останешься ли ты в Аду?

      Джошуа, залпом опрокинув двойное эспрессо, заметил, как уже второй час малышка Данби поет в караоке с этими ребятами. Терпение у него для нее было предостаточно, не то что у Хэсу. Если честно, ему просто по боку, враг она или нет. Пока Хео не перегородила ему путь — все окей, все пучком. А значит, что они могут провести время и без занудливого лидера. И куда только он ускакал, одному богу понятно.       Юноша каким-то ловким макаром крадет свою подругу на оставшийся вечер и они оказываются за барной стойкой оба. Заказывать Данби уже ничего не хотела и, по состоянию, просто элементарно не могла. Мысль о том, что с ней можно повеселиться иначе тут же отпало, зная с чем столкнётся позже. Хэсу как конченный эгоист, самодовольный хищник, сожрет его и косточек не оставит. Ему всегда было интересно, о чем только думает, когда видит ее. Она же симпатичная, даже с этим ожогом на лице, и черт возьми от нее исходит такая буйная энергия, которую хочется поглотить. — Ты когда пьяная, менее бесячая. А то строишь из себя стерву, аж руки на тебя чешутся, —перебирая ее втормошенные локоны, говорил юноша девушке, которая уткнулась лицом в сложенные руки на столе. — Хорошо, что хоть руки, —бурчит она. — Беру слова обратно, —смеётся хрипло, — Ты — маленькая заноза с длинным языком. — Не бурчи, а угости даму минералочкой с лимоном, —покрутила указательным пальцем в воздухе. — Наглая.       Аргумент, как бы сказать, не произвел впечатления. Она наглая, надменная, неприятная, высокомерная и напыщенная. Он теперь понимает Хэсу, но все равно заказывает. Чувство меры у нее притупилось, но сознание вроде не утратила. Джошуа думает над тем, что же девочка такого сделала ранимому лидеру, что готов просто сжать тонкую шею, прижать к гребанной стене и любым образом вдолбить ей в разум, что не весь мир крутится вокруг нее. — Ты чего приуныла? У нас весь еще вечер впереди, нельзя грустить, —подкалывает ее он, но замечает что-то неладное. Юноша выкидывает бровь и спрашивает вдобавок: — Э-эй, пошли танцевать? — Я его очень, очень, очень сильно разозлила? —пробормотала она себе под нос. Когда ей поднесли холодный стакан, то лбом уткнулась об ледяную стенку бокала, — Он не вернётся. Сам позвал-сам свалил, что вообще это было? — Тебя это так реально интересует?       Кривит лицо, когда девушка усмехается. Данби словно хочет хоть какой-то любви, но парадокс в том, что сама все разрушила. Как низко она падает, но было в ней что-то, что нет ни в одном человеке. — Весь день себя странно вел, даже…даже чуть нас обоих не угробил в автоаварии. Он жал на полную и если б я руль вовремя не повернула… — Он не любитель машин, тем более скоростей, —сухо отзывается Джошуа, потому что уверен в себе и в своих словах. Но настоятельный взор девушки заставил удивиться парня, думая о том, что у Хэсу не все дома, раз делает совсем противоположное ему. Понимает, что характер Хео не изменится, и не хочет, чтобы менялся, но знает, что у нее есть своя история, почему она так дерзко себя ведёт. Он видел ее безумие, но удивится тому, что это не совсем то б е з у м и е, на которое способна эта девушка. — Чувствую себя паршиво, —комментирует Данби, — Отец бы не одобрил мой вид.       Какая-то излишняя сентиментальность проснулась в Джошуа и воспоминания болезненной волной нахлынули по самое горло. Она так печется об отце, думает о нем и, если правильно вспомнить, из-за него и встала на темную дорожку. Вот тебе и папаша. У Джо нет отца, но это чувство неполноты он заглушает кровью и адреналином. Они с ней очень разные, но сегодня не желает думать о том, кто какой «национальности», когда проблем реально херову тучу. — Ты о том мужике, что помогал вытаскивать нас с пожара? — Что? Не-е, нет…—давит лыбу, — Хотя, и он тоже. Сангхун — мой отчим, но он хороший человек, со стороны кажется идиотом и порой крайне грубым, но это лишь потому что не хочет, чтобы кто-то страдал. Мой настоящий отец умер около 4 лет назад, я не видела его тела и черт только знал, кем был на самом деле. — Твой отчим дотошный очень, —цыкает Джошуа, — Он вообще кем работает? — Он? Он работает отцом, что выискивает дочку от проблем, ну, по возможности, —хохочет себе в кулачок, — На самом деле, работает он в одной компании производства тяжёлого материала. — Не похож он. — Я не похожа на профессонального фотографа и бариста, который участвовал в подпольных боях и учится в полицейской академии, представь себе?       Джо замешкался, ища взглядом своего рода поддержки в людях рядом, но потом смысл слов до него полностью дошёл. — Реально? —ахнул довольно громко. — Пойдём танцевать.       Дан резко переводит тему и уходит так нетактично, но кто сказал, что для нее это так важно. Ей рубиново начихать на мнение каких-то людей. Она опустошила свой безалкогольный напиток, но идет танцевать, будто залпом выпила самбуку. Джо замечает ее и, закусив губу, разглядывает Хео и прикид с ног до головы. Непостижимо опасная и беззащитная одновременно. Гордая и ледяная, как кусок отколотого льда, но внутри самый настоящий искрящийся вулкан. Неземной контраст. Теперь ему понятно, чем так зацепила «рыжего тхэквондиста» и этого «черного кота с покер фейсом».       Хватает парня за воротник рубашки и ведет к танцполу. А ведь он ещё даже не успел выкинуть пару шуток в ее адрес. Если Со Хэсу далеко не танцор, в чем убедился друг, то сам же выполнял абсурдные движения, ничуть не отставая от дамы. Джо отмечает, что с ней находится рядом оказалось реально пыткой.       Отойдя как можно дальше от скопления людей, он положил одну руку на талию, борясь с собой, чтобы не отдёрнуть ладонь, как от раскаленной сковороды. — Ты упомянула, что участвовала в подпольных боях, —прищурился он, — И что же ты забыла в такой дыре? — Деньги нужны были. Для мамы, на квартиру и на лечение друга. Он…ну у него непростая болезнь. Но я там чувствовала себя живой, страшно конечно, но оно того стоит. Даже проигрыш был большим успехом для меня. — И какое у тебя прозвище? —интересуется. — Бешеный Пёс. — Как я не догадался, —хмыкает.       Танец выходил довольно плавным, размеренным, чему он даже удивился. Данби издала незатейливый смешок, невольно повернув голову в сторону, и юноша заметил, как играют отблески светомузыки в девичьих глазах. — А если серьёзно, то мне понравился даже твой отчим. Мне даже показалось, что он стрелял, когда мы уходили. Надеюсь, он точно не опер какой-либо? — Хуже. — Насколько? — Настолько, что лучше сам у него узнай или можешь застать прямой результат твоего любопытства.       Джошуа знает, что она его покрывает, даже будучи пьяной. Хорошая девочка, преданная как псина. Выдрессировал сполна. Он точно непростой человек, а когда Ли Джинхо упомянул его в телефонном разговоре, а Джо случайно услышал, то понял прекрасно, что Санг далеко не безобидный дядька. Босс не очень о нем отзывается. Босс также уверен, что девочка не выжила, девочка умерла от ожогов и потери крови. Невозможно было выжить. Шанс один на миллион. И этот шанс был использован. — У меня есть идея! —внезапно, что аж толстогубый, как иногда называли его свои парни, подскочил с места от неожиданности. Эта девушка точно доведет до приступа, если не его, то лидера уж точно своей спонтанностью, — Я хочу тебя познакомить со своим лучшим другом! Вы оба такие гиперактивные и у вас энергия такая идентичная. Я не могу просто так оставить. — А…э-э-э… Данби, гиперактивная ты моя, давай не сегодня?       Было невероятно сложно избавиться от чувства неловкости, особенно, когда настроение было паршивым от непонятного ощущения грядущих проблем. А спорить с этой девушкой было одной из главных проблем здесь и сейчас. Не сразу Джошуа заметил у нее благодарный интерес в глазах, когда говорила о том, что они отлично проведут время даже без той зануды. Но, стоя так близко, молодому человеку приходилось опираться локтями о перила позади себя, чтобы хоть как-то увеличить дистанцию между ними.       Ему совсем не важно было, что она там сделала Хэсу, что у того желваки ходуном ходят, потому что все прекрасно понимает и смеётся внутри от такой нелепости со стороны лидера. Со как будто специально отрицал, выжигал все в себе, связанное с ней, а потом заново красными нитками пришивал. Джошуа с усмешкой вспоминает, когда Данби ушла из здания организации, то его товарищ стал…странным. От всех подальше сидел, на мягком кресле, и что-то методично листал в своем телефоне.       Он был таким расслабленным, умиротворенным, но что-то в нем же было не так. Если на протяжении всего дня пребывал в постоянном напряжении, то, когда Со просто стоял рядом с ней, то напрягался еще сильнее. Джошуа искренне случайно проходил мимо кресла, на котором сидел лидер их, и вдруг спросил: — Опять ты мониторишь, дружище. — Что «мониторишь»? —не совсем понял причину этого внезапного вброса со стороны товарища, но взгляд так и не перевел на него. — Не «что», а «кого». Нашу общую знакомую, —хитро улыбнулся, точно довольный чеширский кот, что разглегся на ветке дерева и стал вилять своим пышным хвостом, — Которая совсем недавно ушла отсюда. — Зачем мне мониторить ее? Ты чего несешь? — Ну она же симпатичная, скажи ведь?       Джошуа достал телефон свой, разблокировал телефон с помощью отпечатка пальца и зашёл в социальную сеть. Пару ловких движений и он поворачивает экран к Со. Она сидела на лакированном, деревянном стуле в деловитом черном костюме. Он на ней сидел не просто идеально, а так, будто шили его прямо на ней, акцентируя каждую границу тела. Солнце расцеловало ее лицо, оставляя мелкие следы на девичьих щеках. Она тогда на фото была такая счастлива, такая живая и беспечная. Улыбку украшает красная помада и готов был тогда Джошуа, что эта улыбка сразила не только парней, но и девушек. Данби тогда смотрела своими прожигающими золотыми глазами, что заметил, как Хэсу притворно хмыкает себе под нос. Ее чуть разведённые бедра, изящная осанка и непокорный взгляд на камеру сверху-вниз вынуждал обрисовывать ситуацию крайне сексуально. — Ну? — И что я должен сказать? Фотография как фотография, —еще сильнее приподнял бровь. Душная погода забирала у Хэсу остатки самообладания, а белая футболка уже давно прилипла к его спине, размазывая по ткани неприятное пятно пота, — Моя жизнь не крутится вокруг нее, почему мне нужно смотреть на ее фотографии? —чеканит с языка. — Да нет, просто надеюсь на то, что я ошибся, когда подумал о том, что ты мониторишь ее фотки, чтобы потом ближе к позднему вечеру хорошо взд-…—не договорив, в Джо прилетает ладонь с громким хлопком. Парень хлестанул тому по всей территории лица, не выразив никакое негодование. Только приподнял бровь и прыснул: — Ты совсем обкуренный? Иди работай, будет от тебя польза. Я такими вещами не занимаюсь. — Охотно верю.       Он даже не понял, как они оказываются на улице. Данби сидит на корточках, перебирает сумку в поисках бальзама для губ, но забивает болт на это и просит Джошуа вызвать такси. Хео до стерильного вежлива, и до такой же степени предсказуема, ведь говорит о том, какой хороший. Нехороший, далеко нехороший. — Данби, —отзывается парень. — М? — А если б не эта ситуация с Ли Джинхо, ты бы общалась с нами? Ну, не знаю там, со мной там, с Хэсу, скажем, —какой-то странный, спонтанный вопрос вылетел из его уст, что сам немного удивился своей раслабленности.       Она отшатывается, словно увидела нечто пугающее, а затем, набравшись то-ли смелости, то-ли уверенности, говорит: — Конечно. Я была бы…может быть, даже рада. — Рада? —от удивления у него на лбу образовались складки, которые так по-смешному бвли схожи со складками шарпея. Ему показалось, что она сказала совсем иное, или просто язвит как всегда, но ее рассеянный, грустный взор говорил совсем об обратном. — Да, думаю да. А почему спрашиваешь? —кто-нибудь другой на месте парня рассмеялся бы над данной репликой, потому что это глупо и так неадекватно. Но Хео сидела на крыльце и смотрела вдаль равнодушно. — Да так, просто интересно, —пожал плечами и вышел на крыльцо. Сделав глубокий вдох, он подумал о том, что эти двое похожи чем-то, но их одновременно много чего отличает. Вяло протёр свои уставшие глаза, и только поднес ко рту вытащенную из-за уха сигарету, как сразу замер, когда девушка встала и выставила вперед руку. Согнула все пальцы, кроме указательного и среднего, образуя так называемый «пистолет». Наставляет импровизированное дуло ему в лоб и говорит: — Ты знал, что человек, получивший пулю в лоб, обладает более высокий шанс выжить по сравнению с тем, кто получил выстрел в висок? Потому что пуля, попавшая в мозг через лоб, разрушит только одно полушарие, тогда как пуля, пущенная в висок, чаще всего повредит оба полушария. — Это сейчас к чему? —неловко приподнял уголок губ Джошуа. — Если бы я выстрелила тебе в лоб, то ты бы с трудом вошел в 5-процентный список выживших, однако на это влияет еще другие факторы. Если бы ты был на грани смерти, твои последние слова какими были? — Воу, Дан, ты чего такие темы начала говорить? Не знаю, я даже не задумался об этом, честно. — С того, что я сегодня могла выстрелить в твоего друга, —открывает сумочку аккуратно и вытаскивает скромно лишь рукоятку пистолета, — Дважды. И у меня был бы повод. Но я не сделала этого по причине того, что хочу увидеть, как Ли Джинхо воспользуется вами и выкинет, как котят.       Джо повел бровью, продолжая молчать. А потом запустил ладонь в свои прилизанные волосы и рассмеялся, произнося: — Да у вас взаимная неприязнь, я погляжу. Такая, которая граничит с чем-то равносильно противоположным.       Девушка пару секунд исподлобья оценивала перед ней парня, а затем выдала: — Тоже заметила, от того и неприятно. — Неприятно? — Такси приехало, пойдём, —не отвечая на его вопрос, кивает в сторону подъехавшей желтенькой машины и направилась с гордой походкой.

***

      Широкие шаги переступали мелкие лишние камушки на равном покрытие уличных плит, лишь изредко случайно пиная несколько таких вперёд себя. Руки продолжали теплиться в карманах узких чёрных джинс, складки которых шевелились вместе с мышцами массивных ног, пока парень старался спокойно идти, но всё же постепенно ускорялся. В голове витали всевозможные мысли о такой резкости от девушки, которая казалось только успокоилась под домашним арестом с постепенным возвратом студенческой рутины. похоже что в этом он ошибался.       Казалось бы, пару минут назад домашние растянутые штаны в рассыпчатый горошек, летели на кровать, следом за такой же домашней чёрной майкой. Со стороны доносилось короткое «мяу» из-за задевшего краем одежды, пушистый комочек, на той же помятой кровати хозяина. Внимание Сона обратилось к постепенно просыпающейся кошке, чья шерсть уже имела серый оттенок и более приближённый к родному белому, после злосчастной чёрной краски. — Только попробуй сдать меня, мелкая засранка, —напоследок приложив палец к малиновым губам в знаке тишины, слегка шикнул, укладывая вторую ладонь на мягкой макушке животного.       Отец явно не будет счастлив от очередных побегов сына, но сейчас не может ничего с собой сделать, кроме как подхватить низ рамы окна и поднять вверх для открытия свежего ночного воздуха. Если снова оставить её без присмотра, то это плохо кончится, плачевно не только для него или неё. И вот ноги молодого человека приземляются на почву территории дома и оборачивается назад к окну, наблюдая маленькую пакостницу на подоконнике, с провожающим взглядом горящих кошачих глаз.       Взгляд цепляется за адреса с номерами домов вокруг, как наконец задерживает своё внимание на одной из подобных надписей обшарканной белой краски. Тэхун разворачивается всем корпусом в направлении чернеющего переулка, как казалось без каких либо источников света. Хоть и через несколько шагов убеждается в обратном, замечая недо-лампочку вдали, с работоспособностью на одном плевке старых электриков. Мерцание какого-никакого света, позволяет глазам сфокусироваться на чем-то лишнем в этом пустующем месте. Такой же чёрный, как и стены вокруг, стоял в кривь и в кось припаркованный автомобиль неизвестной модели. Тонированные окна не позволяли издалека разглядеть даже крупицу содержимого, кроме одной только тёмной тени в районе водительского места. «Что-то не припоминаю, чтобы Чухан катал настолько скучные тачки. И вообще чего ему тут делать?»       Брови теснятся к переносице, а тело больше двигается ни на дюйм ближе к неизведанной личности внутри темной машины. Если это не Дан, то ему нет смысла тратить свои нервы впустую и лучше бы стоило их припасти на неугомонную девушку, намёков на присутствие которой, по непонятной причине до сих пор не имелось. «Она обычно с такими вещами не шутит. А если это реально шутка, то я устрою ей»—томный вздох со смирением над ожиданием и плечо ощущает прохладу кирпичной стены переулка, облокачиваясь как можно удобнее и комфортнее в подобных окружающих вещах, на случай слишком затянутого времени.       Но все же пальцы цепляют кончик чехла в кармане, выуживая телефон в ладонь. Экран слишком ярко загорается, от чего приходиться зажмуриться как кот, ради свыкания глаз со светом привычного дисплея. Когда глаза постепенно перестают ныть, парень решает написать очередное сообщение в их чат, оформленного под красно-фиолетовую тему с их совместной фотографией на фоне кратких последних сообщений. «Ты где?»—отправляет такое же сообщение с меньшим количеством символов, которое даже не успеет загореться меткой «отправлено» заместо моментально открывая взору «прочитано». Ожидает, как сейчас появится и «печатает…» в статусе, но по итогу ничего более маштабного не происходит.       Сон начинает бороться с желанием начать злиться то-ли на девушку, то-ли на себя, то-ли на возможные баги не самой идеальной техники. Ладонь медленно проходится на напряжённому лицу молодого человека, пока глаза на секунду закатываются вверх и неосознанно возвращает взгляд к странному автомобилю.       Вместо закрытого темного окна, оно теперь приоткрывало небольшую щель, чтобы пространства хватало для высунутой мужской кисти руки, от которой не было никаких сходств с руками Чхана в постоянных кольцах и черным маникюром, либо же Су с излюбленными часами на запястье. Внимание привлекает предмет, в тисках чужих пальцев с таким же ослепительным источником света. телефон Хео.       Пошарканный фиолетовый корпус, незначительный размер дисплея, минимальная яркость экрана и еле заметный открытый чат. Одно мгновение осознания картины перед глазами, как собственная техника вылетает из скользящей ладони, резвой гравитацией припадая к грязному каменному асфальту в том месте, где мили-секунду назад стояла гибкая подошва белых конверсов.       Хлюпкие удары обуви по непонятным лужам то-ли бензина, то-ли старой дождевой воды, отдают по пространству несколькими повторами эха и так же оборвано прекращают излишние звуки. — В себя поверил?!—буквально рычат слова из самой глотки, с напряжённым и отчётливо выделенным кадыком на среднем пространстве шеи. Загоревшийся как спичка взор, блуждал по чужому телу из щели затонированного стекла, словно хищник вплотную высматривает свою новейшую добычу, прежде чем разодрать на мелкие клочья, плавно и с аппетитом разжёвывая каждый ещё теплый сырой орган. — Хули у тебя делает её телефон? Где Данби? —тон постепенно набирает обороты в громкости, как и накалялась атмосфера воздуха у открытых пор кожи лица со всем телом, пока пятка в плотной ткани обувки не приземляется на этот почти не уловимый из-за козырька машины, край жёсткого стекла. Слышится характерный треск где-то к низу основания, но никаких трещин не выступает или и подавно не опускается по чуждому желанию тхеквондоиста.       А тот молчит. Игнорирует в полной мере все выпады, которой по счету раздражающей личности с играми на его нервах, пока и сам перебирает его нервы тонкой оставшейся струной гниющей гитары в углу чердака. В мазольчатой ладони так и покоится личная вещь девушки с открытым верным чатом человека, который всё так и буравит Со Хесу в попытках оголить его натуру на всю Корею. — Я. Кого. Блять. Спрашиваю?       Мышцы уже не жалеют всей своей силы и стекло беспомощно издаёт последние трески со скрипом, в конце концов под выступающие трещены — разбиться в пух и прах на мелчайшие острейшие частички. Они разлетаются по салону, переулку, падают звонко благодаря своему огромному количеству на каменную поверхность асфальта, но припадают как магниты в большей части именно к двум парням. Па плечах, коленях, руках, лицу, абсолютно по всему телу брюнета за водительским местом рассыпаются стеклянные крошки с кусками, что становится последней каплей, как Тэхун чувствует противоположное давление от автомобильной дверцы. — Твоя шавка сидит в баре и лакает алкоголь как свинья, можешь не беспокоиться на её счёт, —вылетает полное спокойствие с уст того, кто медленно выбирает из уже непригодного для езды авто и длинные пальцы в тот же момент крепко-накрепко цепляются под складки ткани у чёрного воротника. — Ещё один выпад из твоей поганой глотки в её сторону, и твоя бошка будет валяться за метр от расчленённой тушки в этой тарантайке осколков. — Лучше думай о своей сохранности, — после этих слов неожиданно ощущает ноющюю тонкую полосу вокруг икры одной ноги, а затем и второй. Нити? Не успевает задуматься на один план и первое ощущение прерывают вторым и мелкой прохладной иглой у района набухших мышц руки, которая так и продолжала сжимать воротник напротив.       Слух улавливает моментальный вшик, как пластмасса двух частей шприца сжимаются внутри, вытесняя из своего пространства неизвестную жидкость, прямиком под плотные ткани его кожи. В глазах появляется пелена, но не тёмная словно при закрытии на сон, а различных цветов пятнами по всем участкам окружающих мест, вещей, пока все эти пятна целиком не перекрывают весь возможный взор. Так называемые «нити» теснее припадают к ватным ногам плотнее и плотнее, заставляя слышать протяжный разрыв джинсовой ткани, но не чувствовать из-за онемевших районов икр. Мог бы в последний момент со всей дурью попасть подошвой прямо в окаменевшее лицо напротив, но тот даже это продумал наперёд.       Глухое падение и Со только безразлично всматривается на рыжеволосого, ради убеждения в полной отключке. — А ты реально без мозгов, разочаровываешь.       Две лишние пары ног выходят из тени, на которую никак не мог втиснуться кое-как мелькающий жёлтый свет старого фонаря, а ноги больше не могут ощутить даже того, как «нити» более чем спадают с них. Щёлканье и глухое открытие багажника, небрежный тяжёлый бросок, щелчок закрытия и сжимающая тело, вибрация от завода машины.       Всё шло в кой-то веки ровно и гладко по плану Со Хесу, что не могло не поспособствовать цепкой хватки на твёрдом круге с сокращающейся дистанцией между его пальцами и кожаным покрытием руля. Но в планы не входил один единственный незначительный нюанс того, что «пленник» наблюдал размыто всю дорогу выбирающиеся крупицы ликования водителя. Стоило позже отдать должное генам отца, стоило.

***

      Поездка была недолгой, они даже глазом моргнуть и не успели, как отказались на прибытом месте. Данби, на удивление, не вела себя непритязательно, напротив, вежливо разговаривала и иногда клала свою уставшую голову на плечо Джо. Он все еще дивится этому, но постепенно привыкает к этому. Юноша оплачивает поездку и выходит следом за своей знакомой, которая то и дело усидеть не могла. Девушка открывает осторожно металлический забор, пропускает через него друга и слышит звуки, издающиеся с гаража. Звуки плодотворной работы привлекли ее. — Ты уверена? —переспрашивает Джошуа. — Конечно, —кивает ему коротко. Дверь в гараж была открытой, но оттуда исходила музыка негромкая, что кажется хозяин не услышал, как она стучала.       Воздух здесь густой, пропитанный сигаретным дымом. Где-то под потолочным сводом сыпется бетонная крошка. Она проходит вперед и когда слышится звон позоже на упавший гаечный ключ и слышимый «Да ебучие пассатижи!», то девушка не может сдержать улыбку. — Чхан, тук-тук! —и стучит по капоту машины.       Что-тоадает с большим грохотом, тело Лима дергается и он возмутительно спрашивает: — Данби? Ты чего так поздно? — Ты слишком занят? —задалась вопросом, — Я просто-о ну…хотела тебя с кое-кем познакомить…во-от так!       Лим поднимается на ноги и отряхивает рабочие штаны, что напоминают больше половую тряпку теперь. И как только бронет с хотел сообщить о том, что произошло, как она потащила его на улицу. Сколько бы Чхан ни пытался остановить, ее локомотив был сильнее. Не успевает сказать, как встречается взглядом с Джошуа. — Данби, ты на приколе? —скрипит зубами, выставляя себе задачу опрокинуть парня, — Он же заодно с теми гопарями, ты совсем крышей поплыла? — А я говорил, что это не лучшая идея, —подметил пришедший. — Ну пожалуйста, Чхан, всего полчаса провести время. Вы подружитесь, обещаю, сегодня без делемм и прочих болячек. Пожалуйста, ради меня, —сложила руки в молящем жесте и похлопала глазками. — Данби, да мы знакомы с ним. Ладно, пошлите в дом. Только говорю сразу, света нет. Зажигаем свечи и аккуратно ходим. Если тебе надо переодеться, то у меня в комнате посмотри что нужно. Идем.       Чхан был лучшим человеком на этой планете, и так было практически всегда. Данби никогда в нём не сомневалась, никогда и ни за что. Лим был тем человеком, который сам не понимал, что творится в мире, но пытался держаться на плаву. Они аккуратно прошли по тёмному коридору дома и Джошуа только сильнее убедился в том, что есть люди, которые жили похуже него. Жили так, что загибаешься пополам от горечи и голода, что обращался постепенно в потерю так такового аппетита. Чхан пригласил их сесть за столик крошечный, повторно извиняясь за то, что в квартире такой срач, мол, не ждал вечерних гостей. Говорил это, но смотрел всё это время на Джошуа, заплетая свои отросшие патлы в высокий пучок, из которого изредка торчали тонкие волоски. Нелегал понял, видеть его здесь не особо желали, он это понимал изначально. — Ты прям при параде, —подмечает Чхан, осматривая костюм Хео, — Зачётный костюм, это новая коллекция Белуччи? Откуда? — Попал, а ты как всегда меткий стрелок, —расплылась на лице девушки тёплая улыбка, — Откуда?.. Да так, потом как-нибудь, не сегодня уж точно. — Иди, переоденься, а то я чувствую себя чмоней на твоём фоне, —хохочет коротко, — Домашняя одежда тебе всё же идёт лучше.       Хео кивнула головой и тихонько пошла в самый конец коридора, уже машинально шагая в сторону его небольшой комнаты.       Сигарета тлела, а Лим отчаянно перебирал варианты того, что можно сказать этому недоумку. Бездумно попытался стряхнуть пепел, но немного обжёгся, возвращаясь к реальности. — Сколько она выпила? —спрашивает коротко. — У меня столько пальцев нет, —не глядя на парня, ответил Джошуа, — Как она ещё жива, не понимаю просто. Чудо, никак иначе.       Джо тут же обратил внимание на него. Лицо Лима не выражало никакой эмоции, лишь утробное молчание заставляло преступника подумать о том, что парень размышляет о том, как бы подруге протрезветь как можно скорее. — Не знаю, что ты задумал, но я не дам её обидеть, —пауза почти заставила сердце Джо разбиться, только оно сделано изо льда, и ему плевать. Он заметил, как за секунду его невинная игра омрачила взгляд опасного человека. — Её и обидеть? Это она всех обижает, а не её обижают. Да и что ты мне своими дохлыми ручками сделаешь?       Голос становился все тише к концу предложения, и Чхан опустил взгляд, стараясь не вспоминать свой период времени, где не чувствовал границ в борьбе. В любом бою были все средства хороши. — Ты прав, ничего, —ответил Лим, размешивая ложкой содержимое в кружке. — Маникюр делаешь? Ты из этих…как его…панков? Готов, рокеры? — Из пидоров, —так тактично никто ещё не позорился. А парень даже мускулом ге повёл, будто всё так и надо было, а удивление его собеседника только заставляло смеяться внутри, — Это ты хотел сказать? Многие мужчины до сих пор ассоциируют маникюр только с цветным покрытием или ярким дизайном ногтей. Давай я объясню: маникюр для мужчин включает и уход за кожей рук, и обработку кутикулы, и укрепление ногтевой пластины. Маникюр — прекрасная гигиеническая процедура, которая служит профилактикой грибковых и других кожных заболеваний. — Рассуждаешь реально как пидор, —коротко говорит Джо. — А я-то думаю, почему нас Данби решила познакомить. По второму кругу, —оскалился брюнет и ловит на себе недобрый взгляд, — Какие-то вопросы? Нет? Ну и отлично, дохлебывай и уебывай. — Хватит цапаться как кошка с собакой, —заходит на кухню Хео, — Ты обещал. — Сорян, —гремит бутылками из-под дешевого пива, девушка ежится то-ли от звука, то-ли от неловкости. Ему бы не связываться с плохой компанией, но Дан хуже, чем все плохие компании вместе взятые. Она стоит напротив него в растянутых штанах и огромной толстовке, в которой утонуть ей было запросто, — Мы можем поговорить, Данби? Без товарища. — Какая вежливость, —цокает тот.       Чхан ждёт ответа, игнорируя категорически парня, который то и дело мозолил ему глаза, но говорить об этом не станет пока что. Они уходят в конец коридора и Лим даже не знает как начать разговор. Весь вечер на иголках и думает только о Тэхуне. Беспорно, этот рыжый заполонил его мысли, потому что они с ним куда больше, чем какие-то знакомые. Они друзья и сегодня хотел пригласить пить пиво его, поговорить о жизни и обматерить судьбу. Но сегодня всё в отмене, сердце в отмене — потому что Сон в беде, да в такой, что Чхан не завидует. Хео стояла у подоконника спиной и терпеливо ждала его, делала пока начнёт. Ему страшно и Бог только знает, что у этой в голове. Но всё же решается, берёт яйца в кулак, и наконец рассказывает о том, что произошло с рыжим тхэквондистом.       Хео состоит из всяких глупостей и бредовых идей, и если она сейчас по швам от злости разойдётся, то это будет нормально. Лим говорит детально, да так, что у неё желваки ходуном идут. Она стоит и слушает его, на удивление, молча. Кивает мелодично, а у самой губы в тонкую полоску выстроились. Руки сжимает до побеления костяшек, до скрежета зубов и до невольно, истеричного смешка. — Значит вот оно что…ясно…—запрокидывает голову назад и спокойно выпускает изо рта клубок пара, — Беда-а… — Тот парень…не могу поверить, что ты так спокойно говоришь. Нужно спасать Тэхуна, а ты так говоришь, будто это мелочи. — Мелочи, говоришь, да? —Хео разворачивается на пятках и ускоренным шагом идёт в сторону кухни, а от неё веет яростным пыхтением и злобой. Лим подрывается и бежит за ней. Он только забегает на кухню свою, как слышит негромкий стон, а она делает обманный выпад, явно целясь в пах, чтобы потом врезать ребром ладони по кадыку. Джошуа не понимает, хрипит, а брюнет борется с тошнотой, поступившей к горлу. Удар по ребрам с ноги глушит нелегала, выбивая воздух, ноги подкашиваются. Пяткой по голеностопу, в пах коленом и вот он — на коленях. Это, конечно, не Сон Тэхун, но удары у девушки хорошие. — Ты всё это время знал, да?! —начала Дан говорить с ненавистью во рту, — Знал, что этот придурок такое учинит?! — У тебя белочка что-ли? Что я должен знать?! Чего тебе надо?!       У неё потемневшие от ярости глаза просто начинают преобразовывать всё это в обычную рутину. Он челюсти стискивает до того плотно, что зубы скоро раскрошатся, приседает на худых ногах. Хео нависает над ним и парень резко бьёт головой так, что она складывается пополам и заливается матом. Кровь из разбитого носа, что вышла крайне густой, заливается в рот, капает с подбородка и скользит на рукава одежды. — Я не понимаю о чем ты, бешеная! Что случилось? Объясни! —кричит Джошуа, — Ты блять ненормальная! Успокойся! — Успокоиться? —улыбается окровавленным ртом, а потом нахально сплевывает сгустки в раковину, мысленно извиняясь перед Лимом, — Вы совсем берега НАХУЙ перепутали? Если вы думаете, что можете красть Тэхуна и я приползу к вам на колени!.. Я приползу, —отворачивается, — И перехуярю вас. — Чего? Сон Тэхуна никто не крал, погоди-погоди, —парень поднялся и посмотрел на часы, — Откуда эта вообще информация? — Я звонил ему, а ответил какой-то тошный, спокойный голос. Сказал, мол, дружок наш у него и если девушка всё же мозгами шевелит, то придёт за ним без оружия и подмоги, иначе будет неприятная ситуация. — Хэсу, —проговаривают Джо и Данби, глядя друг на друга. — Это прикол какой-то, не, —достаёт телефон и пытаетсч набрать его, — Он бы сообщил кому-то это, нахер ему это в одного делать? А…если только…если только он так тебе хочет отомстить, девчуль, —косится на желтоглазку, — Разозлила походу ты его. — Алмазно поебать, —смеётся непривычно как гиена оголодавшая. Пока с пола Лим оттирал кровь, та промывала руки, покрытые застывшей коркой крови. Джошуа клялся, что даже не в курсе был этих событий, но если всё, что они говорили — правда, то Хэсу превзошёл все его ожидания. Данби сидела за столом и смотрела всё это время на одну и ту же точку. Как будто там было что-то стоящее, интересное, чем реальный мир. А у неё далеко не самые позитивные мысли.       Девушке было сложно поверить. В неверии дала опуститься своей нижней челюсти. Из коридора послышался женский смех, несколько голосов сразу. Это был нехороший знак для нее. Она неспеша прошла вглубь прихожей. Если этот припадок снова начался, то не очень вовремя. На губах уже появилась небольшая улыбка, словно ждала этого так долго. В коридоре, конечно, не оказалось никого. И кого могла только встретить?       Дан не заметила, как оказалась на деревянном, скрипучем полу. Доски приняли колени, пока колотила пол и, не замечая слёз своих глупых, словно завороженная, смотрела на то, как перед глазами мелькали произошедшие события.       Вдруг плеча легко коснулись. С внезапно появившейся надеждой она вздрогнула, но тут же опустила плечи, глядя на лучшего друга позади себя без особого энтузиазма. — Это моя вина, что Тэхун попал в лапы Хэсу, —говорит девушка, — Если бы Хэсу не шантажировал мамой, я бы не поехала с ним на этот чертов ужин. Нет…может быть и поехала, но подготовилась как можно лучше. Черт. Черт. Черт! — Он что? Приглашал на свидание? —переспросил Лим, — А-ху-е-ть! — Да это не свидание, точнее, я не знаю. Не знаю я! Зачем вообще пригласил, зачем дал карточку, чтобы я купила одежду, зачем терпел мои заскоки, с какой всё это целью? Отомстить? Он это сделал…он захотел, чего хотел…—девушка машинально кивала головой и шмыгала носом, не мешая толстовке покрываться каплями. — Данби, ты не виновата. Кто же виноват в том, что этот ебанолоид просто кусок мудака, сучка Ли Джинхо, —присел рядом с ней и пригласил в свои объятия, а та и была рада. Приложила уставшую голову к груди друга и почувствовала себя так, словно ее обнимал отец, — Он плохой человек. — Он всячески пытается быть плохим человеком, —грубо переправила его Хео, — Хэсу предупреждал же меня, несколько раз, а я дура надеялась на то, что он слаб передо мной и не станет этого делать. Глупо было думать, что я ему как-то симпатична, а если и было б так, то я нагло пользовалась им. Приоритет он…да черт возьми, он сделал ровно то, что делала я. Мстила. Отзеркалил. То, что рано или поздно должно было бы случится.       Друг поглаживал волосы подруги и шептал что-то успокаивающее, а потом внезапно остановился. — Что ты чувствуешь? —спрашивает. — Что я чувствую? —вытирая слезы, переспросила она и тут же вместо её слабой улыбки появилось каменное выражение лица, на котором не было и живого места, — Желание вырвать ему кадык. — Может, он этого и добивается? Надо придумать план. — Не будет плана. Я сделаю то, что он просит. Тачка у тебя заведётся? Сначала поедем в одно место, думаю, Сангхун не сильно взбесится, если я возьму пару его вещей.

***

      Как же он смог повестись на такой трюк? Просто дал себя украсть, дал этим людям возможность подсуетиться Данби и придти к ним. Сон просто в «восторге» от сложившейся ситуации. Настолько, что зубы скрежечут от этой радости. Перед глазами всё не просто плыло, а растекалось, как акварельные краски по мокрому холсту. Распространялись большими пятнами по всей территории, пачкая собой белизну.       Всё это было словно в бреду, а когда сознание полностью пришло в себя, то пожалел, что вообще жив. Он открыл с трудом свои отягощенные глаза, уставился в потолок и пытался понять, где он и почему всё все равно кружится перед глазами, но уже не так яростно, как первые минут тридцать. — Я уж думал, мне придётся тебя в канализацию скинуть, —произнёс голос совсем рядом с его ухом, заставляя от такого пробуждения пропустить пару табунов мурашек. Проморгавшись пару раз, он приподнял голову и столкнулся с омерзительно спокойной, знакомой мордой. Не сон всё это, значит. — Ручонки не боишься испачкать, еблоид? —цедит сквозь зубы Сон, — Херовые у тебя отравы, так себе берут. Если и хочешь меня травануть, то бери что-то сильнее, а то похищение стремное выходит. — Может, мне стоит воткнуть тебе карандаш в горло? —тихо, но со злостью, которую накопилась, говорит Хэсу. — Себе воткни, в жопу желательно, —выплескивает желчь Тэ как можно отчаянее, с целью хоть как-то задеть эту глыбу льда. Злость разрасталась, как раковая опухоль, и сделать ничего нельзя, ибо конечности привязаны к чертовому железному стулу. Попытался дернуться — бесполезно, передали, перекрыли всё возможности на побег. — Даже не пытайся, это бесполезная затея. — Варежку свою прикрой, забыл тебя спросить, —растягивая губы в улыбке, произнёс рыжий, явно выбешивая парня, — Надо было ещё тогда тебе кабину снести нахуй. — Что же помешало тебе? —хмыкает Со. — Наша общая героиня всех проблем. Если бы она тогда не остановила, то я не стал церемониться с тобой. Тебе повезло. — Скорее наоборот, взвалилась меня твоя псина на голову, как майский снег, —присаживаясь на корточки, вторит это Приоритет, вздыхая устало, — По горло она мне уже, не держишь ты её на привязи. Ходит по барам, бухает как неизвестно кто, а дальше что? По всём мужикам пойдёт, а ты как тряпочка для неё, в которую выплакаться можно. — Все еще не понимаю, тебя это почему так ебет? —иронично фыркнул, — Тебя задевает тот факт, что она и тебя через хуй опрокинула или что? А, или тебя бесит, что ты не можешь контролировать её? — Ты жалок, Сон Тэхун, —лидер будто вел какую-то странную игру, но успокаивал себя Тэ тем, что у Данби всё же хватит ума не приходить за ним, потому что здесь сто пудово очень много врагов и одна она с ними не справится. Наверное. Пальцы холодным льдом коснулись плеча тхэквондиста, и перед лицом возникли потухшие глаза Со, — Ты пытаешься выглядеть крутым, но это всего лишь защита. Тебя бросили, использовали, как ненужную вещь. Ты правда прощаешь её? Тебе хоть известно, что она делала за твоей спиной? — Я в курсе, что она тебя засосала, можешь не распинаться, —вылетели эти слова прежде чем он додумался о них вообще вспомнить, — И что она была с вами, и что делала чёрную работу. Она пришла в Качхуль Фэм к «Отцу» за товаром, прострелила мне ногу. В курсе, что тебя использовали и ты как обиженный мальчик начал губки дуть и козни строить. Жалок здесь только ты. — Может, ему снова вколоть дозу? А то гонористый, —раздался со стороны голос. У окна стоял модой мужчина и ощущал под своими пальцами шершавый плотный фильтр. Вытянул одну из сигарет и зажал его губами, а затем прикурил, позволяя горькому и едкому дыму заполнить лёгкие. — В этом нет сейчас необходимости, —вытянул руку в останавливающем жесте Со. Мысли исчезли из головы, остались лишь завитки злости перед глазами, перетекающие между пальцев, — Впечатляет, Сон Тэхун. Значит, она рассказала тебе? Отчаянная, ничего не скажешь. — Ага, и то, что ты попался на её уловку и повёлся, как маленький ребёнок. Судя по всему, уже не в первый раз, если ты такой злой, да? Девчонка тебя раком поставила, пф-фха-х, ну и придурок же ты. — Кажется, ты не понимаешь, что мы с тобой в одной лодке. Она может пойти против тебя, если ей так будет нужно. Если ты надеешься на то, что сможешь вернуть с ней отношения, то ты действительно глуп. Силы есть, а ума не надо, —цокнул языком едва слышно и тяжело вздохнул. — Я знаю её лучше, чем ты. Не тебе мне говорить кто и против кого пойдёт. Ты ни черта не знаешь о Данби, если бы хоть раз пытался понять её, то может быть сразу смекнул, что тобой играются, но позволял это, и позволял. Знаешь почему? Да потому ты, кусок говна, симпатизируешь к ней. Тебе она нравится, да? Нравится, блять?! Я тебе всё зубы нахуй перебью если ты пальцем тронешь её. — Пустой лепет. — Лепет у тебя в штанах из-за неё, а пустота в башке видимо. — Самоутверждайся и дальше, надеясь что она тебя как брошенного слепого и ободранного кота подберёт. Вот только когда ей надоест, снова выкинет. И так будет повторяться из раза в раз. — Прямо как с тобой, но отличие — что я просто слепой, а ты ещё и с раком головного мозга, —рычит каждый слог и моментально выплёвывает выстроенные слова в физиономию напротив, глядя прямиком сквозь пустующие тёмные глаза сверху-вниз.       К горлу подступает словно невозмутимо огромный ком чего-то неизвестного, по одним лишь ощущениям мягких тканей изнутри, но долго не заставляет себя ждать и буквально вырывается против воли Сона. Плотно стиснутые зубы разжимают хватку, высвобождая волну напора из недр подбитого организма и вовремя подоспевшая тыльная сторона ладони, перекрывает собой сморщенное лицо Со Хесу в гримасе отвращения.       Алая, совсем свежая тёплая склизкая жидкость, струилась пятном с каплями вокруг, по руке и совсем недавно чистой одежде, вынуждая как можно скорее и активнее вздернуть ладонь от чужих кровавых останков. Желудок сжимался медленно и постепенно, завязывая себя в тугой простейший узел, стягивая к себе остальные всевозможные органы жалкого существования под черепными и мышечными остатками молодого тела.       Всё внутри будто сокращалось, разжималось на секунду и с новой силой припадало друг к другу, выворачивая всего парня наизнанку, молча приговоривая знать, что несправедливо настолько ужасающе обращаться со своим организмом. — Введи вторую дозу. Сразу двойную. Может не очнётся наконец, пока придут вытаскивать уже его труп, — до барабанных пульсирующих перепонок доносятся приближающиеся тяжёлые шаги массивной подошвы и мужские пальцы в масляной чёрной мазуте пристраиваются на остром подбородке, в сию же секунду резко поднимая отяжелевшую больную голову к верху.       Глаза слипаются от подступившего гноя на линии слизистой, который комочками скатывался на густых завядших ресницах и жидкостью отдавая на покрасневшие глазные яблоки. Тончайшая игла до вымораживания медленно высвобождала для себя место, в кожу района мягкой помятой щеки без какой либо защиты. Клетки бьются в попытках агонии вытеснить и выпроводить опасную жидкость желтовото-чистейщего яда, постепенно теряя поражение и отмирая всей чувствительностью вокруг плотного металла иглы. — Тебе к лицу, парень, —росает небрежную колкость мужчина, прежде чем выудить руку из-под замазанного подбородка и наблюдая в конце концов за омертвевшим падением головы к низу, которая ещё несколько мгновений обвисши покачалась по инерции в стороны, словно язычок в ручном золотом колокольчике со ржавеющим корпусом.       Переводя взгляд на лидера, мог заметить только как его руки растирали вышедшею кровь из Сон Тэхуна ранее, от чего руки начали отдавать слегка розоватым оттенком, въедающимся под кожу. — Проверь обстановку в здании.       Коротко и ясно. Мужчина совершенно ничего не отвечает, ради своего блага и спокойствия брюнета, проходит ветром в сантиметре от напряжённого, прямиком к приоткрытой массивной железной двери.       Характерный скрип не сладко провожает ушедшего, как в помещение на замену влетают двое громил, не меньше двух метров в рост. «Неизвестный автомобиль был замечен минуту назад»—сообщают, баритоном разряжая сырую тишину вокруг, что давила на связки и блуждала духотой всюду. — Отлично. разберитесь пока что с этим телом.       Со оборвано кивает головой в сторону привязанного к стальному стулу пленника, вес которого казалось скоро перевесит окончательно вперёд, поспособствуя прямому падению на металлический пол в различном мусоре из стекла, камней или тех же пустующих шприцов с погнутыми в различные стороны, иглами. Рука в пятках крови, зарывается пальцами под чёрные тонкие волоски выступающей вперёд чёлки, приподнимая её надоедливые концы с натёртых глаз. Если бы только имелась малая возможность, парень спокойно сейчас утопал холодеющим телом в отдающем тепле тёмно-серого постельного белья с какой-никакой оставшейся пищей в недрах желудка, но. Мысли прерывают, размеренно возвращая в реальность отвратительным звуком скрежета, как ногтями по наждачке до стирания ногтевых пластин в порошок. Первое, что могут уловить открывающиеся глаза почти что ото сна, полёт не распознанной мужской тушки прямым жёстким ударом в ту же массивную дверь, что под напором кусок железа уводит назад, забирая тело в темнеющий коридор. С намереванием обернуться на 180 градусов назад, так же надрывается на месте, от ощущения разгорячённого дыхания точно в макушку его уложенных волос. Весь затылок чувствует каждой частицей присутствие чуждого существа, за немного сутулой спиной.       Резвый моментальный отскок на пару метров вперёд, как рука хватает первый попавшийся предмет в виде деревянного куска, который раньше походил на кривую бейсбольную биту и ещё до разбора отлетает торчащими выступами к району солнечного сплетения силуэта. Взор наконец может наблюдать все виды более чем мертвеюще-спокойного помещения считаные секунды назад, заменяя себя на давящее начало чего-то неподвластного, чего-то веющим летальным исходом вдоль и поперёк.       Алеюще свежая как малярная краска полоса, мазками от стены ползла гадкой гадюкой до периметра пола прямо к тискам чернеющей тени от одного человека, хранившего не вздымающееся от дыхания тело с перемолотым неузнаваемым лицом, прямиком на своей обуви, окрашая и её в режущие глаз цвета. — Лишние хлопоты от тебя, я ведь сказал ввести яд, а не дозу наркоты. Если в твоём трупе экспертиза обнаружит хоть грамм метамфетамина…—договорить не успевает, притупляясь на полу-слове ледяного тона и с лёгким интересом наблюдает как до этого опущенная якорем вниз голова, напрягает мышцы в местах шеи, открывая для Хэсу всю красу происходящего, вынуждая его цепляться за все мельчайшие детали.       По всем открытым участкам, вены словно намеревали покинуть не принадлежащее им несущественное тело зеленеющими рельефами по нему, кончики пальцев горят красным знаком то-ли от не своей крови снаружи, то-ли от своей подступившей к самым концам рук. На ярко выделяющемся подбородке чёрная мазута смешивалась со сгустками крови, недавно вышедшей из этой глотки рвотными позывами, щека отдавала ненормальной синевой вокруг небольшой сочившейся жидкости из места вкола, протягиваясь до внутреннего угла глаза. Глаза, невероятно широко раскрытого чуть ли не вынуждая веки совсем скоро порваться из-за давления выпадающих алеюще-жёлтых глазных яблок, с остатками былых комов липкого гноя в идентичности со вторым противоположным глазом. Складывалась иллюзия, что даже радужка сузилась вместе со зрачком до минимального размера, впиваясь своим взором под все внутренности стоящего у грязной кирпичной стены.       Духода подступала к горлани с новой силой, удушая кого угодно вблизи хоть десяти метрах от безчеловечного объекта, питающего и пожирающего всю эту душность со смрадом, гнилью, слякотью, забирая ноздрями свежеющий запах нынешних и будущих трупов в этом месте. — Что она, что ты. Две шавки пытаются показать мне свою опасность всеми способами. Вы жалкие до блевотины.       Ожидание услышать в ответ очередное шитое по дешёвому шаблону оскорбление, не оправдывает себя, а лишь растягивает пустое время пожирающих гляделок от оппонента, но в одно неощутимое временное пространство, нить меж их таких разных взоров обрывается. Томные глаза напрягаются в попытках обнаружить целую пропажу оголодавшего, которого словно след появиться не успел и развеялся прахом в воздухе.       Минута.       Две.       Никаких признаков жизни, помимо себя самого. «Я не играю в прятки» — проносится в разгорячённой голове от напряжения и излишних не нужных растягиваний ноющих извилин.       Резкий миллиметровый сдвиг всем телом в одну сторону, от возникшей пятки в считанных дюймах у виска, с приправой звукового глухого треска плотных кирпичей и опадающих остатков старинной штукатурки на макушку тёмных торчащих волос. Опомнится не позволяют при всём бурчащем желании, как с противоположной стороны молниеносно приближается вторая нога, со всевозможной грязью на подошве, но сама впечатывается идентично в области следующего виска. Слишком позднее осознание первой пропажи, когда стальной носок впечатывается точно в область правого полушария человеческого мозга до ощутимого отшатывания в бок, с неуловимым звуком падения на прошлом пригретом месте локации Со.       Рука с выступившими мышцами цепляется хваткой в падающий кирпичный осколок, соразмерный всей ладони и в сию секунду бросок нацеливается прямым углом в одичавшую физиономию хищника. Рык, если этот недо-звук можно было таковым называть, срывается от вставшей корки на белых как поганка, губах, но голова лишь запрокидывается назад с оставшимся на месте окаменевшем телом.       Разум здраво анализирует ситуацию и дальнейшие действия отхода для более маштабного следующего шоу последующей гостьи, пока клыки с окровавленными когтями вновь не осуществили попытку впиться к нему под ткани. Ему не был интересен ободранный голодный кошак, что мог пуститься в кривь и в кось по всем районам этого здания, верно.       Резкий бросок к цели металлической двери всем телом напролом скалы перед собой, что бы опешить и совершить колоссальную ошибку, предполагая о простом схождении со здорового ума и не задумываясь о том, что в дикой природе хищники не имеют ничего — кроме чистейших животных инстинктов, обострённых сейчас до смертельного предела.       Звонкий хруст и тело выгибается неестественно назад, славливая гниющими глазными яблоками давшую дёру добычу, сравнимую для него с антилопой в пустынном поле.       Ладони прилипают клеем к поверхности пола, вонзая в бесчувственную плоть с отмеревшими клетками, стеклянные осколки из разведённой липкой грязи. Весь вес перенаправляется на верхнюю часть и ноги скоростью вздымаются к самой выси, когда руки тут же отталкиваются словно совершенно легчайшим прыжком от единственного соприкосновения с какой либо поверхностью. Отяжелевшие ноги кооперируются одним целым, поддаваясь ещё сильнее в зад за целью охоты и прижимаясь всей мощью к чужому позвоночнику, отбрасывая прилично вперёд с болезненным хрустом.       Напряжение не думает спадать, лишь закипая до бурления за пределы краёв тары возможностей. Касаясь любой поверхность на одно неуловимое временное пространство, как мышцы ног сжимаются да сокращаются и моментом раскрываются благодаря очередному прыжку в считатые миллисекунды. Тело подлетает как с огромным количеством гелия или всплывающим воздухом со дна непоколебимого спокойствия океана, хватаясь длинными выгнутыми пальцами за ржавый крюк на высоком потолке, утягивая за собой остатки тушки до плотного слиятия спины в бегающих венах, с пыльной поверхностью гниющего потолка.       Сердце в грудном пространстве то сокращало удары, то увеличивало без попыток сосчитать их. Потная кожа больше вновь не чувствует никаких излишних с ограничениями сковывания, опадая вниз с набором скорости каждое мгновение, выставляя правую ногу вниз и подгибая напряжённое колено левой. Громовой шум от силы удара на дно и новые изворотливые дюймы от антилопы с мёртвой пустотой тишиной в очерневших зрачках, чьи копыта удерживают лохматую атакующую лапу зверя. Вязкая слюна стекает изо рта по подбородку, шее, скапывая прямиком на лицо Хэсу, без возможности стереть эту омерзительную вонь.       Захваченная «лапа» перенапрявляет вес с себя на вторую, что топотом уместилась меж разведённых бёдер лежачего брюнета, разнося частицы вибрации по пространству под собой и его позвоночником, увлекая внимание в частности именно на этом. Ослабшая нога, без чуждой фиксации на ней, приподнимается в одном еле существенном пространстве между гибкой подошвой и рукой на внутренней части сгиба. Последнее, что видит, ненасытную жажду в одичавших распахнутых глазах над собой, что казалось веки пришили к побледневшим тканям кожи, преграждая их смыкание хотя бы в кратком моргании и вот-вот высушенные яблочные наливы, выпадут из орбит на грудную клетку Со.       Но заместо этому, ощущает как кости руки издают сладкий хруст затвердевшего сухаря. Всё, что до этого входило в твёрдую подошву, теперь перенаправлялось к хозяину этого мусора, вводя под тончайшую нежную кожу острое стекло, иголки, металлические закорючки, мельчайшие камни с мокрым от крови песком. Подошва секундно вдавливала себя с дополнениями, до посинения суставов и вытеснения крови по сторонам, пока задор не выскользнул из-под атаки, неприятно выворачиваясь.       Цепляясь за крупицы шанса покончить с тем, что снова не входит в планы, ноги прилегают к до сих пор стоящей ступне меж бёдер и отталкивают весь массив тела, проезжаясь на спине по поверхности пола к долгожданной грёбанной двери, что до сих пор была открыта на распашку из-за влетевшего в неё ранее.       Рука хватает за недо-ручку из простого выступающего острого куска железа на дверях, утягивая за собой всего парня ради подъёма на ноги.       Хлопок с протяжным скрипом до неосознанной гусиной кожи по всем участкам и с уст слетает раздражительный, но облегчённый вздох. до поры, пока прямиком перед вытянутым носом металл прогибается одним выступом очертания обувки, в не существенном расстоянии от лица. Чуть выше слышится очередной звон удара с выступившим очертанием кулака под плотным материалом двери. — Ты — больше не моя проблема, —глухие шаги медленного бега отдаляются в неизвестном направлении, оставляя окружающих работников коридора в немом недоумении переглянуться друг с другом, обратив своё внимание на источник стихшего шума.       Какое-то время всё погружается в томящую жилы тишину, что каждый присутствующий мог уловить дыхание собеседника перед собой, который скорее так же предпочёл прикрыть свой поток вырывающихся слов с комментариями различных тем. Металл медленно поддаётся изнутри, вынуждая работников скривиться от прошедшего низа двери со скрежетом об порог, но не отрывать всевозможных любопытных взоров.       Свет из помещения освещает тень темнеющего силуэта к чёрному коридору без излишек такого же бесполезного света, обрисовывая кровавые очертания повисшей головы, болтающихся кистей рук расставленных ног на ширине массивных плеч, ещё краше и ярче.

Голодные игры только начинаются.

***

      Вдох и медленный выдох. Чхан пускает смешок и свободной рукой тянется до макушки подруги и гладит, как послушного, верного щенка. Он привычным движением стряхнул пепел с кончика сигареты, сосредоточенно наблюдая за тем, как ветер подхватывает хрупкий серый комочек, унося его прочь. — Заброшенное место, что здесь Сангхун делал? —спрашивает Лим и останавливает свою машину. — Да там пару вещей, никому не говори об этом, —отмахнулась. А в голове все еще эхом отдавался такой болезненный голос Хэсу, который говорил о том, что Санг — это и есть Хео Джун. Понимает же где-то в закоулках мыслей, что это вполне возможная теория, но разоблачить не вышло. Откуда у приоритета такая уверенность?       Тёмное помещение, ни чем не отличалось от всех заброшек. Разве что здесь пахло сыростью и порохом, что не могло не удивить Лима. Собрав сумку со всем необходимым, она выскочила на улицу, тут же сощурившись от ослепившего своей яркостью фар автомобиля. Быстро взлетела со ступенек, потому что времени было очень мало. Каждая минута на счету. А она ещё успела сменить толстовку на более плотную, тёмную кофту, но в руках держала всё же преданно вещь Чхана.       Лим премерзко фыркнул, стараясь придумать какую-нибудь шутку про то, что испачкала своими месячными они с Кёуль ему гардероб, но решается не афишировать. — Выглядишь жутко, —заверяет друг, — Ну, во всём этом, —и кивает в сторону тактических перчаток, а потом указывает незначительно на портупеи, которые так располагались на ногах, а где-то совсем там рядом была знакомая кобура, — Разве он не сказал приходить без оружия и помощников? — Ты не пойдёшь внутрь, а он сто процентов там не один. Сомневаюсь, что нелегали без оружия. Ни он, ни я никогда не играем честно, это уже как традиция, —и поправляет в ухе микрофон, от которого отходил закрученный провод, — Будем связываться так, на случай, если что-то снаружи произойдёт. — Может, стоило Сангхуна позвать? —интересуется брюнет. — Нет, Санг убьёт его, —мотает головой. — В чем разница: ты убьёшь или он? — Разница есть. — Ну да, конечно, —заверил друг, вставляя ключ в замок зажигания тачки, — Я, надеюсь, Санг нас не убьёт, что ты взяла его вещи. И откуда у него только эта ебучая экипировка? Разве она не на счету у его «организации», раз он супер-мега-пупер агент.       Авто тронулся через ухабистый проулок по направлению к главной улице. Данби закачалась на сидении то туда, то сюда, и он успокаивающе сказал: — Ты справишься. Врежь ему за Тэхуна. — Посмотрим.       Еще немного, и ямы кончились, хвала небесам. Машина, сделав последнее усилие и на секунду замерев, вылезла на асфальт и начала набирать скорость. За окнами замелькали фонари, и по салону машины забегали полосы света и тени. — Прости, что втягиваю тебя в это, —цыкает Хео. — Всё нормально, я бы так и так поехал. Это же Тэхун, не могу мою «бусинку» бросить, —улыбнулся, — Особенно, если его поймал тот недо-Саске, он меня бесит. Как ты вообще с ним общалась только? — Не знаю, —пожала плечами.       Дальнейшая поездка прошлась в утробе тишины, от которой уже не было так противно находиться. Девушка всё это время сидела на переднем сиденье и смотрела в тонированное окно, прокручивая всё ситуации, а потом размеренно выдохнула и хлопнула себя по коленкам. Страх побирался к ее душе, пытаясь раскрыть всё зашитые раны. Руки непроизвольно тряслись, отдавали лёгкой вибрацией по бёдрам, пуская невидимый электрический заряд. — Кажется, это место, —Чхан говорит и выключает фары, — Точно не нужно с тобой идти? — Я знаю, что ты обычно тихоня в боях, однако в жизни бывают исключения, но нет. Если что-то изменится, я попытаюсь с тобой связаться, спасибо, кстати, за телефон. — Я им не пользуюсь, разбитый же. Хорошо, хоть в дело пригодится. Ну, раз ты так считаешь, то…удачи, —как только Хео хотела вылезти из салона, её остановила рука на запястье, — Данби. Порой убийство не облегчает злость в душе. Если ты настроена убить, то готовься к последствиям. — Учту, спасибо тебе.       Малая лопатка в руке девушки мелькнула остро отточенными гранями. И вытащила её из-под ног своих, с чехла аккуратного. Сразу видно было, ухаживали за вещью стояще. Она решается обойти здание, потому что мало ли что впереди её ждёт. Хотя Хео впервые в такой «жопе мира», видимо, Хэсу постарался на славу.       Девушка натыкается на железную дверь, а рядом были большие бетонные блоки, об которые можно было славно разбить голову. Дернув на себя, дверь подалась со скрипом, отчего Хео сморщилась с неприязнью. Медленно моргает глазами, фыркая от неприятных ощущений и режущей боли из-за тускловатого желтого света. Выбрал же убогое место.       Голова жутко болит ещё от алкоголя, но всё эти события внезапно ударили по её голове трезвым набатом, словно пытались просверлить мозг. «Да уж, ну и местечко»—думает и чувствует за спиной немного сырую стену и, опираясь о нее, принимает сидячее положение. Осматривается, привыкая к ублюдскому свету, и понимает, что это подвал. Желтоглазка видит перед собой ещё одну огромную железную дверь благодаря фонарика телефона, —«Пиздец, богом забытое место…»       В воздухе ощущалась низкая температура, а в ноздри вбивается запах ржавчины, перемешиваясь с запахом гнили. Садится на корточки перед дверью с замком и закатывает глаза. «Что ни борьба, так вскрытие замков. Это уже классика»—рассуждает, вытаскивая с кармана скрепки, —«Как хорошо я предусмотрела это»       Данби сует в зубы телефон с фонариком так, что освещение падало на замок. Достав одну скрепку, она стала разгибать её, сгибать, изменяя форму. Разогнув внешний загиб, скрепка формировала прямую линию. Пару движений и стала похожа на крючок. А вот со второй пришлось вновь потеть: отогнула выпрямленный кончик второй скрепки и подбила кончиком лопаты, чтобы получить прямой угол. «Всё хорошо, Данби. Ты справишься»—вздыхает, одновременно вставив две скрепки в замочную скважину. — Ты где? —внезапно раздался голос Лима в микрофоне, из-за чего вздрогнула от неожиданности. — Не пугай. Я зашла в подвал, вскрываю дверь. Всё хорошо? — Пока да, —отвечает.       Расслабленно выдохнув, девчонка верхнюю скрепку провернула как ключ, а нижней нащупывала с неохотой штифты и выстраивала по привычке их в единую линию, утапливая до упора. — Дан, —вымолвил Лим. — Что такое? —шёпотом спрашивает его. — А этот…как его…ну этот придурок-то. Хэсу, во, вспомнил. Симпатичный? — Ты идиот? —не выдерживает и усмехается невольно, — Почему спрашиваешь вообще это сейчас, ума не приложу. — Да я так, поговорить. А то здесь тихо очень, мне не нравится. Решил узнать, чем так зацепил он тебя. Не осуждаю конечно, выбор твой, но всё же… Чем нравился? — Не знаю, они были чем-то с Тэ похожи, но такие разные одновременно, катастрофически разные. Возможно, привлекал отстранённостью, грубостью, холодом. Это не его вина, знаешь почему? — Почему же? — Эмоционально холодный человек чувствует себя в близких отношениях, скажем, некомфортно. Например, познав на собственном опыте, который тянется с детства, что близость приносит только страдания, он будет стремиться к независимости и самодостаточности. Для него близость означает опасность. Он не умеет открыто выражать свои гребанные эмоций и боится разговоров «по душам». Ему трудно доверять вообще кому-то, потому что все время ждет от меня, от кого-то, что-то плохого или даже предательства. Хэсу не зря беспокоился.       Щелчок. Дверь невольно открылась перед ней и она облегченно выпустила изо рта радостную новость. Стены потресканные от постоянного холода, местами с обвалившейся штукатуркой. — Ты его оправдываешь? —спросил, — Он твоего близкого человека украл и может убить. — Не оправдываю, а раскрываю его психологическую картину, —хмыкает, — Он ответит за похищение и я выпытаю у него о Сангхуне, о Джуне… Он что-то знает. Ладно, я ушла.       Девчонка заводит руку за спину, стараясь нащупать пистолет и ругается матом про себя — лестница, ведущая наверх. Стрельба сейчас не пригодится и будет только внимание привлекать. Стоит пока пользоваться по необходимости лопатой. «Черт, а если я ошиблась? Если он уже убил Тэхуна?»—ее пересохшие бледно-розовые губы дрожали, а глаза были красными и опухшими от слез, которые были в машине и остались же там. Кожаные берцы почти не издавали лишнего звука, а потому она передвигалась не хуже любого бойца.       Она ненавидела. Ненавидела свои чувства, свою гиперчувствительность, эмпатию, свои эмоции. Чертовы чувства всегда мешают. Такое ощущение, будто над душой и сердцем своим не властна, хотя это не так.       Под ногами был сплошной квач чего-то хлипкого, булькающего. Девушка прищурилась и готова была поспорить, что зловонный аромат металла и пота явно не свидетельствал о том, что трубу прорвало. Посветив фонариком, она прижалась к стене от неожиданности. От незнакомого мужчины не было даже естества, что отличало человека от кучи навоза. Перекошенный фарш на лице и сломанные конечности — кто-то над этим постарался. Это ужасно. Сдержав рвотные позывы, она решила удалиться отсюда как можно скорее, но из-за угла вдруг показалась тень. Девушка дождалась момента, пока человек выйдет в центр коридора и остановится. Стоило ей только шевельнуться, как человек дёрнулся в её сторону и дал очередь, но заранее надетый под кофтой бронежилет очередь выдержал, а удар лопатки снес стрелявшему половину головы. Ей кажется, что она не справляется.       Дан ногой выбивает коленную чашечку ранее вцепившегося одной рукой мужика, выгибая его ногу в другую сторону. Кажется, на крик подошёл и второй. Человек набрасывается на неё с матами и прочей непонятной руганью. Она падает на спину, не удержав равновесия, и ударяется затылком о кровавый пол, пачкая волосы, а сверху на нее валится телом огромная туша. Он пальцами вжался в её тонкую шею, царапая короткими ногтями, а другой давит на грудь, не позволяя даже дышать. — Я тебе башню снесу, сука дырявая, —зарычал амбал. — Я это позволю только Хэсу, уёбок, —от этих неприятных слов, которые слышит не первый раз, Хео всё же теряет контроль над злостью, хватая жадно ртом воздух. Она хватается рукой за его запястье, а второй наотмашь всаживает полностю лезвие ножа, подаренный ранее Сон Тэхуном. Не думала, что в ближайшее время он так пригодится. Дан тыкала лихорадочно в то же место, пока не убедилась в том, что тот схватился за шею и начал захлёбываться в своей крови. С трудом удалось скинуть на бок эту стокилограммовое тело, однако когда девушка очутилась на коленях с окровавленными руками, произнесла: — Твою мать…       Ресницы подрагивают. Её голос на грани вопля. Она рукавом стирает слезы, которые продолжают скатываться по щекам к подбородку. Нащупывает лопату и молится богам, чтобы простили. Перепрыгивает огромные перилла, и видит огромный зал, где по бокам исходили большие металлические лестницы. На одной из них стояла уже Хео и осматривала помещение. Что это за место?       Но тут же заметив движение снизу, по ней начали стрелять, но, к счастью, не попали — в движущуюся мишень вообще попасть не просто, а второпях тем более. — Схватить её! —крикнул кто-то внизу, пока та дёрнулась бежать по металлической дорожке, а потом неуклюже юркнула прыгаюче в разбитое окно, оказываясь в не менее тёмном кабинете. Она сглатывает слюну, чтобы немного смочить пересохшее горло и поворачивается обратно к окну, услышав, как оружия утихли, но вместо них раздались крики невнятные. Ей незачем расходовать на них силы, у нее другая проблема.       Очутившись в другом коридоре, взгляд устремился в бесконечную темень. — Ну там же темно, ну не-ет…—запрокинула голову назад и простонала и шагнула вперёд, пока едва ли не вскрикнула от рухнувшего перед ней мужчины.       Незнакомец хрипло дышал, захлебываясь кровью, пытался отчаянно прошептать слова о помощи, но только кровь булькала, струями из рта стекала на пол. — Прости, —подносит острое ледяное лезвие ножа к вене на шее мужчины и надавливает, пуская струйку крови. Взгляд кричал о пощаде, молил не убивать. Дани резко дергает рукой, перерезает кожу, — Прости. Прости…       Раньше это давалось проще, проще было не думать об убийствах, о крови и о том, как люди мучались. Сейчас что-то не так, она в растерянности и злится из-за этого. Девушке хотелось просто не думать о том, что Хэсу сделает с Тэ. Однако с каждым шагом она всё чаще и чаще замечала тела, они были будто разобраны в клочья, перебиты чем-то тяжёлым. — Что за чертовщина…—отходя назад, произнесла девушка, когда вернулась в тот же зал с огромными лестницами и застала внизу свежие трупы, — Что происходит? — Красиво, правда? —голос позади неё и та, совсем не раздумывая, дёргается с места и спрашивает с высокого расстояния на огромные деревянные ящики. В ногах что-то с силой щёлкнуло и болью отдало в икры, — О-о, ты уже убегаешь? — Что всё это значит? —поднимая голову вверх, Хео произносит это и замечает у лестницы стоящего мужчину, — Это ты сделал? — Боюсь разочаровать, но нет. Это сделал твой парень, —его тёмные кудри сползли с плеч и повисли на воздухе, когда тот облокотился на перилла, — Он держался молодцом, здравый парень. Да только…двойная доза и его сломит. Вон, бегает, мечет всё вокруг. — Доза? —шагнула назад и поняла, что чуть не полетела вниз, потому что стояла на самом краю ящика, — Ч-что…вы… — Прости, дракончик, такой приказ, —вздохнул он, спустившись ещё на одну ступеньку, — Кто же виноват, что он такой дурак наивный и пошёл один на «встречу». Заманить его было легко. Но легче было глядеть в его щенячьи глаза, я едва ли не сдержался переколоть ему вену. — Телефон…—кусает изнутри щеку от осознания и воспоминаний того, что оставила смартфон у Хэсу в салоне, — Ебучая напоминалка…да уж…—разводит руки в сторону и усмехается самой себе, — Мой косяк, чего сказать. Я, так понимаю, ты пришёл сюда меня принести ЕМУ живьём? — Для девушки, у которой на экране подсказка о пароле, ты думаешь вполне неплохо. Дедукция на высшем уровне. Мы можем пройти спокойно и уверенно, без драк. Сегодня и так тяжелый день, верно, мисс Хео? — Верно…—кивает безмятежно головой, — Но вы ведь знаете, что этого не будет. Ведь так? — Я всё ещё надеялся на ваш прекрасный ум, мисс Хео. Но вы лишь подтверждаете слова нашего лидера о том, что вы ничто иное как простая, дворовая шавка. — Ах, это он так флиртует, —загоготала невольно, — Ну знаете, такие парни, как он, выражают свою симпатию через злость и оскорбления. Считаю, это комплиментом, потому что…—наклонила саоб лиловую макушку на бок, со слышимым хрустом в шейном позвонке. Улыбка натянулась до ушей, а глаза широко распахнулись, заполняясь ненавистью и растекшимся безумием, —…я куда хуже.       Окровавленные тела дополняли этот пейзаж. Едкий запах крови и рваного человеческого мяса ударил в нос. Мужчина спустился с лестницы и сложил руки на груди. — Мисс Хео, вы мне очень напоминаете своего-…       Человек не договорил. Оттолкнувшись от земли, Данби с яростным воплем накинулась животным на мужчину, не без усилий повалив на землую. Рухнув спиной в вязкую кровь, он резко выставил руки перед ней, в знак нежелания драться. Его черные глаза пристально всматривалась вот лицо девчонки. — Мне насрать, кого я вам там напоминаю, —зарычала, сильнее надавливая лезвием лопатки на шею, — Это он вам приказал? Он приказал ввести дрянь?! — Всё верно, псина, ведь собаки должны быть верными своим хозяевам, —баритон раздался эхом по помещению и воцарилась в этом большом зале угрюмая тишина. Хео медленно поднимает голову и замечает на металлическом балконе знакомого молодого человека, что смотрел на тех двоих спокойно, словно это поставленное им шоу. Шоу уродов, которым терять нечего, точнее, одному из них, — Пунктуальностью ты не блещешь, я погляжу. — Ух ты! У тебя наконец восстановилось зрение, Приоритет? А я думала ты и также будешь слепым котёнком в этом мире, у которого понтов больше, чем к среднестатистического мальчика-подростка. — Вы на пару с Сон Тэхуном где-то начитались сборника дешёвых оскорблений или что? —прикрыл глаза и сомкнул пальцы на переносице, — Я как будто с детским садом вожусь. — У меня такие же мысли о вас, парнях, —фыркнула. Намотав хвост мужчины на кулак, продолжала равнодушно держать его в неудобной позе, пока не стало ей неинтересно. Она бросила взгляд сначала на Со Хэсу, а потом на человека, который на карачках отполз в сторону и только потом поднялся. Отряхнув свои руки, уместила их на талии своей и продолжила: — Чего не спускаешься? Я думала, ты не боишься девчонок. — Тебе нужно — ты и поднимайся.       Желтоглазая устало изобразила улыбку, пожав плечами. Хэсу раздражённо вздохнул на эту маленькую выходку. — Ты спустишься, потому что хочешь отомстить и пробить голову. Я пришла не мстить, —поднимает ладони вверх, показывает их ему и вдруг она слышит за спиной звук перезарядки и усмехается, — О-о, как подло, я сейчас от страха уписаюсь, —выгибается в спине, едва ли не на мостик встав, и вглядывается в дуло автомата, которое нацелено было на её спину, — Серьёзно? Я же говорила, что умру только от винтовки с шестнадцатикратным прицелом. Так что не тыкай в меня этой пукалкой, в ней даже…—и заулыбалась широчайше, что обнажились всё светлые её зубы, ляписто перепачканные своей же кровью, —…нет патронов. Какая жалость! — Откуда…? —человек, который ранее принял на себя атаку со стороны девушки, удивился этому заявлению и выгнул вопросительно бровь. — Во-первых, ты не убьёшь меня, иначе он, —указывает пальцем своим на Хэсу, — Снесёт тебе голову за это. А во-вторых, там, на рожке сзади, специально для этого есть маленькое отверстие. Оно находится именно на том уровне, где при полном магазине должен быть самый нижний патрон. Если бы видно было капсюль патрона, то рожок оказался полным. Если не хватает хотя бы одного патрона, то через это отверстие ничего не видно. Ну, а в-третьих, я видела здесь одного только с автоматом, а когда убегала, то стрелял ещё. Косой у вас товарищ, но кажется, без меня его уже на тот свет пустили. — Вы не перестаете меня удивлять, мисс Хео, —отложив бесполезное орудие, мужчина ответил, — А если бы у человека был запас боеприпасов? — Значит, я ошиблась, но попасть-не попали бы. Меткость у них такая же, как у Чхана, что с конца коридора пытался свои плавки в стирку кинуть. Страшно вспоминать, —сморщилась в один момент, — Мы так и будем стоять и лясы точить? Хэсу, жопу в горсть и ай-да ко мне! Поболтаем, а то я вижу, ты соскучился по мне. — Конченная сука, —выпаливает он, даже не осознав этого. — А ты ебанутый мудак, что теперь дальше? Хороший у нас дуэт, скажи же? Давай же, —распахнула руки в разные стороны и начале крутиться вокруг себя, — Я здесь! Перед тобой, совсем рядышком. Сожми моё горло и утопи, избей же меня, заставь захлебнуться в крови и молить о пощаде! Раздроби мою голову и выкинь тело в воду, предварительно привязав камень! ДАВАЙ ЖЕ!       Данби выгибается сломанной дугой. Она то-ли шатается, то-ли качается в такт разбитого сознания. Мысли путаются, скручиваются морским узлом, стягивают свободу, перекрывая дыхание. Огромную комнату заливает девичий смех. Такой звонкий, словно утренняя трель птиц. — Ты слаб передо мной, Хэ-э-эсу-у,—растянула слова и выпрямилась, точно пружина натянутая, в исходное положение, — Слаб, и это тебя бесит. Ты отрезаешь буквально всё, что связано со мной. Ты — тихий собственник, который даже не отдал меня Ли Джинхо на растерзание. Я — твоя добыча, да? СКАЖИ ЖЕ ЭТО! — Сучка ты провокационная, —внутри раскаленным металлом врезаются гневные слова, брошенные с садистским удовольствием желтоглазой. Будто она — его палач. Со сжимает в руках металлические прутья и стискивает зубы. — Именно! Браво, Хэсу!       Девочка дальше хохочет, пусть звуки мешаются с образовавшейся икотой и сбитым дыханием. Хео кланится ему и одним пальцем поманила к себе, приглашая спуститься вниз. Его лицо скорчилось то-ли от неприязни перед этой девушкой, то-ли от того, что она обнажает факты и вонзает в него похуже ножа.       Внутри сжимается яростный ком. Сердце вопит, что так нельзя, но разум стойко отклоняет заявку на пересмотр дела. Губы у Со искривляются, но безжалостно давит смешок, когда шагнул навстречу. — Какая же ты мерзкая, —говорит лидер. — Что-что? Я не слышу тебя! Иди сюда!       Привычно скинула кофту, сбросила с себя этот несчастных бронежилет, тем самым снимая с себя всю безопасность. Она приняла нужную стойку, чтобы устоять на ногах при первом выпаде, но тут же подняла голову и проследила за тем, как тот молча спускается ускоренным шагом к ней. У Хео растягиваться улыбке уже некуда, но давит её так отчаянно, так безбожно, но уголки начинают у неё краснеть. Девушка продолжает пальцем приглашать к себе лидера, говоря: — Ко мне, сучка блохастая. — Ты же его только злишь, —откровенно говорит очевидный факт мужчина. — В этом вся и прелесть, —вздергивает уголком губ она, — Злость обнажает наше истинное лицо…       По силе, с которой лидер провел первый удар, девушка поняла, что он не будет сдерживаться. В этом было нечто прекрасное и ужасное одновременно. Данби попыталась заблокировать удар, но этот индивид пробил сквозь блок, чем оглушил ее. Он попробовал контратаковать, но желтоглазая будто ждала этого момента, а потому отразила удар и кинула в ответ прямой в лицо. Жаль, улонился и тут же получила в живот. Девушка согнулась на секунду и это было единственной ошибкой — колено парня впечаталось ей в лицо. Данби попятилась и соскользнула с бордюра, нога ибо подвернулась. Как только тело повело назад, рука Хэсу схватила за запястье и удержало.       Но радоваться было ещё одной ошибкой: вторая свободная рука где-то раздобыла металлическую балку и наотмашь полетела сбоку на лиловую голову, и чудо только её спасло, что успела пригнуться. Видимо, удачу всю ещё не растрясла. Он тянет девушку на себя и на секунду они оказываются слишком близко друг к другу, отчего у него сводит от возмущения челюсть, пока к осознанию не пришёл ответная атака. Хео с размаху впечаталась ему лбом по переносице и где-то там, в утробе рассудка, она услышала от него рык. — Прости! Надо было сильнее, —процедила яростно та.       Он ничего не ответил, а только ударил металлом по ногам с такой силой, что перед глазами звёздочки вспыхнули, заискрились. У неё перехватило дыхание. А руки вдруг стали настолько тяжелыми, что их было сложно удержать перед собой. Изо рта полился громкий крик. После чего правая рука сама дернулась, нанося ответный удар в незащищенный корпус. Ноги неистово болели, хотелось расплакаться и свернуться калачиком.       И всё же, она успела заметить удивление на лице Приоритета, который отшагнул ловко назад и, потирая место, спокойно произнёс: — Хорошая попытка было меня впечатлить. — Также говоришь своему дружку во время эрекции? —и пока тот ловит волну опознания и фирменного закатывания глаз, девушка действует наверняка: уверенно устремилась на Хэсу, который вынужденно принял стойку.       Она резко нырнула под его руки, проехала по полу и схватила того за ноги, обрушив на пол. Потом молниеносно обхватила бедрами и зафиксировала. Хео захватила пятку врага и провела болевой прием. Всё же ролики Хобина иметь пользу, надо же. Стены зала огласило болезненное рычание. — Рычи, мне нравится, когда ты издаешь такие звуки, —шёпотом проговорила она. — Это точно бой, а не порнографическая сцена с элементами БДСМ? —как-то неловко выпалил мужчина. — Да…в голове это звучало гораздо угрожающе, —ощутив неловкую тишину, вдруг закивала головой и приняла свою лёгкую оплошность как за элемент плана. — Может хватит болтать с ним?! —и весь мир не сравнится с хаосом, произошедшим в его душе в те минуты бессильного отчаяния. Мышцы сводило от приступов боли, дыхание отражалось эхом от наполненных мраком стен. — Ты ревнуешь? —надула губки Хео и улизнула подальше от его ручонок с балкой, — Эй! Обещал же без оружия! — Я тебе ничего не обещал. — Как и я тебе, —тон понизился у неё до минимума, что прозвучал он отдалённо мужским.       Чувствовала, как сердце беспощадно ухало, а колкости не приходили на ум и оставалось только молчать и уворачиваться. И она падает на колени. Снова. Этот маленький «Желтоглазый демон», стоявший на коленях перед ним, едва дышал от многочисленных ударов Со. Тело тяжелело, становилось ватным, а глаза грозились вот-вот закрыться. — Уже выдохлась? А сколько слов было, —металлический лязг раздаётся по голове и тело мешком огрубевшим падает в бок. Повисло молчание между ними. Руины завода выглядели атмосферно. Волосы прилипли к лицу, скрывая её глаза, — Собаке-собачья смерть.       Он не нужен был ей, он не подходит. Дан слишком долго терзала себя из-за человека, который никогда не заботился. Сделал то, что обещал. Всякому чувству и состоянию порой приходит конец. Плохому или хорошему тоже. Больше не появляется в закоулках надежд о чем-то спасительном. Хэсу пару секунд ещё смотрит на тело девушки и разворачивается, доставая с кармана телефон. — Что прикажете делать? —поинтересовался мужчина. — Ты свободен, дальше я займусь сам, —отмахнулся. Человек поклонился ему и исчез в тени ночи. Зал заполонила непривычная ему тишина, которая вроде бы как должна радовать его. Он стоит и смотрит долгое время на телефон, потом снимает пальцем экран блокировки и ему врезается яркость экрана. От непривычки жмурится, но быстро привыкает. Хэсу заходит в камеру и хотел было сфотографировать итог, но в левом нижнем углу он замечает незначительное изображение крошечного формата. Любопытство никому не играло на руку, но сейчас ему всё равно было. Парень нажимает на квадратик и ему раскрывается полностью изображение. Эффект полароида на камере был и резался ему в глаза. В каком же был Со удивлении, когда увидел на фото задумчивого себя и рядом с ней рядом сидящую Хео. Она расслабленно улыбалась и весь её профиль показывал отсутвие недостатков. Жаль, что камера не может показать душу человека. И всё же эти жёлтые глаза смотрели на него и отчего-то Приоритет подумал о том, что нужно удалить это как можно скорее, но по стенам разошёлся вибрационно снова этот смех.       Юноша проморгался и с теми же удивлёнными глазами не успевает полностью обернуться, как застаёт лишь дуло пистолета и пару остекленевших злотых глаз. Гнев так и плещется внутри, сдавливает грудь, отражается хмурыми бровями на лице. — Мне смешно видеть тебя — когда ты уже проиграл, —этот безбожный баритон и по сей день звучит в голове Со перед сном, пугает и вынуждает не спать. Она делает шаг навстречу, не убирая палец там, где располагался курок, — Что это? Ты удивлен? Ты действительно думаешь, что лучше меня.? Я здесь ЛЕГЕНДА!—закричала так, что было из оставшихся сил, а потом перенаправила ствол на себя, прижимая к пульсирующему виску холодный конец огнестрельного оружия, — Это я в ловушке, или ты? Возможно, мы оба… — Ты свихнулась, Данби, —раздражённо трепетал он. — И давно ты это понял, Хэсу? Когда до твоей головы наконец дойдёт то, что я не ненавижу тебя, но тебе нужно не стоять у меня на пути. О, мне послышалось, или ты назвал меня по имени? —заулыбалась, — Как же это…—и тут же вместо сияющей улыбки обнажился равнодушный, надменный взгляд, —…отвратительно. Никогда не любила своё имя. — Не мои это проблемы. — Они уже стали твоими, —пистолет резко направляется в его сторону и пространство опаляюще заполняет звук двух выстрелов, за которыми последовал стон, переходящий в разгоряченный крик, — Мне очень жаль, но никогда не было достаточно места на сцене смерти для нас обоих, —смешок, — Надо же, а ведь я приехала тебя убить, но знаешь, моя месть будет другой. Никакой. Ты мне не враг, Хэсу. И никогда им не будешь, потому что этого недостаточно.       Она убирает пистолет обратно в кобуру и кланится ему театрально, до раздражения так наигранно. — Драная сука, —наперекор своей боли он поднимается на ноги и поднимает на неё взгляд хищный, — Вылитая в своего папашу. Такая же мразь. — Мне тебе в голову выстрелить, чтобы ты понял о том, что говорить об отце всё же не стоит? —вздох, — Откуда же у тебя столько ненависти ко мне? Это из-за предательства так? Пора бы понять: «будешь предан — будешь предан». Фраза повторяющаяся, но смысл разный. Сечешь?       Он стоит и улыбается одним уголком губ, но ничего не делает, давая ей возможность себя рассмотреть. Его карие глаза в этом освещении отливают темной медью. Парень делает шаг к ней. — Ты действительно думаешь, что дело в предательстве? —Хэсу умудрился увернуться от следующего удара и завёл ее руки за спину, невзирая на боль в ноге и руке. Данби чувствует его размеренное дыхание на своей шее. — Меня ты отвергаешь, симпатию категорически вычеркиваешь. Остаётся предательство, что мне ещё думать? —шумно выдохнула она. — До тебя не доходит, —от его голоса в живую пробегают мурашки по всему телу, а разум отключается, — Дело в самой тебе и что из-за тебя я делаю. Ты безжалостная дрянь, которая нагрузила меня не меньшими проблемами, как и твой чёртов отец. — Ты о Сангхуне или Джуне? — Да они один и тот же человек! —вскрикнул впервые в своей жизни, не выдерживая её упрямства и тупизны. Руки затекли, дышать тяжело, а все органы, кажется, свело судорогой. В эту же секунду, Со освобождает от своих оков и начинает стонать от пульсирующей боли. Облокачивается спиной на ящик и запрокидывает голову назад, всматриваясь в открытое небо, — Какая же ты все-таки…       Ей возможно показалось, но он стал куда бледнее обычного. Его хриплый голос звучит тихо, но очень четко, каждое слово наполнено грустью. Она замечает, как у неё начинают дрожать руки, а ноги сами выстраивать шаг по направлению к нему. — Меня это так бесит просто, мне хочется пустить тебя к гребанную мясорубку и самому прокрутить, чтобы кости нахрен раздробить. Как же ты…меня достала, —запускает в свои с сольные локоны пятью и усмехается безшумн, — Стоишь мне поперёк горла. Как и твой папаша, который сбежал при первой же возможности от вас. — Ты…знал моего отца? —виновато поджимает губы и отводит взгляд в сторону. — Хотелось бы не знать. Ни тебя, ни его… — Понимаю…и всё же? Что случилось? —останавливается перед ним и пытается взглянуть в его глаза, но он тут же отталкивает её от себя, процеживая: — Уйди с глаз моих. — А хуем по лбу не дать? Объясни мне почему ты меня так ненавидишь, раз дело не в предательстве. Чем же я так тебя бешу, что ты украл мне близкого человека и…—раздался хруст смещенной челюсти из суставной сумки, — И напичкал наркотой. — Эти идиоты так же через жопу слушают, как и ты. Не планировал я наркотой его вкачивать, а ядом. — Да похуй мне, что ты там не планировал. Сам факт того, что ты сделал это, но… посмотри на себя, —и тыкает ему пальцем в грудь, — Ты — всего лишь обозлившийся на весь мир мальчишка. Ты можешь причинять боль мне сколько угодно, но, —схватив его злорадно за, прилипшую ко лбу, чёлку, намотала на свои пальцы и приблизила к себе, чтобы договорить: — Но не смей трогать тех, кто в этом не виноват. Это только наша с тобой проблема. По большей части твоя, потому что у тебя тараканы в голове хуже моих. И всё же…       Секунды хватило, чтобы Хэсу понял, что блестело у неё в руках, поблёскивая хромом при лунном свете. Размашисто, но так уверенность направила острие на него, однако тот отскочил, будто его уже успели «ужалить». Дан осталась абсолютно спокойна, разве что тонкая ухмылка тронула лицо. — Да ты даже хуже своего безбашенного парня, —хмыкает отпрыгнувший Со и замечает подавленный от неё смешок. — Ты меня прям сегодня осыпаешь комплиментами, а завтра что? Предложишь руку и сердце? Чур руку возьми немолодую, но и не старую, а сердце без патологии на клапанов. — Ёбнутая. — Весь мир ёбнутый. Ты тоже ёбнутый, потому что в твоей ёбнутой голове, сижу ёбнутая я, —хлопнула себя по бедрам. Смотрит в его глазенки, чуть щуря свои, и облизывает губы, крутя в пальцах окровавленный нож. Хэсу замечает боль на щеке и, когда касается пальцев тонкой струи, слышит от неё: — Это меньшее, что я могла тебе за Тэхуна сделать. Ещё раз увижу тебя — выстрелю точно в лоб и расчленю под руководством матери. Усек, Приоритет?       Со кожей ощущает этот холод и ненависть. Наполняется чувствами, которые наркотиком разливаются по крови, полностью отключая человеческие чувства. Он слабо ухмыляется, пока девушка скалится ему в ответ. Хео разворачивается на пятках и уходит вальяжной, лисьей походкой, держа в зубах кровавую «ничью». Это будет не последним разом.

***

      Мужчины сидели на лестничном переплёте, щёлкая и бренча массивным оружием по время монотонной перезарядки, когда к ним буквально слетел со второго этажа молодой мальчишка, узнавая в нём совершенно новенького работника.       Старшие вызывающе хмыкнули и хотели уже спросить какой он палец придавил дверью, раз так ужасающе бежит к ним сломя голову. Но притупливаются от одного вида разодранных ошмёток с отдалённо напоминающем видом руки, что еле удерживалась за ржавые перила с торчащими белыми костяшками залитыми ручьём кровавого нечто, что расползалось всю дорогу за мальцом. — ПОМОГ-…—рёв неподвластного страха срывается с обкусанных до мяса губ, но не успевает закончится от влетевшего объекта, точно в область худощавого живота с солнечным сплетением, впечатывая хрупкие кости в мясной передавленной оболочке. Ощущение подступающих органов, перестаёт быть ощущением, когда изо рта подростка начинают валиться непонятные мясные обрубки от давления на весь сброд внутренностей.       Тушка спадает следом за алыми кусками, продолжая от сокращения нервов мёртво хлюпать сгустками в глотке или в том, что от неё осталось. «объект», что уже не казался обычной отлетевшей железякой со второго этажа, припал в полу-согнутом состоянии к бетонному полу с тянущейся лужей бурлящей тёплой крови и его длинные пальцы в треморе потянулись ближе к нему, проходясь остатками от бывших ногтей, по давнему бетону. Колени, с отвратительным шумом разрыва медленно выпремлялись, поднимая всё очертание человека, нет, не человека подавно. — Блять, стреляйте! Что встали?!       У всех троих пробило водопадом мурашек от одного лишь зрелища такой картины, но инстинкты самосохранения с животным страхом под кожей заставляли в попыхах и дрожащими руками схватиться за оружие. Первый зажал палец на курке с надеждой отпустить его, покончив с этим мимолётным ужасом так же быстро, как и оно лишало присутствующих людских жизней. Плотно зажатые глаза и несколько выстрелов.       Гробовая тишина, где был слышен только стук собственного сердца и… чужое опаляющее дыхание над ушной раковиной. Сглатывает шумно вставший ком и веки плавно раскрывают взор зрачкам до того, как взгляд не уловит второе тело своего товарища со сквозными пулями точно в цели под диктовку, рядом с остатками мальчишки.       Всё ещё последние капли жизни в тускнеющих глазах, со страхом смотрят не на него, а насквозь, именно на того, чьё хриплое дыхание просачивалось до барабанных перепонок, словно мелкое назойливое насекомое пробиралось путями в ухо. Оголённые костяшки ноги ощущают подушечки пальцев, обвитые совсем слабо вокруг, окаменяя все конечности за собой от простейшего прикосновения.       Взгляд наконец с трудом направляется в сторону хрипоты слева, но сама голова так и остаётся в положении перед павшими, когда взор сталкивается напрямую с неестественно раскрытыми глазами, от слизистых которых всё сочился и сочился свежий тёмно-желтый гной, покрывая налитые лопающиеся капиляры. Осознание своего положения ударяет молотом висок и крик встаёт в пересохшем горле, без возможности вырваться из пасти со стиснутыми зубами до боли в дёснах.       Зрачки, с неразборчивым отблеском радужки, растянуто шевелятся в сторону не прошенного внимания к своей персоне, не разрешая отвести ответный взгляд хоть на секунду гибкого времени. Но брови портят всё своим выгнутым домиком состоянием, словно это животное молило о пощаде, а не они. Боковым зрением замечает моментальное светлое мелькание с красноватым отливом, как зрение перекрывает огромная ладонь со взбухшими венами, суставами. Животное.       Четвёртая по счёту сигарета тлела в худощавых пальцах, стряхивая приставучий пепел за пределы салона автомобиля, отдавая его в тиски ветра. Выдыхает серый сгусток дыма, но не думает какое-то время вдыхать хоть грамм воздуха.       Пальцы касаются маленькой кнопочки включения и проверяет уже который раз микрофон со связью Хео, а результата никакого, как и никаких звуков в окружающей давкой тишины вокруг. Сил нет снова выбираться из излюбленной машины, что бы обойти да изучить и так вдоль отчеканенный ярко-зелёный гладкий корпус. — Что у неё там…       Уставший поникший изумрудный взор устремляется на казалось бы гнилое заброшенное здание, но редкий шум даёт о знать о существенной жизни изнутри. последние слова подруги об этом неприятном парне не давали покоя, что бы задница прилегла к кожаному сидению, а не вертелась с раздражительными глистами фантазий. Лим действительно понятия не особо имел ни о поверхностной информации, ни о его натуре подавно, хоть и люди не спроста становятся безжалостными работники на более высоких шишек в пирамиде общества.       Сам удосужился в этом по личному плачевному опыту в жажде денег и обеспечении всего необходимого для последней родной крови, бабушки. которую и отняла эта же жажда. Ладонь зарывается под отросшие локоны сальной чёлки, в попытках мало по малу массировать лоб от нахлынувших воспоминаний солёной едкой волной, на песочный разум. Что сейчас с Данби, Тэхуном, стоит ли лезть не в своё дело?       Сон может и не был никогда отличным собеседником без колкостей срывающихся вечно с его языка, но сейчас бы предпочёл всунуть ему сигарету в пальцы и закурить даже в такой же тишине с молчанием, имея спокойствие под рёбрами от одного его присутствия. Сам бросил бы неосознанно очередную тошнотворную шутку интимного или иного другого плана, получив в ответ смешок, а может и любительский подкол в ответ.       Странно было от того, что такой человек по мнению общества скорее будет являться гомофобом, рассистом или кем угодно с поганым прозвищем. И ведь заприметив раньше людей подобного типа, Чхан на своём месте так же предпочёл обойти самой дальней стороной, не наблюдая очередные рожи в приступах скривления от отвращения его нестандартного юмора, жизни, ориентации. По какой тогда причине не лицезреет идентичного поведения от Сон Тэхуна, даже тогда, когда говорит о его отвратительности с лёгкой усмешкой, а не кривляниями.       Слишком сильный хлопок дверцы авто и пальцы выпускают ключи в глубочайший карман, после верного пиканья крепкой заблокировки. Ноги переступают обросшие высокие природные творения вдоль и поперёк, прежде чем встать перед дверью, самому словно вростая корнями в землю в какой-то момент.       Зрачки сами по себе закатываются ввысь, сразу опуская на глаза тяжёлые веки, сжимая плотно на секунду и тут же распахивая. Деревянная пошарканная дверь парадной, на удивление поддаётся лёгкому толчку половины руки, взамен проскальзывая парой заноз под шершавую кожу логтя.       Запах смрада резко бьёт в свободные ноздри, контрастируя со свежим бывалым воздухом в отгласах ментола табака, возмутительно заполняя в конце концов все рецепторы без остатков. Мозг играет злую шутку, отдавая металлическим привкусом этого места на языке, от чего приходиться настороженно нахмуриться.       Подошва чёрных кроссовок замирает над порогом, после разрывающего визга по ту сторону не до последнего отваренной двери и взор цепляется за огромное количество растекающей вязкой жидкость под ногами. — Что за?..       Дерево мигом впечатывается в стену коридора, от удара с противоположной стороны и горящие глаза могут разглядеть все причины появления деталей от одного маштабного пазла. Не меньше шести куч живого фарша, едва говорящих о своём былом человеческом облике то торчащими пальцами, то присутствием одежды, то рассыпаными на себя крошками зубов, разбросаны были абсолютно по всей территории длинного коридора, вдали которого была видна седьмая тушка.       Но оставшийся на ногах человек, под не человечный ор отлетает в ещё большую незримую глубь, от тяжёлого удара ноги точно в хрустальную шею. Ступни отмирают, разрывая вросшие в одно место корни, сопровождая себе дорожку неизвестных обрывков мяса по бокам от себя и хлюпанья скользкой крови, на которой подошва так и намерена проехаться назад к выходу, в безопасность. — ТЭХУН СУКА!       Руки впиваются последней надеждой в широкие разбухшие плечи, удерживая и своё тело в строю, и останавливая животный локомотив рыжеволосого, вынуждая перевести всё внимания к себе.       Зелёный взор глаз бегает по всему Сону с кипящими жилами, нервами, венами, напряжёнными мышцами в неадекватном рельефе волн, побелевшему лицу с синим пульсирующим пятном на щеке под глазом. Рот приоткрыт с выдвинутой раскрытой челюстью, откуда сочилась разгорячённая вонь, как от гноя жёлтеющих и краснеющих глазных яблок. Израненная различными способами ладонь, вздымает молниеносно в замахе над лицом, полным искреннего удивления и без единой капли страха хоть в крупицах головного разума от предстоящей картины дальнейших действий хищника.       Пальцы даже не задумывают разжимать ткани разорванный одежды, пока в глазах плывут виды похожего замаха в криках завалить свой дырявый рот, больного на голову человека. Не отпустит, не отпускает до последней остановки застывшей руки в душном жарком воздухе, так и не касаясь никакими кончиками окровавленных пальцев до светлой чистой плоти напротив.       Тремор подступает от руки ко всему телу так же внезапно, когда ноги перестают держать на плаву, предпочитая отдаться в ватные оковы и отшатываясь назад от Чхана в шоковом состоянии. Перед всё ещё распахнутым до предела взором, медленно нагоняется непроглядный густой туман, а спина заставляет припасть к измазанной прохладной стене, не чувствуя совершенно ничего и никого. — Тэхун! Тэхун, черт возьми! —пытаясь уловить своими руками такое огромное тело, брюнет запаниковал, когда Сон сполз по стене и на бок завалился, — Ебать! Тебя как будто перемолола, сожрала бабка и высрала, а потом из тебя колбасу сделали и снова сожрали и выплевали.       Он склонил свою голову, кусая сильно губы изнутри, часто дыша. Страх. Самый настоящий страх, который врывается под кожу, царапает своими когтями внутренности и дышит в лицо. Чхан никогда так не пугался ещё. — Тэ, ну ты чего поник-то? Оп-оп, живём, живём! Ну! Тэхун! Етить твою налево, хватит строить из себя страдающую деву! Это моя работа вообще-то. — Ч-ч…чу…—губами медленно пошевелил и попытался издать хоть какие-то буквы, небольшие признаки жизни уже есть. — Да, да! Чухан здесь, он самый! Ты держись только, ладушки? —запнувшись о маленький камешек, едва удержался на ногах, но мигом пришел в чувства. Выглядел он, конечно, потрёпанным. — Чхан? Чхан, что происходит? —голос издалека был узнаваем и был он как спасительным кругом, не меньше. Лим не поворачивается к ней, но слышит, как девушка бежит к ним и когда плюхнулась на колени перед ними, она ужаснулась, — Твою ж мать. Надо скорую вызывать. — Мы неизвестно где и в какой жопе мира! Скорая пока приедет-…—злость, перемешанная с паникой, настолько охватила брюнета, что у него начали трястись руки. Повернувшись к подруге, он видит как она с серьёзным лицом звонила кому-то, — Кому ты звонишь?.. — Сангхуну. К моему сожалению, —твердо ответила Хео. Она почти не видела экран из-за слёз, но мысли об «отце» делали сердцу больно. Огонёк надежды, вспыхнувший ранее, потух, стоило человеку ответить ей. Хео коротко рассказала ситуацию и настоятельно требует его приехать как можно скорее и пока ничего не говорить Хансу. Санг долго не думает, говорит короткое «понял» и растворяется в завершенном звонке. Сердце ухнуло куда-то вниз.       Данби пытается держать себя в руках, но слезы текут ручьём у неё и думает ненароком, как же ей придётся смотреть в глаза его отца. Мистер Сон дробить не будет, по рассказам Санга, он тот ещё «тёмная лошадка», но стоило ли теперь верить вообще этому человеку — неизвестно. Мвсли лихорадочно путались, а смотреть на Тэ не могла. Как же они его измучали, как он устал и без сил. А всего лишь потому что один парень злится на неё и на отца. За что — пока ещё не выяснила. — Прости меня, Тэ, это моя вина, ты не должен был в этом участвовать. Прости пожалуйста…я…я так испугалась, за тебя, за то, что они могли сделать с тобой, —опустив голову вниз перед рыжевласым, она заскулила протяжным, щенячьим воем, — Прости-и, прости… Прости, прости…       Сердце ускоряется: когда он касается её головы и прижимает к себе груди осторожно. Она поджимает губы, думая, что виновата. И очень даже права. В голове раздаётся смех. Да такой злорадный, что пробирается до самого сокровенного в душе, заставляет кровь в жилах застыть, а сердце замереть. Чхан опускает взгляд на ее окровавленные по локоть руки, которые легко сжимали подаренный нож, на тёмную футболку, поверх которого накинут наспех бронежилет, насквозь пропитанный кровью. «А ты держалась молодцом, да только…затыкать ты меня затыкала, вот проблема в том, что убить надо было сразу»—а голос в голове не прекращался, заполонил своим эхом рассудок её и та молится, чтобы ЭТО не вернулось. — Данби? —шёпотом заявил Лим и подскочил с места, когда среди обломков ящиков вылез не менее ужасный бандит, который стопроцентно подчиняется приоритету. Он, подобно зомби, еле как ходил и издавал не понятные звуки. Девушка даже внимание не обратило на это, закрыла руками уши и жмурилась.       Но у Чхана терпение равносильно нулю как и рассудок. Он быстро вынимает со спины подруги, из кобуры достает пистолет, блеснув металлом в свете фонаря, одновременно снимая его с предохранителя и, заведя руку за плечо Хео, стреляет, не отводя от него глаз. Незнакомец встрепенулся всем телом. Сжав губы, слышит звук выстрела. Это заставляет подругу подскочить и выхватить из рук пистолета, говоря: — Не трать на них патроны! Ты что делаешь? Сейчас плевать на них вообще. — Он мог причинить нам вред! Я испугался!       Дан хватает холодными пальцами лицо друга за щеки, настолько сильно, что чувствует каждую кость под пальцами, и поднимает его голову, заставляя посмотреть на нее. — Испугался? Чхан, ты со мной сражался против международной группировки. Ты реально сейчас шутишь? — в глазах вспыхивает ярость, которое тут же заполняет все изнутри, — Ты видел много раз кровь. Ты не можешь пугаться всего этого. — Могу и буду! Я не люблю насилие! И никогда не стану поддерживать вас, когда вы решаете всё через силу. Это неправильно! Нельзя же быть животными. — Сказал бы ты это мне полчаса назад, —улыбается ему разбитыми губами. Лим взгляд не отводит, завороженный и застывший, от ее цепкого взгляда. Данби будто источник звериного сумасшествия, который помогает ей искривлять губы. — Как всё…прошло? —интересуется брюнет и отводит неловко взгляд куда-то в сторону, — Ты дала тому парню понять, что шутить с тобой не нужно?       Вместо ответа, Хео приподнимает футболку немного и брюнет только тогда издаёт звук удивления, а его ошарашенные глаза тому доказательства. Упоминание о том, что у неё, кажется, пару рёбер сломано заставили едва ли не взгивзнуть друга. Когда Чхан отрывает от края своей футболки большой кусок ткани, он говорит о том, что нужно её перебинтовать. Лиловласая опускает взгляд и закусывает изнутри щеку. Дело не в том, что она смущается как-то зеленоглазого, а в том — заслуживает ли она вообще к себе такое.       Нахальная, своенравная и до жути безбашенная. Настолько, что её сила может вырасти. — Он поплатиться, что сломал тебе рёбра, —ни один мускул на лице его не дрожит, пальцы крепко натягивают бинт поверх футболки. — Не волнуйся об этом, —не снимая с лица расслабленную улыбку, проговорила девушка ему и приобняла по-дружески его, — Спасибо за помощь. — Знаешь, животные будут лучше людей не в зависимо от своих действий под одними лишь инстинктами. а люди, в большей мере делают всё осознанно…—на последних словах, взгляд медленно переносится к массивному телу с еле вздымающейся грудной клеткой, пока глаза так и не закрывали пустой взгляд ни под каким предлогом, даже количеству грязи в гное на слизистой. — …почти. — Почти блять, Дан?! Он всё ещё на протяжении жизни использует насилие как главное оружие, но Тэхун никогда не стал бы устраивать ТАКОЕ кровопролитие осознанно, а не под хер его знает чем! У меня огромные сомнения на то, что здесь остались хоть чьи-то остатки жизней, кроме наших с тобой. И я не могу быть уверенным, что и его жизнь не ускользнёт из-под носа, пока мы ждём твоего отчима.       Желтоглазая не желает отвечать хоть на один из панических выпадов друга, не сейчас. Пальцы обвивают дуло пистолета в его опущенной руке, но замирая на мгновение, плавно отпадают, так и оставляя рабочее оружие в чужой хватке. Колени тяжело поджимаются, опуская Хео вновь на колени перед ужасающей картиной последствий дорогого её истерзанной душе, человека. Хочет разрыдаться навзрыд как раньше ощущая одну цепкую руку на талии, прижимая тело к тёплому высокому телу позади и вторую широкую ладонь на взъерошенной лиловой макушке. А не жаться этими торчащими лиловыми локонами к теряющей высокую температуру, груди, сдерживая подступающие мокрые потоки, потому что сейчас должна быть сильной. — Чхан.       Пука тянется к измазанной алыми субстанциями штанине, слабо потягивая ткань на себя. — Чхан… Чхан. Стука нет. Стука сердца нет.       Пальцы сильнее напрягают суставы, крепко утягивая влажный кусок ткани ради необходимого внимания. — Пульс, его нет…—покрытый пеленой холоднеющий айсберг жёлтого отлива радужки глаз, вглядывается сквозь изумрудные камни бесстрасного взор выше.       Одно мгновение и чёрный металл отлетает в неизвестном направлении, сопровождая хлюпкий удар в липкую лужу чуждых останков, а плечо отшатывается под несильный толчок, вынуждая отпасть макушкой от омертвевшей плоти. — Плевать, подпирай с другой стороны! Нет больше времени.       Повисшая рука еле удерживается на плече брюнета, что бы не соскользить назад за его спину, пока грязное измазанное всевозможными пятнами лицо, спадало на второе плечо, прижимаясь ледяным носом в гусиную кожу под плотной потной ткань. С противоположной стороны возникает более низкий силуэт, запрокидывая вторую ослабшую руку точно так же себе на опущенные плечики, протягивая чувствительную дрожь к принимающему помощь телу. — Вдох-выдох, но не сдох. Ты же Сон Тэхун, переживёшь и не такое, дружище! Да, Данби, верно? —она видит живую панику на пике панической атаки во взгляде надежды Лима, что обращался то-ли к её пустующей пустыне без миражей, то-ли к самому себе с остатками одной только оболочки былой жизни под их руками. — Я не знаю, —хрипота срывается с губ, а ноги на секунды замирают попадая в мясные кучи человеческого фарша, но со всей силой продолжают выбираться и постепенно шагать напором дальше.       Даже когда отблески улицы видны прямо перед их лицами без препятствующей двери, из рецепторов никак не может выйти вставший запах этих мест. И не выйдет в ближайшее время от их плоти.       Две пары ног с трудом перешагивают порог из ада в реальность, утаскивая третьи волочащиеся ступни за собой. Земля впитывает едкие жидкости с чужих обувок, а трава оставляет их долгое время засыхать поверх мазками с каплями. Руки соскальзывают с опоры, после щелчка опрокидываясь в открытую дверцу задних кожаных сидений, принимающих всю твердую плоть в различной грязи безвозвратно. — Я сяду сзади… — Давай, быстрее, —перекидываются словами в попыхах последних двух глухих хлопков дверей, как худые дрожащие пальцы перекручивают ключ зажигания, чуть ли не скользя влажно по тонкому железу. Шумный вой мотора и машина мигом срывает со своего почётного места, оставляя позади одну лишь густую пыль с землёй.       Отяжелевшая голова затылком прилегает к плотно стиснутым женским коленям, когда по лбу проходится шершаво-приятная ладошка, уводя мягкие боязливые прикосновения к посиневшему бугорку в районе щеки. — Прости, Тэ. Ты не должен был участвовать в этом и страдать из-за меня… прошу, не покидай нас. Не следуй за Ли До Уном, не сейчас…— кадры кровавой черепной коробки на мокром от дождя асфальте, неприятно мелькают пластикой в томных мыслях, непроизвольно прикладывая точечно на другую русую кровавую макушку перед собой. Да так, что очертания словно равноценно шиты для такой же участи Сона.       Подушечки пальцев тянуться по обсохшим бледным губам, что всегда отдавали каким-то неизведанный малиновым тоном. — Не бросай меня. Только попробуй.