Topaz and Cornflower

Геральт продолжал удерживать Лютика в своих руках. Даже когда ведьмак немного пришёл в себя, он взял омегу за руку и не отпускал. Лютик по-прежнему не понимал, что произошло. Он взял у Весемира Клару — хотя бы с ней всё было в порядке, хотя малышка казалась чуть беспокойнее обычного. Лютик одной рукой придерживал дочь, а другой успокаивающе гладил ведьмака по волосам. Казалось, Геральту стало немного легче, а вот Весемир всё ещё был в смятении. Он больше не плакал, но выглядел крайне удивлённым. — Лютик, я… — он тяжело опустился на один из стульев за столом. — Прости. Ты застал меня врасплох. Лютик отвёл взгляд от обеспокоенного лица Геральта. Ведьмак по-прежнему сжимал его ладонь и выпускать не собирался. — Я… мне жаль, — Лютик покачал головой, — Нужно было выбрать другую песню. Не думал, что всё так получится, — он нервно прикусил губу. Неужели Лютик правда настолько недооценил свою песню? Он и не подозревал, насколько его понятие грустного отличается от понятий других людей. Вероятно, некоторые определения стоит пересмотреть. Весемир тихо выдохнул. — Ты не виноват. Песня хорошая, — он улыбнулся, и его глаза посветлели, хотя старый ведьмак и выглядел утомлённым. — Серьёзно. У тебя талант. Несмотря на гнетущую атмосферу, Лютик почувствовал, как краснеет. — Ой. Спасибо, — он сглотнул, бросив еще один взгляд на Геральта, которому, казалось, было комфортно стоять находиться так близко к омеге и молчать. Лютик подозревал, что ведьмак не может подобрать слов. — У тебя гораздо больше талантов, чем одно сочинительство, — мягко сказал Весемир, снова привлекая к себе внимание. — Лютик, ты… — он неуверенно замолчал и посмотрел на Геральта: тот отвернулся, чтобы не встречаться с наставником взглядом. — Знаешь, что сделал? Лютик нахмурился. — Я… спел? — он нервно рассмеялся. Атмосфера начинала действовать ему на нервы. — Или что ты имеешь в виду? Весемир потер подбородок, продолжая смотреть на омегу. — Это было не просто пение. Лютику не понравилось, в какую сторону идёт разговор. — Просто пение, — он крепче прижал Клару, и она начала вырываться. Весемир впервые медлил, тщательно подбирая слова. — Твоё пение, — произнёс он наконец. — Было прекрасно. Но я хочу убедиться, что ты понимаешь, что сделал. Мне интересно, произошло это намеренно, или… — он засомневался. — Думаю, это нужно обсудить. Лютик поймал себя на том, что крепче сжал руку Геральта. Если бы не это, он бы сжал ладонь в кулак. — О чём ты? Всё тепло, которое он ощутил после пения, выветрилось, оставив после себя какое-то неприятное чувство. Во время пения Лютик ощутил облегчение, которое никогда ранее не испытывал, но это чувство уже улетучилось. — Я пел. Сел, начал петь, а потом открыл глаза и увидел, что вы оба плачете, — если совсем начистоту, Клара тоже выглядела обеспокоенно, но ей могло просто передаться волнение Геральта. — Я спел, только и всего. Знаю, что музыка обладает силой или типа того, но подобного эффекта я точно не ожидал. Геральт в ответ крепче сжал его руку. Было в этом что-то отталкивающее, да и Весемир нахмурился после слов омеги. — Лютик… — начал старый ведьмак, но Геральт коротко покачал головой, и Весемир замолчал. — Лю, — начал он мягко. Его голос звучал хрипло. — Можешь встать? Давай пересядем за стол. Лютик позволил Геральту поднять себя на ноги и последовал за ведьмаком. Все это время он с тревогой за ним наблюдал. — Я готов терпеть происходящее ещё секунд тридцать, — предупредил он. — Если вы не объясните, в чём дело, я начну расстраиваться. Геральт вздохнул. Что бы ни произошло, он всё ещё находился под его влиянием. Ведьмак не сел за соседний стул, а присел на корточки перед Лютиком, по-прежнему держа его за руку. Он задержал дыхание на пару секунд, не сводя с омеги глаз. — Ты… — его голос звучал тихо и хрипло. — Использовал ворожбу. Лютик непонимающе на него уставился. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Весемир тихо подтвердил: — Это правда. Лютику потребовалось несколько секунд, чтобы уловить смысл этих слов. Мозг тщетно пытался разобраться в происходящем. — Но я не обладаю магией. Как только ответ слетел с его губ, он почувствовал, как Геральт снова стиснул его руку. — Милый… — Я тебе уже говорил. — Лютик покачал головой и нахмурился. — Ты мне не веришь? — Лютик, — произнёс Геральт. — Мы просто… — У меня нет магии. Я не могу ворожить, — в голосе омеги звучало напряжение, его когти сильнее впились в ладонь ведьмака. — Я родился омегой и не могу делать то, о чём вы говорите. — Лю… — И хватит об этом, — он хотел высвободить свою руку, но Геральт её удержал. Губы Лютика дернулись, как будто он хотел зарычать; он и сам не знал, почему так реагировал. Он стал слишком легко терять самообладание. — Прекрати. Пожалуйста. Мне больно об этом говорить. Геральт мгновенно сдался и поджал губы. Лютик заметил, как плотно ведьмак при этом сжал челюсти. — Лютик, — уверенный, но дружелюбны голос Весемира нарушил молчание. — Пожалуйста, прислушайся к его словам. — И ты тоже прекрати, — Лютик уставился на старого ведьмака. — Это ты дал ему ту книгу. Весемир поморщился. — А, да. Лютик всё-таки сумел вырвать свою руку из хватки Геральта и заметил обиженное выражение на лице альфы. Омега отвёл взгляд и почувствовал ком в горле. — Не знаю, зачем тебе это понадобилось. — Мне очень жаль, — искренне ответил Весемир. — Это единственный источник информации, который у меня был. Но Лютик… она есть. — старый ведьмак постепенно приходил в себя. — Ты действительно обладаешь магией. Ты же фейри. Для тебя это так же естественно, как дышать. И ты только что это доказал. Клара захныкала, и Лютик крепче прижал её к груди одной рукой, а другую сжал в кулак. — Неправда. — Правда. — Нет. — Лютик… — начал Геральт, но омега уже вскочил на ноги. — У меня нет магии, — зарычал он. — Прекратите. Геральт тоже поднялся на ноги, миролюбиво поднимая руки. — Лю, — начал он. — Милый, пожалуйста, успокойся. Лютик скорчил рожу. — Не надо говорить мне «успокойся». — Почему для тебя это так важно? — перебил его Весемир. Голос старого ведьмака оставался спокойным, почти успокаивающим. Однако несмотря на мягкость, в его словах слышался повелительный тон альфы. — Почему для тебя важно не иметь магии? Лютик непонимающе на него уставился. — Потому что у меня её нет, — дыхание омеги участилось. — Если бы она была, я бы никогда не позволил… не стал бы… — он запнулся. Лютик не мог заставить себя произнести эти слова; они застряли у него в горле, мерзкие и острые, словно он проглотил горсть ногтей. Оба ведьмака терпеливо ждали ответ. Лютик крепко зажмурился. — Я ненавижу эти разговоры. Пожалуйста, перестаньте. Не хочу об этом говорить. Он почувствовал, как Геральт потянулся, чтобы коснуться его в знак поддержки, но не сделал этого. Ведьмак решил оставить его личное пространство неприкосновенным, хотя Лютик не знал, хочется ли ему побыть одному. — Если бы у меня была магия, — осторожно произнес он, не открывая глаз, — тогда у меня не было бы причин терпеть то, что я пережил. Я мог бы это остановить. Всего этого бы не произошло. — Ты бы не стал тем, кто ты есть? — негромко спросил Весемир. Лютик приоткрыл глаза, ровно настолько, чтобы увидеть, что старый альфа пристально на него смотрит. Омега снова закрыл глаза. — Как минимум, — мрачно произнёс он, — Я бы не был беременным. Он знал, что последствия говорят сами за себя. Он поднял руку и сначала ущипнул себя за переносицу, а потом потёр глаза кончиками пальцев. Наверное, он вполне мог бы выколоть себе глаза острыми когтями, но сейчас омеге было совершенно всё равно. — Но я бы не отказался от магии сейчас. И я бы не встретил Геральта, если бы… — Лютик удивился тому, насколько несчастным и растерянным звучал его голос. — Мы можем прекратить? Пожалуйста. Мне не нравится об этом думать. Всё сложно. Тёплые руки Геральта коснулись его плеч. Ведьмак осторожно развернул Лютика лицом к себе. Омега сперва сопротивлялся, а потом сдался: привалиться к ведьмаку оказалось приятно. — Прости, — пробормотал Геральт. Его голос отдавался в груди, и Лютика это удивительным образом успокаивало. — Но… мы не знаем, сложилось бы всё иначе, или нет, если бы ты использовал магию. Может, она бы ничего не изменила. Лютик решительно уставился в пол. — Она могла бы поменять всё. — Да, — тихо согласился Геральт. — Может, и могла, — он наклонился, чтобы коснуться своим лбом лба Лютика, и омега поднял голову как раз вовремя, чтобы поймать взгляд медово-золотых ведьмачьих глаз. — Но не поменяла. Геральт заправил волосы Лютика за ухо, точно так же, как Лютик заправлял его волосы, когда Геральт плакал. — Я бы изменил то, что с тобой случилось, если бы это было в моих силах. Постоянно об этом думаю, — он не отводил напряжённого взгляда от глаз Лютика. — Но прошлое свершилось. Никакие упущенные возможности над ним не властны. Лютик отвёл взгляд первым. — Знаю, — он сглотнул. — Просто… это ранит. Упущенные возможности. — Прости, — повторил Геральт. Лютик прижался к его груди и уткнулся лицом в ключицу. Несколько долгих мгновений они стояли молча, и омега намеренно вдыхал полной грудью успокаивающий запах дикого леса, исходивший от Геральта. Казалось, прошло много времени, прежде чем Лютик собрался с духом и нарушил молчание. Слова давались ему с большим трудом. — Предположим, чисто гипотетически, я мог бы тебе поверить, — произнёс он, продолжая обнимать ведьмака. Как же сложно было говорить! — Если бы я владел магией… в чём бы она проявлялось? Геральт заурчал, и это был глубокий, мягкий, животный звук. Похоже, альфа испытывал благоговейный трепет. — Лютик, — тихо произнес он, и его тон подтвердил предположение Лютика — он звучал мягко, с отголоском боли, но при этом глубоко впечатлённым. — Твоя магия проявлялась бы так, как я себе и представить не мог.