Леска

      Будуар Повелителя Ветров в небесном дворце Ши был несравнимо роскошнее, чем скромный туалетный столик в доме семьи Хуан, но бог всё равно тосковал по нему, когда сидел перед огромным зеркалом в серебряной раме. Хотелось вернуть время вспять и снова очутиться в маленькой уютной комнатке, где он с таким душевным трепетом наряжался к празднику. Хотелось вновь поверить в сон, обрывки которого виделись каждую ночь... Но юноша знал: этого не пережить заново, незачем травить себе душу. И потому просто сидел и старался не шевелиться, пока не закончат утреннюю прическу.       Ши Цинсюаню нравился новый парикмахер. Молчаливый парень со смешным именем, он причесывал ничуть не хуже Чжан Ифэна, с какой-то почти сверхъестественной быстротой уловив вкусы господина. Но в отличие от предшественника, который относился к работе сдержанно, Тянь Цзию делал своё дело с явным удовольствием. Цинсюань чувствовал, что юноше нравится прикасаться к его волосам, нравится заплетать их... Спокойное лицо расцветало теплой улыбкой, если Повелитель Ветров просил что-то переделать, будто служащий видел в этом не недовольство своим трудом, а лишь дополнительный повод дотронуться до волнистых прядей.       Поначалу растревоженный инцидентом с Сюй Бао бог относился к новенькому с опаской, ожидая подвоха и тщательно выискивая признаки чего-то большего, нежели профессиональный интерес. Но Тянь Цзию держался почтительно, был молчалив и скромен, не предпринимал попыток сократить дистанцию, и Цинсюань выдохнул с облегчением. Более того, именно новый парикмахер, в какой-то степени, помог Повелителю Ветров справиться с давней проблемой — тот всегда испытывал затруднения, когда приходилось говорить, что ему что-то не нравится. Бог понимал, что имеет полное право критиковать работу сотрудников своего дворца, ведь он не просто платит им жалование, а буквально поддерживает их бессмертие за счёт своей ци. Но всё равно стыдился высказать недовольство и боялся показаться капризным, зачастую принимая результат, который его не устраивал. Сам исправлял за подчинённых неудачные формулировки в отчётах, ел блюда, которые ему не очень нравились, выходил из дома не с той прической и не в том наряде, которые хотел... Конечно, на критичные ошибки Цинсюань указывал и откровенного непотребства не допускал, но множество мелких неудобств сносил постоянно.       Пока однажды Тянь Цзию случайно не заплел ему косу на неправильную сторону, и бог ветра, несмотря на внутренний дискомфорт, всё же решился попросить исправить прическу. Молчаливый парикмахер принялся за дело с такой радостью, что сердце Цинсюаня растаяло.       "Этот недостойный здесь для того, чтобы служить Вашему Превосходительству, а не наоборот, — сказал тогда парень в ответ на любопытство начальника. — Если Вы остались недовольны результатом и вынуждены целый день носить прическу, которая Вас не радует, мой труд теряет всякий смысл и становится пустой тратой сил. Естественно, это очень огорчительно для любого человека. Но о том, что сделал неправильно, этот никчёмный слуга не сможет узнать, пока Вы не скажете. Вы говорите — и он счастлив, что получил шанс работать лучше."       После этого Цинсюань стал чаще озвучивать пожелания насчёт причёски — их выполняли охотно, очень тщательно и бережно. Небожитель неожиданно для себя осознал, как здорово, когда не приходится весь день поправлять волосы и думать о том, что они лежат как-то не так. Он всегда считал такие мелочи неважными, предпочитая потерпеть, но не отдавал себе отчёта, как сильно они, оказывается, портили ему настроение. Всего лишь правильно уложенные волосы — но Цинсюань стал чувствовать себя заметно спокойнее и увереннее.       Вдохновленный открытием, юноша начал понемногу учиться говорить о своих пожеланиях и с другими. Конечно, не все относились к этому с таким воодушевлением, как Тянь Цзию, но сотрудники дворца оказались вполне лояльны, ведь на фоне старшего брата, изводившего слуг мелочными придирками, младший господин Ши со своими вежливыми и мягкими просьбами выглядел сущим подарком.       Для повара не стало проблемой класть в еду меньше соли и посильнее разваривать рис; для портных не составило труда шить обувь, которая не натирала Цинсюаню ноги — потребовалось лишь сказать, в каком месте тесновато; работники канцелярии с радостью взяли в обиход удачные фразы для отчётов, стоило обратить на это их внимание... Бог ветра не понимал, отчего не сделал этого раньше. Может, просто некому было приободрить.       Цинсюань наблюдал в зеркало, как слуга аккуратно разбирает его волосы, и в который раз пытался понять, чем этот парень напоминает ему Мин-сюна. У них, казалось, не было ни одной общей черты. Миловидная, но простоватая внешность Тянь Цзию и близко не походила на загадочную красоту Владыки Земли; в немного нескладных движениях не находилось ни следа той завораживающей хищной грации, что заставляла сердце Цинсюаня биться быстрее, но... Но всякий раз, когда бог ветра смотрел на парикмахера, в его голове всплывало имя Мин И.       "Это всё потому, что ты постоянно думаешь о нём, дурень," — обиделся сам на себя Повелитель Ветров.       Парикмахер тем временем заплел небольшую прядь в затейливую косу и закрепил жемчужной заколкой.       — Подожди! — встрепенулся Цинсюань, заметив незнакомое украшение. — Что это? Дай взглянуть!       Тянь Цзию пожал плечами, ловко вытянул вещицу из волос и вложил в протянутую руку бога.       Небожитель не поверил глазам. В простенькой заколке из серебра сияла крупная зелено-голубая жемчужина.       — Ничего себе... Где ты это взял? — завороженно прошептал бог ветра.       — В Вашей сокровищнице, господин, — простодушно доложил слуга. — Вы сказали, что украшения для Вас можно подобрать там. С ней что-то не так? Этот недостойный не должен был ее трогать?       — Нет-нет, — поспешил уверить Цинсюань. — Просто я не видел такой прежде...       — У господ Ши много драгоценностей, — нейтрально отозвался парикмахер. — Может, Вы просто запамятовали?       — Такую вещь я бы не запамятовал, Ю-эр. Это огромная редкость, — небожитель продолжал крутить заколку в руках, любуясь цветом.       — Брат Вашего Превосходительства — сам Повелитель Вод. Разве не может он добыть Вам любую жемчужину со дна морского? — удивился служащий, продолжая причесывать волосы господина.       — Ты не понимаешь, — мягко улыбнулся юный бог. — Жемчуг такого цвета встречается только у побережья пары островов в Южном море... Но туда моему брату хода нет — это владения Погибели Кораблей. Людские ныряльщики, рискуя жизнью, порой ухитряются достать несколько таких жемчужин — обычно небольших по размеру и не очень ровных — но и те стоят баснословно дорого. А эта такая крупная и почти совершенная капля... Я боюсь подумать, во сколько она могла обойтись!       — Людские ныряльщики... Вот оно что, — со странными смешком повторил Тянь Цзию.       — Я давно хотел жемчужину такого цвета, хоть самую крохотную, — продолжил Цинсюань, не придав значения реакции собеседника. — Но брат говорил, что дорого...       — Неужто и для богатейшего из небожителей есть слишком дорогие вещи? — Насмешка в голосе парня звучала столь эфемерно, что даже самый придирчивый слушатель усомнился бы в ее реальности.       — Думаю, тут дело в гордости. Уду раздражает, что существует море, которое ему неподвластно, — задумчиво проговорил бог ветра, поглаживая бусину. — Купить украшение для него означало бы принизить себя, признать, что он бессилен перед демоном, встать на один уровень со смертными... Я сотни раз говорил ему, что в этом нет ничего зазорного, ведь мы и сами были людьми, причем совсем не знатными, но гэ такой упрямец! Говорил, что либо заберёт жемчужину сам, либо никак... Интересно, он всё же смирил гордыню и купил? Или... Ох, вот зачем ему свиток!       Цинсюань так взволновался, что едва не свалился со скамьи, но твердая рука удержала непутёвого бога за плечо, позволив сохранить равновесие. Почему-то от этого прикосновения по телу Повелителя Ветров прошла волна мурашек.       — Что за свиток, господин? — почтительно осведомился Тянь Цзию без особого интереса — просто потому что не спросить было бы невежливо.       — Пару дней назад я нашёл в покоях брата книжку, "Легенды о Погибели Кораблей" — в ней собраны сказки, которые смертные рассказывают про Черновода, — засмеялся Цинсюань. — Я ещё удивился — мой брат никогда не любил художественную литературу... Не могу поверить, что он смог увести жемчужину у Владыки Черных Вод! Про него ведь такое пишут...       — И что же пишут? — с еле слышным оттенком иронии осведомился парикмахер, нежно разбирая гребнем пряди. — Этот невежа почти ничего не слышал о Черноводе и, честно говоря, думал, что люди выдумали его, чтобы детей пугать...       — Да ты что! — всплеснул руками Цинсюань и немедленно принялся артистично излагать, местами перебирая с пафосом:       — Таинственный демон Черных Вод — Непревзойденный Князь, одно из четырёх Бедствий. Ему принадлежит всё Южное море, но обитает он, как говорят, на острове, до которого не добраться вплавь, ведь в зачарованной воде вокруг тонет даже дерево. Что находится на острове посреди Черных Вод — никому не ведомо, никто из живущих его не видел, но говорят, будто демонический князь обитает один в мрачном дворце, окружённом корабельными соснами... А прислуживают ему утопленники и скелеты водных драконов... Вообще, не только остров — самого Черновода мало кто видел, поэтому можно только догадываться, как он выглядит и почему скрывается!       Юному божеству Черный Князь казался необычайно интригующей персоной — не в последнюю очередь потому, что даже старший брат, временами казавшийся Цинсюаню всесильным и вездесущим, не рисковал с ним связываться. Ветер увлекся рассказом и не обратил внимания, что Тянь Цзию с трудом сдерживает смех.       — Мне понравилась гипотеза, — Повелитель Ветров всё сильнее расходился, не замечая, что размахивает руками и говорит с восторженным придыханием. — Будто Хозяин Черных Вод почти не является людям, потому что большую часть времени проводит во сне. Дремлет на спине дракона, плывущего среди волн...       — Неужели такой бездельник? — поморщился Тянь Цзию. От одной мысли о сне на костяном драконе у него заныла спина.       — А по-моему, это поэтично, — патетически вздохнул бог ветра. — Прекрасный юноша, спящий среди волн... Волосы по воде, одежды, украшения... В руке какой-нибудь лотос, наверное... А черная вода и зелено-голубые жемчужины — это просто его сны...       В темных глазах служащего Средних Небес отразилась печаль.       — С чего господин взял, что Черновод прекрасен? Это же демон. Вдруг он не показывается на людях, потому что выглядит, как чудовище? — предположил он.       — Глупости, Мин-сюн, — отмахнулся небожитель. — Мало ли, что демон — изначально-то он был человеком! Зачем огульно в чудовища записывать — нужно же сперва узнать...Я давно пытаюсь втолковать брату, что с Черноводом надо попробовать договориться... В конце концов, он не устраивает непотребства, как тот же Лазурный Фонарь. Вполне возможно, с ним получилось бы наладить какой-то контакт, сотрудничество... Но Уду упёрся — нечего, мол, с демонами разговаривать!       Рука Тянь Цзию внезапно дрогнула, он выронил расчёску и принялся суетливо разыскивать её на полу, бормоча извинения.       — Но ведь он мертвец. Он не дышит, у него не бьётся сердце... Живые боятся мертвых. Разве господина это не пугает? — сдавленно и немного суеверно донеслось из-под скамьи, где несчастный слуга продолжал пытаться вернуть запропастившийся гребень.       Цинсюань сглотнул, с содроганием вспомнив, как при возвращении на небеса ему показалось, что он не слышит сердце Мин И. Бог ветра прижимался к другу, но всё никак не мог ощутить мерных ударов в его груди. Повелитель Ветров понимал, что просто неудачно встал, но страх всё равно скользнул ледяными пальцами вдоль позвоночника. Когда пришло время оставить товарища, чтоб поприветствовать Уду, Цинсюань постеснялся ощупывать чужую грудь в поисках сердцебиения и унёс в своей душе тревожное предчувствие.       "Интересно, если у демонов нет кровообращения, у них бывает эрекция? — неожиданно пришло в голову юному богу, и он залился краской. — Ну, то есть... Они же этим как-то занимаются... Или нет? Боги, о чём я?"       — То, что он мёртв — его личное дело, — немного сконфуженно отозвался Повелитель Ветров, сводя колени вместе и как бы невзначай собирая подол в складку. — Разговаривать это не мешает.       — Сюань! — от оклика почему-то вздрогнул не только бог ветра, но и его парикмахер, только что вернувшийся к волосам господина с многострадальной расчёской. В комнату заглянул недовольный Повелитель Вод.— Мне сказали, что ты взял очередное задание! Почему я узнаю об этом от посторонних?       — Да, — беззаботно отозвался Цинсюань, раскачиваясь на скамейке. — Не стал тебя беспокоить, гэ. Мне вполне по силам самостоятельно выбрать и задание, и напарника. А ты такой замороченный в последнее время...       — Дай, угадаю, — скептически проговорил Ши Уду, так и не переступив порог комнаты. — В напарники ты опять позвал этого своего угрюмого варвара с серёжкой?       — Ну, гээээээ, — протянул бог ветра. — Мин-сюн вовсе не варвар! А серёжку, как у него, теперь половина богов носит! Я даже у генерала Пэя такую видел! Он уверял, что это привлекает барышень!       — Я с ним потом поговорю, — пробурчал бог воды.       — Мне нравится работать с Мин-сюном, — тем временем продолжал Цинсюань. — Он надёжный! И решительный! И умный! И очень чуткий!       Брови Водного Самодура поползли вверх, повторяя гримасу Тянь Цзию, на которого, по счастью, никто не обращал внимания.       — Что-то не похож он на чуткого парня, — с ноткой сарказма произнёс Уду, не веривший, что демоны могут обладать подобными качествами.       — Ты просто плохо его знаешь! — безапелляционно объявил Повелитель Ветров, лучась уверенностью в собственной правоте.       Их отношения с Владыкой Земли в последнее время стали немного странными. Тот будто избегал Цинсюаня: им никак не удавалось сделать что-то совместно — мешало то одно, то другое. Но при этом, если им всё же случалось увидеться, Мин И, казалось, был рад другу, общаясь с ним тепло и обходительно. Юный бог решил, что приятель просто слишком загружен обустройством своего нового дворца. Цинсюаню был хорошо знаком этот тип людей: они не могут оставить дело, даже одурев от усталости, и лучше продолжат работать с почти нулевой эффективностью, чем ненадолго отложат занятие, чтобы перевести дух. У него дома жил такой же, и младший господин Ши отлично знал, что с ними делать. В ответ на предложение развеяться можно было получить только от ворот поворот, поэтому юноша действовал тоньше. Он тщательно отслеживал задания дворца Шэньу, пока не выцепил кое-что несложное, но явно требующее участия именно бога земли. Формально Мин И не бросит работу, а прервётся ради важной миссии, а по факту — дело плёвое, поэтому друг сможет немного отдохнуть.       Ветер хотел что-то добавить, но забыл, что именно, ведь внимание переключилось, когда парикмахер вновь аккуратно закрепил заколку с жемчужиной в идеально причесанных волосах.       — Кстати, спасибо тебе, братик! Я и мечтать не смел о такой роскоши! — искренне поблагодарил Повелитель Ветров.       Ши Уду взглянул на украшение, и лицо его вытянулось.       — Наверное, ты хотел сделать сюрприз, да? — продолжил бог ветра, неверно истолковав реакцию. — Прости, гэ, я случайно нашёл заколку в сокровищнице... — Зная, что на слугу брат может спустить всех собак, юноша предпочёл сразу взять вину на себя.       Уду то краснел, то бледнел, глядя, как переливается в волосах Повелителя Ветров почти безупречная каплевидная жемчужина оттенка "цин" ценой примерно в четверть их дворца.       — Как бы то ни было, это полный восторг! — улыбнулся Цинсюань. — Только... Неужели ты добыл её во владениях Черновода?       "Очередная провокация? Он подкинул Сюаню эту жемчужину — зачем? Знал, что брат подумает на меня... Проверяет, солгу ли я о её происхождении? Или всё же..." — разум бога воды работал с огромной скоростью.       — Нет, я её... Купил, — наступив на горло своей гордости, солгал глава семьи Ши. Очень хотелось сказать, что он понятия не имеет, откуда взялась жемчужина — и пусть Цинсюань своему дружку морочит голову расследованиями. Но Уду не без оснований подозревал, что этим можно всё испортить. — Ты давно просил, а тут подвернулась...       Тянь Цзию негромко кашлянул, сделав вид, что поперхнулся, но боги вновь не обратили на него внимания.       — Ох, это, наверное, безумно дорого, — смутился Цинсюань, хотя было заметно, что ему приятно.       — Для тебя ничего не жалко, — с постным видом произнёс Уду, невольно любуясь вещицей.       "Какая здоровенная... И оттенок тот самый... А ведь у этого негодяя и синие есть, их тоже в его морях добывают..." — Повелителю Вод вдруг стало печально оттого, что ему никто никогда не подарит жемчужины его любимого бледно-голубого цвета. Вроде бы, о чём тосковать? У него были и белые, и черные, и розовые, как утренняя заря, и даже экзотические ярко-оранжевые, похожие на ягоды физалиса... Но всё же подарок, полученный Цинсюанем, что-то неприятно всколыхнул в душе Ши Уду, хотя он никак не мог понять, с чем связано тягостное ощущение. Будто муть поднялась со дна болота или вскрылась корка на застарелой царапине.       — Всё в порядке, гэ? Прости, что взял заколку без спроса! — чуткий Цинсюань даже издали заметил изменившееся настроение и принялся гадать, отчего вдруг расстроился Уду. Братья часто играли в эту игру — старший демонстрировал недовольство, но не называл причины, а младший перебирал свои прегрешения, пытаясь понять, какое из них рассердило гэ. — И что не предупредил о задании! Я действительно думал, что дело несложное, поэтому не стал беспокоить. Я буду осторожен, обещаю! Ведь заклятие уже зажило, его теперь никак не убрать — ты всегда сможешь найти меня... К тому же, со мной будет Мин-сюн!       — О, ну, если Мин-сюн, то бояться и вправду нечего! — закатил глаза Повелитель Вод. — Ладно, чёрт с вами обоими, идите куда хотите! — Он махнул рукой и поспешил покинуть комнату, опасаясь выдать свои чувства.       Повелитель Ветров невольно попал по больному. Ши Уду только теперь начал осознавать, сколь ничтожны все эти годы были его тревоги по поводу брата. Впервые за время пребывания на небесах тот оказался в настоящей опасности — золотоглазая тьма вцепилась в Цинсюаня змеиными кольцами, а старшему оставалось лишь беспомощно наблюдать. Ни сделать ничего, ни даже сказать...       Когда Линвэнь открыла Повелителю Вод, что знает о перемене судеб, ему стало одновременно легче и тяжелее.       "Я заметила исправление в книге судеб ещё сотню лет назад... Мне всегда казалось невероятным вознесение двух братьев из одной семьи, поэтому я обратила внимание, что имя Цинсюаня в книге выглядит чуточку иначе, нежели соседние. И вскоре нашла ещё одно имя, написанное так же странно. Тот же день рождения, тот же иероглиф... А ведь ходят слухи о том, что есть способ исправить имя в книге на похожее... Осталось лишь сложить два и два. Когда появился этот тип с серёжкой, ты начал вести себя необычно. Раньше, если тебе не нравилось, с кем связался твой брат, ты сразу начинал действовать, чтобы их развести. А здесь... Возмущаешься издали, но как будто боишься приближаться, ничего, по факту, не делаешь. Когда ты попросил заклятие для Сюаня, я окончательно всё поняла."       Богиня не собиралась раскрывать его тайну — в конце концов, он в своё время словом и делом поддержал её в стремлении избавиться от прежнего покровителя литературы. Уду не настолько доверял, чтобы обсудить с Наньгун Цзе свои чувства по этому поводу, но на душе чуточку просветлело от мысли, что он не единственный хранитель тягостного секрета. Однако тот факт, что Линвэнь, основываясь всего лишь на исправлении в книге судеб, сумела размотать клубок, вызывал у Ши Уду дискомфорт. Ведь, если она смогла, то сможет и кто-нибудь ещё, куда менее лояльный Повелителю Вод...       Он вновь вышел на балкон, где продолжал торчать по привычке и после возвращения брата. Только теперь среди шатающихся внизу небожителей бог воды искал не Цинсюаня — в каком-то саморазрушительном порыве он надеялся вновь наткнуться на золотой взгляд, будто на нож... Видеть его, знать, где он — лучше, чем оставаться в неведении. Как ядовитое насекомое — страшно, когда видишь, но гораздо хуже, когда видеть перестаёшь.       Ши Уду упорно думал о жемчужине, пытаясь понять, что именно ноет в его сердце тупой иглой...       А потом вспомнил.       Крошечные неровные камешки розоватого перламутра на ладони... Совсем не тот цвет, но при виде них так радостно... Задыхающиеся, неумелые поцелуи в полумраке... Запах земли после дождя...       Повелитель Вод прикрыл глаза и еле слышно прошептал имя по слогам:       — Бай-Ли-Ю...