Галадриэль идёт убивать

Вновь наступает утро, солнце поднимается над горизонтом и заливает светом все вокруг. Я стою у окна, наблюдая, как его розовые лучи играют на листьях деревьев, стараюсь найти утешение в этом зрелище. Но мир изменился, и не только потому, что наш старый дом разрушен. Нет, изменения произошли в сердцах тех, кто был мне ближе всех. Когда я встречаю взгляд Гил-Галада, в его глазах появляется нечто новое — осторожность, смешанная с тревогой. Он смотрит на меня иначе, словно видит не ту Галадриэль, которая сражалась рядом с ним, а кого-то другого. Наши разговоры стали короче, наши встречи реже. Мы больше не обсуждаем планы на будущее, как раньше. Он держит дистанцию, словно подозревает, что я снова что-то скрываю, как тогда еще до падения Эрегиона. Когда враг заручился моим доверием, обрел власть над моими мыслями. Элронд тоже избегает моего взгляда. При случайной встрече он старается уйти первым, не задерживаясь для беседы. В его лице я вижу сомнение, осуждение и даже жалость. Жалость, которую я ненавижу больше всего. Глядя на Элронда, я вспоминаю его горькие слова: «Ты точно хотела одолеть тьму или же это тьма позвала тебя?», «Он стал для тебя тем, кем ты хотела его видеть». Он не может простить мою слепоту и гордыню, и лучше всех знает, что я пустила в свое сердце Халбранда… «Не Халбранда… Саурона». — поправляю я саму себя. Кажется, все чувствуют, что я изменилась. Моя решимость, моя уверенность в своих силах начали ослабевать. Днем я отдаюсь нашим текущим заботам, сила Нэнья питает меня. Но чем ближе сумерки, тем тяжелее мне носить его. Каждый вечер, когда гаснут огни, я снимаю кольцо. На несколько мгновений мне становится легче, но скоро темные волны вины снова и снова накрывают меня с головой. Даже днем тень, брошенная на меня, становится всё заметнее. Мои глаза выглядят усталыми, а плечи согнуты. Мои движения кажутся медленными, неуверенными. Я чувствую, как оценивается каждое моё слово, каждая мысль. Недоверие моих близких больно ранит меня, и мне все труднее это скрывать. *** — … с востока нас защищают горы, но с юга до самой Мории земли кишат орками. Там в первую очередь надо выставить форпосты для защиты границ и предупреждения нападений. — доносится до меня голос Гил-Галада, и я прихожу в себя. За неимением пергаментных карт он рисует на песке схему границ нашего нового дома. Нас осталось мало, каждый эльф на счету, и помощи ждать не от кого. Совет с выжившими командирами длится уже не первый час, и я поняла, что выпадаю из разговора. — Отправим отряд из десятерых воинов. Рассредоточим их по цепочке на равном расстоянии от границы вглубь новой земли. Так больше шансов вовремя узнать об опасности. — последнюю фразу Гил-Галад произнес, глядя на меня. «Он никогда не простит мою ошибку», — пронеслось у меня в голове. Когда остальные разошлись, я задержалась и подошла к нему. — Отправь меня к южным границам. Я уверена, что смогу принести больше пользы, находясь подальше отсюда. Гил-Галад задумчиво смотрит на меня. В его взгляде то же сожаление, что с момента моего пробуждения здесь. — Если ты считаешь, что это необходимо, я не могу отказать тебе. — сказал он как всегда выдержанным тоном. — Но не к южным границам ты отправишься, а к северным. Подальше от врага. Я не могла поверить его словам. — Ты ссылаешь меня? — едва выдавила я, чувствуя, как комок перекрывает горло. — Я сберегаю тебя, Галадриэль, — ответил он строго. — Чем ближе ты к югу, тем сильнее искушение. Один раз ты уже поддалась врагу. Этого не должно повториться. Его слова оцарапали меня своей прямотой. Я знала, Гил-Галад не пытался оскорбить меня. Он просто сказал правду. Один раз я уже поддалась ему. И не могу сделать это снова. — На всё твоя воля, владыка. — сдавленно сказала я, чувствуя горячие слезы на щеках. Повернувшись спиной, я уже собиралась уйти, но его следующие слова обрушились на меня как приговор. — Ты должна оставить кольцо здесь, с нами. Оно слишком ценно, чтобы рисковать его потерей. На мгновение я замялась. Отдать кольцо означало вернуть всю благодать, которую оно мне даровало. Сейчас это было равносильно остаться голой на ледяном ветру. Но я вернулась к столу, сняла кольцо с пальца и положила его в центр. Его пульсирующая сила покидала меня, оставляя без защиты перед тьмой. — Галадриэль, — снова обратился ко мне Гил-Галад, и его голос смягчился. — Это не ссылка. Ты вернешься, когда будешь готова. Ничего не видя перед собой из-за слёз, я поклонилась и ушла к себе. *** Не помню, как добралась до своих покоев и рухнула на пол. Голова горела, а во рту был горький вкус поражения. Перед глазами снова возник взгляд Гил-Галада, когда он попросил меня оставить кольцо. Неужели он действительно боялся, что я могу использовать его во зло? Не знаю, сколько времени я пролежала, скорчившись на полу, но когда наконец пришла в себя, ночь уже накрыла лес за окном. Стараясь справиться с головокружением и тошнотой, я поднялась и дошла до неглубокого чаши с водой, чтобы умыться. В слабом свете луны, проникающем сквозь окно, я увидела свое отражение и отшатнулась — с поверхности воды на меня смотрело бледное лицо с черными провалами вместо глаз. В ужасе я закрыла лицо руками, стараясь прогнать видение. Несколько мгновений я стояла неподвижно, слушая собственное дыхание и пытаясь успокоиться. Постепенно шум крови в ушах стих, и я осторожно убрала ладони от лица. Медленно подойдя к зеркальной глади, я вновь взглянула на своё отражение. Теперь оно выглядело как обычно. «Гил-Галад прав, — подумала я. Тьма Саурона, как зараза, теперь во мне. И я не могу допустить, чтобы она задела кого-то еще». Стук в дверь нарушил тишину ночи. Подняв голову, я увидела, как в комнату вошёл Элронд. Его лицо было серьёзным и взволнованным. — Гил-Галад рассказал мне о твоей просьбе. И о своем решении. — тихо сказал он. — Ты уверенна, что тебе именно это нужно? Элронд всегда был моим другом, защищая даже тогда, когда я этого не заслуживала. И сейчас я не могла скрывать от него своих чувств. — Я не уверена, что это нужно мне, — сказала я. — Но это нужно всем нам. Тень врага пала на меня, ты и сам видишь ее. Он знает мои мысли, а значит, все, кто рядом, в опасности. Элронд сжал мою ладонь и сказал: — Я пойду с тобой, Галадриэль. — Нет! — ответила я громче, чем следовало. — Нет. Пожалуйста, останься здесь. Сбереги Нэнья. Сохрани то, что я не смогла. — слезы душили меня. — Тогда возьми с собой несколько воинов. — продолжил он, но я только замотала головой. — Пожалуйста… не унижай меня, приставляя охрану. — ответила я прежде, чем он успел что-то добавить. — Я справлюсь, Элронд. Это только мой путь. Я вернусь, когда буду готова. — повторила я слова Гил-Галада. Он обнял меня на прощание, словно пытался передать мне всю свою поддержку и уверенность. Нам обоим было тяжело. Мы знали, что этот путь может оказаться последним для меня, и мысль о том, что мы, возможно, больше никогда не встретимся, болью отзывалась в сердцах. Когда Элронд ушел, я подошла к окну и посмотрела на звезды, мерцающие в ночном небе. В груди поднималась волна смутных ощущений: страх перед неизвестностью и одновременно — странное чувство освобождения. Приняв это решение, я обрела то, чего была лишена последние месяцы — цель. Я убью Саурона. Звёзды продолжают мерцать на небосводе, словно наблюдают за мной. Их свет вечен, как вечна моя ненависть к врагу. И пока этот свет не погаснет или до своего последнего вздоха, я буду преследовать его. Неожиданно эта мысль успокоила меня. Впервые за много месяцев я забылась глубоким сном.