Spider-Wensday: свобода

      Горячее дыхание, тёплые руки там… где она никому бы не позволила бы оказаться кроме… Синклер.       Уэнсдей проснулась, и чувствует, как её прижимает к себе… кто? — Ты проснулась? — спрашивает светловолосая, которая видимо почувствовала шевеление, ранее неподвижной Уэнсдей. Но не отпустила. — Да… — Слушай… чисто технический вопрос… мы… мы же теперь пара? — Ты прижимаешь меня к себе абсолютно голую. Как ты думаешь, пара ли мы? — Я просто хочу уто… — Естественно мы пара. — Тогда… я могу высунуть голову? — Чтобы мне было холодно? — Ты горячая как печка. — Нет. Лежи и прижми меня покрепче. — Уэнсдей, я ведь могу и цапнуть. — Цапни, я сделаю это в ответ.       Синклер закатывает глаза. — Детка… ты… не понимаешь. Я… в общем, если я укушу тебя, у тебя не будет других вариантов. Ты… ты станешь моей самкой раз и навсегда. — Подожди… это… во время секса что-ли? — Д-да… — Тогда, я тоже должна признаться. На Аддамс висит проклятие… в общем, если мы переспим… то ты не сможешь полюбить кого-то кроме меня. Даже если я умру. И тоже самое со мной. — Оу… это… серьёзно. — Именно. Слушай, я… я хочу сказать тебе спасибо. — Да, я делала то, что должна была… на самом деле. — Нет, нет… я… я про то, что ты легла. Я… скучала по тебе… — говорит Уэнсдей, чувствуя как на глазах наворачиваются слёзы. — Божечки… я тоже скучала по тебе, Уэнсдей. — Я… я была такой ебанашкой, что стыдно даже признаться в этом. — Я… тоже допустила много ошибок и… давай начнём с чистого листа? — говорит Синклер. — Ну… в нашем положении, с чистого листа звучит, как-будто бы я блядь. — В-всмысле? — Ну, с чистого листа, это со знакомства, а ты лежишь, обнимая меня голую. Звучит так, как-будто бы я та ещё проститутка. — Оу… ну, тогда… с момента, где мы начали встречаться? — Да, думаю, это звучит гораздо лучше. — Хах, да, прости… я… совсем не подумала.       Они лежали, наслаждаясь компанией друг друга.       Начало новых старых романтических отношений между Уэнсдей и Энид станет тем ещё шоком для всех. Однако, они не думают об этом.       Призрачный свет солнца пытался пробиться сквозь одеяло, но он был слишком для этого слаб. — Может, уже пора вставать? — спрашивает Энид.

***

      Йоко и Дивина вернулись ранним утром, осознавая, что выходные, как бы то ни было, закончились. Да и подругу одну оставлять нельзя.       Однако, к их глубокому удивлению… её в комнате, спящей, не оказалось.       Поиски решили начать с окрестных комнат их общих подруг, однако… комнату готки решили проигнорировать. Ну, там её искать точно бесполезно.       Уже собираясь поднимать тревогу, они вернулись к себе, как вдруг дверь открывается, а на пороге стоит Синклер. — Господи, Энид, где ты была! Мы тебя обыскались!       Светловолосая спокойно отвечает. — Я была у Уэнсдей и…       Внезапно её перебивает Дивина, обнимая: — Бедненькая… она опять наговорила тебе гадостей?       Однако, Оборотень вырывается из объятий и говорит: — Чего… вы бы хоть дослушали сначала, блять, а потом уже делали выводы. Господи… короче, мы теперь вместе. — Опять?! — спрашивает удивлённо Йоко. — Не опять, а снова. Да, представьте себе. Мы основательно поговорили, — говорит она, вспоминая, как била её по голове, — и пришли к миру, помирившись. — Ты опять перед ней прогнулась?! — Да почему я-то! Она мне первая написала, и никто ни перед кем не прогибался. Всё. Что вам ещё сказать то?       Уэнсдей хотела было встать с постели, и даже практически сделала это, однако…       Внезапное головокружение, шум в ушах, головная боль, в глазах всё размыто и…

КАП.

      Такой громкий звук раздаётся в ушах, как гром среди ясного неба.

КАП.

      Что же там, блять, так стучит, да ещё и больно? Она с трудом различает что-либо, стоя на колях, пока во рту, через которой она дышит, не почувствовался вкус металла. Из носа течёт кровь. Глаза вроде восстанавливаются, и она видит под собой небольшую лужицу крови.       Девушка пытается встать, однако, это даётся ей тяжело.       Однако, сила воли, есть сила воли.       Она не знает, как ей удаётся подняться. Паучье чутьё словно бы и вовсе отключили. На ебейшем автопилоте она добирается до ванны, однако, на этом её силы кончаются, и Аддамс падает вперёд, благо, она небольшая, а места в самой ванне много, настолько, что она не умерла, сломав себе шею.       Руки спасли от тяжёлых травм. Отлично. Теперь она лежит лицом вниз, с продолжающейся кровью из носа, и всеми возможными видами боли.       Если бы не обострённый больной слух, то она бы завыла.       Не хватает только зубной боли, для пущего эффекта, как говориться.       Она барахтается на полу, как котёнок, однако, встать не выходит. Сил… словно бы нет.       Она отметает боль, и прочее и начинает рассуждать, приходя… к неутешительному выводу. Это отходняк от Симбиотической связи.       Вы знаете, что такое испытать настоящий страх?       Синклер несёт два своих чемодана, переезжая назад к Уэнсдей, открывает дверь и в нос ударяет запах крови. Стойкий запах… вонючей, по запаху крови.       Страх и волнение ударяют в голову Синклер, от чего она почти полностью трансформируется в волчью форму, не хватает разве что шерсти.       Рост, вес, уши, глаза, когти…       Она бежит в ванну и смотрит на лежащую Уэнсдей.       Хочется зареветь и выть на луну, однако, она хочет убедиться и спрашивает: — УЭНСДЕЙ! ТЫ ЖИВА?       Однако, почти тут же гигантский камень с души светловолосой спадает, ведь… — Ебанашка, не ори… — говорит она почти шёпотом, и вновь предпринимает неудачную попытку встать. — Уэнсдей, господи, ты меня напугала! Я… я почувствовала кровь и… — Стой. Переверни меня и приподними. Пожалуйста. Только быстро.       Синклер слушает Уэнсдей, делая то, что она сказала.       По бледно-болезному лицу черноволосой, размазана кровища, пахнущая… крайне неприятно. Не металлическим запахом крови… чем-то другим. — Уэнсдей… — Шшш, — говорит она, чувствуя как из носа течёт кровь, — судя по всему, я сейчас испытываю отходняки после связи с Симбиотом. — Господи… нам надо немедленно в травмпунтк или… или в местный лазарет! — Синклер… нет. Что я им скажу? Не смеши меня… нам… нам нужен физ… — она отключается.       Энид… слегка недоуменно смотрит на свою девушку. Щёлкает перед ней пальцами. — Уэнсдей. — А? А… да, точно, никаких больниц. Скажу, что паук, мне и тебе кранты… — Ты говорила про физ… что-то там. — А… да… физраствор с обезболом должны помочь… — Господи, где мне это достать. — Та… — Аддамс опять вырубается. — Уэнсдей! — А… тачка. Помоги мне дойти и… — её вновь на долго не хватает. — Уэнсдей! — на глазах светловолосой наворачиваются слёзы. — А… да… помоги мне дойти, доедем до моей квартиры, у меня есть человек… он нам привезёт всё нужное. Здесь… — она вырубается, однако тут же просыпается, — здесь тоже нельзя. — Я не пущу тебя за руль! — Ты не умеешь водить, — говорит она уставшим голосом. — И я спасла тебя каким-то раком тогда, и твоя машина в целом впорядке!       Глаза Аддамс округляются. — Ты брала мою тачку?! — Ну… — Потом разб… — она отрубается вновь.       Синклер приводит её в чувства, и… понимает, что похоже это единственный нормальный вариант.       Сказать по правде… по сравнению с первым разом… стало лучше. Да. Но…       Бедный Линкольн никогда не был так опозорен как сейчас.       Уэнсдей держалась так же, как Синклер за рулём.       Они подъехали к дому. — Какой этаж? — Охуеешь. Последний. — Я… — Лифт есть.       Они заходят в подъезд, и на входе их встречает консьерж. — Это ещё, как понимать? — говорит мужчина.       Аддамс показывает ему средний палец, и он понимает, что она явно не в духе.       Спасибо Синклер и тому, что этот дом не загажен, ведь Уэнсдей, встав между стеной и Синклер, вырубилась. — Уэнсдей! Какая квартира?       Аддамс очнулась, и сама открыла дверь.       Внутреннее убранство помещения было крайне хорошим, было видно, что человек, здесь живущий, имеет вкус. Однако, пустые бутылки из-под алкоголя, судя по всему такого же дорогого, как и квартира, портили картину. — Ты… пьёшь? — Не ду… — вырубается она, едва не падая.       Однако, Энид оборотень, с охуенной реакцией. Она успевает её подхватить.       И усадить на диван. — Уэнсдей!       Она открывает глаза, и тут же хватается за телефон, делая звонок.       Однако, она молчит в трубку. — Я не думаю, что тебя поймут, если ты будешь молчать. — Ты не шаришь, расслабься.       Двадцать минут.       Динь-Дон.       Звонок в дверь и на пороге стоит мужчина с бородой, рост метр восемьдесят, весь в чёрном, включая чёрную шляпу и чёрные круглые очки. А ещё чёрный чемоданчик.       В зубах у него сигара, которую он не выпускает. — Мисс Аддамс. Рад видеть вас. Решили развлечься с подружкой? — Заткнись и слушай. У тебя есть штука, которая может вывести из организма… что-то вроде тяжёлых наркотиков.       Энид удивлённо смотрит на свою девушку. — Уэнс, я… — Заткнись, и слушай дя… — она вырубается.       Мужчина смотрит на всё это. — Ох блять. И давно это с ней? — О-около часа, а что?       Он закрывает дверь, подходит к ней, не вынимая сигару из зубов, начинает осматривать глаза. — Что она такое принимала? Ты пробовала? У… — Ебать тебя не должно. — говорит она, очнувшись, — у тебя должно быть что-то универсальное. — Блять, не пугай так! Есть, конечно один вариантик, но стоит… — Ты еблан или как? Сколько? — Сорок тонн. — Получишь, как отпустит. — Ага, щас, блять, я тебя лечить не намерен. Тащи нал, или препарата не будет. — Вот сука. — Аддамс встаёт с места, — следи за этим мудилой, чтобы он не спиздил ничего, — говорит она Синклер. — Уэнсдей!       Она шатающейся походкой идёт в спальню. — Не кричи. Я не усну.       Пара минут тишины и она возвращается с деньгами. — Здесь пятьдесят кусков. Я сейчас лягу, а ты объясни ей все. Мне нужна капельница, раствор и… эта… эта… эта хуйня.       Мужчина улыбается. — С вами приятно иметь дело.       Он достаёт лекарство, четыре ампулы, физраствор, и пару таблеток. — Значит так, как ставить капельницу знаешь? — Ээээ… разберусь. — Блять. В вену вколи ей и держи эту хуйню. Затем, — он достаёт пару шприцов, — вколи ей это. Это Адреналин. — Зачем ей адреналин? — Адреналин разгонит сердце, соответственно кровообращение, и вся хуйня, которую она принимала, начнёт выходить раньше. Затем, как закончится содержимое банки, даёшь ей таблетку и ставишь перед ней ведро, унитаз, не важно, её будет рвать как суку. Потом покорми её. Не важно, что-нибудь, не жирное, хуирное и так далее, чтобы желудок в пизду не накрыть. И повторяешь процедуру. — А… две ампулы ещё зачем? — За хлебом, блять, оптом отдаю. Вижу хуёво твоей подружке. Короче, если выживет, пусть позвонит, побазарим, — говорит он, хлопнув Синклер по плечу, — адьос, амигос. — Адреналин куда колоть? — Ох ебать… в сердце. — Без шуток? — Не, блять, прикалываюсь. Во второй раз можно без него.       Он уходит.       На негнушихся ногах Синклер подходит к Уэнсдей, которая без сознания.       Медленно, но верно снимает с неё кожаную куртку, а затем растёгивает пуговицы на пижамной рубашке.       Слюна с громким шумом катится по горлу.       Она. прекрасна.       Ангел… — Так и будешь на меня пялится? — Я… я боюсь. — Я конечно не суперальфа, но чувствую, что ты их хочешь. Вколи то, что он сказал. Прошу…       Вдох.       Синклер берёт препарат, который должен попасть в кровь, медленно, но верно… стоп, это, у неё кровь что-ли брали? Откуда укол?       Ладно. Не важно. Он один. Всё хорошо.       Выдох.       Она попала в вену. Это хорошо. Теперь адреналин.       Её сил хватит на то, чтобы одним ударом пробить грудную клетку.       Однако…

Вдох.

      Соберись. Давай. Ты сможешь. Так надо.       Одним резким движением, она пробивает грудную клетку иглой, вводя адреналин прямо в сердце.

Выдох.

      Аддамс очнулась почти мгновенно, после введения препарата, однако, тут же вырубилась.       Энид держит препарат, чтобы он вливался в кровь.       И потихоньку осматривается.       Господи… ну и бардак же тут…

Буээ…

      Синклер держит волосы Уэнсдей, пока она находится над унитазом.       Её рвёт чем-то мерзким на вид и запах, впрочем, сейчас Энид плевать.

Буээ…

— Всё в порядке, я держу тебя. Продолжай, — говорит она, — ты молодец. Я горжусь тобой. — Ох, Синклер, я бы тебя сейчас засосала. Но сама понимаешь.       Перспектива такого поцелуя отразилась на подкатившем к горлу коме. — Да нет, всё в норме детка, продолжай.       Вы знаете, что бывает, когда в семье куча парней и только две женщины?       Иногда, Энид готовила. И готовила большие порции, ведь… её заставляли…       Да, она не сильно то и хотела… но кто спросит?       Найдя в холодильнике три бутылки виски, десяток яиц, бекон, и пару помидорин, она поняла что это всё не то, и полезла по другим шкафчикам. И на её счастье, там оказалась овсяная каша.       В состоянии Уэнсдей, лучше не придумаешь. Но пол ложечки сахара Энид всё-таки добавила. — Господи… я лучше умру… — говорит она, съев первую ложку. — Эй, я старалась вообще-то. В некоторых семьях, это лучшее блюдо. — В каких например?       Энид задумалась… Чёрт… — Знаешь, я тебе скажу то, что говорят всем детям, росшим в семьях, где тысяча баксов это деньги, а суши это праздник? Жри чё дали.       Пока Аддамс «наслаждалась» приёмом пищи, Синклер прибиралась. — Что ты делаешь? — Всмысле что, прибираюсь, тут страшнющий бардак. Я конечно не помешана на чистоте, но даже мне кажется, что тут живёт свинья. — Я тут не живу… — Ага, только пьянствуешь. Уэнсдей, это плохо. Я не понимаю зачем. Для чего! — Это… из-за Фестера.       Энид останавливается. Разворачивается, подходит ближе и целует Уэнсдей в губы.       Страстно, с языком, крайне по взрослому. — У меня изо рта воняет помойкой… — Я переживу. — Теперь у тебя тоже воняет изо… рта. — Почищу зубы. — У нас у обеих… — Вместе почистим. Довольна? — Ага.

***

      Им потребовалось пять часов. Пять часов — чтобы убраться, собраться, вылечить Уэнсдей, и прочее.       Посмотрев на машину… Господи… слёзы едва не наворачиваются на глазах музыкантки, ведь… это же надо додуматься только… однако, для себя она решила, что научит свою девушку водить, на случай, если реально потребуется. — Ключи, — говорит Уэнсдей, которая теперь выглядит чуть лучше. — Ты уверена? — Да, заедем в гараж, поменяю машину. — Господи, сколько их у тебя? — Ха, сколько есть, все мои. — Нет, я серьёзно, зачем? — Ну… какой американец не любит быстрой езды? — Эм… кажется, там не про американцев было. — Да я вообще итальянка. О, кстати, а кто ты? — А я думала по мне понятно. — Ну, не совсем, мало ли. — Я австрийка. — Ты? Погоди… ты получается арийка? — Господи, это уже расизм. — Расизм был бы, если бы я предложила поесть баварских колбасок с пивом. А это так, спрашиваю. — Мне не нравится колбаса. — Да, ты уже сказала, что лесбиянка, — говорит Аддамс, не отвлекаясь от дороги. — Эй… я… хах, Господи… почему ты такая жестокая? Что я тебе сделала? - сказала искренне улыбаясь Синклер. — Детка, я люблю тебя больше своей жизни. Однако, пока ты меня не покусала, и пока я не прокляла тебя нашим родовым проклятием, ты будешь на втором месте… — А… а кто на первом? — Пагсли. Мысли о тебе заставляли меня оставаться мной. Мысли о нём заставляли меня продолжать жить. — Оу я… — Всё хорошо. То, что ты видишь, панцырь. Я лучше буду в нём, и пущу в него только тебя, чем буду слабой и беззащитной. — Ты… ты гораздо сильнее, чем кажешься. — Этого мало. Я… без симбиота я теперь ноль. Жалкая оболочка. Но живая. — Нет. — Что нет? — Ты… ты Уэнсдей Аддамс. Я влюбилась в тебя не из-за симбиота. Я люблю тебя не из-за симбиота. Я страдала по тебе, рисовала тебя, не из-за симбиота. А потому, что ты Уэнсдей Аддамс. Единственная и не повторимая. Я люблю тебя. И хочу быть с тобой, а не с… симбиотом.       Они уже были у комнаты. Практически. — ЭНИД, МАТЬ ТВОЮ, СИНКЛЕР! — раздаётся злобный голос, как гром среди ясного неба.       Светловолосая и черноволосая переглядываются. — Кажется тебе пиздец, — говорит Уэнсдей. — Думаю я поняла. В целом… ты можешь идти, я… я приду позже и… — Ха. Щас, — говорит Аддамс, поворачиваясь к жутко злой Йоко Танака, — здрасьте, я ваша тётя. — Заткнись. Энид. Я… — смотрит она на черноволосую с презрением, — так понимаю, что ты разобралась со своими… — ещё раз смотрит на неё с презрением, — отношениями. — Э-э-э… ну да? — Заебись. Потому что у нас в среду, кубок По.       Глаза Синклер моментально расширяются от удивления.       Она набирает полную грудь воздуха, чтобы использовать как можно больше мата, однако, просто выдыхает, но с таким звуком, что всё понятно и без слов. — Какой ещё кубок По? — спрашивает Аддамс. — Йоко я совсем забыла, у нас целая команда не готова! — Скажи спасибо Дивине, которая всех подготовила. Всех, кроме троих. Тебя, Юджина и… Аддамс. — Т-ты серьёзно? — Да блять, что за кубок По? — Это… мероприятие из двух этапов соревнований, физического и умственного. Команда победителей получает стэнд, где может рассказать о себе, а ещё команда победителей на выпуском балу выбирает короля и королеву бала. — Звучит как какая-то херь, — говорит паучиха, смотрит на грустную от этих слов волчицу, — но тебе это важно, кажется. Поэтому я приму участие.       Энид её обнимает. — Сегодня у нас подготовка в семь. И… Уэнсдей, можно на два слова? — говорит вампирша. — Ну давай, Танака.       Уэнсдей подходит к ней, они слегка отходят от Синклер.

БАМ

      В живот черноволосой прилетает удар, сильный, но не прям коллосально, достаточно, чтобы Уэнсдей скрючилась от боли. — Это тебе за Энид. Ещё раз сделаешь ей больно, убью. — ЙОКО! — кричит Синклер. — Всё-всё, ухожу. — Уэнсдей, ты как? — спрашивает она. — Ох… Всё в порядке, — улыбается она, морщась. — Не похоже. — Да… могло быть и хуже.

***

      Синклер выглядит взволнованно.       Ещё бы, для неё… это важно.       Уэнсдей стоит рядом с ней, в одной шеренге их команды. — Это правда, так важно для тебя? — шёпотом говорит она. — Да. Я… я очень хочу победить.       Аддамс улыбается. Этой улыбкой можно пугать детей. Но не суть. — Тогда я сделаю всё, чтобы это случилось. — Здравствуйте! — говорит Лариса Уимс, — сегодня, стартуют ежегодные соревнования академии Невермор, но сегодня не просто соревнования, сегодня, ровно двадцать лет назад, открылись первые соревнования! И сегодня, как и в прошлые года, в конце соревнований будет вечеринка!       Радостный гром аплодисментов и смеха раздаётся. — Итак, как вы все наверняка знаете, первым этапом испытаний, являются спортивные соревнования. Команды могут набрать за них от 200 баллов, за каждой командой будут наблюдать преподаватели и сотрудники лаборатории. Желаю всем удачи, и пусть победят сильнейшие! Поцелуями… нежными ли… нижними ли…       «Блять…» — думает Аддамс.       О её паучности знает не так уж и много народу. Она не должна показать сверхчеловеческие силы. Но это не значит, что она не сделает ничего.       Их отправили выполнять свои упражнения за баллы. Соответственно, что у всех, свои коэффициенты. Энид так и вовсе в соответствии со своим коэффициентом может отжаться тысячу раз и получить десять баллов всего лишь. Потому что она… альфа среди альфа оборотней. Она могущественнее их всех. Можно сказать, что если она захочет, то может убить всех в помещении, не без труда… но может. Если не учитывать то, что она не хочет, и Уэнсдей-Паук.       С Йоко и Дивиной ситуация получше, за тысячу отжиманий они могут по отдельности набить от шестидесяти до семидесяти пяти баллов.       Неплохо, но тысячу никто не будет делать.       А вот Уэнсдей, за тысячу, может заработать до 500 баллов. Что очень неплохо. Это будет нетрудно, это по любви.       Но это только отжимания.       Синклер оторвалась вперёд почти сразу же по этим самым отжиманиям едвали не за десять секунд преодолев пятьдесят. Силищи в ней ого-го, хоть отбавляй, не отставала от неё Йоко, а вот у Юджина получалось не очень, он словно бы не старался? Караванами, пароходами       У них полторы минуты. Но можно вылететь и досрочно. Я к тебе прорвусь, mon amie.       Синклер набила четыре сотни за полторы минуты, Йоко поступила также, Дивина сделала меньше, всего триста семьдесят пять. Рациями, факсами,       Уэнсдей сделала сто, и устало легла упираясь… упругими полуокруглостями в холодный пол.       Не то, чтобы она действительно устала, но, как и было сказано — она человек только официально. И в этом большая проблема. Телефонами, пока завязаны мы       Впрочем, так она поможет… своей девушке.       Бег, шмег, и прочее. Это был абстрактный круг, по итогам которого, будут подводить итоги. Скажем так, у них тут час. Гораздо больше времени уйдёт на интеллектуальное соревнование. Удивления хоче-е-ешь, vis-a-vis,       Прошла уже середина круга, Аддамс старалась… меньше, чем в четверть силы. Она не хотела подставлять Синклер, но и себя тоже. Это будет нетрудно, это по-любви.       Они пошли на очередное соревнование. У них перерыв — десять минут. Уэнсдей замечает, как Лариса Уимс со злым лицом говорит по телефону. Хм…       Она подходит ближе. — Ну и пошли вы нахуй, — говорит она и заканчивает разговор. — Какие-то проблемы? — Ты… не лезь не в своё дело. О’кэй?       К ним подходит Синклер. Растегнутыми поперек весны — Здравствуйте госпожа Директриса, Уэнсдей, куда ты ушла? — Прости, мы, пару рабочих вопросов должны обсудить, да, Лара? Радуется лето, радуемся мы.       Энид удивлённо смотрит на свою девушку и на директрису, ожидая, что черноволосую отчитают при всех. Фотолюксами проявленными,       Однако… — Да, мы обсудим рабочие моменты.       Уэнсдей идёт в туалет, а Уимс за ней, как послушная собачёнка. — Покурим? — спрашивает паучиха. — Блять… давай.       Аддамс достаёт пачку сигарет, протягивает Ларисе, затем зажигалку zippo, и прикуривает ей и себе. — А теперь, позволь узнать, что у тебя случилось. — А тебе какое дело? Поиздеваться? — Почему поиздеваться, Лариса. Ты Босс для всех, а я твой Босс, и как твой Босс, я хочу тебе помочь, что случилось? — Группа… которую я наняла для выступления не вечеринке, вернула предоплату и отказалась выступать. — И это всё? — Всмысле блять всё! У учащихся вечеринка отменяется! Всё. Не будет! Диджея у нас тоже нет. Сука… — А ты не забыла, что я блять рок-звезда со своей группой? У нас что не песня, то в топ сто за месяц вошло. Rapture вон, на первом месте вообще. — Да что ты говоришь, блять, а деньги, я на тебя, где возьму? — Ты ебанашка, да? — Уэнсдей затягивается, — я, блять, бесплатно тебе помогу. Чтобы ты помнила, что я тебе не враг, я просто главная. — Ты… и что ты за это хочешь? — Я? Нихуя. Синклер хочет победить. — Ты… я не могу это сделать. Я… не решаю ничего. Там будет жюри, куча спонсоров… не могу. — Не, не, я не про это. Мне не надо, чтобы ты отдала победу моей команде. Мне надо, чтобы в случае, если мы будем тонуть, ты нас вытянула. — А… а если вы и без меня справитесь? — Значит потанцуешь под что-нибудь из моего репертуара. Соглашайся. Справимся сами — значит ничего не должна будешь. — Ты… серьёзно? — Абсолютно. — Хорошо, — говорит Уимс, протягивая руку Аддамс, — идёт. — Ну вот и славно, — говорит Уэнсдей, пожимая ей руку и туша сигарету об раковину. Смывая пепел и остатки. — Ты… блять не охуела ли случаем? — спрашивает Лариса. — Я могла потушить его об тебя. И ты бы ещё виноватой осталась. Так что, завали. Я итак вызвалась тебе помочь. — Спасибо… добрая душа.       Уэнсдей берёт телефон, набирая номер. — Кышь, кышь отсюда.       Лариса уходит. — Ало, Никсон, бухаешь? — Нет, а что? — Дело к тебе есть. — На миллион? — На десять, блять. Миллион… у нас в академии вечеринка может накрыться, попросили выступить. — Блять… и сколько? — Я плачу каждому по пятьдесят штук. Главное, чтобы вы трезвыми были. И… помощь твоя понадобиться кое-в-чём. — Ох… когда? — Пока собери всех, будьте на готове, я перезвоню. — Хорошо.       Перерыв близок к концу, однако, Уэнсдей успевает.       Благо, в туалете никого не было… она убедилась лично, проверив всё.       Черноволосая идёт к своей команде.       Стоило ей только подойти к Синклер, как внезапно она поворачивается и… Друг друга заполним альбомами.

АПЧХИ

      Энид, повернувшись, чихает Уэнсдей прямо в лицо. Глаза светловолосой девушки слезятся, а в носу страшная боль. Курево не для неё. — И я тебя тоже очень сильно люблю, — говорит брюнетка, вытирая лицо командным полотенцем. Солнцами ли, звездами ли, — Прости… но запах сигарет просто жуткий. И… с каких пор ты куришь? — Ну… — Время! — говорит преподаватель. — Потом, ладно?       Синклер делает вдох… и внезапно понимает, что резкий сигаретный запах просто перебил её восприятие. И теперь она не чувствует запах других оборотней, их пота, человеческий запах, и прочее. Она даже не чувствует, что творится совсем близко. Это будет нетрудно, это по-любви.       Нет, такое не со всеми оборотнями. Каждого волка готовят к этому, некоторые совсем долбанутые и сами курят, но, это сильно забивает нюх. Каждого готовят воспринимать резкие запахи, и не теряться из-за них.       А ещё ориентироваться в пространстве по запаху. Караванами, пароходами       Мироощущение Синклер куда мощнее, чем у обычных Альф, а потому она целует Аддамс в щёку, тем самым говоря спасибо, за то, что та на время перебила, столь отвратительные запахи.       Стало легче. — Итак, твой коэффициент, одно подтягивание, один бал. На одной руке не просим, но за одну руку полтора балла. Подтягивание считается выполненным, когда твой подбородок пересечёт линию перекладины. Остальное не считается. Готова? — спрашивает преподаватель. Я к тебе прорвусь, mon amie. — Да, — говорит Уэнсдей и забирается наверх. — Начинай!       Аддамс начинает по простому однако, заработав первый десяток баллов, отпускает правую руку с перекладины и заводит за спину, оставляя только левую. Рациями, факсами,       Она действует потихоньку, здесь, от неё не требуют времени. Черноглазая сделает всё, чтобы Синклер была счастлива. Даже, если это ненавистный ей спорт, в котором она и до укуса паука была… лучшая. Телефонами, завязаны мы.       Уэнсдей делает двадцать на левой руке, хватается обеими, делает пять, и отпускает левую руку.       Преподаватели, студенты, да и все, кто уже более менее освободился в шоке. Удивления хоче-е-ешь, vis-a-vis,       Про себя Аддамс матерится, ведь потом к Синклер не притронуться, руки воняют железом.       Конечно, если учесть, что она не паук, то она должна упасть без сил.       Однако… она же должна выебнуться. Это будет нетрудно, это будет нетрудно, Это по-любви.       Правду здесь знают двое. Не важно.       Когда сотня баллов была в кармане, Уэндсей трагично падает на землю, жмурясь якобы от боли. Поцелуями нежными ли, нужно было ли… — Т-ты как это сделала? — спрашивает кто-то. — Сила воли называется… Это было нетрудно…       Юджин… не смог сделать даже одного. Так что, всё в норме. Энид с её коэффициентом, будем честны, даже не стала делать. Нет смысла. Она может сделать тысячу, и получить пятьдесят баллов. Она может сделать и десять тысяч, было бы желание, но смысла нет.       Спортивные испытания закончились, в них прошло всего восемь команд, и поэтому, было принято решение, что будет проведено два этапа. На первом, должны отсеяться чуть больше половины команд. Это стало бы отличной возможностью.       У них был перерыв. Пол часа. Чего должно хватить, чтобы всем привести себя в порядок. — Уэнс… тебе правда было больно? — Нет конечно, просто актёрская игра. — А… ладно, иди мойся. — Что? — Ну… почему сигаретами от тебя несло я понимаю… но… как тебя не наказала директриса. — Знаешь, она не могла меня наказать, так как я ей прикурить дала, за такое не наказывают. — Ты… ты курила с Уимс?! — Ну не трубку мира с ней пыхтели. А так, я с ней работаю, а ещё, я вообще-то долларовый миллиардер. Могу себе позволить, курить с директрисами. — Оу… я… — Детка, ты… проклятие Аддамс работает только один раз. Если ты… боишься. То… нет. Я… я пыталась кого-то найти, но раз за разом я понимала, что просто ищу тебя. — Боже… я не про это! Я про то, что, ты слишком крутая. Ну… как я с тобой могу вообще потягаться? Не опозорю ли я тебя… на… мероприятии каком-нибудь? — Энид, детка, — Уэндсей протирает глаза, — Я. В. ЭТОМ. ГОРОДЕ. ЦАРЬ И БОГ. Пара звонков, и даже если ты сделаешь что-то, за что можно зацепиться, я создам такую новостную бомбу, что то, что ты там случайно сделала, будет ничем, все забудут. — А… я даже боюсь представить, что можно сделать с такими деньгами. — Всё. И не запаривайся, щас победим, разгребёмся слегка, и предлагаю просто затарить каких-нибудь вкусностей, и забиться на выходные в мою квартиру. — Я… я согласна.

***

      Интеллектуальные соревнования… скучные. Нет, ну серьёзно.       Сидят люди, за столами, отвечают на вопросы.       В первом этапе из интеллектуальной гонки вылетело четыре команды, оставляя Кошек, Белладону и… Уэнсдей похуй. Важно, что её команда прошла, и прошла команда, сучки Баркли.       Уэнсдей лениво отвечала на вопросы, понимая, что ей категорически всё равно. Более того, она их не слушала. Всё её внимание было обращено на факт скучности мероприятия и Синклер, которая действительно была в этот момент напряжена.       Раздался звонок, завершающий первый этап, и Уэнсдей, не теряя времени, пошла в туалет… в своей комнате.       Она стесняется? Большие очереди?       Хер там плавал. Нет. Нет-нет-нет. Она здесь за другим.       Закрыв за собой дверь и открыв кран, она достаёт две таблетки. Руки трясутся. Она размалывает обе в порошок, и занюхивает одной ноздрёй. Она знает свою дозу. Знает, когда будет плохо. Знает — что ей этого хватит.       Мероприятие скучное, до прихода музыкантов. Но… Надо вступить в игру и спасти Синклер и… да к чёрту всех остальных. Она умывает лицо, и смотрит на себя в зеркало. — Я… я теперь, сука, снова герой. Да. Герой. Видишь?       Ответа от отражения не последовало.

Ахахахах

АХАХАХАХ

      АХ… она выходит из комнаты, направляясь вниз, однако, на лестнице встречает Энид. — Уэнсдей, всё хорошо? — Да, всё просто прекрасно. — Где ты была? — В… нашем туалете. Жуткие очереди в общественный, я не переживу. — Оу… ладно. Хорошо. Идём? — Нет. Не идём. — Что? — Мы бежим. Побеждать! — говорит она с горящими глазами и голосом настроенным на победу. — Вот это настрой! — говорит Энид, беря её за руку.       Лариса Уимс решила, что роль ведущей выпадает не так часто, а потому пользуется ей по максимуму. — Итак, у нас три команды финалистов, кто же из них победит. А я напомню названия данных команд! Поприветствуем команду Академики и их капитан Глория Симпсон! — по залу проходятся аплодисменты, такие же, как и от участников других команд. И Уэнсдей тоже решила похлопать. — Следующая команда — Белладона и капитан команды Бьянка Баркли! — и вновь аплодисменты, — во время которых команда встаёт с места. — И команда — Чёрные Кошки с их капитаном — Энид Синклер! Аплодисменты им! — Уэнсдей пришлось пожертвовать своей зоной комфорта, чтобы встать.       Ладно, всё в норме. — Итак, команды, набравшие наибольшее количество баллов попадут в следующий этап. Все готовы начать?       В это время нужно было поднять руку. И Уэнсдей вновь пожертвовала своим комфортом, ради этого. — Итак, первый вопрос, какой учёный, сформулировал теорию относительности? Варианты ответов: А) Альберт Эйнштейн;       Внезапно Уэнсдей перебивает Уимс, говоря: — Альберт Эйнштейн. — Вы не дослушали варианты. — У нас досрочный ответ.       Энид удивлённо смотрит на неё. А нет, все удивлённо смотрят на неё.       Лариса смотрит на Жюри.       Жюри молчит. — Ну хорошо. Ответ засчитан. Однако, попрошу, больше не отвечать раньше времени, мисс Аддамс.       Черноволосая молча показывает, что её рот зашит. — Отлично. Какая империя была самой большой в истории человечества? А) Британская — Британская!       Лариса с жутким недовольством смотри на Уэнсдей. — Мисс Аддамс! — Досрочный ответ.       Жюри смотрит на Уэнсдей, оценивая. — Мисс Аддамс, сейчас, достопочтенные члены Жюри проголосуют о вашей дисквалификации.       Ах да, точно, в Жюри сидит Мэр Торп, Министр образования города, Джей Джона Джеймисон, заместитель директора Невермора и начальник отдела новых разработок лаборатории Невермор. Должен же дядечка хоть как-то отдыхать. Он реально пашет. Уэнсдей знает. — Пусть играет, пробивная девчонка! Настоящая американка! — кричит Джеймисон.       Знал бы он… — Спасибо! Люблю вас! — кричит Уэнсдей ему.       По залу проносится смешок. Да и не только по залу.       Уэнсдей оставляют в игре. И Уимс это не сильно нравится. — Хорошо. Следующий вопрос. Как называется процесс, при котором живые организмы приспосабливаются к окружающей среде? а) Эволюция; б) Адаптация; в) Миграция; г) Изоляция.       Уэнсдей крайне резко протягивает руку, отвечая тут же: — Адаптация! — Боже… да, это правильный ответ.       Синклер пишет записку, прося передать её Уэнсдей.       «Это не спортивное поведение. Нас реально могут выгнать. Пожалуйста. Соберись.»       Уэнсдей уже чувствует, как её плющит. И так ещё минут пятнадцать не меньше. Красота. — Итак. Кто первым достиг Южного полюса? а) Руаль Амундсен; б) Роберт Скотт; в) Фернан Магеллан; г) Христофор Колумб.       Уэнсдей решила промолчать.       Лариса смотрит на неё. — Что, мисс Аддамс, не знаете? — по залу проносится смешок. — Меня скорее поражает простота вопросов и то, что вы ставите правильные ответы впереди. Ответ Руаль Амундсен, но меня больше поражает, почему молчат все остальные. — Да, правильный ответ. Едем дальше. Кто был первым человеком, ступившим на поверхность Луны? а) Нил Армстронг; б) Джон Гленн; в) Алан Шепард; г) Томас Эдисон.       Бьянка нажимает на капитанскую кнопку, которая есть только у капитанов команд, и вообще вопросы должны обсуждаться… — Нил Армстронг! — Первый ответ от не мисс Аддамс, слава богу. Ха, согласитесь, складывалось впечатление, будто бы кого-то из жюри подкупили? — Ага, — отвечает Аддамс, — Мистера Торпа, я думаю трудновато подкупить, с его-то деньгами. Я удивлена, что он меня не подкупил до сих пор. — Да я и так не подкупный, — говорит Винсент Торп.       И весь зал смеётся. — Ладно, пошутили и хватит. Что такое промышленный переворот? а) Переход от ручного труда к машинному; б) Увеличение количества фабрик и заводов; в) Рост городского населения; г) Все вышеперечисленное.       Академики нажимают на кнопку раньше, ведь Аддамс демонстративно закрыла глаза. — Всё вышеперечисленное! — И это правильный ответ! — Какой из этих элементов не является частью периодической таблицы Менделеева? а) Водород; б) Гелий; в) Неон; г) Аргон; д) Уран.       Академики решили дать ответ: — Неон! — Неправильный ответ, первый неправильный! — говорит Уимс. — Уран. — говорит Уэнсдей. — Обоснуйте, мисс Аддамс. — В периодической таблице, которую сделал Менделеев не было урана, он появился чуть позже. Вообще, он создал таблицу с пропущенными местами, таким образом, в последствии её множество раз дополняли. — Верно!       Очки у команды Чёрные Кошки росли, в отличие от других команд.       Пока в какой-то момент… — Ну что, это… было очень интересно. — Лариса делает выражение лица и всем становится смешно, — мы очень были рады наблюдать за игрой одного человека, настолько, что реальные знания всей команды мы не знаем. А потому, Жюри должны решить, получит ли мисс Аддамс отдельный приз или же нет? — Дайте ей отдельный приз. И команду её наградите! — говорит Джей Джона, уже прикидывая хвалебную статью, столь весёлому и захватывающему мероприятию. — Ну что, хорошо. Все желающие, могут проследовать в актовый зал, где состоится вечеринка и награждение победителей!

***

      Так. Появляются вопросы, хотя… будем честны, нет.       Актовый зал расчистили, сделав из него по сути дела танцпол.       Уэнсдей встречается со своими, покидая Синклер. — Слушай, Никсон, у меня к тебе просьба. — Траву не дам. — Блять, я не собираюсь накуриваться. Я… споёшь для меня одну песню? — Я? Для тебя? — Я… хочу пригласить Синклер на танец? — Ту, которая послала тебя нахуй? — Мы помирились. Я тоже ей наговорила. Поможешь? — Помогу. Скажешь когда. — А, щас пару песенок исполним. Перерыв дадим. И потанцую с ней. — Ладно, ладно. Встанешь только поближе к сцене, мы хоть посмотрим на эту твою… Синклер. — Хорошо.       Лариса Уимс не останавливается быть ведущей, чёрт ей нравится. — Итак, будем честны, я… нанимала первоначально другую группу. Однако… по техническим причинам, у нас замена. Но я думаю, — улыбается она, — эту замену вы оцените. Встречайте, неповторимые, популярные, РЫ-Ы-Ы-Ы-ЫЦАРИ А-А-А-А-АДА!       Зал ликует.       Энид наливает себе в бокал пунш. Компот, для тех, кто не понял.       Открывается занавес, и на сцене появляется Уэнсдей и команда. — По рок-н-роллим сегодня, а?       Музыканты начинают потихоньку, сильнее и сильнее, разгоняя ритм песни. — I'm a human fly I spell (it) F-L-Y I say buzz buzz buzz And it's just because       Синклер едва не смеётся от происходящего. Девушка-паук поёт про то, что она человек-муха… ирония… сплошная. — I'm a human fly And I don't know why I've got 96 tears and 96 eyes I've got a garbage brain It's driving me insane       Впрочем, Синклер сейчас грустно. Кругом все танцуют. Да, песня… не сильно танцевальная, но все танцуют под неё. И… она делает ещё один глоток пунша. Малина… — And I don't like So push that pest aside Baby I won't care Cause baby i don't scare Cause I'm a reborn maggot Using germ warfare I'm a human fly I       А что ей ещё остаётся? Ну… не уходить же. Да и Уэнсдей… боже… Синклер только сейчас понимает, что инструментал крайне напоминает звук летящей мухи. И сама Уэнсдей издаёт похожие звуки. Это… потрясающе! — I say buzz buzz buzz And it's just because I'm an unzipped fly And I don't know why And I don't know why But I say buzzzz (rock it right?) But I don't know why I just don't know why       Инструментал ещё идёт, но Уэнсдей свою часть завершила и теперь пританцовывает.       Она уже давно заметила скучаюшую Синклер, и уже давно старается на неё не смотреть. Не смотря на довольно короткую песню.       Но и она кончается. — Что, ещё в таком плане сыграть?       Из зала слышится да… как вдруг кто-то кричит: — Давай Rapture! — Джимми Фелона нет. - шутит она, - Да и мы не разогнались для неё. Позже сыграем… может быть. А пока…       Она идёт и поднимает гитару, настроенную на метал, подключает её к звуку. — Щас потяжелее песенку сыграем.       Энид всё равно. Она… слушает, ей нравится, но… без Уэнсдей рядом — всё не то.       Аддамс берёт тяжёлую по звучанию партию, начиная и поддтягивая всех за собой. — Rape! — он делает довольно недовольное выражение лица. — Do the hammer lock Do the hammer lock Do the hammer lock, you turkey necks Do the hammer lock Do the hammer lock, you turkey necks Everybody's doing it       Её скулы, лицо и движения тела показывают нескрываемую жестокость, злость и ярость, однако… её голос никак не поддаётся общему состоянию. — Do the eye gouge Do the eye gouge Now do the eye gouge, you turkey necks Now do the eye gouge Do the eye gouge you, turkey necks Everybody's doing it       Люди просто бесятся под песню, в то время как Уэндсей отбивает жутчайше быструю партию на своей электрогитаре.       Энид и сама хочет уйти в пляс… ладно. Она подождёт ещё минут двадцать и… хватит. — All right, you turkey necks I wanna teach you how to do the crusher And if you don't learn it now I'm gonna getcha in the ring Now first you take your fist And you put it on your waist Then you squeeze your partner's head Until she's blue in the face Yeah, do the crusher       Она жутко устала, а Уэнсдей сейчас крайне не до неё.       Это не нытьё, это констатация фактов. — Do the crusher Do the crusher Do the crusher, you turkey necks Ahh, do the crusher Do the crusher, you turkey necks Everybody's doing it!       Песня, столь резкая и столь быстрая, резко заканчивается. — Щас, хух, ух, щас будет песня для одного человека. Я… не буду называть имени. Да? Просто сыграю песню.       Скорый ритм набирается, на этот раз песня более танцевальная, и все вокруг танцуют.       Йоко и Дивина и вовсе всё это время вальсировали неподалёку. Но… Синклер стояла одна и не смотрела никуда. — Wow! Baby your driving me crazy I said baby your driving me crazy When you turn me on Then you shut me down Well, tell me baby can I dress your clown Psycho       Светловолосая удивлённо смотрит на сцену, пытаясь искренне понять, это про неё? — Baby your driving me crazy I said I'm losing my mind But I'm so not fine Psycho WOW!       Уэнсдей практически не движется в этой песне, да ей, собственно и не надо совсем.       А вот старик Ник пытается ещё делать какие-то движения. — Baby your driving me crazy I'm going out of my head And now I wish I was dead Psycho Baby your driving me crazy I'm going out of my head And now I wish I was dead Wow Psycho Wow Psycho Wow Psycho Wow Psycho Wow Psycho       Музыка прекращается, и пение Уэнсдей тоже. — Прикиньте, как мы офигели щас. Пару минуток, и мы вернёмся. Занавес.       Оператор даёт занавес, и у Уэнсдей меньше минуты на то, чтобы выпить бутылку воды, потому что пот течёт с её лица, и ещё переодеться. С чем она успешно справляется. — Никсон, исполнишь Goo Goo Muck? — О… да, конечно, базара ноль. — Ты суперский. — Вали нахуй! — Отсоси мои яйца, — говорит она на последок.       Найти Синклер не проблема. Хотя… нет. Проблема.       Надо пробиться сквозь всех этих… и остаться незамеченной.       Внезапно она видит, как к… её девушке, подходит какой-то парень. — Ты одна тут?       Уэнсдей остаётся в тени. — Ну… да. — Можно…       Внезапно появляется Уэнсдей, перебивая парня. — Хуёжно. Она не танцует. Ищи себе другого партнёра.       Парень удивлённо смотрит на неё. — И где прикажешь это делать? — В доме сорок три по улице Хер Соси, записать или запомнил?       Он молча уходит. — Кто это был, — спрашивает Аддамс, повернувшись к своей девушке. — Мой друг. И с чего вдруг, я не танцую? Ещё как танцую. — Сегодня, ты танцуешь только со мной. — Но… ты же на сцене? — Ох… добрые люди подменят. А теперь вопрос… Энид Синклер… можно пригласить тебя на танец?       Светловолосая краснеет… — Ну-у-у… я даже не знаю… — она смотрит на недовольное лицо Уэнсдей, — да согласна, согласна. — Пойдём ближе к сцене? — Давай.       Они успевают как раз вовремя, ведь на сцене появляются Рыцари Ада.       Энид всё ещё не сильно верит, что Уэнсдей, её Уэнсдей будет танцевать, как все. — Щас песенку споём, вообще улёт, — говорит Никсон. Тун-тун-тун туду тун-тун-тун туду тун-тун-тун туду       Музыканты начинают играть, а для этих двоих пропадает всё, кроме музыки. When the sun goes down, and the moon comes up       Она начинает свой танец, хаотичными взмахами рук и странными движениями тела и ног. Её танец больше похож на приступ эпилепсии, но… ей плевать. Она танцует как может, как хочет. Она Аддамс. I turn into a teenage goo goo muck       Синклер стоит в недоумении, не до конца осознавая происходящее. Yeah, I cruise through the city and I roam the street       Уэнсдей делает вид, что идет на месте. Она вскидывает руки вверх и плавно опускает обратно. Разворачивается и начинает складывать руки резкими движениями, а после и вовсе, рвано вскидывать вверх. Looking for something that is nice to eat       Кажется, Синклер понимает, что это танец… но… как танцевать в ответ? You better duck       Аддамс вдруг наклоняется и будто испаряется, но потом появляется за спиной блондинки и тычет её пальцем по плечу. На что та сначала оборачивается в непонимании, а после улыбается. А брюнетка дальше продолжает своеобразные движения ног и рук. Передвигаясь из стороны в сторону, но при этом держа ритм песни. When I show up… The goo goo muck.       Она даже не замечает, как начался танцевальный батл, в котором Дивина тоже кружится вокруг своей вампирши, и другие пары… тоже? I′m the night headhunter looking for some head       Для неё нет времени. Нет препятствия. Только Синклер и музыка. Остальные, не волнуют. With a way out body underneath that head       И пока эти самые остальные наблюдали, Синклер недоумевала. Well I'll get you baby with a little luck       Продолжая странные движения рук, двигает ими будто они волны. Трясет кистями рук словно играет на маракасах. Качает головой и двигается так будто крадётся. ′Cuz I'm teenage tiger and a goo goo muck       Её танец прекрасен. А она сейчас напоминает персонажа идущей песни. You better duck When I show up… The goo goo muck       Она не обращает ни на кого внимания, сосредоточившись только на своих движениях. Чистая импровизация не более. Но такая… дикая. Да, подходящее слово. Yeah, the city is a jungle and I'm a beast       Её глаза полностью смотрят на Энид, которая в этот момент перед ней. Но Синклер растерялась и пытается подхватить ритм Аддамс. I′m a teenage tiger looking for a feast       Мысли словно выключены. Она действует даже не на зрении. Как будто бы чутьё управляет её движениями. I want the most but I'll take the least       Синклер… в шоке. Как и все присутствующие. 'Cuz I'm a goo goo muck tiger and a teenage beast, yeah… You'd better duck, you motherfuck!       Песня почти заканчивается, и Уэнсдей завершает свой танец, дергаясь будто её бьёт током.       Но в самом конце, она резко выпрямляется, и крадётся к Синклер, так быстро как может.

Раз.

      Она берёт её в быстрый вальс.

Два.

      Синклер теряет равновесие, практически падая, но Уэнсдей её подхватывает.

Три.

      На выдохе она целует её, при всех. При группе. При учениках. Плевать. The goo goo muck!       Никсон шокирован.       Все шокированы.       И кажется… это лучший день, за последнее время у Синклер!       Уэнсдей залезла на сцену, стоило им закончить, чтобы спеть ещё пару песен. — Some folks like water Some folks like wine But I like the taste Of straight strychnine (hey, hey) You may think it′s funny That I like this stuff But once you've tried it You can′t get enough (wow!)       Теперь Синклер смотрела только на черноволосую, ей было категорически плевать на окружающих, и то, что часть народа смотрело только на неё.       Аддамс смотрела только на светловолосую и ей было также плевать. Правда, ей приходилось не сбиваться с ритма песни. — Wine is red Poison is blue Strychnine is good For what's ailin' you (wow!) Wine is red Poison is blue Strychnine is good For what′s ailin′ you (wow!)       Песня про довольно интересный паралитический яд, была в крайне живом исполнении. Это была живая ирония над людьми, готовыми верить на слово. — If you listen to what I say You'll try strychnine some day Make you jump, it′ll make you shout It'll even knock you out       Уэнсдей и Ко старались сделать эту песню похожей на оригинал, однако, оригинал здесь слышали только они… — Some folks like water Some folks like wine But I like the taste Of straight strychnine (wow!) Strychnine hey, hey Strychnine hey, hey (wow!) Strychnine hey, hey Strychnine hey, hey Strychnine hey, hey Strychnine hey, hey       Уэнсдей завершает песню, и в её голове моментально рождается идея, от которой она, удивляя всех, смеётся в микрофон, прежде чем отойти.       Она подходит к Нику, и о чём-то поговорив, достаточно быстро возвращается к микрофону. — В общем… у меня тут родилась идея. Эту песню… я посвящаю… если её можно конечно посвятить, ведь она не совсем моя… в общем, самой, самой прекрасной девушке на свете… хах, впрочем, вы её уже видели. — Энид смотри на неё удивленными глазами, — поехали! — She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as she stays with me She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as I stay clean       Она останавливается перед припевом. Все смотрят на Аддамс. Энид смотрит на Аддамс. — Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips       Энид в шоке… все остальные… ну, они не слушали оригинал. Некоторые… ну, Танака, наверное и слышала… но не более. — She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as she stays with me She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as I stay clean Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips       Кажется, песня довольно однообразная… — She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as she stays with me She said She′d take me anywhere She'd take me anywhere As long as I stay clean Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips I kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips Kiss, kiss Enid's lips       Концерт завершился успешно, Энид решила зайти за Аддамс, когда услышала: — Пригласишь её? — Я то за, а вот согласится ли она…       Энид стучится в дверь. — Посетителям вход воспрещён. — говорит Уэнсдей. — Даже мне? — спрашивает оборотень, и почти тут же слышит, как открывается дверь. — А ты не посетитель. Тебе можно. Проходи. — Я, извиняюсь, это не моё дело, но я услышала, что вы что-то обсуждали.       Ник достаёт сотню баксов, и протягивает Уэнсдей. — Суперслух чёртов. Да. У нас концерт… что-то вроде рождественского, Уэнсдей спросила, можно ли будет пригласить тебя. А потом засомневалась, пойдёшь ли ты. — Оу… да, конечно, я всегда рада послушать тебя, у… у тебя же потрясающий голос. Да… я не слышала ни одну из песен звучавших сегодня но. Ээээ, Goo Goo Muck я обязательно переслушаю! — Ну всё, отлично, ну и танцор ты конечно… — Я видела некоторые движения у Фестера… некоторые из старых готических клипов. Но я рада, что всем нравится. Особенно тебе, — говорит Уэнсдей, беря руку Энид. — Да. Это точно!