Spider-Wensday: свобода

      Итак, данная работа начнётся с того, что мы разберём события предыдущей работы Spider-Wensday: месть.       Назад в истории. Чтобы освежить память тех, кто уже забыл. (Для тех, кто только начал, там целых три фанфика до, так что внимательнее, на всякий случай: Spider-Wensday: Начало, Spider-Wensday: Узы, Spider-Wensday: месть)       Отец Уэнсдей, убит Бандитом. Дядя Фестер, чувствуя ответственность, заканчивает жизнь самоубийством, предварительно восстановив все ранения своей любимой племянницы. Так уж сложилось, что Уэнсдей окончательно разочаровалась в себе.       Фестер оставляет своей племяннице всё, таким образом, всего за сутки, она становится одним из самых богатых людей на планете, но не самым. Её капитал всего 6 миллиардов долларов… всего…       Уэнсдей в депрессивном состоянии ищет убийцу своего отца, параллельно и потихоньку становясь жестче, как герой.       Во время назначенного свидания Аддамс и Синклер, на землю прилетает симбиотическое существо, которое соединяется с Уэнсдей. Их первая связь оказывается крайне приятной, однако, последствия похожи на наркотическое похмелье, в ходе которого черноволосая героиня расстаётся со своей девушкой. Не то, чтобы обе хотели это сделать, но, так уж вышло.       Паучиха клянётся, что больше не наденет чёрный костюм. Но не выбрасывает его.       Затем, она сражается с бандитом, что однажды ей помог. Флинтом Марко. Как она узнает позже, это убийца её отца.       Однако, если бы она только знала…       Аддамс предаёт себя, надевая чёрный костюм и убивая Марко.       Тем самым, она завершает свой путь из героя в антигероя. Но, девушка ещё не злодейка. Не главная злодейка.       В ходе сложившихся обстоятельств, она решает воскресить группу «Рыцари Ада» — основателем которой был Фестер. Во время встречи с одним участником, он предлагает ей покурить наркотик. Уэнсдей узнаёт, что у его дяди мог быть ребёнок и даже семья…       Под действием наркотиков и Симбиота, Уэнсдей едва не убивает спятившую бандитку, по прозвищу Чудилла. Однако, своими жестокими действиями, она в буквальном смысле делает девушку инвалидкой, уродуя всё её тело.       Однако, это не принесло ей спокойствия. Так же, как и убийство Германа «Шокера» Шульца.       Уэнсдей всё сильнее погружается в наркотики, и с каждым разом ищет возможность расслабиться.       На её руках кровь, кровь виновных людей.       Один из глав мафии Алексей Сицевич, собирается заполучить сыворотку, которая должна дать ему силы животного. Однако… она нестабильна, он получает силы животного, а ещё и сам им становится.       Из-за боли, гнева и прочего, он убивает создателя сыворотки.       В ходе первого боя Паучихи и Носорога, между ними нет победителя, поскольку, оба открыли в себе новые способности, которые их шокировали, бежали с поля боя.       Уэнсдей в группе музыкантов, выступает везде, где может, и хочет.       В один из клубов, где она выступает, приходит Энид с подругами.       Перед их встречей, Уэнсдей принимает наркотики, в следствии чего, ведёт себя не совсем адекватно.       А ещё, Уэнсдей подкатывает к капитану Юрико Ватанабе.       В последней главе третьего сезона, наркотики, их влияние, а также влияние симбиотического существа, давят на сознание Аддамс, заставляя её стать чудовищем.       Аддамс — главная злодейка мести, на что я намекал ещё в самой первой главе (зло имеет маску) куча намёков, подсказок. Если кто-то догадался, то, вы молодцы. Те, кто не догадался, тоже молодцы. Все кто читал, комментировал, ставил лайки, все молодцы. Спасибо вам, что вы есть.       Ну что, приступим, к четвёртому сезону?

***

      Сколько там на улице время?       В душе не ебу, и не думаю даже об этом.       Уэнсдей метается по своей квартире из стороны в сторону, пьёт бурбон, курит траву, пьёт таблетки, лижет кислоту, и потом ещё нюхает.       Она чудовище. Чудовище, каким её сделал этот чёртов костюм!       Однако… так ли всё плохо?       Уэнсдей не знает, что ей делать.       Сердце колотится, руки трясутся…

Динь-Дон

      Звучит звонок в дверь.       Кого там принесло?       Аддамс открывает дверь, на пороге стоит гёрлскаут, с коробкой печенья. — Здравствуйте! Вы купите у нас печенье? Это печенье гёрлскаут! — А оно сделано из настоящих гёрлскаутов? — говорит она, однако, девочка шутку не оценила. — Я… наверное пойду. — Стоять, — говорит Аддамс, открывая дверь, — Проходи. Заноси всё, я всё куплю. Но ты должна кое-что для меня сделать.       Девочка обрадованно заносит коробки с печеньем, и смотрит на добрую девушку.       Аддамс берёт кошелёк, пару тысяч баксов, и протягивает их. — Мэм, у меня не будет сдачи! — говорит девочка. — Тогда, встань у стенки. — Э-э-э… — Встань. У. Стенки.       Девочка послушно встаёт, и Уэнсдей одним ударом разбивает её большущую голову, заставляя её разлетьться как арбуз, в который выстрелили. — Сдачи не надо!

АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХХАХАХА

      Она смеётся как сумасшедшая.       Впрочем… такой она и является?

15:50

      Суббота непростой день.       Уэнсдей проснулась от кошмара о гёрлскауте. Или это был не кошмар?       Она сняла чёрный костюм, но знает, что он рядом. Всегда рядом. Постоянно рядом.       Ей нужен сон, она хочет выспаться, и она практически выспалась, однако это…       Уэнсдей в холодном поту и дышит тяжело. Нет. Нет. Нет. Нет.

Пагсли.

      Мысль о нём приводит её в чувства, от чего она хватается за телефон, ради единственного контакта, который мог бы ей помочь.

***

Ночь прошла,       С момента битвы трёх титанов и победы Уэнсдей в ней, прошло уже четыре дня. Блеск её огней погас,       Новости бурлили терактом в банке, который не смогла остановить паучиха, битвой её с двумя гигантскими, ну, больше неё уж точно, существами. Но теперь       В сети, то и дело мелькали отрывки того, как паучиху едва не убили, но, самое главное, что один из злодеев, песочный-человек — пропал из радаров полиции и спецслужб. Не отнять её у нас       Это вызывало, вызывает и будет вызывать вопросы и опасения, более того, в связи с высокой террористической угрозой, в Нью-Йорке ввели комендантский час, а также мэр и глава полиции города согласовали введение в городе народного полицейского ополчения, для патрулирования улиц. Всё вокруг       Комендантский час стал конечно для всех ударом, а федеральное правительство, после совещания с иностранными государствами и получения от них согласия, заявило о том, что все посольства и здание ООН переходят под контроль безопасности Пентагоном, в следствии чего, армия США, в лице элитных бойцов, заняла особые охранные посты на всей территории, однако, солдаты не имеют права вмешиваться в дела и работу дипломатов, и как либо им мешать. Вспыхнуло на миг огнём       Энид была поблизости, более того, она наблюдала за битвой, но… не вступилась. Сама не знает почему. Просто… Всё это было почти как в сказке       Впрочем, видимо не просто. Хотя она хотела ей помочь, но… как? Всё это было.       Всё началось вчера вечером, когда Йоко решила, что Энид вроде бы справляется, и они с Дивиной укатили в квартиру Танака. Да. Вампирша тоже достаточно богата. Не Аддамс конечно, но, с ней трудно в принципе тягаться.       Синклер решила начать своё свободное время с того, чтобы найти какую-нибудь музыку.       Однако, в рекомендациях, на первых листах, везде была группа… «Рыцари Ада».       Удар для Синклер? Да нет. Нет. Нисколечки, серьёзно. Она… даже не заплакала. Даже, когда увидела песню «Rapture» — от Уэнсдей Аддамс и Джимми Фелона.       К чёрту всё. Я больше не прошу, И мне не надо много, Не надо ярких звёзд с небес И сотни слов, Не надо, не лги. Я больше не прошу, Чтоб только у порога Звучали бы в ночи твои Усталые шаги.       Уэнсдей и правда хороша на сцене. Боже…       Кто бы мог подумать… да? Слабый свет,       Синклер сильная.       Даже, когда плачет смотря на фотки Уэнсдей. На те фотки, которые она сделала лично. И в объятьях тишины

Кап.

Кап.

Кап.

      Слёзы Синклер, ввиду того, что она оборотень, обладают неплохим исцеляющим эффектом, и их можно было бы продавать, однако… кому? Да и не за чем. Унесут       Ей больно. Эта едкая боль могла бы разрушить её и её сердце. Нас с тобою к звёздам сны.       Однако, Синклер сильная. Солнца луч       А ещё, каждую ночь, перед сном она пытается представить, а иногда и вспомнить о том, как им было хорошо. Утром украдёт тебя.       А потом… Аддамс исчезает утром. И даже, когда Энид видит её в коридорах или на занятиях… нет. Нет. Верю, сегодня мы будем вместе,       Хватит. Хватит. ХВАТИТ НЫТЬ! Снова сегодня.       Соберись… тряпка. Аддамс была права. Я больше не прошу, И мне не надо много, Не надо ярких звёзд с небес И сотни слов, Не надо, не лги. Я больше не прошу, Чтоб только у порога Звучали бы в ночи твои Усталые шаги.

КУРЛЫК-КУРЛЫК

      Внезапное сообщение заставляет прервать Синклер поток мыслей, и даже слёз.       Это… от… УЭНСДЕЙ…       К.Д: помоги мне. Слова любви Вы говорили мне       Синклер подрывается с места, вытирая слёзы. Она знает — Аддамс в комнате в академии. Не спрашивайте как. При желании… фу. Опустим подробности. В городе каменном,       Она едва ли не выламывает дверь, врываясь в комнату. — Что случилось? — спрашивает она с волнением в голосе. А фонари с глазами жёлтыми       Уэнсдей стоит у своего шкафа и… выглядит крайне испуганно. Нас вели сквозь туман. — Я… нет. Нет. Я… ошиблась, это было… не тебе! — говорит она испуганно. Любить я раньше не умела так — Уэнсдей, ты… как-то странно говоришь. Что случилось?       Аддамс бросает взгляд на шкаф. Огненно, пламенно, — Всё в порядке. Правда… я… я… я хотела шкаф передвинуть… и… случайно… В душе моей неосторожно Вы — Уэнсдей, не бойся. Я…       Она смотрит на неё с мольбой. Разбудили вулкан. — Уходи… — на глазах черноволосой слёзы. Помоги мне, помоги мне, В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет В огнедышащей лаве любви.       Паучиха уже чувствует, как по её спине ползёт Симбиот. Жаждет единения. — Что происходит? Нам попугай грозил загадочно — Энид уходи… прошу тебя… Пальмовой веточкой, — Я не уйду, пока не пойму, что происходит. А город пил коктейли пряные,       Аддамс моргает. Этого достаточно. — Я же сказала тебе, — резко меняется голос Аддамс, на более уверенный, — уходи. Какая ты ебанашка. Пил и ждал новостей. — Что, блять, происходит? Вы называли меня умницей, — Что-что, тупая пизда, отхватишь сейчас! — Уэнсдей покрывает черный костюм, она заносит руку для атаки… Милою девочкой,       Однако, она не может пошевелиться. Но не смогли понять, что шутите Вы с вулканом страстей.       Синклер недоуменно смотрит на неё. — Я… сука, дай её уебать! — говорит она… кому? Помоги мне, помоги мне, В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет В огнедышащей лаве любви.       Синклер не понимает, что происходит. Совсем. Ямайским ромом пахнут сумерки — Синклер, у меня не так много времени, ебани меня! Выруби блять! Синие, длинные,       Энид по-прежнему недоумениет от происходящего. Что вообще тут твориться с бывшей? А город каменный по-прежнему       Однако, судя по всему, ситуация не очень. Пьёт и ждёт новостей.

БАМ!

      Синклер пробивает хороший удар прямо в нос Уэнсдей, от чего она падает. Закат опять окрасил улицу — А я тебя недооценивала, — говорит… Аддамс? — не думала, что ты сможешь… — Что с тобой происходит? — Ха… сила есть ума не надо, да?       Аддамс пытается встать, однако, Энид наносит ещё один удар. На всякий случай. Красками дивными,       Кажется это повлияло. Аддамс стягивает с себя паучью маску. — Слушай внимательно, костюм — живой. Симбиот… создал надличность, чтобы заменить… меня. Эту дрянь надо… надо с меня снять. Прошу… выруби меня, нужно… не просто снять, избавиться от этого… прошу… Но грозовые тучи кружатся       Ситуация… пиздец. — Оно чего-то боится? Уязвимости? Над вулканом страстей. — Шокер… — Аддамс теряет сознание.       Энид понимает, что сейчас только в её силах спасти Уэнсдей. Помоги мне, помоги мне, В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет В огнедышащей лаве любви. — Эй, Синклер, — открывает глаза… существо? — Я ведь чувствую, как ты хочешь меня. Чувствую все эти выделяемые феромоны, знаю, как ты жаждешь поиметь это тело. Давай. Ну же. Я вся твоя. — Прости… — БАХ, — я люблю настоящую Уэнсдей. Помоги мне, помоги мне, В желтоглазую ночь позови. Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет В огнедышащей лаве любви.

Тук-тук-тук

— Уэнсдей, ты здесь? — говорит голос… Уимс.       Сука… что… что делать? — Ээээ, нет, она тут не одна! — говорит Синклер, вставая к двери. — Энид, что ты там… так, мне надо войти.       Странное ощущение накрывает Синклер. Её уши моментально вырастают так же, как и глаза меняют свои зрачки. Нюх обостряется, зрение тоже, голова от этого слегка кружится.       Её тело вырабатывает особенный пот, она чувствует слабое существо… за дверью. — Вам не надо войти, — говорит Синклер. — Мне… мне не надо войти. — повторяет голос за дверью. — Уэнсдей придёт к вам сама. — Уэнсдей придёт ко мне сама… — говорит Уимс, и тут же уходит.       Синклер смотрит на себя. — Ха, я ещё и джедайка.       Она идёт к Аддамс, и видит… Уэнсдей пытается встать. — Пиздец, ты неугомонная… — говорит она и ещё раз бьёт её по голове, — прости…       Так. Будем честны, она знает одного человека, который может им помочь. Однако, с Уэнсдей в паучьем костюме идти к нему… идиотия.       Хм…       В голову светловолосой приходит одна глупая мысль.       Она кладёт Уэнсдей на кровать, и заворачивает её в одеяло.       Почувствовав какое-то шуршание, она ещё раз бьёт девушку по голове. Будем надеяться, обойдётся без сотрясения.       В целом, она поражена системе безопасности академии, никто даже не спросил, куда она тащит одеяло. Но ей, собственно и не надо. Слава богу, не спросили.       Юджин был в своей лаборатории и над чем-то активно работал. — Здравствуй, Юджин.       Оттингер удивлённо смотрит на… заступившуюся за него Синклер. — И тебе привет Энид. Грязное бельё обычно несут в прачечную, а не ко мне. — Стул есть? И верёвки? — Ээээ, для тебя найдётся всё, — говорит он, мило улыбаясь, и она улыбается ему в ответ.       Она разворачивает одеяло, и оттуда появляется паучиха. — Э-э-э-э… Энид… — Так, все вопросы потом. Ты мне доверяешь?       Он думает меньше секунды. — Да, — и достаёт верёвку.       Синклер садит на стул тело без сознания, и привязывает к стулу.       Не то, чтобы это её остановит, но задержит, хотя-бы на мгновение. — Короче, Юджин, вот этот костюм, живое инопланетное существо, которое держит её под контролем. Поэтому она стала такой злой. — Оу… ладно… но… почему ей не помогает Уэнсдей? — спрашивает он.       Синклер удивлённо-недоуменно смотрит на своего друга. Он ведь гений… — Юджин… ты мне скажи, ты иногда очень умный, или иногда очень тупой? — Э-э-э…       Синклер снимает маску с паучихи и…       Глаза кучерявого едва не вылетают из орбит. — Нет… — Её захватило это существо. Оно и сделало её такой. Это… что-то вроде инопланетянина. — Оу… так вот почему… — Да. Она пришла не надолго в сознание, попросила о помощи. Я… не могу ей отказать. — Боже, конечно же я помогу.       Внезапно, Уэнсдей начинает шевелиться, открывает глаза… — Э… Энид… Ю… Юджин? — спрашивает она, и Оттингер вырубает её одним ударом. — А… а чё она, глаза открыла? Я… я вообще обижен на неё! — говорит он.       Синклер смотрит на него сверху вниз… а потом смеётся. — Да расслабься чувак, я тоже пару раз от души её ёбнула, могла бы и раньше сказать об этом существе.       Юджин смеётся в ответ. Синклер протягивает ему ладонь, и говорит: — Дай пять!       И Юджин не промахивается. — Что мы знаем об этом существе? — спрашивает он. — Оно сделало её безумной, сильнее, это уж точно, и, всё. Ну, она выжила во время битвы с… — Да. Итого, это существо, если не считать безумия, очень даже полезное. — Ха, верно. Но… если серьёзно, надо его уничтожить. Вот только… — Она сказала что-то про уязвимости? — Кажется… она сказала шокер…       Юджин достаёт электрошокер, и шмаляет в Аддамс.       Ничего не произошло. — Чёт не то. Может… может она имела в виду злодея? — Ээээ… — Синклер достаёт телефон, набирая в нём: «Девушка-паук против Шокера». — Хороший ход.       Битва в банке… Чёрт…       Качество отвратительное…       Стоп… ё… — Юджин, ты можешь примерно определить, что это за штуковина такая? — Если я правильно понимаю, то это сжатый воздух… но… он словно бы имеет ещё и… звуковые колебания. — Частоты? — По видео, блять, тебе определить? — Ладно. Не так. Сможешь сделать похожую машину? — Ээээ… если поможешь мне, то даже не одну. — Отлично. Но у нас проблема, в виде… — Будем следить за ней.

***

21:57

      Что бывает, когда два гениальных человека берутся за работу, по спасению своего друга?       А я вам отвечу, за пару часов они смастерили несколько звуковых пушек, этого должно хватить.       Однако, почти сразу же, появилась проблема. Надо место чуть более укромное, чем просто пчелиный дом.       И в голове Синклер, родилась потрясающая мысль. Изгнать симбиота там, где он дал Уэнсдей победить. Да, на том недострое. Там как раз этажей двадцать пять, кому какое дело…       Однако, как туда доставить Уэнсдей? — Юджин, ты умеешь водить? — Э-э-э… нет, а ты? — Ну… нет, но… — Ты хочешь угнать тачку Уэнсдей? — Ну-у-у… да?       Линкольн Континенталь шестого поколения стоял и ждал их на парковке академии.       Синклер за рулём, Аддамс и Оттингер на заднем. Пушки в багажнике.       Энид не умеет водить. Она трогается как черепаха.       Представьте себе охуенную тачку, за которую посадили новичка, глохнущего через каждые метров сто. То-то же.       Впрочем… худо-бедно, пару раз поцарапав машину и… припарковавшись крайне неудачно, они забрались на верх. Этаж кажется четвёртый, тут нет следов битвы.       Они посадили Уэнсдей, расставили всё. Идеально. — Врубай.       Звук надавил на уши не только Аддамс но и Синклер, однако, с ней всё хорошо.       Уэнсдей рвёт верёвки и встаёт со своего места. — Вы… паршивые schweine, schalten Sie den Scheiß sofort aus!       Юджин улыбается: — Смотрика, эта инопланетная хрень её ещё и немецкому научила. — Не, немецкий она знала и до этого. — А… а я думал… ну знаешь… эта штука фашистская… — Эй, я австрийка вообще-то. — Оу… прости. — Créatures! putain de conneries… je vous en supplie! — Кричит Аддамс. — А это? — Это французский, она его тоже знала.       Голова болит… однако… — Oh, mio Dio… spegni quel fottuto giocattolo! — Ну, тут понятно, что она его знает. — Да, согласна. Хотя, она больше американка. — Разве? — Пицца с ананасами её любимая. — Ох ё… ну тогда да, точно.       Внезапно Аддамс останавливается. — Ты! — показывает она на Синклер, — я тебя убью, блять!       Однако… почти тут же, она замирает, как оловяный солдатик. — Юджин, усиль звук. — А тебе плохо не станет? — Переживу.       Юджин усиливает звук, и это становится для Уэнсдей, для настоящей Уэнсдей шагом. — Ч-что… мы же едины…       Руки девушки приближаются к маске, и она начинает её разрывать.       Симбиотическая ткань не стремиться разъединяться с носителем, но под действием звуковых волн, это всё-таки происходит.

АААААААААААААААААААААА

      Аддамс и симбиот кричат. И оба от боли.       Однако, части костюма продолжают лезть на лицо. — СДЕЛАЙ СИЛЬНЕЕ! — Кричит она, и начинает рвать костюм на груди.

ААААААААААААААААААААААААА

      Она отрывает кусок за кусоком… пока… в какой-то момент, не оголяется её грудь.       Энид прикрывает глаза Оттингеру, чтобы тот… не пялился.

АААААААААААААААААААААААААА

— СИЛЬНЕЕЕЕ.       Уэнсдей чувствует неимоверную боль. Ей не было так больно даже, когда её били большим молотком из песка несколько дней назад.       Боль отступает… вместе с Симбиотом.       Он ушёл.       Уэнсдей без сил падает на землю.       На дворе первый снег. — Юджин, не смотри. Прошу тебя. — говорит Энид. — Ладно, ладно. Мы победили? — Оно ушло! Я отвезу Аддамс в академию, ты со мной? — Я… я пожалуй… я пожалуй останусь, приеду позже! — Хорошо!       Они отключают приборы, Энид растёгивает свою куртку, одевая Уэнсдей. — Прости детка, всё, что было…       Энид никогда не забудет приятные виды голой Уэнсдей. Слишком… слишком вкусно, чтобы забыть. Слишком быстро, чтобы… каждый раз вспоминать.       Второй раз оказался надёжнее, поскольку, ей не пришлось отвлекаться на Аддамс. Она… спасена…       Синклер хитра, и ведёт её в комнату окольными путями.       Снимает с неё куртку. В комнате полумрак, Энид тянется включить свет, однако, обессиленная Уэнсдей её останавливает. — Спасибо… — тихонько говорит она, осипшим голосом.       Уэнсдей забирается в ванну, едва не умерев пару раз. Садится в уголок, забиваясь и… кажется плача.       Энид включает горячую воду, и это кажется становится спасением. Ей нужно помыться, прийти в себя. Может… смоет ещё немного этого существа?       Однако, никакой чёрной слизи.       Подняв Аддамс с ванны, она сушит ей волосы. Та… не в состоянии даже стоять нормально, не говоря уже о чём-то ещё.       Синклер никогда не ухаживала за кем-либо, однако, сейчас она справляется идеально. Она трёт податливое, как пластилин, тело Аддамс… и не испытывает возбуждение.       Ей бы хотелось, но… она чувствует, исходящую от неё слабость.       Это будет не правильно, воспользоваться ситуацией.       Они выходят из ванны, и светловолосая доводит хозяйку комнаты до её кровати, а затем разворачивается. — Переодевайся, я подожду.       Энид слышит шуршание за спиной. Через пару минут Уэнсдей говорит: — Я всё.       Синклер мягко улыбается. — Энид… пожалуйста… подойди.       Она действительно подходит, и видит свою бывшую под одеялом. — Э-э-э да. Что ты хотела? — У меня к тебе вопрос, — очень устало говорит паучиха. — Да, что такое? — Ты реально такая ебанашка, или прикидываешься? — Ч-что? — Меня морозит и колбасит всю. Ляг под одеяло, Синклер… пожалуйста, — более мягким тоном в конце, добавляет она. — Э-э-э. да, конечно.       Энид ложится под одеяло с головой. — Я легла. — Что такое-то… может, обнимешь меня? — Э-э… хорошо.       Энид обнимает Аддамс и внезапно… — У-у-у… Уэнсдей… ты… г-г-голая! — Я знаю.       Своими пальцами и ладонями, светловолосая ощущает грудь черноволосой. Оголённую. — Прижми меня покрепче.       Соски Уэнсдей крайне затвердели, однако, оборотень не чувствует запах возбуждения.       А поэтому делает, как она просит. — Синклер… я… я вообще-то тоже тебя люблю, — говорит она. — Надо же, как уверенно, — говорит Энид. — Не выёбывайся. Всё. Ты снова моя. — Ой, кто выёбывается. И я не давала согласие. — Ну, а ты дай… согласие. — Хорошо. Ты снова моя, согласна? — Сиськи не жать, голову и другие части тела из-под одеяла не выставлять, меня не отпускать. План понятен?       Энид сжимает слегка грудь Уэнсдей. — Да, босс! — Спасибо и… спокойной ночи…