"Твои волосы пахли виноградом 2"

      Джин провёл с Феликсом один день, на следующий у него были съёмки. По крайней мере, он так сказал. Ли не стал возражать ни против его ухода, ни против слов о том, что с ним побудет Джисон. По большей части ему было всё равно. Около девяти Хан действительно постучал в дверь. Джин впустил его в квартиру, а сам, коротко поцеловав Феликса в губы, ушёл. Его не было три часа, но к обеду он вернулся домой. Из гостиной доносились тихие голоса. Точнее один голос, который принадлежал Джисону. Тот что-то рассказывал, чтобы не сидеть в тишине. Джин мрачно усмехнулся, кое-как снял обувь и удобнее перехватил топорщащуюся толстовку в каплях сорвавшегося дождя.       — Феликс, — позвал он, — помоги мне, пожалуйста.       Тот коротко извинился перед Ханом и, поднявшись, поплёлся в сторону коридора. Его руки были спрятаны в карманах спортивных штанов, майка, принадлежащая Джину, бесформенно болталась на теле. Ли был по-прежнему острым и очень бледным, и на его голове была бандана. Он устало улыбнулся, увидев Хвана, и тихо произнёс:       — С возвращением.       Взгляд Феликса скользнул вниз. Он не сразу понял, что Джин держал что-то в руках. Вернее он не придал этому особого значения, выискивая взглядом пакеты с продуктами или что-то такое, что могло потребовать его помощи. Правда, в том, что он смог бы помочь Хвану, Феликс сомневался. Ему всё ещё нельзя было поднимать ничего тяжёлого. Ему был противопоказан секс и спорт.       — Что-то случилось? — спросил он, поднимая взгляд.       — Да, — коротко кивнул Хёнджин и потянул молнию вниз, — я не могу выбрать ему имя.       Он так сказал и расстегнул толстовку. Там, под плотной тканью, он прятал маленького щенка золотистого ретривера. Джин ездил за ним через весь город. Вообще он хотел подарить Феликсу собаку уже давно. Хван собирался сделать это на выписку или, может, немного позже. Это было бы значимо и, возможно, мило. То, что случилось, внесло некоторые коррективы в его планы. Три прошлых дня Джин сидел и наблюдал за тем, как Феликс угасает. В психическом смысле. Тот продолжал реагировать на всех, кто его окружал, но Хвана всё равно не отпускала мысль, что однажды Ли проснётся и вообще не заговорит, или что он не сможет из сна вернуться в реальность, или произойдёт ещё что-то такое, что окончательно изменит его. Он думал, что сам сможет ему помочь, что они как-то смогут удержать друг друга на плаву, но этого не случилось. Хван чувствовал, что Феликс смирился и перестал бороться. Он даже не мог точно сказать, в чём именно это выражалось. Просто между ними больше не было оптимистичных разговоров. Ли больше ничего не хотел, ни о чём не мечтал, ничего не просил. Он просто совершал обычные действия, улыбался этой дежурной улыбкой и не показывал никаких ярких эмоций. Феликс словно выгорел, опустел, поэтому Хван принёс ему собаку. Этот щенок был чем-то вроде его последней надежды. Феликс как-то сказал, что люди могут сами о себе позаботиться, в то время как животные остаются беззащитными. И Джин предположил, что если тот будет заботиться о ком-нибудь беспомощном, то, возможно, найдёт в себе силы и стремление продолжать жить. Хотя бы ради собаки.       Он протянул щенка Феликсу и попытался улыбнуться:       — Поможешь?       Джин так сказал, но Ли отшатнулся. В его пустом взгляде отразилось что-то похожее на удивление, которое переросло в панику. Феликсу показалось, что это сон. Что он уснул и не проснулся. Он ждал, что за щенком последует нечто пугающее и страшное. Что-то, что превращало его сны в кошмары. Он ждал, что будет больно, и сердце в груди забилось быстрее. Его губы дрогнули, и он перевёл взгляд на лицо Хвана.       — Что... что это? — спросил он, и Джин коротко ответил:       — Щенок.       Ли видел, как померкла улыбка Хвана, и как его руки начали опускаться, и в его голове вспыхнула мысль о том, что это всё-таки реальность. Та самая, от которой он так старательно убегал последние дни, и в которой оставил Хёнджина. Такого же сломленного и измученного, потащившегося невесть куда ради щенка.       — Помогу, — ощутив, как в глазах предательски защипало, Феликс сделал несколько спешных шагов вперёд.       Дрожащими руками он взял из рук Джина щенка и бережно, но крепко прижал его к себе, а после прилип к Хвану.       — Спасибо, — всхлипнул Феликс. — Спасибо,— повторил Ли, ощущая, как эмоции, которые, как он думал, навсегда выгорели, снова захлестнули его, вырываясь наружу слезами. — Я буду... буду любить его.       — А меня? — тихо спросил Джин.       Конечно, это была шутка. Ну, может быть, не полностью, но Хван в любом случае не имел в виду ничего плохого. А ещё он ждал этих слёз все четыре дня. Слёз отчаяния, боли, смирения со случившимся или радости, как это было сейчас, хотя он и не был уверен, что это была именно радость. Его бы устроили абсолютно любые, потому что они бы разрушили стену, которую Феликс так усердно строил, помогли бы прикоснуться к его сознанию, стать ближе. Они бы напомнили ему, что тот всё ещё жив. Тогда бы они смогли поговорить. Необязательно о том, что произошло. Подошла бы любая беседа.       Хван опустил руки на плечи Феликса, прижимая его к себе, и поднял взгляд к потолку. Он моргнул несколько раз, чтобы сдержаться, и вновь улыбнулся. На этот раз искренне.       — Люблю... больше жизни, — повторил Феликс сквозь слёзы то, что уже говорил, но сейчас эти слова имели особую ценность.       Ли хотел сказать ещё что-то, но щенок в его руках заёрзал и заскулил. Собаки всегда были чувствительными к перепадам настроения, и Феликс не смог сдержать смеха, когда щенок начал вылизывать его лицо. Ему пришлось немного отступить от Хвана, но его улыбка была такой же тёплой, яркой и абсолютно счастливой, как в те дни, когда его ничего не беспокоило. Когда они с Джином были по-настоящему счастливы.       Взяв Хвана за руку, Ли потянул его в сторону гостиной.       — Джисон! — позвал он. — Смотри! Нас теперь трое!       Тот сидел на полу у дивана, но после поднялся на ноги, и на его губах возникла мягкая снисходительная улыбка.       — Здорово, — произнёс Хан, подходя ближе. — Твоя мечта сбылась, да?       Джисон выдал короткое, но искреннее поздравление, почесал голову щенка указательным пальцем и обнял Феликса одной рукой, ободряюще поглаживая по спине, но пока гладил, смотрел Хан исключительно на Хёнджина. Тот стоял в дверях, привалившись плечом к стене, улыбался, но при этом напоминал блёклую тень себя былого.       — Сработало, — поймав этот сочувствующий взгляд, одними губами произнёс Хван.       Джисон знал, что сегодня Джин принесёт собаку. Это решение ему не нравилось, но он всё равно помог найти подходящего щенка. Точнее помог его истинный, которого Хан напряг после разговора с Джином, но сейчас это не имело никакого значения. Главное, собаку удалось отыскать и доставить в эту квартиру. Что важнее, Феликс, кажется, был счастлив. И Джисон надеялся, что этого счастья хватит и на Джина, что тот не станет лишним.       — Как назовёшь? Кличку придумал? — спросил он, отводя взгляд и возвращая всё внимание Феликсу.       — Хоуп, если девочка, и Лакки, если мальчик, — воодушевленно произнёс Ли.       Он ещё не посмотрел, какого пола щенок, но в голове почему-то возникли именно эти имена. Да, они были банальными, но для Ли они значили многое. Они дарили ему надежду и удачу. То, чего в последнее время в жизни Феликса практически не было.       — Ты ведь не против? Если против, я готов выслушать твои предложения, — обернувшись к Хвану, произнёс Ли.       Он протянул к нему руку, кое-как держа щенка. Хёнджин сдвинулся с места, подходя ближе и переплетая пальцы.       — Не против, и это мальчик.       Вообще он хотел сказать, что это щенок Феликса и тот может называть его так, как захочет, но вовремя прикусил язык. В голове зазвучали слова Ли, что их теперь трое. Эту собаку он воспринял, как часть их семьи, а значит, семья действительно была. Значит, ему, Джину, ещё было место рядом с ним.       — Хорошее имя, — продолжил он. — Ему, кажется, нравится.       Феликс наконец-то улыбался, щенок счастливо вилял хвостом, напоминающим небольшой пропеллер, взгляд Джисона был всё таким же снисходительным, а Джин ощущал, что вот-вот свалится с ног. Но он был всё равно рад. Впервые за эти дни он чувствовал что-то вроде облегчения, а ещё в очередной раз понял, что рассчитываться с Джисоном будет долго. Тот всегда понимал, когда стоит уйти.       Когда в квартире их осталось трое, Ли наконец-то отпустил щенка. Тот не отходил далеко, несмотря на то, что с интересом обнюхивал всё, до чего мог дотянуться в шаге от своего нового хозяина.       — Тебе стоит отдохнуть, — нахмурившись, произнёс Феликс. — Может, попробуешь немного поспать? А я приготовлю что-нибудь поесть и, если ты не против, мы с Лакки можем сходить в зоомагазин. Кажется, недалеко от аптеки был один.       — Я уже купил всё необходимое, — пожал плечами Джин. — Ну, большую часть. Лежит в машине. Если бы принёс, испортил бы сюрприз. Но ошейник и поводок я оставил на тебя. Самые важные вещи, — добавил он, дёрнув бровью.       Джин действительно считал, что ошейник должен выбирать хозяин, поэтому сам купил только корм, потому что упаковка была тяжёлой и Феликсу всё равно нельзя было её поднимать, миску, расчёску и прочие мелочи. Он ничего не ответил на слова Ли о сне. Вместо этого Хёнджин подступил ближе и, склонившись, обнял его обеими руками. Он закрыл глаза и прижался носом к шее.       — Я так скучаю по тебе, — тихо произнёс Хван. — Постой так немного. После займёшься тем, что захочешь.       Ли вздрогнул. Ему показалось, что впервые за всё время их знакомства он смог понять и почувствовать Джина. Его боль и отчаяние. Его усталость, копившуюся всё это время. Из молодого и энергичного парня Хван превратился в блёклую тень, и в этом была вина общества и Феликса тоже.       Тот обнял Хвана в ответ. Обнял крепко и бережно.       — Я больше никогда тебя не оставлю, — прошептал Ли вместо привычных извинений, и дело было не в собаке, а в Джине. В том, что альфа делал для него и чем жертвовал. Феликс вдруг вспомнил, для чего вообще появился на этот свет.       Для того, чтобы стать его омегой, — пронеслось в голове, — опорой и поддержкой.       — Я буду сильным, как ты. А ты... ты можешь быть мягким, как я. Мы оба можем быть такими. Мне бы очень этого хотелось.       Объятия Джина стали почти болезненно крепкими. Он так боялся навредить, но и не хотел отпускать. Он вслушивался в дыхание Феликса и в то, что тот говорил, и в его глазах вновь стояли слёзы. Хван ненавидел себя за эту слабость. За то, что она приходила в неподходящие моменты. Он хотел бы быть сильным, непробиваемым, но это, вероятно, было не для него. Или для него, но не до конца. Он шумно вдохнул воздух и прижался губами к затягивающемуся следу на шее Феликса. К этому дню воспаление уже давно сошло. Рана не болела. Укус выглядел аккуратно и, пожалуй, красиво. Джин поцеловал его, но не в качестве любования, а в знак преданности. Он сделал это. Сделал Феликса своим. Он нёс за него ответственность и обещал любить. Обещал быть с ним с того момента и до самой смерти. Это слово ему не понравилось, и Джин от него отмахнулся. А ещё он хотел сказать, что Феликс может оставаться просто собой, но после передумал.       — Хорошо, — согласился Хван с его словами. — Всё, что захочешь. — Он выпрямился и кивнул в сторону дивана: — Посидишь со мной?       Ли обнял его лицо ладонями и, поднявшись на носочках, поцеловал в уголок губ. Он видел, каким стал взгляд Джина – болезненным и влажным, – и если бы тот сейчас заплакал, Феликс бы его не осудил, потому что он понял, что слёзы – не слабость, а необходимость.       — Я люблю тебя, — повторил он то, что уже говорил. — Люблю, слышишь?!       Ли снова поцеловал Джина в губы, а после утянул за собой на диван. Он позволил Хвану лечь и умостить голову на его коленях, и его пальцы уже привычно зарылись в пряди его волос.       — После операции, — начал Ли, — давай поженимся?       К тому моменту Хван уже начал проваливаться в сон. Не то чтобы Феликс долго молчал. Просто последние дни Джина измотали и организм хотел наконец-то выспаться, но слова Ли вернули его в реальность. Хван поднял на него непонимающий удивлённый взгляд.       — Что ты сказал?       С одной стороны, удивляться было, в общем-то, нечему. Они были истинными, жили в одной квартире и спали в одной постели. У Феликса на шее красовалась метка. Было бы странно, если бы в итоге всё не закончилось браком. С другой – Хван не был уверен, что Ли захочет сыграть свадьбу так рано. Несмотря на сомнения, он действительно собирался сделать ему предложение после операции. Тогда бы у Феликса не было бы ни единой причины ему отказать. На то, что тот заговорит об этом сейчас, Хёнджин не рассчитывал, но внутри всё равно растеклось приятное тепло.       — Ты правда этого хочешь? — выдохнул Джин.       Феликс улыбнулся и, положив ладонь на его щёку, коротко кивнул.       — Да. Я правда хочу, чтобы мы поженились. Ты и я. Так ведь делают те, кто любят друг друга? Съезжаются, женятся... — Ли запнулся и, проглотив слова о детях, продолжил: — заводят собак. Два пункта из трёх мы уже выполнили, поэтому мы можем пожениться. Конечно, я пойму, если ты захочешь сделать это позже…       — Нет, — спешно произнёс Хван и сделал вид, что не заметил заминки Феликса, — нет, — покачал он головой, — не захочу.       Джин готов был узаконить их отношения даже в ближайшие дни. Ему бы не понадобилось слишком много времени, чтобы организовать скромную церемонию только для семьи и друзей, но он знал, что это заведомо неправильное решение. Хван хотел, чтобы в этот день Феликс чувствовал себя уверенно, ощущал красивым. Хотел, чтобы тот смог спокойно пить вино. И чтобы после у них был полноценный медовый месяц, который они бы провели где-нибудь на побережье Италии. Так что он вполне мог подождать.       — Когда тебя выпишут, я куплю кольцо и сделаю тебе предложение. — Конечно, в этом уже не было особого смысла, но Джин всё равно хотел. — Мы поженимся и поедем в наше первое путешествие.       — Только купи самое обычное, — попросил Ли. — Кольцо в смысле.       Феликс никогда не думал, что у него будет свадьба. Он считал, что это не для него. Он был диким, упрямым и жил сам по себе. Встреча с Хваном всё изменила. С ним Феликс захотел построить семью.       — Мой сумасшедший, — выдохнул он, прежде чем обнять лицо Джина ладонями. — Я люблю тебя. Знаешь, только благодаря тебе я всё ещё здесь, поэтому спасибо тебе за это. И за Лакки тоже.       — Пожалуйста, — ответил Джин.       Он приподнялся, чтобы коснуться мимолётным поцелуем губ, а после вновь опустился на колени Феликса, обнял его за талию и закрыл глаза. Он действительно хотел спать. Физически Джин ощущал, что ещё вполне способен жить этот день, но его моральное состояние балансировало на тонкой грани. Впрочем, в эту самую секунду, если абстрагироваться от всего того, что с ними произошло, он был счастлив. Счастлив от того, что Ли заплакал. Счастлив, что угадал с подарком. Счастлив от слов, которые тот произнёс, и даже от ненавязчивых прикосновений к волосам.       — Я нашёл тебя и уже никуда не отпущу. С этого дня мы обручены.       — Хорошо. Я буду иметь в виду, — согласился Ли, чувствуя сквозь майку горячее дыхание Джина.       Это было приятное ощущение. Оно смазывало боль, которая всё ещё таилась внутри Феликса, но которой он уже нашёл замену в виде щенка. Ли вряд ли бы позволил себе собаку в ближайшее время, даже если бы был здоровым, потому что его финансовое положение и съёмная комнатушка в общежитии не позволяли подобных роскошеств, поэтому он действительно был рад такому подарку и тому, что Джин наконец-то смог лечь.       — Спи, — произнёс Феликс, всё так же перебирая тёмные пряди. — Когда ты проснёшься, мы будем рядом.       — Когда я проснусь, свари мне кофе, — тихо попросил Хван.       Конечно, он не настаивал. Это в целом была просто мимолётная мысль, воспоминание из прошлого, которое случайно вырвалось наружу. К тому времени Джин уже засыпал. Вообще он хотел лечь в спальне или даже здесь, на диване, устроившись на декоративной подушке, но в итоге уснул на коленях Феликса. Впервые за всё время.