ДЭЗ

Дом номер семь по улице Гуннели стрит, на южной стороне Нового Орлеана был их последним семейным пристанищем. Десять лет в небольшом военном городке Сибири, еще три неподалеку от острова Крузенштерна, и шесть в сумасшедшей по своему характеру и менталитету обители разгильдяйства, праздника и свободы — где бы они не проживали, пока была жива мама любое место наполнялось красками жизни. София Деккер для Дмитрия всегда ассоциировалась с уютом. А еще счастьем. Соня ‒ так любовно ее называл на тот момент еще любящий супруг и отец, сумела воплотить, как свою мечту в виде большого стеклянного дома с грандиозной раскидистой камелией у белой калитки, так и создать настоящую дружную семью. Сколько помнил себя Дмитрий, не было ни дня, когда бы мама не улыбалась. Она буквально излучала тепло, обволакивая им их: братьев и сестру— ее точную копию, и главное, отца — генерала Ллойда, известного своей военной чопорностью взглядов и твердостью ума, но в их цитадели спокойствия совершенно другого — заботливого и щедрого человека. Еще ребенком Дмитрию доставляло удовольствие в перерывах между дониманием старшего брата и совместной с Аней оккупацией соседского яблоневого сада, наблюдать за тем, как в объятиях друг друга на верандных качелях родители провожали закат. Мама укладывала голову на крепкое отцовское плечо, а он — не генерал, но «любимый муж» то и дело касался губами ее макушки. Было в этом что-то откликающееся в самом сердце. Что-то, от чего и сам Дмитрий наполнялся и грезил, как с, на тот момент его первой любовью — Китти Харингтон, девчонкой из параллельного класса, он аналогично сможет коротать вечера. Вот только сперва позовет ее на воскресные танцы и подарит огненный цветок камелии... Под ногой хрустнул щебень. Когда-то белый, сейчас он смешивался со всем померкшим антуражем. Закрыв за собой скрипучую и чуть накренившуюся калитку, Дмитрий с Лэйн шагнул на разбитую временем тропинку. Никаких пьянящих ароматом розовых кустов, пруда с пятнистыми карпами кои и сколоченного им с отцом мостика. Все, что когда-то делало двор живым потускло вслед за хозяйкой дома. — Красивый, — поежившись, Лэйн непроизвольно сжала пальцы на его затылке. Шапка, которую она без сопротивления надела у подъезда к дому, на фоне серого отделочного камня и растрескавшихся панорамных окон, с толстым слоем грязи, выглядела как маяк среди ночи. Дмитрий промолчал. Красоты в его жилище он не видел. Лишь отпечаток болезненного прошлого. Миновав поросший дворик и скрипнув полугнилым порожком веранды, он крепче прижав к себе девочку, потянулся к дверному наличнику. — Я сделаю для тебя дубликат, — выуженный стальной ключ погрузили в замочную скважину. Два поворота. — Добро пожаловать. Их встретило пыльное дыхание. Обитая после войны исключительно в стенах завода, Дмитрий только пару недель назад позволил себе перебраться в дом, и уборка уверенным десятым пунктом уже стояла в его бесконечном списке дел. — На днях найму клининг, — прикрыв за собой дверь, он прошагал прямиком до лестницы, но не дойдя, остановился посреди просторной входной группы. — Справа находится кухня и столовая. Пока ты будешь осваиваться, постараюсь приготовить что-нибудь съедобное,— дав Лэйн сориентироваться, Дмитрий развернулся, подбородком указывая на арку. — Там гостинная, библиотека и кабинет. Они временно неотапливаемые, поэтому первое время лучше обитать на втором этаже. Девочка кивнула. Едва ли она могла что-то заметить и запомнить, если учесть, что всю дорогу дремала от анестетиков с успокоительным и сейчас попросту клевала носом, но даже так Дмитрий оценил ее старательную борьбу со сном и, в целом, моральное состояние, при условии всего, что с ней произошло. Странный ребенок. Странный он. — Выше находятся гостевые и спальни,— ступени протяжно пропели от тяжести тела. — Посмотрим по твоему самочувствию. Если что, я организую тебе уютную комнату на первом этаже. Стараясь двигаться так, чтобы Лэйн лишний раз не тряслась, Дмитрий подметил, как та встречно к нему прильнула. Отчасти неосознанно. Она удобно держалась за его шею, медитативно перебирая пальчиками волосы на затылке, прижималась своим виском к его и источала тонкий, очень ностальгический аромат. От Лэйн пахло чем-то свежим, наподобие утреннего тумана с легкой лимонной кислинкой. И эти ноты навеивали Дмитрию воспоминания, в которых он в выпускном классе по дороге в школу заезжал на стареньком, но беспардонно стильном Шевроле Камаро в местный ларек, приобретал Ане леденцы и свежую ватрушка с маком, а продавец, и по-совместительству его хороший знакомый — Бобби Фишер, вместе со сдачей вкладывал в его ладонь плотно забитый качественный косячок. Было время ... — Это спальня Ани, — встав напротив входа в самую уютную среди всех комнат, мужчина спустя незначительную паузу зашел в нее.— Я подумал, тебе будет комфортно именно в ней. Здесь есть камин, я его сейчас снова затоплю, мягкая кровать и ... — оценив ворох плюшевых медведей, Дмитрий покосился на девочку. — Все эти игрушки... Ты можешь взять любые, какие понравятся. Такое казалось бы заманчивое предложение не нашло отклик. — Она не будет против? — покрутив головой, Лэйн усилила хватку, сжав ворот пальто. Настороженно озираясь, она словно искала следы прибывания здесь живого человека. Но лишенная повседневного беспорядка комната с налетом пыли времени уверяла, что в ней уже давно никто не обитает. — Ты про Аню? — захотелось заглянуть в мессенджер, чтобы еще раз отравить душу непрочитанными сообщениями. — Нет, не будет. Даже наоборот. — А твоя где? — отпрянув, девочка посмотрела на него. Совсем сонная и, кажется, бледней обычного, она потерла здоровый глаз. Дмитрий понял, что экскурсию по обветшалым хоромам пора было приостановить. — Моя самая дальняя по коридору. Завтра при свете дня покажу тебе все помещения. А пока... Аккуратно усадив Лэйн на постель, Дмитрий размял затекшую руку и ощутил, как пригретая детской ладонью шея тут же покрылась мурашками от прохладного воздуха. — У тебя есть собственная ванная. Я приготовил полотенце и нужные вещи. Бойлер с горячей водой уже готов. Я подумал, ты захочешь принять душ. Справишься или ... — Дмитрий осекся. Предлагать девочке-подростку помощь в водных процедурах было чем-то, по меньшей мере, неэтичным. — Я справлюсь, — Лэйн вовремя сгладила неловкую паузу.— Спасибо. Генерал ощутимо расслабился. — Хорошо. В таком случае располагайся. Как со всем справишься — дай знать. Я тебя осмотрю,— заложив руки в карманы, Дмитрий прочистил горло.— Я ... Будь, как дома. Если что-то понадобится — не стесняйся, зови. Хорошо? Лэйн, потупив взор, коротко кивнула. — Как голова? — контрольное уточнение. — Немного болит, — тихо ответив, девочка тут же спохватилась и добавила уже громче. — Но не критично. — Не делай, пожалуйста, резких движений. А если почувствуешь головокружение — кричи. Сейчас, главное, чтобы ты восстановилась. Включив свет в ванной и отворив ее, Дмитрий постарался смягчить выражения лица: — Повязку лучше пока не мочить. Если, что я рядом. Не до конца уверенный, стоит ли Лэйн оставлять одну, мужчина подпалил еще недавно горящую в портале дровницу. Убедившись, что хорошая тяга не распространяет дым по комнате, а визор защищает от стреляющих искр, он покинул комнату. Шорох позади и тихие шаги дали понять, что Лэйн принялась выполнят наставление. Уговорив себя не караулить возле двери, чтобы не пугать и без того сбитую с толка девочку, Дмитрий двинул к своей берлоге. Накренившиеся на стенах картины и редкие фотографии домочадцев отразили его мелькнувшую фигуру. Было хреново. Только сейчас, вышагивая по паркетной доске глухим эхом, Генерал начал осознавать... Он это сделал. Сморщившись не то от резко запульсирующей мигрени, не то от возникшей тревоги за дальнейшие действия, он мотнул головой: — Так надо. Из кармана скинутого наспех пальто порывисто вынули полупустую пачку сигарет. Смяв ее, Дмитрий уловил едва слышный треск. Пораженный засухой лимон, как единственное растение в комнате, распростился с таким же единственным листком. Иронично. — Блять, на что только ты рассчитываешь? У тебя даже растения дохнут. А тут ... — измятая на фильтре папироска легла между обветренных губ.— Еще и подросток. Еще и девочка. Невольные мысли о всех издержках подрастающей женщины он решил выместить затяжкой. Одно дело Аня, и ее пубертатные приключения, другое — посторонний, психологически надломленный ребенок. — Если она тебя прирежет во сне — это ты еще малой кровью отделаешься. Темнело. По карнизу подоконника забарабанило. Дмитрий смотрел в окно, форточку которого Павел таки не удосужился прикрыть на выходе. Проникающая изморозь остужала горящее лицо. Глубокие сумерки было его любимым временем суток. Благодаря ним, в стекле он мог четко различать свое лицо. Глядеть в глаза назревающим порокам. Оценивать их. Осуждать. Недельная щетина, углубившийся росчерк морщин на лбу и замаранные серью голубые глаза яркими индикаторами выдавали его сомнения. Он потерялся, а сейчас слепым щенком пытался найти дорогу к самому себе. А еще к цели. — Шанс есть. Вега на этот счет никогда не ошибается. Как минимум благодаря своей интуиции, — косой взгляд на фотографию сестры. С прикладом в руках, уже взрослая, в нелепо сидящей военной форме, она смотрела на него сквозь черепаховую оправу очков. Всем своим видом отрицающая возложенное на их семью бремя, она даже не пыталась выразить радость от повышения до старшего сержанта. Звонок. Уже зная от кого он, Дмитрий на втором заходе рингтона принял вызов. — Мне казалось у военных есть привычка отвечать молниеносно, — насмешливо, но при этом не скрывая раздражения, Лютер Зима звонко постучал ложкой о каемку чашки, так что пришлось отвести смартфон от уха. Дмитрий безучастно хмыкнул: — Гражданская жизнь склонна менять привычки. — Где она? Резко. Нетерпеливо. Ожидаемо. — Смотря о чем идет речь, — Генерал подобрал пальцами свободной руки карандаш, покоящийся возле цветка. Нащупав большим пальцем носик грифеля, он чуть надавил сверху, впивая тот в кожу. — Ну, разумеется, я о второй части твоего предложения, — не сразу, но Зима сцедил усмешку. — Слишком весомая по нолям сделка, если учесть за кого ты готов их отдать. — Я не привык измерять свободу в валюте. Только пролитой кровью, — давление тупого кончика стержня увеличилось. — Как и я. К слову, твоя мзда покрыла ее должок. Необходимые документы мои юристы подготовят к завтрашнему утру. — Принято. Я подъеду и завершим сделку. Обе сделки. — Удивительный ты экземпляр, Деккер,— тон Зимы резко сменился на заискивающий. — Стольким перерезав глотки, ты умудряешься филигранно лицемерить, осуждая наш союз и мои воспитательные методы. Но, если с твоим решением по триаде я готов смириться и даже принять, то Лэйн? — в трубку вкрадчиво прошептали. — Что ты задумал? Скажу сразу, в твои гуманные мотивы я не верю. Тогда что? Со стороны комнаты Анны прогудел водонагревательный бойлер. Дмитрий убрал кончик карандаша, растерев жирный след грифеля между пальцами. — Я подъеду к десяти. Пусть юристы тщательней пропишут пункты про передачу прав на опекунство. — Она бесполезней собственной мамашки. А с учетом ее генетики, ты приобретаешь груду ржавого полусгнившего металлолома. Дмитрий сощурился от резко проявленного на небе белого зигзага молнии. Вынув из кармана брюк сложенный вчетверо лист бумаги, бегло прошелся по списку причин не убивать Зиму. Найдя нужный пункт, он короткой ровной прямой вычеркнул:

13. Отец Лэйн

— Запомни, если с тобой что-то случится, или она тебе надоест — появись она на пороге моего дома, ее настигнет та же участь, что и ее пса. — До завтра. Не дожидаясь дальнейшей нарастающей желчной тирады, Дмитрий сбросил вызов. Выдохнув клуб дыма через нос, Генерал вытащил из рта практически до нуля выкуренную сигарету. Отмахнувшись от дыма и шире открыв форточку, он по привычке собрался воткнуть бычок в цветочный горшок. — Везет же тебе на ублюдков, малая. — Я все. Занятый своими умозаключениями, Дмитрий на заметил, как в комнату зашли. Потупившись на месте, Зима младшая все же перешагнула через порог. — Ты быстро. Вода была достаточно ... Предпочтя спрятать бычок в пустой пачке из под сигарет и зачем-то еще раз направив рукой остатки дыма в сторону окна, Генерал обернулся. Обернулся и замер. — Ты сказал, что меня нужно осмотреть... Голая. Совершенно. Поджав пальцы на ногах, Лэйн, сжимая кулачки, сгорбленно стояла перед ним, боясь посмотреть в глаза. Будто прокаженная. Худощавое неразвитое тело от холода покрылось крупными мурашками, приковывая взгляд мужчины к свеже зарубцевавшимся шрамам на животе, груди, бедрах, плечах... Розовые ножевые борозды поверх прозрачной от бледности кожи красноречиво доказывали всю мразотную сущность Лютера и всю хрупкость этого несчастного ребенка. Генерал сыграл желваками, а кулаки скрипнули от натуги. — Мне повернуться спиной? — хрипло выдав, Лэйн шмыгнула носом и словно по беззвучной указке прокрутилась вокруг своей оси. Реалистичное изображение черных крыльев, наподобие тех, что были у демонов восстания, занимали всю спину девочки, от лопаток до самых ягодиц. А ниже снова чреда жестоких шрамов. Ссутулившись и натянув кожу острым изломом хребта, Лэйн вздрогнула от прикосновения к плечу. На пол упала соленая капля. Еще одна. — Я имел ввиду лицо, — на нее надели нечто теплое и приятное на ощупь. Тяжелый запах ментоловых сигарет в перемешку с терпкой древесной нотой и ветивером тут же окутали особым коконом спокойствия. Так же, как и дыхание у самого уха. Дмитрий аккуратно надел на ее тело свою кофту, стараясь не задеть свежие травмы. Развернув Лэйн к себе лицом, он присел на корточки и большим пальцем стер с ее щеки дорожку тихих слез. — Послушай, пожалуйста, и запомни, — Генерал поймал настороженный взгляд.— Никогда не обнажайся ни перед кем против своей воли. Тело — твой храм. О нем важно заботиться и любить, и не в коем случае не позволять кому-то или себе надругаться над ним, — задержавшись пальцем на скуле, Дмитрий нежно огладил чуть зеленоватый от гематомы участок. — Лэйн? Она кивнула, внимательно смотря и практически не моргая. — Хорошо, — мужчина кивнул. — В этом доме ты можешь быть спокойна за свою безопасность. Как и рядом со мной. Я не причиню тебе боли. Ни физической, ни моральной. Но, если с моей стороны ты вдруг услышишь какие-то вещи, от которых тебе вдруг станет обидно — говори мне. Я иногда могу быть ... деревянным на проявление эмоций, и, к сожалению, не сразу это подмечаю. Поэтому учи меня этому. Учи понимать тебя. Договорились? Лэйн вновь кивнула, чуть сжав подол кофты. — Ты уже взрослая. И я не тот человек, с которым ты бы хотела откровенничать, но ... Позволь раз задать тебе непростой вопрос, на который мне важно услышать честный ответ. Ощутив, как девочка напряглась, Дмитрий убрал руку с ее щеки и чуть отстранился, выдерживая комфортную дистанцию: — Лэйн? — Спрашивай,— она закусила заусениц на нижней губе, уводя взгляд в сторону. — Лютер Зима... Он, — вопрос оказался коварным даже для него, — кроме физического истязания прибегал еще к сексуальному насилию? Он тебя ... — Нет! — Лэйн дернулась, как от пощечины. — Он бил меня, но не насиловал... Я ведь грязная. Добавив финальную фразу, девочка буквально впилась пальцами в ткань на своих коленях. Хотелось сбежать от неловкости и стыда. — Я понял,— Генерал едва заметно выдохнул. — Прости, за этот вопрос. Заметив, как Лэйн то и дело переминается с ноги на ноги, Дмитрий потянулся в сторону, чтобы отодвинуть нижний ящик комода. Оттуда, не глядя, он вытащил пару своих шерстяных носков. — Пока я не решу вопрос с центральным отоплением, босяком лучше не ходить, — заботливо расправив горловину одного из них, мужчина взглядом указал поднять ногу. — Я сама, — Лэйн тихо буркнула. — Как скажешь, — Дмитрий примирительно выставил перед собой ладони.—Только держись за меня. В этом доме слишком много острых углов и слишком мало пластырей. Подождав пока девочка натянет его носки, а верней, пока в них не утонет, Генерал слегка дернул ее за свисающую сосулькой влажный локон. — Что? — Лэйн не понимающе уставилась на него. — Чистая, — простое утверждение. — Ты самая что ни на есть чистая, Лэйн. Иначе быть не может, — увидев, как ему собрались возражать, мужчина приподнял ее руку к себе ладошкой. — Вот, эта рука грязная. Рука военного и убийцы, на своем веку совершившего массу ужасных, кровопролитных вещей, — прижав к ее ладони свою, Дмитрий с особым трепетом увидел разницу между ними. Ее маленькая нежная с тонкими длинными пальцами. Его огромная, шершавая, позабывшая, что такое тепло чьего-то прикосновения. — Твоя кристально чистая, но ранее орошенная грязью с чужих рук. Однако, приняв душ, ты все-все смыла. Поэтому, сейчас будь уверена, на тебе больше нет никаких следов. И никогда не будет. Я постараюсь. По девичьей щеке вновь скатилась слеза. Улыбнувшись, мужчина смахнул ее, вызвав встречный всхлип. — Я пойду сейчас жарить яичницу с беконом. Из имеющихся продуктов это пока, что все, что я могу сварганить. Присоединишься или пойдешь отдыхать? — вытянувшись во весь рост, Дмитрий подхватил с комода пустой стакан. — Отдыхать, — Лэйн неловко поправила подол своего своеобразного платья. — Только что мне надеть? — А вещи Ани тебе не подошли? — прикинув, Дмитрий вынул из очередного выдвижного ящика сложенную хлопковую рубашку.— Вот. Завтра, как выспишься, составим список вещей, которые тебе надо прикупить. Вместе выйдя в коридор, Генерал сам вздрогнул от гуляющих сквозняков. — Я подготовил тебе два одеяла. С ними и камином ты не должна замерзнуть. Прости, что условия для жизни пока оставляют желать ... — Спасибо, — его мизинец чуть сжали.— Я ... Прижав к груди мужскую рубашку, Лэйн кивнула и быстрым шагом поспешила в свою новую комнату, оставляя Дмитрия в замешательстве. Прикипев к полу, он наблюдал, как металась чужая тень из приоткрытой двери занятого помещения; слушал, как скрипнула кровать и прошелестело одеяло; внемлел, как собственное сердце заново омывалось горячей кровью. — Надо было при возможности забронировать место в Аду,— мужчина вздохнул, возвращаясь к намеченному плану по приготовлению ужина. — Ань, хоть ты уж там подсуетись для меня.