Леска

"Когда мой последний вздох станет твоим первым,

И линия горизонта потеряет прозрачность...

Новая жизнь с утра, как сон в высокой траве,

И небо качнётся в глазах, и медленно тронется вверх!"

(Немного Нервно, "Танец на дне уплывающей лодки")

      Хэ Сюань лежит в траве среди капель холодной росы, израненный, неспособный пошевелиться — у него не осталось сил ни на одно движение. Боль такая, будто все кости наружу. Болит раздробленная рука — он сломал её несколько часов назад, ещё когда выносил дверь в покои убийцы своей невесты, но боль догнала его только теперь. Болит сломанная лодыжка... Впрочем, сложно найти в измученном теле место, которое не болит.       Единственное, на что теперь способен последний представитель семьи Хэ — сглатывать время от времени кровь, что скапливается во рту, да смотреть в небо, на котором понемногу бледнеют звёзды и разбавляется предрассветной синевой ночная темень.       Хэ Сюань замерзает. То ли из-за кровопотери, то ли оттого, что он умирает — или просто ночи холодные в это время года... Ледяная роса оседает на изодранных одеждах и разбросанных по траве черных волосах.       "Холодно, мамочка, как же холодно..."       Хотя ни одна из его ран по отдельности не является смертельной, он угасает — тело его слишком истощено, слишком устало... Он умирает — фактически — от голода.       Сердце, отсчитывающее последние удары среди переломанных рёбер, замирает от нестерпимой красоты полупрозрачного утреннего неба, на которое ему долгие годы было недосуг смотреть. Хэ Сюань внезапно осознаёт, что умирает аккурат перед рассветом — в тот самый час, когда любимый ветер заглядывал в его тюремную камеру.       "Хорошее время для смерти," — думает он, но умирать не хочет. В последние свои минуты этот измученный человек думает вовсе не о мести и справедливости: вся душа его дрожит от пронзительного желания жить. Не когда-нибудь, в следующий раз, а прямо сейчас. Хэ Сюань не боится загробного мира — но отчаянно хочет остаться. Остаться здесь, в этом мире, где пахнет подмерзшими травами, досмотреть этот рассвет... Дышать... Он жаждет воздуха, жаждет неба — но неба не остаётся. Оно лишь отражается в его светло-карих глазах, которые из-за слёз в первых рассветных лучах кажутся золотыми.       Когда в отдалении из утреннего тумана проступает силуэт, он, видевший этот сон уже тысячи раз, знает, что будет дальше. Синие одеяния с узорами волн, презрительный взгляд из-за веера, а потом небо покачнётся в глазах, и всё закончится. Настанет тьма, боль схлынет, а потом вернётся, чтобы остаться навсегда...       Но на этот раз всё происходит иначе. Из дымки материализуется летящий зелено-голубой шёлк, волнистые волосы, радостная улыбка, приветственный взмах изящной руки... Лежащий на траве человек узнаёт его, хотя они ещё не знакомы, устремляясь всем сердцем к прекрасному образу, тянет к нему изломанные пальцы, как один несчастный каменщик...       Эти руки, лицо, волосы, эта воздушная грация — само присутствие облегчает боль и приносит утешение. Смерть — это ненадолго, боль — не навсегда, говорит этот образ. На душе Хэ Сюаня становится невероятно легко — теперь он не просто несправедливо и нелепо лишается столь желанной и драгоценной жизни, нет... Он идёт к своему Ветру, и смерть — лишь способ сделать их встречу возможной.       Хэ Сюань улыбается, сморгнув позолоченные рассветом слёзы, а потом в последний раз выдыхает облачко пара — выдыхает с радостью, зная, что этим выдохом даёт ему жизнь, зная, что теперь они найдут друг друга.       Цинсюань теперь выживет, обретёт бессмертие, дождется его, и они будут счастливы...       Черновод, задыхаясь, открыл глаза в полумраке комнаты, совсем не похожей на мрачные залы подводного дворца. Впрочем, дома он обычно не дышал.       Он сел на постели, пытаясь осмыслить, как сильно изменился привычный ход его навязчивого сновидения. Хотя окна скрывали занавеси, демон знал, что занимается заря — этот сон всегда приходил на рассвете. Несколько мгновений Хэ Сюань рассматривал тонкие паутинки первых утренних лучей, пробивающиеся сквозь щель в занавесках, не смея взглянуть на ложе рядом с собой — он внезапно осознал, что не вынесет, обнаружив там пустоту.       — Холодно, — донеслось капризное сонное бормотание, кто-то потянул на себя шёлковое одеяло, и Черновод всё же невольно бросил взгляд.       ...Рядом, свернувшись калачиком, спиной к нему спал обнаженный Повелитель Ветров, кое-как закутанный в одеяло. Хэ Сюань какое-то время молча рассматривал его, словно пытаясь прочитать на нежной спине несуществующие письмена. Он бережно поправил покрывало, сделал свою кожу теплее, а потом просто прижался к возлюбленному всем телом, вдохнул медовый запах его волос и вновь уснул, на этот раз мирно и безмятежно...