Леска

Мосян Тунсю «Благословение небожителей»
Слэш
В процессе
NC-17
Леска
автор
Описание
Всё пошло не так, как задумано. Один планировал месть, но получился бурный роман. Второй собирался просто дружить, но захлебнулся страстью. Третий хотел как лучше, но оказался не готов к тому, что "лучше" у каждого своё... С самой первой встречи Черновода и Цинсюаня тянет друг к другу со страшной силой. Сводит ли их судьба или кто-то другой? Попадётся ли рыба на крючок? И выдержит ли леска?.. AU, в котором события арки Черновода просто не могли произойти.
Примечания
История о любви, которая сильнее принципов. О влечении, родственных чувствах и настоящей дружбе, интригах и самопожертвовании, взрослении и о том, как трудно отпускать. AU, в которой Хэ Сюань умеет прощать, хотя и не всё. И не всем. Где он не успеет увязнуть в своей мести и влюбится в Ветерка до соплей — так, что даже мысли не допустит причинить ему вред. Черновод, горячий, как камчатские гейзеры, гейская паника Цинсюаня, сцены на грани и за гранью, дурацкие шуточки, темная вода в сердце и ветер в голове... Фанфик "Кровь слаще мёда" https://ficbook.net/readfic/018a7559-4f45-77ae-a4f6-8f161f7061f0/35530417 — пропущенная сцена, даёт представление об атмосфере. Пейринг Ши Уду/Хэ Сюань не будет реализован, чувства невзаимны, взаимодействие персонажей в условно-романтическом ключе произойдет лишь в одной сцене... Которая является поворотной для сюжета, упомянутые чувства сыграют в нём весомую роль (братья Ши не будут соперничать из-за мужика, всё гораздо сложнее). Метка "СВП" относится к оригинальным эпизодическим персонажам, из канона никто не умрёт. Подробности в предисловии. ПОЖАЛУЙСТА, ЧИТАЙТЕ ПРЕДИСЛОВИЕ, ОНО УБЕРЕЖЁТ ОТ РАЗОЧАРОВАНИЙ. Главы — по пятницам! Если нужна конкретика по финалу, можно запросить подробные спойлеры в личных сообщениях. https://t.me/thehermit9th — тексты работ, авторские разборы глав, арты и музыка, малоинформативные спойлеры.
Посвящение
Моему единственному последователю. Всем, кто вдохновляет меня на подвиги.
Содержание Вперед

26. Божество старого дома.

            Хэ Сюань и тётушка Мо молча мыли посуду для ужина на кухне «дома семьи Хуан», пока Повелитель Ветров собирал зелень в саду под окнами.       — Прошу простить эту недостойную за фамильярность, лорд, — внезапно нарушила молчание служанка. Её голос звучал благоговейной почтительностью.       — Нет нужды, — сдержанно отмахнулся демон, но тон его был чуточку теплее, чем обычно. — Я сам распорядился, чтобы моё инкогнито не раскрывали, и Вы великолепно справляетесь с задачей.       — Конечно, господин, — учтиво отозвалась тетушка. — Ваше слово — закон для жителей Богучань. Мы не посмеем ослушаться или задавать вопросы. Однако старой женщине всё же немного неловко так запросто обращаться к настолько высокопоставленному человеку.       — Если кому-то нужны почести, чтобы чувствовать себя великим, значит, он ничтожество, — пожал плечами Хэ Сюань, продолжая вытирать тарелки. — Не смущайтесь и ничего не бойтесь.       — Вы приказали приготовить для Вас этот дом… Не горестно ли господину находиться здесь?       Ответить демон не успел — в жилище вихрем ворвался Цинсюань, принеся с собой аромат луговых трав и мёда. С корзинкой зелени на локте и листиком мяты, затерявшимся среди сияющих волос, он весело суетился у входа, снимая обувь.       Заметив, каким взглядом смотрит на пришедшего Хэ Сюань, тетушка Мо едва заметно усмехнулась, а потом вдруг запечалилась и прошептала себе под нос: «Бедный Лун Цзин»…       Вечером все трое ели за одним столом — Повелитель Ветров не захотел соблюдать церемоний и запросто сел ужинать со слугами. Бог весело болтал с тётушкой Мо, пока его друг предпочитал общаться с лапшой, салатом и пирогами — благо, «милому И-эру» щедро подкладывали добавку. Цинсюань сперва предвкушал, что служанка будет шокирована аппетитом «внучка», но потом увидел, какую гору еды выставила на стол сердобольная бабушка, и понял: эта парочка явно друг друга стоила. Кажется, старушку развлекало проверять, осилит ли Мин И очередную порцию.       — Вы сказали, что хозяев этого дома постигла печальная участь, — вспомнил Цинсюань. — Но здесь совсем не ощущается негативной энергетики. Кажется… Будто люди в этом доме очень любили друг друга.       На миг палочки Мин И перестали стучать по тарелке, но звук тут же возобновился.       — Когда я впервые переступил порог, — продолжал небожитель, — мне показалось… Что меня здесь ждут, мне здесь рады как будто бы… Вы, наверное, считаете меня дурнем! Вечно я что-то придумываю!       Тетушка Мо заметно напряглась и молча смотрела на веселого гостя.       — Не хочу показаться бестактным… — произнёс Повелитель Ветров.       — Но ты себя переборешь, — еле слышно прокомментировал Мин И, удостоившись лишь выразительного взгляда спутника, который продолжил:       — Но не расскажете ли, что произошло с семьёй Хуан?       — Пожалуй, не стоит обсуждать печальные вещи за столом, — нервно рассмеялась пожилая дама. — Мы можем испортить И-эру аппетит!       — Рассказывайте, — коротко ответил Владыка Земли, и это прозвучало приказом. С уст служанки едва не слетело «слушаюсь, господин», но она вовремя спохватилась.       Ши Цинсюань обратил внимание на эту заминку и в который раз поразился, как Мин И действует на окружающих. Молчаливый, скромный и не имеющий привычки перетягивать внимание на себя, бог земли, тем не менее, производил впечатление имеющего право приказывать. Было что-то властное в его осанке, интонациях, самой манере держаться… Люди инстинктивно подчинялись, даже когда не знали, кто он такой — и даже когда точно знали, что у него нет полномочий командовать. Да что люди — сам бог ветра не раз ловил себя на том, что воспринимает друга, как старшего по званию, хотя тот никогда не подавлял его, в отличие от Уду или того же Пэя. И пусть происхождение царственных повадок у простого деревенского парня оставалось загадкой, Цинсюань восхищался этой способностью спутника.       Конечно, тетушка Мо тоже не посмела ослушаться.       — Семья Х… — она запнулась, — Семья Хуан жила в этом доме несколько столетий назад. Это были честные люди, которые упорным трудом понемногу выбирались из нищеты и повышали благосостояние. Они держали маленькую таверну, растили сына и дочь. Их дети удались и внешностью, и умом — дочка слыла одной из первых красавиц в округе, а сын… — старушка вновь взглянула на Мин И. — Был очень умён, талантлив и благороден… Ну, и невероятно хорош собой, конечно! Он много трудился, чтобы обеспечить семье достойную жизнь, обручился с подругой детства… Говорили даже, что однажды сын четы Хуан вознесётся и станет богом — вот какой был парень!       Цинсюань следом за старушкой тоже невольно взглянул на спутника — почему-то герой рассказа представлялся богу ветра похожим на Мин-сюна. Наверное, дело в ремарке про красоту. Юный небожитель знал множество красивых мужчин, да и сам был хорош собой, но именно такая внешность — сдержанная, но наполненная внутренней энергией, омут под тихой водой — по его мнению, подходила парню, способному заботиться о целом семействе.       «Конечно, вряд ли он носил бы серёжку, — подумал Повелитель Ветров. — Но вполне мог выглядеть как-то так…»       — А потом в дом постучалась беда, — продолжала рассказ тетушка Мо. — Сын перешёл дорогу одному чиновнику и оказался в тюрьме по ложному обвинению. Семья лишилась кормильца и защитника. Пока бедняга гнил в остроге, его сестру и невесту насильно забрал себе в наложницы местный богач. Невеста так и не покорилась — её забили до смерти. Сестра — совсем ещё ребенок — не вынесла позора и оборвала свою жизнь…       Бог ветра невольно вспомнил о девушках из города Ли и устыдился — если бы не друг, он сам даже не подумал об их добром имени.       — Мать слегла и вскоре угасла без должного ухода, а отец надорвался на тяжёлой работе. Когда сын всё же вышел из тюрьмы, от его семьи не осталось ничего. Человек неукротимой воли, он пытался всё же начать заново, но у него ничего не получалось. Казалось, будто парню сами боги позавидовали — и вся жизнь пошла под откос. Ему катастрофически не везло, а буквально всё, за что он брался, разваливалось на глазах.       Цинсюань живо сопереживал трагедии семьи Хуан, а Мин И тем временем ел с настолько безразличным видом, что это наводило на подозрения.       «Возможно, некоторые моменты этой истории напоминают ему о чём-то личном, раз он так старательно делает вид, что его это не трогает», — подумал небожитель, и сердце его сжалось от сочувствия. Он, как никто другой, знал, каково это — спотыкаться на каждом шагу и за любое дело браться со страхом. Повелитель Ветров поневоле проникся уважением к парню из легенды за то, что тот не позволил неудачам сломать себя.       — Но что же было дальше? — взволнованно спросил небожитель. — Неужели он сдался?       Владыка Земли еле заметно вздрогнул, а служанка меж тем продолжала свой рассказ:       — О, этот парень был не из тех, кто сдаётся! После очередной неудачи он взялся за меч, но не для того, чтобы свести счёты с жизнью. Он отомстил всем, кто причинил вред его семье — никто из обидчиков не пережил той ночи. Их не спасли ни засовы, ни охрана — так сильна была ярость молодого господина Х…Хуан. Никто не мог остановить его, пока он сам, измождённый, не упал замертво.       «Похож на моего гэ, — подумалось вдруг Цинсюаню. — Тоже не способен принять поражение и будет стоять на своем до последнего! Жаль, что я так никогда не мог…»       От мысли про молодого господина в душе бога ветра занималось странное томление. Происшедшее казалось нестерпимо несправедливым, до смерти хотелось всё исправить, придумать для этой истории какой-то другой финал, найти хоть один признак, что могло быть иначе… Хотелось как-то спасти прекрасного человека, жившего в этом чудесном доме, старомодном и уютном. Но холодным ветром в душе выла тоскливая необратимость происшедшего. Нельзя повернуть время вспять, нельзя спасти семью Хуан, ничего не исправить.       Это всё отозвалось в сердце такой неожиданной болью, что Цинсюань едва сдержал слёзы — по дому прокатился порыв ветра.       Владыка Земли поднялся из-за стола и молча ушел на крыльцо — кажется, ему и вправду испортили аппетит. Друг хотел следовать за ним, но его удержало на месте ощущение, что вот-вот прозвучит нечто важное. Он сделал собеседнице знак продолжать.       — С тех самых пор в Богучань берегут этот дом. И каждую осень, в канун холодных рос, устраивают шествие в честь молодого господина, — закончила рассказ тетушка Мо. — Он стал символом сопротивления произволу, напоминанием о силе, что живёт в нищих и угнетённых. Конечно, праздник выходит не такой весёлый, как тот, что будет в конце этой недели, но…       — А что в конце недели за праздник? — встрепенулся Повелитель Ветров.       — Вы прибыли расследовать смерти чиновников и не знаете про чествование Речного Царя? — удивилась старушка. — Это ведь он их утопил…       Когда Цинсюань вслед за товарищем вышел на веранду, сердце бога сжимала тревога. Его худшие опасения сбывались. По всему выходило, что Ши Уду в Богучань всё же молятся. Просто под другим именем — и это позволяло брату игнорировать небесные правила, изрядно распоясавшись. Речной Царь, добрый дух реки Богучань, как назвала его тетушка Мо, наказывал злодеев и даровал верующим удачу на водах. А те раз в год затевали в его честь форменное безобразие — пьяные пляски в заводи и нечто, о чем служанка говорила уклончиво, а Повелитель Ветров побоялся расспрашивать подробнее. Потому что это напоминало человеческое жертвоприношение — непонятно, символическое или реальное. И у бога подкашивались ноги от мысли, что старший брат может быть причастен к таким вещам.       Конечно, Цинсюань изо всех сил хватался за надежду, что всё могло быть совпадением — ведь мог же в Богучань жить, например, некий могущественный природный дух, с которым Уду опасался связываться? Скрывать подобное от других богов вполне в репертуаре брата — с него станется считать позором свою неспособность совладать с каким-то выскочкой… Даже если «выскочка» настолько силён, что может отключить духовную связь на своей территории.       Но сердце юного бога обливалось кровью от осознания, что он в принципе допускает, будто его гэ может оказаться Речным Царём. Вспоминал, как в детстве восхищался Уду и старался во всём брать с него пример… Когда же всё изменилось? В какой момент? Цинсюань не знал. И душа его болела.       «Если гэ виноват, я прикрою его в этот раз. Обману Мин-сюна или договорюсь, но прикрою, — решил для себя Повелитель Ветров. — А потом заставлю прекратить.»       — Ты чего вздыхаешь? — бога ветра вырвал из раздумий голос товарища. Мин И сидел на ступенях крыльца, грациозно опираясь спиной на потрепанный временем резной деревянный столб, что поддерживал крышу. Половину лица Владыки Земли освещал теплый свет фонарей дома, а вторая, скрытая в вечернем сумраке, подсвечивалась лишь неверным мерцанием светлячков. Создавался странный эффект — с одной стороны, бог казался надёжным, домашним и уютным, а с другой… В нём виделась потусторонняя, нечеловеческая сущность — резкие черты, сережка в губе, странно переливающаяся в отблесках блуждающих огней, нездешние золотые глаза… Повелителю Ветров стало не по себе от этого зрелища. Возникало тревожное чувство, словно под спокойной поверхностью воды притаился хищник, рыба-удильщик, что завлекает жертву красивой приманкой, чтобы утянуть в пучину на корм чудовищу. Цинсюань, на свою беду, совсем не чувствовал в себе сил сопротивляться очарованию.       Однако Мин И обернулся, всё его лицо оказалось на свету, и жутковатое впечатление рассеялось. Золотоглазый бог, целостный и безумно красивый, мягко смотрел на Повелителя Ветров, и у того скулы свело от желания целоваться.       — Я просто… Мне стало неуютно из-за рассказов тётушки Мо, — опустив глаза, пробормотал юный небожитель. — Оказывается, местные поклоняются какому-то странному речному божеству — никогда о таком прежде не слышал. Вообрази, тётушка сказала, будто в праздничную ночь с благословения этого, как она назвала, Речного Царя, вода в заводи начинает светиться и пьянит сильнее вина, они все её пьют и веселятся у реки до утра!       — Какое полезное божество, — еле заметная улыбка тронула губы Повелителя Земли.       — Ну, Мин-сюн! А потом… Я не уверен, что правильно понял. Но, похоже, у них тут приносят человеческие жертвы!       — Что?! Какие ещё жертвы? — в голосе черноволосого бога прозвучало такое возмущение, будто в безобразиях подозревали его лично.       — Думаю, я просто что-то перепутал. В любом случае, завтра сходим в святилище — оно на скале за городом — и всё узнаем, — изложил свой план Цинсюань, присаживаясь рядом с другом — наверное, несколько ближе, чем предполагали приличия.       — А ты не думаешь, что убийцей может быть дух парня, что жил в этом доме? — в голосе Владыки Земли звучало лёгкое напряжение. — Ведь его семья погибла из-за нечистоплотных чиновников… Может, убийства непосредственных участников событий ему показалось мало, и даже после смерти он продолжает свою месть?       Повелитель Ветров задумался на миг и ответил:       — Нет. Мне он не кажется жестоким. Я, конечно, буду держать в голове, что это может оказаться он, но на самом деле так не думаю. Можешь считать меня дураком, но я не могу поверить, что человек, выросший в таком прекрасном месте, может быть чудовищем.       — Тебе так понравился дом? — скептически приподнял бровь Мин И. Теплый вечерний ветер чуть колыхал его тяжёлые черные волосы.       — Звучит странно, но так и есть, — улыбнулся небожитель. — В этом старом небогатом домике уютнее, чем в нашем с братом дворце. Здесь так… Тепло и душевно. Каждый предмет лежит удобно — вещи клали не куда попало, а заботились о том, кто будет ими пользоваться. Сложно стать злодеем, когда тебя так любят, мне кажется. Даже после стольких ужасов.       — Жалеешь парня? — как-то недобро усмехнулся золотоглазый бог.       — Глупости, — махнул изящной рукой Повелитель Ветров. — Он был гораздо сильнее меня — мне ли его жалеть? Просто то, что случилось с ним и его родными… Так несправедливо, что мне почти физически больно от этого.       На плечо юного божества легла крупная ладонь, и друг мягко привлек его к себе, приобняв. Цинсюань опустил голову на затянутое в черный шелк плечо.       — Какой же ты всё-таки дурень, — вздохнул Владыка Земли с еле слышной нежностью.       Боги допоздна молча сидели на крыльце в окружении светлячков и запахов ночного сада, слушали соловьёв и думали о своём.       Цинсюань мечтал оставить небеса и жить с Мин-сюном в этом домике до скончания времён.       О чём думал сам Мин И, никто не знал.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.