Грязь

~

Принц-регент распорядился утроить количество стражников. Многочисленные дозоры тщательно следили за порядком в городе, не давая покоя ни днем, ни ночью. Людям запрещалось покидать дома после захода солнца, запрещалось собираться группами, запрещалось иметь оружие. Еще немного, и Эймонд Таргариен запретил бы дышать. Но серой спинке плевать на волю сребровласого принца, волею судеб являющегося ей кровным родичем. Кто остановит крысу? Уж явно не конная стража, вяло подергивающая поводья холеных лошадей. Серое в темноте становится черным, и не важно душа или платье… В темные времена гнилой человек обернется убийцей, убийца - чудовищем. Серая спинка заматереет, отпустит стальные когти, обрастет броней. Ледяные глаза, полные до краев ненависти, проводили золотых плащей из-за угла добротного дома. Пламя факелов угасло в дали, но Крысеныш успел приметить главное - бумагу. Совсем рядом, на двери, распласталась листовка - алый дракон на черном фоне. Знакомая бумага еще не просохла от клея, а значит не одна только Элия шляется по ночам вдоль этих стен. Рисунка не было. Только буквы. Это было странно и необычно. Острая крысиная чуйка сразу унюхала здесь что-то важное. Все самое ценное всегда в буквах кроется! Эх, беда, грамоты девчонка не ведала… Да ладно! В таверне, наверняка, обо всем уже знают… Оглянувшись еще несколько раз, Элия скользнула дальше.

~

      - Ты где шляешься? - недовольство отдавалось в голосе мадам Сильви стальными нотами, и Крысеныш закатил глаза. - Тебя ждёт работа. Элия проскользнула в бордель с черного хода и мечтала остаться незамеченной до самого утра. Ульф и правда заявил, что в таверне она более не нужна. Посетителей раз-два и обчелся. С ними и одна Диана справится. И мадам тут же принялась давить на воспитанницу с удвоенной силой. Уговоры превратились в угрозы, угрозы - в действия. Сегодня Элию лишили обеда и ужина. Не велика беда для шустрой крыски! Кто заметит, если серая спинка сама на кухню прошмыгнет да куснет там чего-нибудь. Опасалась девушка только насилия. Да, за мадам такого не числилось, но нос по ветру надо держать. После того, что было, Элия не удивилась бы, прикажи Сильви силой влить в нее дурман-зелье и отдать на растерзание любому, кто готов раскошелиться. Выход был только один - бежать. И чем быстрее, тем лучше. Одна беда: чем зарабатывать в такое время? Прислуга никому не нужна, а больше Крысеныш ничего-то и не умел. Убийственно сверкнув льдистыми аметистами, Элия отвернулась.       - Думаешь, мне нужны нахлебники?! - рассерженной рысью зарычала мадам, вцепившись в тонкое плечико девушки. - Или ты идешь в зал, или на улицу. Выбирай! Крысеныш хмыкнул. Как же быстро разговоры о прекрасном будущем, жизни в довольстве, приукрашенные материнской нежностью, сменились ультиматумами! Ничего не скажешь! Воистину роскошное будущее - выйти в зал и отдать себя за шторкой первому польстившемуся! О таком любая мать и мечтает для своих дочерей!       - Улицу! - сквозь зубы процедила Элия. - Я выбираю улицу! Утром меня здесь не будет! Даже просто смотреть в лицо старой лицемерной суки было омерзительно до дрожи. Какой же дурой она была все это время, доверяя и доверяясь ей?!       - Что? Знаешь уже? - озлобилась еще больше Сильви, сжимая руку до синяков на прозрачной таргариеновской коже. - Думаешь, повезет? Особенной себя возомнила? Их будут десятки! Дракон ни за что не покорится такой дряни, как ты!       - Оставьте меня, наконец! - ничего не разобрав, Крысеныш отпихнул мадам и поскорее рванул к своему углу.       - Ты сгоришь! Сдохнешь в мучениях! - почти кричала ей вслед Сильви, взбешенная донельзя.

~

Заскочив комнатку, Элия прижалась спиной к двери, пытаясь унять сбившееся с ритма сердце. Рука сама слепо ткнулась в карман, отыскав пузырек. Холодная гладкость толстого стекла успокаивала, а содержимое давало иллюзию силы. Это не белый порошок, а жизнь… К примеру, такой мерзкой твари, как мадам Сильви. Или слизняка Ульфа. Или Эйгона Таргариена, корчащегося теперь без дозы макового молока, что жук на сковородке. Она ушла, оставив его плакать от беспомощности и страха перед родным братом. А теперь, конечно же, подоспела и боль… Должно быть, принцу Эймонду по душе видеть его таким. Иначе обязательно довел бы начатое до конца. Крысе нравилось такое положение юного короля. Пусть ссыт под себя при каждом шорохе и задыхается от боли! Этой стерве, Сильви, тоже не помешало бы искупаться в драконьем пламени. Всего капля огня стала бы для нее отличным воздаянием за бесчисленные благости, коими она некогда осыпала серую спинку. Вещичек у девушки было не много. Все вместились в небольшой куль, какой без труда можно было приспособить за плечами. С превеликой осторожностью Элия выудила из-под половицы золото Деймона. Похоже, теперь оно и правда пригодится. Хотя бы просто для того, чтобы покинуть проклятый город.       - Ты… тоже, да? - пискнула Диана, просунувшись в спальню. В руках она сжимала залитый невесть какой дрянью передник. - Все уходят. Розали из скобяной лавки, Кривой Денис и даже Ульф… Ужрался в дрызг и говорит, что сможет оседлать дракона. Мол, кто, если не он? Элия поднялась с колен, поспешно запихивая золото за лиф серенького платьишка. Болтовня соседки шла по касательной до слов «оседлать дракона». Боги! Да проще представить Эймонда Таргариена верхом на поросенке, чем Ульфа на огнедышащем ящере! Видать, мозги последние пропил, если такое болтает.       - Меня мадам выгнала… - нехотя буркнула Элия, оправляя одежду. - Говорит, или в зал, или на улицу.       - Бедняжка! Поэтому ты решилась, да? - от сочувствия в голосе Дианы тошнило. - Ты правда веришь, что в тебе есть их кровь?       - Решилась на что? - озадаченно спросила девушка, рассеянно осматривая комнату в поисках своих вещей. Удивительно, но получалось, что за все эти годы она толком ничего и не накопила. Посуда, постельное белье, полотенца, женские приблуды - все принадлежало борделю, а значит мадам Сильви. Духи Элия изредка таскала у девочек, выбирая по настроению чьими воспользоваться. А одежды считай и не было. Три платьишка, ночнушка да плащик - невеликое богатство для подзаборной леди.       - Смотри вот… - Диана сунула в руки соседке бумажку, которую та уже видела на двери дома. - Здесь написано, что королева Рейнира призывает каждого, у кого есть хотя бы капля серебряной крови к себе, попытать счастья… Стать драконьим всадником. Сегодня ближе к рассвету лодки вывезут всех на корабль, а затем туда… К ней. На остров. Я думала, ты знаешь… Все уже знают. … Всадник… Крепкий мужчина на драконьей спине. Или… Хрупкая женщина. Такая, как покойная принцесса Рейнис. Статная и острая как сталь. С серебром за плечами. С таким же, как у Элии… С таким же, как у ее отца… Крысеныш неловко моргнул, чувствуя, как в груди приятно щемит. Будто чудо какое-то должно случиться. Незнакомое ощущение теплом растекалось по телу. Диво как приятно! И необычно.       - Почему нет? Должна же сгодиться кровь этого ублюдка хоть на что-то! - широко улыбнулась она, подбирая куль с вещичками. Сразу будто легче стал!       - Какого?.. - заикнулась было Диана, нервно теребя бумажку.       - Отца моего. Деймона Таргариена. Этого сукиного сына!

~

Предрассветный туман, густой и тягучий, окутал Королевскую гавань, оседая прозрачными слезами на мостовых и стенах домов. Ни зги не видно! Белесая влага мигом заползла под куцый плащик Крысеныша, заставив передернуть плечами. … Топ-топ… Топ-топ… Мгла ворует звуки. Не слышно топот мелких когтистых лапок по мокрому камню. И как хвостик шуршит не слышно. Мгла скрывает злую кривую улыбочку, ядовитую, как укус самой опасной змеи Эсоса. Захлопнул Крысеныш заднюю дверь борделя, и ничего в душе не отозвалось. Не ее это дом! У крысы дом - улица! Даже тот угол, где они обретались с Уиллом целый год, значил для нее больше, чем этот гадюшник вместе его главной гадюкой. Вот кому-кому, а мадам Сильви воздастся сполна! Скоро совсем…       - Чего по ночам бродишь? - пробасил в спину хрипловатый голос дозорного. Крепкого мужика с золотом за плечами.       - Вас ищу, сир! - заискивающе пропела Крыска, униженно склоняя голову. Волосики под косыночку спрятаны. Святая девочка. - Дело такое… Даже не знаю, как и сказать… Знаете, по городу листовки висят? В них еще светлость его, короля Эйгона, очерняют по всякому… Знаете же?       - Да! Ближе к делу давай! - закатил рыцарь глаза, раздраженный обилием лишних слов. Мужчин всегда бесит лишняя словоохотливость. Да, видать, девчонка сильно услужить хочет, вот и частит.       - Я тут сегодня шла с работы… Я в лавочке бакалейной работают. Тут недалече. Показать, сир? Нет? Я могу! Это совсем рядом! - пела и пела Элия, косясь на свое шмотье, приткнутое невдалеке. - Смотрю, девка какая-то дрянь эту клеит… Ну, не девка, а женщина. Красивая. Статная. Я неграмотная, не поняла ничего, но кто надо тот же поймет, да? - рыцарь уже делал весьма недвусмысленные знаки, желая ускорить повествование. - Ну, я прошла за ней. Немного совсем! А она оказывается из таверны… Знаете, где еще Ульф хозяйничает? Вот туда пошла! Вам бы присмотреться к ним, а? А то гляди опять беда ка… Рыцарь закивал, закивал и поспешил скрыться от болтливой девицы, даже не озаботившись куда та пошлепает посредь ночи. Еще бы! Такой лакомый кусок падает прямо в руки! Доносчик сейчас на вес золота, а с дозорного не убудет с дознанием в бордель нагрянуть. Если нет ничего, то развлечься можно задаром. А если найдешь чего… Оооо… Принц-регент лично внимание обратит. Он же так и сказал, мол, ценит верных да проворных, кто на каждый шорох реагирует да спуску никому не дает. А дальше повышение… Золото… Власть. Элия мерзко хихикнула ему в след. Перед тем, как покинуть стены обители святой Сильви, Крыса аккуратненько перетащила все до последней листовки дурочки Дианы в покои мадам. Припрятала часть под матрас, а часть в вещах. Пусть старая сука теперь потанцует! Ее серебряный мальчик, Эймонд Таргариен живьем шкуру сдерет с мерзкой жабы за такие проделки! Он предателей не прощает. И правильно делает.

~

Длинной белесой змеей туман весь без остатка заполз в город, чтобы помочь беглецам. На пляже воздух был идеально прозрачен и чист. Даже привычная вонь многотысячного города уступила напору чистого восточного бриза, мигом разогнавшему смрад под многометровыми защитными стенами. Ворота, которыми обычно пользовались рыбаки, были оставлены без охраны. Неспроста, конечно! Половина стражи Деймону пятки лижет, а значит и Черной королеве. Чуткий крысиный носик только высунулся из городских стен, а с души будто камень упал. Все горести последних дней отступили перед ожиданием небывалого чуда. Приключение! Настоящее! Как они с Мокрицей всегда и мечтали. Дети же часто мечтают, мол, придет корабль и отвезет их двоих навстречу чуду. Только вот одна она теперь… Серые тени тех, кто полагал себя бастардами королевского рода, неслышно грузились в лодки, и, кинув прощальный взгляд назад, Элия поспешила за ними. Ни разу… Да, ни одного разочка Крысеныш не покидал Королевскую гавань. Только несколько раз за стены выходил, когда гуляния праздничные для черни за городом были да еще иногда на пляж. А теперь эта самая Гавань отдалялась под нервный шепот смельчаков, ринувшихся навстречу неизвестности, и мерный плеск весел. Дальше. Еще дальше. В темноте уж и не разглядеть городских стен. Полоска черная до и только. И лишь громада Красного замка издали взирала на убогих. Пусть смотрит. Молчит и хвала Богам! Жалко не было. Как, впрочем, и тоскливо. Крысеныш знал, что многие ужасно тоскуют, покидая родное место. Ей жалеть было не о чем. Это место с самого первого ее вдоха приносило только разочарования и страдания, иной раз слишком большие, чтобы не изуродовать нежное детское сердце. За этими стенами остались унижения и боль. Потери. Кто за таким тосковать станет?! Крыса - тварь умная! Бежит от дурного. Ладный бриг живо снялся с якоря, едва на борт ступил последний ублюдок. Нельзя долго стоять! Попадешь на глаза принцу-регенту и его дракону - пиши пропало. Одним выдохом испепелит и не заметит! Расталкивая крутыми боками рыбацкие лодчонки, корабль живо ринулся навстречу скорому рассвету. Паруса наполнились ветром. Команда шустро сновала, исполняя приказы чернокожего капитана. Единый организм да и только! Крысеныш устроился поближе к носу, чтобы первой увидеть Драконий камень - знаменитую колыбель всего правящего рода. Здесь, на открытом ветру месте, было холодно и неуютно, и никто не решился составить ей компанию. И хорошо! Они ж все ужасно болтливые. Бродят да друг у друга выпытывают всякое. Кто, что, зачем да как… Лезут в душу самую! Ей это ни к чему! Нет у Крысы души. И сердца нет. Вырвали все, растоптали да выкинули. Может, новое вырастет? Едва ли! Для начала с собой в ладу оказаться надо. Ненависть лютую перебороть. Нет сил у серой спинки для таких подвигов. Злость всегда с ней была, сил давала. От себя самой не откажешься, не убежишь! Как от рассвета вот этого кроваво-красного.       - Умрет сегодня кто-то! Видишь, кровь по небу расплескалась? - говорила внизу тощая белобрысая девица, кивая на огненное зарево.       - Пох*й! Главное, чтоб не мы! - хохотнул в ответ противный мужской тенорок, знакомый до рвотного позыва, до мерзкого привкуса спермы на тонких губах. Элия подобралась, плотнее поджав под себя ноги.       - Сукин сын… - злобно прошипела она, отыскав глазами Ульфа, вяло прихлебывающего из фляжки крепкое пойло. Небритая рожа опухла и побледнела, должно быть, от морской болезни. Многие стали блевать еще в лодках. Элия, хвала Небесам, оказалась из тех счастливчиков, кого обошла стороной эта напасть. Рука сама рванула в карман в поисках успокоения, да зацепилась за плотную ткань острой ручкой ножа, припрятанного в широком рукаве. Тонкие сыромятные ремешки прочно, а главное неприметно, обвивали предплечье. Острый стилет мирно дремал в аккуратных ножнах в ожидании своего часа и шанса напиться густой горячей крови. Крысеныш купил его очень давно, поддавшись очарованию тонкой работы неведомого мастера. Вещица была явно женская, украшенная выдавленными по лезвию невиданными цветами. Добротная крепкая сталь призывно поблескивала на солнце, покорив девичье сердце, и Элия мигом отвалила за него все свои монетки, кое-как скопленные за долгое время. С тех пор невидимое оружие сопровождало девушку во время вылазок в места, которые крысиная чуйка определяла как опасные. Конечно, пускать в ход обоюдоострый клинок, способный достать хоть бы до самого сердца, можно было только в самых отчаянных ситуациях. Все же Крысеныш толком не умел обращаться со сталью. «Коли острым концом!» - все, что он знал об оружии. А значит стилет не мог стать тем, чем можно напугать неосторожного противника. Им можно было только ударить наверняка, забрав жизнь… Натянув капюшон поглубже, Элия отвернулась. Огненный шар бесчувственного светила таращился на них из-за линии горизонта кровавым глазом, поднимаясь все выше. «Не один… Сегодня умрут многие…» ныла в груди твердая уверенность.

~

Драконий камень Элия узнала сразу. На горизонте синими облачками неспешно проявлялись неверные очертания разом нескольких островов, один из которых на поверку и вовсе оказался низко осевшей тучей. Но кровь дракона подсказала девушке, откуда именно пошел род, походя давший ей жизнь. Базальтовая громада росла, вознося в небо черные вулканические откосы, на которых возвышалась древняя Цитадель дома Таргариен. Пусть не самого сильного дома древней Валирии, над просторами которой кружили, как поговаривают, до тысячи огнедышащих ящеров, но благословленного Богами на долгую жизнь по другую сторону моря. Задрав голову, как можно выше, Элия таращилась на каменные стены, испещренные превеликим множеством барельефов с изображением драконов и их всадников. Мертвые глаза бесчисленных драконьих голов, венчавших каждый выступ замковых укреплений, бесстрастно буравили легкое суденышко пристальными холодными взглядами. Совсем не похоже, чтобы замок строили люди. Наверняка, одно из древних валирийских божеств сошло на землю и, очистив лишнюю породу мановением призрачной длани, выточило крепость из неприступной горы. Вон у подножия камень так и наползает на стены застывшими черными волнами. Неспроста это! Мелкая душонка Крысеныша замерла от восхищения… И зависти. И от злости немного тоже. Этот белобрысый ублюдок, ее отец, должно быть, считает себя полубогом, живя в таком месте. Всадник огромного мощного дракона. Муж наследницы престола, а в том бедламе, что творится теперь, смело можно сказать - Король. Отец сребровласых мальчишек и девчонок, которые продолжат его род. Сколько их? Вроде бы, четверо, а может уже и больше. Принцы и леди, растущие в довольстве и роскоши, живут и знать не знают, что, повези им немного меньше, и это они жрали бы дерьмо из горшка Кривой Лу, это они пищали бы, изнывая от холода и укусов насекомых, пьющих день за днем стылую кровь в холодном углу. Сегодня она увидит их собственными глазами. Еще одних счастливчиков, не вынимающих изо рта золотые ложечки. Изнеженных молочных поросят, ноющих из-за каждой ерунды. Увидит вновь принцессу Рейниру, на взгляд Крысеныша подходящую для трона не больше ее единокровного брата-пропойцы. Как может женщина, много лет назад удалившаяся от дел государства на Драконий камень, справиться с бременем власти? Тут и провидцем не надо быть, чтобы сказать кто будет всем заправлять! Деймон, мать его, Таргариен! В промежутках совращая малолетних девочек и плодя бастардов. Хорошо, что он теперь далеко. Говорят, в Харренхолле. Как ни пыталась Элия, а представить новую встречу с отцом не выходило. Сотни раз она думала о том, как отпилит серебряную голову Порочного принца, но всегда это были лишь яркие кровавые картинки, имеющие мало общего с реальностью. Как заполучить того, кто свободен, как ветер? Только самой стать ветром…       - Выгружаемся! - раздался низкий голос одного из матросов. Крысеныш испуганно вздрогнул. Может зря это все?

~

… Красивая… Черная королева непрестанно касалась колец, нервно теребя и прокручивая их на изящных пальчиках. Годы лишь подчеркнули изысканную резкость валирийских черт, сделав их четче и выразительнее. Юношеская припухлость давно сошла с лица, заострив скулы и подбородок. Губы стали более плоскими, но с идеальным выразительным контуром. Но особый предмет зависти неизменно составлял профиль - высокий лоб и нос с горбинкой, что несомненно украсили бы аверс любой монеты от самой мелкой медяшки до золотого дракона. От мысли, что сребровласый ублюдок делал с этой роскошной женщиной все то, что испытала Элия, неприятные мурашки скручивали кожу, переползая с одного места на другое колючим месивом.       - Раньше мне казалось, что я знаю что значит приручить дракона, но… - начала Королева, приблизившись. Хоть голос ее и звучал уверенно, но крысиное чутье отчетливо дало знать, что Рейнира смущена, а может и вовсе растеряна. Никто не делал подобного раньше. Посадить ублюдка на дракона - неслыханная дерзость, отвратительная самим Богам. О чем успели заявить драконоблюстители, гордо покинувшие Королеву, огласив свое решение. О, нет. Крысеныш не понял ни слова. Откуда бы? Валирийские слова щелканньем хлыста разрезали воздух, резкие и необыкновенно красивые, пока Рейнира выслушивала возмущение самого главного из драконьих служителей. Но иногда совсем неважно на каком языке произнесены слова. Главное - как. Напитанные гневом и презрением они жгли одновременно и Королеву, и их всех, застывших в тишине и смирении в просторной зале подле входа в драконьи пещеры. Элия приткнулась в самом темном углу, надежно укрывшись за спинами других претендентов на быструю смерть. Крысы не лезут на рожон. Крысы приходят, когда темно, и берут свое, откусывая щедрые куски от мертвого… Или живого. Острые злые глазки недобро сверкали отраженным золотом колеблющегося пламени. Ощутимый сквознячок гнал воздух, напитанный отвратительной серной вонью, из недр горы. Многие морщились, украдкой потирая носы.        - Теперь я понимаю, что все мои знания лишь пепел на ветру. - легкий жест остановил охранника с белым плащом за спиной, стремящегося оградить Королеву от нежелательного сближения с грязью, коей все они и являлись. … На причале их встретила девушка. Бронзовая кожа. Белые волосы, скрученные бесконечным сонмищем тугих пружинок. Черное глухое платье, украшенное сплетенными драконьими телами.       - Перед вами леди Бейла Таргариен, дочь короля-консорта Деймона Таргариена и леди Лейны Веларион. - гордо объявила она. - Я сопровожу вас в замок, где вы сможете отдохнуть в ожидании аудиенции с королевой Рейнирой. Сестрица не имела даже мизерного сходства с отцом. Это отчетливо бросалось в глаза. По грубой прикидке Элии этой высокомерной дряни было примерно столько же лет, как и ей самой. А общего с нерадивым папашей у Крысеныша было куда больше. И от того желчь ядовитой горечью медленно заполнила рот. В мире нет справедливости, а благородство распяли на кресте, грубо сколоченном из людских пороков. Эта черномазая сука получила все, что должно было принадлежать серой спинке. А значит, рано или поздно, острые зубки доберутся и до ее смуглой шейки…       - Возможно, дело в крови или в достоинстве, а может в чем-то еще. - не спеша продолжала Рейнира, вглядываясь в незнакомые лица. Можно ли кому-то из них доверить дракона и свою жизнь? Кто знает! Уродство может скрывать чистейшее сердце. Красота - ядовитую жадную тьму. - Каждый из вас оставил прежнюю жизнь, явившись на мой зов. Жизнь, к которой вы, возможно, не вернетесь. Если вы выживете, то изменитесь. Никто не может встретиться с драконом и остаться прежним. Кто-то из вас, возможно, рад перспективе перемен. Даже смерти! Учитывая альтернативы - лишения, голод, войну. Элия хмыкнула, рассматривая Рейниру, облаченную в одеяние цвета утреннего кровавого зарева. Может, поутру его сшили те суровые мужи, что отвергли идею с бастардами, наспех откроив огненный лоскут от самого красного глаза неведомого бога? Если не моргать, казалось, что за Королевой тянется кровавый шлейф будущих сражений. Сколько смельчаков отдадут жизни за то, чтобы эта женщина оседлала Железный трон? Сожалеет ли она о грядущих бойнях? Будет ли оплакивать безымянных героев, чьи груди пронзит голодная сталь? Едва ли! Все они - способ заполучить желаемое. Власть. Трон. Признание. Почет. В конце концов, жизнь. Вопрос прост: черные или зеленые. Жизнь одних означает смерть для других. И, признаться, они стоят друг друга. Деймон Таргариен, пилящий детские шейки в колыбелях, или его племянник, готовый сжечь родного брата, чтобы очистить дорогу к власти, - кто из них благороден настолько, чтобы пощадить хотя бы младенца из другой фракции? Никто. Война будет идти, пока не умрут все. Те или другие. Или все вместе. А сребровласые ублюдки - просто оружие. О них никто не будет жалеть. … Еще поутру Крысеныш прочел в глазах леди Бейлы, что все они смертники. Сестрица с трудом скрывала отвращение и… Жалость, сводившую вместе летящие бровки на высоком лбу. Каждому подыскали отдельный угол и досыта накормили. Многие давно не видели нормальной сытной еды и с жадностью накинулись на съестное точно животные, торопясь, чавкая и разбрызгивая неловкие капли. Набивали карманы хлебом, желая запастись впрок. Это было отвратительно. Прихлебывая наваристую похлебку, Элия исподлобья наблюдала за Бейлой, застывшей в дверях зала со скрещенными на груди руками. Неприятное чувство дежавю стало поперек горла. Все это уже случалось с маленькой серой спинкой. Только где?..       - Наша цель - покончить с этими тяготами. Ради вас. Ваших родных. И государства. Если эти два дракона пополнят наши ряды, нашим врагам придется уступить. Мир будет восстановлен. Страдания закончатся, и, милостью богов, без крови. Без крови? Вы лицемерите, ваша милость, серебряная Королева! Зарево, алое, как ваше платье, уже успело нашептать о цене, что будет сегодня уплачена.

~

      - Дракон, по имени Вермитор, - самый крупный в мире. После Вхагар. И возможно самый свирепый. Его прозвали Бронзовым гневом. - на дне аметистовых глаз Черной королевы горело что-то неприятно фанатичное, почти религиозное, и Крысенышу стало не по себе. - Мы пойдем к нему сейчас. И… Да благословят вас боги. … На корабле все гадали как именно это будет. В основном, сходились на мысли, что желающие будут подходить по одному. А тех, кто испугается грозного драконьего вида и передумает, и вовсе отпустят по первому писку. Почему? Потому что королева Рейнира - женщина, а женщины мягки, милосердны и жалостливы. Сердца их не терпят чужих мучений, исходя слезами и нервными конвульсиями. Не может же она их оставить один на один с монстром?! Нет! Никак нет! У Крысеныша не было иллюзий на этот счет. Он четко помнил как билась в истерике королева Алисента, упрекая принца Эймонда в глупости, и после того, как тот совал нос в Драконье логово, и после Дрифтмарка. Испуг матери ясно свидетельствовал об огромной опасности, которой сын столь необдуманно подверг себя, а значит просто не будет. Будет страшно… Вереница притихших людей робко следовала за Королевой, испуганно поглядывая по сторонам. Рядом с Крысенышем шлепала кучерявая девица с глазами на выкате. Добродушная и полноватая она напоминала простушку Диану с ее бесконечным нытьем и вечно мокрыми глазами. «Матерь защити детей своих… Накрой саваном… Позволь свершиться воле твоей…» неразборчиво шептала она слова молитвы, пока Элия изо всех сил держалась, чтобы не влепить ей пощечину. Да такую, чтобы вся дурь разом вылетела! Накроет саваном! Всех накроет и передаст Неведомому аккуратными тепленькими сверточками! Стены раздались, и девушка совершенно потерялась, ощутив себя ничтожной песчинкой на дне бездонного колодца. Откуда-то слева сочился мутный дневной свет. Ничтожно мало, чтобы осветить огромное пространство. Крысеныш знал… Чувствовал, что сверху над ними где-то есть потолок, а дальше неизмеримые толщи горной породы, черной и хрупкой. И еще выше небо и солнце, которое многие не увидят больше. А снизу теплые глубины, хранящие жидкое пламя… Кажется, его называют лавой. Легкий сквознячок трепал серебристую прядку, невольно выскользнувшую из косы, и та ужасно щекотала щеку. Элия откидывала ее вновь и вновь, но настырная волосина не желала сдаваться, отвлекая внимание. Впереди маячила засаленная башка Ульфа. Он пил на корабле, пил в замке и даже теперь, стоя на каменном выступе, больше всего напоминающем причудливый причал, все тянулся к карману, где дремала фляжка с забористым пойлом. Крысеныш старался не попадаться ему на глаза, и это вроде бы удалось. Лишь один раз мутный пьяный взгляд скользнул по отощавшему личику, не остановившись, и ушел дальше. … Королева позвала… Грасирующие рычащими буквами валирийские слова соскользнули с губ, ушли в темноту, отразились эхом от каменных сводов, бесконечно высоких для таких букашек, кои жались у нее за спиной. Чтобы вернуться недовольным стрекотом. Элия судорожно сглотнула. Она не боялась. Крысиные глазки сотни раз видели королеву драконов Вхагар, Пламенную мечту, Солнечного огня, Караксеса и, конечно, прекрасную огненно-красную Мелеис. С тех пор, как судьба смилостивилась над Крысенышем, приоткрыв тайну происхождения, девушка часто представляла себя верхом на огнедышащем змее. В алых доспехах. С хлыстом в руке. Не на чудовище, величиной с гору, но и не на малютке, едва переросшем лошадь. Должно быть, это чудесно - взмыть навстречу звездам, оставив дерьмовую жизнь далеко внизу. Ее отец - драконий всадник, прославившийся во множестве битв. В ней его дрянная горькая кровь. Пристало ли ей бояться?! … Но… То, что надвигалось из густой чернильной тьмы, чуткая к опасности крысиная душонка ощущала как… Смерть. Горячим трепещущим комком сердце застряло в горле, перекрыв кислород. Святые Боги! О чем она думала?! Никогда крысе не оседлать дракона! Полно! Да дракон ли там или монстр, выползший из недр самого Пекла? Во тьме шелестело, шипело. Осыпались камни. Пол под ногами вибрировал при каждом шаге чудовища. Только теперь Крысеныш заметил опалины ближе к переднему краю платформы. Жирные и свежие они будто бы кричали, что на этом месте кто-то сгорел. Не так… Кого-то принесли в жертву тому, что вот-вот проявится из черноты и мрака. Никакой это не причал дрожит под ногами! Жертвенный камень, где все они умрут. Все до последнего. Потому что не может человек оседлать смерть. Даже если под его кожей журчит густая серебряная кровь.       - Гррррр… - низкий рев заставил трястись сами внутренности. В звуке этом не было злости. Только вопрос. Чудовищу было любопытно кто посмел его потревожить. Величественный драконий лик медленно проявился из темноты, заставив всех попятится. Огромных размеров башка отливала бронзой и щерилась острыми клинками зубов, длиной превосходящими двуручные мечи. Да в его пасть свободно вошла бы добрая лошадь! Раздув чуткие кожистые ноздри, Вермитор вдохнул запах многочисленной толпы, застывшей в благоговейном ужасе перед огненным змеем. Должно быть, флюиды откровенного ужаса смутили дракона, и он недовольно заревел, подаваясь вперед.       - Vermithor, likiry… - немного неуверенно приказала Королева и тут же хлестнула жестко, повелевающе. - Likiry! Dohaerys! Крысеныш с трудом подавил желание протереть глаза, когда изящная женская рука опустилась на морду чудовища. Вот это сила! Настоящая, ни с чем несравнимая сила их рода! Кто такой увечный мальчишка в короне Эйгона Завоевателя по сравнению с этой сильной женщиной? Разве способен он на подобное? Он, трепещущий от боли и ужаса… Да даже здоровый он был полнейшим ничтожеством! Матерь всемилостивая! И в Элии течет та же кровь! Кровь с привкусом серы…       - Кто из вас будет первым? - холодно вопросила Рейнира, поворачиваясь к дракону спиной. Спиной! Седьмое Пекло! Крысеныш трепетал в восхищении, не в силах отвести глаз от фигуры в алом, за которой шумно дышала смерть. Даже чутье молчало, погребенное величием драконьей Королевы. Не мудрено, что этот подлец Деймон Таргариен женился на ней! Должно быть, они чудесно смотрятся вместе. Невероятно сильная пара. И… Красивая. Отрицать, что ублюдок красив Элия не могла. Стоило прикрыть глаза, и память услужливо рисовала идеальный контур челюсти, прямой нос, высокие точеные скулы и… Губы. Живые. Тонкие. Невозможно горячие и ласковые. С изящно вздернутым краем. Такие же, как ее собственные… Кто-то неловко пнул ее плечом, отрывая от созерцания. Кривой Денис, подмастерье кузнеца. Крысеныш видел его пару раз и запомнил благодаря очевидному уродству. Интересно, от чего одних шрамы украшают, делают вызывающе, сильнее, опаснее, а других - беспомощными хиляками… Даже если в сердце Дениса и была отвага, то шрамы ее отлично скрыли.       - Мне больше нечего вам сказать. Теперь слово за драконом. - обронила Королева.

~

… Она бросила их… Кучку несчастных оставили один на один с чудовищем величиной с гору! Пока все глазели на дракона, Элия разочаровано смотрела вслед Рейнире, гордо удаляющейся в сопровождении стражи. Больше Королева не смотрела на них. Дело сделано! Пташки влетели в клетку по доброй воле и теперь сгорят одна за одной или все вместе. Гвардейцы перекрыли путь к отходу, став плечом к плечу. И тут Крысеныш понял. Все это и правда уже было: и чашка похлебки, и множество новых лиц, и надсмотрщик, преградивший выход, и смертники вокруг. … Она снова была в Яме… Только теперь без шансов. Зрачки в ужасе расширились, отразив всполох драконьего пламени. Первый из многих. Запах паленой плоти ударил в нос, и Элия попятилась, позабыв, что стоит у края. Шаг, и девчонка кубарем покатилась по каменным ступеням вниз, туда - на голый пол пещеры. Святые Боги! Несчастное тело сосчитало все ступени до последней ребрами, тазовыми косточками, коленями. Со всей дури девушка приложилась виском о неведомый выступ. По щеке тонкой струйкой побежала кровь. Кое-как приподнявшись на локте, дезориентированная Элия вяло таращилась на беснующегося Вермитора, пыхающего все новыми и новыми вихрями пламени. На жертвенном камне в панике носились люди. С разбегу пробив цепь гвардейцев паре счастливчиков удалось вырваться. Остальных затолкали назад. «Жратву надо отрабатывать…» пришли злые слова из детства.       - Помогите! Прошу вас! - не своим голосом вопил обожженный страдалец, червяком извиваясь перед драконьей пастью. - Помогите! Он в отчаянии тянул руки куда-то вверх, и, проследив за его взглядом, Элия увидела ее - Королеву. Бесстрастный валирийский лик холодно взирал на хаос, творящийся ниже. Неземной. Лучащийся религиозным фанатизмом. Должно быть, такие лица были у тех, кто кривым ножом вскрывал грудь беспомощной жертве, дабы извлечь трепещущее сердце в жертву Старым богам. Сука! Тварь, под стать мужу! Таргариены! Кровожадные мрази, готовые спалить мир в угоду собственному тщеславию… или безумию! Кровавый рассвет не лгал - они умрут на жертвннном камне, чтобы умилостивить Бога Войны. И напившись до отказа свежей крови, возможно, он позволит последнему выжившему забраться на спину своему орудию. Все, что желал Крысеныш, была жизнь, так неосмотрительно поставленная на кон в игре без шансов на победу. Какой, в Пекло, дракон? Сама мысль о том, чтобы приблизиться к твари, что заглатывала очередного плохо прожаренного бедолагу, доводила до паники. Крысы не седлают драконов! Крысы прячутся в норах! Цепляясь за стену, девушка пыталась подняться, пока мимо несся отряд во главе с мощным бородатым мужиком. Смельчаки! Таким дорога в Пекло! Без очереди! Бегите-бегите! Лезьте хоть в саму пасть чудовища! Ей только проще скрыться будет! Нога ужасно саднила, и опереться на нее стоило больших усилий. Так что плюнув на все, Крысеныш пополз на четвереньках, чтобы приткнуться за ближайшим валуном. Прижавшись спиной к ледяному камню, она боялась шелохнуться, чтобы не привлечь внимание огненного демона, а перед глазами была Рейнира. Алое стекало с подола одежд Черной Королевы, широкими ручейками проливаясь сквозь опоры величественной балюстрады, украшало стену причудливым витиеватым узором красных вен, уходило в голодную землю… Кровавая Королева. Королева боли и пепла. Нехотя Элия утерла кровь, залившую глаз, вернув былую остроту зрению. Позади дико, совершенно по животному орал мужчина. От его рева пол дрожал не меньше, чем от драконьего рыка. Острый крысиный носик высунулся из укрытия, чтобы понять почему все стихло. Лишь тихонько шелестели кожистые перепонки чудища да с шипением вырывалось раскаленное дыхание.       - Давай же! Давай! - кричал тот самый, что утром называл себя кузнецом, застыв пере Смертью с бессильно сжатыми кулаками. Дракон не спешил, будто приглядываясь к нему, и Элия решила не ждать. Боги не дают такой шанс дважды! Пока чудовище занято кузнецом, серая спинка сбежит! Ускользнет, тихая и неприметная, невидимыми тропами, как делала много раз… Оглянувшись на Рейниру последний раз, Элия поковыляла прочь мелкими перебежками, стараясь держаться поближе к стене и прятаться за осыпавшимися валунами. Острый крысиный взгляд давно приметил черный зев прохода в недра огненной горы, и теперь серая спинка целеустремленно стремилась туда, спасая бренную тушку.

~

Крысеныш уползал во тьму, подволакивая ушибленную ногу. Пронзительное первобытное желание выжить гнало все дальше от ярящегося дракона и безумца, рискнувшего встать у него на пути. Непрерывно оглядываясь, Элия то и дело спотыкалась, ранила ноги о случайные валуны, совершенно не различимые в темноте. Рукой девчонка держалась за стену, чтобы не остаться вовсе без ориентира. Навязчивая мысль, что в этих ходах может таиться еще одно огнедышащее отродье, мухой зудела под сводами черепа, заставляя останавливаться и прислушиваться. Иногда казалось, будто впереди есть кто-то еще. Крысеныш вытягивал шею, навострив уши, но звук тут же таял, затихал. А когда стало светлеть, Элия позволила себе вздохнуть полной грудью. Если впереди свет, то и выход отыщется! А там серая спинка придумает как выбраться. Не может быть, чтоб не при…       - Так и знал, что это ты. - раздалось за спиной пьяное хихиканье, и сильная горячая рука прочно обхватила Элию под грудью. Похоже, даже встреча со смертью не протрезвила старого ублюдка. - Думала, я не узнал тебя, маленькая дрянная шлюшка? Соскучилась по старине Ульфу? Признайся, тебе же нравилось ублажать меня…       - Отпусти, мразь! - с натугой прошипела она, пытаясь вырваться. От испуга и отвращения закружилась голова, запульсировав ссадиной на виске.       - Смотри какая дерзкая! За это ты мне и нравишься. - хихикал он, смрадно дыша в разбитую щеку. - Кто бы еще рискнул сунуть нос в пасть дракону? Только наш Крысеныш… Так же тебя звали в подворотне, откуда я тебя выволок на хвост? Теперь ты стала полноценной Крысой! Злая сука!       - Пусти! - паникуя, рычала Элия, извиваясь ужом в его руках. Взбудораженный рассудок, залитый адреналином и ужасом, покинул ее. Казалось, не вырвись она, и то, что стрекотало, рычало, ревело позади настигнет и сожрет, как тех девиц из легенд, которых приковывали с скалам на забаву кровожадным божествам.       - Мы не выберемся, милая! Мы тут сдохнем! - безумно хохотал он, оглушая и дезориентируя серую спинку. - Ты и я! Вместе! Ты рада? Рада, ми… Ахххгггррр… Стилет наугад впился в бок, прошив мягкий стеганый камзол, чтобы продырявить печень. Еще и еще раз. Теперь уже отбиться пытался Ульф, но Крысеныш намертво вцепился в его руки, прижав к собственному животу, вновь и вновь вслепую нанося удары. В аметистовых глазах не осталось ничего, кроме бездонных зрачков, залитых ужасом и ненавистью. Обезумевший от боли трактирщик взвыл и рывком опрокинул тощее тельце. Стилет со звоном укатился невесть куда, покинув слабую руку хозяйки.       - Ну, сука… - прохрипел он, цепляясь за узкие плечики. - Тебе конец. Теперь ты сдохнешь! Крысеныш зарычал. Перепачканные чужой кровью руки скользили, не давая ухватиться и оттолкнуть тело ублюдка. Чужие пальцы легли на шею, и девчонка чуть не отключилась от мощного удара. Ульф бил о камни серебряную голову, тряся Элию будто куклу.       - Сдохнешь! Прямо сейчас! Сдохнешь! «Ешь дерьмо! Ешь дерьмо!» скандировала откуда-то из прошлого Кривая Лу, склоняясь к самому лицу Крысеныша из-за плеча Ульфа. Рожа ее была перемазана коричневой жижей, а из уголка рта тонкой струйкой стекала кровь.       - По… шла… ты… - прохрипела Элия, и, вывернувшись, со всей дури зарядила старому ублюдку по яйцам.       - Ммммм… - жалобно завыл тот, но крысы не дают передышку. Особенно, если чуют кровь. Разъяренная серая спинка перевернула его на спину с неожиданной для тонкого тельца силой и оседлала, прочно сжав бедрами именно там, где кровью исходили глубокие раны.       - Ешь дерьмо, ублюдок! Ешь дерьмо! - визжала она не своим голосом, царапая обрюзгшее пропитое лицо, выдавливая глаза острыми пальчиками. Ульф терял силы вместе с кровью, пропитавший подол серого платьишка. Не подыхал! Ублюдок не подыхал! Хрипел, бился, кусался… Но не подыхал! Ополоумев, Крысеныш зубами вцепился в ухо обидчика, не соображая кто бьется под ней. Кривая Лу? Бойцовская псина Амайя? Ульф? Сожженный король? Деймон? Плевать! Она добьет тварь, а потом отпилит башку, чтобы швырнуть в выгребную яму! Мразь должна жрать дерьмо! В посмертии не меньше, чем в жизни! Кусок плоти застрял в зубах, заполнив рот мерзким металлическим привкусом, немного переключив хаос жестоких загнанных мыслей. Безумные крысиные глазки, слепые от жажды убийства, прошарили каменистый неровный пол залы, залитой призрачным серым светом. Груды камня перемежались с глубокими бороздами, заполненными непонятной жижей, невероятно зловонной и жирной на вид. Вцепившись в ноги трактирщика, Крысеныш дернул изо всех сил, срывая ногти. Ульф вяло трепыхался, хрипя и постанывая. Вслед за телом тянулась широкая кровавая полоса цвета утреннего зарева.       - Жрать дерьмо! Ты должен жрать дерьмо… - надрываясь, пыхтела жадная до крови тварь. - Понял меня? Поооонял! Все вы будете его жрать! Все, как один! Все получите! Бульк! С отвратительным чавканьем тело перевернулось в жижу. Ульф еще пытался выбраться. Булькал. Греб руками. Но Крысеныш мигом пресек трепыхания, усевшись ему на спину.       - Жри дерьмо! Жри дерьмо! - рычала она, вцепившись в косматую нечесанную гриву ублюдка. - Больше! Больше жри! Ты сам дерьмо! … Элия даже не поняла, когда стихли последние конвульсии. Все давила и давила, задыхаясь в припадке. Пробудиться помог луч солнца, невесть как пробравшийся в недра горы. Где-то позади все еще ревел Вермитор, испытывая на прочность нового всадника. Неподалеку капала вода, разбиваясь о камень. Снаружи рокотал прибой, а внутри свистел ветер. Девушка вяло сползла с мертвеца и приткнулась на большом валуне, обняв колени. Уставившись в никуда, вымотанная, побитая и больная, она не думала ни о чем. Внутри было пусто и мерзко. «Убийство - самый большой грех! Запомни это!» шептал в ухо голос, похожий одновременно на мать-настоятельницу приюта святой Бенжикотты и на светлого мальчика Уильяма Риверса, так рано оставившего подругу один на один с этим миром и демонами, запертыми в злобном крысином сердечке. Убийство - грех. Здесь нет спора! А месть? Справедливое воздаяние за темные дела - тоже грех? Кровь, застывшая на руках коричневой корочкой, яснее ясного подсказывала ответ. Элия глупо хихикнула, запустив странное длинное эхо, бесконечно отражающееся от сводов и стен. Что ж… Похоже, она большая дочь таргариенского выродка, чем та девчонка с надменной мордашкой!       - Следующим будешь ты, отец… - шепнула она себе под нос и тут же замерла, ощущая, как волосы на затылке становятся дыбом, а руки сводит от первобытного ужаса до полного онемения. Позади шевелилось нечто огромное и ощутимо опасное. Грузное тело шуршало по камням подобно гигантской змее, мощные лапы походя дробили валуны, и те щелкали будто мелкие каменные орешки. Развернуться и взглянуть в лицо смерти не было сил, и Элия покрепче зажмурилась…