Раздувая огонь

На утро мы углубились в лес. Тропинка была не притоптанной. Она то пропадала в траве, то появлялась между деревьями, что стояли, растопырив хвойные лапы. Их зеленые кроны смыкались, образуя темный сырой коридор, заросший высокими папоротниками, мхом и лишайником. Земля была вспучена корнями и устлана мелкими, подгнившими ветками. То и дело спотыкаясь на этой непростой местности, я в очередной раз припомнил великую мудрость: нормальные герои всегда идут в обход. К несчастью, Белькатель не была нормальным героем. Она не желала и слышать, чтобы двигаться к замку Черной Луны по удобному тракту. Демонице, видите ли, очень не нравилось, что дорога делала крюк, огибая выступ необъятного Колючего Леса. Поэтому, рассчитывая срезать значительную часть расстояния, Белькатель свернула с нормального большака и завела нас в настоящие дебри. Благодаря тому, что она решила сыграть в Ивана Сусанина, мы продирались через чащобу вот уже целых шесть дней напролет. Места тут были глухие и неисхоженные, однако жизнь все равно била ключом. Я много раз замечал за деревьями вальяжных огромных лосей, на земле были отпечатки десятков следов, а один раз мы спугнули медведицу с двумя медвежатами. Мамоно тоже попадались достаточно часто. Привлеченные человеческой маной, дикие монстры нередко подбирались к нашему лагерю или преследовали нас по многу часов, но набрасываться на меня при демонице они не осмеливались. В их бесхитростный разум не приходило и мысли, что мы с Белькатель ничем особым не связаны, а значит я беззащитен. Вероятно, отважится на нападение могли только совсем уж изголодавшиеся по мужчинам мамоно, либо же откровенно безмозглые - типа недавних гарпий в горах. Помимо диких мамоно, нам встречались и крохотные очаги цивилизации. Временами мы натыкались на однообразные, полузабытые деревеньки из одного-двух дворов, с земляными полами в домах и потемневшими, замшелыми крышами. В таком случае я спал не под открытым небом, а в жаркой духоте единственной комнаты, прикорнув на какой-нибудь лавке среди людей, монстродев и множества их общих дочек. Девушки томно вздыхали, возбужденные появлением нового человека. Я проваливался в беспокойную дрему, а за тонкой перегородкой до утра шуршал и возился немногочисленный скот - свиньи, козы, да редкие овцы… Надо заметить, что несмотря на скромную жизнь, приветствовали нас предельно доброжелательно. Местные жители спешили поделиться с нами самым лучшим из того, чем они обладали. В результате, никакой нужды в припасах мы не испытывали. Демоница ела у себя в волшебной палатке, а я получал провизию по закону гостеприимства. Когда же я доставал из мешочка деньги, то доброжелательность сменялась откровенным восторгом. Один серебряный кругляшок был состоянием. Два - сокровищем. А тремя, надо понимать, владели лишь цари, короли, да императоры. Как же было не попытаться сосватать за такого завидного жениха, как я, своих любимых дочурок? Отец семейства буквально выстраивал передо мной в шеренгу юных красавиц-мамоно - от старшей до совсем недавно созревшей - и предлагал выбрать любую, которая мне приглянется. Девушки мило краснели или же вызывающе шептали мне всякие непристойности, пока я соображал, как бы их не слишком обидно отвергнуть. Грубить, как прежде, мне не хотелось. Видимо, вся грубость и неприязнь у меня уходили на мысли о демонице. Вот и сейчас, запинаясь за корни, я поминал Белькатель достаточно плохими словами. - "По-моему, она просто не способна признавать своих ошибок. Я и сам, в свое время страдал чем-то подобным..." Между тем, тропинка неожиданно расширилась, а между деревьями появился просвет. Всего минуту спустя мы с Белькатель вышли на большую поляну, освещенную жарким полуденным солнцем, где стояло несколько домиков.

***

Тропинка привела нас в деревню, которая практически не отличалась от предыдущих. Все те же погрузившиеся в землю домишки, что сгрудились на дальнем крае поляны, навесы из веток и скромные грядки. Ряд шкур, растянутых для просушки, оленьи рога, сложенные кучкой в низком амбаре, да мешочки с медвежьей желчью и инструменты для ловушек, указывали на то, что деревенские жители занимаются не столько земледелием, невыгодном на глинистой почве, сколько охотой и звероловством. Раздался глухой отрывистый лай. Его подхватили другие собаки и через миг вокруг нас рычало несколько крупных псов-волкодавов. А еще через пару секунд, навстречу нам высыпали здешние обитатели. Жителей было откровенно немного. Тут было штук шесть или семь маленьких непоседливых гоблинок (они постоянно носились и перемешивались, так что я не сумел их пересчитать). Вслед за ними, из одного из домов выползла ламия с зеленым хвостом. Она выглядела как девушка примерно восемнадцати-девятнадцати лет. У ламии был милый веснушчатый нос, кудрявые рыжие волосы и полные губки, а на теле она носила набедренную повязку и что-то вроде короткого топа, обнажая подтянутый спортивный животик. Образ девушки дополняли браслеты из бусин и целая куча костяных и деревянных амулетов на шее. Ламия выползла с заспанным видом, раздражённая шумом. Однако стоило ей заметить меня, как она застыла на середине пути, а в ее взгляде вспыхнула заинтересованность. - А ну хватит брехать! - послышался густой грозный окрик. - Успокойтесь, кому я сказал! Из-за дальнего дома не торопясь показался здоровенный скуластый мужчина. У него были могучие руки, заросшие жесткой черной щетиной, и борода лопатой, как у крестьян-старообрядцев, а вот голова, напротив - на удивление блестящей и лысой. Отогнав псов парой мощных пинков, он вразвалочку приблизился к нам. Рядом с мужчиной немедленно объявилась еще одна гоблинка, только значительно старше, чем остальные. Она была остроносенькая, с симпатичным круглым лицом и сетью мелких морщинок у глаз, что выдавало в ней улыбчивый и смешливый характер. Рядом с огромным, медведеподобным инкубом, она выглядела особенно миниатюрной и милой. - Приветствую, - инкуб отвесил нам неумелый поклон. - Э-э-э… Уважаемые. Белькатель с высокомерно-скучающим видом бросила взгляд поверх его головы. Это был знак, но не инкубу, а мне. Настало время снова напялить на себя образ слуги при богатой аристократке. Вздохнув про себя, я выступил вперед демоницы. - Здравствуй, добрый человек, - сказал я. - Мы с моей госпожой идем к Ньенно (так назывался промежуточный город на нашем пути к замку Черной Луны). Я буду благодарен, если ты укажешь нам дорогу туда. Инкуб в замешательстве запустил в бороду толстые пальцы и покосился на жену-гоблиншу. Та тоже была ощутимо растеряна. - В чем дело? - осведомился я. - Ты не знаешь этого города? Инкуб несколько секунд не отвечал, раздумывая. Наконец он откашлялся, прочищая горло. - Мне знаком город Ньенно, уважаемый, - сказал он раскатистым басом. - Но отсюда к нему нет дороги. Я нахмурился. Что, в самом деле? Неужели Белькатель чего-то напутала? Я бы этому не удивился. Если ты умеешь летать и привык смотреть на землю только с большой высоты, то оказавшись внизу, легко потерять направление и заблудиться. Тем более в такой глухомани, как чаща Колючего Леса. - Однако, - сказал я с неудовольствием, - моя госпожа утверждает иное. - Охм, - прогудел бородатый инкуб. - Вашей госпоже, конечно, виднее. Кто мы такие, чтобы с ней спорить? Ньенно и правда находится очень близко, в дне пути от нашей деревни. - Он махнул в сторону леса. - Да только никакого “пути” туда нет. - Не понимаю, - сказал я. И тогда инкуб объяснил.

***

Как выяснилось, тракт делал здоровенный крюк вокруг леса не из-за глупости людей и мамоно, а по вполне объективной причине. Будь все так просто, тут бы давно уже проложили прямую просеку к городу. Однако на пути у потенциальных строителей вставало препятствие, с которым справиться было им не по силам, а именно - полоса глубоких, непролазных болот. По словам инкуба, они были полны коварных трясин и опасных водяных ям, а надежной тропинки через них не существовало, потому что болота постоянно менялись. Впрочем при известной удаче, а также упорстве, через них все же можно было пройти - монстродевушке или ее мужу. А вот неженатому человеку лучше было к топям даже не приближаться. Опасность заключалась в зарослях полуразумных матанго, ордах ненасытных комарих, болотных водрослянках и множестве слизей. Все эти девушки испокон веков совершали набеги на тракт, разбойничая и похищая мужчин-путешественников, вследствие чего расплодились в каких-то совсем уж неприличных количествах. Такие мамоно не остановились бы ни перед чем, чтобы обрести вторую половинку, так что соваться к ним было практически безнадежной затеей. Подводя итог, ситуация для меня вырисовывалась не самая лучшая. Оптимизма она не внушала.

***

- “Ну и новости”, - подумал я, когда инкуб закончил рассказ. А сам сказал: - Спасибо за информацию, добрый человек. Мне надо посоветоваться с моей госпожой. Инкуб понимающе закивал, а затем неумело усмехнулся сквозь бороду: - Как посоветуетесь - милости прошу в мой дом, уважаемые. Отобедайте, не откажите. Я обернулся на демоницу. Та отрицательно покачала головой. - Моя госпожа не желает стеснять вас своим присутствием, - объявил я. - Я вернусь к вам позднее. Последнее я сказал уже на ходу, потому как Белькатель молча пошла в лес за деревней. Когда мы оказались за полянкой, демоница направилась к большой груде камней, между которыми, как заправская иллюзионистка, расположила свой волшебный шатер. - Я собираюсь как следует тут отдохнуть, - лениво, как львица, сообщила она. - А потом мы продолжим дорогу. Если желаешь, можешь пока принять приглашение того человека. - Приму, обязательно, - отозвался я. После чего сразу же взял быка за рога: - Кстати, ты слышала, о чем он говорил? Похоже, мне там не прорваться. Если только ты не прикроешь меня в виде исключения. - С какой это стати? - картинно удивилась демоница. - С той самой, что ты обещала вернуть мне вкус к жизни, - сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. - После свадьбы с мамоно у тебя будет сколько угодно разных вкусов. Вкус ее губ, ее лона, сосков, молочка... Да и цель у тебя тоже сразу появится: ублажать жену и растить с ней детей. Разве не об этом вы все втайне мечтаете? Я пораженно уставился на Белькатель. Я готов был поклясться, что новость о непроходимом болоте нисколько ее не смутила. Напротив! Если судить по тому, как подрагивали краешки ее красиво очерченных губ, демоница была страшно довольна и с огромным трудом подавляла улыбку. Но почему она радуется? - Обойдусь как-нибудь без мамоньих слюней, - сказал я раздраженно. - Я не собираюсь заводить семью с монстродевами. К тому же еще с комарихами! - Тогда в твоих интересах придумать решение, - оборвала меня Белькатель. - Время у тебя еще есть. - Она демонстративно вздохнула, взмахнув длинными пальцами. - Я уже сообщила, что собираюсь дать себе отдых. Эта дорога была такой скучной… Такой однообразной и утомительной… Пожалуй, я подожду тебя здесь до рассвета, а затем выйду к Ньенно через болота. Меня озарила неприятная мысль. Да ведь Белькатель меня только что кинула, как бывало кидали партнеры! Наверное, она не знала, как исполнить мое пожелание и нашла отличный предлог избавиться от меня и, заодно, от своих обязательств. Или же демоница решила отомстить мне за тот щекотливый разговор у костра, когда я, по всей вероятности, нанес ей обиду? И что теперь мне прикажете делать? Вернуться назад, на большак? А как, скажите на милость? Хотя Белькатель не защищала меня, ее вид отпугивал большинство лесных монстродев. Без нее я и половины пути не осилю. Меня либо объездит стая необузданных диких волчиц, либо поймают в бдсм-сети садистки-арахны, либо одурманят и утащат в бутон альрауне. Я понизил голос: - Если это месть за то, что я сказал вчера у костра… - Ты слишком высокого мнения о себе, - перебила меня Белькатель. - Никакой местью здесь и не пахнет. Я с самого начала говорила тебе, что не планирую подстраиваться под твои силы. Будь благодарен за то, что я согласилась потерять в этой дыре целый день, пока ты готовишься. Я не выдержал. - Засранка, - сказал я по-русски. И хотя демоница не владела нашим великим и могучим языком, о смысле можно было догадаться по контексту и интонации, что Белькатель тотчас и сделала. Демоница подняла брови и обратила ко мне заостренное ухо. Ее торжество подугасло, вместо него наружу пробился вспыхнувший гнев. - Что-что, человек? Ты меня как-то назвал? - хвост Белькатель хлестнул воздух, как кнут. - Тогда произнеси это еще один раз - и я вырву твой длинный язык вместе с челюстью! Пускай ее угроза была не пустым хвастовством, а вполне серьезным предупреждением, она меня не напугала. - Я сказал, что очень благодарен за то, что ты меня подождешь, - ответил я вызывающе. - А разве ты не расслышала? - после чего развернулся и бросил через плечо. - Что же, мы договорились. Увидимся утром. Я был готов к тому, что сейчас свет погаснет и я отправлюсь в Ничто, потому как разъяренная демоница сделает со мной что-нибудь нехорошее - например снесет голову, превратит в живой факел, ну или как там еще расправлялись с людьми древние монстры. Но ничего не случилось. Взбешенный не меньше, чем Белькатель, я пошел обратно в деревню.

***

- “Пути назад нет, - размышлял я на ходу. - Значит - только вперед. Как? Купить оружие у деревенских? Не выйдет. Во-первых, какое у них здесь к черту оружие, а во-вторых мамоно все равно сильнее и быстрее, чем среднестатистический человек. Да и обращаться с рогатиной или луком я не умею. Получается, в прямом бою у меня нет шансов отбиться. Нет, это тупиковая ветка для размышлений. Должен существовать какой-то другой способ перебраться через болота! Способ без боя! Думай, Алексей! Думай!” Но как назло, в голову не приходило ничего даже отдаленно напоминающее выход из ситуации. Решив пока отложить мысли до более удобного времени, я, рассерженный и раздосадованный, оказался у дома инкуба. Хозяин дожидался меня, по-отцовски похлопывая по спинкам проносящихся мимо дочек-гоблинок и о чем-то негромко беседуя со своей благоверной. Увидев меня, он доброжелательно ухмыльнулся: - Посоветовался? - Без демоницы, инкуб стал вести со мной себя проще, словно со старым знакомым. - Ага, - сказал я. - Разобрали все буквально по косточкам. - И что? Обратно пойдете? - Пока не решили, - сказал я неопределенно. - До рассвета точно задержимся, а там будет понятнее. - Пра-авильно! - ухнул инкуб. - Если бы вы сейчас вышли, застряли бы ночью на середине болота. Чего хорошего на мокрых кочках до утра мерзнуть? Переночуете у нас. Мы не широкие, место найдем, - он хохотнул. - Моя госпожа спит обычно отдельно, - сказал я. - У нее есть палатка. - Еще лучше, - сказал инкуб, по-свойски пихнув меня в бок локтем. - Мы тут люди простые. Ей с нами было бы неуютно. Ох! - он наклонился ко мне с заговорщицким видом. - А я тут как раз такого кабана вчера заколол! Здоровенный, сало в полтора пальца! - Мой муж всегда сам отбивает мясо, - вставила взрослая гоблинка, обнажив мелкие острые зубки в улыбке. - Он мастерски готовит еду, только обычно это скрывает, чтобы не обижать меня и мою простую стряпню. - Это я могу. Это я умею, - инкуб потупился, смутившись, что совсем не вязалось с его могучим телосложением. Он спохватился. - Какая стряпня? Да у тебя вкуснейшие блюда! Язык проглотить можно! Эх, да чего мы все еще снаружи торчим? Заходи поскорее! У меня и выпить кое-что есть… С этими словами он взял меня под руку и увлек ко входу в свой дом. За нами устремилась визжащая стайка маленьких гоблинок, но тут перед нами возникла юная ламия. Словно бы невзначай она перегородила нам дорогу хвостом. - Шш! - сказала рыжая девушка. - Дядя Гвок! У вас места на всех будет мало. А у меня сейчас никого нет. Пусть гость сам выберет, где ему пообедать. Инкуб Гвок свел вместе кустистые брови. Из его груди вырвалось глухое ворчание. Вероятно подобное вмешательство в дела взрослых здесь считалось беспрецедентным. - Ишь чего захотела! - сердито пророкотал он. - Да как ты вообще смеешь гостя у меня отбирать? Я быстро прикинул и признал, что с одной ламией мне все же будет спокойнее, чем у инкуба с его огромным семейством. Плавали - знаем. Какой бы вкуснотищей меня не угощали, рядом постоянно будет крутиться выводок молоденьких гоблинок, щипая, тиская и щекоча все, до чего только дотянутся их шаловливые ручки. - Пожалуй я действительно не вижу смысла заставлять вас тесниться, - сказал я. - Пообедаю у вашей соседки. Ламия просияла, а жена инкуба взяла Гвока за руку, не давая разразиться конфликту. - Ничего, что он поест у нее, - успокаивающе сказала она. - А мы для дорогого гостя баню натопим. Там с ним и посидите. Гвок поджал губы, но спорить не стал. Стало быть, на том мы и порешили.

***

Перед тем как зайти, мы познакомились. Ламию звали Эмерой, а я как всегда представился Тусклым. Поговорить о чем-то еще мы с ней не успели, поскольку дом девушки располагался буквально в паре шагов от жилища инкуба и мы уже добрались до входа. Эмера скользнула в дверной проем, я последовал за ламией и... Чуть не пропахал носом пол. Оказалось, что на земле меня поджидает ловушка, причем весьма необычная. В ее роли выступал необъятный тюфяк, который почему-то валялся у самого входа, разделив комнату по диагонали. На тюфяке были разбросаны несколько набитых соломой подушек и смятое в комок одеяло. Не меньший бардак бросался в глаза и в дальнем конце помещения, там где у небольшого окошка был установлен столик из дерева. На его столешнице живописно засыхал натюрморт из костей и объедков. По всей вероятности, Эмера ничего не трогала здесь с той самой минуты, как она благополучно проснулась. Ах да! Чтобы вы не сочли меня уж слишком придирчивым, я сообщу, что одно место в доме все же содержалось в порядке. Это был уголок с небольшой полочкой, на которой лежали кисточки, гребешки и крохотные деревянные баночки, в которых мамоно из деревень обычно хранили свою самодельную косметику и парфюмерию. Эмера досадливо зашипела. Не пуская меня внутрь, юная ламия торопливо свернула тюфяк и навалила на стенку, а объедки смела и швырнула в еще горячий очаг. - Теперь хорошо, - прошипела она. Хвост Эмеры обвился вокруг моего запястья. Девушка втянула меня за порог, толчком отправив на лавку у стола. - Располагайся, дорогой гость, ш-ш-ш. Как бы между прочим, она закрыла дверь на засов и стала хозяйничать. Получалось у девушки достаточно ловко и вскоре передо мной возник горячий горшочек с тушеным мясом, посыпанным зеленью, кружка с чаем из ягод и трав, и объемная деревянная ложка. Сама Эмера, свернув хвост в кольцо, уселась напротив и облокотилась на стол. Честно сказать, если на расстоянии ламия казалась всего лишь симпатичной и милой, то вблизи выяснилось, что она была натуральной красавицей. У нее имелись все атрибуты "сладкой" соблазнительной девочки - карие омуты глаз, в которых можно было запросто утонуть, красиво оттопыренная нижняя губка и мягкий овал лица, обрамленный рыжими кудрями, из которых торчали заостренные ушки. Чтобы отвлечься от созерцания этого прекрасного зрелища, я уткнулся в горшочек. Когда же тот не выдержал напора моей ложки и показал дно, взялся за чай. Осторожно прихлебывая, принялся разглядывать комнату. Земляной пол был притоптан почти до состояния камня. Низкий потолок поддерживали массивные деревянные балки. С них свисали пучки сушеных трав, беличьи шкурки и амулеты из косточек, приносящие в дом удачу и благополучие. В целом - стандартная обстановка для этих краев. - Как тебе мясо? - нарушила молчание ламия. - Понравилось? - Да, спасибо, было довольно недурно. - Ш-ш-ш, - довольно прошипела Эмера. Ее тонкие пальцы то игрались с амулетами на шее, то накручивали рыжие кудри. - Хорош-шо. - Кстати, а почему ты дома одна? - я отложил чашку, сделав вид, что не замечаю этих очевидных знаков внимания. - Родители на охоту ушли, - пояснила Эмера. - Вернутся не скоро, - она положила ладонь на мою руку и, гипнотизируя взглядом, многозначительно проговорила: - До завтра весь дом в нашем распоряжении. Мы могли бы с тобой немного развлечься... - "Ага, начинается". - Спасибо, не стоит, - я не без усилия освободил руку, а затем сказал укоризненно: - Ты бы не о развлечениях думала, а вон подушку и одеяла зашила. Пол тоже подмести надо - пыльно тут у тебя... - Потом подмету, - сладко улыбнулась Эмера, ничуть не смутившись. Ее упругий хвост скользнул под столом, обвился вокруг моей лодыжки и уперся концом мне между ног. - У нас тут одиноко и скучно. А ты такой интересный... Наверное, много где побывал... Каждое слово девушки сопровождалось поглаживаниями и потираниями, причем делала она это поразительно умело и страстно, касаясь самых чувствительных точек. А лицо? Этот влажный, чувственный ротик... Дразнящая, призывная улыбка... Очаровательный взгляд готовых на все черных глазищ под бахромой из длинных ресниц... Хотя меня и защищали штаны, я ощутил, как под ними становится тесно. Я вздохнул. - Я же сказал, что не буду этим с тобой заниматься. Эмера обижено надула пухлые губки, впрочем, так и не остановив своих ласк. - Чего ты как старикан? Ты же еще молодой! Вон какая рука у тебя сильная! Неужели я тебе не приглянулась? - Ты немного не в моем вкусе, - соврал я. - Я люблю женщин своего возраста. Зрелых. - Твое тело говорит по другому, - прошипела-пропела Эмера. - Посмотрим, как ты устоишь перед этим. Запрокинув голову, она небрежным движением откинула волнистые волосы и задрала топ, демонстрируя грудь. Передо мной предстали два не слишком больших, но упругих шарика с набухшими сосочками. Сладострастно изогнувшись, Эмера провела ладонями сначала по грудям, сдвинув их вместе, а потом спустилась к спортивному животику и бедрам, подчеркивая свое податливое, гибкое тело со свежей, бархатной кожей. - Нравится? - с бесстыдным выражением спросила Эмера. - Или тебе больше хочется, чтобы я тебя высосала? - Она положил в рот пальчик и прикусила его. - Ну же, дай мне его... Дай поскорее... Ведь ты тоже этого хочешь! Возьми меня здесь и сейчас! И я ее действительно взял. Но совсем не в том смысле, в котором она предлагала. Встряхнувшись, чтобы сбросить чары молодой ламии, я сжал ее кончик хвоста, по-хозяйски намотал его на кулак и очень серьезно сказал: - Я же говорю тебе, что нам не стоит этого делать. Завтра я должен уйти со своей госпожой, а если я объявлю ей, что остаюсь... Знаешь, когда эта краснокожая стерва не получает желаемого, она очень злится. А когда она злится, то колдует всякие неприятные вещи. Я не последний мужчина в твоей жизни. А как ты найдешь жениха, если она превратит тебя в толстую гадкую жабку? - Ни одна мамоно не будет мешать чужому счастью, - не сдалась девушка. - Вспомни ее, - сказал я внушительно. - Вот честно - она что, похожа на нормальную монстродевушку? - Ш-ш-ш... Не похожа... - на лице Эмеры отразилась борьба здравого смысла с инстинктами. У меня не было ни малейших сомнений, что похоть возьмет над ее разумом вверх, раз уж она так распалилась, и потому поторопился нанести свой последний удар. - Спасибо, - сказал я, сбросив хвост девушки на пол. - Это был отличный обед, - и окончательно добил ее тем, что оставил на столе мелкую медную монетку. Отодвинув засов, я выбрался под открытое небо, оставив растерянную Эмеру с нелепо задранным топом. Фаталити! Все же, иногда я был неимоверно хорош. Что же касается девушки... То, что испытывала ламия, не было настоящими чувствами, а всего лишь животным влечением, не имеющим ценности. Так что я ни о чем не жалел.

***

Немного позднее я сидел в неглубокой землянке, которая использовалась здесь в качестве бани. Топилась она по-черному: на открытом огне нагревались крупные, гладкие камни, а потом специальным совком их кидали в лоханку с водой, доводя жидкость до нужной температуры и наполняя все паром. Для небольших поселений в Камбрезии такие вот "бани" были типичным явлением. Почему так примитивно? В первое время я тоже задавался этим вопросом. Ведь мамоно и люди в нашем монстродружественном королевстве не воевали вот уже много веков, эпидемиям они не были подвержены в принципе, а феодалы практически не следили за сбором налогов, которые и без того были достаточно низкими. Тот же Йондри иногда платил подати, а иногда вообще не платил, и никого из власть имущих это ни капельки не интересовало... Так почему же камберзийцы не могли похвастаться огромным богатством? По моим наблюдениям, ответ крылся в совершенно иных приоритетах. Там, где мы - земляне - боролись за свое место под солнцем, создавали, сражались, строили и разрушали, здешние люди спускали большую часть своих сил и энергии на бесконечные игры в постели. Они лишь удовлетворяли самые насущные надобности, после чего успокаивались и уже не гнались за абстрактным величием. Совсем как Эмера, которая даже убираться у себя не хотела - до тех пор, пока не появился я, на которого требовалось произвести впечатление. Да уж! Как много все-таки нас разделяет! Разумеется, я не торопился делится результатами своих размышлений. Да меня про них никто и не спрашивал. Но вернемся к нашим баранам, а вернее к моему посещению бани. Мы с Гвоком сидели на чурбанах посреди облака пара и прогревались снаружи. Для того же, чтобы прогреть себя изнутри, инкуб притащил из дома кувшин с ягодной брагой. Вкус у нее был довольно противным, но зато градус просто зашкаливал. - Нечасто мы тут видим людей, - сказал Гвок. - Может останешься, а? Три семьи лучше чем две. - Не могу, - сказал я, с наслаждением размачивая ступни в горячей воде. - Из-за своей демоницы? Она тебе полюбилась? - Она мне кое-что пообещала, - лаконично сказал я. - Это единственное, что нас с ней связывает. Гвок фыркнул в мокрую бороду. - Да и брось тогда ей прислуживать! Не стоит это того! А у нас ты будешь свободный человек. Нам тут никто не указ! Он одним махом влил в себя кружку с брагой. Я тоже сделал гигантский глоток. В голове начинало шуметь. - Хорошо идет? - слегка осипшим голосом спросил Гвок, заботливо наклонившись ко мне. - Отлично, - сказал я. - Да... Эм, о чем это я, - Гвок пожевал губами. - А, да, о свободе! Тут ведь у нас нет так плохо, как кажется со стороны. Хочешь - охоться. Зверья масса! Хочешь - рыбачь. У нас в ручьях рыба сама в руки прыгает, до того ее много... А не хочешь возиться, так и медом, ягодами, да грибами легко перебиться. Колючий Лес он такой, не позволит пропасть! Оставайся, а, Тусклый? - Заманчиво, - сказал я. - Да только не люблю я сидеть на одном месте. - Я выпил кружку до дна и задумчиво, вполголоса произнес: - Среди бесчисленных светил, я вольно выбрал мир наш строгий. Но в этом мире полюбил одни веселые дороги... Когда я начинал так говорить, это был верный признак того, что мне пора было остановиться и больше не пить. Алкоголь и так развязал мне язык, а мне следовало больше слушать, нежели болтать самому. - Дороги, говоришь? - сказал Гвок. Он хмыкнул. - Я и сам был таким, правда по молодости. Понимаю, каково это - когда сердце тянет в чужие края... Только вот ты все равно до тракта не доберешься. Разве что твоя демоница тебя отобьет. - Она не будет меня отбивать, - сказал я, откинувшись спиной на теплую стенку. - Тогда брось даже думать, - Гвок налил себе новую кружку. - Останешься на болоте с комарихами жить среди кочек. Или надышишься спор, а потом сам не заметишь, как обернешься "грибным человеком". - А как далеко комары чуют людей? - спросил я. Гвок мог сказать "издалека". Или он мог сказать "с близкого расстояния, но это неважно, потому что они там буквально кишат...". Он мог сказать мне очень много всего, что похоронило бы все надежды выбраться к тракту. Но он произнес совершенно другое слово: слово-ключ, слово-ответ. Он сказал "Зависит от...". Дальше я практически не говорил - лишь направлял беседу в нужное русло. Я слушал и думал. Слушал и думал. И чем больше я слушал, тем яснее мне становилось, что при определенном везении, я все же прорвусь через эти проклятые топи…