Утка!

Только когда монотонный бормочущий голос начал напевами проступать через первозданную тишину, стало понятно, какой долгой она была, и каким всепоглощающим и вечным был мрак, застилающий эту тишину и начавший тускнеть будто бы от этого звука. Истинное благо - слышать, просыпаясь, звук, обращённый к тебе, и чувствовать, как целый мир, встав пораньше, ждёт тебя и устраивает генеральную уборку, проветривает округу, освещает. Эмилю не хотелось просыпаться, а хотелось только вечно слушать. Но процесс уже пошёл, и остановить его было нельзя - вместе с чистотой пробуждения и голосом пришло понимание, что это Лалли поёт, ещё минута - откуда-то появляются бесплотные мысли, скатываются в клубок, и позже, усилием воли, они начинают разбираться сначала на странное беспокойство и растерянность, потом на воспоминания и страхи, на ожидание страданий и скрежет, падение, боль, рывок, смерть, винтовку, мясо в пасти тролля, в таком прекрасном мире это вот-вот оборвётся... Эмиль сжался и заплакал, потом расплакался навзрыд, не успев разобраться в ситуации, заглушая песню, вытащившую его в это жестокое место из сна, и закричал: - ЛАЛЛИ! ПОМОГИТЕ! Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! - всё вспомнилось почти одновременно, и Эмиль, паникуя, кажется, просто сделал это по какой-то странной привычке, сформировавшейся у него минуту назад, но будто бы бывшей с ним с самого рождения. Он кричал так, будто это было всё, что он мог сделать на свете. Тут ему положили руку на лицо. Всё как-то потухло и потускнело. Эмиль потихоньку продолжал приходить в себя. Рука оставалась на месте пару минут, и он лежал и молчал, как заколдованный. Кажется, он уже совсем проснулся, но его как-то застопорило. Он хаотично думал, но в итоге пришел к тому, что это слишком трудно, а на данный момент всё достаточно спокойно, чтобы не задавать вопросов даже себе. Просто всё... Нормально. И он лежал и даже не ждал, когда его отпустят. А Лалли подождал. Подождал ещё немного - и убрал руку. Осторожно показал другую - сжимающую выше запястья руку Эмиля - смотри, мол, держу, чтоб не убежал. Или ещё зачем-то. Ну, в общем, жест успокаивающий. Не обязательный, но невероятно сильнодействующий. Может, так и передаётся спокойствие? Эмиль просто ощущал себя не в своей тарелке, он присел, потянув за руку Лалли и вовремя сообразив, что в сторону собственного правого плеча лучше не смотреть. Вокруг было убийственно тихо. Утро. Заброшенного дома и поля побоища не было. - Как ты дотащил меня сюда? - ..., - Лалли пожал плечами. Только сейчас Эмиль заметил, что он как-то напряжённо осматривается. - Не волнуйся, тебе не нужно ходить в разведку в такой ситуации. Пойдем вместе, куда получится, - Эмилю хотелось почесать затылок, но возможности для этого не было, и он потянул свою руку-на-прицепе, так, что вышло почесаться ещё и чужой. Глупое зрелище. Так что он улыбнулся и как-то даже повеселел. Он, конечно, уже вспомнил, что у них с приятелем языковой барьер. Лалли смотрел озадаченно. Он явно не знал, в какую сторону им идти. - Ну, тогда я проведу. Плевать, куда, всё равно карта сдохла, - Эмиль хотел встать, но Лалли мгновенно усадил его за руку на землю и продолжил... Думать, наверное. Эмиль ждал. - Ты, э... Уже можешь отпустить, - подкрепляя слова он потянул на себя, но Лалли резко и однозначно дёрнул запястье назад и, похоже, занервничал ещё сильнее. Но не встал. - Ладно... Как скажешь, - какие-то магические штучки, наверное. Может, чтоб последняя рука не отвалилась, хахах. Глупо смеяться над такими вещами, но что поделать? Вот так же жить теперь... Лалли наконец-то встал, засидевшийся прицеп - за ним. "Ну, поехали потихоньку", - подумал Эмиль, - "может, он и знает дорогу. Хотя непохоже", - Лалли ежеминутно как-то неуверенно осматривался, но чего он, собственно, ждал? Местность без привязки, вовсе незнакомая. Один раз случилось так, что он, вроде, испугавшись какой-то тени повыше сосен, попытался шмыгнуть в молодую еловую поросль, но кое-кто под конвоем слишком много ел, так что Лалли быстро вернулся и первым в кусты толкнул Эмиля. Эмиль потерял равновесие и упал, больно ушибся, но сопротивляться не стал и притих - разведчику знать лучше. - Что там? Тролли? - по-фински (как он надеялся) прошептал Эмиль. Он хотел проследить за взглядом Лалли, но тот сразу же сначала посмотрел ему в глаза, а после в какое-то малоосмысленное место, так что ничего не вышло. Ветер шуршал в сосновых ветках. Они шли долго, и, миновав с такого же рода мелкими происшествиями ещё несколько километров, вышли к морю. Серому, пасмурному морю. Эмиль пришел в восторг, - ура, теперь им остаётся только идти вдоль берега! А Лалли, кажется, подвис, глядя на воду. Что там было у него в голове, почему он тише, чем обычно? - Мы почти пришли! Пойдем!, - толкнул его в плечо Эмиль. Лалли долго и неоднозначно посмотрел на него, улыбнулся, и, - впервые, - толкнул его в ответ. Жизнь Эмиля окончательно наладилась. Всё хорошо. Кроме того, он уже пару раз нечаянно посмотрел направо. Туда, куда смотреть нельзя. Больше желания делать так не было, но, по крайней мере, теперь это не слишком выбивает из колеи. Меньше, чем через час, случилось ещё одно, наиболее знаменательное, событие - на горизонте появился силуэт. С длинной, оранжевой косичкой. Наконец-то! Это приключение было долгим, хоть они и пробыли в Дании пару месяцев. Очень долгим. Стоило ли оно человеческих потерь? Да не стоило, очевидно. Но вот-вот всё подойдёт к концу, и хоть как-нибудь, да наладится. Дальше будет лучше, потому что уже и быть не может. Жизнь прекрасна. Это точно! Но Лалли зачем-то только крепче сжал руку Эмиля. - Нас нашли, Лалли, - сочувственно улыбнулся швед. Этому малому пришлось многое пережить, но он жив, и это сейчас главное. У него есть ещё целая жизнь! Это немало, и нужно смириться с утратой Туури, чтобы прожить её. И так и будет. Эмиль представил, как они сходят с трапа корабля, поумневшие, повзрослевшие, набегавшиеся на всю жизнь! И как потихоньку, при соседстве теплого душа, защиты от троллей, вкусной еды и прочих радостей жизни... Да просто... Просто всё налаживается, и в конце концов, в один прекрасный день, - не как сегодня, - он сможет открыть глаза и подумать: всё хорошо.