останешься ли ты в Аду?

      У него было предчувствие, что что-то происходит плохое, но как-то катастрофично обходит его стороной. Тэхун все же старался не думать о столкновении его с Данби, которая, вопреки видимо своей задачи, все же прикрыла его жопу. Видимо, это предоставило ей немало хлопот и все же он надеялся на то, что тех двоих она не убила.       Не убила, оказывается, но жестко искалечила. Ему самому противно аж смотреть еа этих двоих, но кажется, против него они сейчас рыпаться не будут. Пусть только попробуют, им будет худо. Сон надеялся на то, что эти идиоты не станут думать, что он как-то связан с ней. Бедовый факт был в том, что те парни видели ее лицо и могли бы по возможности сдать. Но тут всплывает хаотичнач мысль о том, что если Хео об этом узнает, то в следующий раз точно убьет их.       Парни, которые со временем пришли в себя, тут же получили указание от нового «Папы», что необходимо с обеих сторон промассировать икроножные мышцы, мол, это хорошее средство. Через пару минут бывший главарь семьи начинает приходить в себя и те восторгаются таким методом «воскрешения». Однако Тэхун не намерен ждать того, пока тот очухается полностью, а потому садится перед ним и спрашивает о том, долго ли он еще будет на полу валяться.       А тот, осознав, вздрогнул перед тхэквондистом и сплонился на колени перед парнишкой. Бывший глава семьи заявляет о том, что осознал свою ошибку, когда тот ударил его ногой. Он узнал в нем личность Тэхуна. Для темноволосого это было слегка неожиданно, ведь кто угодно ногой мог ударить, а потом сопоставил другие факторы. Воспользовавшись моментом, отправляет мужчину купить попить и еще что-нибудь на 500 вон. И пока тот бегает, юноша решил поспрашивать у ребят насчёт той девчонки. Показывает фото, но парни не узнают ее, даже не знают, зачем этому человеку понадобилась такая обычная девка. — У неё есть брат-близнец, —проговаривает Тэ, — Все, что я знаю, это то, что они всегда вместе. — Близнец…—повторяет кто-то из парней, — Может, лучше его покажете?       Но и его они не узнали. Задача непростая совсем. Сон мысленно ругает себя и думает, что Данби давно бы разобралась с этим и нашла пропавшую девчонку, нежели он. Может, стоило попытаться убедить ее о помощи? Хотя ее настойчивость не перегнет, это было бесполезной затеей.       Девчонки маячили перед ним, пытались как-то привлечь внимание. Даже предложили ему еду с запасов, но как только пришла «Мама», то те немного очухались, потому что та приказала им успокоиться. Лису Рён, мама этого Качхуль Фэма, строго окатила паренька взглядом и сказала о том, что было бездумно тратить тх запасы на него, учесть то, что он-мужчина, и сам может себе еду найти. Она казалась Тэхуну единственной, кто имела хоть какие-то мозги и на секунду ему стало легче, пока та вновь не глянула на него с легким пренебрежением. Лису не была старой, но и молодой не назовешь. Вероятно, она старше него и имела кула больше ума и ответственности. — Я не ел ничего, так что бери, —и зачем-то протягивает ей дольку мандарина, — Все равно скоро принесут попить. — Пф, кому нужно то, что ты трогал, —отмахнулась «Мама», — Лучше скажи, тот человек, что вышел из черного входа с респиратом, он-… — Это она! —поправил как раз тот из дуэта мужского. Тэхун хотел шелкнуть ему по лицу, чтоб молчал и рот не раскрывал. — Она? —удивилась Лису, — Жестокая у нее работёнка, но это неважно. Она больше ничего не брала помимо той сумки? — Она нас избила! —пожаловался один, показывая стремные кровоподтёки. — Да-да! —подтвердил второй, — Она, кажется, решила сначала с нами расправиться, а потом с господином Сон Тэхуном! Она домогалась до вас? «Хотелось бы»—думает он. — Нет. Просто пригрозила тем, что вернётся, если обнаружит недостаток пакетов или нарушение хранения, —сказал он и закинул руки в карманы он, невозмутимо повернувшись к Лису. Кажется, она в это поверила, но что-то все равно сомневалась в этом. — Ладно, лучше скажи зачем ищешь ту девушку? —задалась «Мама» вопросом, на что ответил он о том, что та девушка является его двоюродной младшей сестрой, мол, переживает, что не может связаться с ней.       Когда та спросила у него имя той, тот прикусил язык и неуверенно ответил то, что не помнит. Рён выгнула бровь и спросила у него, на ходу что-ли придумывает. Однако отказывать в помощи не стала: говорит, что на фото девушка молодая, ушла недавно и ее однозначно ищут родители. Когда Сон спрашивает, знает ли что-то об этом прошлый «Папа», то та грустно вздохнула. Аргументирует тем, что от него ожидать многое не стоит, так как вряд ли знает что-то о других семьях. — Как по мне, очень неразумно искать сбежавшего ребёнка, после того, как он сбежал — он сам по себе, —почесала подбородок Лису, — Но так или иначе есть один способ найти ее. Поспрашивай у отцов семей. Зачастую, они знают друг друга.       Ему все же несказанно везет: завтра как раз совпадает со встречей «Отцов». Ничем непримечательная встреча со всех Качхуль Фэмов. Суть встречи состоит о том, чтобы что-то рассказать и поделиться какой-нибудь информацией. Поэтому прошлый «Папа» настоял на том, чтобы он сам сходил и спросил.       Что ж, Тэхун хотя бы рад такому результату. Надеется на то, что все пройдёт куда более удачно, нежели в тот раз.

***

      Она сидит перед мужчиной такая нахмуренная, как будто в ней собрались все свинцовые тучи мира и готовы к грозовой атаке. По правую сторону у нее кружка с кофе, от которого еще исходил горячий пар, а по другую — обнажённая сталь катаны. Девушка скрестила руки перед собой и не произносит ничего, замечает на его лице непонимание. — Слушай, ты хоть понимаешь, что это может разрушить твой план? —говорит, — Где-то у тебя ума хватает, а где-то ты сообразить не можешь: помогать человеку или нет. Как минимум, там были люди, которые запомнили тебя и если Качхуль Фэм как-то связаны в твоей организацией, «Папы» могут между собой узнать и дойдёт до твоего главного. — Понимаю, косяк мой, —кусает нижнюю губу, — Они ищут эту девчонку. И Тэхун будет ее искать до конца. Это может разрушить мои планы. — Они начали разрушаться уже на том моменте, когда ты помогла ему. Я думал, у тебя нет чувств к нему, разве нет? —но ответа для него так и не поступает, — Вот в этом вся и проблема. Ты смешиваешь работу и личное. А это плохо. Очень. — И что прикажешь делать?! —подскакивает желтоглазая девушка и оглядывает мужчину напротив, выискивая в темной оправе очков хоть каплю поддержки, — Давай вернем ее туда, чего нам, ну? — Не можем, —потирает нос человек, — Ладно, на самом деле, ты молодец, что защитила его. Это говорит о том, что в тебе еще есть человек, а это хороший знак.       Вот только от этого плюсов никаких. У нее из-за этого проблем прибавилось, а желание уже покончить с этим было куда сильнее, чем другое либо. Она оставляет катану у него на столе и заходит в комнату, где к стене прижалась та зашуганная девчонка. Но когда она увидела Данби, то вскрикнула: — Нуна! Вы пришли за мной? Я…что-то не так делала?       Хео молча проходит в комнату, садится на корточки перед сбежавшей девочкой и молча рассматривает дрожащее тельце. В тарелке пустовала еда, значит, он ее недавно кормил. Возможно, она думает, что ее держут тут как зверушку. Пусть так думает, появляться ей вообще пока нельзя, потому что это тогда пойдёт все против лиловласой. — Я по делу, —отвечает прямо, — Давно ты в Качхуль Фэме? — Что? Ну мы с братом-… — А о брате по-подробнее, —сместила брови к переносице собеседница. — Мы с ним близнецы. Зовут Пак Донсон, он…наверное, беспокоится за меня. Я ж без него никуда не ухожу, небезопасно в мире, и мне…страшно. Пожалуйста, нуна, мне нужно к братику, он ведь… — Нельзя тебе сейчас попадаться ни ему, ни другим на глаза, —отрезает все надежды девчонки словесным ножом. У той глазенки намокают, а губы начинают дрожать в унисон пархающим ресницам. Данби закатывает глаза и несильно щелкает ту по плечу, чтобы обратила на нее внимание, — Причина состоит в том, что если ты вернешься к брату, люди, что ищут тебя с Донсоном, могут стать для меня проблемой. — Почему? Я ведь никому ничего плохого не сделала! Пожалуйста, нуна! — Мой ответ тот же. Ты испортишь все то, что я длительным трудом собирала. Если тебя снова поймают, то уже не отвертишься и, попытав тебя, ты сдашь меня и моего человека. Сечешь о чем я? — Я буду молчать! Честно! — Ты совсем дура? —Хео крутит пальцем у виска и понимает, что убеждать эту будет куда затруднительнее. У той сердце выпрыгивает от такого грубого тона, от него хочется еще сильнее рыдать навзрыд, — Они тебя пытать будут, могут искалечить, изнасиловать. Ты хоть представляешь себе, насколько страшно становится, когда против твоей воли раздевают и имеют тебя во все места? Когда ничего сделать не можешь, а ты уже сбилась со счета. Когда тебя трогают, и после этого сколько бы ни мылась ты в душе, не смоешь грязь от их рук. Это ёбаное клеймо, которое очерняет твою душу и после этого ты не можешь доверять больше кому-то. Ты этого хочешь?       Молчание. — Я спрашиваю, —и насильно руками лицо ее к себе поворачивает, — Этого ты хочешь? — Н-не-ет…—воет ей в плечо и заключает в объятия свои. Данби она напоминает мокрого птенца, что выбился с гнезда и не знает как жить и что делать. По сути, она ею и была, только еще и истеричная. У нее слезы смешались с соплями, текущими из носа, и это пожалуй заставило Хео отстраниться и протянуть ей салфетки. — Значит так, —заявляет, — Говорю еще раз: я не могу тебя отпустить сейчас. Со временем отпущу, но тебе придётся проявить терпение, потому что у меня очень опасная и деликатная работа. И если ты попытаешься, не знаю, сбежать, то нам с тобой хана. По полной программе. Пока ты здесь, никто тебя не тронет. Соображаешь?       Девушка кивает головой и сморкается в салфетки, которые протянула Данби для нее. — Нуна, а кем…вы работаете? — Это не имеет никакого отношения к тебе, не советую это даже как-то узнавать, лучше займись делом и приберись тут. Уборка-дело хорошее, с возрастом расслабляет. Мне нужно идти. Ты меня поняла? — Да, нуна, я верю в вас…—и машет ей ручкой в знак прощания. Данби закрывает дверь и заходит на кухню, массируя себе виски от тяжелой беседы с почти ровесницей. Это ей напоминало успокаивание ребёнка плачущего — такая же мозготрепка, нервы улетучиваются со скоростью нахрен света. — Как беседа прошла? — Я ее быстрее грохну, —прорычала та. — Одна из причин почему у тебя так мало друзей, —довольно-таки прямо отмечает мужчина, не сводя глаз с экрана телефона. Видимо, там было что-то интересное, чем ее недовольное лицо, которое уже не первый раз видит и готов поспорить, что ничего нового там нет. — Сейчас на одного друга станет меньше, —добавляет Хео. — Вообще-то, я твой отчим, —поясняет. — Подумаешь, отцы и друзьями могут быть, —отмечает с той же стальной уверенностью, как и ранее, — Ладно, проехали. Сейчас у меня встала проблема с тем, что некоторые в курсе, что убиты те парни не пистолетом, а другим оружием. Хэсу подозревает тебя в том, что ты для меня-открытый доступ к оружию. — Фактически, так оно и есть, не говорю о том, что это и с моей стороны легально, —кивает, — Парень неглупый, и что ты сказала? — Пыталась отмазаться, но вряд ли он поверил, —хмыкнула, — Пока что нам нельзя с тобой где-то контролировать, это может усугубить ситуацию. Придётся пачкать руки. — Это самое неприятное, понимаю, —кивает головой, — Как учеба? — Плохо. Директором временным назначили полковника Пак, а он же отец Пак Су-того копа с участка, и сейчас я у них как на ладони. Этот мужик с меня глаз не сводит, считает меня какой-то подозрительной. Еще нашу практику в участке отложили, из-за того, что сменился директор и приказ пока не могут подписать или что там у них. — Если ничего противозаконного не будешь делать, то все будет хорошо, —отвечает как ни в чем не бывало Сангхун, — Расслабься, он просто не хочет разгребать дела девчонки, вот и все. Ответственность и на нем лежит. — Я бы тоже этим не занималась, ладно, мне надо по делам, —закинула свой небольшой рюкзак на спину и уже собралась уходить, как мужчина в дорогу ей сказал: — Держи.       И протянул порванную ткань. — Что это? — Тот парень явно заподозрит и меня, и тебя, съезди якобы в тот лес с кем-то и найди эту ткань. Мол, девка реально сбежала. Тогда они очканут, потому что она может заявить в полицию. Если у них есть связи, то они замнут это дело и тогда подозреваемой ты будешь меньше всего. А если и попытаются найти, то не найдут. —…знаешь…—постояла она в дверном проёме и поджала губы, — Незачем все усложнять, правда. У меня есть план получше, но тебе он не понравится. Совсем. Возненавидишь за это… — Чтобы это сделать, тебе нужно очень долго стараться. В свое время я совершал не мало ужасных вещей, для всех хорошии не будешь. Но знай: для меня ты всегда будешь куда больше, чем маленький напарник со светлой головой, больше чем дочкой. Ты-мое напоминание о том, что мне есть, что еще беречь.

***

      Внутри у нее борются две личности. Ее незримый враг внутри меня. И разрывается на две части. Одна — сильная, взрослая и разумная. Вторая же — взбалмошный ребёнок, который не разбирается в своих чувствах, быстро меняет свои эмоции и желания. Сначала действует, а потом думает, о чем вскоре жалеет. Необдуманные поступки, поспешно сказанные абсурдные слова — это все, из чего состоит жизнь. — Данби? А мы как раз только вспоминали о тебе, —расплывается в животном оскале Ли Джинхо, что сидел вместе за столом с юношами. Они все сейчас задумчиво как-то взглянули на нее, рассматривали как какой-то дивный артефакт. Впрочем, знаком это было нехорошим. Хео стояла в дверном проёме и слегка нахмурилась. Ли продолжил: — Видишь ли, та сумка с товаром оказалась…неполной. Одного пакета недостаточно, ещё несостыковка с пулями и сбежавшая девчонка. Я бы хотел по-подробнее узнать как ты выследила его и с чего ты стреляла. — Пакет был разведен в шприце, который не до конца ваш коллега ввел, ибо вмешалась я, —начала говорить спокойным, уверенным тоном, — Я решила изначально не атаковать всех, поэтому позаимствовала у снайпера винтовку. — Снайпер? —улыбается Ли Джинхо. — Хан Бин-заказной снайпер, которым воспользовался директор Иль Джинсон, когда за мной приехали друзья и в нашу тачку попали пули. Произошла авария, —она подошла к столу и наклонилась к нему, — Думали, я это не узнаю? В общем…господин Бину не было выгодно мотать срок дольше, поэтому я попросила моего человека его на время завербовать. Винтовка записана на нем. Можете проверить. — У тебя что, связи какие-то с ФСБ? —сомнительно поинтересовался длинноволосый. — Конечно, а ты как думал? —саркастически ответила ему, — Еще вопросы? — Любопытно. Я, честно сказать, удивлён твоими навыками, малышка Данби. И все же, как выяснилось, девчонка сбежала? Ты даже не пыталась найти ее, или…ты добровольно ей дала сбежать? —взгляд босса стал пугающим, змеиным. Но Хео коварно улыбается ему и кладёт ткань на стол, оставила у самой его тарелки. — В лесу я обнаружила это. Ткань порванная, видимо, все же это принадлежит ей. — Она могла уже убежать в город и сообщить полиции. Это может нам замедлить планы, —отвечаете Хэсу. — Уверен? —Данби обернулась к выходу, а оттуда вышли двое мужчин, что держали руки девочки, которая испуганно начала кричать и возмущаться, — Скажи «спасибо» тому, что она не добралась до полиции. Ну? Этого достаточно для выражения моей неподозреваемости? — Пустите меня! —заверещала девушка, — Ты же обещала, что я буду в безопасности! Нуна! Нуна! Что я сделала не так? — Я говорила? —наигранно захлопала глазами, а потом по-лисьему улыбнулась, — Прости, я солгала. Нуна очень не любит кричащих девочек, ты ведь хорошо себя вела. Не расстраивай меня. — Нуна, прошу! Ты же хороший человек! —снова у той обжигающие слёзы катятся по щекам. У нее на глазах написано многое. Например, почему ты так поступаешь со мной? Что же она такого натворила, что нуна решила пойти на такое. Она ведь только-только начала доверять, разве так можно с людьми? Девочка дергала и плакала, не скрывая чувств, — Нет! Я не могу. Я не могу. Я не могу. Нуна! Я изменюсь. Я очень боюсь, что ты снова уйдёшь, я обещаю быть хорошей девочкой! Нуна, мне очень больно. — Ты провинилась, золотце, —расплылась в оскале Данби, — А я не прощаю людей, никогда. Я очень…очень…злопамятна. Уводите ее.       Мужчины проводили девушку истеричную в другую комнату, куда сопроводил Дон О Сок. Как только дверь захлопнулась, Данби устало запрокинула голову назад и сказала: — Истеричка грёбанная. — Впечатляет, —похлопал Джинхо, — Твои навыки растут с пугающей скоростью. — Я вам нужна сегодня? —выпрямилась в спине. — Хм, думаю, да, —слова рассекли воздух, долетая до фибры ее души, — У меня есть незаконченные разговоры с «Отцами» Качхуль Фэма. У нас был уговор о том, чтобы не разглашать информацию о торговле, но, как видишь, из-за одного человека столько бед. Я хочу, чтобы ты навестила их и напомнила о том, что болтать излишне нельзя. Сделаешь для меня услугу? Сегодня у них, кажется, встреча в одном из ближайших районов. — Сделаю. Мне нужен адрес, сэр, —отвечает. Ли Джинхо тычет на свой телефон, и та, понимая его с полуслова, достает телефон и кивает: — Припугнуть разрешается? — Только припугнуть. Благодарю. — Хорошо, справлюсь, —кивнула ему головой и пошла в сторону выхода, в большой коридор, в которым был не менее огромный шкаф, где висели куртки, плащи и прощая верхняя одежда. Она села на мягкий кожаный диван, достала свои берцы и начала их надевать, шнуровать по полчаса. — Как ты все это сыграла под общую картину? —в проеме появляется Хэсу, что плечом прижался к дереву и не отнимал взор от девушки, — Еще и девчонку нашла. — Я не играла, —строго заявляет, удивляет Со тем самым. Смотрит на него, а потом утыкается снова в шнурки, — Думал, я у вас под прикрытием? Забавно. Но еще забавнее смотреть, когда ты действительно удивляешься. Думал, я хорошая девочка? — Подозревал. Но это действительно впечатляет. — Что ж, —после того, как мучения м обувью подошли к концу, она накинула на себя серую худи на молнии, под которой таился лонгслив с округлым вырезом и с вырезами в рукавах для больших пальцев. Девушка на пятках развернулась к нему и в пару шагов оказалась перед ним, чтобы завершить разговор: —…в таком случае, ко мне больше нет вопросов? — Нет. Вопросов нет. — Чудно, приоритет, тогда до скорого. — Данби. — Что? —поворачивается к нему. — Будь осторожна. — О, приоритет, мне неспокойно от твоих пе-… — Ты можешь засветиться, я об этом, лучше замаскируйся. Без самодеятельности, —строго ответил ей он. — Куда я ж без нее? —закатывает глаза и спешит надеть маску, — Хотя мог сказать о том, что волнуешься за меня. — Я волнуюсь за тех людей, которых ты «припугнешь», зная твою безбашенную креативность, —отвечает тем же тоном и с тем же каменным выражением лица, — За тебя я бы беспокоился в самую последнюю очередь. — Знаешь что? Иди своей дорогой, сталкер, —смотрит, пытается сразить взглядом, но парень не сдаётся, он все ближе подходит, кислород перекрывая. — Если ты предоставила доказательства, это не значит, что тебе они доверятся. А о передаче товара и подавно, —Данби не совсем поняла, с чего ради речь об этом зашла. Может, время тянул или уж ненароком привязался? Знать бы. Девушка скрещивает руки и говорит: — Наши парни очень заняты: они всё время вкалывают и вкалывают. То одно вколят, то другое. Но, парни те говориои, мол, вставляет лучше чем Ctrl+V. — Так и говорили? —щурится. — Нет конечно, я с ними поворковала, да вот нихрена ценного не знают. И зачем Ли Джинхо с ними связи имеет? Только из-за тел? — Неважно. Заболталась ты. Иди, как ты говоришь, своей дорогой. — Не играешь в игры-не поймешь суть этой отсылки, —хмыкнула и отсалютовала, — Ладно, увидимся.

***

      Ей было плевать, сколько их там было, каким образом она напомнит тем парням и как проберется. Кристаллически похуй Данби. Сейчас нужно было, чтобы та девчонка-потеряшка раньше времени не слилась, она может услышать важную информацию. А если и грохнут, то хотя бы у кого-то будет информация. Подложить в карман грудной зажигалку, в которой был жучок для прослушивания — лучшая идея для подстраховки. Что-то ей в последнее время кажется все неоднозначным, и нужно действительно вести игру на третьей стороне. Чтобы быть не на одной какой-то определённой стороне, а быть врагом двух вражеских сторон.       Вот как бы и плевать, что другие подумают, но есть же блять индивиды, которым скучно живется и они вовоемя с ней состыкуются. И речь о Тэхуне. У нее до сих пор ноги подкашиваются от одной мысли, что он что-то задумал и что-то учинит, будет надеяться на лучшее. Будет верить и топить за нее, в недрах души. Нельзя ведь так, он ей этим только ненависть к себе вызывает. У нее слишкои слишком много времени уходит для завершения крошечных целей. — Должно быть это здесь? —смотрит в экран телефона, а потом на место, — Мать моя, ну и срань господня. Ладно…       Она хотела было постучать, как приличный человек, но стальная дверь оказалось открытой. Это и пугало, если честной быть. С каждой темной ступенькой, все чаще и чаще понимала напряжение нарастающее. Ни охраны, ни дресс-кода, ни шум людей. «Кажется, они узнали пропавшую девушку»—голос за стеной ей мерещился знакомым, —«Они узнали ее, но попытались скрыть это. Должна быть причина, почему они не могут сказать. Я думаю, что у них есть главари. Ага. Ну как бы за это можешь не переживать. Я им всё доходчиво объяснил»       Его разговор телефонный прекращается, когда в помещение элегантно входит человек в маске, черной кепке и с темными волосами по плечи. Сон молча проводил ее взглядом, заметил, как девушка остановилась и осмотрелась по всей кровавой картине. Никак не отреагировав, она прошла мимо него, коротко кинув: — С дороги. — Эй.       Девушка проигнорировала его…позыв? Она не поняла сама, если честно, что это было, но предположила то, что таким образом хотел привлечь ее внимание. Незнакомка села на корточки перед единственным в сознании «Отцом», вытянула экран телефона и показала ему что-то, сказав: — По вашу душу. Вам что-то дает это? — Я блять со стеной разговариваю? —как же Сона бесит, когда так нагло, демонстритивно игнорируют всячески. Это заставляет его становиться чуть грубее. Мужчина прижался к стене, глядел то на нее, то на него, и не знал, от кого сейчас прилетит удар. Этот психопат мог ударить девушку? Хотелось бы не думать об этом. — Меня попросили вам напомнить о том, что вы подписывали договор о неразглашении информации о торговли «V» и прочих производящихся. На днях произошел случай, и он предоставил нам немало хлопот из-за того, что «Отцы» болтают другим лишнее. Как будем решать это? — Ты специально игнорируешь меня? —Тэхун кладет руку на ее плечо и та продолжает не отводить от невинного мужика взгляд. Неизвестно, что пугало больше всего: непредсказуемость парня или стальное терпение девушки. Отец что-то промямлил, указал дрожащей рукой на шкаф с верхней одеждой, проговорил на английском, но та вежливо кивнула головой. Она поднимается на ноги, благодарит спокойно человека и оборачивается к юноше, говоря: — Я очень надеюсь, что у тебя сотрясение мозга, потому что если нет, то я тебе его устрою. Не мешайся мне. — Ты знаешь этих ублюдков? —спрашивает, преграждая путь к отступлению. — Они для меня, как негретята: их дохрена, хрен различишь и вечно пропадают, —подняла гордо голову, — Мое дело их предупредить, а дальше не в моей ответственности. — О чем предупредить? —Сон требовательно напрягал и не давал ей и шаг сделать к выходу. Это больше всего бесило, — Я тоже «Отец», значит, обязан знать. — Правда? Раз ты «Отец», то должен был знать. Или…? О, ты новенький? —смеется. Она очень любит его провоцировать, — Мордочка знакомая, ты бы не светился ею. — Иначе что? — Иначе, —поднялась на носочки и ему на ухо сказала медленно, разгоряченно: — Я забираю такие красивые игрушки и ломаю, ломаю до хруста костей. — Мне неинтересно, —сказал он и отстранился, прошел мимо неё, — Я тебе не игрушка, кем бы ты ни была. На кого ты работаешь? — Хм…—задумчиво промычала, доставая со шкафа сумку, проверяет ее, кивает, добавляет: — На хорошего человека. — Хорошие люди не торгуют наркотой и не посылают девушек на выбивание денег, —теперь Тэхун сильнее напрягся и уже решительно пошел в ее сторону, — Это ведь наркотики, да?       Девушка закидывает сумку на плечо, смотрит что-то в телефон, убирает, а потом начинает размеренно хлопать в ладони, выдавая аплодисменты. «Неплохо» звучит у него в голове так по-ублюдски, мерзко, отвратительно до блевоты. Сон настигает ее также быстро, как и выдвинутый ствол грядет ему упереться в грудь. Она подмигивает ему, продолжая крутить на пальце спусковую кобуру. — Ты не выстрелишь, —утверждает Сон. — Любопытное заявление, и почему же? —у нее шипованной проволокой вокруг шеи затягиваются мысли, все сильнее, плотнее, перекрывая кислород, раздирая глотку до кровавых ссадин. Тэхун вглядывается в нее и говорит, рукой упираясь о стену, в которую хотела вжаться собеседница. — Потому что как бы ты ни маскировалась, все же остаёшься ею, —заявляет тхэквондист и касается ее руки, что держала пистолет с легкой дрожью. Касается гладкой кожи, он чувствует её, он помнит запах. Данби вздергивает уголком губ, почти не дышит.

Еᴄᴧи ᴄᴨᴩᴏᴄиᴛ Бᴏᴦ: «Чᴇᴦᴏ ᴛы хᴏчᴇɯь, бᴩᴏ?» Хᴏчу ɜᴀбыᴛь бᴏᴧь, я хᴏчу нᴀ ᴛᴀнцᴨᴏᴧ Гдᴇ ᴄʙᴇᴛиᴛ ᴄᴛᴩᴏбᴏᴄᴋᴏᴨ ᴋᴩᴀᴄныʍ-ᴄиниʍ И дᴇʙᴏчᴋи ᴋᴩᴀᴄиʙыᴇ, Гᴏᴄᴨᴏди, ᴏᴛʙᴇɜи ʍᴇня…

      Соприкасаясь с ней, в памяти всплывает уйму приятных вещей, он так рад ее видеть, пусть и в такой ситуации, пусть и со стволом в руках. Тэхун чувствует себя виноватым, ведь если бы был лучше, не вел себя как мудак, они бы через многое прошли. Ему стыдно перед ней и хочется выдавить скулежное «Извини», но замечает на ее лице беззаботную улыбку и говорит: — Я бы не была уверена так.       Раздается выстрел. Тэхун инстинктивно жмурится, сжимается настолько быстро, насколько приходит осознание, что она прострелила пол и когда понял это, то девушка уже уходила из здания. Он срывается с места, бежит к лестнице и мчится безбашенно за ней. Вылетает на улицу, замечает, как та, замечает его и, как зашуганная, перепрыгивает перилла и начинает бежать. — Сучка, —вырывается довольно, и ему было уже не так важно на проблемы в жизни.       Нужно было просто оторваться от него, слинять подло, как всегда это делала. Быстрее! Сильнее! Ноги уже не слушаются, а в боку начинает болеть, забегает за угол и тут же звонко врезается во что-то. Она закрыла глаза и готова была принять то, что падает вперед. Но почему-тоосновной удар от падения пришёлся не ей, а кому-то, на ком Дан мягко улеглась и выронила сумку. Кепка слетает с головы и когда удалось открыть глаза, то взвизгнула критически. — Зачем погнался за мной? — Мне для этого причина не нужна, — голос был спокойным. Карие глаза смотрят на нее и она чувствует, как грудь его хрипло расширяется, с тихой усмешкой. — Это круто, но мне идти надо, —поднимается на ноги, — Ты и так мои планы рушишь своими ногами, избивая. — Ну, извини, в этом уж я, —пожал плечами и подошел к ней, — Значит, ничего не скажешь и даже подсказку не кинешь? — Исключено. — Засранка. А вечером занята? —ухмыляется. — Подготовка к учебе, —отряхивается, забирает сумку вместе с кепкой. — Я зайду за тобой. — Нет, Тэхун, —отвечает. — Я не спрашивал, —разворачивается и молча уходит в другую сторону, видимо, возвращаясь на то место, пока парень не совсем очухался и не сбежал как можно дальше.       Тэхун не знает, чем руководствовался, но чувствовал, что Данби была сбита с толку и может действительно не придти, может закрыть перед ним дверь и просто аргументировать это тем, что не соглашалась на проявленную инициативу. И будет права. Сон чешет затылок, думает о том, какой же он кретин конченный. И все же улыбается, несильно, но улыбается. И тут высовывает телефон и видит сообщение:

Heo_Danby: «Ты, видимо, конченный, раз зовешь меня после всего, что я тебе сделала. Думаю, это не сделает тебе лучше и легче на душе. Это плохая идея»

      Он не отвечает. Засовывает телефон обратно и поднимает голову вверх, задирая и смотря на ночное небо. Ему плевать, конченный он или нет, он — такой какой есть. Он — Сон Тэхун. Парень соглашается мысленно с ней, она ему действительно нервы и сердце потрепала, да так, что чуть-ли не до слез. Но у него держалась одна мысль, и такая, из-за которой открывается второе дыхание. «Что убивает нас — делает сильнее» — неправильная трактовка, однако для него это стало мотивацией для чего-то стоящего.       Если, конечно, не убьёт раньше перед тем, как станешь сильнее.

***

      Как же ей хотелось кричать. До охриплости, до кровоизлияния. Захлебываться истерикой от ненависти к своей слабости, к своей спасателтности, к своей бнзнадежности. Она слаба, если еще кто не заметил.       Трясущимися руками растирает Данби судорожно по щекам жгучие слезы злости. Бьет кулаком по раковине и издает рычание. Хотелось выть от неспособности ничего сделать. Она не могла сейчас выйти к ним, к тем опасным людям. Она принимает тот факт, что разбита и потеряна с четким пониманием бессмысленности своей истерики. Кто ее тянул туда идти? Вот на кой черт погнался, придурок конченный? Тебе стало там блять лучше или это ёбаная карма? — На, —коротко выдает кто-то это и ставит на раковину бутылку холодной минеральной воды. Хео кривит усмешку, получается отстойно. И знает это сама. И все же не знает, что именно в этот момент ощущать. Возле нее стоял молодой человек, прижавшись спиной к кафельной колонне, и смотрел куда угодно, но не на нее. — Что за приколы? —кивает в сторону бутылки она и прикусывает нижнюю губу, — Это что блять? Вежливость или опять меня куда-то посылают? — Не выпендривайся и пей, —он был непоколебим, спокоен как и впрочем всегда. Противостоять ему в этом не стоило бы, как минимум, потому что затолкнет в нее бутылку и насильно заставит выпить. Этого меньше хотелось. Данби открутила крышку и стала жадно пить воду. — Ну и повод? — О чем ты? —спрашивает. — Дурой сейчас не прикидывайся. Вряд-ли по приколу решила ныть, причина-то какая? — Тебе будто интересно, —хмыкнула. — Если я спросил, значит, мне интересно, —он уверен, что она поехавшая, грёбанная чертовка, по другому и сказать не может. У нее ярая мания жертвовать своей жизнью. Все, что угодно, но не себе, — Так и будешь молчать? — Беспокоюсь.я…о той девчонке. Что с ней сделают? —спросила она, приложив руку к сердцу, — Что вы с ней сделаете? Одна мысль о том, что бессильную девчонку могут изнасиловать несколько мужчин выводит меня из себя.       Это ложь. Пиздецкая, наглая ложь. Ей абсолютно плевать на нее, но слезы затуманивают подозрение. — Почему в твою голову пришла мысль о насилии? —интересуется приоритет, терпеливо вздыхая. — Потому что однажды я была в таком несчастном случае и никому не пожелаю, даже врагу.       Вот уж чего не ожидал Хэсу, так это. Он прекрасно знал, что психика у этой девчонки нарушена, но чтобы настолько… Со применял насилие, порой очень жестокое. Однако никогда не любил тематику сексуального насилия, ему просто не было это интересно и так унижать себя и кого-то не станет. Ему нет дела до той девчонки, плевать абсолютно, что с ней там сделают. Сейчас у него внимание переключилось на беззаботную, паршивую, помотанную недо-улыбку Хео. Даже знать не хотел, каким образом это пережила и как давно это было.       По выражению лица прекрасно осознал, что это далеко не шутка, и быть изнасилованной девушкой — последнее отвратное событие века. Тут свет замигал, переменивался с тусклого на более темный с неоново-зеленой подсветкой. Кислотные блики попадали размашистыми пятнами на девушку, которая стояла перед ним с руками в карманах и молчала. — Когда это было? —внезапно все же решил спросить. — Чуть больше 3 лет назад, может, даже 4 уже. Я была школьницей, —высунула из руки электронное устройство и приложила осторожно наконечник к губам, обволокла мягко. Нажав на кнопку, впустила в свои легкие приятный, слегка показывающий пар с привкусом ментола. Много кто не любит из-за обжигающего холода это, а ей нравится и аромат веет особенный. — Хватит курить свою мяту непонятную, —морщится, — Все на меня попадает. — Правда? Мне так жаль, —ее извинения были тихими, но такими бесчувственными. Она приблизилась к нему и негромко у уха сказала: — Приоткрой рот, фокус хочу показать. — Нет. — Ломаешься хуже девки, —закатывает жёлтые глаза и издает цоканье. — Черт знает, что у тебя в голове, —критично фыркает, но с места не сдвигается, все же в каком-то ожидании. Данби смотрит на него и повторяет снова, добавляя просьбу и тот через какое-то время смиряется. И то лишь по причине того, что к кафелю прижала. Он догадывался примерно, что будет, но все же проще выполнить просьбу, чем весь день слушать ее нытье. Лиловласая девушка повторно затягивает в себя пар и аккуратно, плавно приближается к лицу Хэсу, касается рукой свободной его подбородка и старается не смотреть в глаза. Кончик ее носа деликатно прошелся по холодному кончику его и, черт возьми, его это ставит в тупик. Дистанции слишком маленькая, катострофически.       Данби останавливается в миллиметре от его рта и выпускает в него мятный, тянучий пар как можно эстетично, плавно. И этот яд отравит не только ее, но и его. И она это знает, и знает, что сейчас Со поперхнулся не из-за того, что пар попал в легкие и это приводит девушку в чувтва. Отходит назад, пополам загибается и говорит: — Что такое, приоритет? Пар не в то горло попал? — Пошла ты…со своими фокусами, —не зная зачем, но юноша вытер рукавом нижнюю губу, хотя она их и вовсе не касалась. Смех стал еще громче, а злоба его возрастала мгновенно, — Что это вообще было? — Считай это…благодарностью, —Дан отсалютовала ему, поблагодарила за воду и вышла с туалета, намереваясь уйти из заведения и наконец приложить голову к уму.       Хэсу Данби все чаще сравнивает с дворовой собакой. А что? Прекрасный нюх, ярое желание защищать кого-то, креативность и выживание на таком уже интуитивном уровне, что любой бы позавидовал. Выхватить ее не успевает, у него к ней много вопросов. Она как тот дым, что побыл в нем: одурманил, вскружил на миг голову и исчез бесследно. Таким пользуются опасные люди, а Данби — опасная, порой кажется, что опаснее даже него.

***

      В машине до одурения душно, даже открытые окна не помогают ей, либо надо поменьше быть душнилой. В салоне пахнет лимоном, но стоило ей иам подольше побыть, как стало веять кровью, на руках чужая кровь, что со своей смешалась. Смыть не получается. Она откидывается на спинку, голову назад запрокидывает и молчит. Пальцами своими мягкими проходит по своей шеей, оставляя лишь мелкие размазанные дорожки. Дверка открывается и к ней залезает юноша, садится на водительское сиденье и ставит стаканчики с кофе в подстаканники, молчит.       От него веет злостью, угрюмостью, желанием не разговаривать с ней. Ему бы отстраниться от него, перестать оказываться рядом, помогать, только вот не может. — Ты не обязан меня прощать, я знаю, что отдача и на тебя попала, —первая начинает говорить, — Не могу ничего сказать в свое оправдание, да и оно тебе не нужно. — А какие оправдания, Дан? Ты просто всех кинула, через хуй опрокинула и думаешь, что самая умная на планете Земля, —взмахивает руками Чхан, впервые за долгое время встретившись с ней, — Ладно Тэхун, вы с ним расстались. А остальные тебе что сделали? Я что сделал? Оборвала со всеми связь резко, холодно. Объявляешься когда тебе нужно и думаешь это нормально. Что я должен тебе сказать на все это? Послал б тебя, и заслужила бы определённо. — Это меньшее, что я заслужила, —кивает. Он раз за разом, прыгает за ней в эту поганую, все так же оставаясь наготове. — Правильно, в психушку бы тебя, а потом в тюрьму. Какая же ты подруга, если даже меня не щадишь просто? В нашем районе за такие дела знаешь что делали? Пиздили и подвешивали на шнурках прочных джордановских. — Какая-то дорогая смерть, не думаешь? —вздергивает уголком кокетливо Данби и тянется, чтобы взять свой стакан, но Лим несильно отбивает шаловливую ручонку и говорит: — Кофе не заслужила. Еще не весь мой бубнеж выслушала. — Еще не весь? —Хео закатила глаза, — Окей, хорошо. Продолжай.       И Чхан решил не ограничивать себя ни в чем. Потому что ему не нравится повеление такое со стороны Данби; потому что все это — херня на постном масле. Лим не был сам и хорошим другом, но он и не зарекомендовал себя как отважного спасателя, который готов любому помочь. Может он просто всей сути не знает, но обида и недовольство брали вверх и ей богу Хео повезло, что у него голова на плечах и «все дома». Как минимум потому что за такие поступки Лим даже ее щадить не стал. Отвернулся бы.       Но не может.       Когда он заканчивает часовое разглагольство, девушка тянется за кофе и через трубочку отпивает его. Приятный легкий вкус бьет ласково по горлу, согревая. — Я же тебе не просто так нужен, да? —кидает столь интригующий вопрос и девушка оборачивается к нему, с легкой улыбкой ему молча кивает. Тот закатывает глаза. — Мне нужна вся информация о планах Хобина и о его шаражкиной конторе, —отвечает. — Бредишь что-ли? Во-первых, я не в их группе. Я сам по себе. Во-вторых, даже если и был, тебе бы точно не рассказал. Хоть ты мне и близка, но хер тебя знает для чего все это, —если с виду Лим казался для всех дурак-дураком, то сейчас это все должно было исчезнуть. Потому что говорил голые факты, против которых, кажется, и не должно было быть аргументов. — Я не говорила тебе о том, чтобы вступать, —Хео не смотрела на него, только глядела вперед, исследуя то, как люди ходили на зеленом светофоре по пешеходному переходу, — Ты же общаешься с Тэхуном? Вот и поболтай с ним, он-прямой участник в делах Хобина. — Я не стану подставляться под тебя и кидать Тэхуна. Он, конечно, гандон тот еще, но ты еще хуже. Теперь я понимаю как у вас выходил баланс этого пиздеца. Нет, Данби, ничего личного, но я не такой. — Сколько? —все еще не смотря на него, оперлась рукой о подлокотник сиденья. Юноша смотрит на собеседницу с недоумением и она продолжает: — Тебе ведь нужно продолжать лечиться, уколы ставить дорогие. То, что я тогда помогла — первичный взноз для здоровья. Дальше-лучше, но дороже. Я даю тебе возможность начать жизнь заново и наладить контакт с Кёуль, она ведь не знает, что если ты не продолжить лечиться, то все было зря и насмарку? — Какая же ты-…—дергается зеленоглазый брюнет, а она медленно поворачивается к нему и завершает: — Здесь не ты ставишь условие, Чхан. Мне жаль, но у тебя выбор невелик: либо ты доставляешь всю информацию о них и я оплачиваю твое лечение; либо ты поступаешь как верный друг, как герой, но умираешь. Я бы не хотела тебя потерять, да и сам ты знаешь, что герои хорошие умирают.       Иногда ему хочется напиться из-за несправедливости, но кажется, что совершит больше душевный суицид. Лим укоризненно зырит на кофе, откладывает его подальше и какие-то минуты молчит. Она не торопит. — Если тебе нужны гарантия денег, я тебе-… — Да не нужны мне твои деньги, Данби, —срывается на полуслове он хлопает руками по рулю, — Не нужны, слышишь меня? Мне нужна ты, ты нам нужна, нужна Тэхуну. А не тем плохим людям. Думаешь, я не знаю, что ты там прокручиваешь? Тебе это с рук не сойдет. — Ты подумай над моим предложением, —берет собой кофе и медленно выходит из салона, — За кофе спасибо, номер если что знаешь. — Нет, Данби. Ты меня этим ультиматумом не возьмешь. Кого угодно, но не меня, —прорычал он. — Тебя, может, и нет. Но что насчёт Кёуль? — Даже не думай, —грозно протараторил. — И не думала, издеваюсь над тобой. Ты же злодейку во мне видишь. Вот я решила посмотреть как отреагируешь. Хорошо держишься, Чхан. Молодец. Еще раз спасибо за кофе, —кланится и тихонько уходит в сторону. Покидает эту территорию на достаточное расстояние, чтобы убрать невинную лыбу и просто уткнуться в телефон. Так и думала, что откажется. И правильно сделал. Значит, придется сегодня встретиться с Сон Тэхуном. Но для начала домой, и учеба, по оставшемуся времени.       Когда приходит домой, гремит банками из-под дешевых энергетиков, и она ежится то-ли от звука, то-ли от еще чего-то. Времени уходит достаточно, чтобы написать практическую и отправить ее преподавателю. Она сидит за столом и слышит дверной звонок. Девушка в разносанных штанах, белой футболке и в больших пушистых тапках идет к двери, открывает ее и видит Тэ. Вспомнишь только о нем — вот и он, собственной персоны.       Ошибки случаются. Иногда кажется, будто это конец света. И правильно, что кажется, потому что порой из ошибок невозможно вылезти целиком.       Он глядит карими дырами на нее, как та закинула руки в карманы и ни приглашает, ни пропускает и не дает сделать ни единого шага. — Почему не собрана? —уточняет. — Тебе надо-вот и подождешь, —тут же дает ему ответ на такой элементарный вопрос. Он мрачнеет, но молча кивает, — Пока я оде-енусь. — Кофту накидывай и вперед, не выёживайся.       Она успела только глаза закатить, сказать пару слов «Подождешь» и закрыла перед ним дверь. Даже не пустила, что ж, стоит не расслабляться. Тэхун сел на лестницу и начал думать о своем, ему сильнее кажется, что именно Хео замешана в их делах, именно эта особа.       Вся суть проблемы Сона заключается в том, что он ее недооценивает. Она умная, да, но не настолько, чтобы прокручивать такие черные дела и не попадаться ни Сангхуну, ни Пак Су, ни другим копам. Или, может, ошибся? — Лицо попроще, —прерывает его раздумия, высокомерно произнося эти слова, когда хватает на себе напряжённый взгляд. — Забыл тебя спросить, —язвит. — Ты, видимо, забыл с кем имеешь дело, раз сам пришел сюда и попадаешься мне на глаза. Как бельмо в глазу. — Почти задела, —имитирует попадание в сердце, но тут же цокает, поднимается и встает перед ней. Из-за того, что стоит на предпоследних ступеньках, он казался ниже. Его тёмные волосы трепались на ветру, которых сзади на него дул. Волосы разлетались в разные стороны, колыхали. Ей это напоминает прошлые годы, годы, когда все пошло по пизде.       Она стоит, и руки в карманы серой худи запихала. Думает о том, что ему все же идет этот цвет волос, хоть и, скорее всего, не знает основной причины вдруг смены имиджа. Но тут тхэквондист резко разворачивается, спускается и говорит: — Идем. — Куда? —спрашивает. — А тебе скажи. — Я не люблю такие игры, лучше скажи все здесь. Если это как-то связано с компанией, то-… — Нет, просто пошли, —махнул рукой зазывая.       И девушка пошла. Это было похоже чем-то на смертный приговор. Похоже на затишье перед бурей. Он шел рядом с ней, как будто ничего не произошло. Как будто они просто гуляют в тишине. Ее это бесило. Данби резко останавливается, и парень небыстро разворачивается, замечает подозрительный взор той. — Не знаю, что ты задумал, но в любом случае это плохая идея, —отвечает Дан, — Мне не нравится это. — Не помню, чтобы ты меня спрашивала, нравится ли мне за тебя нервы трепать и в огонь бежать, —пожал плечами, — Идем, не собираюсь я тебя там пытать, мучать или что там у тебя в голове. Просто хотел показать место.       Ее жизнь соткана из шелковых нитей, что в любой момент порвутся. Он, к слову, и по сей день является может причиной ее жизни, но так же и одной из причин, по которой хочет покончить с этим все. Они идут долго, протяжно. Это мучает. И останавливаются у школы. — Серьёзно? —хмыкает Хео, — Решил поностальгировать? — Не пизди, идем, —потянул ту за шнурки худи аккуратно. Они останавливаются у дерева старого, но тут же Тэхун вытянул руку, закатал рукава и засунул ее в дупло. Данби в оцепенении глядит на это шоу, не может наглядеться. И тут юноша вытаскивает коробочку и вздыхает, — Не думал, что когда-нибудь приду сюда вот так, но… — Тэхун. Без всяких речей, это на тебя не похоже. — Завались и не ворчи, — открывает коробку и поворачивается к нему, — Закрой глаза и вытяни руки. Тебе понравится.       Девушка осторожно прикрывает глаза и вытягивает ладони к нему. Он осторожно кладет что-то тяжеленькое, металлическое. Холодом обдает. Но глаза не открывает, ждет что-ли просьбы. И когда парень говорит «можешь открывать», Данби медленно, щурясь, приоткрывает глаза и широко распахивает их, когда видит в руках фронтальный ножнож карбон.       Кажется, качественно выполненная реплика фронтального ножа поразила ее. Мягкий ход клинка, четкий фронтальный выброс, стальная рукоять с приятным на ощупь покрытием soft touch и вставками пластика «под карбон». Это всё ее смущало. — Опережая твои вопросы, —он отвернулся и смотрел на другую точку, — Я его давно купил и хотел подарить тебе на день рождения, но вряд-ли ты станешь его отмечать. Поэтому…вот. — Спасибо, —в глазах видна горечь, на языке тот терпкий вкус ночей, что был родными таким желанным. Сон шагнул к ней осторожно, как-то пугливо.       Очень жаль, что она — то самое мгновение, в которое, кажется, никогда не вернется. Сколько бы не пытался. И ей жаль. Жаль, что сердце продолжает биться и далеко не для того, у кого все остыло. — Правда, спасибо, это очень хороший подарок, хоть я и действительно не планировала отмечать его, —шагает медленно назад, намерена отступать как можно быстрее. Закинула в чехол нож и прикрепила на место ремня. Благодарит еще раз, но чувствует на себе пару протяженных глаз. Он закинул руки в карманы и молча наблюдает за ней. Затем резко оказывается перед ней, разворачивает к улице и прижимает к себе, обнимает сзади и осторожно умещает свой острый подбородок на ее лиловые волосы. От нее пахнет порохом и кровью, у него плохое предчувствие на это. Данби стоит на месте, не шевелится.       Его темные волосы падают ей на лицо, но она лишь закрывает глаза и старается не думать обо всем этом. Он думал, что справился уже с этим гребанным прошлым. И оставил позади, уже так пафосно, уверенно шагал вперед, ни о чем не переживая. Но черт, понимает только сейчас, черт…это была лишь иллюзия, которая рухнула у него в руках. — Хреново выглядишь, —отмечает он невольно. — Ты тоже, как будто тебя машина переехала, —ответила, не робея.       И у них это как обыденное, каноничное. Как будто так было всегда и ничего толком не изменилось. Вообще-то изменилось, и беда в том, что она изменилась. Не сказать, что в лучшую сторону, далеко не сказать. Они шли медленно, разговаривали как-то с натяжкой, и все же иногда усмехалась. Сходили в ближайший магазин, он купил пару газировок и одну отдал ей. — Значит, ты теперь плохая девчонка типо? —усмехается. — Тебе никогда не нравились хорошие, —парирует Хео и он расплывается в улыбке, — Или я не права? — Права, чего уж тут сказать, —пожал плечами он и поднял голову, удивлённо посмотрел вперед, когда заметил впереди бегущих девушек. И не простых, а довольно знакомых, с Качхуль Фэма. «Мама» окрикнула Сона и они энергично подбежали к нему. Он спокойно с ними поздоровался, пока та девушка, не сказала, издыхаясь: — Послушай… Юна и Папа исчезли.       Сон широко распахнул глаза. Сон едва сохранил самообладание, чтобы не выронить пакеты и не испорить напитки, потраченные на собственные деньги. «Мама» злобно, но скорее это от отчаяния, рассказала, что тот 'сукин сын' (она имела ввиду Папу) весь день на нее подозрительно смотрел на нее, а потом Юну на улицу и исчез. Говорит, что у нее плохое предчувствие. — Ха-а…вот сука…—почесал затылок Сон, — Все-таки, они были более пугающими, чем я. — О-о чем ты говоришь? —произнесла та и косо глянула на девушку возле него. Она тут же отряпнула, подскочила и прикрыла собой и рукой свою «дочь», когда увидела ту и эти чертовы желтые глаза. Указывает на нкк и говории громко: — Она?! Это она же была в нашем доме! Вымогала наркоту!.. Ты с ней заодно? — А что, какие-то проблемы? —не вынимая руки из карманов, поинтересовалась Хео, не скрывая своего лица. Она слишком нездорово прославилась в криминальном мире. Девушка запустила пятью в волосы и слегка растрепала ее, — Не вымогала, а возвращала то, что по праву не принадлежало вашему Папе. Я предложила мирный путь, но начали атаковать, ответственность на меня не перекладывай. — Подожди, —морщит нос и перекрывает рукой путь Данби к ним, — В общем…как бы помягче вам сказать. — Ваш Папа продал девчонку нежелательным нелегалам, и возможно в качестве «особых» услуг или на органы, —прервала Тэхуна Данби жестким, хлестким предложением, из-за которого у девушек глаза округлились и пугающе заслезились. Сон хлопнул ей по звтылку, прошипел гневно: — Ты что творишь?! — Ты, драная сука-…—«Мама» гневно выругалась на нее, прикусывая свои алые губы, но тут же заметила на себе этот убийственный взгляд, широкую улыбку и надменный смех. Вокруг «Матери» будто образовалась густая тьма, из-за которой не было видно целиком окружающее. Только эти устрашающие глаза, которые пугали больше, чем разгневанный «Папа». Сильнее, чем его удары. Ее дыхание сравнимо с десятью ножевыми, в груди что-то неистово кровоточило, захлестывалось. Она не касалось ее, но «Мама» точно знала: не будь здесь Тэхуна, вгрызлась обеим в горло и вырвала гланды, гортань раскусила пополам. Потому что такие девушки — опасные псы, которые преданы своему «большому человеку». — Ну? —спросила Хео, — Я думала, ты закончишь поливать грязью. Я сказала, как могло быть. Не исключены и эти варианты. — Дан, блять, заткнись пожалуйста…—потирает переносицу Сон, — Просто…помолчи, ладно? — Не обещаю. — Окей, в общем…ваш Папа продал Юну бандитам, —сказал он.       Девушка в песочной толстовке резко развернулась, намерена была уже идти в полицию, если бы девчонка, которую вроде как звали Джу Минсон. Она и остановила свою маму, говорит о том, что у них нет доказательств. Но та прытко противится, отчетливо дает понять, что у нее с самого начала было плохое предчувствие. Верила отчего-то, что Юна не ушла бы просто так, ничего не сказав. Все это пугало ее. — Мам, —окликает ее Тэхун, широко улыбаясь, — Я нашёл. — А? Кого?       Сон указывает пальцем на Минсон. С каплей ненавистью называет ее «тварью» и смело заявляет о том, что она связана с этими ублюдками. Данби нравилось смотреть на это шоу, в котором девочка бегала глазами, хваталаст за руку матери и пискляво верещало о том, каким бы Сон ни был красавчиком, это уже был перебор. Что он не умеет шутить и это не к месту. — Ложь, —заявляет Хео и оборачивается к Сону, — Красавчик, да? Да у тебя не меняется клуб любительниц тебя, хоть бы типажи менял. — Не помню, чтобы ты была против них, —закатил глаза, — Но в одном ты права: она лжет. Так что? Значит, ты не знаешь, что с Юной? Хах…вспомни, как ты до этого втирала мне чушь про семью, а теперь, на удивление, подозрительно спокойна. — Что? — Хватит, а, —закатывает темнистый парень, — Может, мне рассказать про этот ваш трюк?       Все, на самом деле, было просто. Ни для кого не секрет, что прошлого Папу боялись в Качхуль Фэм. Но проблема в том, что он не был в состоянии продать своих детей. Как минимум, потому что если насильственно заставить детей поехать куда-то, то просто ничего не выйдет. Как же тогда лучше сделать? Правильно — психологически вывести. Именно для этого, чтобы легко сблизиться с детьми, он придумал определенную роль. Которую, до этого времени, довольно успешно выполняла Минсон.       Данби скрестила руки, довольно улыбнулась и следила за выступлением Сона. Чертовски умен, и в этом было что-то огненное, пожарное, обжигающее. Тэхун замечает, как девчонка губки дует, говорит о том, что ей обидно слышать эти слова. — Да ты что? —ворчливо отмечает он, наклоняется к Минсон, — Тогда дай мне свой телефон. — Э-это еще зачем?.. — Месенджеры, телеграмм и история звонков. Ты ведь все это можешь мне показать? —уточняет, не сводя с нее буравящего взора.       Минсон напрягалась, грудь вздымалась, и она, не выдержав накала, подрывается с места и бежит прочь, пятками сверкая. Кричит о том, что ничего не знает. Хотела бы сама в это верить, но видит перед собой темную тень, а потом лицо той пугающей девчонки, что перекрывает ей дорогу, хватает за руки и заламывает их с неприятной болью. Она визжит, кричит о том, что ей больно, но та отпускает, держит за воротник и говорит: — Раз спалили, то будь добра принять наказание. — Заткни-…—не успела проверещать Мин, как ей зарядили по затылку сильно, — Ай! Больная! Тэхун, скажи ей! — Ты уж прости, повадки у нее, как у гончей собаки, —иронично произнёс парень, — Но спасать не буду. Я же сказал, что должен посмотреть в твой телефон.       Хео отпускает ее, толкает вперед и говорит грубое, как гистапа «Шевелись!» и та валится шажками вперед. Попытали ее словесно, да по итогу сама созналась. Почему желтоглазая до сих пор не ушла? Самой интересно, но с такой информацией можно что-то и другое узнать. Опасен тот, кто много знает. Минсон рассказывает о том, что была первой жертвой отца, и когда ее привезли куда-то и она встретила «Их», то подумала, что ей конец. Но бандиты освободили девочку и начали угрожать. Поставили условие: должна проявить к детям сбежавшим дружелюбие, чтобы узнать о них все. И не простых, а тех, от которых исчезновение не покажется странным. — Но…—поджала Минсон ткань штанов и резко указывает на Данби, — Она стала проблемой! Она замешана в этом! — В каком смысле? —спросила «Мама». — Те люди…—поджала губы, — Я слышала от них новость, что одни люди из другого Качхуль Фэма хотели забрать девочку, с какой-то сумкой. Разгласили о каком-то «V». Видимо, в ней что-то было важное. Кто-то из них застал девушку с фиолетовыми волосами и мужчину в форме. Он отвез ее на машине, а те парни и парочку тех людей, с которыми я связана, были мертвы. — Опа-на! —хохочет та, — А мужика они запомнили? — Хватит издеваться! Ты связана с этими убийствами! Ты даже хуже, чем я! —вскрикнула.       Каким-то образом ей удалось вырваться от всего этого. Элементарно освободиться от клише, которое на нее повесили. Но Данби теперь на секунду застопорилась: тот мужчина — помощник был Ли Джинхо, а босс прежде всего с некоторыми знаком по своему бизнесу. Но она не знала, что оставшиеся те люди были связаны с бандитами. Дело увязалось с наркотой из-за того раздробая, поэтому все смешалось и перепуталось. Если честно, ей похуй кого из них убивать. О них никто не вспомнит.       Но появился хороший повод поболтать с боссом. — Ты-чертова наёмница! —едва ли не хныча, произнесла Мин, дрожит вся, но так смело и злобно смотрит на Хео, — Ты вообще на своей стороне, убиваешь за деньги! — Да.       У всех на глазах одно сплошное непонимание. Не то чтобы Тэхун не догадывался, но такого прямого ответа не ожидал. Хео стояла дальше по себе спокойно, беспринципиально, как будто все так и надо было. — Я убиваю конкурентов, но не подростков. От меня требовалось только убить одного человека и пару его защитников. Хочешь защитить их? Иди и сообщи в полицию обо мне, если успеешь. Но детей я не трогаю, а уж тем более не убиваю и, о, как жаль, не расчленяю. Мне ваши торговли друг другом менее интересны. — Дан…—хмуро заявил Сон. — У меня все просто: дают цель, я к ней иду. Я добиваюсь. У меня награда. Пса хвалят и поощряют, —вздергивает подбородок и смотрит на тхэквондиста, — Не смотри так, я предупреждала тебя в том, чтобы ты не лез в мои дела. Раз уж у нас день откровений, то я пошла. Свое я уже сказала. Приятно было поболтать.       Тэхун догоняет ее, разворачиввет к себе и смотрит угрюмо, неприятно. Хочется ему в рожу кипяток плеснуть. — Что? —задаёт. — Ты…правда не знаешь…? Просто скажи правду, что ты блять не замешана в пропажах детей. Данби, —наклоняется, — Я редко это делаю, но пожалуйста, если у тебя хоть будет возможность узнать об этом что-то, пожалуйста…узнай. — У меня из-за тебя проблемы, —скверно рыяит та, касаясь его своим кончиком носа и тыкает в грудь, — А сейчас еще и твои девчонки в курсе моей поверхностной деятельности. Ты в курсе, что мне их нужно убрать или избить до амнезии?       Он жмет губы в тонкую линию. Тэ понимает, что сейчас это все усугубляет ситуацию. Отходит назад, фыркает себе что-то под нос и отмахивается, говорит невзрачное «Вали» и отворачивается. Хео на миг усмехается и говорит: — Я не стану бегать за тобой, как эти девчонки. И не намерена помогать. Делай все сам, гений. Удачи. Она тебе понадобится.

***

      Она знает, где поживает, коротает время он. Этот человек ближе к тому, с кем хотелось больше всего побеседовать. Тот мужчина, что предал его был в союзе с бандитами? Так может они и требовали сумку с наркотой и девчонкой, а на Качхуль Фэм. Жил этот засранец в каких-то, прости господи, ебенях от слова совсем.       Девушка нажимает на звонок и первые минуты ей никто не открывает. Нажимает еще раз, а потом задерживает звонок. Дверь открывается и ее окатывает недовольные пару глаз. — У вас сегодня луна не в той фазе? Чего тебе? —спросил. — Как ты любишь меня, —закатила глаза она и вынула пакет, — Поболтаем, я поесть принесла. На сей раз не те полуфабрикаты, что у меня дома. — Не подлизывайся, —хмыкнул. — Я бы предпочла подлизываться Ли Джинхо, чем тебе. С тобой мне куда проще находиться, не нужно скрывать себя, знаешь ли, —и облокотилась плечом о дверной проём, — Так и будешь губы дуть или запустишь?       Он закатывает глаза, не убирает со своих плеч махровое полотенце приятного оттенка травы. Волосы были у него еще влажные и иногда с кончиков капали посление капельки воды. Девушка снимает обувь, скидывает серую толстовку с себя, обнажая черную футболку и тянется, проходя в зал. Здесь было дорого и богато, уютно и со вкусом. Да, конечно, не для нее хоромы и не сравнить с ее. И все же прекрасно. Хео плюхается на кресло и подкладывает под ноги пуфик, вытягиваясь благородно как кошка. — У меня только чай, —почти заглушенно отвечает он. — Мне любой, главное — без сахара, —прикрыла глаза, расслабленно выпуская изо рта пар. — Совсем ты того…—хмыкает, но делает так, как просит. Не любит он такие моменты и, гремя кружками, чуть погодя ставит на стеклянный стол две одинаковые посудины с приятным содержимым. Хео приподнялась, принюхалась и сказала: — Корица и апельсин. У тебя странный, но очень хороший вкус. — Ты пришла поговорить о чае или что? —усаживается напротив нее юноша и окатывает подозрительным, усталым взглядом. Она запрокидывает голову назад, маячит своей «парилкой», которая для него теперь как бельмо. Затяжка за затяжкой. Хео надевает маску безразличия, пугая близких ледяным взглядом. — А даже если и так. Выгонишь? —провокационно спрашивает, — Ты какой-то сконфуженный, у тебя что-то случилось? — Я уже отвечал тебе давно на этот вопрос. Ты — случилось, —сутулится и берет руки в замок, наклоняется нал столом и смотрит в ее профиль, когда та смотрела задумчиво в кухню, — Ты много мне головной боли приносишь. От тебя проблем херова туча. — Почему раньше об этом не говорил? Поговорили бы и все рассудили, порешали, —она поворачивается к нему и внимательно заостряет на себе внимание взгляд Хэсу. Та на секунду почувствовала неуютно, а потом подложила под подбородок руку и расплылась в улыбке, — Ты же не торопишься куда-то? Ну вот и расскажи. — Я не хочу с тобой об этом говорить, —встает из-за стола и идет молча на кухню. Белая широкая футболка, свободные спортивки — надо же, они чем-то похожи. — Что? Лично-не публично? Да брось, что я тебе там такого-…—она с невинной улыбкой провожает его, не успевает договорить, как тут же сорвалась вниз, на ковер, ибо в ее сторону решительно летел нож. Небольшой, но заметно острый, — Твою мать, ты чего кипятишься? — Просто замолчи. Раз пришла, то будь добра в моем доме меня же не нервировать, —шумно выдохнул. Данби поднимает нож, тепло поднималось все выше, а на лице все сказилась ухмылка. — Да ладно тебе, Хэсу, что я тебе сделала? —с приподнятыми руками подошла к барной стойке и вернула обратно нож. Со смотрит на столовый прибор, а потом на нее. Отворачивается. Та закатывает глаза, — Раз не хочешь говорить, то можно хотя бы я в душ сгоняю? — Иди уже, —отмахнулся. — И полотенце и, если не трудно, одежду, которую не жалко? — Я тебя сейчас за дверь выставлю, наглая, —буркнул, — Полотенца в ванной, одежду в шкафу посмотри, оно все равно все на тебе большое. Иди уже и не вынуждай меня передумать. — Все, все. Иду, —и салютует, — Спасибо, правда.       И уходит с вещами в ванную комнату. Хэсу позволяет себе сесть на диван и на короткую секунду усмехнуться. Тело едва дрожит. Он чувствует по телу несёется безысходность, тоска, омывая каждую его клетку. Как же его все достало, у него голова так кипит, что водой не остудит. Ему нравилось быть в тишине, и пока есть минуты, Со наслаждался ими. Закрывает глаза и представляет себе то, как будто он был обычным человеком, котрого где-то ждет семья, мама беспокоится, и может быть ворчит на него отец. Ему хочется верить во что-то, но реальность и его судьба очернена такой тьмой, что с рук не смоешь. Она выходит из ванны как-то быстро, на голове тюрбан из полотенца, а на ней его большая бежевая футболкв и широкие шорты. Хео садится на диван рядом и говорит: — Ты бесишься из-за того, что я приношу в твою голову шум?       Он неожиданно роняет уставшую голову на хрупкие коленки. Смотрит устало на кухню блеклую и ничего не говорит. Данби слегка опешила, а точнее ощутила по спине мурашки. Но моментами спустя осторожно запустила свои пальцы ему в волосы и сказала: — Ты мне напоминаешь меня из прошлого. Которая и слова не может вымолвить о чувствах, а вокруг считают тебя ледяной глыбой. Это отвратное чувство, но не знаешь, что с этим делать. — Я знаю, что с этим делать, —говорит он. — Тогда удиви меня. — Мне неспокойно от того, что чувствую спокойно с тобой. Всем и так понятно, что ты крутишь очень опасные дела, и я должен ликвидировать как можно быстрее эту проблему. Рука не поднимается. Потому что я чувствую спокойствие, от которого отвык. — Это признание? — Я тебе не в любви признаюсь, а в том, что мне спокойно. Это разные вещи, —едко сплюнул он, — О любви щебетай со своими там ребятами и недо-другом. Я сказал то, что думаю. — И все же спасибо, —усмехнулась и как-то печально опустила глаза. Знал бы, чего все это стоит. Ни ему, ни Тэхуну, нельзя пока знать тонкости. Все это ее мучало, но однажды приведет к тому, чего желает. Понравится ли это Хэсу? Вряд ли… — За что? —любит он этот вопрос задавать, аж бесит. — За честность. Правда-лучшее оружие, —отвечает и слышит, как доносится до него смешок. Он поднимается, делает вид, что ничего не было и берет со стола кружку, отпивает уже остывший чай. Юноша зарывается в затылок и потом запрокидывает голову назад, издав задумчивое мычание, которое ее слегка удивило, сбило с толку. — Ты странная. Пугающе странная. — Не умеешь ты комплименты девушкам говорить, —отшучивается, даже не задумываясь о том, что он это издал с невидимой ноткой тревоги, напряжения. Ей неизвестно о том, как Хэсу изнутри выворачивает все это и хер как разберешь, что в ее больной голове. Даже если череп вскрыть — не найдешь ответов. Это его приводило в фатальный ступор, выводило из себя. — Я серьёзно. — Так тебе спокойно со мной или ты боишься? —сняла с головы полотенце, промакивающими движениями прошлась тканью мягкой по волосам. — Я уверен в предыдущем ответе. Однако оно столь же противоречивое, как и ты. Вся проблема в тебе и в том, что ты обезумевшая, которая может включить на какое-то время себя адекватную и убедить в этом массу людей. Это почти всегда срабатывает пока дело не касается криминала или насилия. Ты, черта с два, будто не человек вовсе. — А кто? —расплылась довольная улыбка до ушей. — Нет такого понятия, которое бы целиком описало тебя и твои мотивы с поведением. Всего по кусочкам взяла и слепила ходячую, без тормозов, машину. Которую хрен сдвинешь или она сдвинет тебя, сравняет с асфальтом и вобьет всю кровь туда. — Ты мне льстишь, интересно…—кокетливо вытянула ноги и закинула их на диван. — Но я знаю одно: ты не на нашей стороне. И не на стороне Хобина. На чьей тогда? Хватит мозги проедать. — Знаешь, почему я прихожу к тебе, хорошо с тобой общаюсь, и ты ещё не мёртв? —и этот вопрос разлетелся эхом заглушенно. Как будто вопрос висел над ними и давил, давил своей тяжестью бытия. Она стучала по поверхности кружки ногтями, вслушиваясь в некую кокофонию керамических отголосков. Хэсу не заметил, лишь погодя, запоздало — небезопасный огонек в этих янтарных глазах.       Хотелось сдвинуться, но Со чувсвует будто воздух в квартире накаляется, ограничивая доступ кислорода. В легкие внедряются слова ядовитым веществом. — Можно сколько угодно-о впаривать чушь о том, что ты мне не препятствие, мне не нужны еще враги и прочее. Столько отговорок можно придумать, лишь бы закопаться в них и не видеть истину, —ощущается как в грудной клетке до боли все сжимается у него. Он не показывает слабость, не показывает оцепенение — спокойствие нужно сохранять, потому что тогда он так проиграет. Данби ему будто лугу когтями этими черными выворачивает наружу, чтобы сделать в конце концов решето. Девушка закатывает глаза и продолжает: — Но давай начистоту: был бы ты моей главной проблемой — тебя давно не было здесь и ты не щеголял свободно по квартире. При правильной цели и мотивации — девушку ничего не останавливает. — Ты начинаешь меня сильнее раздражать и заставлять думать о том, что я был не прав насчёт того, что мне с тобой спокойно. — Хэсу, ты — не моя проблема, и даже не препятствие, и даже не враг. Я приятно провожу с тобой время, и буду к тебе хорошо относиться до тех пор, пока ты не ранишь меня в спину. Понимаешь? —подводит итог и замечает смену выражения лица у этого парня, — Ты единственный, кто не ставит мне палки в колеса от того, что я такая, какая есть. Не пытается поменять, не пытается промыть мозги, поставив на путь истинный. Ты куда умнее многих моих знакомых и это меня действительно привлекает. Иногда удивляешь, пугаешь, бесишь. Но это классно. Мне не нужен такой враг, как ты. Я очень дорожу такими людьми. — Вранье. Ты, твою мать, врешь. Тебе насрать, кто твой враг. Ты его уберешь из своей игры любыми извращенными способами, которая придумает твоя голова. Тебе неважно: друг это твой или враг. Если он сделал что-то не так, ты вывернешь органы все его. — О, молодец…! —похлопала она ему в ладони и расхохоталась звонко, — Это браво. Хороший ход. Точный выстрел! Только…не туда, снайпер херов, —поднялась, — Было бы мне плевать: кто мой друг или враг…       Она остановилась перед ним, поднялась на носочки и на ухо сказала: — Начиная от Хобина и заканчивая тобой — вы бы все были перебиты, удушены, подвешены, передозированы, утоплены, погружены в кислоты, зарезаны, съедены, скинуты с обрыва, закопаны заживо. Можно много чего перечислить, приоритет, итог один…— опустилась назад, не сводя с него глаз, — Вы бы не вышли с Академии. Мне похуй было бы на ваш навык борьбы, выживания; похуй на габариты, похуй на ум, похуй на сознание. Плевать от слова совсем. Повторяю: «При правильной мотивации — девушку ничего не останавливает». Так что…—потягивается, зевая, — Не говори о том, что я херачу всех без разборов. Я вам дорогу не перехожу, поручения выполняю и получаю деньги — больше от меня и не требовалось, ведь в этом суть наёмников. — Алчность твоя имитированная, дело вовсе не в деньгах, —он хватается за ее запястье и тянет к себе, убирая в сторону. Глаза Хэсу были сосредоточены и не настроены на какие-то ее обыденные шутки или подколы. Ему сейчас несмешно, и вообще редко когда смешно, — Ты многоличностная конченная психопатка — вот кто ты. — А говорил понятия не найти в мире. Нашел же, —свободно хохочет Хео. Щеку Хэсу обдало горячим жаром и он, резко открыв глаза, схватил ее за плечи, отстраняя от себя. — Что ты делаешь? — Решила посмотреть как отреагируешь, —не сводя глаз с парня, засмеялась громко, почти от души, — Кажется, я поняла, что тебя пугает во мне. — Я не боюсь тебя. Ты напрягаешь, но это не страх. — О, нет, Хэсу, —наигранно искажает лицо в более трагичное, — Ты боишься, и очень сильно. Боишься привязаться, быть перед кем-то слабым, ведь если ты не будешь сильным, все вновь повторится, как было в тюрьме. Тебе причинят боль, а ты сможешь только есть, думая о том, что это единственная защита. Ты строишь стены, но заметил, что стали разрушаться еще при общении с Хобином, а я…так…подлила масло в огонь. — Завались. — Хэсу, ты — человек, —повышает тон и тыкнула пальцем ему в грудь, — И ты не виноват в том, что тогда происходило. Это не твоя вина. — Потухни, —он резко поднимает руку и останавливает ее отчего-то, — Я не буду смотреть на то, что ты девушка. — Тебя не этот фактор останавливает, —получает резкий, прожигающий удар по щеке. Ее в сторону слегка относит, едва ли не теряет равновесие, но устаканивается. Она оборачивается к нему и гордо вскидывает подбородок, — О, нужно было бить на поражение, пока у тебя была возможность… — Сука. — Тебе это нравится, да? —хохочет, — Забавный у тебя типаж девушек, и посочувствовать бы тебе, и позави-… — Я уже сказал о том, что к тебе не чувствую любовный интерес. — А ты знаешь как он проявляется? —тут же закинула его вопросом, — Ну-ка, давай, бей меня словами, докажи, а? Что, приоритет, я думала ты не станешь щадить меня. — Данби. — Что? — Уходи. — Хорошо, —и прошла мимо него, накидывая на себя худи, забирая телефон со стола и напоследок теребет мокрые волосы, — Одежду на днях верну.       Надевает обувь, помогает специальной обувной ложечкой и поднимает голову, смотрится в зеркало и растирает еще не пройденный красный ляп на щеке. Смех вырывается из груди. Но он так прячет умело злобу, что мешается с психозом. Рвет ее на части, оставляя нервы оголенными.       Она слышит шаги, оборачивается, взгляд не отводит, когда замечает его. У нее улыбка становится лишь шире, когда он рукой хватает ее запястья рук и прижимает над ее головой, к стене. Хэсу молча прикладывает к горящей щеке пакет льда для коктейлей, а ему хочется ее запястья стиснуть до боли, орать прямо в лицо, что она не имеет права так с ним поступать. Но ничего не издает. Хео ощущает уже покалывание, морщится и Со убирает через какое-то время пакет, откладывает на туалетный столик и выпускает ручонки девушки из заточения. — О, как мило, —хмыкает Дан, затягивая шнурки на худи. Но Хэсу грубо схватил ту за подбородок и повернула повреждённую щеку к себе. Будто пытался найти там ответы на свои вопросы, которые можно перечеркивать до бесконечности. Как же его все это достало, до побеления костяшек. Он смотрит на щеку, а потом сам ладонью начал растирать. Лучше бы извинился, чем вот так.       Напряжение охватило ее и та зажмурилась, прикрывая пушистыми ресницами. Но почувствовала телом, мурашками быстрое касание его сухих, обветренных, но горячих губ. Они едва коснулись щеки, отчего показалось столь легким и детским. Распахнув глаза, Хео вжалась испуганно в стену и когтями себе в ладони вцепилась, смотрела на него, а потом резко развернулась и молча ушла фурией из квартиры Со Хэсу.

***

      Сейчас хотелось задохнуться больше всего. Столько всего навалилось и она столько наваяла, что уже хуже никак не может быть. Она сидела на лавке у одного из магазинчиков азиатской еду и смотрела вникуда. У нее на шее с каждым разом вме туже и туже затягивалась петля на шее, стремительно наталкивая на разные мысли. Девушка накинула капюшон худи, достала с кармана телефон и набрала номер. — Слушаю? —голос чуть сонливо произнес. — Где ты сейчас? —ни «привет», ни привычного «здравствуй» не проскользнуло у ее губ. — В офисе. Что-то срочное, малышка Данби? —задает вопрос. — Поболтать надо. Уточнить некоторые недочёты, —и эта петля злобы на мир, но побольшей части на себя затягивается еще сильнее на хрупкой шее, заставляя заглатывать воздух, как рыба на суше. — Соскучилась по мне? Хорошо, в офисе я до часу, потом ухожу. Приходи, —и на этом телефонный звонок отключился. Девушка поднялась на месте и набрала еще один номер, более важный, чем все другие в контактах. «Привет. Сделала, что нужно было?»—более мужской, хриплый голос оповестил об этом, вызывая у нее в горле комок колючих иголок. Сердце у нее отбивает такой бешенный ритм, когда только вспоминает об этом. — Сделала, но слишком большой ценой, —ответила.       Данби прикрывает глаза и вспоминает детально о том, как она заготовленную прослушку Сангхуна установила в квартире Хэсу, машинально вытирая с щеки фантомное ощущение следа от губ. Она установила ее в тканях дивана, закрыв подушкой, пока тот готовил чай и говорил ей о том, какая же конченная у него гостья. И оказался прав. — Ты можешь вскрыть переписки? —интересуется. «Тяжело будет, это нелегко. Если сайт использует HTTPS¹, то эти данные хранятся в зашифрованном виде. Поэтому когда и сколько были на сайтах, соцсетях, но какие именно тексты читали, будет узнать гораздо сложнее. Не могу не предположить, что все переписки секретны, в Telegramе. Поэтому ни компания, ни провайдер не знают ключей. Шифруются не только разговоры, но и видеосвязь» — А телефонные звонки? «Вряд-ли они будут болтать о деле по телефону, но что-то выцепить и найти их координаты можно»—ответил, —«Точно все нормально установила? Он не заподозрил?» — Пришлось разболтать его и вывести слегка на эмоции, под конец он мне пощечину за длинный язык влепил, а потом сам приложил лед к щеке. Но это не самое плохое… «Данби?»—спрашивает Санг. — Во время разговора, когда был близко к «этому», мне пришлось его сбить с толку и поцеловать в щеку. Перед тем как уйти он приложил лед к моей щеке, а потом сам в щеку поцеловал. Это слишком большая для меня цена. «Ты ведь знала, на что идешь. Чтобы дойти до того, чего ты хочешь, придется пролить кровь и слезы, пройти через ненависть к себе. И все же, ты молодец»—ответил, —«В плане задания. А если в плане отношения как к человеку — ну ты конкретно перешла грань» — О, спасибо, сама это знаю, легче не становится. ¹— HTTPS (от англ. HyperText Transfer Protocol Secure) — это безопасный протокол передачи данных, который поддерживает шифрование посредством криптографических протоколов SSL и TLS, и является расширенной версией протокола HTTP. Чтобы лучше понять, что же значит HTTPS, разберемся со всем по порядку.       Она кусает губы и идешь молча всю дорогу, пока Сангхун не сказал: «Ты злишься?» — Мягко сказано. Очень мягко. «Я тоже себя ненавидел и, может быть, моя семья тоже ненавидит за мои поступки. Для всех хорошим нельзя быть, стремиться быть героем тот еще геморрой»—мягкий голос обвил ее уши, заставив немного расслабиться и позабыть все это, —«Мы делаем не менее ужасные вещи, но цель у нас разная, Данби. Ты должна это понимать. Вечно бегать из стороны в сторону не выйдет, нужно принимать чью-то сторону» — Да, прости…—ее так выворачивало. Для выживания приходится делать то, что никогда бы ранее даже не додумалась сделать. Раньше бы так отчаянно не пошла на такие риски, — Мне нужно идти…спасибо. «Данби, в жизни случается дерьмо, и если ты себя винишь в том, что поцеловала другого, якобы изменяя Тэхуну, то подумай над этим. Что ты чувствовала на этом моменте и с какой целью делала? Измена происходит в отношениях, вы ведь разошлись. Но все же, одни считают, что измена — это интимная близость на стороне, другие уверены, что даже обычный поцелуй — это предательство. Зависит все от цели и восприятия Тэхуна» — Я делала, чтобы отвлечь. Но, черт возьми, я очень удивилась, когда он это позже сделал. Я просто развернулась и выбежала из дома. Блять, это смешно… Мы на днях с Тэ виделись, и сегодня он предложил прогуляться, на день рождение подарил нож. Красивый, черт возьми. Ты реально думаешь, что заслуживаю всего этого? «Главное — не переступать черту дозволенного и не заводить серьезные романы на стороне. Так говорил мой товарищ. Безусловно тут важен контекст ситуации. С кем, при каких обстоятельствах и с какой целью всё произошло»—произнёс мужчина, почесывая щетину, —«Я бы поговорил с ним на этот счет, но ты ведь сама проявила инициативу расстаться» — Я не могу с ним говорить на этот счет, иначе мне придется все рассказать, а это значит пойдёт все пойдет коту под хвост. Ты же сам понимаешь… «Мы подумаем об этом, хорошо? Держись там»       Как держаться, когда ее мысленно окровавленные руки все еще дрожат, а пальцы касаются личика, размазывая по щекам чужую кровь? Это заставляет ее ощутить тошноту, что подступает к горлу.

***

— Что за приколы? —голос становится грубее, а с губ почти срывает рычание, отчетливо показывая своему собеседнику, что ситуация задела за живое. Плюхнулась в кресло и закинула ногу на другую, продолжая: — Поведай-ка мне, Ли Джинхо, о том, что твой тот работник был замешан не только с Качхуль Фэмом, но и каким-то другими ещё нелегалами, что детей забирают? И те люди, что охраняли его были бандитами. — Я сам недавно об этом узнал, они не отчитываются передо мной, у нас был договор, а тот человек разрушил, поэтому проще было разрулить то, что ты убрала свидетелей и припугнула их. Я говорил тебе о том, что ты хорошее оружие?       Ей хочется ответить, но она сдерживается. — Те начали делать неплохой бизнес, и довольно-таки интригующий. Ведь зарабатывают на торговле органов. По большей части это группа нелегалов, которые известны своей дикой нетерпеливостью. Но проблема видишь ли в чем? Открыть такое дело на чужой территории проблематично. В любом случае я осведомил об этом Со Хэсу и нам нужно подготовиться. Он уже отправил туда своего человека. — Оперативно. В стиле Хэсу, —откинула голову назад, — Моя задача в чем заключается? — дрожащий голос произносил вслух все это. — Есть у меня к тебе дело. Наведешь суету как раз. Ты же в курсе, что дружки Хобина тоже в этом участвуют? Ну, в розыске детей все дела…       Та усмехается, понимает к чему это все. Вновь его зловещая улыбка раздирает тишину на осколки, заставляя вздрогнуть, когда он нарушает расстояние и почти шепчет на ухо ей: — Припугни и тех, и других. Хэсу я уже сообщил, он осведомил о тебе тому своему человеку, чтобы не тронул. Измени имидж и проследи за своими товарищами, координаты тебе потом кинут, может, что разведаешь. — На обстрел отправляешь? —чувствует себя в западне, сглатывая ком в горле. — Их? Может быть. Конечно, лучше было бы, если это будет входить в рамки приличия. Разрешаю дебоширить только тогда, когда начнут скажем…приставать? Ты будешь под прикрытием того человека как сбежавший ребенок. Они тебя не знают, если ты достаточно хорошо изменишь себя. Ты-моя визитная карточка, малышка Данби. Жги, звездочка.       Хео посылает его шутливо, находит в себе смелость, сжимая руки в кулак так сильно, что ногти впиваются во внутреннюю сторону ладони. — Хочешь, чтобы я разведовала местность? И на крайний случай припугнула?       Взгляд поднимается, чтобы заглянуть прямо в глаза зверя. Опасный зверь, который вынудил ее идти на эту авантюру, скорее всего, не дожидая ее прихода обратно. Вот только проблема в том, нет, то БОЛЬШАЯ проблема, что она не умеет себя в таких ситуациях сдерживать. Она делала все как надо, все как руководил тот незнакомец-товарищ. Это место, куда прибыла, напоминало больше мясокомбинат. И неприятный человек не понравился сразу. Их было двое: один по телефону говорил, второй его помощник судя по всему.       Он повязал ей руки впереди и потащил за собой, та пыталась имитировать страх, сопротивление, но когда мужчина притащил к кучке детей, та остолбенела. Твою мать. Это же гнездо невинных ребят, и их…черт знает для чего сейчас будут использовать. И кажется среди них девушка с каштановыми волосами знакомая. — Чего стоишь? Ну! —толкает на пол и та головой бьется неудачно, прижимается к углу, скрываясь за ребятами. Он разговаривал по телефону с кем-то и говорил о товаре, скорее всего, упоминая подростков, что отвезет завтра на бойню. Неужели, детей на органы продают? А что? Никому не нужны и целое состояния стоят. Хео хмыкает, прикрылась за телами, чтобы растянуть веревку и ослабить напряжение, вращая запястьями назад и вперед. Для того чтобы ослабить узел, она сдвинула концы веревки с обеих сторон. Главный из них ушел. А второй мужчина что-то начал говорить, она толком не разобрала, но когда заметила спущенные брюки — все стало на свои места. У нее флешбеками перед глазами кроваво всплывает тот слезный момент, когда бесчеловечные парни издевались над ее телом. — Да уж…—сказал он, подходя ближе, — Жалко ведь выбрасывать свежий товар просто так, согласна?       Не повезло же той девахе. Человек хватает ее за подбородок и внушает ей то, что скоро все закончится. Конечно кончится, пустят как животное, а перед этим поимеют. От него веяло дуростью и торопливостью. Он проводил пальцами по ее лицу и заметно издавал шумный вздох. — Симпатичная. Кажется я знаю тебе применение. Ты только не кричи, тут шумоизоляция…—мужчина подошел к ней вблизь, встал пахом к невинной мордашке. Но тут раздаётся свист, а потом неистовый ор заполонил комнату.       Он отчетливо чувствует тёплую кровь на своих руках, внизу живота, резко открывает глаза и пытается разглядеть во тьме алый цвет. Загибается, хватается за пах и начинает оглушительно ругаться. Из его нижнего белья начала распростоаняться багровое пятно. Она не прекращала хлестать, а тот начал орать сильнее. Ребята были сами на взводе, сами испугались не слабее его. И пуля попала почти в больное место, и не так громко. Глушитель — ценная вещь. — Ну и урод же ты, —Данби скидывает верервку с себя и ботинком пинает с силой ему по лицу, — Потухни. Иначе вместо товара полетишь прямиком в мясорубку, скотина.       Девушка пытается нервно вытереть свои руки о край футболки, слыша где-то в стороне усмешку. Она садится на корточки, берет ржавый гвоздь и прижимает к сонной артерии, сильно надавливая. Воздух моментально пропитывается нотками железа, которые исходили от мужчины. — Завали рот, я сказала, —и затолкала ему в рот тряпки, — Значит так, либо ты мне все рассказываешь, либо я тебя грохну.       Хмыкает. — Встал. Без резких движений.       Нахмурилась, затем внезапно расслабила лицо, а уголки губ потянулись вверх. Когда он спустя длительное время поднялся сквозь боль, хотел тряпки сорвать со рта, а та сделала резкий выпад, направила оружие на него и выстрелила несколько раз в руки и ноги. Протяжный стон послышался от раненого, он рухнул на землю. — Я же сказала. Без резких, —закатила глаза Дан, хмуро осматривая обстановку. Телефон завибрировал в кармане и та ответила: — Ма, что такое? «Данби? Все хорошо у тебя? Просто предчувствие у меня ужасное, решила позвонить»—Лан была удивительной женщиной, которая могла быть ведьмой точно. Хео прижала к плечом к уху телефон, а сама попутно завязывала истошного мужчину. — Да, все нормально, ты слышала, что у нас директора сменили? «Правда? А почему» — Кто ж его знает, наверное, было за что. А ты сама как? На работе? Покушать успела? —закидывала ее спокойно Данби, прижав ботинком лицо мычащее в кафель. «У тебя там какие-то помехи, точно все хорошо? Я на работе, покушала. Сангхуну звонить не надо?» — Я зашла к одногруппнику на работу. Он тату-мастером работает. Такую красоту делает! Здесь связь через раз ловит, давай завтра созвонимся, что скажешь? «Конечно, я люблю тебя!»—напоследок ответила мама и звонок завершился. Девушка убрала телефон в карман внутренний и потерла переносицу. Проводит рукой по загривку, представляя, как было бы здорово разнести это лицо по всему полу, оставляя только кровавые разводы. — Видишь ли, —на смазливом лице вырисовывается победная улыбка, когда человек заметно выругался и плюнул ей в лицо, —…я не люблю людей, как ты. Делаете с детьми всякое, не задумываясь о последствиях. У меня есть решение, —пододвигается к нему ближе, — говоришь чем вы все-таки занимаетесь и оставляю в живых.       Тот попытался как-то дернуться, но с связанными руками это выходило тяжело. Мужчина дернулся в сторону, ладонью по полу пошоркал и Хео резким движением вонзила гвоздь ему в ладонь. Ржавый наконечник врезался в кожу, обрывая все на своем пути и доходя до мышечных волокн. Человек приглушенно замычал, завопил и начал сконфуженно извиваться как червяк. Жидкость растекалась под рукой и пачкала незамысловатыми узорами кафель. Ее приглушенный смех разрывал гробовую тишину, заставляя холод окутать каждый уголок. — Что такое? Тебе больно? —наклонила голову в сторону, — Понимаю. Не каждый день тебе яйца отстреливают и гвоздь в руку впечатывают. Но…ты уж прости, ладно?       Она разочаровалась сама в себе. Иногда и такое бывает: боишься разочаровать родителей, близких. И боимся ранить всех, кроме себя… но что случается тогда, когда сам являешься разочарованием для себя? Интересный вопрос. Разочарование — худшее, что чувствовала. Но оно возвращает ее в реальность и кричит: «Данби, посмотри, что ты наделала. Посмотри, как тебе плохо, этого ты хотела?».       Но она стояла на одном месте, разбираясь в своих мыслях, тихо произнося: — Нет…не этого.       Вдруг начала понимать, что лучше разочаровать хоть весь мир, но не себя…       Разочаровалась сама в себе, но не понимала, как же вышло. И вот, наконец-то поняла… сквозь сотни пролитых слёз, сопротивлений и большой работой над собой… Хео скривила губы в дьявольской улыбке и сказала, игнорируя горячие дорожки слез на лице: — Я больше не боюсь разочаровывать никого, кроме себя…       Наступает ботинком ему на горло, а потом вырубает прикладом пистолета. Странное чувство. Данби поворачивается к ребятам и обводит их равнодушным взглядом, и у одного из них снимает со рта изоленту, спрашивая: — Как давно вы здесь? — Мы…мы не знаем, честно, —ответил мальчишка, — Отпусти нас пожалуйста! — Пока не могу, —и смотрит на дверь и убирает за спину пистолет, развязывает мужчину и снимает с него костюм, — Плохо дело, патроны еще кончились. Ладно, с этим проблем меньше. Нужно найти этого придурка. — А мы? —проскулил второй. — Я подумаю, если не будете шуметь лишний раз, —посмотрела на свой новый прикид, замотала мужика обратно. Запихала в карман и вытащила с чехла подаренный нож, — Об этом ни слово. Я скоро.       Если честно, такой прикид ей нравится даже больше: средней длины темные, почти черные, волосы. Карие линзы помогли ей скрыть желтизну выдающуюся и костюм. Вроде неплохо, но кажется чего-то не хватает. А, очки темные, как у спецагентов. Это конечно круто, но все это так осторченело ее. Сто раз пожалела об этом все. Набирает осторожно номер и говорит: — Да. Хреновое место для бизнесменов по торговле детьми. Воняет здесь сигаретами и фекалиями. Так себе духи диор, если честно. Ладно, я пере-…       Доносится сзади свист и хлесткий, тяжелый удар чем-то металлическим вынуждает ее потерять равновесие и плюхнуться лицом вперед. В голове доносится секундное «где я просчиталась?», а затем перед глазами расплывается вся эпизодическая картина лакированных чужих ботинок.       Не нужно было соглашаться. Ли Джинхо за нее не отвечает. Он просто дает ей как шавке приказ, та выполняет и получает кость. На тебе и глодай ее сколько влезет. Наверное, стоило уйти оттуда и просто позабыть о том месте, как о страшном сне.       Она приходит в сознание от чувства того, что ее трогают по лицу и бьют по щеке очень неприятно, сильно. — Уже очнулась? —голос неприятно прошелся ей по телу какой-то волнуюшей дрожью. Руки незнакомого мужчины продолжали сжимать её бёдра и пытаться вытянуть из нее информацию, — Твоих рук дело?       И кивает в сторону мужчины, который связанный в одних кровавых трусах лежал с гвоздем в руке. Та ничего не отвечает, только ощущает прожигающий шлепки по щеке, от которых могло голову снести в буквальном смысле. — Отвечай, сука. Твоих рук дело?! —вторит и хватает ее за затылок, оттягивает назад и задирает темную макушку. — Без понятия, —усмехается, — Видимо, у него плохой день был сегодня. Раздели и врезался рукой в гвоздь. Не повезло. — Издеваешься ещё?! Дряная блядина, —и прижал девичье тело к холодной стене, и сжал связанные руки как можно сильнее, — Сбежать сдумала? Бракованный товар. Таких как ты утилизируют.       А потом внимательно вгляделся в ее глаза и заулыбался. — Хотя, мордашка у тебя ничё такая, хоть и дерзкая. Мне такие нравятся, —приблизился к ее шее и сказал: — Такие неплохие в постели, согласись? — Пошел нахуй, —сморщилась в лице и отвернулась, игнорируя влажные касания губ чужого мужчины, что покрывал шею бездарными поцелуями. А эти несчастные руки перешли к ее белой блузке, с которой справиться было легче куда легче, чем с нравом. Девушка попыталась отчаянно оттолкнуть его, но силы так чертовски невовремя исчезли после того удара чём-то болезненным. Просто бестолку.       Ноги Данби поддрагивали как кленовый лист. Он методично уже растёгивал блузку. Искусно, расчехляя одну пуговицу за другой. Это больше напоминало длительное мучение.       Все это багровым пятном напоминало ей о том дне. Лучше бы не вспоминала никогда. Все пошло тогда наперекосяк, а она лишь хотела защитить Ли До Уна. Защитила? Нет. Обеспечила травму? Да.       Когда он начал сжимать девичью грудь через тоненький бюстгальтер, то услышала: — Даже не сопротивляешься, тебе нравится это, да?       Волна отвращения окатило ее, полностью окутывая. Хотелось просто закрыть глаза и оказаться в другом месте. Но реальность была менее приветлива, зато более ужасающей. Кричать здесь не было какого-то толка, шумоизоляция была опасной штукой.       Сама виновата.

Во всем. Она в и н о в а т а.

      Когда мужчина потянул вниз бюста, тем самым оголяя грудь, тут же сумел расстегнуть и приспустить свои джинсы.       Это невозможно забыть, это не проходит, не лечится никакими психотерапевтами. Это неизлечимо. Это останется с ней навсегда. — Ты веришь в Бога?—спросила с хрипотцой она у его уха. — Он не поможет тебе сегодня, сладкая, —и залепил ей рот рукой, обнажая свою часть «себя». Но тут Хео резко оттолкнула его от себя ближе к перилам и встала на позицию этакую. — Ты не понял меня. Это тебе он сегодня не поможет, —произнесла она низким тоном девушка, переводя свое дрожащее дыхание, — Пора перебороть свою травму. Встретиться с ней и добить. Что думаешь?       Не спрашивая ответа, подняла колено ударной ноги с этаким сгибанием вперед. Ударную ногу моментально разогнуло колено. И как только мужчина попытался дернуться в ее сторону, атаковала противника сгибанием выпрямленного колена, нанося урон пяткой. Она не выжидала минуты, повалила ногами его на пол и схватила со стола канцеляркий нож, свободными пальчиками открыла его. Присела на корточки и коленом надавила на горло, притеснув леденящее лезвие канцелярского предмета. — Значит так вы справляетесь с детьми? Урод конченный, да вы даже хуже чем я, —с ненавистью прошипела Хео и прижала как можно сильнее лезвие, — Знаешь, проще тебя убить. — Эй! Не надо! Я все расскажу! —завизжал тот. — Поздно доктор — пациент сдох, —Дабни замахнуласт стремительно ему в глаз, но в воздухе остановилась, когда увидела впереди расплывчатую тень и голос до боли в сердце знакомый: «Стой, дура». И она остановилась. В миллиметре от радужки врага. Дан скривила лицо и убрала лезвие, поднялась на ноги и махнула темными волосами, сказав: — Мне начинает казаться, что тебе нравится со мной пересекаться.       Глянула украдкой на парня и хмыкнула, показывая связанные руки, жестом показала, мол, распутай. Юноша мигом оглядел ее и подошел ближе, чтобы помочь освободить руки. Пару манёвров и ее лапки на свободе оказались. Но он не ожидал, что она вцепится в его футболку, как в спасательный круг. — Спасибо, —выдохнула, отстранилась от парня, вытирая глаза от уже высохших слез. Он погладил ее по плечу и сказал: — Так ты…связана действительно с этими людьми? С продажей детей? — Нет, не с ними, Тэхун, —скрестила руки на груди, уже и позабыв, что она щеголяет в одном нижнем белье, который в попыхах смогла на себе сохранить, — Я по той же причине, что и ты. Пытаюсь выяснить что здесь. — Что он с тобой хотел сделать? —развернул ее к себе и оглядел бегло ее личико, что выражало вплоть от испуга, до раздражения, — Твою мать, я грохну этого ублюдка. Прости. Хорошо, что на сей раз я пришел вовремя.       И крепко обнял ее, прижимая как можно ближе к себе, словно пытаясь впитать в себя. Его голос звучит устало и безнадежно, но вместе с тем спокойно. Лампочка тускло подрагивает, периодически погружая их в темноту. Хочется соврать, что не страшно. — Все нормально. — У тебя не бывает ничего нормального, —произнес он, поглаживая ее по длинным черным волосам, — Тебе не идет черный цвет. Ты походишь на смерть. — Может, я ею и являюсь? — кажется, от такой широкой улыбки у него скоро точно треснет лицо. — Скучал по твоему убитому юмору. Ты так и будешь гонять в одном лифчике или футболки для придурков?       Тэхун оглядел мельком, порыскал в сумках и накидао все на стол наспех, со словамт о том, это единственное что нашел он. Хотелось бы поблагодарить его за помощь, но сам проявил инициативу. Кажется, эти вещи остались от…предыдущих жертв. Накинула на майку пиджак потасканный, кожаную мини-юбку с заклепками и ботинки на грубой подошве. Она облегчённо улыбнулась, активно переодевшись в новые шмотки. — Дан, если честно…я хотел бы сказать тебе… — Я тоже, —грубо, но с утихшей позже горечью произнесла она.       Они оба стояли и глядели друг на друга. Ей стало больно видеть парня в таком подавленном состоянии, в груди забилось сердце от гнева на саму себя. Хочется покрепче обнять, прижаться своим телом и часами так сидеть, лишь бы ему не было одиноко. Но знает ведь, что этим ему никак не поможет сейчас. И нельзя. — Ты первый, уступаю, —отвернулась. — Мне нужна твоя помощь. Я хочу понять, что здесь творится и как работает это предприятие. — Хорошо. — Я зна…что? —Сон удивлённо посмотрел на нее. Ему казалось, что он потерял ее. Потерял частичку себя. Думал…навсегда. Боялся потерять ту? которую он добивался практически со школьной скамьи. Ну…как добивался…? Сами знаете… Девушка была лучиком света в его жизни да и просто хорошим человеком. — Я сказала, что помогу. У нас схожая цель, —утвердила. — Отлично, —довольно улыбнулся, — А ты…что хотела сказать? — Позже.       Видит, у нее руки покрыты странными царапин. Парень обнимает ее крепче, и бабочки глубоко в сердце танцуют ламбаду, потому что в жизни есть этот замечательный человек, чье присутствие греет лучше батарей. Они заходят снова в красную комнату, к связанным ребятам. У них в глазах сияет радость и они рады были видеть спасение в своих глазах. Как только тхэквондист отлепил со рта девушки ленту, та зарыдала и призналась в том, что очень рада видеть его. Но юноша быстро прикрыл рот ей рукой и сказал: — Заткнись. И слушай меня внимательно. Я отпущу всех вас, но не за просто так. Расскажите мне от начала и до конца обо всем, что увидели или услышали здесь.       Те замычали, задергались. Пытались как-то сообщить ему хоть что-то. А тот нетерпеливо спрашивает у них, мол, почему они молчат, пока Хео не толкнула его в бок и не указала: — Идиот. У них рот скотчем заклеен. — Не выпендривайся, —хмыкнул Тэхун и отлепил у одного из пропавших препятствие, — Вот. А теперь расскажи мне пожалуйста все как можно проще.       Паренек и рассказал ему коротко и понятно — это и нравилось Тэхуну, потому что с большими диалогами, сложными словами было тяжело думать вообще и это раздражало. Сон услышал, что на рассвете всех ребят должны поместить в грузовик и отправить на бойню, как скот. Потом кто-то завел речь о сделке, о том, что их хотят продать. Но когда Сону показали на сумку с пачками денег, то очень знатно удивился всему этому. Он открыл ту сумку и действительно застал большую сумму. Данби со скрещенными руками следила за ним и спросила: — Ты что-то придумал или тупо на деньги палишь? — Придумал. Тебе понравится идея, —кивнул головой парень, — Ты же любишь тему со связыванием? — Тэхун, это называется плетение узлов, а не твой гребанный шибари или бондаж. Иди на хер, —закатила глаза.       Имя его скользит по кончику языка, а он вдруг поднимает взгляд на нее и улыбается так, словно увидел сакуру, распускающуюся весной. Он щелкает перед ее носом пальцами и скалится победно. У него все схвачено.       Она жалеет, что доверила ему составить план. Потому что такой отбитый мог составить только отбитый хозяин. Ни больше, ни меньше. Данби считает, что глупости и лохотронство — ее призвание, или очередная подработка. У нее либо катастрофа, либо глобальная проблема, либо все сразу. Хотела бы кинуть ему в лицо парочку матов, потому план с попаданием как заложники на точку сделки — самое отбитое, однако не говорит, что не годный. Хео говорит ему о том, что он слишком уверен в себе, а юноша дует губы. «Если тебя грохнут, то я скидываться на похороны не буду, они нынче дорогие»—выплескивает из себя. «Ты первая, кто откопаешь меня»       И окажется прав.

***

      Если бы Дан знала, как же Сон воодушевлен этой идеей с грузовиком, то точно удивилась. Им удалось действительно проникнуть в грузовик, в которых затолкали детей и доставщикам дали деньги для мясника. Однако для такого плана решила поучаствовать и «Мама» Качхуль Фэма, она не могла просто сидеть сложа руки, пока Юна в опасности. Юна действительно в ней была и была крайне напугана. Для нее все это было в новинку, но когда среди детей увидела знакомое женское лицо, то обрадовалась ей, а позже застала и Тэхуна и незнакомку. — Она…с вами? —Юна кивает неуверенно головой в сторону девушки. — Я не в вашей спасательной бригаде, у меня просто общая цель с вашим «Папой», —и сморщилась от последнего слова так, будто в рот ей положили лимон. Хео сменила обойму, которую позаимствовала у того недоделанного насильника и подумала, что оно того все же может стоило. Юна дернулась, когда увидела пистолет, а «Мама» вдруг сердито глянула на ту: — Ты что, реально стрелять будешь? — Нет, по приколу таскаю его с собой, в качестве талисмана, —тут же, не робея, отвечает Дани этой девчонке, от которой тошнит похуже дочери менеджера Кима. — Ты уверен, что она нас не завалит? —та оборачивается к темноволосому и замечает его задумчивое выражение лица, которое сменилось на более мрачное, — Она похожа на тех, кому как раз доверять и нельзя. — А она умные вещи говорит, подумал бы ты, Тэхун, —кивает в сторону той девушка и усмехается коротко, — Но, по правде, мне глубоко плевать на вас. Хотела бы вас убить — сделала это еще тогда. Но с вами мороки больше, с телами не желаю возиться. — Так себе доверие вызывает, —отмечает Юна. — А я что? Втираюсь вам в доверие? Рубиново насрать, у меня свои планы, —дернула брезгливо уголком Данби и оглядела еще раз просуществующих. Все это дело действительно набирает более серьезные обороты, а ей бы все это до завтрашнего дня успеть.       «Мама» старается игнорировать все эти повадки девчонки, она ее не только раздражает, но и пугает по большей степени. Только вот знать бы, отчего Тэхун так о ней уверенно говорит да общается с ней куда легче. Подруга? Может, больше?.. Этот факт действительно заинтересовал. Когда решила спросить его о следующий этапах плана, то тот упрощённо ответил, что дальше ничего и не задумывал. Плана нет больше. Данби хлопает себя по лицу довольно громко и уже истерически-смирительно смеется, говорит: — На это было больше похоже. Импровизатор херов. — Проблемы? —выгнул бровь Сон и наклонился к ней, — Не слышал, чтобы ты хорошие идеи предлагала. Значит так, как только прибудем, берете детей и валите подальше. — Я не собираюсь нянчиться с ними, —смело заявляет Хео, — Не хочу лишней ответственности за их возможную погибель. — Есть идеи лучше? —Тэхун фыркнул. — Они тебе никогда не нравятся. — Ты в них либо убиваешь, либо делаешь что-то дикое. Тот мужик с гвоздем в руке типо не твоих рук дело, да? —покачал головой, — Я так и думал.       Сердце бешено било в груди. Такое волнение захватывало её лишь в моменты такие. Она смотрит на него, как на идиота, но на лицо сползает снисходительная ухмылка. Сон перебирает ребят и замечает одного из парней, что сам связанные руки себе освобдил. Как только хотел спросить его об этом, тот молодой человек поднимает голову и говорит: — Забавно. Похоже, у нас с тобой была одна и та же идея. — Ты ведь тот самый ублюдок, —и схватил его за загривок, оттянул назад так, чтобы в глаза всмотреться. Однако тот не побоялся его, напротив — зашипел, прижал палец к губам и ехидно попросил быть тише, мол, неужели он хочет все испортить. — Джошуа? Так ты был здесь?       И они оба поворачиваются к источнику голоса. Перед ними встала во весь рост Хео и перехватила руку Тэхуна с просьбой отпустить его. — А я думал они тебя с говном сожрали, хорошо держишься, —он принял ее руку помощи и отряхнулся, — Значит, ты с ним? — Не понял? —переглянулся с ней Тэхун. — Так. Вы двое, завалитесь, —несильно хлестанула их обоих по затылку и сказала: — Мы работаем сообща, чтобы каждый достиг своей цели. Неизвестно сколько там бандитов, поэтому возмущения засуньте свои в задницы и действуем по необходимости. — А ты чего раскомандовалась? —шокированно возмутился Джошуа. — Потому что вы двое ничего мудрого не предпримите, как избить тех. Тоже мне, два гения, думаете у вас на лице не написано? —парни слегка принадули губы, но это все походило для нее на детский сад, лямок только им не хватает, да горшков. Она массирует плавно свою переносицу и говорит о том, что юбка не самое подходящее для нее сейчас одежда, проще было в трусах гонять. — Вообще-то у меня была другая цель, —Джошуа врал как дышал.       Дан воровато выглянула на него, убеждаясь, что у него не было от слова совсем плана. — Ну? Я думал, ты придумаешь план, —произнес Тэхун, слегка хлопнув девчонку по плечу, — Данби? — План говняный, как и собственно наше трио, но выбора особо нет, —щурится слегка, — Воплощаете свои планы насчет бандитов, я попытаюсь найти хоть что-то, может, документы или кого-то. — Эй, —одерживает ее Сон и вытаскивает телефон, чтобы показать фотографию сбежавшей девочки-близнеца, — Если найдешь ее, помоги ей, ладно?       Черт. Он с этой девкой все возится. Джошуа догадывается, что теперь так наверняка задумано. — Не обещаю ничего, —и отводит рукой его телефон, — Грузовик остановился.       Стало предсказуемо тихо, как в забытом склепе. Пылинки хаотично танцуют в едва уловившем солнечном свете. Парни подходят к дверям, слышат с улицы чьи-то разговоры и как только щель становится яркой, Тэхун со всей силы выбивает двери, чуть-ли не с петель и сносит подальше мужчину. Сон недовольно простонал: — Как же меня раздражают разговоры про еду. Тошнит уже о них. — Базаришь, —одобренно кивает другой парень, пока Хео не спрыгнула и не осмотрела неизвестную им местность. Джошуа косо глянул на юношу и поинтересовался: — Слушай, я понимаю, что мы должны все разузнать в деталях, прежде чем начинать бить морды, но разве это не скучно? — В таком случае, —таинственно заявил Тэ, — Давай поспорим. Тот, кто одолеет больше бандитов и победит, заберет себе это предприятие. — Я в вашем споре не участвую, —отмахнулась девушка и вгрызается взглядом в бандитов. Выдает ухмылку. Пусть парни спорят, у нее больше времени хватит. Она завязывает волосы в хвост и кивает парням, а Джошуа говории напоследок: — Удачи. — Она вам пригодится, не мне.