амен ее временами — может и очень редко, но все же — мягко говоря, подавлял. Ливий вскочил, когда врач, наконец, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Сет остался сидеть, сам не заметив, как весь напрягся в ожидании. — Ребенку ничего не угрожает. — Глаза сами собой закрылись под облегченный вздох Ливия. — А вот Эвтида получила сильный стресс. — Еще бы, — цыкнул Ливий. — Карим, к ней можно? — Да какие вопросы, — с легкостью разрешил тот. Выглядел Карим гораздо старше Ливия, о чем свидетельствовали его седина и чуть подсохшее морщинами лицо, но стати мужчина еще не растерял, держась прямо, твердо и несуетливо. Ливий глянул на Сета, словно спрашивая, не против ли тот, если он зайдет первым. Сет быстро моргнул в одобрении — ему было что обсудить с врачом. Тот деловито уселся на место Ливия, начав прописывать, какие нужны витамины, попутно рассказывал, где можно купить, какими натуральными продуктами заменить. Посматривал на Сета блекло, хоть и участливо, всем своим видом говоря, насколько ему до звезды, кем оказался настоящий отец ребенка и что там сделалось с обманутым. Сету такой подход понравился — четко и строго по делу. Карим не обмолвился ни о патологиях, ни о каких-либо рисках. По его словам, картина в принципе вырисовывалась благоприятная. Вот только обстановку сменить точно бы не помешало, уж сильно мамочка была подавлена. — Что насчет перемещений на дальние расстояния? — спросил Сет, нормально так сбившись с толку «мамочкой». Для врача прозвище было не более чем привычным нарицательным. — Пока можно, но нежелательно. С трясками на наших дорогах… Сет постарался доходчиво объяснить, что километры он способен преодолеть за несколько секунд, чем вызвал у Карима легкое изумление. Однако вопросов по поводу сущности Сета он не озвучил, предоставив лишь свое согласие: — Почему нет. — Тем самым не оставив сомнений, что уже имел с таким дело. — Но как можно реже. И на поздних сроках не рекомендую. Лучше перемещайте к ней меня, буду наблюдать. Сету он нравился все больше. — Еще вопросы есть? Да вопросов была масса, озадачился Сет, перепады, персики, мандарины, но, так и не сумев собрать эти частицы в единое целое, вздохнул: — Сколько ждать? Карим позволил себе улыбнуться: — К концу сезона шему разродится. Когда будут бушевать ветра. Сет мысленно подсчитал — прилично. Времени на то, чтобы подумать, как с этим всем справиться, хватало с лихвой. Раньше надо было думать, упрекнул он себя, когда Исфет его дернул почтить своим присутствием эту богонеугодную столицу и увидеть там Эву, когда едва не уснул, прождав ее три часа, прежде чем провести с ней вечер и не найти в себе силы ее отпустить. Что бы поменялось, если бы он только знал, чем это всё могло обернуться? Он не успел дать этому вопросу ход в своей голове, поднявшись со стула, как только из кабинета вышел Ливий, и подошел к двери неспешно, остановившись перед ней на пару секунд. Во всей беготне и разговорах у него не было и свободной минуты поразмышлять, действительно ли этот ребенок нужен ему, действительно ли он готов подвергнуть опасности Эву ради него, потому что уже не было пути назад. С ребенком или без, под угрозой находилась если не жизнь Эвы, то ее репутация, которая, опять-таки, была способна свести ее в могилу. Незнание Сета нисколько не оправдывало — он не мог ее оставить так, не теперь. Он зашел в кабинет, сходу столкнувшись со взглядом Эвы, сидевшей на кушетке с вытянутыми ногами, спрятанными под покрывалом. Откинувшись на подушку у спинки, она смотрела на него полуприкрытыми глазами, все еще красными от слез. Только лицо ее не выражало ни горя, ни печали, она выглядела просто уставшей и обмякшей в своей усталости, по-прежнему даже не думая ломаться под гнетом обстоятельств. Стойкая, сколько Сет ее помнил. Он сел на стул, но не на тот, что стоял рядом с кушеткой, а подальше, обратив внимание на единственную горящую свечу на тумбе. От Эвы его отделяло около двух шагов — специально устроился так, чтобы она смогла его рассмотреть. Она наблюдала за ним, как настороженный зверек за хищником, не отрывая глаз. Не боялась, но опасалась, присматривалась и изучала, наверняка мучаясь вопросом, когда, где и как вообще умудрилась с ним… — Значит, Аш, — серьезно начала Эва. Сет слегка приподнял брови, как бы говоря, что весь внимание. Ливий, стало быть, сохранил тайну, хотя вполне мог вывалить подруге всё — за ее защиту он волновался больше, чем за себя, по крайней мере, сейчас. — Я так понимаю, кем бы ты ни был, ты достаточно влиятелен, чтобы покалечить верховного эпистата и быть уверенным, что тебе за это ничего не будет. Правильно понимаешь. Заинтригованный, Сет облокотился на стул, подперев щеку ладонью. — Достаточно, — подтвердил он. — Гнев фараона тебя не страшит, — продолжила она. — А еще ты знаешь, чем я занималась раньше. Сет подложил под подбородок кулак, не скрывая любопытства, куда же эта цепочка приведет Эву. Но та мотнула головой, давая понять, что на этом заходила в тупик. Неудивительно, в самом деле, откуда взяться мысли, что она забеременела от бога. Так и свихнуться недалеко. — Не заставляй меня гадать, кто ты, — попросила она. — Назовись сам. — Имя мое ты уже знаешь. — А вот что касается сущности… — Твой муж раньше называл меня колдуном. Веселые деньки были, право. — Он мне больше не муж. Во как. Сет всмотрелся в лицо Эвы, отметив отразившуюся гамму затолкнутых глубоко эмоций. Она очевидно чувствовала себя виноватой и не виноватой одновременно: предала Амена, обманула, в итоге калекой он же остался. Факт того, что она даже не помнила, как зачала ребенка от другого, ситуацию, наверное, только ухудшал. — Врач сказал, у меня был бы выкидыш, если бы ты не… — она запнулась, отвернувшись. Кулак под подбородком Сета сжался сильнее. — Не хочу о нем говорить. — Не будем, — не стал спорить Сет. Он в некотором роде был доволен — обвинения по поводу Амена он вряд ли бы стерпел. Эва, может, и собиралась, но разобралась с собой довольно быстро, придя к несомненно не самым легким заключениям и поставив на первое место себя. Умница, нисколько в тебе не сомневался. — Расскажи мне, как это произошло. — Эва кивнула на свой живот. Сет не удержался: — Тебе в деталях? — Он усмехнулся в ответ на прожигающий недовольством взгляд Эвы, убрав руку из-под лица и позволив ей расслабленно свиснуть с подлокотника. — Я пригласил тебя на ужин. Ты пришла, сбежав из дома тайком. Осталась на ночь. Три предложения, уйма последствий. Немыслимо. Эва, видимо, подумала о том же самом, помолчав немного и неожиданно саркастично выдав: — Зря сбежала, выходит, раз не помню ту ночь. — Она изящно изогнула бровь, приподняв краешек губ. — Все было настолько плохо? Ах ты ж маленькая гадюка, в восторге подумал Сет, зашедшись хохотом. — Кошмарно, — согласно протянул он, мотнув головой для пущей убедительности. — Если бы мог стереть себе память, та ночь пошла бы в расход первым делом. Уголки губ Эвы опустились. То-то же, зубки обломаешь. — Значит, вычеркнул себя из моей памяти? — зацепилась она, даже не думая обидеться. Сет кивнул. — Но зачем? — Ты попросила. Он не стал вдаваться в подробности, что просьбу он выполнил уже после того, как все случилось. Уж тем более, что Эва от нее отказалась сразу же, передумав, но он не послушал — ее отчаянное, честное «я больше не хочу вспоминать о тебе, думать о тебе» лишило его тогда опоры на несколько секунд и въелось намертво в голову прежде, чем он ее потерял. Детали начали всполохами вырисовываться у него самого. Он уже знал, что прощался, запоминал каждый ее стон, не пропускал ни одного участка кожи, не отрывал от нее своих губ, брал от той ночи все. Эва отвечала ему тем же, не выпускала его, цеплялась руками, ногами, оставалась красными полосами царапин на спине, отдавалась, как в последний раз, как будто если не догадывалась об этом, то чувствовала. А сейчас сидела на кушетке на расстоянии, не представляя, как довериться тому, кому всегда доверяла себя целиком. — Когда ты узнал, что ребенок твой? Перед тем, как ответить, Сету пришлось прочистить горло. — Сегодня. — И сразу явился. Надо же, — Эва криво ухмыльнулась. — Именно тогда, когда Амен начал сыпать подозрениями. Потому что старый интриган сам знает, когда ему необходимо вмешаться. — Главное, что успел вовремя, — сказал Сет, опустив глаза на ее живот. Он не знал, как там все должно выглядеть на шестой неделе, но казалось, что вообще ничего не изменилось. Или всему виной непривычно закрытое платье. — Что ты намереваешься с ним делать? — после небольшой паузы спросила Эва. Сет изумленно вздернул брови: — Это я у тебя хотел спросить. — Мой ответ будет зависеть от твоего плана, — заявила она. Ух ты, какая. Не постеснялась в открытую на крючок подцепить, осознав важность своего положения. Сет аж взбодрился, с улыбкой проинформировав: — В планах увезти тебя отсюда подальше. Для начала. — Подальше меня не устраивает, — нахмурилась Эва. — Хижина, дом, дворец? Или по постоялым дворам будем бегать? Сету и в голову не пришло, что она, мягко говоря, охамела — допрос ее полностью объяснялся позицией уязвимой женщины, желающей стабильности для нее и ее ребенка в первую очередь. Оставшись без крова, она не заискивала и не боялась озвучивать требования мужчине, которого едва знала. Что ж, похвально. — Дворец побольше твоего будет. — Сет частично не соврал, не договорив, что он был полуразрушен. — Но жить мы будем в доме. — Почему? — Потому что я не доверю тебя слугам. Вообще никому. Кроме этих, осекся Сет, на миг обернувшись на дверь. Карим не оставил сомнений в своей компетентности, да и был подотчетен Ливию, который выступал как гарант безопасности. Сет понимал, что все может измениться после того, как весть об изувеченном им эпистате дойдет до царской власти, но на этот случай варианты уже присмотрел. К тому же, больше склонялся к тому, что личные проблемы охотника фараону подавно не сдались. Зато могли расшевелить некоторых его родственничков. Вот тут была засада. Они и без Амена могли бы доставить немало хлопот. — Хочешь сказать, я должна буду остаться после того, как рожу тебе ребенка? А? Сет недоуменно уставился на Эву, прогнав про себя вопрос еще раз. — Не понял? — он подался вперед, уперев локти в колени. — А ты куда-то собралась? Эва без какой-либо боязни тоже склонилась в его сторону, оторвавшись спиной от подушки. — Если я согласна родить тебе ребенка, не значит, что я согласна жить дальше с ним и с тобой. Я не знаю тебя, не знаю, кто ты, что ты выкинешь через минуту или тогда, когда он родится. Сет так удивился и разозлился, что выпалил, не подумав: — Знания того, что я убью за вас двоих, тебе недостаточно? — Я такого наслышалась, и где я теперь? Без семьи и опоры, без крыши над головой. Ребенок разрушил все, к чему я шла. Может, в ее словах и был резон, но последнее предложение прострелило навзничь. А Сет уж было обрадовался, что не пришлось ее уговаривать, что она сама хотела его так же, как он — в чем себе бы наверняка не признался до этого момента. Чего можно было ожидать от его последовательницы, несущей его волю, как не поиска собственной выгоды? Разве не он сам наставлял ее думать о своей шкуре первостепенно? Жри, Сет, и нос не вороти, это плоды твоих трудов. — Хочешь избавиться от него, скажи прямо. Не это он хотел сказать. Впору было заявить о себе, о своей сущности, о своей непреклонности, что не даст, не позволит ей убить то, что подарить ему могла только она. Начать угрожать, в конце концов. Но Сет не видел в этом смысла, как и не видел себя с младенцем — одного. Он ожидал возмущений, что для Эвы предпринимать такое было уже поздно, к прежней жизни она все равно уже не вернется, но она притихла, словно сдувшись и растеряв весь запал. — Я очень его ждала, — произнесла она почти шепотом. У Сета внутри что-то шевельнулось, напомнив слова Ливия о том, что Эва чувствовала принадлежность ребенка ему. — Теперь не знаю, что и делать, он ведь ни при чем. Но страдать из-за него я тоже не хочу. К Сету пришла весьма здравая для его сути мысль: если Эва единственная из всех, что могла ему родить, его не должно волновать, чего она хочет. Не озарила, просто всплыла, как бы напоминая и предоставляя ему все основания, чтобы настоять на своем. Прекрасно это понимая, Сет медленно откинулся на спинку стула вновь, вымолвив лишь: — Ливий подскажет тебе учреждение, где это можно сделать. Все еще даже не началось, а он уже выдохся. И будь он хоть трижды бог, убеждать смертную оставить его ребенка ему вообще не впилось. Тысячи лет жил как-то без потомства, проживет еще столько же, недаром ведь его этой возможности лишили. Об Эве позаботится в любом случае, чтоб этот казус не преследовал ее до конца жизни — и исчезнет из нее с концами. Эва вытряхнула его из давящих размышлений шумным выдохом: — Так значит, ты хочешь, чтобы я убила его? Сет думал, что устал изумляться, ан нет. Окончательно растерянный, он послал Эве полный недоумения взгляд, подобравшись в подозрении, что она его дурила, но все ее существо сочилось искренностью, оголившись перед ним спектром сменяющихся эмоций, одной за другой. Это и есть перепады? Об этом его предупреждал Ливий? Больше не зная, чего еще ждать, Сет ответил осторожно, но уверенно: — Не хочу. — Потому что ответить именно на этот вопрос казалось ему важнее всего. — Но бросать его зачем? Хочешь пойти по стопам матери? Это он, наверное, зря. — Откуда ты… — Эва часто заморгала, быстро осознав, что ему известно о ней гораздо больше, чем она могла предположить, и взбесилась: — Может, я как раз-таки не хочу, чтобы он жил, как я! Меня все детство мать ненавидела! Она вдруг скинула покрывало, чтобы сесть, опустив ноги на пол, как вся сжалась, вскрикнув от боли. Готовившийся возразить Сет испугался не на шутку, подскочил к ней, сев рядом и не найдя ничего умнее, чем положить одну руку поверх ее на живот, а другую на поясницу. Кожу начало неприятно колоть, и он немедля сделал то, что чувствовал должным сделать: подключил силу, аккуратно вытягивая боль сквозь прижатые к ткани пальцы. Сначала несмело и потихоньку, а затем, когда Эва расслабилась под его ладонями, посильнее, пока она не убрала его руку со своего живота с тихим «всё». Сет так и оставил руку на ее спине, а она не спешила отодвигаться от него, потихоньку приходя в себя. Тишину кабинета тревожило лишь ее глубокое дыхание, вскоре ставшее мерным. Не иначе как отголоски толчка, будь он проклят. Продолжать разговор стало бессмысленно. Сет бы смело его вычеркнул, учитывая, что основывался он на эмоциях и на порыве потерянной Эвы добраться до сути, увериться, что варилась в этом не одна, почувствовать себя нужной, когда весь мир грозил отвернуться. Сет не раз ей повторял, что он рядом, и сокрушенно примирялся с тем, что напоминать ей об этом придется снова и снова. — Больше не делай резких движений, — спокойно сказал он. Эва повернула голову к нему, и Сет поймал ее взгляд, только сейчас заметив, как близко к ней сел. — Будет болеть, сразу говоришь мне. Если сплю — будишь. Если меня нет — зовешь. Эва посмотрела на его правый глаз, а затем левый — вблизи сразу оба охватить было невозможно, — и та же самая обреченность проскользнула в ее тихом голосе, когда она ухмыльнулась: — Как будто ты сразу придешь. — Примчусь, — заверил Сет. Куда теперь денусь. Он отстранился, чтобы встать, но Эва удержала его, схватив за запястье. Что-то новенькое. — Значит, мы договорились, что я буду свободна, как только ребенок родится? Нет, эта женщина его в гроб вгонит. — И куда же ты подашься? — поинтересовался Сет. — У меня будет время подумать, — не отступала Эва. — Не станешь ведь меня держать? Она и не скрывала, что ее пугала если не жизнь с незнакомцем, то роль матери, которую брать на себя никогда не торопилась, застряв в своем убеждении, что несомненно сбежит. А никто не обещал, что будет легко, удрученно и вместе с тем с колыхнувшимся весельем подумал Сет, адресовав ей улыбку, от которой прежняя Эва растаяла бы всенепременно: — Если только сама не захочешь остаться.