Видящая драконьи сны

      Речные земли часто окутаны густым туманом, отделяющим их от остального мира. Будто кто-то пожелал спрятать эту местность от посторонних взоров в коконе из паутины. Вода здешних рек и озёр всегда являлась центром жизни, круговоротом природной милости, испаряясь в небеса, а затем раз за разом обрушиваясь на поверхность проливными дождями. Несмотря на отдаленность от Севера, порывистые ветры здесь ощущались не менее суровыми. Попасть в шторм, пожалуй, было не завидной судьбой для каждого из путников. Эймонд мог припомнить несколько вещей, которых на самом деле боялся, но среди них никогда не было ни грозы, ни шторма. Во тьме легче прятать монстров, и именно таким монстром, вероятно, он казался доброй половине из тех, кого знал.                     Золотые молнии рассекали пространство, вспыхивая перед самым носом, знаменуя приближение бури и заставляя парящего дракона раскатисто рычать в ответ. Накинувший капюшон плаща Эймонд зябко поёжился, похлопал драконицу ладонью по шероховатой шкуре в ответ на ворчание, а затем натянул поводья, призывая ускориться. Парить, слушая хлопки драконьих крыльев и свист ветра было приятно, но попадать под проливной дождь отчаянно не хотелось. К тому же, снизу уже виднелись шпили Риверрана, оставалось лишь надеяться на то, что отправленный накануне ворон сумел долететь, а не переломал крылья по пути и письмо о скором прибытии принца получено.              Родовой замок дома Талли встретил его предусмотрительно распахнутыми вратами и услужливо семенящим навстречу пожилым управителем, что свидетельствовало о полученном письме. Оставалось лишь обсудить детали, заполучить свою присягу и вернуться домой в Харренхол. Отстёгивая себя от седла и поводьев Эймонд невольно стал размышлять, когда это Харренхол стал называться в его голове домом и было ли вообще где-либо для него такое место. Почти сразу эти помыслы оказались негостеприимно выдворены на окраины сознания и затолканы в пыльный ящик, в надежде в ближайшее время с ними больше не встречаться. Сгорбленный управитель ловко поймал сброшенный с плеча принца плащ, расположил его на сгибе локтя и поторапливаясь повел гостя в глубь замка, указывая путь в приёмную лорда Талли. Подготовленная комната была хорошо освещена, вытянутый стол почти накрыт к обеду, а поблизости сновала разного рода прислуга, подливая в хозяйские чаши вино и расставляя серебряные блюда.       — Мой принц! — головы лорда и сидящих рядом советников синхронно склонились в приветствии. Лорд почти подпрыгнул с насиженного места, жестом приглашая Эймонда присоединиться. — Я завидую вашей пунктуальности, истинно говорят, что это вежливость королей.       — Лорд Талли, советники. — Эймонд также вежливо склонил голову, приветствуя сидящих. — Время, весьма ценный ресурс, предпочитаю распоряжаться им как можно благоразумнее. Сопровождавший принца управитель отодвинул перед ним стул, помогая расположиться, повесил плащ на пустующее рядом место, и поклонившись удалился, запирая за сбой высокие двери. Несколько мгновений Эймонд почти не двигался. Он занял привычную позу, сцепил руки на столе в замок, обводя присутствующих тяжелым взглядом и заставляя часть членов совета неосознанно поёжиться. Непоколебимым и улыбчивым оставался лишь лорд Талли. Что-то в этой комнате и натянутой улыбчивости хозяина настораживало. Его румяное лицо казалось Эймонду фальшиво-фарфоровым. Длинные пальцы принца разъединились, медленно отодвигая щедро наполненный виночерпием кубок.       — Итак, мой принц. — непродолжительное молчание было прервано хозяином дома. — Я получил ваше письмо и способен кое-что предложить в ответ на ваше прошение. Разумеется, есть некоторые детали, которые я хотел бы вынести к обсуждению, так как боюсь, что не все ваши запросы я смогу сейчас удовлетворить в полной мере, вы ведь понимаете, настали неспокойные времена. — лорд Талли продолжал жевать кусок отбивной так непринужденно, словно присутствовал на званом ужине, а не на переговорах, где разменной монетой служили собственные знамёна и дочь.       — Мой отец всегда ценил вашу верность, лорд Талли, как и я. Уверен, мы способны найти форму союза, которая будет в равной степени выгодна обеим сторонам. Верно ли я понимаю, что основная сложность состоит в предоставлении указанного количества солдат? — Эймонд ответил в привычной манере, не меняя собственной позы, но пристально наблюдая за каждым из собеседников. Лорд Талли, уцепившийся за воспоминание об упокоившемся ныне Визерисе, принялся заводить с советниками беседу о былом величии прошлого государя, но часть их слов принц пропустил мимо.       — ...упокоят Семеро его душу, он воистину был великим человеком... Благородство его Милости... Взгляд Эймонда вдруг привлек невысокий, щуплый и кареглазый мальчишка-виночерпий. Он был до того бледный, почти похожий на призрака. Стараясь не привлекать лишнего внимания к себе, он несколько мгновений юрко сновал с кувшином между заседавшими в совете, а затем, также поспешно убирался в угол. Разглядеть как следует его было сложно, если бы только не отсвечивали веснушки на бледном носу. Эймонд мог поставить собственные кости, что именно этого мальчишку однажды при нем тягала за уши и охаживала по затылку, такая же кареглазая и веснушчатая шлюха, прислуживающая Деймону в Королевской Гавани. Воспоминания о шлюхах и дрожайшем дяде вызывали одинаковое омерзение и сейчас, под кожей зашевелилось что-то животное, наглухо перекрывающее остальные мысли.       — Вы совсем не притронулись к вину, мой Принц, уверяю, его вкус может приятно удивить даже королевскую особу. Это очень редкий сорт винограда. — один из советников отозвался со своего места елейным голосом.       — О, я склонен сохранять трезвость ума, а вино, отнюдь, этому не способствует. — Эймонд задумчиво покрутил в пальцах тонкую ножку кубка, а затем обратил цепкий взгляд к хозяину замка. — Лорд Талли, скажите, с какой именно целью вы тянете время?       Разговоры в комнате внезапно стихли, как и звуки жевания, скрежета вилок о блюда и вообще все остальные звуки, так сильно нервировавшие Эймонда. Взгляды прежде жующих, метались меж ним и лордом, сидящим напротив. Лорд же, чинно отложив вилку, утер пальцы белоснежной салфеткой, откинувшись на спинку своего стула. Его румяное, фарфоровое лицо сбросило улыбку и грозилось пойти трещинами, обнажая уродливую суть.       — Мой принц, — казалось, сейчас лорд специально выделяет этот статус, придавая ему куда более уничижительный смысл. — Неужели вы сочли мои манеры излишними?       — Ни в коем случае, но мне казалось, что я прибыл на переговоры, а не на светский раут в дядюшкино поместье. — напускная вежливость стремительно теряла свой шарм, Эймонд отчетливо видел, как меняются выражения лиц и как бегают обращенные друг к другу взгляды советников. — Давно ли, кстати, лорд Талли, он отбыл? Не сообщил, куда направился дальше?

***

      Недавно вернувшаяся в Харренхол, растрепанная и взмокшая после полетов Хелейна обсушивала только что вымытые волосы у камина. Его пламя грело и освещало почти всю спальню брата, и сейчас казалось самым комфортным местом во всём замке. Она сидела на толстом ковре, поджав ноги и оперевшись спиной на передвинутую ближе к очагу кровать. Звуки, издаваемые малочисленной прислугой из большого зала её успокаивали, совсем как дома, когда они были детьми и наступала пора готовиться к ужину. Хелейна слушала звон посуды, басистые, но по-отечески заботливые распоряжения кастеляна и тихо напевала себе под нос. Эймонд обещал вернуться к ночи, и если бы была хоть единая возможность ускорить время, то непременно стоило бы ею воспользоваться. Пряди почти высохли, она приподнялась, чтобы дотянуться до гребня, лежащего совсем рядом, на тумбе, но вдруг замерла. Шум посуды утих и то, что сейчас звенело, было гораздо опаснее столового серебра. Из главного холла доносились звуки борьбы. Из оцепенения Хелейну вырвал визг служанки оборвавшийся булькающим хрипом, она успела метнуться к столу, схватить отцовский нож, оставленный братом и вжаться спиной в колонну, загораживающую её от входной двери. Стоило лишь подумать о том, как бы бесшумно запереть засов, как дверь распахнулась и в комнату ворвался седоватый и сильно раненый кастелян, бешеным взглядом рыская в поисках девушки. Он зажал кровоточащую рану на ноге, оперся о колонну и едва слышно позвал её по имени. Хелейна выдохнула, услышав знакомый голос и медленно показалась из своего укрытия. — Великие боги, вы целы, — прошептал кастелян — нужно уходить, на замок напали и наверняка ищут вас! — свободной рукой он взял Хелейну под локоть, выглянул в узкий, пока еще пустующий коридор и потянул девушку за собой, намереваясь увести через хорошо известные ему проходы под замком.       — Сир Саймон, кто напал? — бесшумно поспевая за кастеляном, Хелейна, казалось, уже знала ответ, но не задать этого вопроса не смогла.       — Ваш дядя, с ним было шестеро, одного я вспорол, но удаль уже не та, меня разоружили и долго я не протяну. — в подтверждение, бледнеющий кастелян сильнее зажал рану, чуть выше колена, наспех перемотанную столовым полотенцем. Ткань его одежды уже пропиталась алой кровью, а часть капель оставляла след на серых досках старого пола. — Выведу вас из замка, там подниметесь и по тропе пойдёте в лес, по ней давно никто не ходит, много кустов, вас будет не найти. Только не берите дракона иначе станете мишенью, найдите вашего брата, он обещал вернуться к ночи. У вас есть оружие? Кастелян, казалось, испуган сильнее, чем Хелейна, он то и дело суетливо подталкивал её вперед, поддерживая под локоть, шептал наставления и не прекращал озираться и прислушиваться, попутно затирая здоровой ногой оставляемые им же кровавые лужицы. Побег был прерван настигнувшим их рыцарем Деймона, он швырнул кастеляна, пытавшегося закрыть собой девушку в сторону и тот не удержавшись полетел вниз по ступеням, не подавая больше признаков жизни. Хелейна взвизгнула, метнувшись в противоположную сторону, но врезалась в широкую грудь вышедшего навстречу второго амбала. Он не медля, схватил её, накинул на голову пыльный мешок, связал руки и взвалил дезориентированную девушку на плечо. В её голове лихорадочно метались мысли, перебивая друг друга и наползая одна на другую, словно неуклюжие и толстые мухи, чудом среди них удалось ухватить то, чему учил ее брат. Медленно, почти не дыша она вывернула одну руку из верёвочных пут, и начала оказывать сопротивление, выворачиваясь из крепкой хватки. Амбал был в разы сильнее и сопротивление было очевидно бесполезным, но помогло незаметно просунуть ладонь к спрятанному под корсетом ножу и вонзить его прямо в затылок тому, кто тащил её на плече. Амбал дернулся, всхлипнул и повалился на пол, пуская изо рта кровавую пену. Вернуть себе нож времени уже не осталось, Хелейна отшвырнула мешок, и снова попыталась сбежать, но её схватил прямо за волосы тот второй, что шёл впереди. Намотав серебристые пряди на грязную, мозолистую ладонь, он поволок девушку за собой.             — Проклятая сука, твоё счастье, что приказано доставить живой. Одетый в броню скривился, прошипел так, словно ему выбили все зубы и сильнее дернул Хелейну стараясь причинить как можно больше боли, в отместку за убитого напарника. Нижняя юбка сильно истрепалась, пропиталась кровью от разодранных об пол коленей, ладони, которыми Хелейна упиралась, тоже сильно саднило, кожа покрылась мелкими ссадинами, но она не издала ни единого звука, до тех пор, пока её с силой не швырнули к ногам усевшегося посреди комнаты Деймона. Встреча с твердой поверхностью пола выбила из легких воздух, заставив болезненно зашипеть.       — Ну здравствуй, милая. — Деймон окинул добытый трофей хищным взглядом. — Ты совсем повзрослела, надо же, как быстро растут дети. Не скажу, что отец тобой бы гордился, но уж как есть.       — Что тебе нужно, Деймон? — Хелейна не сочла нужным отвечать на этот нелепый выпад, она лишь поднялась с пола, отерла окровавленные ладони о платье и окатила дядю испепеляющим взглядом.       — Пришел позаимствовать у государей их любимую игрушку. — очевидно насмехаясь выпалил Деймон. — Или, ах, точно, тебя ведь сейчас позаимствовал одноглазый, я прав? Похоже на измену. Как думаешь, кто-то из этих двоих обменяет трон на тебя? Может стоит послать им один из твоих очаровательных пальчиков?       — Ублюдок. — Хелейна выплюнула оскорбление ему в лицо, но спустя мгновение пожалела об этом. Дядя ядовито усмехнулся, снял металлическую перчатку и ударил ею девичью щёку, оставляя несколько грубых ссадин.       — Какие грязные слова для такой благородной особы, выражаешься как шлюха. — он приблизился, нависая над Хелейной горой, впечатал её лицом в стену сильно заламывая руки за спиной. — Может стоит занять твой рот, думаю те парни за дверью не будут против твоей компании.       Подпирая вырывающуюся племянницу коленом к холодной стене, Деймон снова попытался накинуть на её лицо мешок, но Хелейне удалось оттолкнуться и вцепиться зубами в полную силу в его ладонь. Что-то влажно хрустнуло, Деймон болезненно зарычал и она, наконец смогла вырваться. От стекающей по подбородку чужой крови страшно мутило, ладони дрожали, а лицо опутывал металлический запах. Виски вдруг сдавило, она сползла по стене, зажала уши ладонями и закричала так громко, что в комнате в дребезги разбилось мутное стекло. Крик затих, когда в легких кончилась единственная порция воздуха. Где то в горле мерзко колотилось сердце, совсем как живая и скользкая рыба, хотелось поскорее его выплюнуть прямо на пол. Когда она открыла глаза, сразу поняла, что окно было разбито Эймондом. Окровавленное тело дяди изогнулось и свалилось на колени. Он из последних сил цеплялся за руки её брата, хрипя и синея, но Эймонд продолжал душить того, воротом его же собственного плаща. Уперевшись ногой в стоящий рядом стул, Эймонд склонился ниже и стал медленно наматывать на кулаки ткань, крепче обвиваясь вокруг чужой шеи. Почти не моргая, Хелейна следила как брат склонил голову на бок разглядывая наливающиеся кровью глаза Деймона. Металлическая цепочка врезалась в мягкое горло до крови и дядя, наконец затих, устремляя остекленевший взгляд в потолок. Хелейна старалась отдышаться, с ужасом оглядывая тело распластавшееся у ног брата. Её взгляд, уперся в ботинки Эймонда и стремительно, словно змей, пополз по его ногам выше, цепляясь за вымокшую насквозь одежду, добираясь до ничего не выражающего, такого же остекленевшего лица. Деймон лишь успел немного разбить его губу и сорвать с глазницы повязку, но в остальном он был в порядке. То, насколько сильно взбешён был Эймонд выдавала лишь дрожащая челюсть, с которой тоже капала дождевая вода и пальцы, до треска сжавшиеся в окровавленный кулак.       — Ты порезался. — Хелейна на негнущихся ногах шагнула к брату, и потянула к себе его ладонь, располосованную мелкими осколками. — И так вымок, тебе нужно переодеться.       — Ты тоже в крови, Хелейна. — уцелевшей рукой он обхватил её лицо бегло осматривая на наличие травм, потёр большим пальцем подбородок, надавил, размыкая губы, чтобы убрать часть крови.       — Ничего. Эта кровь не моя. — тихо, едва слышно будто самой себе пробормотала Хелейна, сосредоточенно обматывая кусок собственного рукава вокруг раненой ладони брата. Медленно переведя немигающий взгляд на руку Деймона, он нашел на ладони чудовищную рваную рану. Ещё немного и она на самом деле откусила бы палец почти полностью. Теперь и к его горлу подступила тошнота, такая сильная, что пришлось сцепить зубы и шумно потянуть носом воздух. Если он смог бы убить дядю еще раз, то наверняка сделал бы это гораздо медленнее и куда более мучительно. Несмотря на влажную рубашку, Эймонд сгрёб сестру в охапку, прижимая к груди так крепко, насколько мог и постарался вывести из комнаты, чтобы она не видела того, что он оставил от солдат, охранявших дверь за которой её запер Деймон. Уводя Хелейну он не понимал от чего именно сейчас дрожит, от испепеляющей злости или пробирающего до костей холода. Лететь пришлось очень быстро, дождевые капли, казалось пробьют в нем дыры, как стрелы, но главное было успеть, и он успел.