The Coldest Color

I just really love you. You’re the only reason why I really love you. When I see you smile, I just can’t get enough, and I can’t live without you. Baby, I just really love you. -Felix, ‘Cause I Like You’ (2021)

План Хёнджина впечатляюще провалился. По всей видимости, у Феликса множество свитеров, толстовок и курток, так что ему не нужно просить Хёнджина об объятиях для защиты от холодной погоды. Вампир разочаровался в себе из-за того, что не заметил раньше, но Хёнджин никогда не сдавался сразу. Феликс тогда упоминал, что люди время от времени обнимаются, поэтому он цеплялся за надежду и терпеливо ждал, когда блондин снова попросит обняться. Однако спустя две недели Феликс не проявил никакого желания обнять его снова, Хёнджин стал беспокоиться. Разве ему не нравилось обнимать Хёнджина? Или Феликс нашёл кого-то другого для объятий? Учитывая, что у Феликса очень много друзей в школе, вполне возможно, что так и есть. И мысль о том, что кто-то ещё обнимает Феликса, вызывала у Хёнджина тошноту. Он даже не мог понять, почему что-то настолько ничтожное и тривиальное, как объятия, вызывает такие чувства, но ясно одно - эту болезнь необходимо вытравить как можно скорее, иначе он однажды просто не встанет из гроба. Чан умрёт с голоду, если он перестанет готовить ему еду. А Хёнджин не хотел, чтобы его сосед умер такой жалкой смертью. Поэтому вместо утопания в своих печалях, Хёнджин делает то, что умеет лучше всего, строя порядок действий по возвращению в объятия Феликса. Он собирался использовать стратегию, которую подглядел у парочек в кампусе во время обеденного перерыва. Он заметил, что женские особи пользуются этим временем для получения эмоциональной передышки в присутствии своих романтических партнёров. И, за некоторым исключением, эти мероприятия почти всегда заканчивались одинаково - пары обнимали друг друга. На самом деле, именно в этот момент Хёнджин смотрел на ревущую девочку, у который умер кот, а её парень обвил вокруг неё руки, пока она хныкала и болтала о своём мёртвом питомце. Хёнджин до этого никогда не плакал, без понятия, как подражать женским всхлипам, но, к счастью, он неплохо хмурился, а люди обычно интерпретировали хмурость как грусть. Диаграмма эмоций, которую Чан повесил в своей комнате, говорила об этом. Было не трудно найти Феликса в обеденный перерыв между занятиями. Хёнджин отлично знал, за каким столиком и с кем сидел блондин в кафетерии. Даже если Феликс решит сесть в другое место, Хёнджин легко найдёт его в толпе. В конце концов, Ли Феликс — самый отвратительно сияющий человек, которого когда-либо видел вампир, поэтому его всегда легко заметить даже издалека. Не обращая внимания на тех, с кем блондин разговаривал за столом, Хёнджин присел рядом с Феликсом, положив обе руки на чужое бедро. Затем он начал своё драматичное выступление, смотря вверх и строя грустное выражение лица. Блондин удивился такому внезапному появлению, он сразу же отложил вилку, захватывая руки вампира в свои. Глубоко внутри Хёнджин злорадствующе гоготал. - Ёнбок, у меня горе, - заявил он, нахмурившись. - Мой кот умер. - Твой... кот? - замешательство на лице сменилось тревогой. - Но, Хёнджин... ты ненавидишь котов... Хёнджин быстро хлопал глазами в течении пяти секунд, молча проклиная себя за то, что однажды сказал Феликсу о том, какие пустые и тёмные кошачьи глаза. Лишая себя времени для дум, он сказал первое, что пришло на ум: -... именно поэтому он и должен был умереть... К сожалению, для Феликса это не звучало убедительно: - Так... ты... убил собственного кота? У вампира не оставалось выбора, кроме как продолжить свой ужасный рассказ: -... да... и теперь я страдаю от горя... Другие люди за столом стали шептаться, но Хёнджину сейчас не до того, чтобы подслушивать их разговоры, потому что Феликс казался таким разочарованным в нём, а это по-настоящему заставило погрустнеть. - Хёнджин-на, что я говорил тебе о лжи? Хёнджин на автомате открыл рот, чтобы заговорить, но прозвенел звонок, из-за чего все повставали из-за столов, возвращаясь в класс. Феликс потянул вампира на себя, чтобы тот поднялся вместе с ним, и, прежде чем уйти на занятия, блондин мягко сказал Хёнджину: - Встретимся у ворот после уроков.

___________________

Вампиру не пришлось долго ждать Феликса, который уже подходил к воротам. И пока он пялился на блондина как обычно, Хёнджин не мог найти в себе силы для того чтобы обнять его. Впервые с тех пор, как начались их занятия, Феликс не приветствовал его своей обычной улыбкой. Вместо этого блондин безучастно глянул на него и безмолвно покачал головой, призывая вампира следовать за ним. Хёнджин подчинился без вопросов. Даже не спросил, куда они идут, потому что точно знал, что Феликс расстроен из-за него. И ненавидел это. Правда-правда-правда ненавидел. Феликс никогда не злился на него, что бы тот не сотворил, и теперь, когда он наконец увидел эту сторону блондина, Хёнджин нервничал и глубоко сожалел о содеянном. Они шли по дороге в мрачном молчании, и Феликс привёл его в парк, находившийся рядом с домом Чана и Хёнджина. Несмотря на пасмурную погоду, вид всё ещё был прекрасным. Вокруг бегали пушистые собаки, а их хозяева внимательно следили за ними, находясь рядом. Парочка лодок плавали по реке, и парочки влюблённых близко сидели рядом друг с другом на пикниках. - Садись, - наконец произнёс блондин после столь долгого молчания, похлопывая ладонью рядом с собой, на скамейке, которую выбрал. Хёнджин сел, в защитном жесте скрестив руки на груди: - Прости меня, Ёнбок, - послушно пробормотал он. - Я не должен был выдумывать эту ужасную историю. - Ты же знаешь, что не нужно мне ни о чём врать. Я говорил тебе это сотни раз. - Говорил, так что я искренне извиняюсь за своё необдуманное решение. - В любом случае, зачем ты выдумал это? Вампир смущённо посмотрел в сторону: - Мне... нужен был повод, чтобы ты утешил меня... объятиями. - Правда? Ты хотел, чтобы я обнял тебя? Почему просто не попросил? - Потому что мы согласились сделать это лишь раз! И... и ты никогда не просил снова... Я... Я н-не знал, что... д-делать... или сказать... Я вёл себя глупо, думая, что я- Перед тем, как вампир смог завершить свою беспорядочную речь, Феликс рукой обвил затылок Хёнджина, притягивая к себе. Хёнджин почувствовал прилив тепла под кожей, практически обхватив Феликса за талию, и уткнулся лицом в чужую грудь. Этот момент Хёнджин всем сердцем заставил проникнуть в самые потаённые уголки своей памяти. Он жадно наслаждался теплом, исходящим от тела Феликса, глубоко вдыхая его особый аромат волос и кожи, исходящий отовсюду. Блондин пах так вкусно, что Хёнджин почти опьянел от того, насколько ароматным тот был, заставляя вампира цепляться за него крепче и отчаяннее. Хёнджин до сих пор считал объятия чем-то чудны́м, но, по правде говоря, они были очень приятными. Он даже начал задаваться вопросом, могут ли какие-то другие действия в мире доставить больше удовольствия. Никогда в жизни он не пожелает существовать как нечисть без тепла объятий. Они слишком стремительно вызывают зависимость. Феликс слишком стремительно вызывает зависимость. Его гибкое тело наполнено таким восхитительным жаром, и Хёнджин более чем готов позволить порабощающему пламени тела Феликса развратить его, закаляя навечно. Почему он был вынужден так долго жить в холоде? Как он мог прожить почти 3000 лет, не зная, что в этом забытом мире существует такое тепло? Он был рождён вампиром, но его мать когда-то была человеком. Так почему же она никогда не обнимала его так? Объятия прервались слишком скоро, и Хёнджин не отпускал Феликса до последнего, хоть тот и сделал это первым. Его мягкие руки переместились, чтобы бережно придержать лицо вампира, и светловолосый парень пристально посмотрел ему в глаза: - Хёнджин... ты хочешь, чтобы наши занятия прекратились? - Что? - охнул вампир с опаской. - Н-нет! Конечно, нет! - Ведь, если ты продолжаешь лгать, значит, они тебе не помогают. Я могу попросить профессора Кима найти кого-то получше. - Нет! Не хочу кого-то получше! Только тебя! - вампир закричал в отчаянии. Щёки Феликса расцвели алым румянцем: - Только меня? - Да! Пожалуйста, Ёнбок, умоляю тебя! Не прекращай наши занятия. Нет человека более подходящего, чтобы быть моим мучителем. Парень шутливо закатил глаза: - Учителем... но ладно... до конца семестра я останусь твоим учителем. Хёнджин кивнул: - Да, как я и сказал, "мучителем". - Учителем, Хёнджин. - Без разницы, Ёнбок. Феликс неодобрительно покачал головой, в это же время убирая прядки волос с лица Хёнджина. Солнце вышло как раз в тот момент, когда губы Феликса растянулись в его обычной, сокрушительной улыбке, и Хёнджин почувствовал огромное облегчение, увидев, как блондин снова улыбался ему. Но покой резко смылся странным кульбитом в кишках, и Хёнджин не мог не уставиться на него с трепетом, ведь кожа Феликса неземным образом впитывала солнечные лучи. Бабочки в животе вернулись, и что-то странное и неприятное посеяло хаос в его груди. Вампир нерешительно отстранился, осторожно укладывая руки Феликса на чужие колени: - Что ты такое, Ли Ёнбок? Почему продолжаешь делать это со мной? Улыбка Феликса немного дрогнула: - Что ты имеешь ввиду? - Что ты за существо? Должно быть, ты что-то из ряда вон выходящее. - Я просто человек, Хёнджин. Я не особенный как ты. Их взгляды застыли друг в друге, а вампир продолжал вглядываться в глаза Феликса. Цвет настолько тёмный, почти чёрный. Как-бы Хёнджин не хотел верить ему, его небьющееся сердце подсказывало, что это невозможно. Невозможно, что кто-то с такими тёмными и великолепно отравляющими глазами может быть человеком. - Думаю, ты врёшь. Улыбка Феликса погасла, его взгляд опустился вниз, и он безбожно уставился на губы Хёнджина: - Тем не менее, я не вру. Вампир неосознанно провёл языком по губам: - Тогда... почему твоя кожа сияет словно солнце... даже в темноте? Почему от одного твоего присутствия у меня учащается сердцебиение? Почему... счастье... искрится в моей груди, стоит только увидеть твою улыбку? Феликс слабо провёл пальцем по нижней губе Хёнджина: - Понимаю... как ты думаешь, кто я тогда? Из всего, что успел насобирать Хёнджин... существует только одно объяснение. - Ты не ангел... - пробормотал вампир. - Ты - фея. Лицо блондина оставалось мрачным, не показывая никакой реакции на слова Хёнджина. Вместо этого он по-прежнему был зациклен на губах вампира, и его реакция оказалась не очень содержательной. - А-а... так феи светятся как солнце и делают людей счастливыми? - Правильно. Так что не нужно больше скрывать настоящую принадлежность, Ёнбок. Знаешь же, что мы все примем тебя таким, какой ты есть, - откровенно заговорил Хёнджин, при этом не имея ни малейшего представления о том, как сильно его спутник хочет сократить расстояние между их губами. Феликс лишь тихонько рассмеялся, а расстояние между их лицами увеличилось. В следующий раз. Обязательно в следующий раз. - Я ничего не скрываю, Хёнджин. Я просто человек, и то, что ты чувствуешь, когда я рядом... это кое-что, над чем ты сам должен подумать. Я никогда не буду принуждать тебя к чему-то. Всё, что я могу сделать, это показать, как много ты значишь для меня, пока ты позволяешь, потому что в конце концов... я желаю тебе счастья, что бы ты не решил. Брови Хёнджина съехались к переносице. Он был озадачен от услышанного заявления: - Желаешь мне... счастья? Никто до этого не говорил ему таких слов. Феликс аккуратно просиял улыбкой в ответ: - Конечно. Это всё, о чём я мог бы мечтать. Никто никогда не выражал желания, чтобы он был счастлив. Никто никогда даже не мог заставить его улыбнуться раньше... ... но у Хёнджина странное ощущение того, что Феликс однажды станет тем, кто сделает это. - Ты очень дорог мне, Хёнджин. Надеюсь, я смогу показать тебе это. Дорог. Он когда-нибудь был дорог кому-то? Хёнджин не мог вспомнить. Слишком запутанно. Почему он дорог Феликсу? О боже. Это из-за... - Я дорог тебе? - Хёнджин сглотнул трепет в горле. - Потому что ты хочешь меня съесть? Благородная улыбка Феликса за считанные секунды превратилась во что-то близкое к зловещей: - Да... Собираюсь украсть тебя у Чана, и не позволить тебе сбежать, пока не доем тебя полностью. - Н-но я не желаю быть съеденным, - запнулся Хёнджин. Феликс действительно мог быть таким беспощадным? Мог кто-то вообще подумать, что смертные, которыми он питался, когда-то превратят его в свою еду? Эта ирония может соперничать даже с самыми трагичными произведениями исторической литературы. - Хм... Правда? Но ты выглядишь таким вкусным. Я мог бы съесть тебя прямо сейчас, - блондин резко схватил левую руку Хёнджина, приподнося к своему широко открытому рту. Перед тем, как Феликс смог бы откусить от него кусочек, вампир выдернул конечность, спрыгивая со скамейки: - М-можно предложить альтернативу?! Тёмные глаза блондина засияли, и в них отражалось какое-то поблёскивающее игривое желание обладать. Хёнджин напуган, но в то же время глубоко зачарован. - Я... я могу приготовить ужин для двоих, т-тебя и Чана! Таким образом, у тебя не будет необходимости есть меня! То желание в глазах блондина исчезло, и он вернулся к радостному состоянию. Феликс встал, поднимая рюкзак вампира с собой: - Тогда как насчёт того... чтобы приготовить ужин вместе? Так ты сможешь научиться готовить что-то другое, кроме курицы, - предложил он, помогая Хёнджину накинуть лямку портфеля на плечо. - Я знаю как готовить что-то другое. - Например? - Хлопья, - самодовольно ответил вампир. - Хорошо, давай зайдём в продуктовый перед тем, как придём домой. Я научу тебя готовить пасту. Хёнджин сморщил нос: - Паста звучит как что-то отвратительное. Уверен, Чану понравится. Так как Хёнджин был рождён вампиром, он никогда не пробовал еду, и, когда Чан дал попробовать ему курицу впервые, вкус мяса мёртвой птицы на языке был отвратительным. Кроме того, он пытался пить молоко и есть рис с морскими водорослями, но в итоге его вырвало всем, что он заставил себя проглотить. Так что, безусловно, еда - это не для него, но ему всё ещё нравилось готовить эти омерзительные блюда для соседа. Пока они шли к супермаркету, Феликс сказал очередное странное утверждение: - Нам следует держаться за руки. Снова озадачил вампира диковинными обычаями людей. - По какой причине мы должны принимать в этом участие? - Люди всё время так делают, как в тех дорамах, что ты смотришь каждую ночь, - Феликс повернулся к нему, многозначительно двигая бровями. - Таким образом ты будешь казаться более человечным. А, конечно! Не может быть лучшего способа показать свою человечность, чем демонстрация привязанности перед массами. Никто и не подумает, что он вампир, если он будет держать руку другого человеческого существа. Хёнджину не нужно много времени, чтобы обдумать ответ: - Отлично, Ёнбок! Теперь мы будем держаться за руки везде, куда не пойдём, - объявил вампир, прежде чем переплести свои пальцы с человеческими. Феликс не мог поверить в то, что его план сработал два раза подряд.

___________________

Пока варились спагетти, Феликс учил Хёнджина резать лук. Так как он впервые держал нож, вампир случайно порезал палец и удивлённо взвизгнул. Он, конечно, не почувствовал сильной боли, да и рана не была большой, но также прошло очень много времени с тех пор, как он видел свою льющуюся кровь. Красный пугал его, но, к счастью, это не вызвало жажду, ведь кровь не была человеческой. - Хёнджин! Нужно быть аккуратнее! - человек быстро выхватил нож из чужих рук, рассматривая порез на указательном пальце. Феликс казался невероятно несчастным. - У Чана есть какие-нибудь пластыри дома? - Что за... пластыри? Он ожидал, что Феликс пойдёт искать эти самые пластыри, но вместо этого человек поднёс руку вампира к губам, высунув язык, чтобы слизать кровь, стекающую по пальцу. Его глаза расширились в ужасе, и он отдёрнул руку, прижимая к груди: - Ч-что ты творишь?!!!! О мой бог!!!! - яростно закричал вампир. На английском. Хёнджин редко говорил на английском, только если не был очень-очень-очень-очень расстроен. - Что такое?! - закричал Феликс, переживая, его австралийский акцент проскакивал через каждый слог. - Твоё поведение!!!! Оно такое- Такое... УФФ!!!! - он даже не знал, как объяснить всё, что бурлило в его голове, сердце и теле. И Хёнджин так расстроился, не понимая, что с собой делать. Так что он просто зашипел, обнажив клыки, скалясь на Феликса перед тем, как унестись в спальню и запереться в гробу.