Topaz and Cornflower

Геральт постучал в дверь своей комнаты — вернее, теперь это была их с Лютиком общая комната — чтобы предупредить омегу о своём приходе и не застать его за переодеванием или другими личными занятиями. Он не был уверен, что они настолько близки. То, что Лютик позволил видеть и обнимать себя в нижнем белье не означало, что так теперь будет всегда. Геральт решил перестраховаться. Из-за двери донеслось воркование Лютика: — Геральт? Входи! И он зашёл. Кудряшки Клары были ещё влажными после ванны. Укутанная в полотенце, она жевала его уголок, сжимая его в своих маленьких смуглых кулачках. Лютик осторожно вытирал её крылышки. Он выжидающе взглянул на Геральта, когда тот вошёл в комнату. В груди ведьмака разлилось тепло, когда он увидел полоску кожи за челюстью Лютика. Он приоткрыл свою шею. Едва заметно, но всё же. Геральт быстро пересёк комнату, не в силах заглушить довольное урчание и возникшее вместе с этим желание. Лютик бросился в его объятия, и ведьмак поцеловал его обнажённый участок шеи — совсем близко к пахучей железе, от чего Лютик довольно заурчал. Клара, находившаяся на руках Лютика, потянулась к Геральту, и Лютик передал малышку ему. — Следи, чтобы полотенце не упало, — негромко сказал он. — Она ещё не до конца обсохла. Полотенце и правда оказалось влажным. — Это вода из ванны или слюни? — Поверь, лучше не знать. Геральт прижал Клару к своей груди и легонько укачивал её до тех пор, пока она не перестала извиваться. Разговор с Весемиром не выходил у ведьмака из головы, но, как бы сильно ему ни хотелось это обсудить, он понимал, что сначала надо придумать стратегию. Если неправильно начать, последствия могут быть ужасными. Геральт мало смыслил в чувствах и эмоциях, но что-то ему подсказывало, что заводить разговор о магии сразу после произошедшего прошлым вечером не стоит. Лютик, видимо, тоже об этом вспомнил. — Извини, что расклеился вчера, — сказал он. Его глаза встретились с глазами Геральта, прежде чем он отвёл взгляд. — Наверное, выглядело жалко. Просто… — он неловко почесал затылок. — Не знаю. Гормоны, наверное. Эмоции льют через край. Геральт покачал головой. — Всё в порядке. — Нет, я понимаю, что на самом деле не было причин плакать. Не знаю, что со мной произошло, — он нахмурился, задумавшись. — Наверное… хорошие новости вперемешку с гормонами сделали своё дело. Геральт на мгновение закрыл глаза, сосредоточившись на Кларе в своих объятиях. — Если ты рад, — наконец произнёс он. — то и я тоже рад, — от этих слов у него перехватило дыхание. — Иди сюда. — Лютик уже был наполовину в объятиях Геральта, и он взял его за руку свободной от Клары рукой. Геральт поднёс руку Лютика в своему лицу и поцеловал его ладонь, а потом уткнулся в неё носом и прижал к своей щеке. — Ты счастлив? — его голос прозвучал совсем тихо. Мгновение спустя Лютик кивнул. — Ага, — его тихий голос прозвучал мягко. — Всё в порядке. Я счастлив, — он коротко выдохнул, прижимаясь рукой к щеке Геральта. — Иногда мне трудно понять, что я чувствую, но я целом… да. Пожалуйста, не беспокойся обо мне, Геральт. Геральт хмыкнул. — Постараюсь. Хотя обещать ничего не могу. Он не мог описать, каково это — обнимать Клару и Лютика. Омега и дочка. Его, Геральта. Это посылало неведанные ранее импульсы тепла по всему телу — такие правильные, делающие его цельным. Геральт знал, что если однажды и погибнет, то только защищая Лютика и Клару от опасности, угрожающей им. — Ты счастлив, — тихо сказал Лютик. — Да? Геральт крепче прижал Лютика к своей груди, а в другой руке Клара стискивала его рубашку в своих маленьких кулачках. — Да, — ответил он. — Я знаю, что ты не мой. Не моя пара. А Клара не моя дочь. Но… — ведьмак снова закрыл глаза. Лютик пах ванилью и полевыми цветами, а от Клары исходил тонкий запах мыла. — У меня чувство, что я со своей семьёй. Приятное чувство, — уточнил он. Лютик снова заурчал, издавая тихий звук, наполовину мурлыканье, наполовину вздох. — Я… — он замолчал, прикусив губу небольшим клыком. — Геральт. — Хм? — Не уверен, что я когда-нибудь говорил это вслух. Геральт слегка отстранился, чтобы увидеть лицо омеги, и скользнул рукой по его плечам вниз, к ключице. — Говорил — что? Плечи Лютика приподнялись от быстрого вдоха, но он и глазом не моргнул. Его глаза, широко раскрытые и ярко-голубые, не отрывались от Геральта. — Я тоже тебя люблю, — у Геральта сердце пропустило один удар, но на губах Лютика заиграла улыбка. — Ты много раз это говорил, а я… Никогда не отвечал тем же, — он облизнул губы, розовый кончик его языка скользнул по зубам. — Геральт, я тоже тебя люблю. На миг между ними воцарилось испуганное молчание. Затем Геральт почувствовал, как его лицо расплывается в улыбке. Он притянул Лютика к себе, и омега повернулся, чтобы поцеловать ведьмака в щёку, после чего захихикал. — Чувствую себя подростком. Так, во всяком случае, я себе их представляю. Я… взволнован. И чувствую прилив адреналина. Не знаю, чего я разнервничался, но это приятное волнение. Я давно это хотел сказать, но не находил слов. — Я тебя люблю, — сказал Геральт. Его голос прозвучал немного хрипло. — Я уже говорил, но, боги, скажу снова. Я очень сильно тебя люблю, — он поцеловал Лютика в лоб, затем в щёку. Лютик протянул руку, чтобы повернуть лицо Геральта к себе, и легко поцеловал его в губы. — Как мне повезло, — сказал он, и его губы слегка коснулись губ Геральта. Его тихий голос дрожал. — Влюбиться в такого красивого альфу. Такого доброго. Такого терпеливого. И… — он снова рассмеялся; Геральт мог поклясться, что не слышал звука более совершенного. — Ты ведь настоящий, да? — в голосе Лютика послышались нотки недоверия. Геральт усмехнулся. — Честное слово, — он снова легко поцеловал Лютика в губы. — А ты? Лютик рассмеялся, и Геральт почувствовал щемящую радость в груди. — Вроде да. Геральт взял руку Лютика в свою, расправляя его тонкие пальцы в своей ладони. Не верилось, что у кого-то могут быть такие красивые руки. — В тебе всё прекрасно, — сказал он и понял, что озвучил вслух свои мысли. — Ох, — Лютик покраснел; Геральт почувствовал тепло там, где щека Лютика соприкасалась с грудью Геральта. — И шрамы тоже? Геральт развернул руку Лютика — омега позволил ему это сделать. Вокруг каждого запястья у выступающей косточки на коже проступали красноватые отметины. При воспоминании о железных кандалах, прикованных к грязной стене подвала, Геральт нахмуриться. — Хотел бы я, чтобы ты увидел себя моими глазами, — наконец произнёс он. — Со шрамами или без… — он покачал головой, жалея, что не может находить нужные слова так же легко, как Лютик. — У меня от тебя дух захватывает. Со стоном, возможно, излишне драматичным, Лютик спрятал своё лицо на груди Геральта. — Почему ты такой романтичный? — пробормотал он. — Куда делось ворчание и… и мечи, и стоицизм? Геральт фыркнул. — С тобой такое не прокатывает. — Чувствую себя особенным, — Лютик на мгновение затих, а затем вздохнул. Слишком тяжело для такого разговора, и это заставило Геральта насторожиться. — Мне надо многое обдумать, да? — Не знаю. Ты мне скажи, — Геральт крепче сжал Клару, которая взмахнула крыльями, сверкнувшими изумрудными огнями, прежде чем с удвоенной силой вцепиться в рубашку Геральта. Она ещё не переросла свою одержимость его волосами, и Геральт был готов к тому, что малышка оторвёт кулаки от ткани и уцепится за белые прядки, но рубашка пока интересовала её сильнее. — Подумать о чём? Лютик молчал. Он стоял, уткнувшись подбородком в воротник Геральта. Его рука потянулась к шее. — Мм. Не самый исчерпывающий ответ, но Геральт не настаивал. — Весемир предложил поужинать сегодня вместе, если ты не против. — О! — Лютик улыбнулся, убрал руку с шеи и отвлёкся от своих мыслей. — Я не против! Люблю есть в комнате, тут… безопасно. Но Весемир мне тоже нравится, — он моргнул, глядя на Геральта. — Наверное, ему понадобится помощь в приготовлении еды? Геральт ничего не мог с собой поделать. Лютик выглядел таким серьёзным, что одновременно хотелось поцеловать каждую его веснушку и зарыться носом в его кудри. Они оказались потрясающе мягкими. Он отстранился, когда Лютик снова рассмеялся, и счастливо вздохнул. — Извини. Да, думаю, ему это понравится.

***

— Лютик! — Весемир просиял, выглядывая из-за кухонного проёма. — О, ты и Геральта притащил с собой! Отлично. Лютик усмехнулся. — Скорее, наоборот. — Уверен? — Весемир поставил стопку тарелок на стол. — Если ты скажешь мне, что Геральт внезапно захотел поужинать со своим старым инструктором по фехтованию, я тебе не поверю. Лютик покачивал Клару на руках, пытаясь надеть ей носочек. — Тебе, эм… нужна помощь? — он махнул рукой в сторону кухни. — На кухне? Или я могу накрыть на стол. Думаю, смогу ничего не опрокинуть. Весемир рассмеялся. — Не увлекаешься готовкой? Лютик криво улыбнулся. — Ну, я могу приготовить овсянку. — Если ты умеешь готовить овсянку, то сможешь приготовить и рагу, — он махнул рукой в сторону кухни. — Иди сюда, я покажу. Геральт взял у Лютика Клару и тоже приблизился к Весемиру. Он стоял в сторонке, пока Весемир показывал Лютику, где они хранят сушёное мясо, зелень и овощи с огорода во внутреннем дворе. Кларе понравилась кухня: она уставилась огромными глазами на ряд луковиц, развешанных вдоль стены и потянулась, чтобы потрогать подвешенную ветчину. Геральт нежно перехватил её маленькую ручку, и малышка переключила своё внимание на его пальцы. — Бульон уже давно варится, — объяснил Весемир Лютику. — Кости, немного потрохов, что-нибудь кислое. Помидоры сойдут. Слушаешь? Лютик чуть ли не записывал всё сказанное Весемиром. — Как долго варится бульон? Весемир пожал плечами. — Пару часов, — он повернулся к Геральту. — Ты бы тоже слушал, Геральт. — Я умею готовить рагу. — Хмпф! Тогда иди накрывай на стол. Геральт направился было в зал, но Весемир поймал его за руку, когда он проходил мимо. Лютик возился у очага, изучая кипящий котёл, подвешенный над углями, и Весемир тихо сказал. — Спасибо, что привёл его сюда. Он точно не против поесть вместе? Геральт кивнул. — Думаю, да. Он обрадовался, когда я предложил. — Отлично, — Весемир похлопал его по плечу. — Как он после вчерашнего? — Я ему ничего не сказал. Мы вообще особо не разговаривали. Думаю, он… в норме. — Хорошо. Я ни о чём не буду упоминать, пока ты сам об этом не заговоришь, — Весемир взъерошил Кларе волосы и убрал руки за спину. — Накрой на стол, а потом возвращайся помогать. Хлеб сам себя не испечёт!

***

— Итак, Лютик, — начал Весемир и непринуждённо откинулся на спинку стула за столом. — Геральт говорил, что ты пишешь стихи? Лютик перевёл взгляд на Геральта, приподняв одну бровь. — Да? Что именно он сказал? — Сказал, что мне очень нравится, — честно признался тот. — Что ещё я мог сказать? Лицо Лютика слегка порозовело. — Что ж. Я этого не знал, — он поиграл ложкой, переворачивая её в миске с почти доеденным рагу. — Да, мне нравится сочинять. — Он ещё пишет музыку, — добавил Геральт. — Я нечасто слышал, как он поёт, но голос у Лютика очень красивый. Румянец на щеках Лютика стал отчётливее. — Геральт! — Что? Это правда. Весемир, сидевший во главе стола, улыбнулся. — Сыграешь нам как-нибудь, Лютик? — Это, ну, — Лютик сглотнул. Он выглядел растерянным. — Наверное? Я имею в виду… я не возражаю. Геральт почувствовал, как его брови удивленно приподнялись. Он ожидал, что Лютик наотрез откажется или, возможно, впопыхах придумает какое-нибудь оправдание. Его согласие оказалось приятным сюрпризом. Лютик заметил взгляд Геральта и покраснел ещё сильнее. — Я никогда в жизни не играл перед публикой. — И ты отказался спеть для меня, когда попросил. — Песня, которую ты просил спеть, ужасная! — он покачал головой. — Артист имеет право выбирать свой репертуар, — он чопорно сложил руки на груди. — В любом случае, я вам спою. Не прямо сейчас, конечно, мне нужно подготовиться. Последние несколько лет я почти не пел, а если и пел, то только для себя. Весемир широко улыбнулся. — Мы с нетерпением будем ждать.