Пособие для непослушных: закрывайте окна на ночь

— Представляешь, меня сосватать хотели! Приходил кто-то из соседней деревни. Говорят, он хороший ремесленник. — И как прошло? Можно теперь назвать тебя счастливой невестой? — Меня не было… — она стыдливо опустила голову. — А где же ты была? — А я дедушке одному помогала, это всяко важнее, — девчонка тут же оживилась. — Он в лесу живёт. Дедушке помогала, кто бы сомневался. Что угодно, лишь бы дома не сидеть. Ран постучать по ее головушке пустой хочет, чисто проверить, правда ли она настолько пустая, но тут и проверять не надо. Прошла тридевять земель, заявилась к деду, утомила его до ужаса — в голове точно ветер — а потом ушла довольная. Да и с чего бы ей быть недовольной? Не ей же старик потом все уши прожужжал. Рану спрятаться бы под одеяло и не выходить оттуда пару-тройку веков в надежде, что предатель забудет о его существовании и никогда его не найдет. Ему бы уснуть и не вспоминать все то, что ему пришлось сделать за эту неделю, а тут дед. Эмоций через край. Старик говорит что-то неразборчиво, а Ран руки свои непринужденно изучает — проверяет, хорошо ли смыл кровь. Он начинает свое “заболтала”, а на кумихо волна отчаяния обрушивается, что лисьему долгу нет конца и края. Он говорит “Тхуан эта…”, а лис чуть не выдает себя ошарашенным взглядом. Думает, что слух на старости лет подводить стал. Поверить не может, что эта неугомонная спустя годы опять сюда приперлась. — Дед, помедленнее, я не понимаю ничего. Какая еще…? — Вот пока тебя не было, пришла ко мне… Тхуан, кто же еще. Сердобольная, нашла кому помочь. Лисице еду носить перестала, так как видела, что никто ее не ел, и переметнулась на деда. Тхуан не знает, что лиса та умерла: Ран видел ее труп по дороге от девочки еще в прошлый раз, месяц назад. Ему пришлось перетащить лисицу подальше — а то коротышка опять расстроится и есть перестанет. А Тхуан продолжила, вырвав Рана из минутных раздумий. — Он так одинок, бедный! — С чего ты это взяла? — Я к нему пришла, а он там один-одинешенек, только с лошадью. Грустно ему. — И ты его, разумеется, развеселила. — Конечно! Ран прикусил щеку, чтобы не рассмеяться. Тхуан не знала, что дед от нее устал больше, чем от одиночества. Сидел в своем старом кресле и все негодовал: — Говорит и говорит, никак не замолчит. Представляешь, всю партию в падук не затыкалась, не давала сосредоточиться! Я не против, конечно, немного поболтать, — кумихо так и хотел дополнить "о себе", — но она… но стоит признать, ужин она вкусный сделала. Давно мне никто не готовил. Вот, попробуй. Готовила Тхуан действительно вкусно. Да и понравилась старику она, Ран это невооруженным глазом видел: дед так, для приличия ворчал, а у самого глаза горели. — Но красивая девчоночка. С длинными волосами, задорная. У нее глаза ещё большие такие, загляденье! — дед осекся и прокашлялся. — Язык, правда, без костей. — А еще, — вспомнила внезапно Тхуан, — ему внук обещал построить беседку, но так и не построил. Я наслышана об этом ленивом оболтусе. Он мне уже не нравится. Ран так и раздулся от негодования. Так, дед, значит, о нем думал? Да он же сам заартачился! “Тут не ставь, тут земля плохая, гибискусы не вырастут”, “и там не ставь, там вид не очень!” Ран точно построил бы эту проклятую беседку, если бы дед не был вечно недоволен. Так кумихо и плюнул на это дело, решив когда-нибудь втайне от него построить, сюрприз сделать, а теперь выслушивал, какой он плохой. — Прекращай ты это. Посиди хоть минуту спокойно, в деревне. Видишь, из-за помощи какому-то деду лишилась шанса на замужество. — Думаешь, больше никто не захочет? — на секунду Рану показалось, что она забеспокоилась. — Да и ладно, подумаешь… все равно я по любви собиралась. Да, по любви. Я ведь рассказывала тебе о Со Ён и Дун Хёне? — Рассказывала. Девчонка замолчала и потупила взгляд. Видно было, что расстроилась. Губы в тонкую полоску сжала, нахмурилась — опять задумалась о чем-то своем, явно не о хорошем. — Мама разозлилась на меня. Сказала то же самое, что и ты. Что я такой шанс профукала… А что, если она права? — Нашла из-за чего волноваться. Женихов в стране пруд пруди, не единственный твой ремесленник на этом свете. Будет у тебя любовь, раз так хочешь. — Да? А с кем? — Да откуда ж мне знать? С кем-нибудь, кто смирится с непокорной женушкой. На крайний случай всегда есть Мэн Хо. Кумихо приблизился к ней и провел пальцами чуть выше губ. Он рассмеялся, когда увидел, как Тхуан скривилась. — Не хочу я усатого мужа, не хочу! — Ну как знаешь. А Тхуан вдруг взгляд на него подняла и посмотрела так осознанно, словно видела его. Не могла она его видеть в кромешной тьме, не могла! Однако Ран все равно оторопел, особенно когда девчонка вдруг хитро прищурилась и загадочно улыбнулась. — Интересно, а ты тоже усатый? — Пока что нет, но ради тебя специально усы отращу. Тхуан насупилась тут же, отчего на лице маленькие морщинки появились, но насупилась уже в шутку: тут же захихикала, когда Ран ее по носу щелкнул. — Если будешь хмуриться, на носу некрасивые морщины быстрее появятся. — Ради тебя специально морщинами обзаведусь. Ран лишь покачал головой и беззлобно улыбнулся. Спорить с ней в тот момент не было никакого настроения: что уж тут говорить, он смирился за это время, что последнее слово всегда за девчонкой оставалось. Тхуан рядом была даже по дороге домой — мысли о ней тонким шлейфом за ним тянулись, ни на секунду не отставали, а Ран не больно-то их и отгонял. Рану жаль Тхуан, ведь мужа она никогда не найдет. Старик прав, Тхуан действительно красивая, но для замужества этого мало. Понаблюдают за ней женихи пару раз, прежде чем к матери ее пойти, и передумают. Женихи покорных ищут, кротких, а Тхуан такой не была и никогда не станет, как ни старайся. Женихам важно впереди быть, спиной закрывать невесту, а Тхуан на одном уровне зашагает, если на передовую не попрется. Женихи ждут одобрения супруги во всем и беспрекословное послушание, а Тхуан упрямиться будет, спорить. Тхуан для них — хороший пример, как делать не надо. Рану безумно жаль Тхуан, ведь там, за миловидным личиком, несносным характером и колючим языком скрывается истинная красота. Для этого мало посмотреть на хрупкую фигурку и длинные шелковистые волосы. Этого не увидишь в больших карих глазах, пока не поспоришь с ней до посинения, обмениваясь любезностями. Это где-то глубоко внутри, спрятано за семью печатями, и ни один уважающий себя мужчина не станет проходить такие испытания, чтобы эти печати вскрыть — проще другую невесту найти. Люди глупые, а мужчины, кажется, особенно. Тхуан тоже ничуть не умнее, но любое упоминание ее потенциальных женихов раздражает куда сильнее, чем сама девчонка, и сводится к одному: он ей не подходит, он точно не станет ее терпеть. Попытается перевоспитать, бить начнет, ненавидеть. Либо он выбьет из нее всю “дурь”, сделает из нее безвольную куклу, и у девчонки задорный огонек в глазах навсегда погаснет, либо выгонит из дома. А потому и жаль Тхуан. Шансов у нее действительно мало, как ни крути. Если однажды она кого-то найдет, а он Рану не понравится, тогда до замужества точно дело не дойдет: он не позволит. Кумихо слишком хорошо знает людей, куда лучше, чем сама Тхуан, и от этого ее становится еще больше жаль. Дорога обратно к старику в тот день оказалась быстрой. Мысли настолько в голове засели, что он чуть в амбар Хо не врезался. Ханок на опушке леса напомнил о том, что совсем недавно тут были гости. Ран заигрался, зашел слишком далеко. Мало того, что о девчонке этой назойливой постоянно думает, так она теперь к деду ходит — это не последний ее визит, он уверен — а где дед, там и Ран. Не дай бог увидит его как-нибудь, потом и не отвадишь ее. А если он, наоборот, ей не понравится? Не усы, так нос, может, какой-то не такой, какой она любит. Лис нахмурился от собственных мыслей и тряхнул головой. Дожили: как за триста лет перевалило, так комплексы появились. Но нежелание встречаться с ней лицом к лицу было самым что ни на есть разумным, а надежда на то, что она его никогда не увидит и так будет проще, казалась призрачной, неуловимой. Проще будет просто прекратить к ней ходить, а деду организовать грандиозный переезд куда-нибудь. Так будет лучше для всех, для нее прежде всего. Без Тхуан жизнь станет спокойнее, хотя и в разы скучнее. Однако мысли об этих решительных мерах он все же отметает.