Два сердца в такт

Как только звонок прозвенел, из класса моментально вылилась волна из учеников. Мёртон выходил почти последний, однако Доукинс стоял рядом, дожидаясь, пока друг соберет все в рюкзак. Гот почему-то был слишком тихий сейчас, уголки бровей чуть сдвинуты к переносице, и это было до невозможности непривычно. - Мёрт?.. - Пошли, - цепочки рюкзака оказываются на плече, рука гота резко хватает кисть Тома и тот тащит парня за собой. Том лишь недоуменно смотрит на черную макушку, не понимая, куда его ведет Мёртон, ведь класс, где проходит следующий урок, в другой стороне. - Мёрт?.. - снова начинает Доукинс, но его резко толкают спиной к стене в какой-то каморке, похожая на подвал, где они когда-то победили Плезантвильского Душителя. Кажется, тут только они вдвоем. - Слушай, я хотел сказать тебе большое спа... Звук звонкой пощечины Тома заставляет какое-то время так и стоять с неморгающим взглядом и отведенным лицом в сторону. Как-то плевать, что щека горит, он довольно много получал пощечин от бывших девушек, но... Мёртон?! Он никогда не позволял себе подобного! - Ты... чего?.. - Том так и не понимает до конца, какого черта произошло. Стоит с ладонью на щеке и смотрит на друга, который, кажется, хотел врезать ему ещё раз. - Я?!.. Я?!! - голос Мёртона похож на шипение змеи. Пальцы сжаты в кулаки, темные аккуратные брови сдвинуты к переносице так, что создают гневное выражение. Когда Мёртон злился, это было для Тома скорее мило, чем страшно, но сейчас, глядя на эти эмоции, становилось в самом деле не по себе. Что он такого сделал, что всегда осторожный в словах Мёртон, так злится на него, Томми?! Это был нонсенс! - Да, черт подери! Ты! - довольно резко отвечает Доукинс, уже сам сдвигая сердито брови. Ему не нравилось то, что Мёртон так себя ведет, но еще больше Тому не нравилось не понимать. Мёртон изменился в одночасье! Может в него снова кто вселился?.. - Ты, чертов засранец! - Дингл хоть и слабо, но влепляет в Томми рюкзаком куда придется. Да какого хрена?! - Какого адского Дьявола ты начал цепляться к Фриману?! Кретин!.. Придурок!.. Не я придурок, а ты, понял?! Томасу снова прилетает рюкзаком от Мёртона и парень едва успевает прикрыться рукой. Однако ошалелый взгляд не отрываясь смотрит на гота, как того трясет, как дрожит голос то ли от злости, то ли от... накатывающей истерики. - Если тебе плевать, что чувствую я, то может хотя бы на Лори не будет плевать?! Ч... чего?! Доукинсу показалось или светлые глаза друга заблестели от слез?! Том пока только и мог, что таращиться на парня, который продолжает кричать в его сторону. - Ты хоть понимаешь своей среднестатистической башкой, как я испугался?!.. Ты мог превратиться в оборотня у всех на глазах, кретин!.. Ты... ты мог погибнуть!.. Я собирался уже собой тебя закрывать!.. Они бы тебя убили!.. Эгоист!.. Говнюк!.. Мёртон хочет снова треснуть его своим рюкзаком-гробом, но Том резко хватает его за обе кисти. Главное рассчитать силу и не сломать хрупкие запястья. - Отпусти, Блохастый Засранец! - Мёртон пытается вырваться, но естественно, что эти попытки бесполезны. Доукинс лишь надеется, что парень не покалечит себя сам этими резкими дерганьями. - Я сказал, пусти! Взгляд Тома уже другой, он смотрит на трясущегося от злости гота, на его брыканья и, как кажется Мёртону, злые слова. Но Том не слышит возмущений, не видит злости, он видит испуг на этом бледном симпатичном лице, страх... из-за него. Взгляд Доукинса спокойный и серьезный... понимающий. Из его головы никак не уходят слова друга. Закрыть собой? Опять?! Как тогда, с Горгоной?! И почему Тому казалось, что в этот раз он и Лори не смогли бы спасти Мёртона? Хуже и страшнее монстра нет, кроме человека. - Прости, Мёрти... - Иди в задницу Цербера! - Мёртону не нужны эти "прости", он злится и... боится. Боится потерять Томми, боится даже мысль такую допустить! Это жутко, это пусто внутри, это слезы каждый день и, скорее всего, пузырек таблеток, выпитый за раз, дабы не мучиться. - Прости, Мёрти, - Том повторяет, повторяет и меняет их положение, прижимая теперь Мёртона к стене спиной. Пальцы по-прежнему держат его кисти, а гот по-прежнему пытается вырваться. - Отпусти меня, Ошибка Ликантропии!.. - Прости... - Отвали... - Прости, Мёрти, - Том почти шепчет, прижавшись своим лбом ко лбу брюнета. Мёртон не сдерживается, наконец не может сдержаться, прикусывает соблазнительную чуть пухлую нижнюю губу, пытается унять рвущиеся слезы, но не может. По бледным щекам бегут влажные дорожки, а из груди вырывается всхлип. Только сейчас пальцы Доукинса отпускают запястья, но Мёртон не уходит, он стоит, как стоял, давясь слезами и вцепившись пальцами в футболку на груди Томми. - Я так испугался... Господи, как же хочется его поцеловать!.. Эта шальная мысль не дает покоя Тому, когда эти шепчущие губы находятся так близко, так рядом. Доукинс едва сдерживает себя, тихо говорит "Знаю... Прости, Мёрти" и аккуратно вытирает изгибом пальцев слезы с щеки парня. Мёртон сам утыкается лицом в грудь "друга", утыкается и ревет, скрючившись в какой-то комок. - Ты мог погибнуть... погибнуть, понимаешь?.. Том ни о чем не думает, да и зачем это сейчас? Сильные спортивные руки обнимает вокруг плеч, и эти руки чувствуют всю его хрупкость. Его хочется защищать... Он всегда его защищает и будет это делать дальше. Тело Мёртона еще дрожит, дрожит, как осиновый лист от слез, но он не говорит ничего против действий Томми, напротив, жмется к нему сам. Трогательно, с доверием. - Почему ты такой придурок, Доукинс? - всхлипнув и не поднимая головы, спрашивает слабым голосом Дингл, вцепившись в футболку парня пальцами. "Знал бы ты, Мёрти, что таким придурком делаешь меня ты... знал бы - за километр меня оббегал", - промелькнуло в голове у Томми, однако вслух позволил себе другие слова. - Ну, - Том улыбается уголками губ, продолжая мягко держать в своих руках Мёртона, - ты - придурок, я - придурок... у нас неплохая команда выходит, не находишь? Мёртон через слезы выдает тихий смешок. До гота доходит только сейчас, что вся недавняя истерика могла здорово так выдать его с потрохами. И, практически, в этот же момент в голове Томаса проносится мысль: "Надеюсь, что он ничего не заподозрил...".

***

В обед, когда множество учеников устроились в столовой, за одним из столиков сидели Мёртон и Лори. Из вездесущей троицы отсутствовал только Том. Лори, попивая из соломинки сок, косит взгляд в сторону гота, который с сосредоточенным выражением на лице, что-то быстро строчит на последних листах тетради политологии. Если бы Лори более внимательно изучила то, чем занимался сейчас Мёртон, наверняка бы удивилась, что добрые несколько листов исписаны от и до. - Мёрт? - девушке не особо интересно то, чем занимался Дингл. Наверняка очередной сюжет очередной его постановки, но в молчании сидеть не хотелось. Обычно не затыкался-то как раз Мёртон, но сейчас гений творил. - А где Томми? Или он решил добить Фримана? Последние слова Лори говорит с усмешкой, заставив Мёртона поднять на нее испуганный взгляд. Колпачок от красного маркера сейчас торчал в уголке губ парня. - Не шути так, - отзывается тот с несчастным вздохом, закрыв маркер, - я до сих пор отойти не могу после первого урока... - Мне казалось, что тебе только в удовольствие, когда твою хилую тушку кто-то защищает, - на губах девушки милая улыбка, а пальцы поерошили черные колючки. Вообще-то это было трудно сделать, точнее невозможно, учитывая сколько геля да лака использовал Мёртон для подобного рода прически. - О, это несомненно! Но только не тогда, когда подобные выходки со стороны нашего блохастого друга грозят чем-то апокалиптическим как раз нашему блохастому другу, - Мёртон зависает над своей писаниной, пробегая по ней глазами, - а делся он у директора. Испуганный взгляд Лори моментально пересекает Дингл, чуть покачав головой и выставив ладони перед собой. - Не волнуйся, ничего криминального. Просто хочет выбить мне местечко рядом с вами в этом сомнительном для меня мероприятии. - А это что? - девушка кивает на исписанную те традь. - Новый сюжет? - М... нет, - взгляд Мёртона снова опускается в писанину, после чего он добавляет новую строчку в конце, - список того, как успокоить Томми в случае появления... Дингл чуть приближает лицо к подруге, закончив почти шепотом: - ...волка. Лори подавилась остатками сока. - А чего так много?! - Знаешь ли, милая Лори, - Мёртон гордо выпрямляется, нацепив на лицо выражение профессора, - никогда не знаешь, какой из этих вариантов будет самым эффективным. Лори лишь с приподнятой бровью глянула сначала на тетрадь, потом на парня. - Погоди, ты же сам сказал, что он ушел просить для тебя место с нами... - Ничего не выйдет, уж поверь, - спокойно отзывается Мёртон, - поэтому этот список я вручу тебе. - Мне?! - А чего ты так удивилась? - на лице гота откровенное непонимание. - Меня не будет рядом, но с Томми будешь ты, поэтому подобная мера предосторожности явно не лишняя. Что-то из этого тебе наверняка пригодится... О, ну я, конечно, все это красиво потом перепишу, оформлю и отдам тебе, а ты, будь добра, поизучай хотя бы немножко перед отъездом. Лори, подперев кулаком щеку, с усмешкой слушает друга. - Ты надушить только не забудь свою писанину, хорошо? Мёртон уставился на девушку прожигающим взглядом, а уголок его губ недовольно покосился. Когда вернулся Том, и Лори, и Мёртон могли уже издалека понять, что у парня и в самом деле ничего не получилось. Выражение лица Доукинса говорило само за себя. Он долго возмущался такой несправедливости, и не понимал, почему в это, дословно, дурацкое мероприятие нельзя брать своих лучших друзей. Лори искоса глянула на гота, вздохнув. Мертон же в ответ лишь пожал плечами с выражением на лице а-ля "Я же говорил". Ребята, видя, как Том начинает раздражаться и прекрасно зная, что из этого может выйти, поспешили успокоить парня. Со стороны Доукинса слышится рычание, вдобавок и волчий маникюр решил показаться, но ровно до того момента, пока напротив не садится Мёртон, начиная напевать что-то милое. Голос у Мёртона был приятным и певчим, даже сама Лори слушала с каким-то удовольствием, потому Томас довольно быстро приходит в себя. Оставалось надеяться, что в столовой до этой ситуации никому дело не будет. Благо до Мёртоновских напевов и правда никому не было дело, но вот Томми бухтел до самого конца занятий на тему того, что если Фриман хоть пальцем тронет Дингла, то эти пальцы он в лучшем случае откусит. Лори, то и дело, косилась в сторону друга с приподнятой бровью. Мёртон на такие слова Доукинса лишь смущенно улыбался, как-то вяленько успокаивая его не совершать то, о чем тот пожалеет. Было видно, что подобное внимание готу очень даже нравилось. Тут уже Лори косилась с подозрительным взглядом в сторону Дингла. - Нет, серьезно! Это крайне несправедливо! - пыхтел в который раз Доукинс, запрыгивая в Мёртоновскую машину рядом с водителем. Занятия только закончились и все решили заскочить сначала в Сытый Цыпленок за окорочками, а после в Берлогу - посмотреть совместно ужастик. - Меня интересует другое, Томми, - Мёртон, усевшись за руль, смотрит на Тома с приподнятой бровью, - как ты умудрился не выпустить волка прямо в кабинете директора... Наша прекрасная мисс Бакстер удобно устроилась? - Удобно, и за твою "прекрасную мисс Бакстер", я врежу тебе после, но, - лохматая голова Лори оказывается между парней, взгляд и лисья улыбка косятся на Мёртона, от чего тот невольно напрягся, - ты Томми не покажешь то, что строчил в столовой? - А? А чего ты там строчил в столовой? - Том даже от пыхтения своего отвлекся, глянув бегло сначала на девушку, потом на гота. Лори едва сдержала смешок, видя удивительные метаморфозы на лице Дингла. Иногда это так забавно смотрится, если у человека настолько бледная кожа. Вот и сейчас, Мёртон покраснел, потом снова побледнел, потом красными остались только уши и середины щек. - Мой рюкзак сейчас лежит рядом с тобой, - нервно хихикает Мёртон, заводя машину, - мне крайне неудобно будет лезть через передние сидения и через тебя, а то ведь, не приведи врата Обливиона, тебя покалечу! - Скорее уж ты покалечишь себя, Мёртон, - усмехается Лори, сама влезая в рюкзак парня и доставая тетрадь политологии, - ммм, а одиннадцатый пункт довольно милый. - Что там? Что? - ерзая от нетерпения на месте, Доукинс с улыбкой оборачивается на Лори, которая пробегала глазами по написанному. А Мёртон прекрасно помнил, что было в одиннадцатом пункте, помнил и надеялся, что "прекрасная мисс Бакстер" не захочет озвучить его вслух. - "Попробовать почесать за ушком", - зря надеялся! Лицо гота снова стало яркого розового оттенка, когда девушка все-таки читает вслух и с выражением. Мертон хочет провалиться под катафалк, под землю, и под недры ада. Была, конечно, вероятность, что и сам Томми прочитает, но эта вероятность крайне маленькая, ибо Мёртон прекрасно знает, что попади в руки к Доукинсу эта тетрадка, читать он закончит уже на пятом-шестом пункте. И зачем Лори понадобилось говорить об этом? И в столовой та фраза про духи... Дингл украдкой смотрит в сторону Томми, рассчитывая увидеть у того на лице неприязнь, недовольство или просто косой взгляд в его сторону, но ничего из этого не было! Парень улыбается, слушая Лори. Мёртон, находясь в недоумении и продолжая пялиться на друга, не замечает, как сворачивает катафалк на встречную полосу. Очухаться он смог только тогда, когда ребята в один голос заорали "МЁРТОН!", а впереди загудел грузовик. Дингл резко крутит руль катафалка в сторону. - Угробить нас решил?! - Лори сердито и наотмашь залепляет по плечу гота. - Да, - буркнул Мёртон, пытаясь унять бешено стучащее сердце, - после того, как меня угробить решила ты. Не одному же мне помирать! - Можно глянуть? - Томми протягивает руку, чтобы взять тетрадь у подруги, а Мёртон едва снова не создает аварию, правда на этот раз мог не заметил поворота. И почему так неловко?.. А Томми не закончил читать на шестом пункте, не закончил он читать и тогда, когда перелистнул страницу. Бегал глазами по строчкам и только улыбался смущенной улыбкой. Лори перевела в этот момент взгляд с Доукинса на Дингла, видя на лице гота эту явную неловкость и красную физиономию. Губы девушки тронула загадочная улыбка.

***

Никто не заметил, как пролетели эти два дня. Том всячески пытался провести как можно больше времени с Мёртоном, попутно переживая за то, что некоторые личности, которые не едут на эту экскурсию, будут донимать гота. Например, тот же Фриман оставался на месте, и это напрягало. Деталей Том не знал, почему вдруг Чака обломали с поездкой, но многие говорили, что того наказали за паршивое поведение, вроде как избил кого-то, и это напрягало еще больше! Мёртон успокаивал друга тем, что обещал не нарываться и вообще лишний раз не сталкиваться с теми, кто мог причинить ему какой-то вред. Да и какой вообще дурак захочет по собственному желанию получать в нос? Звучало не очень убедительно, учитывая, что этот “дурак” и получает по носу. Некоторым не нужны были колкие фразы Мёртона, некоторые молча могли впечатать гота лицом в стену, толкнуть или повесить на спину бумажку с надписью “Пни меня!”. Потому доводы друга успокаивали лишь на пятьдесят процентов. Сейчас все, кто ехал, стояли собирались у автобусов. Кого-то провожали родные, кого-то друзья, вот и сейчас Мёртон щебетал в своей привычной манере рядом с Томом и Лори, вводя в курс дела. - ...так, я положил в нижнюю часть твоей сумки специальные браслеты, - Мёртон стоя напротив Томми подальше от остальных, говорит тихо, - они на случай того, если где-то захочешь подхватить блох... И еще кое-что!.. Ох... чуть не забыл... Дингл копошится в своем рюкзаке, вытаскивая часть барахла из него и отдавая Тому со словами "Подержи-ка". - Вот! - сияет Мёртон, вручая CD-диск другу и запихивая обратно в рюкзак свои вещи. - Будет вырываться на свободу наш любимый волосатый оборотень - послушай! Я собрал на этом диске самую-самую успокаивающую музыку, от неизменной классики до современных групп! У меня, правда, едва уши в трубочку не свернулись, пока я слушал такое огромное количество попсы, но на какие жертвы только не пойдешь ради спокойствия твоей ликантропной задницы. Том начинает искренне смеяться. Засовывает диск в сумку, благодаря гота. - Такое ощущение, Мёрт, словно мы на месяц уезжаем, - усмехается Лори, бегая глазами по длинному списку “Успокоительных пунктов”. Мёртон все-таки, как и обещал, переписал с тетради красивым каллиграфическим почерком целый, мать его, папирус, который доходил своей нижней частью до самых колен Бакстер. - Ты бы лучше себя поберег. Три дня все-таки. Шутка Лори оказала обратный эффект. На лице Тома сразу же видится беспокойство, а брови чуть сдвигаются к переносице. Мёртон хоть и пытался улыбаться да посмеяться, но выглядело это со стороны не очень. Его нервные смешки вызвали у девушки только сожаления за собственные слова. - Да ну, бросьте! - Бакстер пытается разрядить напряженную обстановку, которую сама и создала. - Я уверена, что ничего страшного не случится! И потом, тот случай в классе должен был заставить многих подумать, прежде, чем цепляться к Мёрту. Лори была права. За последние два дня, после той стычки с Фриманом, никто Мёртона не доставал даже тогда, когда рядом не оказывалось Доукинса. Это успокаивало. - Вообще-то, я - мужчина! - возмущается Дингл, опуская пальцы на пояс и смотря недовольно на ребят. - Я могу постоять за себя! Не только словами! Поэтому эти замечания и ваши переживания, друзья мои, очень ни к месту! Я понимаю… Мёртон невинно улыбается, опуская кончики пальцев на грудь и кокетливо моргая. - …если что-то сделают с мозгом команды, итог будет крайне разрушительный и плачевный, но уверяю! Мёртон резко выставляет указательные пальцы перед собой, самодовольно улыбаясь. - Никто меня не тронет!.. И как назло, наперекор всей тираде Дингла, кто-то пихает парня в спину со словами “Посторонись, дебил, и не мешайся!”. Мёртон, не устояв на своих двух от такого сильного тычка, едва не клюет носом в землю, но этого не происходит. Сильные руки успевают вовремя подхватить незадачливого гота, не дав позорно шлепнуться. - Спасибо… Томми… - Мёртон и сам понимает, что благодарность, сказанная им сейчас, звучит уж слишком как-то лично и даже чуточку интимно. И непонятно почему: то ли из-за того, что взгляды их остановились друг на друге, как только брюнет поднял свой на друга, то ли из-за того, что Томми продолжает держать его за талию, не отпуская. - Ты уверен, что все будет в порядке, Мёрти? - такие фразы, с такой интонацией и так держа в своих руках, могут говорить только парни своим девушкам, которых не хотят отпускать куда-то одних. - Д.. да, - Мёртон неловко улыбается, но из рук Тома выбираться не спешит, пытаясь насытиться этим моментом, этими ощущениями… защищенность… как тогда, когда он устроил ему истерику, - все будет отлично, не переживай… те… Последнее Мёртон добавляет сразу же, как вспоминает, что рядом вообще-то Лори и она пялится на них. В этот момент и для Доукинса, и для Дингла вокруг ничего и никого не существовало. “Я хочу его поцеловать”, - эта фраза проносится в головах двух парней одновременно. Том еще долго смотрел в окно, смотрел, как их провожает Мёртон возле своего катафалка с милой улыбкой. Водитель автобуса трогается с места и только сейчас Доукинс вспомнил, что хотел. Продолжая не отрывать взгляд от Мёртона, парень прикладывает указательный и мизинец к уху и подбородку на манер трубки телефона. Не вслух, а лишь губами, спрашивает "Можно позвонить?", и Мёртон прекрасно понимает смысл, поспешно кивая все с той же милой улыбкой, пока автобус позволял перекинуться этим немым диалогом. Томми улыбается в ответ, а Мёртон невольно зависает на этой улыбке. Томми так-то красивый парень, а когда улыбается просто до безобразия привлекательный становится! Это несправедливо! Почему нужно соблюдать эти глупые стереотипы, если сердце буквально кричит, что это твой человек? Глупо и несправедливо! Именно с такими мыслями и тяжелым вздохом, Мёртон садится в машину. А Томми, сидящий у окна и следящий за быстро меняющимся пейзажем, прижался лбом к стеклу и думал лишь о том, чтобы с Мёртоном за эти три дня не случилась никакая беда. Надо отвлечь свои мысли, например, разговором, а им с Лори всегда было о чем беседовать. Доукинс поворачивается к девушке, но видит, как та сидит с кривой улыбкой, пялясь на него. - Ч... что? - парень теряется, не понимая. - Да так, - все с той же лисьей улыбкой, Лори пожимает плечами, - ты все переживаешь за свою жену? - В смысле "жену"?! - Доукинс непонятно чем давится, то краснея, то бледнея почти, как Мертон. - Мёртон - мой лучший друг, и это вполне естественно переживать за друга, который влипает постоянно в какую-то проблему. Ты и сама ведь это прекрасно знаешь. Том хмыкает и скрещивает руки на груди, как бы показывая этим, что весьма не доволен. Однако мысленно Томас уже давно обозначил Мёртона своим. Иногда у Мёртона появлялась девушка, и эта ситуация вызывала у парня ревность, и не простую, а какую-то животную. Оборотень внутри, как оказалось, совершенно не желал делить СВОЕ с кем-то. Человеческая сущность внутри Доукинса понимала, что так делать нельзя, что это плохо скажется на их дружбе, и потому нужно сдерживать своего ревнивого волка так сильно, как можно. И не смотря на собственные возмущения из-за терминологии Лори, на самом деле ее слова Доукинсу очень даже понравились. Потому, что это уже ЕГО, окончательно и бесповоротно, никто не имеет права отбивать ЕГО "жену"! И ещё интересная особенность, которую вспомнил Том, это информация о волках, про которых он смотрел с весьма большим интересом. В передаче говорилось, что волки любят всю жизнь лишь одного партнера, и можно ли было назвать его, Томми, таким же однолюбом? Ведь у него было немало девушек, хотя, что странно, ни с одной из них ничего не сложилось... Ну, как странно. Учитывая обстоятельства, это открытие выглядело не особо странным. И может ли Томас Доукинс сказать, что... влюбился в своего лучшего друга, влюбился по-настоящему? Да, может. Причем, эта откровенность для себя самого была принята на удивление легко. Даже смущения не возникло. Он просто принял этот факт, как часть своей жизни, как часть себя, и ведь, по сути, Мёртон и был частью его жизни. Эта часть жизни была громкой, эксцентричной, влезающая почти всегда в неприятности, но вместе с этим прекрасная и яркая. Автобусы ехали довольно долго, Том успел даже поспать. Проснулся, когда за окном уже смеркалось, а транспорт остановился недалеко от симпатичного здания. Отель, куда заселили ребят, был весьма неплохой. Номера чистые, просторные, и, самое главное, был телефон. Было жгучее желание позвонить сразу же готу, как только Том переступил порог номера и в поле зрения попадает телефонный аппарат. Но посчитав, что Мёртон сам его такими темпами пошлет куда подальше, передумал. Успеет еще. Что больше всего порадовало Доукинса, помимо драгоценного телефона, так это столы в обеденном зале, которые ломились от еды. Набрав кучу куриных ножек и парочку хот-догов в одну большую тарелку, Тома вдруг стало интересовать, как готовит его любимые куриные ножки Мёртон. Он неоднократно слышал от друга, что в моменты отъездов родителей, хозяйство и опека за младшей сестрой ложились на хрупкие плечи парня. И Дингл не стеснялся говорить о том, что в нем явно умер шеф-повар. Тому порой казалось, что Мёртон для Бекки был и мамкой, и папкой, и воспитателем в одном флаконе. Он, наверное, был бы хорошим родителем и мужем какой-нибудь яркой девчонке-готке... Или как там Мёртон называет их? Готессы? И бегали бы по дому дети, такие же бледные и голубоглазые, как Мёртон. "Красивые дети были бы думаю, девочка и мальчик", - Доукинс не замечает, как жуя окорочок, нежно улыбается, - "а детей бы мы назвали..." Том обрывает свои мысли, потому, что давится куском курицы, когда пришло осознание того, о чем он думал. Он даже не заметил, как неизвестная готесса, которая должна была быть женой Мёртона, куда-то испарилась, а на месте жены уже был сам Мёртон. Он думал про их детей... ПРО ИХ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ДЕТЕЙ! Неужели у него все настолько серьезно по отношению к Мёртону, что он думает уже об их совместной жизни и об общих... детях?! Кажется, Доукинс только сейчас осознает весь смысл той информации о волках в передаче. Кашлять Том так не перестал. Кусок чертовой курицы застрял где-то в районе кадыка, и неизвестно, что было, если бы не смачный удар по спине кулаком женской, но сильной руки. Курица выскочила, как торпеда, пролетела через пол зала и приземлившись прямо в чашу с пуншем, забрызгала девчонку из группы поддержки, вызывая у нее визг. - А чего ход-дог до кучи не запихнул в рот?! - Лори, которая оказалась так кстати, протягивает парню стакан сока. Взгляд ее сейчас полностью говорил "Ты идиот?". - Голодный, как волк, - усмехается Том, запивая соком и вытирая выступившие слезы. Покончив с ужином, оставалось еще время на какие-то свои дела или любимые занятия. Многие попрятались по номерам, в основном компаниями, некоторые ушли на прогулки, а часть, как Томми и Лори, вышли на заднюю спортивную площадку. Там уже некоторые из ребят играли в баскетбол. - О, Доукинс! Давай к нам! - высокий парень оценивающе смотрит на Лори и начинает улыбаться. - И цыпочку можно с нами. Напротив стоящая Лори моментально вспыхивает от слов "цыпочка". Стройная сильная нога вытягивается идеально ровно и носок кроссовка залепляет снизу по мячу. Мяч резко подскакивает вверх из рук парня, ударяя наглеца ровно по носу. - Назовешь еще раз так - останешься без зубов! - шипит Лори, готовая наподдать ещё разок-другой. Благо, что до серьезных драк дело не дошло, Том смог успокоить и подругу, и парня, который до сих пор удерживал пальцы на пострадавшем носу. В итоге Лори отказалось от совместной игры с быдло, как она сама и назвала его. Развернулась и ушла тренировать приемчики. - Ты, Томас, молодец, - Джейкоб Конелли, тот самый парень, что пригласил поиграть, кидает Доукинсу мяч, - мы уж действительно подумали, что ты потащишь его с собой. - Это ты сейчас о ком? - Том догадывался про кого имеет в виду Конелли, но до конца надеялся, что эта тема в этой чертовой поездке затрагиваться не будет. - О твоем Прилипале, - усмехнулся Конелли, в то время, как брови Тома сдвинулись чуть к переносице. Достало! Как же надоели эти придурки! Неужели нечем больше заняться, кроме, как цепляться без повода к парню ниже и уже себя в несколько раз?! Почему?? За что?! Что он им сделал?!.. Сейчас Том поймал себя на мысли, что его это жутко злит, расстраивает и создает в голове кучу вопросов, а если подумать: что чувствует всякий раз Мёрти, слыша в свой адрес все это дерьмо собачье или того хуже, получает разбитое лицо? Даже за себя стыдно немного стало, что не протянул готу руку дружбы раньше. Как он со всем этим моральным давлением справлялся один? И ведь продолжает улыбаться этой обаятельной улыбкой. - Никого не должно касаться то, что я общаюсь с Мёртоном, - холодно обращается Доукинс и швыряет обратно в руки Конелли мяч чуть сильнее, - а не поехал он лишь потому, что места были заняты, но я пытался уговорить директора взять его с собой. Том замечает, как меняется в лице парень, и это бесит еще больше. Это выражение неприязни на физиономии, не к нему, а к Мёртону - пробуждало потихоньку волка внутри. - Стало быть Чак был прав и ты продолжаешь общаться с отбросами? - спокойно, Волк, сиди! Конелли же швыряет мяч в Тома под стать силе его последнего броска. - Мне плевать на мнение Чака, на мнение всей школы и на твое тоже, Джейкоб, плевать, - все внутри Доукинса клокотало от злости, однако голос его сейчас был ледяным, - вы не знаете Мёртона, а если не знаете человека, то зачем делать поспешные выводы и оскорблять? Том швыряет мяч обратно в руки Конелли с такой силой, что того повело назад, заставляя поморщится. Ответить на этот весьма правильный вопрос никто не смог. Да и что эти узколобые могли ответить? - Заболтался я тут вами, пойду прогуляюсь, - Том уходит вперед, в густые темные заросли, подальше от этой площадки, от этого мяча и от этих идиотов. Эмоции сейчас зашкаливали выше макушки, потому, как только недавняя компания скрылась из виду, парень прибавляет шаг. Еще шаг и какой-то камешек перед ним улетает отличным четким пинком далеко вперед. “Да чего они о себе возомнили?!” - зло рычит Том и не скрывает этого, быстро шагая дальше, все глубже в густой лес. - “Хоть бы попытались узнать Мёрти получше! Хотя бы половину своих мозгов напрягли!” Хотелось вернуться на площадку, но уже в обличии оборотня, чтобы наподдать каждому по пинку, а лучше по нескольку пинков. “В отличие от остальных”, - продолжая шагать вперед, Том не замечает, как появляются и когти, - “Мёртон не взял чертовы вилы, чтобы заколоть, когда увидел перед собой оборотня! Он прислушался! Все орут, что я монстр, а Мёрти…” Он помнит те слова друга, когда Томас сам себя назвал монстром. Помнит очень хорошо их, и уже тогда эта фраза грела его сердце: “Ты спас меня, Томми, монстр такого бы не сделал”. Доукинс замечает, что, когда он думает про Мёртона, ему становится легче. Вспоминает его буквально светящуюся улыбку, это бесконечное тараторение - и волк внутри перестает рычать, перестает злиться, сворачивается клубком и мирно посапывает, словно домашний пес. Том смотрит на руки, не сбавляя шага, и понимает, что когти исчезли, и хочет было развернуться да уйти обратно к отелю, как раз хотел позвонить Мёртону, однако… Том даже не сразу понимает, что происходит. Делает шаг вперед, но кроссовок не опускается на твердую поверхность, кроссовок опускается в пустоту. Следующую минуту парень понимает, что катится кубарем вниз, собирая по дороге все листья, травинки да камушки. От последнего уже порядком здорово болело тело. Не будь он оборотнем, вряд ли отделался одними ушибами да испугом, но учитывая свой сомнительный плюс, Томас остается, в принципе, цел. Не считая, правда, гордости. Хорошо, что с ним в этот момент никого не было. - Ааа, черт, - встав на свои обе конечности, Доукинс начинает потягиваться, слыша неприятные хрусты, - вот дерьмо… Ко всему прочему волк, который не так давно Том смог успокоить, снова проснулся. Он полностью трансформировался. - Блеск, - тяжело вздыхая, Том разводит когтистыми лапами в стороны. Идти обратно в отель теперь точно нельзя. Надо бы прийти сначала в норму, а учитывая недавние события, где сначала выбесили, оскорбив “жену”, а после и совершил малоприятный полет вниз с какого-то обрыва, прийти быстро в эту самую норму будет немного затруднительно. Доукинс смотрит вверх, откуда его прикатило. Ничего себе. Скорее всего, если бы отсюда полетел обычный человек, то он сломал бы себе шею в нескольких местах. Обрыв был довольно крутой и довольно высокий. Вытаскивая из своего волчьего беспорядка на голове все, что успел собрать, пока катился вниз, парень неспешно шагает вперед, оглядываясь. Ощущение складывалось такое, словно нога человека сюда никогда не ступала. Никаких тебе дорог и даже тропинок. Зато волчий взгляд привлек обломок чего-то, что явно не вписывалось в забытое людьми место. Подойдя ближе, Том понимает, что находка когда-то явно относилась либо к зданию, либо к чему-то похожему. Булыжник имел острый угол и в целом не подходил к общей обстановке. “Интересно”, - Том никогда не считал себя излишне любопытным, как, например, его Мёрти, но сейчас стало действительно любопытно. Том проходит дальше, туда, где лес становится реже, а с каждым шагом деревьев все меньше и меньше, зато куски похожих булыжников, как тот, что он увидел первым, стали попадаться все чаще. - О-фи-геть… - взгляд Тома видит впереди ряд старых высоких деревьев, но вот дальше, за ними, огромное открытое пространство посреди густых зарослей, и на этом пространстве руины какого-то… города? Поселения? Томас в таких вещах не разбирался, а вот любопытство взяло вверх целиком и полностью. Парень огибает последние деревья, которые мешали пройти к находке, и как только он оказывается на открытой местности, добегает со всей своей волчьей прыти до руин. Это были старые полуразрушенные одноэтажные дома, сделанные из камня и досок. Том усмехается от мысли, что в заброшенном поселении сейчас лазает получеловек-полуволк. Как бы сказал сейчас Мёрти? Антураж что надо? Ну или как-то так. Жаль сейчас правда нет Мёртона. Он бы просто верещал от восторга, попутно изучая каждый разрушенный домишко. К слову, о домах. Некоторые очень неплохо сохранились, хотя Том и не горел желанием изучить его внутри. А вот, если пройти ровно вперед, в самый конец всех жилищ, можно наткнуться на огромное двухэтажное здание, больше похожее на храм. Его также не пощадило время, но этот храм сохранился лучше остальных, да и внешний вид прямо таки притягивал. Облизав клыки в нетерпении и оскалившись, Том шагает вперед.

***

- Я дома! - без особого настроения, оповещает Мёртон, топая на кухню. После того, как он проводил ребят, домой возвращаться сразу желания не было. Он понимал, что дома его ждет лишь его змея-альбинос, а внезапные гости в виде Томми или Лори, которые спокойно заходили к нему, как с парадного, так и с черного хода, не покажут себя еще три дня. Он не поехал сразу домой, он нарезал круги по Плезантвилю до самого вечера, лишь один раз заезжал в Сытый Цыпленок, перекусить. Но даже с этой длительной прогулкой-поездкой было тоскливо. Особенно без… Томми. Бывало он просто придет в гости что-то рассказать или просто посидеть за приставкой, так день уже стал светлее и позитивнее. Мёртон на секунду завис, стоя у открытого холодильника: а как он вообще выжил без Томми? Сейчас касалось даже не того, что его, мягко говоря, пинали все, кому не лень, но и морально. Наверное, Мёртон начал всерьез задумываться об этом только сейчас. Бывали ведь такие дни, еще до появления Томми в его жизни, когда хотелось лезть на стенку, особенно, если вместо поддержки дома, ты получаешь очередную дозу неприятных слов от, казалось бы, родных тебе людей. Отец часто к этому прибегал, и в такие моменты, как бы ни странно оно было, на защиту всегда вставала Бекки. Закрыв собой съежившегося Мёртона под давлением отца, ее слова “Папа, не перегибай!”, всегда возвращали парня к жизни. Обычно после таких ситуаций они с Бекки становились чуточку ближе, а ее колкости в адрес брата, куда-то исчезали, хоть и ненадолго. Потому, что со слов же Бекки, ей было очень непривычно, если Мёртон прекращал быть… Мёртоном. Его апатия пугала девушку, и очень сильно. Мёртон продолжает стоять у открытого холодильника, невольно вспоминая тот неприятный и одновременно приятный день до дружбы с Томми. Тогда, не смотря на сразу две хорошо написанные контрольные работы по серьезным предметам, день задался изначально паршиво: пару человек затолкало парня в свой шкафчик и еще столько же избили лишь потому, что он пытался защититься словом. Его тогда притащили, именно, что притащили в школьный медпункт два одноклассника, потому, что идти самому было невозможно. Его шатало, грозясь совсем рухнуть, а это говорило о принеприятных вещах. Мир не без хороших людей, а именно школьный врач тогда ругалась на всех и вся, что допустили такое, хотела даже в скорую звонить и бежать разбираться в класс. Мёртон прекрасно понимал, чем грозит это для Бекки, даже не для себя, зная, что ситуация может повторится неоднократно. Бекки и так его стеснялась, а тут еще стукачество в драке… нельзя, просто нельзя, как бы не хотелось наказать этих отморозков. Он пересек все, что могло быть связано с доносом. Другая проблема заключалась в том, чтобы добраться до дома без встреч с родителями. Особенно с отцом. Зашел домой тихо, даже почти до Берлоги добрался, но у лестницы, ведущая в подвал, парня окликает голос Дингла старшего, заставляя Мёртона вздрогнуть и вжать голову в плечи. Учитывая, что творилось сейчас с его лицом, не говоря о том, что вокруг головы красовался белоснежный бинт, удерживающий стерильную салфетку на разбитой брови, поворачиваться не хотелось совсем. - Я с твоим затылком буду говорить? - голос холодный, ледяной. После такого вопроса уже просто ничего не можешь сделать, кроме, как повернуться и увидеть лишь чуть дрогнувшую бровь отца. - Тааак… Руки мужчины скрещены на груди. - Не хочешь рассказать, как оно произошло? Мёртон и хотел бы, да знает, что ничего хорошего от этого не будет. Поэтому врет, врет, как обычно это делает, с ужимками и театральными жестами, выдает нервные и самоироничные смешки. Ему показалось даже, что весь его балаган прошел удачно. Но как же он ошибся. - Мало того, что мой единственный сын слабак, так еще и лгун, каких поискать! Фраза действует, как нож в спину, как удар в под дых, как предательство. Мёртон просто сжимает пальцами рукава рубашки и пялится неморгающим взглядом в пол, пока слушает недовольные слова отца. - Я не собираюсь утирать тебе сопли! Ты не можешь защитить себя, так как ты собрался защищать тех, кого любишь?! А впрочем, спорный вопрос, умеешь ли ты любить, учитывая, как ты, буквально, орешь своим одним внешним видом, не говоря о поведении! Мы настолько любим себя, да?.. Мёртон больше не может это слушать, да и голова начала дико болеть, учитывая, что было в школе. Он просто опускает плотно на уши ладони, закрыв глаза. - Меня слушай, когда с тобой говорят старшие! - руки отнимают от ушей, сжимая сильно тонкие запястья. Мёртон знает, что после такой хватки отца на коже останутся красочные синяки, но не говорит об этом, лишь тихо просит: - Пап… больно… пусти… - Больно?! Я даже вполсилы не держу! У тебя все настолько плохо со спортом? Стань ты уже мужчиной, черт подери, а не сопливой девчонкой! Обидно, больно, унизительно. Не дает сейчас Мёртону разреветься лишь упрямство. Лишь слова, которые сказал гот сам себе: я при нем и слезинки не пророню! - ПАПА, ПРЕКРАТИ! ТЫ ПЕРЕГИБАЕШЬ! - Мёртон чувствует, как запястья резко отпускают, а перед носом ароматные волосы сестры. Бекки стоит между ними, споря с отцом. Младшая сестренка всегда была остра на язык, однако сейчас Мёртон не слышит ни отца, ни возмущения Бекки. Просто смотрит в одну точку уставшим взглядом, умоляя, чтобы все это прекратилось и перестала разрываться голова. Лишь в какой-то момент хватает за руку сестру и утаскивает ее к себе в Берлогу со словами “Она здесь ни причем!”. Отец вниз спускаться не стал, благо что. Мёртон только здесь, в своем маленьком личном мирке, чувствует, как уходит напряжение, но приходит сильная усталость. Усевшись на край кровати с тяжелым выдохом, парень опускает руки на лицо, на секунду забывая о разбитой брови, губе и носе. Невольно шипит, опустив пальцы лишь на виски. - Я посмотрю? - Бекки усаживается рядом, тянет руку к лицу брата, но тот отводит его чуть в сторону, стараясь не делать резких движений. - Чудило! Она хотела было насильно повернуть за подбородок лицо парня, но видя мало здоровых мест, потряхивает его за плечи. Мёртон не сопротивляется, когда Бекки аккуратно приподнимает кровавую салфетку на брови, делая вердикт, что нужно поменять на новую. Говорит про то, что не мешало бы сходить к врачу и проверить на наличие сотрясения мозга, но резко замолкает, как только слышит убитый голос брата и слова: - Бекки… прости… - За… что?! Мёртон не смотрит на сестру, смотрит в сторону, потому, что стыдно. Не смотря на все их колкости друг другу, Бекки - единственный человек в семье, который действительно переживает за него, и потому было стыдно вдвойне. - За то, что я… такой… У девушки по спине пробежал холодок. Она даже не сразу находит, что ответить на это. Перед ней сидел не тот Мёртон, которого она знает столько времени! Не ее брат! - Что ты несешь?! - она сердито смотрит на его подавленный вид и от этого его вида на душе только хуже. - У Придурков сегодня обострение что ли?! - Наверное… Стало еще хуже внутри, когда она услышала совершенно безразличную фразу от парня. Ни один мускул не дрогнул, ни одна бровь не дернулась, даже взгляд перестал блестеть этим озорством. Всегда такое живое лицо было кукольным, без единой эмоции. - Мёртон, - Бекки не может так больше, непривычно и страшно! Руки девушки обнимают осторожно вокруг плеч, нос утыкается в него же, а пальцы нервно сжимают ткань рубашки. - Ты из-за отца так, да?.. Из-за его слов?.. Не думай об этом, хорошо? Это не так! Совсем не так! Хочешь знать мое мнение… мое настоящее?? Я рада, что у меня такой чуткий старший брат! Рада, потому, что знаю, что я не подарок, а воспитываешь меня ты! Опекаешь, как можешь, заботишься… Мёрт, ты создан не для силы, ты создан, чтобы дарить улыбки и тепло, и у тебя это замечательно получается! Мёртон не выдерживает. Сначала тело парня начало трясти мелкой дрожью, но после… Сдавленные рыдания вырываются наружу на последних словах девушки, и руки невольно обвивают тонкую талию. - Не держи в себе, - Бекки прикусывает губу, рука гладит по чуть лохматому затылку, потому, что сейчас ей безумно жалко его. Он всегда показывает себя таким веселым и беззаботным дурачком, но Бекки прекрасно знает, что это не всегда так. Возможно, что знает как раз лишь она. - Не держи… Мальчики тоже могут плакать… - Ты… лучшая сестра, Ребекка Мария Кончита Дингл… Тогда Бекки была рядом с братом. И дело было не только в том, что ему лишний раз было сложно подниматься с постели после случившегося в школе, но и просто потому, что сейчас Мёртону нужна была поддержка близкого человека… - Долго будешь холод выпускать? - Мёртон вздрагивает всем телом и едва не подпрыгивает на месте, слыша за спиной голос отца, который вырывает из приятных воспоминаний. Когда тот прошел мимо него к кофеварке, которая только недавно щелкнула, оповещая, что кофе готов, парень невольно съежился. - И почему так долго тебя не было? Волнуется? Вряд ли. Наверное, приди он утром, спросили бы точно так же и таким же холодным голосом. - Я вопрос задал, Мёртон, - старший Дингл садится с чашкой кофе за круглый стол так, чтобы видеть сына. - Прости, пап, - Мёртон натягивает на лицо виноватую улыбку, хотя на самом деле хочется убежать скорее к себе в Берлогу, - некоторые ребята просили довезти до дома, а в катафалк, сам понимаешь, народу влезть может довольно много… Ну, живых. Парень выдает глупый смешок, на который отец никак не реагирует. - Вот пока развез, там и заболтался со многими, а пока болтали, уже и вечер подкрался незаметно. Пап, ты знал, что очень легко можно получить расположение, имея в арсенале лишь несколько бутылок шипучки и сырные кукурузные палочки? - Мёртон пожимает плечами и разводит руками со знанием дела. - Довольно коррумпированный способ, но эффективный. - Что ж, это неплохо, что ты заводишь круг людей, который мог бы тебе помочь в некоторых вещах, - спокойно отзывается на слова сына Дингл старший. То, что Мёртон нагло и искусно соврал, отец явно не заметил, и это плюс, а вот намек на “некоторые вещи” был несомненно к спорту или чему-то такому. Мёртону это очень не нравилось. Ему вообще не нравились эти родительские стереотипы, от которых чаще всего рушится в будущем жизнь подростков. - Пап… говоря об этом, - Мёртон неловко улыбается, потирая кончик длинного носа и подбирая подходящие слова, - есть люди, которые меня ценят, как друга и без горы мускул… То есть, такого, какой я есть. Мёртон никак не мог понять, почему он, семнадцатилетний подросток, объясняет одному из родителей те вещи, которые, по идее, должны объяснять как раз родители своим детям. Он бы многое отдал за такие моменты в своем детстве… да и сейчас тоже. - Неужели? А ты в этом точно уверен? - это было произнесено с усмешкой, отпивая глоток кофе. Сказано так, словно он не верил в такое, казалось бы, нормальное поведение человека. - Пап, - Мёртон невольно сдвигает брови к переносице, потому, что такое отношение ему тоже не нравится, и очень! Плевать, что там в школе говорят да делают, но от отца никто не должен такое слышать, тем более семнадцатилетний подросток, которому наоборот нужна уверенность в себе! - Мне этот тон совершенно не нравится. Я такой же человек, как все остальные… как ты! У меня могут быть друзья, которые действительно ценят меня, как личность! - Так, - выдыхает Дингл старший, вставая с места и подходя не спеша к сыну. У Мёртона все внутри сжалось в комок, а попытка отойти назад лишь сделала хуже, когда он упирается спиной к холодильнику. - Послушай-ка, что я тебе скажу. В твоем возрасте… Его указательный палец тыкает готу в грудь. - …меня не били, меня не засовывали в шкафчик, меня уважали, а некоторые боялись. Ты не имеешь никакого права сравнивать и учить меня, не зная сути. Я сейчас просто подошел к тебе, а ты уже перепугался. Думаешь, это я хочу видеть перед собой, глядя на своего сына? Забитого хилого подростка, которого родная сестра стыдится? Мёртон сотню раз пожалел, что начал этот разговор, но остановиться уже не смог. Обида закипала с каждым жестоким словом. - А ты суть знаешь? Какого Дьявольского Дьявола ты сравниваешь меня с собой? Я никогда не смогу тебе угодить, даже несмотря на отличные оценки и выполнения всех обязанностей, которые мне дают, да?? Я - не ты, и я до смирительной рубашки счастлив, что не похож на такого черствого и бездушного сухаря, как!.. По кухне раздается звон пощечины, а щека моментально горит. Дингл старший довольно крепкий и высокий мужчина, но никогда не использовал рукоприкладство. Порой больнее ранить можно и словами. В целях воспитания, разумеется. Но воспитываться Мёртон не хотел от слова совсем. Как бы отец семейства Динглов не пытался вбить в эту крашенную башку “правильные вещи” - ничего не выходило. Когда он начал общаться с сыном мэра, популярным и спортивным парнем, у Дингла старшего отлегло от сердца, он уже готовился к тому, что в ближайшие несколько недель его старший ребенок прибежит с просьбой переделать свою, как он называет (иисусе!), Берлогу под спортивный зал. И он бы переделал, с огромным удовольствием, вместе, как отец и сын, как настоящая семья. Но ничего этого не случилось. Более того, дерзит сейчас! У кого-то язычок длиннее стал?? Так его пора укорачивать! - Ты бы так лучше рот свой раскрывал, когда тебя унижают! - злость на этого мальчишку сейчас просто переполняла. Мёртон же стоял и смотрел в сторону, держа ладонь на горящей щеке. - Прежде, чем захочешь еще раз на меня тявкнуть, щенок, подумай, слышно ли тебя!.. - Пап?.. - напуганный голос Бекки за спиной, заставляет старшего Дингла обернуться. Мёртон по-прежнему стоит на месте с ладонью на щеке, которая продолжает гореть огнем. - Все в порядке, мы уже закончили, - с холодом бросает мужчина, после чего тихо и не глядя обращается к сыну, - убирайся с моих глаз. Мёртон уходит. Уходит молча, но не опуская взгляда, более того, парень кидает уходя оценивающий в сторону отца. Он не жалеет, что сказал это, ни капли, хотя, надо полагать, теперь отец будет еще более придирчив. А вот Бекки эта ситуация испугала. У девушки сразу в голове появляется тот самый момент, когда она видела такую пугающую апатию брата. Когда мимо нее проходит Мёртон, Бекки искоса смотрит на парня и видит ярко красную щеку. Неприятно и обидно. За брата обидно. Она может и редко говорит ему что-то хорошее, но прекрасно знает, как Мёртон старается угодить отцу, и не только ему. Но отцу всегда что-то не нравится в нем. Всегда. - Зачем ты так с ним? - Бекки аккуратно садится напротив Дингла старшего, который со спокойным видом раскрывает газету. - Он ведь правда старается… - Ты еще мала, малышка, чтобы обсуждать такие вещи, - мужчина улыбается дочери едва заметной улыбкой. - Я не на много младше Мёртона, - вздыхает Бекки, чувствуя, как хочется сейчас сорваться с места и подержать брата за руку, лишь бы снова не увидеть то безразличие, - просто мне хочется понять. - Твоему брату надо бы научиться не раскрывать рот там, где это делать не следует, - хмыкает мужчина, утыкаясь вновь в газету. И если бы они оба знали, что сейчас, прижавшись спиной к стене сбоку от входа на кухню, стоял Мёртон, опустив голову. Он не понимал, что с ним не так! Это все его болтовня? В школе он тоже часто получает за это. “Может, мне пойти сейчас в гараж и секатором отрезать себе язык?” - на губах появляется горькая улыбка, кончики пальцев дотрагиваются до щеки, которая немного успокоилась, но теперь неприятно саднила. Перед глазами начало плыть. Опять слезы! Опять ему хочется реветь! Может, отец прав? Может, он действительно сопливая девчонка? Мёртон уходит скорее к себе, на случай, если проклятые слезы все-таки решат появится. Он держится до последнего, до самого того момента, пока не садится на край кровати в Берлоге и не беря подушку, резко утыкается в нее лицом. “Я не должен реветь! Я уже взрослый!.. И я не сопливая девчонка!” - но уже поздно. По Берлоге слышится глухой плач. - “Как же я хочу сейчас услышать Томми!.. Как же мне его не хватает!”