"Твои волосы пахли виноградом 2"

В тот догорающий вечер они больше ни о чём не говорили. Устроившись на кровати, Ли обнял Хвана так, как обнимал свои подушки – цепко и немного жадно. Он лежал, позволяя гладить себя по спине, и сам рисовал на груди Джина под тканью футболки замысловатые узоры. Когда бороться со сном стало тяжело, Феликс уснул. Кажется, он сделал это первым, но проснулся позже, когда до назначенных анализов оставалось всего двадцать минут. Сонный, Ли ненадолго скрылся за дверью ванной комнаты. Там он умылся, почистил зубы новой зубной пастой и переоделся, а после день пошёл уже по привычному сценарию. Они с Джином позавтракали, немного прогулялись и оба перетерпели часы химии. К вечеру у Ли снова поднялась температура, но в этот раз он перенёс её проще. Наверное, дело было в том, что он знал, что скоро они вернутся домой. Нужно только пережить ночь и вытерпеть дорогу, а после он сможет насладиться нормальной едой и объятьями с Лакки. По последнему Феликс скучал особенно сильно. По нему и Джисону, которому так и не успел сказать спасибо. Впрочем, эта возможность представилась довольно скоро. Утром Феликса забирал Хан. Джин проводил его до парковки, помог сесть в машину, а сам остался дожидаться такси. Сегодня у него была назначена встреча с отцом. Его ждало судебное разбирательство. Джин должен был свидетельствовать. Ему нужно было знать, что, когда и как говорить. Вообще всё это он мог обсудить и дома, в своей квартире на двадцать третьем этаже, но не хотел тревожить Феликса. В конечном итоге эта рана была ещё свежей. Конечно, они вроде бы обо всём поговорили и согласились просто жить дальше, но это не означало, что они оба смирились. — Осторожно там, — бросил Хёнджин, когда машина под управлением Джисона прокатила мимо, и махнул на прощание. Ли заговорил только тогда, когда фигура Джина стала совсем смазанной, а здание больницы скрылось за другими высотками. Тогда Феликс немного ослабил ремень безопасности, давящий на грудь, и приоткрыл окно, впуская в салон по-утреннему прохладный воздух. — Ты хотя бы успел поспать? — спросил Ли повернув голову в сторону Хана. — Н-у-у-у, — уклончиво протянул тот, — выспаться я всегда успею, а потусоваться с тобой получается редко. Вообще Джисон спал. В нём было три часа сна и столько же чашек кофе. Вчера домой он вернулся довольно поздно, и его альфа был в хорошем расположении духа, и они уже достаточно давно не были близки. Хан посчитал, что это знак свыше, и не слезал с него до тех пор, пока тело не начало ныть от усталости, после принял душ и уснул ещё до того, как полностью высох. Так что он не выспался, но был, кажется, довольным. Во всяком случае, его лицо выглядело вполне доброжелательно, и в глазах не было опасного блеска. — А что насчёт тебя? — Остановившись на светофоре, Хан протянул руку, подцепил подбородок Ли и пристально всмотрелся в его лицо. — Выглядишь... удовлетворительно. Помирились, значит? Ли усмехнулся, и эта эмоция была немного лукавой, как если бы и у него была хорошая и плодотворная ночь. — Да, — мягко перехватив руку Джисона, Феликс слабо укусил его за палец. Так он расчерчивал подобие границы между ними. Или напоминал себе, что целовать друга – плохая идея. — Благодаря тебе, — выпустив палец Хана изо рта, продолжил он. — Спасибо, правда. Пожалуй, иногда мне нужно вправлять мозги. — Всем иногда надо вправлять мозги, — хмыкнул Хан и слабо пихнул Феликса в плечо. — Не тащи в рот всякую дрянь, — усмехнулся он. — Руки грязные. Вымою – после можешь. Конечно, он сказал это не всерьёз. Почти. Просто ему нравилось наблюдать, как щёки Ли заливаются румянцем. Во всяком случае, так было в прошлом, когда беседа касалась интимных или просто двусмысленных тем. — Но я рад, что всё в порядке, — продолжил Хан. — Было бы хорошо, чтобы так оставалось и дальше. На слова о руках Ли тихо фыркнул, но его лицо, бледное и посеревшее, на самом деле приобрело розоватый оттенок. — Я запомню, — пообещал он, но в мыслях добавил, что Джисону стоит забыть об этом. Не то чтобы Феликс стеснялся Хана, скорее он опасался, что они увлекутся, и это закончится чем-то приятным, но таким, что сам Ли себе простить не сможет. — А насчёт того, чтобы всё так и оставалось, думаю, теперь будет проще. Я много думал о том, что ты мне сказал, и о словах Джина тоже, и решил, что он важнее. Важнее всего. Феликс улыбнулся и вновь посмотрел на дорогу через лобовое стекло. — Скажи, — уже тише добавил Ли, — ты счастлив со своим истинным? Он не знал, почему задал именно этот вопрос. Наверное, ему было интересно, зависит ли счастье от истинности или только от самого человека. Хан приподнял брови, шумно выдохнул и состроил озадаченное выражение лица. — Счастлив, наверное, — в конечном итоге ответил он, прокрутив некоторые события из собственной жизни. — То есть у нас всё хорошо. Дом, работа, три кота, есть общие интересы, любимый ресторан, кое-какие планы на будущее. Сейчас Хо, конечно, загружен, — продолжил Джисон, не особо заботясь о том, представлял ли он когда-то своего альфу по имени, — поэтому мы видимся не так часто, как хотелось бы, мало разговариваем и трахаемся почти по расписанию, но это пройдёт. Он улыбнулся и немного прибавил скорость, обгоняя плетущийся впереди мусоровоз. — У нас тоже бывают разногласия, но я бы не променял жизнь с ним на какую-нибудь другую. И дело тут не в истинности. Истинность, как по мне, вообще противоречивая штука, заставляющая сохнуть по человеку, с которым ты можешь быть абсолютно несовместим по характеру. Облегчает секс, но усложняет всю прочую жизнь. Я просто встретил человека, способного меня терпеть и дающего столько свободы, сколько мне необходимо, — Хан привычно пожал плечами, — а прочее... ну, это приятный бонус. — Значит, его зовут Хо? — повторил чужое имя Ли, и оно показалось ему забавным и каким-то воздушным. А ещё по рассказу Джисона он понял, что тот, кого омега называл Хо, был хорошим парнем, потому что, по мнению Феликса, плохие люди не заводят животных. Это осознание заставило его улыбнуться чуть шире. — Я был бы рад, если бы ты нас познакомил однажды. Мне нужно хотя бы поблагодарить его за то, что он позволил Лакки побыть у вас, учитывая количество котов и, пожалуй, вашу загруженность. Феликс о многом хотел бы расспросить Джисона. Например, о том, как именно он познакомился со своим альфой, сколько тому лет и кем он работал или на кого учился. Он мог задать много вопросов, но опасался, что его поймут неправильно. — Его зовут Минхо. Ли Минхо, — объяснил Джисон, — и у него не было выбора, кроме как позволить. Конечно, альфа был не в восторге от такого соседства, но у него действительно не было права голоса в этом вопросе. Хан был идейным и довольно взрывным. Он мог взять щенка и снять номер в каком-нибудь отеле, куда пускали с животными. А ещё мог остаться там на неделю или месяц даже в отсутствие собаки. И тогда Минхо пришлось бы жить самому. Самому себе готовить, самого себя развлекать и, что важнее, самому себя ублажать. — Он не лучший человек, который может тебе повстречаться, но его можно терпеть. Главное, не иметь ничего против его котов. Слова Джисона заставили Феликса рассмеяться. Ему вдруг показалось, что в паре Минхо и Джисона переживать надо совсем не за Хана. Тот был зубастым, и Феликс прекрасно понимал, что простой человек с ним бы так просто не ужился. И в этом на самом деле не было ничего плохого. Сейчас, оглядываясь назад, он сам с ужасом осознавал, что мог никогда так и не повстречать Джина. Что ему мог попасться кто-то деспотичный, своенравный. Кто-то, кто не видел бы в нём самом человека. Кому было бы плевать на его желания и мечты. И хуже всего то, что раньше Феликс выбирал именно таких людей. — Я постараюсь, — перестав смеяться, пообещал Феликс, — уважительно относиться к вашим котам. Мне нужно запомнить их имена? — Обязательно, — торопливо произнёс Джисон, — но я не могу лишить его удовольствия представить своих котов. Это его законное право. Если вмешаюсь, у Хо будет травма, а морально травмированный альфа... — Хан поморщился, — это паршиво, знаешь ли, — добавил он и кивнул в сторону знакомого дома: — Мы на месте. — Знаешь, — произнёс Феликс, перед тем как потянуться к ремню безопасности и отстегнуть его, — когда ты говоришь о нём, ты словно светишься. За этим недолгим разговором Ли забыл о тошноте и о том, что ему хотелось домой. Он бы с удовольствием остался в этой машине и просто сидел, слушая рассказы Джисона об альфе и о своей жизни. О всяких мелочах и вещах, которые тот посчитал бы важными. Ли хотел бы этого, но посчитал такое желание эгоистичным, поэтому коротко кивнул на слова о том, что они приехали. — Если хочешь, я могу сварить тебе кофе. Я вроде как в этом не так уж и плох, — предложил Феликс, когда они уже переступили порог квартиры Джина. — Не откажусь, — кивнул Хан, — но только если ты хорошо себя чувствуешь. Если нет, я могу и сам. Хёнджин редко рассказывал ему что-либо из трудностей нынешней жизни. Он говорил общими фразами, иногда заикался о том, что Феликсу плохо, но не вдавался в подробности, однако кое-что Хан всё равно знал. Во-первых, он всё-таки учился в меде, пусть и недолго. А во-вторых, он насмотрелся на некоторые вещи, приглядывая за Ли. В каком-то смысле эта квартира в последние недели стала и его домом. — Всё хорошо, — солгал Феликс. Он знал, что это неправильно, но ему было необходимо делать простые и обыденные вещи, чтобы и дальше удерживать себя на плаву. Так он мог обманывать и себя тоже, делая вид, что всё в порядке. Что ему не хочется снова лечь и больше никогда не вставать, только бы тело не казалось таким тяжёлым. — Это всего лишь кофе. Сандвичи придётся готовить уже вместе. Феликс снял толстовку. Её и маску он бросил на обувную полку, а вот бандану предпочёл оставить. — Джин сказал, что вернётся ближе к вечеру, а это значит, что если тебя не устраивают сандвичи, то мы можем приготовить что-то другое. — Не парься, я возьму это на себя, — сказал Хан. Он оставил обувь у двери и привычно зарулил на кухню, чтобы вымыть руки, игнорируя возможность сделать это в ванной комнате. — Если Джин задержится, я останусь с тобой ночевать, — добавил Джисон, перекрикивая звук льющейся воды. Вообще он точно знал, что сегодня Хёнджин не явится, но обещал об этом не рассказывать. Тот должен был сам позвонить и предупредить Феликса о случившейся заминке, но позже, ближе к вечеру. — Ты, конечно, мне нравишься, — усмехнулся Ли, ненадолго усаживаясь на стул, чтобы перевести дыхание, — но я не могу заставлять твоего альфу ночевать без тебя. К тому же, даже если задержится, я вполне себе могу побыть один. Просто лягу спать пораньше. Феликс не хотел становиться обузой. У Джисона была своя личная жизнь. Жизнь, которую, так или иначе, нужно поддерживать, чтобы не было ссор, и огонь так называемой любви не угас, поэтому в том, чтобы остаться ненадолго одному, он не видел ничего плохого. В конечном итоге, что могло случиться? Доктор сказал, что химия помогает. Теперь ему нужно было восстанавливаться и готовиться к операции. Никаких предпосылок к осложнениям не было, и Ли очень надеялся, что это правда. — Хо сегодня не будет дома, — пожал плечами Хан, роясь в недрах холодильника в поисках чего-то, что он мог бы превратить с дельный завтрак, переходящий в обед, — так что никаких проблем. Тебе вообще не стоит так много об этом думать и тем более волноваться. Мы часто засыпаем не вместе и не всегда в одной постели, а бывают дни, когда даже не видимся. Хо сейчас очень много работает, пытается выбиться в свет, а кроме как к тебе идти мне больше особо некуда. — Вот как, — уже тише добавил Ли, а после его губы сомкнулись в тонкую полосу, и он коротко кивнул каким-то своим мыслям. Поднявшись, он подошёл, чтобы вымыть руки, как это сделал Джисон несколько минут назад, и потянулся к полке, чтобы достать кофе. — Тогда я буду только рад твоей компании, — помедлив, согласился Ли. — Правда, не обещаю быть очень активным. — Тебе сейчас отдыхать надо, а не об активности беспокоиться, — хмыкнул Хан, скользнув взглядом по руке Феликса, заклеенной широким пластырем в том месте, где раньше был катетер для капельницы, а после сосредоточился на его лице. — Скажи, дату операции уже назначили? Вопрос Хана заставил Ли ненадолго замереть. Он смотрел на Джисона, но, кажется, ничего не видел. Это было мимолетное помутнение, связанное с попыткой вспомнить то, от чего Феликс хотел бы абстрагироваться. — Из-за случившегося в больнице, — тихо произнёс Феликс, говоря об аборте, — я потерял в весе. Сейчас мне нужно хорошо питаться и восстанавливаться, и если всё будет хорошо, то примерно через месяц. Точную дату скажут через три недели. — Понял, — кивнул Хан, и его лицо посерьёзнело. Конечно, он знал, что поднял не самую приятную для Ли тему, но ему всё равно нужно было об этом спросить, чтобы быть в курсе событий и понимать, к чему готовиться. — К тому времени я постараюсь отменить все планы, — продолжил Джисон и, поразмыслив, сунул отварное мясо назад в холодильник. — И сандвичи отменяются. Если тебе необходимо набрать вес, надо питаться нормально. И ещё, — не оборачиваясь, добавил он, — если тебе будет нужно о чём-то поговорить, о чём угодно, я всегда тебя выслушаю. Голос Хана затих, и Феликс отставил банку с кофе. Ли сделал это, чтобы после подойди к Джисону и обнять его со спины. Пусть он, как и Хан, никогда не отличался тактильностью, но сейчас вместо слов предпочёл объятия. Ли улыбнулся, умостив подбородок на плече омеги. — Знаешь, ты бываешь очень милым, — дразнясь, произнёс Феликс, немного шумно вдыхая аромат арбуза – свежий, сладкий и сочный запах. — И если бы я встретил тебя раньше, то влюбился бы. — Тогда мне было бы не так одиноко, — просто ответил Хан, глядя на сплетение тонких бледных пальцев у себя на груди. Вообще ему, наверное, стоило бы удивиться или отшутиться, но в словах Ли он не видел ничего плохого и вызывающего тоже. Напротив, они ему нравились так же, как арбузная жвачка и джинсовка в ярких нашивках. Так же, как всё то, что Хан берёг и ценил. Они были тёплыми, согревали и напоминали, что он всё-таки не один. Что помимо альфы, с которым он вроде как собирался провести всю свою жизнь, у него был ещё кто-то, кому он мог довериться, рассказать о своих проблемах, поделиться каким-нибудь особенным секретом, который нельзя было рассказать Минхо. Хан обернулся. Сейчас у него было мягкое юное лицо и пусть немного лукавый, но всё-таки открытый взгляд. Помедлив, он обнял Феликса и потёрся носом о его шею. — Ты и сейчас можешь меня любить. А я буду любить тебя. Мы будем друг у друга. Но учти, — Джисон улыбнулся, — я не всегда бываю таким милым. Этот жест и слова заставили Ли вздрогнуть. Горячее дыхание ощущалось на коже не так, как с Хваном: немного мягче и ласковее что ли. Феликс не чувствовал от Джисона угрозы. От него не нужно было прятаться, и с ним не нужно было быть другим. С ним он мог быть просто собой. — Могу, — кивнул Ли. — И буду любить. Так, как умею. Феликс не думал, что однажды вообще скажет нечто такое кому-то, кроме Хвана или Лакки. Этих двоих он любил по-другому. Каждого по-своему. Но Джисон... Джисон занимал в его сердце особенное место. От этого в груди разливалось приятное тепло, и хватка его рук стала сильнее. — Даже если ты будешь кусаться, я всё равно буду с тобой. Джисон усмехнулся и собрался выдать что-то такое, что вернуло бы обстановку в привычное русло, что-то, что сохранило бы его колкий образ, плюющий на нормы общепринятого поведения и восприятия, а после передумал. Хан расслабился и удобнее умостил голову на плече Феликса. — Спасибо, — шепнул он. — Постой так немного, ладно? Феликс вроде бы кивнул, и время, кажется, замедлилось. Дыхание было глубоким и ровным. Тёплый ветер, врывающийся в приоткрытое окно, приятно обволакивал и трепал волосы, и все звуки стихли, кроме редких шумов просыпающегося города, которые здесь были почти неслышны. Джисон стоял, впитывая это благоговейное тепло, и рассеянно разглядывал метку на шее Феликса. — Скажи, было больно? — тихо спросил он. То есть Хан знал, что, наверное, да, но этот вопрос вырвался как-то сам собой. — Больно? — переспросил Ли, выныривая из потока своих мыслей. Впервые за долгое время спокойных и каких-то ленивых. Он не сразу понял, что Хан спрашивал о метке, поэтому выражение его лица из озадаченного постепенно переросло в смущённое. Почему-то рядом с Джисоном он становился сговорчивее, и омега внутри него не трепетал и не рвался наружу, а напротив, словно засыпал, позволяя мыслить здраво. — Очень, — помедлив, ответил он. Когда-то Феликс сам спрашивал о чём-то таком у Джисона, тогда ещё не подозревая, что испытает эту боль слишком скоро. — Я не был готов, поэтому... Джисон как-то сокрушённо вздохнул и, пошевелившись, прижался к метке губами. Он поцеловал её осторожно и очень бережно, словно она ещё не зажила, а после шепнул: — Я понимаю... Он действительно понимал, что это и каково. Сам он не плакал. То есть если слёзы и были, то неосознанные и скорее от боли, чем от обиды. После ему действительно было хорошо, но когда Хан выбрался из объятий Хо, то едва не сломал тому нос. Благо, промазал. Джисон не хотел получить свою метку так, как это вышло. А ещё никогда не встречал никого, у кого бы она была, хотя омеги в его окружении, естественно, имелись. Впрочем, они были не теми, с кем он хотел бы это обсуждать, кому мог бы открыться, с кем ощущал бы себя спокойно. — Я тоже не хотел, чтобы всё было так... ну, как было. Феликс поморщился. Прежде, когда Джин прикасался к нежному месту на стыке плеча и шеи, он дёргался и пытался прикрыться. Даже когда Хван его пометил, ещё какое-то время он продолжал так делать, бояться новой порции боли, опасаясь перестать принадлежать самому себе. Возможно, со стороны это выглядело глупо, но для Феликса дать своё согласие на такое было тяжёлым решением. Ещё тяжелее было осознавать, что Джин не сдержался и сделал это, когда он совсем не был к этому готов. Тогда ему, Ли, было больно, но не столько физически, сколько морально. Именно поэтому сейчас он понимал Джисона, как никто другой. — Расскажешь? — тихо спросил Феликс, отстраняясь, чтобы ладонями обнять лицо Хана. — Как это было? — продолжил он, прижавшись лбом ко лбу. — Неожиданно, больно и очень быстро, — перечислил Хан. Он опустил руки на талию Феликса, после сомкнул их за спиной и продолжил: — Это случилось больше года назад. Был обычный день и обычный торопливый секс перед работой. Просто чтобы снять напряжение. Хо был сзади, так что я не видел его лица и не сразу понял, что именно он собирается сделать. А когда почувствовал, было уже поздно. Я, конечно, попытался вырваться, но сделал только хуже. След получился неровным. Хан не жаловался, но говорил всё равно монотонно, а ещё не отстранялся. Он так и стоял, прикрыв глаза и прижавшись лбом ко лбу Феликса, впитывая тепло его рук и запах винограда, смешанный с запахом лекарств и кофе. И Ли не сопротивлялся и не отстранялся от Хана. И на деле, если бы они оба лежали в кровати, всё было бы немного проще. Так им было бы теплее и уютнее. Так их прикосновения могли бы быть чуточку откровеннее, и тогда запахи винограда и арбуза смешались бы в один очень яркий летний коктейль. Так Феликс думал, и его лицо озаряла улыбка. — Но ты его всё равно любишь… — Люблю, — согласился Хан. На Хо он не злился – больше нет – и действительно его любил так, как мог, но иногда альфы ему было мало. В эмоциональном плане. Тот был характерным, немного нелюдимым, а ещё Джисон действительно не мог рассказать ему абсолютно всё. Не потому что не доверял, а потому что Минхо бы его просто не понял. А у Хана действительно имелись такие мысли, которые он просто не хотел объяснять. Например, как размышления об этом укусе. Чисто теоретически Минхо всё сделал правильно: он взял своё, связал их вместе. После Хо заботился о нём, пытался быть аккуратным, но то, что он не спросил, прежде чем сделать всё это, Хана всё равно задевало. И он был рад, что Феликс не считал всё это пустяковым вопросом. Джисон натянул на лицо привычную улыбку и тряхнул головой. — Ладно, — сказал он, — время поболтать у нас ещё будет. Тебя бы покормить, а позже Хо привезёт щенка. Хан собирался отстраниться и вернуться к холодильнику, но Ли не дал ему этого сделать. Он всё ещё прикасался к его лицу, и когда в глазах Хана возник вопрос, Феликс подался вперёд и поцеловал его в уголок губ так, как это сделал омега в больнице. Так Ли пытался выразить свою поддержку и укрепить связь, возникшую между ними. Связь, в которой он сам нуждался, как в глотке свежего воздуха или хорошего кофе. Последний Ли не пил с момента, как узнал о том, что болен. Он и без того был эмоционально нестабилен, и новый повод откинуться ему был ни к чему. — Позже давай откроем бутылку вина. Я знаю, у Джина отличный вкус. Сам Феликс не был уверен, что сможет выпить больше пары глотков, но посидеть рядом с Джисоном и послушать, о чём тот тревожится, он мог. — А сейчас кофе. Я ведь обещал. Хан хотел сказать, что это скверная идея, но после решил, что не стоит. Иногда надо было просто жить. В моменте. Даже если болен, даже если совсем плохо, даже если больше ничего не хочешь от себя и от жизни в целом. Такие моменты, если были действительно желанными, придавали сил, помогали двигаться дальше и за что-то бороться, поэтому, если Феликс хотел выпить и поговорить, они вполне могли это сделать. — Тогда, — задумчиво протянул Хан, — вечером я приготовлю что-нибудь особенное. Он подался вперёд, игриво чмокнул Феликса в губы и наконец-то разжал объятия, хотя и сделал это нехотя. Хан был голоден и ему, правда, хотелось кофе. — Вечер четверга и пятницы, — решив напомнить кое-что, сказал он и вернулся к холодильнику, — кофе с молоком и ореховым сиропом. Без сахара. Двадцатка на чай. К концу дня ты всегда выглядел усталым и делал всё автоматически. Джисон так сказал, и глаза Ли расширились от удивления, а память услужливо подкинула образ невысоко темноволосого парня с очаровательными щеками. — Кажется, я совсем идиот, — невесело усмехнулся Феликс, понимая, что если бы Хан не сказал ему о заказе, он бы и не вспомнил его так же, как не вспомнил Джина, пока не увидел в его руках знакомый кофейный стаканчик. — Знаешь, — неуверенно начал Феликс, словно подбирая правильные слова для извинения, — до встречи с Джином я словно был слеп. Меня не интересовало ничего, кроме моей серой однообразной жизни, учёбы и работы. Я хотел выбиться в люди и нашёл для себя отдушину в животных. В том, чтобы быть полезным и нужным хотя бы им. Поэтому я всегда сторонился людей, старался не запоминать их лица и делал всё на автомате. Ли говорил и готовил кофе, причём делал это легко и привычно. Он вытащил из шкафчика ореховый сироп, который по привычке купил в один из дней, когда они с Джином выбирались в магазин за покупками. Ему тоже нравилось это сочетание. — Поэтому прости. Прости, что не узнал сразу. — Ничего, — покачал головой Хан. — Это неважно. Просто так ты будешь знать, что мы уже встречались раньше. И кофе... кофе был восхитительным. Вообще в то время Джисон нечасто пил этот напиток, но два раза в неделю позволял себе чашку. Впрочем, тогда он не думал, что бариста из знакомой кофейни однажды станет ему другом или даже кем-то немного большим. — А что касается животных, — продолжил Хан, выложив на тумбу несколько крупных картофелин, куриное мясо и упаковку сметаны, — если ты так стремишься им помочь, почему не попробуешься у нас в студии? Я видел тебя с Джином тогда. Вы выглядели... завораживающе. В будущем ты бы мог учиться и одновременно пробовать себя в чём-то новом. И если тебя заметят, ты будешь прилично зарабатывать. Возможно, настолько, что сможешь открыть хорошую ветеринарную клинику, привлечь внимание к проблеме бездомных животных, помогать приютам и вдохновлять людей делать то же самое. — Я не настолько уверен в себе, как ты и Джин, — помедлив ответил Ли. — В прошлом меня часто дразнили из-за моей внешности. Я был мелким, круглолицым и веснушчатым. В подростковом возрасте я немного вытянулся и похудел, но воспоминания остались. — Ли ненадолго замолчал, неопределённо дёрнув плечом. — К тому же сейчас я уже не уверен, что стану ветеринаром, — продолжил он. — Не хочу, чтобы Джин оставался долго один, или чтобы ему пришлось постоянно ждать меня с работы. Поэтому после операции мне будет, чем себя заняться. Например, — Ли усмехнулся, — найти новую мечту. — Если хочешь, ищи новую. А хочешь, следуй за старой, — отозвался Хан, неспешно нарезая мясо, — но не смей гробить свою жизнь ради пары идиотов. Кто они тебе, что ты к ним настолько прислушиваешься? Почему их мнение важнее мнения Джина или, допустим, моего? Хан скинул мясо в миску и повернулся к Феликсу. В одной руке он всё ещё сжимал нож, другую упёр в бок. — Вот что я тебе скажу: забей хрен и живи. А твою уверенность в себе я со временем поправлю. Ты на меня посмотри. Маленькие губы, пухлые щёки, глаза посажены близко, — Хан говорил, активно жестикулируя. — Я же белка. Самая настоящая. И ничего. Кто-то определённо точно лапает себя на мой светлый образ. Он надул щёки, от чего те стали ещё больше, и со свистом пустил воздух. Этого хватило, чтобы Феликс рассмеялся. — Если я снова поссорюсь с Джином, обещаю, тем, кто лапает себя на твой светлый образ, буду я. Феликс всё ещё дурачился. С Ханом нельзя было по-другому. Тот сочетал в себе несочетаемое, и Ли находил это не только очаровательным, но и занимательным тоже. — Я буду рад, если ты научишь меня любить себя, — уже серьёзнее произнёс Феликс, но улыбка всё равно не сползала с его немного порозовевшего и, казалось бы, ожившего лица. С Ханом ему было проще, чем с Джином. И дело было не в том, что истинный нравился ему меньше, а в том, что Джисон, если и переживал за него, то мог хотя бы держать себя в руках. С ним Ли отвлекался на всякие глупости и не пытался зарыть себя глубже переживаниями о том, чтобы Хван смог всё это выдержать. Они оба смогли. — Но сначала кофе, — поставив рядом с миской чашку, Ли плеснул и себе немного. Всего на пару глотков. — Сначала кофе, после еда, а потом всё остальное, — сказал Джисон. Он взял чашку обеими руками и отпил, довольно щуря глаза. Мягкое молочно-ореховое послевкусие ему всегда нравилось. А ещё нравилось то, что теперь ему не нужно было ради этого идти в кофейню. Он был совсем не против заплатить, но был рад избежать очередей и необходимости находиться среди общества незнакомых людей. — Спасибо, — поблагодарил Хан. — Кофе как всегда превосходный. Я буду пить, пока готовлю. Сегодня на обед у нас французская кухня. Так что устраивайся поудобнее. — Французская кухня? — переспросил Ли. От запахов его не то чтобы мутило, но их изобилие всё же вызывало некий дискомфорт. Даже глоток кофе Феликс сделал, затаив дыхание. — Прежде чем ты начнёшь, давай переоденемся? В домашнем удобнее. — Если только выделишь что-то для меня, — ответил Хан. Сменную одежду с собой он не брал. Мог бы, конечно, но рюкзак, забитый вещами, вызвал бы у Феликса вопросы. Не сразу, конечно, но тот бы всё равно что-то заподозрил. А Джисон обещал Хвану не палиться. Впрочем, приблизительно такое же обещание он дал и Хо, с которым тот должен был встретиться после визита в родительский дом. Феликсу лгать Хан не хотел, поэтому просто помалкивал. Впрочем, это молчание было во благо. — Выделю, — пообещал Ли. Взяв Джисона за руку, он утянул его в спальню Джина, которая стала их общей. Там, в шкафу, Феликс отыскал похожую пару шорт и вытащил две тёмные футболки. А ещё носки. Две пары. На случай, если Хан, как и он, будет мёрзнуть. Часть вещей он отдал омеге, а вторую унёс с собой в ванную. Переодеваться при Джисоне Ли ещё готов не был. Вернее он не хотел, чтобы тот видел, насколько выпирали его рёбра, и как кожа обтягивала позвонки. Когда они вернулись на кухню, Феликс занял место у окна. Он кутался в плед, сидел на стуле и пытался говорить о всяких глупостях, а ещё интересовался прошлым Хана. Тот отвечал неохотно, но честно. Погружаться в воспоминания Джисон не особо любил, но вместе с тем был не против рассказать Феликсу о себе, а это уже что-то да значило. Пытаясь сделать что-то вроде гратена на скорую руку, Хан неспешно повествовал о том, каким был в школьные годы, как поступал в университет и как бросил его, когда окончательно разочаровался в выбранной профессии. Он рассказал о том, как загремел в студию, и даже о своих первых отношениях. — Первый раз был ужасным, — посмеиваясь, произнёс Хан, когда уже сидел за столом. — Я так напился, что вообще ничего не соображал. — До Минхо, — спросил Феликс, явно борясь со смущением, — у тебя было много парней? К гратену он открыл вино, красное и с лёгкой кислинкой. Сам он совсем не разбирался в вине, но Джисон сказал, что такое подойдёт, и Феликс плеснул немного в бокалы. Свой он поднёс ко рту только один раз, и то когда Хан заговорил о первом разе. — Если говорить об отношениях, то нет, — покачал головой Хан. Сам он пил неспешно, но с удовольствием, нагуливая аппетит, и его щёки слегка порозовели. — А если о партнёрах, то достаточно. — Джисон ненадолго задумался, вероятно, ведя поимённый подсчёт, а после добавил: — Семь вроде бы. Тот так сказал, и щёки Феликса покраснели сильнее. Почему-то перед его глазами возникла совершенно прекрасная и откровенная картина распластанного на смятых простынях Джисона. Его бархатная немного золотистая кожа красиво поблёскивала от пота, пока тело ласкало семь пар рук. Ли понятия не имел, почему вообще представил нечто подобное, и потянулся к бокалу, сделав слишком большой глоток. Во рту стало кисло, и Феликс поморщился. — Наверное, это даже неплохо, — произнёс он, когда понял, что выдержал слишком большую паузу. — Я имею ввиду быть опытным в постели. Я не могу похвастаться чем-то таким. Джин у меня первый. — Жалеешь? — полюбопытствовал тот. Он помнил, что однажды Феликс уже говорил нечто подобное. Тогда, кажется, они тоже были на кухне или, может быть, в спальне и говорили на довольно интимную тему, но Хан до сих пор не решил для себя, какой именно смысл Ли вкладывает в эти слова. Впрочем, он сам, наверное, жалел бы, хотя вряд ли бы смог объяснить почему. — Не о том, что Джин был первым, — уточнил Хан, — а о том, что был единственным? — Нет, — качнув головой, ответил Феликс. Он сделал это не раздумывая и вполне искренне. — До его появления я вообще не думал, что когда-нибудь займусь сексом. Не то чтобы не хотелось, но мне не нравились прикосновения других людей. Ли усмехнулся, понимая, как сейчас звучат его слова. Наверное, лицемерно, потому что ещё час назад он обнимал на этой кухне Джисона и даже целовал его в губы, а сейчас пытался заставить поверить в то, что ему не нравились чужие прикосновения. — Теперь я думаю, что просто выбирал не тех людей. К тебе и Джину мне нравится прикасаться. Пока что меня это устраивает. — Пока что? — Джисон тихо рассмеялся и приложился к вину, но развивать эту тему не стал, чтобы Феликс не начал оправдываться. — Если ни о чём не жалеешь, тогда ты всё сделал правильно, — продолжил он. — Не сказать, что я жалею о своих связях, но от некоторых всё-таки можно было и отказаться. Хан отодвинул от себя бокал, чтобы не смахнуть на пол, и поднялся из-за стола. Он открыл духовой шкаф, и по комнате поплыл аромат печёного картофеля и мяса в сливках. Аромат смешивался с запахом сладкого винограда и выливался в открытое окно. Пока Джисон раскладывал еду по тарелкам, Феликсу всё-таки позвонил Джин. Хан стоял спиной к обеденному столу и прислушивался к диалогу. Впрочем, ничего нового он не услышал. Хван извинился, попросил не волноваться, сослался на неотложные дела и пообещал вернуться завтра. — Кажется, сегодня ты действительно остаёшься здесь, — несколько озадаченно произнёс Ли, глядя на экран своего мобильного телефона. Не сказать, что он слишком расстроился, что Джина не будет, но внутри всё равно осело беспокойство, потому что прежде его истинный всегда ночевал дома. Он спал с ним в одной постели, оберегая от кошмаров и дурных снов, а ещё был отличной грелкой для его худого и вечно мёрзнущего тела. — Скажи, ты ведь знал? — спросил Феликс. Он не был уверен в своих словах, но что-то внутри ему подсказывало, что Джисон всё знал и поэтому был согласен проторчать в этой квартире с ним до самого вечера, а то и дольше. — Я догадывался, — уклончиво ответил Хан, но после он поймал взгляд Феликса, такой мягкий, немного растерянный и поблёскивающий, и решил, что ему совершенно не хочется ему лгать. — Ладно, я знал, — признался Джисон, ставя тарелки на стол. — Точнее Джин предупредил, что позвонит, если поймёт, что не сможет вернуться до вечера. Он сел рядом и, обняв Феликса за плечи, кивнул на телефон: — Не расстраивайся. Время пройдёт быстро, и он вернётся. Джисон так сказал, но Ли отрицательно покачал головой. Он шумно втянул носом воздух и медленно выдохнул. — Я не расстраиваюсь, просто было бы лучше, если бы он сразу мне об этом сказал. Я ведь переживаю. День назад они поругались. Конечно, спустя час помирились, но Феликс всё равно опасался, что та ситуация всё ещё могла задевать Джина, и что тому нужно будет время для себя. — И за тебя тоже. Ты сегодня мало спал. Ли вдруг вспомнил, о чём Джисон говорил с утра. Тот накануне работал и вместо того, чтобы отдохнуть, ему пришлось тащиться к нему в больницу. — Лучше бы ты так о себе волновался, — улыбнулся Хан и плеснул себе ещё немного вина. — Я ещё высплюсь. Целая ночь впереди. И Джин поспит, но для начала ему действительно нужно всё обсудить с отцом и подготовиться. Даже если бы он приехал сегодня, то рано утром вынужден был бы вновь уехать. Во-первых, ты бы, скорее всего, проснулся. А во-вторых, я не смог бы приехать так рано. Точнее смог бы, если бы понадобилось, но тогда пришлось бы проснуться и мне. А так мы все сможем отдохнуть, поэтому ешь и будь спокоен. — Не факт, —усмехнулся Ли, и в его глазах проскользнули бесовские огоньки. — Что выспишься, — добавил он. — Я, знаешь ли, мёрзну по ночам. Придётся обнимать тебя. В этой квартире всё ещё была гостевая спальня. В ней Феликс собирался постелить Джисону, но это совсем не означало, что он сам смог бы уснуть в пустой постели. Джин слишком разбаловал его, и теперь за это нужно было отдуваться Хану. Тот округлил глаза в приступе притворного испуга, но после вновь растянул губы в ухмылке. — Если ты рассчитывал, что сможешь выпихнуть меня спать отдельно, то глубоко ошибся, — сказал он. — Разговоры перед сном – святое, если ночуешь у кого-то. Особенно если ночуешь у кого-то близкого. — Постараюсь оправдать твои ожидания, — усмехнувшись, согласился Ли, а после кивнул в сторону тарелки с гратеном. — Давай есть, жалко, если остынет. Ли так сказал, но осилил только небольшой кусочек. Хан настаивать не стал, но заметил, что это только сегодня, потому что если он, Ли, будет так есть, то не наберёт вес, а это плохо для дальнейшего лечения. Но сейчас Джисон смирился. В конечном итоге Феликс не так давно вышел из больницы, а ещё пусть немного, но всё-таки выпил, и если бы ему стало плохо, то это была бы всецело вина того, кто должен был бы за ним присмотреть. Хан поморщился, осознавая, где в случае чего может оказаться его голова, и поднял на Феликса взгляд. — Будет лучше, если об этом, — он кивнул на бутылку, — никто не узнает. Он так сказал, а через минуту его мобильный телефон издал какой-то странный протяжный звук и затих. — Хо скоро привезёт собаку, — констатировал Хан, пробежав взглядом по сообщению. — Надо спуститься забрать. Побудешь тут? — Да, — кивнул Ли, и это был ответ на всё, что сказал Джисон. Не то чтобы ему не хотелось посмотреть на Минхо. Истинный, который сумел совладать с Джисоном, как ему казалось, должен был выглядеть, по крайней мере, интересно. Но Феликс слишком хорошо понимал, что даже при огромном желании сейчас эту встречу лучше отложить. То, что он ещё не успел заболеть, было достижением. Как и то, что ещё не завалился в постель с желанием если не поспать, то хотя бы провести время горизонтально. Рисковать оставшимися силами Ли не хотел, поэтому не был против того, чтобы побыть недолго одному. — Всё будет хорошо. Это ведь всё равно ненадолго. — Ненадолго, — подтвердил Хан, а после ему пришло ещё одно сообщение, и он как-то переменился в лице. Его брови свелись к переносице, было видно, как он о чём-то напряжённо думает и, может, даже спорит с собой, но это быстро прошло. После Хан поднял взгляд на Феликса и его лицо вроде бы посветлело. — Я тут подумал, может, Хо поднимется сюда? Если ты не против, конечно. Он не будет заходить. Просто передаст щенка. Сможешь поздороваться, если захочешь. — Не против, — ответил Феликс. Почему-то от вопроса Хана его сердце забилось быстрее. Это была квартира Джина, и Ли не знал, может ли он приглашать сюда кого-то, кроме Джисона. Он даже потянулся к мобильному, чтобы спросить у Хвана разрешение, но после убрал руку, вспомнив, что у того сегодня были важные дела. — Ты можешь пригласить его на чашку кофе или на обед. У нас ещё много осталось. — Это необязательно, — покачал головой Хан. Вообще он знал, что Минхо, вероятнее всего, голодный, но звать его в квартиру считал паршивой идеей. Если бы тот пришёл, им всем пришлось бы о чём-то говорить. Минхо бы угрюмо ел и вместе с тем пытался бы выглядеть естественно. Феликс бы нервничал из-за своего внешнего вида и старался бы не показывать усталости. А сам Джисон... он бы тоже нервничал, но совсем по иному поводу. — Вряд ли у него будет время, — сказал Хан. — Но если ты волнуешься о нём, я могу собрать ему обед с собой. — Волнуюсь, — кивнув ответил Ли, и дело было не в том, что он сам вдруг стал человечнее, а в том, что это был альфа Джисона. А всё, что хотя бы косвенно касалось Хана, ему нравилось. Это была странная связь на уровне эмпатии или платонической любви, неосквернённая и очень тёплая. — Я дам тебе бокс для еды. Он уже немного потёртый, но очень хороший. Феликс так сказал и, поднявшись со стула, направился к кухонному шкафчику. Из него он вытащил небольшой пластиковый бокс. Он был чёрного цвета с несколькими наклейками ярко-жёлтого цыплёнка на крышке. Ли не помнил, когда именно наклеил их, но хорошо помнил, что ему очень понравился рисунок. — Не спрашивай, — улыбнулся Ли, поставив бокс перед Ханом. — Не буду, — пообещал тот и вернулся к кухонной тумбе. Он достал из ящика вилку, нашёл на полке многоразовый стакан с крышкой для кофе. В целом на этой кухне Хан чувствовал себя вполне спокойно. В недалёком прошлом в этой квартире он оставался довольно часто. Он жил здесь, когда имел проблемы со съёмом, оставался, когда одиночество заедало, и приглядывал в те дни, когда Хёнджин был в отъезде. Здесь не было его вещей, но это место всё равно являлось чем-то вроде второго дома. — После он всё вернёт, — сказал Джисон, складывая бокс и стакан в пакет из плотной бумаги. — Хорошо, — согласился Феликс. Ли любил этот бокс, как одну из тех вещей, что прошла с ним сквозь огонь и воду, но если бы однажды он пропал, никто бы не лил по нему слёзы. Феликс так думал, но вслух ничего не сказал. Да и времени не было. Тот, кого Джисон ласково называл Хо, должен был приехать совсем скоро. Ли Минхо был всего двадцать один год. Он был младше Джисона на три года и выше на полголовы. Он любил клубничное мороженое, нашивки и объёмные худи. А ещё кошек и Хана. Особенно Хана. Эта любовь была дикой, необузданной и совершенно слепой. Она никак не подходила их характерам. По крайней мере, так говорили те, кто их знал. Сам Ли считал иначе. В Джисоне он видел свою отдушину и возможность быть мягче. Быть альфой и защитником, даже если его омега сам мог навалять практически кому угодно. Но иногда случались такие моменты, когда Минхо не мог быть рядом, поэтому когда Джисон завёл себе нового друга, Ли воспринял это спокойно, тогда ещё понятия не имея, чем в итоге это обернётся для него самого. — Потерпи немного. Мы почти доехали, — переведя взгляд на щенка, произнёс Хо. Дверь лифта неприятно звякнула и открылась, механический голос известил о том, что лифт прибыл на нужный этаж. Поправив очки и одёрнув край черного худи, Ли вышел из кабины и направился к нужной двери. Он собирался позвонить, передать щенка и уйти, но что-то внутри него заставило его замереть с поднятой рукой. Он простоял так около минуты, а после дверь открылась. На пороге стоял Хан. Он слышал, как лифт поднялся на двадцать третий этаж, но, не дождавшись звонка или хотя бы стука, решил действовать сам, чтобы долгое отсутствие Минхо не выглядело слишком странно. — Хо, — выдохнул он и как-то слишком шумно втянул знакомый запах. Альфа пах вином. Вином, которое было гуще, чем выпитое Джисоном сегодня, и казалось бы совсем сладким, если бы не свежие ноты базилика. Это аромат приятно обволакивал, будоражил сознание, и обычно Хан подходил ближе и прижимался к Минхо в попытке пропитаться и насытиться им, но сейчас остановился в шаге, скользнул взглядом по слегка напряжённому лицу и неуверенно перемялся с ноги на ногу. — Зайди на пару минут, — в итоге произнёс он. — Феликс хотел с тобой поздороваться. Он так сказал, и глаза Минхо опасно прищурились. В такие моменты он был похож на большого кота. Напряжение никуда не ушло, но его смазал вид покрасневших щёк Джисона и его поблёскивающий взгляд. Минхо слишком хорошо знал этот блеск, и ему не пришлось принюхиваться, чтобы понять, что Хан пьян. Пусть не в стельку, но достаточно, чтобы его тело было податливым и очень горячим. И если бы они сейчас были одни, то он, Ли, предпочёл бы взять Джисона если не прямо на пороге квартиры, то в коридоре точно. — Хорошо, — ответил он, шмыгнул носом. Аромат арбуза щекотал изнутри и немного успокаивал. Не сразу, но Минхо переступил порог квартиры. Здесь было всё так, как он привык видеть, за исключением одного: вещей стало больше, и к аромату коньяка и чабреца примешался сладковатый запах винограда. — Обувь и верхнюю одежду оставь в коридоре, — попросил Хан. Хо, вероятнее всего, и так всё это знал, но ему всё равно нужно было о чём-то говорить, чтобы мысленно отмахнуться от хищного взгляда альфы и скрыть несвойственную нервозность. В конечном итоге Джисон хорошо знал, как долго Минхо ждал этой возможности прийти. Возможности, которая сейчас выглядела, как некая незначительная случайность, но в действительности была спланирована ещё несколько дней назад, когда Хану только отдали щенка. Того самого, который сейчас рвался к своему хозяину, дёргая поводок. — Хорошо, — снова односложно ответил Минхо. Прежде чем снять с себя худи и обувь, Ли присел на одно колено, чтобы отстегнуть поводок и наконец-то отпустить щенка. Альфа улыбнулся, когда тот помчался в сторону гостиной, где всё это время сидел Феликс. Омега не знал, почему так нервничает. Он слышал тихий разговор и шорох одежды, а ещё видел несущегося к нему Лакки. Щенок мчался, скулил, и всё время прижимался к полу. И когда он добрался до Ли, то со стороны дивана донесся низковатый смех. Феликс скучал. Он обнял Лакки и не заметил, как в дверном проёме появилась фигура незнакомого ему альфы. Хо стоял и смотрел на Феликса. На худого, усталого, но, кажется, счастливого парня. И в тот момент, когда Феликс поднял на него свой тёмный взгляд, внутри Минхо всё перевернулось.