Rose Garden Dreams

pov: Люмин

Первым знанием о жизни в деревне Аару стало то, что её усатые четвероногие жители следовали за Люмин и Паймон повсюду. Вернее, Путешественница замечала их у себя под ногами, когда подруги вышли к ущелью и шагали вдоль каньона. Белый кот с вытянутой мордой и большими ушами вилял между сапогами, ударяя длинным хвостом по одеждам. Другой едва не сбил Люмин с ног, походя в размерах на некоторых охотничьих псов, которых держали при винокурне «Рассвет» в Мондштате. — Хватит останавливаться практически у каждого кота. — недовольно провозгласила Паймон. Люмин долгую секунду смотрела на феечку, а потом вернулась к своему занятию. — Нет. — ответила она, почесывая подбородок рыжего кота. Его шерсть мягкая и пушистая и, кажется, это один из лучших моментов за прошедшие дни. Зайдя в небольшой дом, что выстроен в скале, по помещению разносился плеск воды, а по полу стелилась дымка. Обнимая себя руками, Путешественница осмотрелась вокруг себя. Купальня представляла собой огромный зал с множеством острых углов. Мягкие, точно живые тонкие линии камня складывались в завитки и переплетения арок, что высились над головой. Огоньки небольших факелов трещали, играючи отображаясь на стенах. В центре — небольшой фонтан. Следуя безмолвной тенью, в стороне предстала служанка — темноволосая с полными щеками и робкой улыбкой, чьё лицо выглядело столь юным, что Путешественница побоялась предполагать, сколько ей лет. На плечах девочки покоилась белая рубашонка. — Вас уже ждут. — заверила она, проведя Люмин в отдельную комнату. По левую руку высился шкаф, который выглядывал из-за углов ширмы для переодеваний. Люмин сбросила одежду, аккуратно кутаясь в полотенце. Скользя босыми ступнями по холодному полу, она вернулась в основной зал купальни, а затем спустилась по каменным ступеням в воду. Жар от воды приятно покусывал тело. Путешественница зажмурилась, ныряя с головой и растирая лицо руками после. И когда она поймала взгляд Дэхьи, то на мгновение захотела, чтобы Нилу была той, кто чуть ссутулиться или скривит губы. Потому что Люмин показалось, что её лицо не в той мере идеально, волосы заурядны, а рост невысок. Хоть и свою неказистость Люмин могла вынести. Единственная вещь, с которой человек жить не мог — смерть. — Расслабься, Путешественница. — собственный взгляд скользнул по россыпи капель на лице Дэхьи, что походила на звёздную карту поверх сетки тонких шрамов. — От большой беготни только обувь рвётся. Используй это как возможность, чтобы узнать о быте деревни Аару. Поджимая губы, Люмин подплыла ближе. — Ты в порядке? — поинтересовалась она у Нилу. — После Сансары Сабзеруса мы так и не смогли нормально поговорить. — Насколько это возможно в моей ситуации. — робко протянула Нилу, выжимая волосы. — Я не испытывала желания покидать лес после случившегося. То земля моих предков. И я хочу жить там, где родилась. Но Академия… Я надеялась, что хоть в деревне Аару спокойнее. Но теперь думаю, как бы в наше отсутствие в доме деревенского старосты парни друг друга не перебили. — С Кандакией — точно нет. — равнодушно протянула Пламенная Грива, потирая плечо лифом. — Конечно, Люмин, этот твой компаньон выглядит как человек, который первый подбежит к пороховой бочке с кремнем в ладони. — В первую нашу встречу я надеялась, что она последняя. — Люмин, отплывая от бортика, зачерпнула ладонями воду и, умывая лицо, добавила: — Но он как репей, возвращается снова и снова. — А что сейчас? — в глазах Дэхьи вспыхнула хитринка. — Дэхья! — возмущенно прикрикнула Нилу. — Ты неисправима. — Я всего лишь предположила! — устроившись поудобней, она сложила руки перед собой и заговорщическим тоном произнесла: — Как вы друг с другом переглядки устраиваете. Я даже залюбовалась. — О чем ты? — не сразу до Люмин дошло. — Чайльд. — Пламенная Грива многозначительно приподняла брови, пока Нилу безысходно вздохнула. — Не говори ерунды. — отмахнулась Люмин. Хоть у самой проскользнули подобные мысли, она прекрасно понимала, что ничего подобного быть не могло. Они совершенно из разных миров. — Просто… просто после того, что мы пережили во время борьбы с источником Увядания… Ну, кхм, было бы неестественно вести себя, как незнакомцы, я так думаю… — Люмин заправила прядь мокрых волос за ухо. — Не знаю на самом деле, но это совершенно не то, о чем ты себе нафантазировала. Дэхья залилась смехом. Путешественница вдруг почувствовала, что щеки начали краснеть. — Расслабься. Я просто шучу.

***

pov: Чайльд

— Скорее всего, здесь. — обращаясь ко всем, Дэхья указала на гробницу в центре пустыни и повела на восток, переходя на склоны Земли Нижнего Сехета. Карта, разложенная на столе, старая и линии были вырисованы в соответствии с минувшим временем. — Хочешь что-то спрятать, назови это божественной землей, и оно будет неприкосновенно до скончания времён. — Какая удача для наёмников Доктора. — чуть раздражённо и не без упрёка протянула Кандакия. — Генерал махаматра, знаменитейший член Пустынников, секретарь Академии и Путешественница, что ведёт дружбу с Малой Властительницей Кусанали. Прямо удивительный подарок на прошедший Сабзерус, если не считать танца Нилу. — Учитывая, с каким мастерством я способен отправить их на встречу с Руккхадеватой, мы должны переживать о малом? — ухмыльнулся Чайльд, откидываясь на спинку стула. Пройти через пустыню к Гробнице без потери времени можно, но госпожа Пламенная Грива вряд ли укажет им эти дороги. Есть то, чему следует оставаться во власти мрачной тайны или красивой сказочной истории для детей из деревни Аару. Всего три дня пути, но неудобно, если рассматривать весь путь обратно к стенам города Сумеру. Это растянет дорогу, возможно, до полутора недель, и даже сам Тарталья не мог позволить себе столь долгое праздное скитание без серьёзной на то причины. Нет сомнений, в исследовательском подразделении Фатуи о настоящей причине отсутствия Чайльда и не ведали благодаря действиям Эрики. — Для начала стоит заглянуть сюда. — вмешался Сайно, указывая на точку с названием «Дар аль-Шифа». — Я слышал, что вокруг этого места ходят разные слухи. — Слухи? — спросила Нилу, удивленно похлопывая глазами. — Какое несчастье там стряслось? — Плачь и стоны мертвых. — ответила Кандакия, переменившись в лице. — Относительно недалеко. — прокомментировала Люмин. — Мы можем совершить однодневную вылазку туда, затем переночевать в деревне Аару и наутро выдвинуться в глубь пустыни.

***

Остаток вечера и короткой ночи прошел за сборами в свете тусклой керосиновой лампы. Тени от огонька плясали на стенах, чудилось, будто играя с Предвестником в издёвки. — Шикарный дурдом, правда? — Чайльд нагло упал на кровать. — Эй, пошёл прочь! — заругалась Паймон. — Слезь с одеяла, у тебя, поди, полные карманы песка! — Как жаль, что тебя не подселили в дом к Хайтаму и Сайно. — Путешественница схватила подушку и кинула её в Чайльда. — Соседняя комната видится мне более близким вариантом, чтобы регулярно донимать тебя. — он, выставив руку, перехватил удар. — Так это было ещё не регулярно! — наигранно осуждающе воскликнула Люмин, всплеснув руками. — Видят боги, к концу путешествия у меня появится парочка седых волос из-за тебя. — Идея. — Предвестник в поистине невинной интонации слегка повёл плечами. — Выиграешь поединок и я не донимаю тебя два дня. — Думаешь, я всерьёз полезу в драку с тобой, когда на концу всего лишь два дня тишины? — Путешественница устало приподняла брови. — В обычную — нет. — Таратлья усмехнулся. — А вот в карточную... — Священный призыв Семерых? — Люмин рассмеялась. — Играла? — Нет, но видела. — уточнила она, убирая руки за спину. — Садись, буду объяснять правила. — произнёс Чайльд без толики раздумий. Цель игры проста — собрать собственную карточную колоду и победить в поединке, одолев всех персонажей противника. Игрокам необходимо собрать колоду из трёх персонажей и действий. Звучало просто, но и в том были свои хитрости. Поскольку у Люмин ещё не было собственной колоды, Чайльд поделился запасной. — Ну как, поиграем?   Игра продолжалась долгие часы. После одной из партий карточного сражения Чайльд решил принести «чего-нибудь вкусненького». Люмин отнекивалась, но незаметно для себя слопала большой кусок тахчина, добавив к нему и изрядную часть куска, предназначавшегося Тарталье. Ему, впрочем, было и не жаль. Предвестник выигрывал все партии, однако подмечать, что Путешественница, слушая подсказки от Паймон, почти не замечала этого. Пока урон от её карт был более или менее успешным, она с детской непосредственностью хвасталась своими успехами. Каждый промах вызывал в ней такой приступ ярости, что бездновский огонь бледнел по сравнению со тем словесным пламенем, врывавшимся из неё. Чайльд хохотал до упаду. И всё то будто нечто непостижимое. Разошлись они только для того, чтобы хотя бы на час прикрыть глаза. В это короткое время спокойствия Люмин ему снилась. И Чайльду не стыдно.

***

pov: Люмин

Летний день — долгий… Властный. Отбывать из деревни Аару пришлось ещё ранним, темным утром, ведь светлые ночи не позволили бы всей группе уйти незамеченными. Выйдя на тракт, Люмин подняла взгляд к небу, что выглядело подлинной мозаикой и постепенно окрашивалось в глубокие синие и розовые оттенки в рассветное время. Она слегка повела плечами от потока ночной прохлады, скользящей по шее и затылку. Нилу решила остаться с Кандакией, чтобы поискать информацию в архиве деревни. Сайно по обыкновению был хмур и молчалив, Паймон чуть не засыпала на лету, а аль-Хайтам то и дело жаловался на песок в сапогах. — Расслабься, секретарь. — вальяжно ответил ему Чайльд, не оборачиваясь назад со своей монаршей осанкой и гордо приподнятой головой. — Нам всем необходим глоток свежего воздуха. — Полезно для здоровья. — в раз подхватила Дэхья. Спустя пару часов, когда солнце осветило пустынные земли и предстало во всём безжалостном пекле, средь скал показался безжизненный Дар аль-Шифа. Подле бывшей больницы, теперь нет ни оживлённых фигур врачей, ни песен пациентов. Остались лишь блёклые руины. Сайно остался снаружи, дабы патрулировать окрестности. Все остальные внимательно изучили заброшенную лечебницу изнутри. Небольшие комнаты полнились песком, покрывающий старые глиняные кувшины, да редкими шкафами, чье дерево напрочь ссохлось. — Кажется, мы пришли сюда впустую. — подметила Паймон. Аль-Хайтам, похоже, её мнения не разделял. — Внизу. — прозвучало придирчиво со стороны секретаря Академии. Он указал на несколько досок на обветшалом полу. Первым спустился аль-Хайтам, за ним Люмин и Паймон, незамысловатый строй замыкали Дэхья и Чайльд. Первым бросились в глаза следы на земле. Будто что-то тащили. У выхода они становились более глубокими, возможно, использовались тележки с чем-то тяжелым. Пахло железом и спиртом. Держа ладонь на рукояти меча и плотно сжимая зубы, Люмин в отвращении ступила через очередную каменную ступень, проходя в очередной просторный зал без окон. Она осмотрелась. В одной из бутылок, кажется, остался чёрный стебелёк. Вероятно, в ней когда-то стояли цветы. Затем приподняла глиняный сосуд с ветхой полки над кроватью. Было трудно представить, что тот горшок когда-то использовался для хранения сахара, если бы на горлышке не были криво вырезаны слова «Арбааз», «Аббас» и «сахарница». По углам сложены ржавеющие цепи, где-то на полках лежали в беспорядке забытые документы. — Это… записи. — Люмин выхватила листок. Мельком прошлась глазами по тексту. Кровь застыла в жилах. — Дотторе… «Пациент Аббас, мужчина, двадцать три года. Имеет родинку на левой стороне лба, левша.» «Пока его состояние остаётся тяжёлым, вероятность выжить без помощи медицинского персонала мала. Безопасность жизни больного... как только будет известно, необходимо немедленно об этом сообщить.» «Не отчаивайтесь и сохраняйте оптимизм. Знайте, что божество наблюдает за нами, потому не сдавайтесь.» От прочитанного далее всё мигом стало понятно. В своё время Второй Предвестник захватил больницу подле деревни Аару, убил её докторов и начал ставить эксперименты над больными. Он назвал их номером один, два, три и далее, а ещё «материалом». Трое скончались ещё на первых двух стадиях, и лишь один дожил до третьей стадии экспериментов. Однако Дотторе не стал так легко прощаться с уже с остывшими телами. Одному из них он отрезал руку, а у других двух вырезал каждый миллиметр кожи. И всё это он пришил выжившему испытуемому. «Страшиться нужно не смерти, а мига перед ней, что может превратиться в вечность.» — вспомнились слова Доктора. А у тех людей миг смерти и растянулся, стал самой настоящей бесконечностью. Люмин побледнела, резким движением руки ткнув пергаментом в аль-Хайтама. Он нахмурился, изучая текст. — Тот, кто хотя бы раз был подвержен безумию, всегда будет его носителем, как бы не старался скрыться под вуалью или маской доброты и спасения, даже искренне веря в нее. — спокойно заключил секретарь. Люмин поспешила удалиться в другое помещение. Толкнув дверцу, она практически подавилась от неестественного запаха не в первый раз и заставила себя смотреть. Лаборатория. Люди Академии донельзя аккуратны и чистоплотны. Но их столы независимо от того усыпаны багровыми пятнами впитавшейся крови. И кровь эта не принадлежит солдатам, врагам или преступникам. А обычным людям, которым не посчастливилось ощутить на себя всю мощь элеазара. Кончики дрожащих пальцев коснулись ледяного камня столешницы. И ей показалось, что в этих стенах она слышала все эти крики, чувствовала их боль. Люмин думалось, что самой лечь на этот стол будет недостаточно, чтобы унять неуслышанные просьбы о помощи и мольбы богам. Она осмотрелась вокруг, смаргивая слёзы. Повсюду стояли стеклянные баночки и шкатулки, источающие острый запах, что смешивается с кружащим оттенком гниения. На салфетках столов разложены инструменты. Лицо невольно скривилось от вида всех лезвий, крючков, молотков и того, чему она даже не смогла придумать названия. В порыве злости она подхватила ткань за края и в истеричном порыве отшвырнула ту в сторону, так что металлические инструменты со звоном разлетелись по залу. — Если сюда годами приводили людей, больными элеазаром, то может ли… Коллеи... — может, Люмин уже бредила от запаха крови вокруг, что пропитала их всех, но легче прочего было почувствовать, сколь сильно напряглась от этих слов феечка. — Вряд ли. — заверила Паймон. — Судя по записям, все испытуемые были взрослыми людьми. Паймон замолкла и Люмин ещё раз оглядела пространство, зная, что другой вид мучений — тот, что жил по всему телу, изнутри съедал человека и живого места не хотел оставлять. Путешественница со схожей внутренней раной вот уже давно жила. И она не заживала, кровоточила и гноилась в каждой её истерике, что заглушала ткань подушки. — Чайльд, выведи Люмин отсюда. — сказала Дэхья, жалобно покачав головой. — Мы дальше справимся сами. Покидая здания, Путешественница слышала, как ниже — под полами гремело и звенело то, что сходило на цепи или те многочисленные медицинские инструменты. Должно быть, Дэхья или Хайтам решили избавиться от того ужаса в подвальных помещениях. Поговаривали, пустынники считали, что те, кто жили ближе к солнцу, благословлены богами. Неудивительно, что Дотторе оценил подобный слух и держал испытуемых в сухой земле. — Отлично, что вы поднялись. — подходя ближе, Сайно упёрся древком копья в песок. — Очередная неожиданность, полагаю? — Тарталья в размеренных движениях поправил перчатки, не считая необходимым удостаивать генерала махамарту взглядом. Путешественница лишь сейчас заметила, сколь сильно Предвестник напряжён. Это отрезвляло. — За больницей есть проход. — неутешительно заключил он. — Веди. — твёрдо решила Люмин. Спуск и проход по узкому туннелю был недолог, хоть и стены давили своим весом. Сайно пришлось зажечь факел, чтобы избежать новых неожиданностей впереди. В один момент свет от огня осветил старинную надпись. Она вырезана грубо, но разборчиво, покрытая тонким слоем пыли: «Я слышу ядовитый ветер, несущийся по пустыне, сердитые слёзы Авима, оплакивающего Хакима, и слова божества. Я слышал всё от начала до конца. Сначала Хаким, потом Авин и, наконец, маленький Абрааз. Они ушли, слились с жёлтым песком, и я остался страдать в одиночестве. Но моё разбитое сердце и измученное тело больше не выдержат. О тот, кто защищает всех обитателей пустыни, кто могущественнее песчаной бури и славнее солнца, я молю тебя положить конец этому испытанию. Умоляю, избавь меня от скальпеля злобного врача и от лекарств, вызывающих боль во всём теле. Позволь мне вернуться на поля моей родины. Умоляю тебя...» «Всё будет прощено.» — красовалось вместе с покрытой грязью мотыгой уже на выходе. — После завершения эксперимента Доктору стало всё равно на последнего испытуемого, поэтому тот смог сбежать. — утвердил Чайльд. — Бедняга буквально прорыл себе туннель под больницей с помощью одной лишь мотыги. — с холодным сожалением произнес Сайно, разглядывая величественный силуэт грибницы царя Дешрета на горизонте.