останешься ли ты в Аду?

«Жизнь, которая и так у тебя на волоске, ради мести? Это крайне низко для тебя, Сангхун. Или же все-таки Хео Джун? Какая твоя сторона преодолееет другую…»

      Капитан, может быть, в чем-то и был прав. Он всегда вел двойную жизнь, как чертовы банальные супергерои в фильмах. Только вот Санг не всегда спасал людей во имя справедливости и «мир во всем мире». Он далеко не хороший человек, и не собирался гордиться своими достижениями, полученные за все года свои жизни. Мужчина сидел за столом своего союзника и закинул ноги на край стола, демонстрируя свои лакированную обувь, которая так и сияет от идеальной чистоты. На нем деловая одежда и совсем свежая, белая рубашка под пиджаком. — Я отказываюсь, —говорит ему другой мужчина, — Ты предлагаешь мне уничтожить данные твоего прошлого, предлагая что прости? Вот это?! Так ещё устроить дебошир. Я — не террорист.       И головой кивает в сторону металлического чемодана на столе, замечая чеширскую ухмылку человека. Сангхун ногой подтолкнул чуть ближе предмет с большим количеством содержимых зелёных бумажек. — Нужно больше? —говорит он. — Ты думаешь, все решается деньгами? —огромный человек, что нависал над столом, переспросил и хмуро оглядел каменное лицо товарища, — Ты же осознаешь, что это правительственное нарушение? — Высший совет не рассмотрит мои рекомендации насчёт корпорации, —поясняет, — Потому что они гребут бабло с Уроборос, а потому в тряпочку молчат. У них сейчас жопа сжалась и будут делать все, чтобы убрать меня через заказных людей, вне военной базы. Поэтому я предлагаю тебе удалить данные моего прошлого, словно меня того не существовало вовсе. Ты ведь способен на это, а я за тебя замолвлю словечко, будет что нужно — сделаю. Ты же знаешь, я держу свои обещания. — Это и пугает меня, мальчик мой, —мужчина старше Сангхуна потер щетину и вздохнул, — Ты воюешь один сразу против двух сторон. — Один? —всматривается замыленным уставшим взглядом на человека напротив. В последние месяцы ему пришлось осесть на одном месте, жизнь с каждым годом становились всё суровее. Пришёл момент, когда сил не осталось ровно настолько же, насколько и мыслей, — Я далеко не один. — Ох, мальчик мой, надеюсь, ты перевернешь историю в Южной Корее, —человек сел, упёрся ладонью в старый диван. Пытается приподняться и заглянуть тому за плечо, пока он нервно трясет ногой и пересчитывает в третий раз дрожащими от холода пальцами менее десятка пуль, — Эти билет в один конец, знай это. — Я покажу этим людям, кто действительно здесь крайне опасен и, как ты и сказал, ни одни деньги не смогут спасти их дешевые, пропитанные враньем, душонки. Они должны остановиться в процессе утопления себя в деньгах и насиловать людей своими препаратами, нелегальным бизнесом. — О, в Корее появился герой, как это мило, —хохотнул его друг, косо глядя на своих телохранителей, что валялись на полу все в крови и без сознания, — Или, скорее, антигерой? — Скорее, байронический герой¹, —поднимается на ноги. ¹ — герой выбирает стиль поведения злодея, подлеца, авантюриста, ошибочно считая его праведным, то есть заблуждаясь насчёт собственной правоты. — И почему ты не с этим своим другом? Ну, мужчина в очках, — наставническим тоном произносит тот, сжимая зубы и тихо шипя себе под нос от резкого движения и причинённой самой себе боли. А в какой-то момент показалось, что к этим неприятным ощущениям можно даже привыкнуть. Но нет. Всё ещё ужасно больно, но не остаётся ничего другого, кроме как терпеть. Сангхун действительно отшибленный и когда зол, или же огорчен, то словно бес, — А ты вырос из того росточка. — Давай без этого, —цедит сквозь зубы, вооружаясь нарытым некогда пистолетом, которым хочет — не хочет, но пришлось научиться пользоваться, — Я дал ему слово, что больше не впутаю его в это, так что забудем, Гарри.       Огромный мужчина всматривается в эти грустные, уставшие от боли и каждодневной борьбы за жизнь, глаза цвета гнивших осенних листьев и улыбается так тепло, как уже давно себя не чувствовал. — А чего при параде? На свиданку собрался? —хохочет. — Вот черт, точно! —подскочил Сангхун и пошёл мимо телохранителей, которых сам же и избил, — Сделай все по красоте, я зарегистрировал твою поддельную личность уже, люблю тебя, Гарри, ты лучший. — Чувствую, что он ой как их порвет… —подумал вслух тот, — Будет ли это героизмом или все же преступлением?

***

      В примерочной суета и это чувствуется каждой фиброй души, стоит перешагнуть порог магазина, в котором Лан выбирала красивую одежду вместе с Данби и Тэхуном. Они оба сидели на диванчике и смотрели крайне угрюмо на долгий процесс. Обычно внутри этого отдела с платьями всегда спокойно и уютно, словно тихий зимний вечер, проведённый у камина на мягком ковре. Но сейчас все суетились по разным сторонам и старательно пытались найти себе дело. — Данби, помоги мне пожалуйста, —произнесла. — Кажется, он просто предложил встретиться, а наряжаешься, словно на свадьбу, —из примерной послышался девичьий голос. — Предлагаешь мне идти в халате с морга? —ворчит женщина. — Они меня доведут до гроба, —закатил глаза Сон. — Тэхун, как тебе? —вышла Лан из примерочной в светлом джемпере, классических брюках, поверх которого было песочного оттенка плащ и элегантное украшение. — Мне кажется вы на миллион. — Люблю тебя, мой мальчик, —Хео послала ему воздушный поцелуй, пока дочь закатывала глаза и просила богов ускорить мамин процесс переодевания. — Она долго ещё? —шепотом спросил каштан. — Искренне надеюсь, что нет, иначе я не выдержу, —хохотнула истерично Дан, понимая, что вероятность того, что мама изменит мнение, равна почти половине. И тут больше зависит от самой женщины, нежели от кого-то другого. — Не ворчите, я уже все, —мама вышла в новом одеянии и покрутилась перед ними, — Нужно оставаться красивой ведь. — Ты и так красива, Лан, —внезапно к ним подходит мужчина в костюме, — Здравствуй и привет героям поменьше. — Тошнит от него, —рыкнул Сон, когда младшая Хео перекрыла рукой ему рот. — Да-да, привет, —закивала девчонка, — Как насчёт твистера? Здесь, в торговом центре? В него и взрослые играют, думаю, будет интересно. — Твистер? —переспросили взрослые. — Левая рука на жёлтый, —проговорила желтоглазая девушка, после чего старшая Хео вернула руку на синий цвет. — Напомни мне, как ты их уговорила? —спросил Тэ. — У Сангхуна в заднице батарейки.       Просунув между широко расставленных ног женщины свою голову, а затем плечи, Санг хлопнул ладонью по жёлтому кружку. Дан покрутила стрелав, но она остановилась на том же самом цвете. Лан устало застонала, чувствуя скорый проигрыш. С кряхтением, иногда теряя равновесие, мама дотянулась до нужного цвета. Теперь она буквально лежала на своем собеседнике животом и приподнялась на цыпочки, чтобы не упасть. В столь близком контакте, оба вспотевшие и тяжело дышащие, они не находились давно. — Я начинаю жалеть, что согласилась на эту авантюру, —ногу свело как не вовремя, но она можно более незаметно, попыталась размять конечность, за что получила шлепок от дочери по руке и недовольный возглас. — Я всё вижу! Левая нога на зелёный. Да не туда ставь, мама, —а девочка нагло улыбается и готова их ещё помучать. — Я все понимаю, но можно быстрее? Я бы хотел умереть под тобой, но не в таких обстоятельствах! — Ты сам лёг под меня, —хохот женщины был слышен, но она послушалась, плавно перемещаясь и гадая, что он имел в виду. — У меня был выбор, вообще-то, Лан. Ну, или упереться головой в твой задний бампер или пролезть тут. Пожалуйста, поставь на соседний круг, у меня у самого все затекает. — Ты специально? —шепнул Тэ. — Обожаю их двоих, надо помучать, —коварно захихикала.       Сангхун, осознавший свою оплошность, ведь теперь Лан навалилась на него всем своим весом, тихо простонал. Волосы лезли ему в глаза, лоб покрылся потом от тяжести. Но он терпел, ведь на кону была победа. — Чёрт бы побрал этот Твистер, —пробормотал он, — И удобно тебе там, на моей широкой спине? — Галерка! Правая нога на синий.       Почти с блаженством, он подтянул ногу ближе, из-за чего тело приподнялось, утягивая за собой Лан, что и так едва доставала до пола. Мысленно она подсчитывала, сколько же будет слушать клич мужчины. Тэхун сидел на диване и утыкался в телефон, пока эти трое активничали с столь детском занятии. Ещё через несколько ходов, Хео Лан, зажатая собственной ногой и головой мужчина, спросила: — Кому вообще пришла в голову идея играть в это? — Мне, а Сангхун поддержал, —подняла руку дочь. — Почему я не удивлена.       Как мог, Санг повернул голову, уткнувшись девушке в руку и осуждающе посмотрел на дочь. Даже несмотря на его гибкость, восторга от этой игры он не испытывал теперь. Но утереть нос Лан, ибо спор — святое, очень хотелось. Да и прикасаться к ней приятно. На каждый ход им требовались не только физически собраться, но и морально. — Чтоб я сыграл в это вновь, —правительственный агент, трясущейся от напряжения рукой потянулся к нужному цвету и почти упал на Хео, что и так держалась на личном упрямстве. — Сангхун, черт возьми! — Прости-прости, я сейчас поднимусь, —затрепетал он. Ноги с натяжкой слушались, болели, он хотел уже плюнуть на это, сдаться и поехать в магазин, но видел, как потрясывает ту и как тяжело вздымается её грудь. Она отпустила руки и упала на игровое поле, разметав волосы по зеленому цвету, где были ноги парня. Облегченно выдохнув, мужчина сполз вслед за нее и лёг рядом. Оба пытались отдышаться. — Обещаю, больше никаких настольных игр, где надо двигаться, — выдохнул, рывком поднялся и глянул на Данби, — Уяснила? — Так то-очно, —закатила глаза младшая Хео.       Очкастый, вспотевший, но довольный, ухватил женщину за руку и уложил обратно, притягивая к себе. На дружеские объятия это походило мало. — Задушишь. — Да ладно, я победил, ну и к черту, ай-да веселиться, —удовлетворённый выигрышем, прищурился Санг. Лан скептически посмотрела на него и укуталась в пальто, — Помнится, Данби, ты говорила, что в торговом центре есть кино? Давно не ходил в кино. Что скажете? — Его закрыли, —ответила она. — Ну что за невезение? —простонал мужчина, — А я думал наконец «Терминатора» глянуть. — Он же старый, а старые фильмы не показывают. — Как старый? —Сангхун не играл удивление, по выражению, по вскинутым бровям можно было бы понять, что тот выпал из социализации и времени на очень долгое время, — Серьёзно? — Сангхун, ты когда был в кинотеатре последний раз? —смеётся нелепо Лан. — Двадцать лет назад…ну и дела, что-то я постарел, тогда что насчёт…концерт The Beatles, Beonce? —почесал затылок. Он уже готов вывалить на женщину тонну бесполезной информации. Хотя, признаться честно, Лан приятно осознавать, что Сангхун ведёт себя как джентльмен и решает взять инициативу в свои руки. — Ещё скажи Scorpions, —хихикнула в кулак женщина, — Это старые американские группы, Санг. — Кажется, я в залете, —принял свое поражение мужчина в очках, — Тогда, по старой памяти, предлагаю сходить в одно кафе, или же на квест? Их же не перекрыли?       Данби косится на Тэхуна, который не менее удивлён. Однако она знает город как свои пять пальцев, никакие отзывы на сайтах не нужны. — Чувствую, я умру сегодня со скуки, пошли в файтинг-клуб? —наклонился у уху рыжий парень лиловласой. — Что такое файтинг-клуб? —поинтересовался мужчина. — Ну, клуб компьютерных игр, автоматов с играми. Ну, там пиксельные игры файтинга, —объяснила дочь Хео. — Интересно? — Вам бы хоть с управлением справиться, —хмыкает Тэ. — Это вызов? —встал перед ним Сангхун и заметно вздернул уголком губ. Сон оскалился, обнажил свои чистые зубы и с задором усмехнулся, провокационно осматривая мужчину, — Тогда сначала поедим и в файтинг-клуб, согласна, Лан? Или есть предложения получше? — Я в этом все равно ничего не понимаю, но оаз мы гуляем, то почему нет? —неловко заулыбалась, вслушиваясь в музыку, что играет в торговом центре. Довольно завораживающая и интересная. Кто бы только знал, что стоило Данби и Сангхуну прислушаться и словить ритм, как они оба воскликнули: «О, какая песня!». Оказывается, это одна из распространёных песен в Америке — «Bundles 2» Kayla Nicole feat. Taylor Girlz. Тэхун и Лан непонимающе глянули друг на друга, а затем на то, как те встали в центре большого зала и начали тех двоих позорить:       Дан согнула руки и двигала ими вверх и вниз в такт музыке. Направила кулак к плечу одну руку, подняла высоко, а другую опустила. И так меняла положение рук во время танца. А Сангхун, словив волну, двигал телом в такт, вдобавок включил движения бедрами. Двигал так искусно бедрами из стороны в сторону, вращая ими по кругу. И после этого сделал поворот на 90 градусов с каждым кругом рук. Вел уверено внешней ногой, что внутренняя нога оставалась в основном неподвижной, как будто поворачивался вокруг этой ноги.       Данби нравилось очень сильно, как они чувствовали ритм песни, как, не стесняясь, двигались телом, игнорируя прохожих. Им было хорошо вдвоём и было чертовски наплевать, что подумают другие люди. Наверное, ей так не было ни с кем комфортно, как с таким взрослым человеком, как Санг. Она шагала из стороны в сторону, хлопая в ладоши. Когда дошла до борта, решила попробовать хлопать в ладоши в такт музыке. После чего решила попробовать покачивать верхней частью тела вместе с движением. — О, Господи… —закатил глаза Тэ, — Мисс Хео, пойдёмте, мы не знаем их. — Хах, а они чувствуют друг друга, что думаешь, а? —женщина усмехнулась и скрыла лёгкое смущение на лице. Сон молча глянул на них и вздернул по-доброму уголок губы. — Может быть, —пожал плечами, — Лан, вам он нравится? — Почему спрашиваешь? — А если он окажется плохим человеком? —на этом тоне стал немного строже, — Не разочаруетесь? — Тэхун, он уже показал свою тёмную сторону, и если бы она была настолько ужасна и страшная, я бы не согласилась с ним встретиться. Что-то мне подсказывает, что он отличается от Джун Хёна и моего мужа. Не претендую его на мужа, но как человек он хороший, и все же хочется узнать о нем больше. — Значит, нравится? — Симпатизирую, если точнее, —замечает, как те двое танцовщиков идут к ним, и встречает их с улыбкой, — Натанцевались? — Просто невероятно, Йода, ты вроде старый, а так ловко двигаешься! —захохотала младшая Хео. — Я не старый! Я зрелый! — Старый, —ответили Тэхун и Данби. — Сдаюсь.       Дорога до заведения недолгая, всего пара кварталов, при желании могли бы пройти пешком, прогуляться заодно, но обычно у Лан нет остатка сил после тяжёлого рабочего дня на пешие прогулки, поэтому водительские права и свой собственный, пусть и не очень дорогой автомобиль становятся настоящим спасением. — Приехали, правильно, Санг? — паркует автомобиль у входа, поблизости довольно мало людей, да и внутри не то чтобы их больше. А мужчина кивает головой в такт снова музыки, на сей раз более иностранной — испанской. Не думала Хео, что Сангхун меломан и ему нравятся различные песни разных стран.       Открыв дверь, проходят внутрь, а небольшой звоночек над головой оповещает хозяина заведения о новых посетителях. Санг пропускает дам вперёд, и Тэхуна, а когда заходит сам, прикрывая за собой дверь, направляет всё своё внимание на оценку помещения. — Здесь тихо, —почти сразу подмечает Дан. — Именно поэтому мне и нравится это место, —занимает кресло в самом углу, куда проникал тусклый свет от напольной лампы. — Это кафе, —Сон продолжает анализировать обстановку, осматриваясь вокруг, — И библиотека, серьёзно? — Разве книги-повод для стыда? Что за молодёжь. Но, да. Это кофе три в одном, — улыбается мужчина в очках уголками губ, наблюдая за реакцией компании. — Сангхун, ты действительно читаешь? —шокировано спросила Лан, — И много ты успел прочитать здесь книг? — Почти все. Но больше всего мне нравятся книги Мураками, а из английского — Эрнест Хэмингуэй, Рэй Брэдбери, Стивен Кинг, Маргарет Митчелл. Заказывайте, я плачу. — О! Чудно! —Данби хлопнула в ладони и поднялась, — Тэхун, пойдём, поможешь мне с выбором, хочу докопаться до бариста. Ай-да. Сон неохотно встал и, замечая неловкую улыбку и понимающий кивок, отворачивается. — Кажется, она куда сообразительнее, —помечать ее мать, не сдерживая улыбки. — Да уж, меня это иногда настораживает, —согласился он, — Можно ли считать, что она добро на…ну…?.. — Ну, если сравнивать с тем, как она относилась к Джун Хёну, то…наверное? Тебе она больше доверяет, Сангхун.       Пока Лан делает заказ, диалог становится на паузу. Небольшая беседа с хозяином как и всегда вызывает у него искреннюю улыбку на губах. Этот милый старичок всегда делится каким-то особенным событием за день, сегодня это новый тыквенный пирог в меню. Снова повернувшись к собеседнице, Сан замечаешь на себе внимательный изучающий взгляд глаз. — У тебя красивая улыбка, —вдруг заявляет Лан, — Она словно живая, не такая, как у многих, — тут же добавляет. — Не сравнить с твоим голосом и глазами, банально звучит?.. — Вовсе нет, я так не считаю, спасибо, — смущённо отводит взгляд в сторону, кротко поблагодарив. После небольшой паузы мужчина немного подался вперед, будто пытаясь создать между вами минимальное расстояние и наклоняется, чтобы дальнейшие слова были услышаны только ею. — Я хоть и нахожусь в очках и не могу воспринимать свет, но ты стала исключением для меня, мне очень нравится проводить время с тобой и «твоими детьми». Мне действительно не хватало такого простого и человеческого общения. Я будто снова глотнул кислорода.       От его слов щёки неизбежно заливаются румянцем, который она не в силах контролировать. Санг быстро это подмечает и с некоторой неловкостью произносит: — Ох, кажется я не сдержался, все же смутил. Не могу не поделиться очевидным фактом. Прости. Просто мне действительно хочется слушать твой голос. Если бы у меня была синестезия, то твой голос был оттенком нежной лазури. — Ну что ты, все хорошо, — пытаясь собрать мысли воедино, отвечает, слегка покачав головой, — Мне ещё никто и никогда не говорил подобных комплиментов, в особенности, про голос. — Интересные ощущения. Давненько я не была на свиданиях. — О, так это все-таки «свидание»? —уместил лицо в ладони и ухмыльнулся. — Думаю…да? После долгого перерыва снова наконец с кем-то встретиться вне стен морга, — осторожно поднимает горячий напиток с блюдца, ухватившись за ручку и противоположный край, после чего подносит чашку к губам. — За последний год каков твой уровень сексуальной активности? — без задней мысли интересуется он, совсем спокойно. Лан давится активно свежеприготовленным карамельным латте, пытаетчя откашляться, в то время как Санн внимательно следит за ее действиями и мимикой. Кажется, он не имел опыт в свиданиях. — Так…ну… Санг, —пытаетсяпрогнать наиболее подходящие для данной ситуации фразы в голове, — Вообще-то, не принято говорить на первом свидании, я так понимаю, ты не знал?.. — Не знал. Прости. Мне в новинку это. Прошу прощения, я просто хотел понять, что ты за человек. Ты сказала, что давно ни с кем не была на свидании, но что насчёт сексуального удовлетворения? Людям ведь присуще заниматься сексом без эмоциональной привязки к партнёру и отношений как таковых. И я просто хотел понять, к какому типу ты относишься. — Звучит как дорос цифровой. Я ни с кем не спала, ясно? Больше не задавай такое, ладно? — ставит чашку обратно на блюдце, собирается с духом, раздумывая над тем, стоит ли быть настолько откровенной при первой же более или менее личной и неформальной встрече, — За последнее время у меня не было сексуальных партнёров, с Джун Хёном мы не успели, — переплетает нервно пальцы, смыкая их в замок, кладет руки на стол и звучно выдыхает — Я удовлетворила твоё любопытство? — Прости, я веду себя странно, у меня мозг отключается и я начинаю нервничать. —Давай поговорим на более нейтральные темы, — откидывается на спинку кресла и внимательно глядит на него, — Как ты долго ты работаешь агентом и как все же познакомился с Кимом? — Вопросы о работе на свиданиях имеют отрицательный характер. Это не лучшая тема для диалога. Разве нет? — Раз ты успел спросить меня о том, сколько раз я занималась сексом за это время, то, наверное, уже никакой вопрос с моей стороны не испортит этот разговор. Верно? — Хм, верно, —лёгкий кивок головы, а после поступил длительный рассказ о знакомстве. Вышло действительно долговато, но крайне интересно, аж дух захватывал. — В этом весь Ким. Но муж меня с ним знакомио и ничуть не изменился. Вы с ним на последней встречи не очень хорошо разговаривали, вы ведь не поругались? — Нет, просто я дал ему слово больше не встречать его в свои проблемы. И это касается и тебя. Буду стараться. Вы оба мне важные люди, —рука осторожно ложится на руку Сангхуна, тот смотрит на женские пальцы, удобно устроившиеся на его, поднимает глаза на лицо и они тут сталкиваются взглядами. — О, извини, подумала, что будет уместно. Ты очень сильно переживаешь за других.       Он притих. И эта тишина напрягает ее куда больше, чем возможное словесное порицание действий. Сангхун в одно движение приподнимается на стуле, почти опрокидывая его на пол от резкого движения. Лан дергается, и людей вокруг нет, а Данби и Тэхун ушли в другой зал. Он подаётся вперёд, осторожно накрывает уже ее пальцы своей ладонью и оставляет лёгкий, почти невесомый поцелуй в уголке лановских губ. После этого как ни в чём не бывало садится обратно на место, поправляя слегка вздёрнутые полы пиджака. — О, прости, подумал, будет уместно, — повторяет за Хео фразу, оправдывая тем самым свои действия. Мужчина снова обезоруживающе улыбается, поэтому даже не пытается дама возразить. — А…да…более чем. —широко распахнула глаза женщина и поперхнулась изнутри, — Довольно…смело. Да. — Так, это перекрывает мои ужасные вопросы? И где дети? — Ловко перекрыл, очень. Не знаю, где они, хочешь проверить? — Думаю, да.

***

— Лим, какого черта? —застывает на пороге Хан и вглядывается в потемки, и только когда глаза привыкли к сумеркам, она в состоянии разглядеть Чхана в крови на разобранной постели. Страх сковывает ее душу, сердце, агрессивно сдавливает горло. Хотелось очень обрушить на его голову кучу нравоучений наставническим тоном и обматерить на чем свет стоит, но вместо слов слетает лишь сдавленный стон.       Приглушенный золотистый свет разливается по комнате, освещая неподвижного парня на скомканных и насквозь промокших от пота простынях. — Ну чего? —говорит отстранённо, словно чужому человеку, который ворвался в его квартиру, в его дом без особо разрешения. Девушка не могла ему позволить обращаться с ней в таком тоне, а потому несильно щелкнула по лбу пальцами и села возле кровати, — Извини, сегодня не выйдет научить водить. Не мой день. — Может, ты удосужишься мне рассказать, а? —вспылила ненароком розовласая и сморщила свой бледноватый носик.       Кровь размазалась по груди размытыми и хаотичными линиями, и запеклась вокруг отверстия от пули в плече, которая, кажется, прошла на вылет. — Блять! — требовательно похлопывает его по влажным щекам, чтобы он пришел в сознание, — Чхан, еблан ты этакий, алло!       Он бессвязно мычит и шатается из стороны в сторону. Лим должен прийти в себя, иначе Хан не сможет оказать помощь. Голова его склонена, а подбородок прижат к груди. Он до сих пор в полубессознательном состоянии. Мокрые пряди волос спадают на лоб, прикрывая глаза. — Ну все, я вызову скорую, —у нее кончается терпение, а страх внутри чувствует нервозность и отчаяние, метко нанося удары в цель. Дурные мысли снова лезут в голову. — Не нужно, —еле-еле простанывает юноша, — Мне просто надо было перевести дыхание. Все хорошо, как день прошёл? — Ты своём ебланутый?! У тебя тут все в крови, а ты меня спрашиваешь «как дела»? —истерично вскипнула, — Ты начинаешь мне действовать на нервы, придурок. — Да ладно, я любя. — ХВАТИТ ТАК ДЕЛАТЬ, ЭЙ! — А что такого? —наклонил он голову в сторону. — Тебе совсем поебать?! Прекрати так делать, Лим Чхан!       Он отрывисто дышит, и его широкая грудь хаотично вздымается. — Не могу сдержать обещание, кажется, —смеётся и чувствует, как обезболивающее действует. Парень зажмуривается как ребенок и перебирает губками, отсчитывая секунды до окончания пыток. — Тебе кажется это блять смешным? Смешным?! —истерично взвизгивает и злитсясама на себя за несдержанность, — И что вообще твои слова значат, а? — То и значит, Кёуль, —смотрит в упор, продолжая стискивать губы, а затем это перерастает в нечто скалящееся, нечто истеричное и защитное, — Все предельно просто. Я подсел на тебя, как на героин. А ты знаешь, что я был тем еще наркоманом. — Чхан, какого-… — Расслабься. Это шутка. Я издеваюсь, —залился смехом и тут же простонал от боли, — Вот, у меня задание дня — «напугать своего друга», —и показал ей на телефоне задание, — Вот и напугал.       Хан непонимающе глянула на него и села в позу лотоса перед его столиком. — Откуда у тебя кровь? —спрашивает она, — У тебя пулевое! — Да не пулевое, это те ебланы, которых мы пиздили, точнее, ты пиздила. Видимо, решили отомстить, да все нормально, жить буду. Не первый раз, ха. Сказали, еще раз появимся-трупами будут.       Кёуль, достав с холодильника остатки курочки в контейнере, села за столик и молчаливо слушала парня, который, казалось бы, увлекательно рассказывал о том, как же ему прилетело, пока розовласой не было. Он не задумывался о том, что она могла подумать о том, мол, трус и слабак. Чхан в самом деле таков и был, даже не отрицает. Так чего греха таить? Ему привычно разговаривать с самим собой, зная, что слушает только он. Но сегодня, видимо, день исключений, ибо Хан сидит у него дома, в хламе, и ест, не заморачиваясь. — В следующий раз возьму с собой Сон Тэхуна и мы их трупы закопаем, придурки, —прокомментировала Кёуль, усмехаясь настырно.       Он слабо соображал. Мнимая надежда не отпускала всё это время, и пусть в груди сердце билось быстрее, Лим далеко не сразу отреагировал на знакомое лицо перед собой. Кёуль не реагировала больше на его шутки, шуточные подкаты, просто пропускала мимо ушей. Зеленоглазый пытается сделать вдох в тот же момент, как такой родной тембр голоса впивается в барабанные перепонки, но тут же чувствует приступ удушья, лёгкие будто вмиг схлопнулись и не дали набраться духу, чтобы что-то ответить. — Да ну, зачем замарачиваться, —после продолжительной паузы вдруг спрашивает. В голосе чувствуется неприязнь, немного отвращения, куча непонимания и совсем чуть-чуть тихого смирения. — Ну да, приятнее получать тумаки? Ты такой слабак, —кривая ухмылка вырисовывается на слегка грустном лице девушки, он не подаёт виду, что рад ек подавленности, пусть и не особо понимает её причину. — Слабак? Ну, да, —надменно фыркает в ответ, вскидывая бровь. Самому становится противно от собственного поведения, но пути назад нет, следовало и дальше придерживаться образа безразличной сучки, — Да и с какой стати тебе это судить? — С того, что мне приходится прикривать твою жопу, ибо Ван-Гук мне все мозги вынесет, —пригрозила ему косточкой от курицы.       Парень горько усмехается, осознавая, насколько онв не права и насколько был не прав он, что допустил всё это: поникший взгляд, который то-ли не доверяет, то-ли уже боится смотреть. Кёуль чувствовала, что он нуждается в более честных ответах, но и вываливать всё в одно мгновение посчитала неправильным. Девушка явно не готовилась заранее к этому разговору. И не потому, что не хотела или ей было плевать, а потому, что становилось слишком страшно. Ведь Ван-Гук далеко не причем в этом. Ссыкотно думать о том, как же этот чокнутый отреагирует на поступок, страшно прокручивать в голове варианты развития событий. — Это похоже на него, —вздыхает Лим, — Он меня любит больше, чем ты. — А с чего мне тебя любить? И за что? — А как же за красивые глазки? —хлопает наигранно ими. — Ты где здесь видишь красивые глазки? — злость отпустила в первые тридцать секунд, но вот желание захохотать вперемешку с мыслью, что нужно держаться и не показывать свои истинные чувства всё ещё брали вверх. Собеседник грустно хмыкает себе под нос, засовывая руки в карманы джинсов и опуская голову вниз. — Ой, все, ешь курочку молча, —цокнул парень. — Кстати вкусная, —подмечает. — Правда? Сам готовил, —мимолетная улыбка пролетела у него на лице, — Хочешь, еще как-нибудь приготовлю? — Не откажусь от халявной курочки, так что, зовем Тэхуна пиздить их? —хохочет. — Не нужно, спасибо, —кланится неспеша и взмахнул невольно рукой.       Кёуль удивлённо глянула на его запястье, на котором висел браслет, словно он его так и не снимал с последней их встречи. Хан не знала, что и отметить. Паренёк по-доброму улыбается уголками губ, едва заметно, но это не ускользает от внимания маленькой девчонки. Приятная тишина окутывает двоих, даря прекрасные секунды наслаждения компанией друг друга. — Пошли на крышу? —спрашивает Чхан. Он, не дожидаясь ответа, накидывает куртку, идет ближе к выходу, а та, доедая параллельно курицу, идёт следом за ним, не накинув толком.       Хан врывается, словно снег в апреле, на крышу и дышит как загнанная лошадь. Пробежка по лестнице на седьмой этаж — тяжелое испытание для человека, который не привык к изнуряющим нагрузкам. На свежем воздухе дышать легче. Кёуль готова была обматерить его. Грудная клетка расправляется и буйственные потоки кислорода проникают в легкие. Порывистый ветер бьет в лицо и щиплет кожу. — Смерти моей желаешь, кретин?! — Слишком просто для меня, — с кривой ухмылкой помечает, наблюдая за ее попытками отдышаться. Усиливающие порывы холодного ветра треплют розовые волосы. — Скорее, слишком смело для тебя, —Хан садится рядом на холодный бетон, свесив ноги через край.       Лим смотрит далеко вперед, рассматривая то, чего никогда не сможет увидеть. Грудь с трудом поднимается, застывает на несколько секунду без движений и снова опускает, а с его бедных и тонких губ слетает глухой свист. — О чем думаешь? — О будущем, которого у меня не будет, —поговаривает с каплей иронии, — Рано или поздно вы все обзаведетесь семьями и я останусь один, буду торчать в сервисе, гонять на тачках…гнить от черноты внутри.       Зеленоглазый снова глубоко вздыхает, и Хан вместе с ним, только легко и свободно, а он надрывисто. — Умру ебаным слабаком. Иногда я жалею о том, что не случилось у меня передозировки пару месяцев назад, —упрямо смотрит куда-то за горизонт, жадно поглощая взглядом всё, что может увидеть на таком расстоянии. — Тьфу, только слабаки такое говорят, а ты попробуй жить, что тебе Данби говорила? «Живи назло всем и переживи их всех» — ветер уносит ее умную речь в никуда, только клубок пара, сорвавшийся с губ вместе со словами, подтверждает их сказанность, — Если ещё раз ляпнешь что-то типо этого, ударю. — Хах, хорошо, —поднимает ладони перед ней и встречает прохладную погоду, — Ты кажется собиралась в офис, нет? — Они все равно без меня ничего не сделают, подождут, —отмахнулась Хан. — Спасибо, —поворачивается к ней и склоняет голову, — За все. — Без проблем, не беси меня и мы будем отличными друзьями, —цыкнула та и скрестила руки на груди.

***

      У нее одна жизнь, а творит такое, словно их, как у кошки, целых девять. Девушка долгое время следила за тем, чтобы Сангхун выдал себя как-то, намекнул на подозрения, но он был с ее мамой самым обычным человеком, что любил танцевать и получал удовольствие от проведенного времени с ней, с Дан. Санг действительно не понимал ничего в компьютерных играх, в местах, например, файтинг-клубе. Если Дани и пыталась ему объяснить, то мужчина всячески путал то, кнопки, то систему сюжетной линии. Тэ только с задором глядел на очередное поражение этого человека и неумение его играть приводило к усмешке. Каштан, будет честен хотя бы самому себе, в глубине души был рад за лиловласую девчонку, что бок о бок стояла с Сангом и веселилась. Может быть, ей действительно стоило отвлечься от всей этой суеты криминального типа. Может быть и ему следовало.       На самом деле ему всячески плевать на то, что у него происходит в жизни, если это никак не угрожает его близким и девушке, то значит не все так плохо и можно жить дальше.       Они действительно хорошо провели время, Сон по большей части находился с Хео Лан и косо глядел на очередной глупый коллаб между мужчиной в очках и девочкой метр полтора. Мама со слабой улыбкой глядела на счастливых ребят, отпивая зелёный чай, и Сон, готов был предположить, что она за последнее время впервые так радуется. «Вы сегодня прям светитесь» —подмечает столь очевидный факт. «Это так заметно?» —Хео покосилась на него и слегка неловко отвела тут же взгляд. Наверное, у нее все на лбу написано, а потому и отвертеться не может. Чего уж врать, если ей человек действительно нравится и ничуть не жалеет о его компании. Или же это просто имитация и избегание истинных чувств к далекому, прошлому человеку, которому она однажды отдала сердце, свою жизнь и подарила новую. «Да, но грустите также, но не от печали. Вы чувствуете себя словно мёртвой?» «Все мы будем мертвы» — проговорила женщина, спокойно разливая по чашкам чай. Сказание с особой мыслью, ему так почудилось. Их существование нельзя было сравнить с везением. Особенным человеком Лан себя вообще не чувствовала. «Но, как ни крути, вы в глубине души любите совсем ни его, ни Джун Хёна, а отца Данби. Это на вас похоже» «Он мёртв, с этим ничего не поделаешь, мой мальчик. Так устроено, но если мы что-то теряем, то не сможем так быстро отпустить. А если отпустили, то любовь ли это было?»       Тэхун отводит взгляд и шумно выдыхает. Его этот разговор натолкнул на различные, не дающие покоя, мысли. Они теснили стенки головного мозга и приносили невольно лёгкую боль. Сон, прижимая кошку к груди, чтоб хоть боль немного облегчить терзащие догадки обо всем. В голове всплывают слова из песни, которая слишком глубоко сидит внутри «Под твоим окном, как под колпаком…кофе с молоком, пахнет весь дом…». Прижимая пушистый комочек всё сильнее, слышит тхэквондист ласковое мурчанье, вибрации которые отдаются под кожу. Докуривает сигарету, встречая время с осознанием, что снова не лёг в нужное время спать. Раз уж его снова мучает бессоница, то, стоит прогуляться и просто подышать воздухом, не будет же будить Данби ради этого, она и так меньше него спит, если вообще помнит, что такое сон.       Тушит сигарету о забор и накидывает на себя куртку, прогуливаясь по краю улицы, которая еле освещала ему дорогу. Ночью ему приходит крайне много мыслей, и избавиться от них просто не может, они въедаются, присасываются и не дают спокойно дышать. — Ну и чертовщина, в какое же дерьмо мы встряли, —комментирует Сон, подытожив конечную ситуацию. — Вы видели только айсберг всего дерьма, —мужской голос позади заставил вздрогнуть и импульсивно развернуться Тэхуна назад. Никого не было и вовсе, ему не могло показаться, он ещё при своем уме. А когда вернул голову на место, то у стены заметил сидящего на корточках Сангхуна, зажигая кончик сигареты, — Не дёргайся так, если б хотел тронуть, то давно тебя утопил, у тебя ведь это до сих пор триггерное воспоминание? — Эй, старик, —он подошёл к нему и схватил за воротник, упором сверля недовольными глазами, — Че ты там вякнул? — Говорю, мне нужна твоя помощь. Буду прям и краток: мне нужно, чтобы ты помог выбраться дочери директора компании — Чанг Дахён, они ее рассекретили и теперь у нее проблемы. Насчёт того полицейского ничего не знаю, но у нас есть шанс разоблачить его. — Сами разбирайтесь с этой ебантиной, —кривится Тэ, — Я не буду подставлять свой зад ради какой-то девчонки и старика в очках. — Тогда вы долго будете копаться с поиском и разоблачением Ли Джинхо, как тебе таков расклад, парень? — Вы мне что, ультиматум ставите?! — Уже поставил, —на лице у Сангхуна проскользнула злобная улыбка, граничащаяся с безумием и недоброжелательностью. Он аккуратно вылез из хватки тхэквондиста и кивнул головой, — Идем. — Куда? — К моему старому знакомому, думаю, он теперь не будет против соучастия, —проговорил.       С виду погода давала ложное понимание такого времени, ведь серые облака и туман перекрывали красочность города. Омертвляющая тишина уже могла расслабить свою «жертву» в объятиях прохладного и влажного ветра, но мычание Сангхуна, что напевал неизвестную мелодию, перебивал. И слышится глухой звук зажигалки, которая при помощи кнопки выдала небольшое пламя, поджигая конец сигареты. Тэхун, конечно, был слегка в смятении. Мужчина протягивает сигарету. — Не придуривайся, знаю, что куришь иногда. — Не дохуя ли вы знаете? —но все же берет, кивает головой в знак благодарности. Дым вырывается из губ через пару секунд, а после него слышится тяжёлый вдох. — Работа такая, —поясняет, — Это тебе не ногами размахиваться направо и налево. — Эй, како-… — Лицо попроще сделай, —повернулся к нему несильно мужчина, тем самым напомнив Тэхуну о том, что эта ебаная привычка с такой фразой засела в печенках ещё от Хео Данби, аж бесит вдоль и поперек. Сон, прикрыв глаза, в эту же секунду чувствует некое облегчение. — И куда мы идем? —спрашивает Тэ. — К давнему другу твоего отца, —его взгляд был расслабленным, из-за чего было тяжело догадаться, что чувствует, хотя бы приблизительно. — Моего отца? Вы знаете моего батю? — Это так странно? —приподнимает бровь.       Тёмное, почти пустое помещение пропахло сыростью. Этот мерзкий аромат, напоминающий лишь о боли, звонком лязганьи цепей и металлическом привкусе на языке. Для Сангхуна это было домом для пыток, потому что его держали на крепкой цепи, сковав шею в плотный ошейник. Ощущал себя зверем, чье бешенство пытались сдержать. Как бы ни старался, ни со слезами, ни с муками он никак не мог достать и перегрызть душащее кольцо, и когтями снять так же не выходило. — Что за это место? —спрашивает с опаской. — Раньше это было место нелегальной организации, что торговали эротическими фотографиями пойманных девушек, сейчас же — мой дом и оружейная и место, где меня пытали. Ты первый, кто знает о ней, —совершенно спокойно ответил, — Однако сейчас здесь куда безопаснее, хоть и выглядит непрезентабельно. — Угараете? — Хотелось бы.       Шутки шутками, но в данном случае лжи так таковой не было. Лишь тишина и противный запах сырости долгое время сопровождали место. — И кто вас так? — Ли Джинхо, когда я однажды попался ему. Я скмел сбежать, на тот самый цех, но не надолго, —проговорил. Мужчина быстро выучил, что здесь правит лишь жестокость, боль и кровь, — Я долгое время получал очень сильно пропиздонов от всех, за то, что любил хитрить и лезть не в свое дело. — И зачем вы ему? Хотя, стреляете вы пиздецки хорошо, может, вы наемником раньше был? — Глупости, там помереть шансов больше, чем на моей работе, а платят не всегда ожидаемо, —сказал, — Кому-то нужны хоть какие-то деньги, кто-то ими работают от получения удовольствия, но точно не из-за того, что это была их мечта. — А вы на кой хер на такую работу устроились? — Я не устраивался, меня насильно отправили, а потом оказалась подготовкой для военно-служающих, —тон стал строже и четче, — Я не выбирал себе эту работу, потом стало просто привычкой, а сейчас — единственным шансом сделать что-то хорошее. — Очень трогательно, вот только вы мне кажетесь мудаком. — Нихуя не кажется. — Тогда оставьте в покое маму Лан, потому что если я узнаю, что вы с ней что-то сделали, я буду иначе разговаривать. — А я думал ты будешь грозится ножками своими убить меня, а ты оказывается разговор решил обойтись, —смеётся, — Ты ведь тоже мудак, но я же не говорю тебе о том, чтобы ты с Данби не встречался. — Она моя девушка, а Лан вы никто. — Был бы я никто, то она не пошла со мной на свидание, согласись? — Вы что, с Данби на пару любите мне язык заговаривать и стрелки переводить и все эти фишки диалектные применять?! Вот реально, вас нельзя двоих оставлять. Вы, случаем, не родственник ее?! — К счастью, нет, иначе я бы не симпатизировал к ее маме. Или инцест-дело семейное? — Семейное? — Это шутка, не воспринимай все серьёзно, парень, —отмахнулся, — Да и я был бы ужасным для нее родственником, согласись.       Данби заставила пройти Тэхуна через слишком многое. Девчонки трепещут языками о том, что только мальчишки способны на разграбление чужих сердец, но все это — хрень, вытащенная из американской музыкальной попсы. В последнее время у женского пола выросли когти, а зубы превратились в клыки, и они не защищаются, а нападают.       Теперь он не может спокойно дышать без чужого поглаживания по голове, стал таким неуверенным в себе, винит себя в каждой проблеме, и да, Сон убежден, что вина за это полностью лежит на ее плечах. Ему хочется разбить фарфоровую голову об мрамор, ведь она всегда одаривала его произведениями искусства, в ответ запрашивая царапины, ссадины и синяки на сердечной мышце. Каштан клянется, что не злится, но надеется, что их совместные фотографии иногда будут застревать у нее в горле, и будет вспоминать о нем с горечью на языке. — Мне неинтересно об этом говорить. — Вот как? —удивился Санг, — Давно вы с ней вместе? Какая она? — Вы сами знаете ответ, вы же суперагент, —рыкнул. — Мое мнение-мое, а твое мнение-твое. Чувствуй разницу. — Чокнутая, безбашенная, двоякая, смелая и чуткая. Заботливая и снисходительная, иногда вовремя включает мозг, а иногда делает такие абсурдные вещи. Словесно убьет врага и придумает, как выйти из ситуации сухой. Но здесь также работает и другая: пугливая, боится самой себя, не принимает помощь для себя. Беспокоится за свою агрессию. Достаточно? — Более чем, благодарю. — Сангхун, какого черта-… —в помещение вбегает мужчина в деловитой одежде и, от дождя, заглаживает мокрые локоны цвета смолы назад. Стоило только ему отдышаться, как поднимает глаза на молодого человека и удивляется: — Тэхун? — Дядя Ким? — Ну, вот, хоть вас не знакомить, —равнодушно отвечает Санг, перезаряжая пистолет, — Как погодка, Ким? — Издеваешься?! —вспыхнул спичкой мужчина, — Где Минджи?! Где, черта с два, моя дочь? — Остынь, Ким, сейчас ругань не к месту, —садится за стол мужчина и собирает полную экипировку для чего-то определённо кровавого. — ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ? —кулаком ударил по его столу, — Она ребёнок! Какого хера, Сангхун?! Я обещал ей жить спокойно, как раньше. Как она там оказалась?! — Я знаю, что она ребёнок, но сейчас не только она в эпицентре опасности, —поясняет, — Уроборос. Дочь директора Чанга помогала Данби в расследовании, но все накрылось медным тазом. Дахён не менее в жопе. Я выяснил от полицейского, что с ней дружит, то, что корпорация охотится за несовершеннолетними детьми, которые никому не нужны — наркоманами, подростками из неблагополучных семей, бездомными или же беглецами. На них ставят опыты или же подсаживают на препарат. — Пиздец, —говорит Тэхун, — Этих уебков я больше всего в жизни ненавижу. Если это правда, то их надо уже правительству сдать, еблана кусок они. — Во, парень соображалку включил, —щелкает пальцами Сангхун, — Ким, помоги нам и мы поможем тебе спасти Минджи. — Я соглашусь только из-за моей дочери, а не из-за тебя и твоих закидонов, —фыркает код 66, — Я бы на твоём месте и о своём ребенке подумал, и целиком вообще о семье. — Так у вас реально семья есть, а вы гоняетесь за матерью Данби?! —Сона это заставило в штыки встать, — Реально скучно живётся? Мудак. — О, Господи…—потирая руками лицо, простонал со злостью Сангхун, — Вы закончили? Ибо мы идём сейчас. Не хочу говорить с вами двумя о том, какой я плохой и бла-бла. — А Данби? — Что Данби? Я не говорил о ней. — Вы о ней так печетесь, как о своем ребенке. Да блять, она вам-никто.       Повисла тишина. Сангхун отвернулся и грубо ответил: — Ты прав. Она-мой инструмент для черной работы, неплохое оружие для массового поражения. Позвоню-ка ей.       Неизвестно, чем тогда думал Сангхун, но то, что он позвонил в позднее время девочке, напомнило Тэхуну о том, как же блять он терпеть не может таких мужланов. Стоит поперек горла и блевануть охото. Пару словечек и он отключает телефон и говорит, что проблема решена и у них будет запасной вариант в плане. Сона это сильнее подкололо, а потому он прижал мужчину к стене и с упором на ногу, замахнул ее на стену. — Слышь, мудак, ещё раз назовёшь Данби «инструмент» или «оружием массового поражения», я тебе все зубы пересчитаю. Уебан ненормальный, она-человек, а не вещь. — Не обращай внимание на него, он-провокатор, —кладёт руку на плечо Тэхуна Менеджер Ким, — Он ещё по молодости таким был, дар у него такой. — Или проклятие, две стороны одной монеты, —уточнил, — Не злись, парень, она сама на это согласилась, я не принуждал. К тому же, мы имеем одну общую цель. — Они-дети, это опасно, я тебе ни раз об этом говорил, —Ким на секунду опять включил режим лучшего отца, от которого Санга уже пятый раз тошнит. Знает же, что такой же хреновый отец, а делает вид, что здесь самый адекватный. Но это его выбор, ему плевать. — Дети? Не вижу никаких здесь детей, —наигранно удивился мужчина, надевая прочный бронежилет, который он прикрыл своим красивым и уверенным пиджаком. Сангу, если честно, осторченело говорить одно да потому, что это далеко уже не дети с детсада, — Я вижу здесь хорошего бойца, что участвовал в противостоянии с международной группировкой. — О, комплименты полетели, —задумчиво отметил Тэхун, закидывая голову назад, — Но это правда, я не просто блять там какой-то ребён-…       Ким влепил ему подзатыльник. — Цензурнее. — Ауч, черт, ладно, —прошипел юноша.       С самого детства, сколько себя младший Сон помнит, дядя Ким воспитывал в нем борца с вежливостью к старшим и к другим. Хотя, все же иногда, Тэхуна пробирало и забывал толком о том, чему учил столь достопочтенный дядя. Они выходят на улицу, слышат как Сангхун напевает себе песню и выходит вперёд, закидывая руки в карманы брюк. — О, вспомнишь солнце — вот и лучик! —говорит восхищенно. — И вам доброе утро, —отвечает сонно Данби и оглядывает всех присутствующих недовольным взглядом, — Надеюсь, это важное?       Видимо, она одевалась наспех, однако вышло все по ее настроению, как обычно: чёрный топ, что закрывало все, что природа наградила ее. Кожаная юбка выше колен, с которыми шли колготки в крупную сетку. И для всего этого образа ей хватило ботинок на устойчивой подошве и кожаных браслетов с кольцами. — Ты сегодня при параде, смерть что-ли встречаешь? — Ага, твою, —зевая, ответила Хео и оттопырила ему средний палец, — Так, почему Тэхун здесь раньше, чем я? — Я думал, что ты рада меня видеть, —закатил глаза Сон. — Я проснулась полчаса назад, точнее тело проснулось, а мозг-нет. Так что я никого из присутствующих не рада видеть. А ещё я не попила кофе, мне срочно нужен кофе. Раз Сангхун меня разбудил, то и купит мне его. — Какой? — Капучино с сиропом манго и перцом чили, —ответила, — Люблю острые ощущения. — Что-то по типу наесться острой лапши, заесть это такими же топокки, а потом, как угарелая, бежать в одной футболке в ближайший магазин за водой, потому что в доме отключили воду? — Вот кто тебя за язык тянул, Тэхун? —фыркнула, — Ну да, по типу этого.       Он смотрит на нее, и вроде бы смысл жизнь всплывает. И, казалось бы, что в ней нет чего-то уникального: обычная девочка, ростом — далеко не модель, с вечными синяками по глазами, омерзительным языком и, в общем, если говорить по фактам, то ничего в ней особенного, да, конечно, классная, но таких, как она, десятки-сотни-тысячи. Наверное? Хотя… Может, он не прав.       Ее волосы слишком хорошо сочетаются со спелой сливой, а еще слишком хорошо смотрятся на обложке популярного модного журнала. И рот парнишки открывается в букву «о» в моменте немого восхищения, в том самом моменте, когда осознает, что в неё можно было влюбиться ещё сильнее.       Черт, наверное, он абсолютно неправ. — Значит, план Дахён пошел по пятой точке, —подытожила, — На самом деле, не хочется мне ее спасать. Стерва та ещё, но раз уж у меня с ней был договор, то надо хоть попытаться. Каков план? Надеюсь, не ворваться в корпорацию и сказать «Эй, сучки, мамочка дома!» и разъебать охрану, попытать работников о местоположении директоров Чанга и второго — скандинава и разоблачить.       Менеджер Ким и Тэхун покосились с интересом в сторону Сангхуна, который подавился и поднял испуганно ладони перед ними. — Как вы думали так обо мне? Я настолько, по вашему, идиот?       Секундная тишина. — Ладно, я — идиот.

***

      Здесь очень тихо. Ей тяжело было дышать. Все же это не место, а сплошная клетка для бездомных детей, подростков, которые никому не нужны. Повезло же, что места эти знает и всякие уловки. Ветер холодил нежную, увлажненную дорогими кремами, кожу, но даже его порывы казались Чанг Дахён слишком громкими. Он расщатывал покрытые почками ветви деревьев, будто специально подсказывая недругам, что она здесь. Девушка внимательно смотрела под ноги, обходя оставленные наспех ящики с запасами на выходе из здания. Иногда на глаза ей попадались прикрытые тела.       Раньше от подобных сцен агрессивно крутило живот, но сейчас уже привыкла к такому дерьму. И порой не может отличить элементарно скручивающее нутро чувство страха от простого ощущения голода. «Вляпалась же я по самую…»—в мыслях Дахён все смешалось.       Вслушиваясь в тишину, сжимая ремешок поясной сумки, в которой у нее были лишь противоэпилептические препараты (лекарства от эпилепсии, кто не в курсе) и кошелёк с большой суммой. Сейчас уж ей деньги не нужны и вовсе, тут бы выжить.       Делает вдох, выдыхает плавно, смотря в пустоту. Пытается понять природу данного заведения, который слышит вдали. На четвертом выдохе все-таки решается Дахён сделать шаг внутрь. Еще один склад и в нем уже были инструменты, которые не имели срока годности. К счастью, она не слышит и не видит опасности, поэтому нетерпеливо быстро ступает босиком по кафельному покрытию, а затем обходит стойку охраны. Нынче их не было, а это очень странно. Чанг начинает осматривать стол и полки, проверяя, есть ли там что-то полезное. Присев на корточки, чтобы заглянуть в оставшиеся три нижних ящика, чувствую тонкий въевшийся неприятный запах гнилых фруктов, затем видит разводы от коричневых засохших капель на полу, уходящие в щели между дверцами. Морщится, но открывает зловонный отсек, подтвердив свои догадки. Внутри от фрукта осталась лишь засохшая кучка, а рядом лежала упаковка зернового батончика. Раньше бы мадам при деньгах очень брезговала, но сейчас быстро потянулась к еде, с трудом отлепляя от поверхности присохшую упаковку. Открывает пластиковые оковы, а затем жадно вгрызается в не первой свежести батончик. «Кому расскажешь — не поверят» —думает Чанг.       Но тут же стала слышать шорохи у входа, и сердце тут же замирает, однако все же решается сразу выглянуть из-за стойки, чтобы оценить ситуацию. Пара темных глаз и высунутый наружу язык, длинная морда и серая шерсть. Собак она никогда терпеть не могла, потому что на них часто отец приказывал ставить опыты, а они, точно бешеные, кидались как в последний раз. Откуда он здесь в такой дыре? Хороший вопрос, но вариант того, что он такой же, как она, сбежавший становится актуальнее. — Дернешься, и я тебя убью быстрее, чем внутри тебя препараты, псина, —шепчет, уставившись на пса.       Собака замерла, высунув язык так, будто непрерывно бежал несколько минут. Чанг показалось, что он оценивает ситуацию, пытается принюхаться и распознать, есть ли в ней ещё то знакомое человеческое тепло, которое он ощущал от своих хозяев раньше. — Долго на меня пялиться будешь?! —шепотом вскипает. Оглядывается по сторонам, прикидывая возможные пути отступления. Может успеть подняться по лестнице на второй этаж? А что потом? Если найду комнатку, где спрятаться, уже через пять минут под дверью будет не только бешеная собака, но и персонал корпорации. Дахён закатила глаза и кусочек недоеденного батончика кинула ему под ноги, — Ешь, ты, наверное, такой же.       Медленно поднимается во весь рост и слышит негромкий скулеж. Песик опустил уши и убрал язык, все ещё смотря на Дахё, но так грустно, что стало его искренне жаль. — Не смотри на меня так, я тоже не в восторге, —говорит.       От этих грустных черных глаз кольнуло в груди, Чанг даже не предполагала, что сможет так сильно растрогаться из-за пустяка. Присев на корточки, осторожно подозвала его к себе, всё-таки надеясь на лучшее. Не издав ничего кроме радостного хрюка, пёс подбежал, та выставила руки перед собой, и он понюхал их, интенсивно виляя хвостом. — Таких, как ты, они пускают под скальпель, знаешь? —невольно улыбнулась, быстро проведя пальцами по шерсти на морде. Но больше его трогать не хотелось, не было никакого желания подхватить какую-нибудь уличную животную заразу. Пёс в надежде крутится вокруг, иногда мордой утыкаясь в колени, а она пытается принять решение. — Ладно, но если будешь шуметь, то я тебя сдам их и тебя снова запрут, —выдыхает, — Не люблю я собак, знаешь ли.       Тот кивнул. — Имени у тебя, судя по всему, нет. Значит, будешь, просто Пёс.       Пока размышляла над путем развития событий, пёс пытался что-то унюхать и медленно продвигался вдоль коридора, углубляясь в здание. Дахён все ещё продолжала надеяться, что он не издаст лая, но это животное, что вообще от него ожидается? Последовав за псом, замечает та, что он остановился у двери комнаты, табличка на которой гласила «Операционная», он вновь тихо заскулил.       Чанг выгнула правую бровь в немом вопросе, тогда тот упёрся лапой в дверь, скребя когтями по двери. Вероятно, хотел, чтобы открыла ее, сделав это, сначала пропускает его внутрь. Снова учуяв какую-то свою невидимую нить запаха, шерстяной уткнулся носом в пол, прошествовав до большого шкафа в углу комнаты. — Ну и что ты делаешь? Нам свалить надо, —наблюдала за ним краем глаза, оценивая это помещение, но здесь не было никаких путей к отступлению, кроме двери. Поднимает глаза к потолку, заметив вентиляционный люк, нет, никогда больше туда не полезет, даже под угрозой смерти. Но вновь слышит звук когтей, смотрит в направлении шкафа, но не находит там пса, затем перевожу взгляд в сторону, найдя его у небольшой тумбочки возле скамейки. Лапой новый спутник ещё несколько раз проводит, уставившись на нее, — Не страдай херней, а.       Присаживактся и открывает дверцу, взгляд сразу цепляется за жестяные банки — консервы. Широко раскрыв глаза, достает одну, проверяя срок годности, и не могу поверить своему счастью. Говядина. Ещё свежая. Прикрывает рот рукой, радостно смотря на пса, что вертелся рядом. Почти подпрыгивает на месте, прижав одной рукой его тело к себе. — А ты хорош, Пёс. Да ты умнее меня.       Он вновь радостно виляет хвостом, пытаясь даже облизать щеку, но дама резко отстраняяется, ударившись виском об угол тумбы. Тут же берусь рукой за ушибленное место, морщась от боли. Он замирает, а потом начинает тереться мордой о бок, наверное, утешая, а Дахён, сощурив глаза от неприятных ощущений, лишь вновь ободряюще глажу его бок. — Клянусь богом, я прикончу своего недо-отца.       Начинает выставлять банки на пол, насчитывая около пять штук и теперь оглядывается в поисках вещи в которую можно было сложить найденное сокровище. На скамейке скомкано лежит небольшой кусок ткани, берет Чанг и раскладывает ее, в центр ставлю консервы и делаю узелок, соорудив сумку-переноску. — Хах, Данби бы гордилась моим достижением, наверное… —поворачивается к тумбе, осматривает полки, а затем в выдвижном ящике находит долгожданное то, что надеялась оставили бывшие владельцы консерв — открывашку для банок и вилку, — Ты гляди, я думала, они даже это дисквалифицировали.       Мысленно благодарит судьбу и персонал, оставивших все это в подсобке для них и, забрав вещи, встает, зовя с собой пса. — Надо хоть одеться.       После многочисленного поиска в гардеробе персонала, она накинул на себя большую серую худи, под которой у нее таился родной топ в рубчик без рукавов, чёрные леггинсы и кроссовки одной из молодых лаборанток.       Они выходят из помещения, оглядываясь, выбирая направление. Дело за малым, осталось только найти место, чтобы улинять и, может быть, даже найти подмогу. Сегодня точно так тихо, что становится несмешно. Какой сегодня день? Видит на краю стола бумажный календарь, на котором обеденной красным маркером 17 число с надписью «ОТКРЫТИЕ ПРЕПАРАТА! БЫТЬ ВСЕМ! В 20:00». — А, точно, —закатила глаза, — Открытие отцом и Сигмондом препарата для приманки влиятельных людей. Надо бы связаться с Данби, сегодня — единственный шанс. Поможешь, шерстяной?       Пёс наклонил голову на бок и кивает.       Оставляет найденные вещи у регистраторы, подходит к запасному выходу и осторожно оглядывается, осматривая небольшой двор перед зданием. Из оружия только вилка и собака. Так себе, если честно. Мохнатый отчего-то прижимается к ноге, в тревожной позе, выйдя немного вперёд. Прислушиваясь к вечерней трели птиц, пытается различить в ней посторонние звуки, например: механически не живая поступь или шаг в армейских ботинках, но ничего подобного. — Да что так легко? Вот сто пудово сейчас какая-то хуйня случится.       Изредка от паранойи накатывает сильный приступ страха, любая тень становится приближающимся недругом, любое шуршание ­­­­­­- подозрительным. Все тело колотит, но ощущает тепло прижимающегося ко ней пса, и немного отпускает. — К черту, враги выберут в любом случае вилкой в глаз.       Но тут же замирает, что выхода здесь нет — только другое здание. Кажется, в нем содержат пациентов, что заплатили нихуевую сумму для лечения. Там однозначно кто-то да есть. Но выбора не так много, а средство связи так и не нашла. Что ж, придется идти, может быть, повезёт. Друг скулит снова. — Что? Не любишь больницы? Я тоже, вообще терпеть не могу медицину, ибо пошла она по пиздец лет так 10 назад.       Дахён делает уверенно шаг, оглядывается столь же внимательно, затем еще, выходя с крыльца, когда дохожу до середины двора, глядит на территорию вокруг — никого, а значит дорога пуста. Собака что-то хрюкала себе под нос, а потом стала рычать, пока Чанг не шикнула грубо на него, даже не подозревая, что это существо окажется достаточно умной, чтобы среагировать на команду.       Оба скрываются в здании, достигая входа быстрой перебежкой. Забирает вещи со стойки, например, телефон, который заблокировать никто не додумался и незамедлительно поднимается по лестнице на новый этаж. Глядит на время.

19:25 PM.

      Но в уведомлении всплывает сообщение от неизвестного человека с непонятным именем: «ТЫ УЖЕ ВСЕХ ЭВАКУИРОВАЛ? КАК У ВАС ОБСТАНОВКА?». Эвакуация? Ну и дела, значит, дело не в мероприятии. А вот это уже дело серьёзное.       Ее беспокоят эти безлюдные коридоры, тут слишком тихо. Знает, что приведений не существует, но вот кого-то из персоналов страшнее. Толкает ногой дверь за дверью, на глаз выбирая способ выйти из зоны корпорации. Хотя, будем честны, эта корпорация самая большая по территории в Южной Корее. Продвигаясь вглубь здания, поглядывает иногда усталым глазами в большие окна, убеждаясь, что на территории никого нет и тревожится пока нечего. — Твою мать, Данби, —она судорожно открывает поясню сумку и достаёт упаковку таблеток, на котором Хео однажды, наспех написала свой номер, — Я уже люблю тебя, сучка недокрашенная.       Пропускает пса вперёд, затем заходит в комнату сама. Опустив взгляд на дверную ручку, осознаю, что на ней есть защёлка, проверяю механизм — не заедает ли, и только после этого захлопываю дверь, проворачивая замок. Чанг наспех набирает номер дрожащими пальцами. — Ну же, возьми ебаную трубку, —молит Дахён.

«Абонент вне зоны сети»

— Да черт… —кулаком бьет по подоконнику, — Вообще пиздец. До нее дозвониться, как до президента.       Комната очень маленькая, есть окно — вот и путь к сваливанию, неподалеку стоит кровать и тумба. Наверное, одиночная палата. Смотрит под ноги на линолеум, не имея ни малейшего представления, на крй черт в палате он. — Я очень устала, хочу спать, —ответила она, — Черта с два, а где же Су… Я забыла совсем о нем. Надеюсь, он в норме. Придётся консервы холодное поесть.       Она в отчаянии снова набирает номер Данби, но получает такой же ответ. Пёс смотрит на нее, но не находит она в взгляде отказа. — А ты и вовсе непривередливый, молодец, — усмехается. Живот вновь урчит, вздыхает и сползает вниз по стене у окна, обнимая руками плечи, — Видимо, до Данби я не дозвонюсь. Гадство.       Поджимает ноги ближе к телу, даже позволяю этому не столь привлекательному псу прижаться к себе, он греет под боком, хотя они оба исхудавшие, ощущает его тепло. Кладет голову на колени, прикрывает свои наконец глаза, неосознанно делаю вдох, но не выдыхаю, задерживается так. Но тут же распахнула глаза, ибо перед ней, в пару метров пятнами взрывается фейерверк, затем посещает ощущение, будто падает вниз. От этого вздрагивает, оглядывается судорожно по сторонам, чем пугает нового союзника, но шепчет сама ему, что все хорошо, и вновь лбом прижимается к ногам.       Грохот ботинок разносится эхом по коридорам, отражаясь от стен. Видит тени в щели между дверью и полом, они скопились снаружи, их громкие голоса говорят что-то не членораздельное, нагоняя на еще больший ужас. Да что там творится? Тело не слушается, не может и вовсе двигать руками или ногами, конечности весят не меньше тонны. Люди стонут и кричат, теперь ещё и ломятся в дверь, пытаясь прорваться в комнату. Помещение заливается мраком, видит впереди лишь дверь, очерченную красным и тени под ней. — Черт, —ругается тихо и будит Пса, — Вставай, дело дрянь.       Дахён тяжело дышит и заливается холодным потом, озираясь по сторонам. Срывает с матраса пыльную простынь и двигается к окну. Дёргает тут же ручку наверх, открывая на микрощелевое проветривание, чтобы вскарабкаться на подоконник и перекинуть ткань наружу. Откуда-то, с двери начал исходить языки пламени, а та уже открыла окно. — Твою ж налево, —огонь вспыхивает сильнее, а ее начинает трясти. Все шаг за шагом идет неправильно, от слова «пиздец совсем», нарушая все предосторожности. В панике захлопывает окна, бежит к распалившемуся огню и ботинками затаптывает его, танцуя. Кашель подступает к горлу, натягивает на нос ворот худи, как маску, дыша через нее. Вот вам ещё одно подтверждение неподготовленности городской фифы. В таких ситуациях учиться на своих ошибках ужасно, ведь каждая может стоить жизни, — Начинаю жалеть, что со мной не Данби.       Сама того не понимая, говорит о ней так много раз, словно о своей подруги. Друзей у Дахён давно уже не было, наверное, в начальной школе и может быть были, но потом, как все узнали о ее отце, стали завидовать, а она приняла титул сучки с деньгами. И так до сих пор.       Сдавленно кашляет, пытаясь не издавать громких звуков, молясь, чтобы на шум от телодвижений не сбежались люди. Когда последняя искра тухнет под обувью, в темноте вновь двигаюсь к окну, в сотый раз открываю его и вдыхаю прохладу вечера полной грудью. Сердце в груди колотится так, будто вот-вот свалит. — Повезло, что с оружием хорошо общаюсь, —подставляет острый край открывашки к крышке, ладонью другой руки бью по деревянной ручке, вгоняя остриё в банку. Брызжет мясной сок, невольно принюхивается Чанг, но не замечает неприятного запаха, лишь чувствую, как слюна наполняет рот. Умелыми движениями начинает вести острый край по кругу, опускаю ручку вверх и вниз, затем подцепляю, образовавшийся металлический полукруг, открывашкой. — Ургх-у-у? —издал пес. — Будешь под руку лезть, останешься без еды, понял? —рыкнула та.       Лучшее детство Дахён, полное смеха и игр, кончается быстро — быстрее, чем пуля летит из оружия. Все вмиг становится каким-то серым и до ужаса омерзительным. А ещё, ну, однообразным. И тут же приходит осознание, что воздушные замки, выстраиваемые столь тщательно и усердно, разрушены. Жизнь полнится нескончаемыми светскими приёмами, общество высокородных дам тяготит — ей совершенно неинтересны подробности жизни неродного отца. Ей бы свободу, чувство полноценности и чтобы ветер дул навстречу ее хорошей жизни. Когда-то она фыркала о мысли, что ее выдадут замуж за Пак Су — сына статного полицейского своего участка. А сейчас, глядя на него настоящего, понимает, что он такой же дефективный, как и она. Замужество — лишь смена золотой клетки на другую, более прочную, мрачную. А прутья клети впиваются в чёрные вороньи перья, рвут их нещадно. — Сиди, скоро приду.       Удивительно покорная собака, его нетерпение выдает только тихий грустный скулеж. На самом деле таких впервые встречает. Может быть, он заслуживает лучшего, чем компания с ней. Дахён поднимается на ноги, взяв свечку в руки, и идет к кровати. Быть дочкой директора фармацевтической компании нелегко, но быть беглянкой от него и выживать — ещё труднее. Ни тумбочек возле них, ни какой-либо оставленной ёмкости на покрывалах, даже не знает, что предложить, не есть же псу с пола. Встает на четвереньки, заглядывает под кровати, но и там ничего кроме сморщенных от влаги глянцевых рекомендации по лечению рака не находит. Тянет руку к самому верхнему и достает, вырывает лист — вот и тарелка. — Не очень воодушевляет лист с лечением рака, но ничего лучше не нашла. Так что пиздеть команды не давали, — вздыхая, говорит ему. Он виляет хвостом, недолго поднимает на девушку взгляд, а затем высовывает язык. И кладёт перед псом лист, и вываливает мясо поверх. Собака начинает жадно поедать куски говядины, причмокивая и облизываясь, — Не торопись, ты же не свинья, ну правда. Тц, собака — есть собака.       Чанг добирается до своей банки, обращаясь с ней в разы аккуратнее, чтобы больше не нанести себе увечий. Первый нормальный ужин за последнюю неделю вызывает странное волнение. Вилкой, которую нашла в той же комнате, что и консервы, подцепляет мясо, отправляя его в рот. Не смакую куски подолгу, слишком давно не ела, поэтому глотаю почти не жуя. — Да уж, сама ничем не лучше, —хмыкает.       Трапеза не длится долго, быстро все доедают ребята. Поставив банку, откидывается на спину, улегшись на пол. Теперь Дахё ощущает сухость во рту, только сейчас понимает свое упущение — воду то не нашли. — Как я вообще ещё жива? —неохотно поднимается на локтях, смотря на прикрывшего глаза пса, затем зырит по сторонам. В комнате темень даже с несколькими свечами, что уж говорить об остальном здании, нет, сейчас точно никуда нельзя идти. Но как на зло именно сейчас захотелось в туалет. Без воды продержится, но вот вряд ли вытерпитнужду остаток. — Пошли, посторожишь, —не предлагает, а едва приказывает. Но тот никак не реагирует, — Засранец.       Хочет всё-таки попробовать дотерпеть до утра, но понимает, что мочевой пузырь эту идею не принимает. И чувствует, как пес прижался к ногам, становится легче, он всё-таки не бросил. Открывает дверь, высовывает голову наружу, осматривая темный коридор. Когда достигает лестницы, то сбавляет темп, щурится, но наконец касаюсь последней ступени. Она решила быстро написать на номер Данби смс, вдруг увидит: «Данби, это Дахён, я в жопе, как будешь на связи — перезвони».       В распахнутых стеклянных дверях входа заметила, что на улице довольно светло из-за лунного света, хоть не выколи глаз, как в здании. Пёс иногда ударяет меня хвостом по ноге, он медленно виляет им от волнения, но ощущают друг друга рядом и немного приходим в себя. Чанг подходит к дверям, вновь смотрит по сторонам и залезает в первый служебный туалет. . Чувствуюет моментально облегчение и из-за этого желает умчаться как можно скорее, ведь причины оставаться снаружи больше нет. — Думаю, стоит уходить, —предлагает идею, а тот молча смотрит на нее, — Хороший у меня союзник, не возражает.       Они выходят из здания и, как только поворачивается к темноте города спиной, слышит, как кто-то шевелит ветки деревьев, раздвигая их. Цепенею от страха, раскрывая широко глаза. Пёс сначала рычит, а потом бежит внутрь, но возвращается, не заметив движений от Дахён. Он тянет за одежду, и только после этого Чанг начала перебирать ногами, слыша шаги. Мохнатый рычит и скалится, тогда девушка оборачивается на секунду, осознавая, что непонятная фигура движется прямо на них. — Бежим! — Стой! — рычит с раздражением мужской голос, кажется, он тоже запнулся о что-то. Чанг бежит к воротам, но, как назло, они заперты. Ну да, а что ещё ожидать? Девушка принимает самое странное решение в своей жизни — напасть первой в надежде обескуражить мужчину и скрыться в другом месте. Чувствую нутром, что вот-вот он схватится, чтобы развернуть к себе, поэтому резко поворачиваюсь сама, ударяя его кулаком в живот. — Съебись в ужасе! —кричит.       Стон покидает его губы. Они останавливаются прямо у окна, но луна зашла за облако, и в этой тьме не видит лица преследователя. Только хотела рвануть снова, но враг быстро собрался, ухватившись за волосы. Слышит тяжёлое дыхание нападающего и рычание пса, что вцепился ему в ногу. Бьет агрессивно мужчину Она снова бьет его, испуганно вскрикивает, пытаясь поцарапать ногтями его лицо, но руки перехватывают. — Дахён, какого хуя?! —послышался знакомый голос. — Су?! — Нет блять президент Южной Кореи, кто ещё? Чего бьешь, очкошница? Больно ведь. И убери от меня свою блохастую. — Еще раз назовешь его «блохастым» и я тебя ещё раз ударю. Называть его так имею только я право, придурок конченный, —рычит, — И вообще, ты последний, кто меня предал, ты сдал меня отцу! — Не я сдал, клянусь! — А кто? Кроме тебя никто не знал о переписке! —говорит, пытаясь вырваться из его хватки, в то время как пёс вцепился ему в штанину. — Боже, да хватит уже, —рычит мужчина, дергаясь всем телом, пытаясь успокоить ее и отбиться от собаки, — Это не я! — Так и поверила. — Правда думаешь, что будь это я, то ты бы так спокойно сидела на мне сверху? Ты бы уже давно была бы сдана, потому что я увидел тебя ещё со склада, —осознание прошибает током все тело, и она тут же подскакиваеь, но крепкие руки удерживают, не давая сдвинуться с торса мужчины. — Это действительно не я, я, как и ты, помогаю Данби и тому агенту, —говорит шепотом, — А у меня, как не к стати, нет телефона. — Я пыталась дозвониться до Данби, не ловит связь, —говорит. Хватка мужчины на ее запястьях слабеет, затем он совсемотпускает, и тогда медленно встает с него, — Произошла эвакуация, не знаю, что случилось. — Взлетел корпус 2-А, там замыкание какое-то произошло. Странно, обычно у вас здесь вся техника наилучшая. — Ахренеть, тогда это сделали специально, а вдруг…? — Да не, она на такое не способна, ты ее переоцениваешь, к тому же, она ведь не в курсе, что мы в-…       Телефон тут же издал звук об уведомлении. Дахён быстро схватилась за устройство и заметила: «Абонент снова в сети». Недолго думая, набирает ее номер и очень долго ждёт, пока ей ответят. Ещё раз. И ещё раз звонит. — Ну! Если ты не возьмёшь, я найду тебя и глаза выколю.       По ту сторону трубки доносится: — Хуёвые угрозы, стерва. Соскучилась? — Данби!

***

      Он замечает в ней спектр разных эмоций. Мужчина упивался воспоминаниями о ней с той неистовой силой, с какой утоляет жажду странник, чьи губы не ощущали живительной влаги несколько долгих мучительных дней. Сангхуна, будем предельно честны, бросало то в жар, то в холод замечая идентичное поведение сосредоточенной Хео Данби. Эта девочка далеко пойдёт, пойдёт по головам.       Мужчина уверен, что взгляд Тэхуна говорит: «Она, черт возьми, идеальная. И каждый изгиб, каждый взгляд, даже брошенный мимолетом, заставлял встрепенуться. Уже реально начинаю судорожно гадать, что же она имела в виду, что хотели сказать эти золотые глаза, обрамленные густыми темными ресницами». Хео была безумна и также мудра, это две крайности одной сущности. И очкастый мог поклясться — многие не видели ничего подобного. Можно тонуть в ней, готовым отдать все, лишь бы ангел еще раз взглянул.       Но тут Сон замер, когда она, подойдя к нему столь близко, сколь позволяло приличие, шепнула на ухо, и горячее дыхание девицы взбудоражило все нутро — сумасшедший, очевидно. — Дахён звонила, с неизвестного, —поясняет Хео. — Серьёзно? Точно она? —Санг заметно удивился. — Точно, ее противный голос везде узнаю. Она смогла сбежать с глав корпуса и нашла Пак Су — полицейского, —отвечает, — Нужно найти их. — Раз они живы, то они не нуждаются в нашем спасении. Первым делом — нужно ликвидировать корпорацию, —поясняет мужчина, замечая, как Ким поправляет очки и ждёт, когда дадут ему слово сказать. Возможно, это звучит крайне эгоистично и грубо, но раз с теми все хорошо, то тем же нужно действовать куда быстрее, потому что возможности, скорее всего, больше не будет. И как всегда возле Санга дым, Ким всегда его на дух переносить не мог. Один вдох и тошнотворный ком уже встаёт поперёк горла. Этот гребанный табачный дым является тем, что уже намертво въелось в назойливого агента. На пальцах, которые практически все время сжимали сигарету, а когда сознание охватывали не контролируемые эмоции, то и вовсе ломали ту на две части, заставляя мужчину раздражённо выругаться. А на обветренных губах, обхватывающих эту самую сигарету, выпускающих дым, что скользит по ним. Менеджер Ким ненавидел запах табака так же сильно, как ненавидел поведение суки в Санге. Они совместили в себе, кажется, всю его ненависть.       Код 66 хотел бы знать, о чем думал бог, когда столкнул их лицом к лицу впервые и смеялся ли он тогда, когда прощались у заброшки. Был ли предрешен конец или стал чьей-то злой шуткой? А может они превратились в заложников своих же ошибок? И каждое ебаное воспоминание о нем оседает пеплом в легких. — Нет, мы обязаны помочь им, —протестует Данби, замечая напряженную тишину между ней и мужчинами. Если Ким ещё как-то мягко расплылся, наверное, думая также, то сосед его, видимо, думал совершенно иначе. А та невозмутимо стоит, скрестила руки на груди и говорит: — Либо этим займусь я. — Нет, ты проникнешь в мероприятие общего корпуса, ибо у тебя есть это, —и указывает Санг на татуировку цикличного змея на ее запястье, — Мои люди уже сделали на тебя там профиль, взломав сеть. Осталось лишь соответствующе одеться. — А меня спросить ты не хотел? Или предупредить? И я даже не знаю их дресс-код. — Черно-белое, на твое усмотрение, —отвечает мужчина и протягивает карту, — Вы едете с Тэхуном и Кимом туда и встречаемся здесь же. — Чего? Ты что?! Ты где такие деньги-… — Речь не о деньгах, а о масштабности дальнейших проблем. Деньги и рядом не стоят, поэтому поторопитесь. О дальнейшем я вас осведомлю. Прошу, доверьтсь мне. — Я не могу оставить там мою Минджи! —Ким вкрикнул. — Я знаю, пока Данби будет на мероприятии, мы найдём Дахён, полицейского и отправимся за Минджи, а затем поставим все точки над «i». И ещё…мы никого не убиваем, только применяем насилие, если оно потребуется. Это касается Тэхуна и Данби. — Отлично, идем, —говорит парень и за шкирку потащил за собой девушку, — Выберем тебе там что-то нужное и пойдём мочить этих уебков.       Как только молодые ушли достаточно быстро, Санг улыбнулся невольно и ждал нечто подобное от Кима — тот сказал: «Не боишься, что она станет психопатом?». Тот, выпустив дым, ответил ему то, что психопаты не безумны, ибо они прекрасно знают, что делают и какие от этого будут последствия.       Данби в этом городе нравилось, он сильно напоминал ей о том, что здесь все ещё есть родное, которое крайне чувственно ощущалось в сырых переулках и холодном, развевающем локоны, ветре. По пути встретились ей трое машин полицейских, истошно гудящие сиреной и в этом тоже не было ничего нового. Сон говооит ей о том, что если снова что-то сделает, уже на серьёзном попадёт за решетку. Отчего-то губы образовали усмешку, а ностальгия теплом разлилась по телу — не парень, а чертов моралист. — Ты боишься, —говорит. — Кому какое до этого дела, если на моих плечах важная задача, —чувствовала его присутствие на уровне рефлексов. Парня она знает почти как облупленного, видела его разным: дерзким, растерянным, соблазнительно активным, разбитым и находила однажды его под своей одинокой дверью, с разорванным боком и едва ли без сознания. Парень получил несильный удар по макушке и тонну возмущений. А Сон рассмеялся и наконец обнял ее. Он был большой, а потому в объятиях она выглядела, как маленькая девочка. Он не понимал своих поступков рядом с ней, не понимал к чему все ведет, но ему нравилась ее улыбка и этого было достаточно. Хео всей своей душой обнимала его всю ночь, хоть и знала, что все это не прекратится. Они действительно похожи. До блевоты. — Никогда не любила дресс-код, —говорила та, глядя на большой магазин с одеждой. — Я тоже, но выбора у нас нет, судя по всему. Так что давай ты сгоняй в консультанту и пусть подберет. — Элегантный ход, пижон блять.       Кажется, она возится там вечно. Сон сидит на мягком диване и ритмично трясет ногой, и провернув столько вариантов исходных событий и просто поверить не может, что они действительно скоро схватят за все головы змей и обрубят им все с корнем. Когда-то должно было это прекратиться. Но Тэ реалист и учитывает внезапные изменения в плане и, возможно, кто-то не выйдет оттуда живым и, возможно, даже он. И черта с два он даже не задумывался раньше об этом, но, видимо, с Данби пришлось о таком подумать. Ему в душе страшно, как и любому живому человеку. И смерть не так страшна, как тот факт, что оставишь родных без себя. — Тэ, гляди! —окликивает его голос и он медленно поднимает свои шоколадные глаза из-под пышных ресниц, лицезрея перед собой столь обворожительную даму. На ее плечах красовался белоснежный кожаный пиджак, а под ним скрывалось чёрное платье-футляр без бретелек, а на ногах такого же оттенка туфли-лодочки. — Платье открытое, —хмурится он тут же, — Заставь всех завидовать тем, что никому ты не принадлежишь, как мне. Как тебе такое? — План идиотский, но я в деле, —и они оба отбывают кулачок, оплачивая данную покупку и лишь погодя додумались, что необходимо купить парик соответствующий и линзы. Сон сказал на этот счёт, что она выглядит как суперагент, даже лучше, чем Санг и Ким.       Тхэквондист обращает на нее внимание. — Тебе нравится? —интересуется.       А тот судорожно кивает и неосознанно подвигается ближе, задевая ее бедром. Та резко шарахается в сторону, но когда кареглазый недоуменно распахивает глаза и спрашивает, все ли в порядке, Дан только молчит и качает головой. Жизнь ее научила быть проницательной и быстро соображать. Еще желтоглазая отлично умела подстраиваться и понимать с кем стоит дружить, кому не лишним будет польстить, а кому запустить тараканов в матрас. А вот Сон Тэхун вообще подстраиваться не умел. Несмотря на именитую фамилию, он не производил впечатление первое время у людей.       Как бы банально не было, но их взгляд казался набором сплошных противоречий. Тоненький, такой взрывоопасный, нестабильный и при этом крайне яркий. Этим удручающим обстоятельством, может быть, и объяснялась его безграничная любовь к жизни, вечное стремление к свободе и независимости. А Дани обладала манией добить словесно и подлить масла в огонь, при этом может покорно кого-то послушать. Она видела в дерзком, горячем те совершенно манящие амбиции сломать и построить мир заново таким, каким он был нужен. Хео восхищалась энтузиазмом и волей этого человека, зачастую отсутствующими у ее консерваторского унылого окружения. Они сходились в сути — миру пора меняться, а плохих людей нужно наказать наконец.       В данный момент ее сознание — страничка, на которую выписывает свою чертову жизнь. Хео делает это с переменной частотой в зависимости от страданий, следуя парадигме «хороший художник — голодный художник». Где-то на подкорке просто знает, что однажды смажет все чернила следующего параграфа и торопить себя не станеи вовсе — не ведет в этом вопросе гонку, а зачем?       Чувствует ли она себя уверенно и состоятельно? — нет, но спокойна ли, счастлива? — вообще-то, да. Хео прекрасно знает, много дерьма будет испытывать ее дальше. Найдутся слова, которые будет прокручивать месяцами перед сном. И будут люди, чьё мнение сможет определить, сбив стержень. Но при этом продолжает изучать пространство рядом с собой. Там, где еле дотягиваюсь пальцами. И думает, именно это поможет ей выжить. «Ха…солнце, ты стала такой взрослой» — лелеюще говорит ей потусторонний голос в теменной доли, и это не просто приятные слова, а черта, подтверждающая работу. Дан не выделывается (ну если слегка), просто хочет лишний раз привлечь внимание к самосовершенствованию не как модному лайфстайлу, а действительному шансу. Порой будет неприятно, но порой для исцеления от боли нужно испытать что-то другое или встретиться лицом к лицу с чем-то, к чему был совсем не готов. Вариантов действительно множество. Просто дело только в том, чтобы оно случилось. Ситуация обстоит так, что нужно оказаться в эпицентре мира, чтобы он тебя изменил. Неминуемо и непредсказуемо. — Мы должны начать действовать, чтобы добиться желаемого, —говорит Хео и глядит на символ цикла на своем бледном запястье.

Мы ᴨᴏжиᴩᴀᴛᴇᴧи ᴄʍᴇᴩᴛи Суᴋи ᴄᴀʍи ᴧᴇɜуᴛ нᴀʍ ʙ ᴄᴇᴛи Вᴏᴛ ʙᴀʍ нᴀɯи чᴇᴩныᴇ ʍᴇᴛᴋи Мы ᴨᴩᴏᴄᴏчиᴧиᴄь ᴄᴋʙᴏɜь ᴋᴧᴇᴛᴋи Здᴇᴄь у ᴋᴀждᴏᴦᴏ ᴄʙᴏй инᴛᴇᴩᴇᴄ Я ᴄниʍᴀю ᴋ϶ɯ, ᴏнᴀ ᴄниʍᴀᴇᴛ ʍᴏй ᴄᴛᴩᴇᴄᴄ

      Данби боковым зрением, в отражении столь чистого зеркала, видит черный витающий дым и цепкие руки, что обвивают ее тонкую талию. И когда лицо четче прорисовывается, Хео встречает ЕЕ с дьявольским оскалом и слышит отчетливо:       «О-о, у тебя остаюсь я. И эта коробка, да хрен с ним — песочница, в которую можно засунуть голову и закричать. Хочешь кричать-кричи. И не надо не видеть проекции сильной и успешной, которую ты проебала. Раньше я бы поддержала твоё нытье и мы вместе страдали по несправедливости жизни, но ты ведь сама понимаешь, что те, кто вызывали твой смех, а теперь, может быть и косвенно, но занимаются — да, на своём уровне, — но всё же делом мечты, а ты нет. Кто знает, может это просто передышка. Не, конечно, я поверю тебе, правда. Но только буду тенью ходить по задворкам разума, напоминая, как ты хвастала своей особенностью, ебаной исключительностью, силой, несгибаемостью. О, я надеюсь увидеть это, иначе, ты вся — только фарс. Разъеби их всех. И только инфантильные фантазии, за которые ты с другими осмеивала глупого мечтателя, ведь в жизни всё иронично. Ну же, выходи за пределы своего круга, окружения, комфорта и делай то, что нужно. И не плачь, или плачь, но не останавливайся. Все только в твоих чертовых руках, и жидкости, льющиеся на них, будут на твоей совести. Но не забывай.       У тебя о с т а ю с ь Я — твоя тираническая, но, вообще-то, справедливая, скажем просто — рациональная сторона. И блять, гении — лишь вид аутистов, способных хорошо выполнять определённые функции и маскировать это под фокусы. Несомненно, тот успех, о котором ты мечтаешь — это работа. Ну и работай усердно, ведь даже ты веришь, что терпение и труд всё перетрут. Не забивай голову эмоциями, мы уже проходили эти этапы. Давай не будем наступать на ржавые грабли, просто выебем судьбу» — Просто выебим судьбу, —повторяет и отворачивается, глядя уверенно с поднятой головой вперёд.       Невесомый шифон платья, лодочки и гордая походка. Комбинировать и создавать свой авторский коктейль в стиле, способный покорить не одно сердце. Ее можно только сравнить с вишней, кардамоном и щепоткой шафрана, ром со льдом — опьяняющее сочетание дурманящей рассудок пряности и холодной расчетливой сдержанности, когда это необходимо. Женственность (которая внезапно всплыла в ней) и стойкость, когда ты не просто создаёшь идеальную картинку себя, а проживаешь ее, делая частью своей жизни.       Губы цвета тирракот, широкий пиджак и полыхающие кострища в практически златых радужках. Манера склонять голову и видеть этот мир во всей его сочности и яркости, не прожигать эту жизнь, а сливаться с ней воедино, двигаться в одном ритме — ее кредо отныне. От нее благоговеет парфюмом с ароматом груши и абсента на запястье, затерявшиеся в сливовых локонах. Она побеждает даже погоду, казалось бы: в холодных игрищах с ветрами и первыми корками тонкого льда, которые с хрустом ломает каблучкамм, подобно драгоценному хрусталю. — Выебываешься. — Разумеется, —ухмыляется ему в ответ, зная то, что со стороны все это так и должно быть.       В ней столько огня, что хватит превратить все города в пепелища, но своей расчетливостью и «умением все держать под контролем», укрощает изредка этот пожар внутри, но не позволяет ему погаснуть.

***

— «Уроборос Интернешнл» приветствует вас, Хвангбо Дунг. Пройдемте, —женщина в регистратуре живая, из кости и мяса, но голос механический. Ей кажется, что роботы и то звучат человечнее.       В просторном зале уютно. Комфортная температура, удобные кресла, на небольшом столике стоят кофе без молока и вода. Пока нужный человек задерживается, она теряет взгляд в виде, который открывается из панорамного окна. Надо же, Сангхун действовать делает невероятное, когда дело касается выгодного ему. Знакомые виды мегаполиса, шум которых слышен даже за стеклом. От полного погружения отвлекает звук раскрывающейся за спиной двери в зал. Поворот от окна, после которого нужно либо вцепиться в чашку, либо отпустить слабыми пальцами. Хео, в образе некой женщины, предпочитает первое, пока слабые колокольчики воспоминаний уговаривают запаниковать. — Прошу меня простить за ожидание, — впопыхах говорит девушка в очках, проходя внутрь комнаты большой прямо к ней. А, ой, ну и попандос, — Это ведь вы Хвангбо Дунг? — Все верно, —она только зашла, а уже какая-то суета вокруг нее. — Рада с вами познакомиться, я Ким Ту! —говорит та, протягивая руку. — Взаимно, —говорит спокойно и отчужденно.       Ухмыляется. Что ж, главное, чтобы потом загадками не разговаривала. Ту тоже улыбается и делает странное наблюдение: у нее красивые глаза. — Вам тоже интересно открытие их нового препарата? Уроборос — шаг в будущее Кореи! —Ким кладёт руку на середину груди, где по идее должно быть сердце, и, едва сдерживаясь от ухмылки, проговаривает: — Жду не дождусь начала мероприятия. — Вы слышали об эвакуации соседних корпусов? —Хео решила отвести тему на более важную, — Говорят, там системы переклинило и произошло замыкание. — Да, слышала, думаю, они справятся, —кивнула, — Все же нельзя откладывать такой знаменательный день, вы сюда одна пожаловали? — Да, к великому сожалению, —ответила, — Никто из моего округа не увлечён таким, нежели я. — А я с братом пожаловала! Мы с ним многое прошли, чтобы оказаться здесь, в корпорации.       Это странно выглядело со стороны. Ким говорит, они всегда, с самого детского дома, где и познакомились с ещё одним другом, спали вместе, иногда даже и в обнимку. С одной стороны это было понятно — никого ближе друг друга и того парня у них не было. Как будто, будучи близнецами, они не желали уходить никогда, даже во сне, будто привыкнув с рождения, спали сцепившись. Их было трое: Ту, Хенджин, Нейт. В любом случае она теперь была не той мелкой и серьёзной девчонкой. Угрожающий взгляд был всё тот же, вот только теперь ее друг почему-то впервые увидел в ней девушку, а не одного из «своих», заступавшихся за него в детстве. Волосы длинные, на вид лёгкие, словно перья. Глаза яркие, ясные, будто бы смотришь в глубину озера.       Данби плевать, она слушает мимо ушей. И сутулится, скучающе болтая ногами, свисающими с дивана и одичало посматривая на проходящих мимо людей. Она непрерывно глядит на наручные часы, старый «отцовский» якобы подарок для её брата, который… В общем, достался ей. Хео думает о том, чтобы уйти, но Ким обещал что-то вроде познавательной прогулки, а та, шумно вздохнув, не сопротивлялась.       И девушка думает, что это худшее из наказаний для той, кого несколько лет подряд учили сбивать след, не цепляться за людей и убегать при первом же подозрении, что психованная опасность с сотнями лет за спиной и красивым личиком дышит в спину. — Мистер Чанг-великолепный гений! —говорит Ким. «Он-ебаный псих и насильник, больная ты сука» —в мыслях проговаривает.       Девушка вскидывает бровь, застывая с недовольством в лице, но холодный и расчётливый ум уверенно напоминает, что дамочку она в состоянии вырубить в случае опасности. — А как же Сигмонд Орм? —любопытствует. — Мистер Орм не принимает участия в экспериментах. Он занимается бизнесом, рекламой, контрактами, —отвечает, — Разве вы не должны знать? — Я имею виду, что вклад какой-никакой, но его тоже есть, —ладно, на сей раз Хео выкрутилась, ей повезло очень сильно. — Думаю, стоит с вами согласиться.       Но тут в зал входят несколько мужчин и после этого все собираются у сцены, ожидая наконец то самое, чего так долго ждали. Все, точно тараканы, начали светиться от счастья, словно здесь каждый ждал того, что им откроют новую страну или ещё что-то масштабное. Данби, на самом деле, не ценитель этого дерьма, что уничтожает человечество и тянет на дно социализации. На сцену стали падать яркие лучи прожекторов тёплого оттенка. Тут же полились вспышки съемок и тут, замерев на миг, замечает, как на сцену выходят то легендарное дуо — Чанг и Сигмонд.       Как обычно все происходило на таких скучных «вечеринках»: длинная речь с благодарностями, история создания, реклама и бла-бла-бла блять. Как же ее бесит эта фальшивая улыбка этого придурка Чанга, а скандинава и подавно. Неужели, никто здесь не догадывается о их черных делах? Никому даже на ум, кажется, не приходит. Хео скрывает все это за лёгкой улыбкой, а уже десятый круг думает, как бы им обоим впечатать по самое «не хочу» и со спокойной душой попить дома горячий шоколад в пледе и послушать тонну возмущений Тэхуна. Она, видимо, конечно зависает в пространстве, но что-то заставляет ее осечься и даже встрепетнуться. Панорамные окна, которые были почти с огромный потолок начали все синхронно трескаться и рассыпаться то на людей, то на пол из-за оглушающих, многочисленных выстрелов, что слились в один унисон.       Рядом ранило мужчину, и он, сидя на земле, все время сгибался и разгибался, держась за живот. Данби широко распахнула глаза, замечая протяжные хоровые крики толпы, так и намеревшие слинять отсюда. И еще теперь людям казалось, что это случайность, ошибка, и лишь когда в третий раз те же пули прошли над самыми верхушками люстр, по ним открыли огонь. Дорогие источники света рухнули на пол с оглушающим звоном в ушах.       Хео рванулась в сторону, скрываясь за большой стеной, за сценой, закрывая свои уши ладонями. «Какого черта происходит?» —говорит она сама себе и уже сомневается в надёжности плана Сангхуна. В обломках люстры застрял труп летчика в деловой форме. Девушка дергалась от каждого выстрела над ухом. Совсем рядом рвались бомбы, и чувствовался дым и гарь. Вокруг ревели и стонали люди. Как за пару мгновений скучное мероприятие стало кровавым месивом? «Помни, Данби, каждый участник данной корпорации подписывает умышленно контракт с тем, что он несет сам ответственность за свою жизнь. И если ты пожалеешь одного, то не факт, что он не окадет тебе удар ножом в спину» —всплыла фраза Сангхуна, на которую одобрительно кивнул Ким. Вот только она не собиралась участвовать в перестрелке! Данби в шоке. Нет, в ахуе. К такому жизнь ее не готовила.       Смахнув не вовремя подступившую влагу, она стискивает нижнюю губу зубами, и сбегает вниз по лестнице, игнорируя лифт. Ее приходит к длинном коридору, в котором все окна разбиты. Улица обжигает холодным ветром — видела бы мама, то как следует получила бы. Там, внутри, слышны выстрелы и шум борьбы. Она на ходу набирает номер Санга и материт на всех языках мира, думает, что план пошел по пизде. «Алло?» — КАКОГО ХЕРА ЗДЕСЬ ЕБАНЫЕ ТЕРРОРИСТЫ? —кричит едва ли не панически. «Это не террористы. Планы меняются, подруга. Теперь твоя цель — вынять препарат и забрать файлы с наблюдения» —говорит он. — О, отлично, и где мне это искать?! «Тэхун идет к тебе навстречу, спускайся на цокольный этаж. Не попались охра-… » — Поздно, —редко останавливается девушка, не убирая телефон с уха и замечает перед собой двух амбалов, что, видимо, куда-то спешили, но теперь она-их новый объект, — Я перезвоню. — Мисс, пройдё-… —молниеносным движением ударяет противника по рёбрам, выхватывая из их рук дубинку. Скула не жалея горит от пропущенного удара, на языке неприятно ощущается металлический привкус. Вытирает агрессивно рукой кровь с лица, снеся головой тупым предметом. — Не стойте у меня на пути, —говорит оледеняще. Слышит фразы лишь урывками, когда пуля попадает в правое плечо. Вскрикнув, хватается за руку, но, увидев падающее тело, бросается наперерез, несмотря на тянущую боль. На пролёте успевает схватить Ким Ту, спасая ее от удара головой, и та падает на нее. — Хвангбо Дунг… — Не лезь по пули, идиотка, —выдыхает сквозь стиснутые зубы, — Мне нужно идти. — Я с тобой, Дунг! — Нет. Ты не со мной. Ты-обуза для меня. Ничего личного.       От боли перед глазами время от времени плывет. Она яростно прикусывает нижнюю губу до крови. — Ни с места, тварь!       Данби радуется тому, что голос не дрожит, но ненавидит себя за то, что такое даже было возможно. Пальцы у Ким дрожат, пока она взводит курок и напряжённо следит взглядом за Хео. Она смотрит на неё невинными глазами и заставляет сомневаться в себе. — О, выглядишь довольной. Хочешь похвалы? —расплывается в оскале Данби. — Ты-гребанная террористка! — Чего? Совсем поехавшая что-ли? —приподняла бровь выше другой. — Подними руки, живо!       Данби поднимает руки в воздух и подходит к лестнице и разворачивается к ней, плавно перенося руки к виску и образует из руки пистолет. Поднимает голову к Ким Ту и говорит: — Ты не на того нападаешь, Ким Ту.       Ким ничего не успела подумать: над их головами зажглась ослепительно белая ракета. Хео упала и, уже лежа, услышала грохот бомбы. Когда она, переждав минуту, поднялась, то увидела в двадцати шагах от себя только три изуродованных тела, среди которых была Ту; словно приказывая ей навечно запомнить это шоу кровавых ошметков, орудие погорело еще несколько секунд и потухла.       Данби, спустившись на пару ступенек, останавливается и разворачивается. Глядит в тишину и говорит: — Извини.       Руки вновь дрожат, но от злости, а не от слабости. Осознание того, что он может оказаться прав, начинает оседать в её мыслях. «Черт подбрал этого Сангхуна, чем он вообще занимается?» —ее сердце замирает, как чувствует на себе крепкие в темноте руки и та уже готова была взвигнуть, если бы ей уперто не сказали: — Тише, это я. — Напугал, что за пиздец происходит? — Не знаю, но нам вернуться нужно снова в зал, нам нужен прерарат и наблюдения. — Да там ни живого места. Погоди, эти люди… — Да, —шепотом говорит, — К сожалению, это люди этого очкастого придурка. Я сам в ужасе, насколько же надо идти по головам.       Тэхун не горел желанием замечать на ней этот потерянный взгляд, но как только он присмотрелся, то резко ее к себе развернул и заметил из-под кожаного пиджака кровавое, размазанное пятно. Он припадает в бешенство, ему хочется сильнее и сильнее размазать по кафелю тех мужиков и тех идиотов, что придумали ее сражаться в ебаном платье, она же не миссис Смит или кто там блять. Данби решается на самое рациональное из своих идей — разорвать подол платья и обмотать свою чертое плечо так, чтобы кровь не пачкала остальную картину. И, пожалуй, это самое хорошее решение за все это последнее время. Они поднимаются снова наверх, обходят мимо тел и Дан плотно сжимает руки в кулаки, ногтями впиваясь в свои ладони.       Как только их рахъединяла лишь дверь, они услышали на пару этажах ещё крики, а затем звуки выстрелов, парочку, словно их пистолетов, а не из автоматов. Тэ выпинывает с силой дверь и замечаеи большую, разрушенную комнату, в котором смешались окровавленные мертвые люди, стекло, свинец и жажда перебить все к чертяи собачьим. Это стало для них гробницей, они знали, на что шли. Данби к ним не испытывает никакой жалости, ей глубоко было плевать на цели этих работников, «они знали на что шли» — твердилось на подкорке. — Здесь ничего нет, —говорит Хео, — Скоро приедет полиция, нам нужно управиться быстрее. — СТОЯТЬ! —заорал бешеным кто-то из-за колонн. Из темноты на руках дополз мужчина с приличной шевелюрой, но с перекошенным лиуом от боли. Это был тот самый мужчина, что пару минут назад рекламировал свой препарат, — Я СДАМ ВАС ПОЛИЦИИ, УРОДЫ.       В его обезумевшем мозгу все перевернулось. Он лежал бледный, дрожащий и, попеременно впиваясь глазами то в девушку, то в парня, кричал им: — КАКОГО ХРЕНА ЗДЕСЬ МАЛЫШНЯ ДЕЛАЕТ?! ВЫ ОДНИ ИЗ НИХ? ТЕРРОРИСТЫ?! ВАС ВСЕХ ПОВЯЖУТ. ПОВЯЖУТ! — Может мне ему рожу разукрасить? —Сон закатывает глаза. — В этом нет пока необходимости, —говорит Данби, — Попробуй найти то, что нам надо. Я поищу в другой точке.       Вдруг, быстро оглянувшись, директор поднялся, метнулся в сторону, схватил осколок стекла и в три огромных прыжка выскочил на них с воплем о том, что поубивает их сам. И закричал тонким, взвизгивающим, сумасшедшим голосом, закричал так, что все кругом услышали этот нечеловеческий вопль. То нагибался, то выпрямлялся, то подпрыгивал, потрясая осколком. — Ты! —указывает на Хео, — Твою рожу я запомню, даже под маскировкой. Ты-блядская дочь этого поехавшего! Сука! Горит пусть ваша семейка в Аду! Конченные! — Дядь, иди выпей таблетки, чего орешь? —стоит та и с напором глядит на него, не понимая, почему тот орет, как потерпевший.       Но тот, заметив подбегавшую Хео, повернулся, перехватил оружие у лежащего охранника и метнулся навстречу. Парик с нее спал, но та видела совсем близко его вылезшие из орбит, ненавидящие, безумные глаза, отпрыгнула в сторону так, что удар острием пришелся по воздуху, и схватилась ловко обеими руками: правой — за руку с осколком, а левой — за ствол, что держал так неумело. Теперь никто здесь не проронил и слова, боясь попасть в кого-то не того, а девушка и директор компании несколько секунд яростно выкручивали друг у друга оружие. В этой, казалось бы, борьбе лиловласая постепенно перехватывала пистолет обеими руками за основание, а тот теперь держался за ствол. «Чего эти двое херней страдают?» —думает Сон, —«Как игрушку друг у друга отбирают» — Не упоминайте пожалуйста о моей семье, они доя меня важны, —собрав все силы, рванула оружие к себе и не сразу поняла, что произошло: отпустив руки, тот взмахнул ими в воздухе, словно хотел схватиться за голову, и, не донеся рук до лица, ничком свалился на пол, — Чего?       И только когда он упал, Данби поняла, что выстрел, который слышала за секунду до этого, был не чьим-то чужим, а его собственным. Рванув огнестрельное, задела спусковой крючок, и теперь у ее ног на холодном лежал убитый им человек. «Блять» —подумали Дан и Тэхун оба в голове. Что именно убитый, а не раненый, она додумала еще раньше, чем, отбросив, присела на корточки над упавшим. Чанг лежал ничком, неловко и жалко вывернув набок стриженую детскую голову. Кровь стекала у него по груди: пуля попала прямо в левое подреберье. Как-то так же вышло. Чанг завизжал, как поросенок и начал громче орать, пока та не перевернула его на спину, не схватила за лицо и не проговорила: — Чанг Дуон, вы обвиняетесь в незаконной продаже подозрительным лицам, связанные с заключением в тюрьмы. Наличия нелицензионного оружия, распространения наркотического препарата в больших дозировках людям с неблагополучной жизнью. Сегодня, кого действительно повяжут, так это вас. — Нашел, —говорит Сон, — Препарат здесь. — Вы с-сдохните, за мной целая военная база! —хлюпал носом разневанный Чанг, — Все твои дружки помрут, как и твой ебаный папаша. — Мой отец, по крайней мере, не трахал свою дочь и не отправлял ее на распутье жизни и не превратил жизнь в бесконечный, циклический Ад. Дахён даже ваша не биологическая дочь, какой же мерзкий, —она ногтями с такой злобой ему впилась, что там оставались багровые вмятины и плоски от ногтевой пластины. Но, хотя она говорила грубо и уверенно, у нее у самой были собачьи, виноватые глаза. А грубостью своих слов она, кажется, хотела убедить самого себя и окружающих в том, что был прав, стреляя в этого человека. — Твой отец был таким же, —смеется тот сквозь ее ладонь, — Надменным и вечным героем, а в итоге он СДОХ НА ПОМОЙКЕ! ХА-ХА-ХА! — Да-а? —расплыласт в дьявольской улыбке, — Я вас тогда воссоединю, а то ему там одиноко, а так — старые знакомые.       Она была бледна, волосы потеряли свой блеск, а руки приобрели синеватый оттенок. Но на фоне арки с розами была прекрасна. Чёрное платье футляр, белые розы и безжизненный взгляд. Она каждую неделю приходит к белому камню. Розы, не успев потерять своей белоснежности, встречают ее привычным равнодушием. Дан не любила розы, никакие, терпеть не могла. Но папа их часто дарил маме. Девушка чувствует его присутствие где-то совсем рядом, будто он сидит рядом с ней на скамье и смотрит на свое маленькое дитя. Над кладбищем блестели обычно последние лучи закатного солнца, в которых она видела его иногда. Через лучи он будто улыбается, и дочка начинает чувствовать себя виноватой за то, что нагрубила в мыслях. — Хватит, Чанг Дуон, —разочарованно долго тянет она, и лучи света облизывают ее личико в последний раз, прощая за все ее поступки. Это место напоминала ей, кстати, как раз кладбище. Кладбище домашних животных корпорации Уроборос. Кладбище погружается в темноту, и ее мысли тоже. Чувства отключаются, и она становится одним большим камнем, на котором выгравированы инициалы «HD»(эйчъ ди качество, ага). За несколько лет изменилась целая жизнь, и только белые розы так и остались нетронутыми временем, — Мой отец выполнял лишь задание. — Так ты действительно веришь в то, что он мёртв? —директор заулыбался нечеловечески, безумно. — В смысле? —удивляется девчонка. — Ха-ха-ха, —он смотрел на потолок и скалился кому-то туда, — Мертвое прошлое возвращается тройной карой, типо так?       Дуон сорвался с места — решился все же бежать к машине, которая ждала уже его и сигналила. Данби, неосознанно, так безрассудно помчалась за ответами, за подсказками на двух ногах. Ей казалось, что в этих словах было что-то важное, такое, словно перевернет целую жизнь. Тэхун с чемоданом этим тяжелым, как кошка с салом, мечется, бежит за этой неугомонной, крича, чтобы та остановилась. Но Хео так втопила под адреналином, что он просто припадал в шоке. Они выбегают на улице, Чанг кричал, махал руками и из авто вышли мужчины в официальных костюмах. В эту секунду раздался рев пикирующего пикапа. Дани не успела остановиться, как чья-то тень перед ней в бок столкнул и вместе с собой бросил на землю, прикрыв спиной. Эти двое лишь успели почувствовать душный запах нагретого асфальта. Когда, пролежав несколько секунд, они повернули голову, на дороге не было ни машины, ни тех охранников, только Чанг, которого волной откинуло в сторону. Бомба прямым попаданием ударила в машину, на асфальте дымилась воронка, кругом лежали куски изогнутого железа, а по земле навстречу им катилось оторванное колесо. — Дура, на войне бы тебя давно убили, —знакомый голос из-под маски заставил встрепетнуться ее. Прокатившись еще несколько шагов, словно оно хотело подъехать к самым ногам, колесо покачнулось и упало, скрежетнув железом по асфальту. — Сангхун? —смотрит на него желтыми глазами, не понимая то, что где-то уже успела потерять пару линз и теперь любой другой видит ее памятные глазенки. — Все хорошо, —поднялся мужчина и стряхнул с себя всю пыль и землю. Глянул в сторону директора и перезарядил оружие в руках, — Ты молодец, препарат у вас? — Тэхун! Где Тэхун? —спросила Дан, поднимаясь на ноги. Оборачивается назад и видит, как двери автоматически закрываются плотно перед Соном, что не успел вовремя выбежать или догнать девушку, — Тэхун! — Сработала автоматически система самоуничтожения. — САМОУНИЧТОЖЕНИЯ?! —ее глаза широко распахнулись, готовы были из орбит вылезти, — Да там же Тэхун! Надо его вытащить! — Мы не успеем, придется идти дальше. Система даёт всего 30 минут. — Ты совсем края попутал?! Я не уйду без своего «два метра ростом», тебе совсем на него наплевать?! Мы. Идем. Спасать. Тэхуна. — Чанг убежит, а он куда важнее Сигмонда, на него достаточно компромата. — Тебе важнее какой-то еблан, чем парень?! Он согласился тебе помочь, рискуя жизнью. Если ты не идёшь, то иду я. Мне насрать на твое ебаное задание, на эту корпорацию целиком. Тэхун вообще крайний, какого хрена он должен страдать?!       Сангхун ничего не ответил ей толком. Та прикусила нижнюю губу до ярой крови, у нее грудная клетка как раздулась и тут же сузилась, а изо рта вылетел истошный стон. Девушка глянула на наручные часы и поняла, что ей остается 12 минут, а идей от словп совсем нет. Что-то ей подсказывало, что выбить дверь будет тяжело, но попробовать стоит. — Двери бронированны, сделаны из антивандального стекла, —словно считывая ее, как книгу, говорит как вовремя Санг, благодаря чему начинает больше всего нервничать от того, что не знает, что делать. Видит, как его рука падает ей на раненое плечо и говорит: — У нас меньше 15 минут, помнишь, как Дахён отключал систему самоуничтожения в той базе? Запомнила кодировку? — Нет блять, я тебе что, гений?! —вспылила та, — Нет, я гений, но мне было не до кодировки, знаешь ли. Где эта Дахён?! Вы вообще их спасли? — Вон они, как раз, как вовремя, —указывает, как из дыма выбегает Ким, Пак Су и Дахён и девочка темноволосая, задыхаясь и прикрывая лицо тканью верхней одежды. Как только пополнение подбежало к ним, Чанг младшая подорвалась и прильнула в объятия Хео, которая первые секунды не сразу поняла, кто и что делает. Стояла, как дерево чертово. Та деликатно отстраняется и говорит: — Тэхун остался там, у нас меньше 12 минут, чтобы снять систему самоуничтожения. Дахён, ты знаешь, какая кодировка может быть?! — Варианта три, а попыток две. Черта с два. Погоди, твой парень реально?.. Пиздец, —гладит на здание, — Да тут же нигде толком не залезешь. — Если только через разбитые окна, —говорит Ким. — А здесь есть эвакуационная лестница? Ну, или подобие? —интересуется Пак, скрещивая руки на груди, — Гвардия уже в пути и пожарные, а у нас ни пойманный Чанг и Сигмонд, нас всех скрутят. — Хуй нос — какой прогноз, нихуя не скрутят, —закатал рукава Сангхун и повернулся к Менеджеру Киму, — Вы нашли Минджи? — Да, —и из-за широкой спины выходит голубоглазая девочка, которая испуганно смотрит на свою едва ровестницу, что была с раненным плечом, с помятым взглядом на жизнь, — Мы идём за Чангом, вы спасать Тэхуна. — Тэхун? —Минджи распахнула глаза, — Это же сын Хансу? Он тоже здесь? — Ага, —равнодушно ответила Дан и фыркнула, — Ладно, на вас Чанг и Сигмонд, будьте осторожны. Дахён, ты идешь со мной. — Я? — Нет блять, я, ну ты чего издеваешься? —вспыхнула та, — Дахён, со мной. Санг, иди и помоги им. — Ты уверена? — Хватит зубы мне заговаривать, а?! —она развернуласт и потянулась за рукой Дахё, — Идите уже. — Посмотрите с тыльной стороны здание, может быть, там осталась лестница… —вдовесок оставил слово агент. — Я лучше этих поймаю, не хочу взлететь, —ответил Су. Пак не был трусом, но, как и многие люди, не был готов к тому, что происходит. Большая часть жизни прошла в лишении свободы, на испытаниях, борьбе, — Удачи. — Удачи желают только неудачникам, —завершает Хео.

***

      Ей помнится. Так отчётливо: теплые комнаты в приятных синих тонах, которые настраивают на продуктивную работу. — Папочка, я не могу больше играть на флейте, —едко отзывается маленькая Дахён и берет семейную реликвию: большой перстень, наследуемый черт знает с какого года семьи Чанг. Позор. Клеймо для всей семьи. Желчь разливается по венам и смешивается с чистой кровью. Как же гадко. Сокурсники бегают от нее, как от прокаженной, замечая в руках кольцо, который она стала носить всегда. Она опозорилась на экзамене по флейте. Дахён убегала в какой-то забытый кабинет и аккуратно резала бритвой кожу под юбкой, чтобы никто не заметил как же ей хуево. Но все и так в курсе ее дел, просто не афишируют. Мальчишка появляется внезапно и осуждающе смотрит на нее. — Украла из родного дома? Тц, ты омерзительна, — укоризненно спрашивает он и прячется за колонной. Молодая Чанг молчит и поднимает другой край юбки, не обращая внимание на вопрос. Ей было, откровенно говоря, плевать, зачем об этом спрашивает этот придурок с деньгами в карманах, — Завалила зачет.       Снова молчание, только её тихое шипение, когда она нажимает сильнее и лезвие входит глубже, чем она хотела, но это ведь правильно. Из тела, в котором умерла душа от позора, течёт кровь. Такая чистая и омерзительно алая. — Господи, ну прережь себе горло, может это поможет, ну? Так ведь проще, —усмехается парень. — Может и поможет, тебя это сильно волнует? —передразнивает по-детски Дахён и вырисовывает узоры на бедре кровью.       И она методично рисует сердечки, пальцы синеют. Она почти не чувствует их. Крови всё больше. Она везде. На полу валяются ее чулки и слышит главную фразу папы: «Ты позор!». В голове пустота, а в глазах всё те же рисунки. — Ну, хватит, —мальчишка отбирает кровавое лезвие и говорит: — У многих плохие семьи, у кого-то вообще алкоголики, у кого-то семьи нет, а ты блять здесь ноешь и корчишь страдалицу. Соберись уже! — Катись у черту, придурок Су, —огрызнулась яростно.

Сᴏᴩʙᴀнны ᴄʙяɜᴋи, ищу ᴛᴇбя ᴄ ᴋᴇʍ-ᴛᴏ Нᴀ ɜᴀднᴇʍ дʙᴏᴩᴇ и нᴇ ᴄᴧᴏжиᴧᴏᴄь ʙ бᴇᴄᴇды Вᴇᴄь ᴄᴨᴇᴋᴛᴀᴋᴧь ᴄʍᴇняᴇᴛ ᴄᴨᴇᴋᴛᴩ ϶ʍᴏций Ощущᴀя ʍуᴩᴀɯᴋи ᴋᴀждыʍ ʍиᴧᴧиʍᴇᴛᴩᴏʍ ᴋᴏжи Выхᴏжу ʙ ʍᴀᴦᴀɜин и ᴄᴏ ᴄᴋидᴋᴀʍи Лᴏʙᴧю ᴦᴩубᴏᴄᴛь ᴨᴩᴏхᴏжих ᴨᴧᴇчᴏʍ Еᴄᴧи ᴏᴛ удᴀᴩᴏʙ ᴨᴩидᴇᴛᴄя ᴨᴏᴦибнуᴛь — И ϶ᴛᴏ ɜᴀᴨиɯᴇᴛᴄя ᴋᴀᴋ ʍᴏй ᴧичный ᴨᴩᴏᴄчᴇᴛ Нᴀ ɜᴀчᴇᴩᴋиʙᴀя ᴄ бᴇᴧыʍ ᴧиᴄᴛᴏʍ ᴄᴧᴏʙ Рᴀɜᴏᴩʙᴀᴛь и ʙыбᴩᴏᴄиᴛь ᴄᴦниʙɯиᴇ ɜубы Иᴧи ᴨᴏ ɜᴀʍыᴄᴧу ᴨᴏɜᴀиʍᴄᴛʙᴏʙᴀᴛь ᴄᴧᴏʙᴀ Иɜ ᴨᴩᴏчиᴛᴀнных ᴋниᴦ, чᴛᴏбы ᴛᴏ, чᴛᴏ ʙнуᴛᴩи Тᴏчнᴇᴇ ᴏᴨиᴄᴀᴛь, Нᴏ чᴛᴏ-ᴛᴏ ɯᴇᴨчᴇᴛ ᴄбᴏᴋу, чᴛᴏ дᴇᴧᴏ ᴦибᴧᴏᴇ Эᴛᴏ ᴛᴇ, ᴋᴛᴏ ᴄᴦᴏᴩᴀюᴛ ᴏᴛ ᴇё ᴋᴀᴄᴀния Будᴛᴏ ᴏᴛ ᴨуᴧи ʍᴀнᴇʙᴩиᴩуя, чᴛᴏбы уᴄᴧыɯᴀᴧᴀ Кᴀᴋ ᴄᴋᴀɜᴀᴧ я: «Сᴨᴀᴄᴀй ʍᴇня!»

(p.s. мне не жаль, кто действительно фанатеет от найтивыход, пожалуйста, давайте все полечимся)       Дахён и Су знают друг друга ещё с музыкальной школы, только если Пак пропускал, но все сдавал отлично, то та училась и просто валила все к хуям. Вот тебе и две противоположности. Чанг завидовала Пак, и ненавидела его всей душой. После божьего выпуска она не видит его месяцы, год, два, а потом устраивается юристом. Ей начинало казаться, что это могло быть ее призванием, и даже верила долгое время в это. Но она увольняется с организации, к черту. Все катится снова в жопу.       Чанг Дахён с самого детства отличалась невероятной харизмой и легкой чудаковатостью. Темные, смольные кудри и правильные черты лица только прибавляли ей шарма и таинственности. Лучшая дочка и всегда с первыми местами…почти. Она очень рано научилась читать. Сейчас даже не могла себя вспомнить без книги в руках. Самое поразительное то, насколько быстро менялись её предпочтения. Разгон от пресловутых сказок о вечной любви до книг об серийных убийцах.       За завтраком, в лицее, обедом и ужином девушка то и дело поглядывала в сторону. Мальчишка лишь однажды мимолетно взглянул на нее за ужином. Чанг запомнила этот миг надолго… Она сама не понимала почему, но пришлось признать — этот взгляд не просто пробрал её до дрожи, а даже немного напугал. Было в нем что-то такое, что заставляло съежиться от необъяснимого страха. Несмотря на это, девушка продолжала восхищаться и лелеяла надежду, что когда-нибудь он с ней хотя-бы заговорит. Воспитанная в аристократических правилах этикета, девушка не могла себе позволить сделать первый шаг. — Чанг Дахён? — Здравствуй.       Такому глупому чувству, как любовь, подвержены только идиоты, но вот парадокс. Им всего 15. Эта девушка была первое время одной из самых умных и талантливых студенток школы. Лишь потом тот мальчик понял, что именно любовь может сделать человека слепым, доверчивым, и самое главное верным. Верность его одноклассников подпитывается страхом перед ним, жаждой власти и крови, но такая верность не вечна. Получив желаемое, любой из них может вонзить тому нож в спину и исчезнуть. Дахён так и сделала. Лишь полюбив, можно ощутить прилив ненависти. — Черт, я начинаю задыхаться, —говорит Чанг, всплывая из своих тупых воспоминаний о своей никчемной жизни. Данби приостанавливает быстрый шаг и поворачивается к ней с ноткой презрительности, но ничего в ответ не говорит. Они обе поднимают головы вверх и видят заржавеющую, большую лестницу, что ввела на крышу. — Ненадежная, —фактами кидается желтоглазая, — Ты первая лезешь. — С чего ради? —возмутилась. — С того, что эта суета из-за твоего папаши, а я тебе все ещё не так сильно верю. Поэтому если ты помрёшь, то замолвлю о тебе словечко в церкви, —она глядит на нее приказывающе. — Какая ты добрая. — Шустрее, иначе отправишься напару со своим блядским папашей. — Этому идиоту место за решеткой, а я тебе помогаю. Ни карли благодарности, —Дахён со своим маникюром охватывает лестницу и морщится, — Фу, ржавая! — 10 минут. — Да поняла, поняла! —заверещала Чанг и залезла, стала активно перебирать руками перила и залезать выше. Не шатается, только поскрипывает. Дожидаясь, Дахё почти залезает наверх и слышит, как внизу Дан говорит о том, что лезет за ней. Она справляется куда быстрее первой и, когда добрались до крыши, они побежали к маленькой будки, которая вела на крышу, а им все точно наоборот необходимо. Дверь заклинило, а она такая старая, что Дан не стала морочиться и с упором несколько раз ногой выбила ее нахрен с петель. Тэ бы оценил. — Ничего не вижу, —скулит Чанг и видит яркий фонарик на своем лице, из-за чего жмурится и ежва об свою ногу спотыкается. Но Хео вовремя за локоть схватила, всучила ей в руку фонарик и сказала, чтобы вела их обеих к системе для отключения. Времени становилось все меньше и меньше, а потому Дан предложила побеждать. — Ненавижу это место, сборище уродов, —говорит Дахё. — А чем вы лучше? —раздался глубокий, немного охрипший голос, и те, повернувшись, заметили высокий силуэт в правом ряду. Все разом замолчали, и, поняв, что он был услышан, мужчина встал с места, слегка обернувшись назад. И, когда Чанг увидела его лицо, она удивилась — ведь это был Роберто, главный в сенсорной системе, — Вы недальновидны по отношению к нам. И ну почему ваша политическая сила лучше и разумнее? Система самоуничтожения не подлежит раскодированию. — А, «ни себе-ни людям», правильно? —интересуется Хео. Инженер пожимает плечами. — Я делал решительно, действовал наверняка, —меланхолично ответил, не дав той договорить, и тот замолк, не отрывая своего взгляда. — Он блефует, —уверенно заявила Хео, — Все, пошли, нет времени его слушать. — Вы попусту тратите время, очень жаль, что вы не верите мне. Мы здесь все в одной клетки, выход который не найти. — Ты придурок? Мы взобрались через эвакуационную лестницу, —до Данби доходит только сейчас, что она может позвонить Сону и, отбегая в сторону, звонит несколько раз. А тот не берет трубку никак, — Блин. Блин. Ладно. Планы меняются. — Опять? Да вы с С…сангхуном идентичные. Ну и? — Уходи. Я найду Тэхуна и мы вылезет через лестницу. Все, иди, —хлопает по плечу ее и собирается уже рвануться в сторону, в длинный коридор, но та захватывает ее и сжимает в запястье, — Что такое? — Дан, прости, это все из-за моего отца, —опускает глаза и фыркает, — Мне действительно жаль, и я бы хотела тебе сказать… — Чу-уть-чуть активнее, Дахён, пожалуйста, —вздернула уголками губ. — Я люблю тебя как смешную личность, я хочу, чтобы мы были подругами. Вот, —жмурится Чанг, чувствуя себя какой-то снова опозоренной дурой. Хео усмехается, бьет несильно по плечу и говорит: — Ладно, посмотрим, если я выживу. Давай, шуруй отсюда. Бесишь уже. — Ты справишься… —и машет ей, умчавшись. «Как будто у меня выбор есть…»—подумала она, начиная бегать по коридорам, —«Блин, странно. Если входная дверь антивандальная, то логично эе, что оно и от огнестрельного тоже. Тогда каким образом окна прострелились или на них денег не хватило? Что-то непонятно как-то, так, а ну-ка…»       Хео берет большую вазу и, для проверки своей интересной задумки, кидает ее в окно. То расходится, раздетается вдребезги на осколки. Данби пала в ступор. Не поняла. А зачем тогда Сангхун сказал про бронированную дверь? Логика вышла из этой компании далеко и надолго. С каждым разом понимает, что среди них она вроде ещё с мозгами дружит (ладно, иногда, но метко). — Какого черта творится?.. — ДАНБИ! —крик с конца коридора раздался эхом. «Система самоуничтожения сработает через 5 минут» —оповестил женский, но механический голос с сенсорного компьютера. Дани резко оборачивается и бежит навстречу голосу, не замечая ничего вокруг. Она была уверена в том, что это он. Наконец-то! Хео выбегает из-за угла и видит в полутьме тело, под которым струилась лужа темной крови. — Тэхун?.. —шепотом произнесла девушка и взвизгнула, когда ее талие обхватывают чужие руки. Она не успевает локтем ударить, как ее тело слегка сжимают и возле уха слышится голрс бархатный: — Че дура что-ли? Я куда симпатичнее этого уебка. Дура блять, кинула меня, тут сейчас все взлетит нахуй!

«Система самоуничтожения сработает через 4 минуты»

— Какой здесь этаж? — Второй. Вроде. Нет. Мы не будем. — Похуй, пошли, быстрее, нам надо успеть убежать, Сон Тэхун. Не говори мне, что я зря из-за тебя жопу рвала! — Обожаю такой твой настрой, —толкает ее в плечо, а та хватается за него и начинает тягостно стонать. Колени подгибает и смотрит вниз, на первый этаж и чувствует, как перед глазами все плывет, точно рука или же растекшие масляные краски на холсте. Данби было душно здесь, воздуха становилось все меньше и меньше, как и времени. Она к стене прильнула, хрипоым голосом говорит: — Не могу, мне очень нехорошо…       Женский голос компьютера объявил о том, что осталось две минуты, а снаружи слышится огромный рев. И был испуганный, чудовищно тоскливый. Он был гораздо страшнее, чем грохот бомбежки, к которому Тэхун уже привык за эти пару часов. А на потолки все сыплет и сыплет сверху плохими устройствами, разрывающие за собой все, и лежащих на путях людей, оглушенных, злых, несчастных, до глубины души обиженных всем происходящим.       Тэхун кусает губу, подхватывает Хео на руки и говорит: — Хео-блять-Данби, ты пиздец как меня выводить из себя, но не смей тут, как амеба, распластаться.       И прыгает.       Сила рождается через боль, страдания, слезы.       Сила рождается через волю, закаленную в огниве страстей.       Она никогда не принадлежала кому-то с рождения, сила никогда не подавалась на блюдечке.       Она н и к о г д а не принадлежала Данби.       Ей приходилось оттачивать это, манеру речи, качества и ум. Из года в год приходилось быть во всем лучшими, оставляя всю обиду и горечь за насмешками. Из года в год приходилось прятать эмоции за благородством. Ведь единый принцип усвоила еще с детских лет — ничто не дается без платы за.       Эта могущественная сила не принадлежала тем, кто не умел её брать, и уж тем более не тем, кто не мог ею воспользоваться. К счастью, Дан научилась горьким опытом все брать глоткой и рвать. Сила рождалась постепенно, день за днем, обнажаю изнанку собственного мира.       Только сейчас понимает, что она никакая не особенная, и никакого проклятия в семье никогда не было. Эта сила оттачивается индивидуально. И эту силу преобрела сама. Все так запутано было, а сейчас элементарно просто. Как так? Вот, что значит, когда приходит осознание.       Тэхун падает на стекла, так, чтобы меньше повреждений носила эта бестолковая, а потому прокручивается на спину и через неприятную боль поднимается. Таймер на руке Данби, что бормотала что-то себе под нос, начал пищать. Оставалось 30 секунд. 29…28…       Сону точно в голову ударило, он через силу подскочил, прижал к себе девушку и подорвался с места, умчавшись вперёд, в сторону большого и металлической забора с львами каменными. Ноги его бежали, как ошпаренные, отчего-то ему вспомнилось, как в школьные будни он бегал лучше всех со своего потока и лучший в гимнастике.       Сон слышит, как впереди Дахён и Ким орут «Быстрее!», а он уже сзади слышит словно раскат грома, потом ещё большее грохотание, а потом и вовсе спиной чувствует, как здание загорелось и начало «взлетать» на воздух. Вся земля окрасилась в яркие краски, и вспышки лишь отблесками мерещились. Такой громкий звук заставлял Тэ рычать непроизвольно, ему кажется, что вот-вот кровь из ушей вытечет. Он чувствует на секунду облегчение, а затем ощущает, как сам едва ли не падает к ногам менеджера Кима, роняет потрепанный чемодан и головой бессильно утыкается мужчине в сильное плечо.       А дальше все как в тумане.