Поцелованная судьбой

«В нашей жизни некоторые люди предсказывают погоду, а другие сами являются погодой» Ричард Осман. ***** - С Рождеством! – девушка вручила Тобиасу подарок, обернутый в голубую упаковочную бумагу. Он разорвал её без изящества и достал наручные часы, которые для него приобрела девушка в волшебном магазине. Они были не слишком дорогие, но красивые. Также она заранее заказала гравировку и теперь у них были одинаковые слова, что они носили всегда с собой. «Всем сердцем и на всю жизнь». - Дружочек…я… - он смотрел на серебряные часы слишком долго и Гермиона прикусила губу, когда увидела, что после того, как он надел узкие очки и прочел надпись – его глаза увлажнились, - Это лучшее, что я получал за очень долгое время. Тобиас быстро собрался и попросил её закрепить подарок на руке. Девушка старалась не подавать виду, но ее щеки начинали болеть от сдерживаемой улыбки. - Твой подарок ждёт тебя в гостиной, - быстро махнул он рукой, прося её убраться из комнаты и дать ему мгновение. Гермиона широко улыбнулась и убежала из библиотеки, где нашла дедушку, в другую комнату. Вчера она украсила ёлку, а домовики помогли с украшением остальных комнат. Это заняло некоторое время, один порезанный палец и небольшой скандал за цвет игрушек с дедушкой – он утверждал, что красного с золотым в его доме не будет, а она не соглашалась с тем, что на ели должны висеть только сине-голубые шарики, но в итоге они пришли к согласию. Зато теперь комната выглядела волшебной. А перед тем как отправиться спать, Гермиона увидела выражение лица Тобиаса, который смотрел на дерево с серебряными, красными и синими игрушками – что выглядело так будто кого-то стошнило засохшими красками на ёлку, её сердце невольно дрогнуло. Он стоял с кружкой какао, в домашнем пижамном костюме и смотрел на огоньки так, словно никогда их не видел. Наблюдав за ним лишние пару секунд, Гермиона поняла, что даже ради этой, казалось бы, мелочи – ей совсем не жаль, что она переместилась в это время. Жаль ей становилось всё меньше. И когда она вбежала в гостиную, гонимая любопытством, то ощутила, как сердце замерло в восторге. Посередине комнаты, около ели, стоял мольберт, а возле него на столике стояла дюжина корзинок с красками и кисточками. - Ну как? Я угодил? - Я тебе подарила часы, а это… Девушка не находила слов. Это был как подарок из прошлого, которого она ждала. Теперь Гермиона сомневалась в том, что Тобиас не проникал в её мысли. - Как ты узнал, дедушка…? - Скажем так, я лишь тыкнул пальцем в небо. Джинира любила рисовать. Я подумал, что ты можешь попробовать, но теперь вижу, что ты уже рисуешь. - Мама водила меня на уроки искусства…- пробормотала девушка, всё ещё не отрывая взгляда от холста. - Я рад, что угодил. Гермиона развернулась и кинулась на Тобиаса с объятиями. Он смешно крякнул, но обнял её в ответ, погладив по голове. Слезы защипали в уголках глаз. - Не плачь, моя дорогая. Подарки должны радовать, а не расстраивать. - Я счастлива, дедушка. Это лучший подарок на свете! Успокоившись, Гермиона распаковала подарки от девочек и Кайдана, а потом они отправились на завтрак. Эльфы приготовили все, чего можно было только желать. Вафли с сиропом, варенье из клубники, оладьи с корочкой и мягким тестом внутри, поджаренный бекон, ароматный хлеб, свежие фрукты и множество других закусок. Гермиона попробовала каждое блюдо, запивая горячим чаем с бергамотом. Тобиас тоже. Правда потом ему пришлось выпить зелье от боли в животе, но от Виви он это скрыл. Эти несколько дней она провела в праздном удовольствии – дни были короткими и пасмурными, поэтому она часто гуляла, наслаждаясь хмуростью и свежестью горного воздуха и рисовала в большой гостиной, пока дедушка рядом пил чай серьезно кивая, когда она скорее для забавы нежели потребности советовалась с ним по поводу цвета на холсте. И конечно читала фолианты, на которые впервые положила взгляд ещё в первый день в этой библиотеки у камина рядом с Тобиасом, пока он искал информацию о маховиках. Позавчера она переместилась через камин в Косую аллею, чтобы посетить совиную почту и отправить подарки девочкам и Розье. Гермиона заранее приготовила подарки для всех: для Лидии она купила серебряное кольцо с лунным камнем, которое забирает в свои объятия дракон; для Доры старый добрый набор для чистки и полировки метлы – у неё было несколько друзей, которые играли в квиддич, и она знала наверняка, что это полезный подарок; а для Лиз – шелковую ленту розового цвета с узором из цветов и птиц, а также брошь, которую присмотрела в магазине тем же днём. Она несколько часов думала над подарком Кайдану. Они договорились накануне, что подарят друг другу что-то необычное на Рождество. И когда она получила ответное письмо со своим презентом, то залилась хохотом. Парень подарил ей пластинку Дорри Вайнлайн – знаменитой певицы сопливых песен этого времени, чьё пение резало слух похлеще Селестины Уорлок. Она же ему отправила толстенный толмуд по нумерологии, который, конечно, он никогда не откроет. Как и она не поставит эту пластинку, разве что под прицелом палочки. Оба были счастливы от подарков. Ей нравилось вести с ним такую игру. Это вызывало теплое чувство внутри. Но пока распаковывала подарки от всех остальных, она думала про Риддла. Накануне они с дедушкой заговорились в библиотеке и, конечно, он упомянул об эпизоде в день приезда. Он не знал, что Том Риддл живет в Касл-Комбе. Как и Гермиона. Ничего такого в своём будущем она не слышала. Она поняла, что вообще, мало что про него знала, как оказалось. Всё, что ей было известно из предоставленных ей источников, а, то есть всё, что знал Гарри – так это то, что Риддл до конца школы находился в Приюте для сирот в Лондоне, а потом исчез из радаров Дамблдора на много лет. Где он обитал пока работал в «Боргин и Бэргс» не было известно. А теперь она ощущала, словно упустила важную строчку из сложной загадки. Неужели он действительно купил себе поместье здесь? И за какие деньги? Он был сиротой без наличных. Можно было, конечно, предположить, что после убийства Риддлов он их ограбил, но ей хотелось по крайне мере это проверить. А еще она не понимала, то ли прошлое из-за нее изменилось, то ли это то, что не смогли выяснить ни мракоборцы, ни Дамблдор. - Я рад, что он не вернулся в тот приют. Он каждый год просился остаться в школе на летние каникулы и пару раз я делал все необходимое для этого, но после одного инцидента… - После смерти мисс Миртл? Дедушка поднял на неё взгляд. - Мне рассказали девочки. - Ну, конечно, - кивнул он, - Да, после её смерти попечительский совет взбунтовался. Я не мог оставить его. А теперь вижу, что он сам позаботился о себе. Она хотела поговорить о Тайной Комнате. О Хагриде. Но сейчас её волновало другое - Откуда у него взялись деньги на поместье? Оно не выглядит дешевым. После возвращения из Косой она попросила Живоглота показать, где живёт его новый друг. Кот тут же побежал по тропинке вниз. Они шли больше получаса, пока не обогнули небольшую деревушку и не поднялись выше через лес – почти на такой же холм, на котором было расположено поместье Диппета, только на противоположной стороне. Когда она попыталась преодолеть барьер то всё, что смогла, это лишь на пару секунд разглядеть очертания двухэтажного особняка из тёмного камня и выложенную дорожку, по обе стороны которой возвышались туи. Черные фонари с мягким желтым светом поблескивали за завесой. Но мираж не давал посмотреть на себя слишком долго. Это её разозлило, но не удивило. Его чары отвлечения внимания были сильны. И она подозревала, что его не было дома, иначе Риддл непременно показался бы на горизонте. Либо он почувствовал её присутствие и не стал обременять себя приглашением Гермионы на чай. Она ушла и довольная тем, что нашла его крепость и разочарованная тем, что узнала слишком мало. Живоглота же пришлось взять на руки, потому что он предпочел бы скорее остаться, чем тащиться обратно. - Это не наше дело. Я знаю только, что ему покровительствует Брутус Малфой – отец Абраксаса, но на самом деле я рад, что он выбрался из того места. Это не дом для сироты. Когда я послал Дамблдора забрать его и услышал его мнение по поводу этого…места, я…я хотел бы что-то сделать, но все что мог – обеспечить ему хорошее образование, которое поднимет его наверх. Я выделил стипендию, но не мог подарить ему новый дом. - Что ж, он не кажется жалким, - скептически протянула Гермиона, - Я имею ввиду, мне жаль, что он рос в таких условиях, но он кажется… - она замялась, пытаясь подобрать более точное определение к Тому Риддлу, - Сильным духом. - Он сильный парень, - кивнул Тобиас. Невозможно было не заметить гордости и сочувствия в его глазах, - Альбус рассказывал мне, каким он был в Приюте, даже выказал некоторые опасения, но я… Гермиона вся так и подобралась. - О каких опасениях? Дедушка вздохнул и откинулся на спинку кресла. - Альбус упомянул о некоторых инцидентах, которые случились с Томом в Приюте. Но когда он пришёл в школу я тщательно присматривал за ним и никаких наклонностей и жестокости в нём не заметил. Мне кажется, он лишь пытался выжить в мире, который его отвергал. Такого детства не заслужил ни один ребёнок. Даже маленький Том Марволо Риддл, - подумала Гермиона. Дедушка был прав. - Поэтому я всегда искренне радуюсь, когда он достигает новых высот. Наблюдаю, как он гордится тем, чего добивается. Многие волшебники воспринимают подобное если не свысока, то само собой разумеющимся, а Том умеет ценить вещи, которые некоторым достаются просто так. Гермиона услышала слова отца. Она не могла точно припомнить, когда он говорил об этом, но его голос пронесся в мыслях: «Опасайся тех, кто залечил свои раны самостоятельно. Никогда не знаешь, на что этот человек способен» Тобиас задумался. - Может, пригласим его на твой день рождения? - Что? – округлила она глаза. Сердце загрохотало. - Что? - Дедушка. Мы не друзья. - Но вы общаетесь. - Это не общение. Это соперничество. - Знаешь, сколько у меня было друзей, с которыми я соперничал? Гермиона вздохнула. - Тебе решать, моя милая. Просто говорю, что он живет один. Было бы славно позвать его на ужин. - Ты слишком добр. - Как сладостно слышать это от тебя! Но на самом деле я хотел попросить тебя отправить ему подарок. Все-таки, это Рождество. И, если тебе это не известно, день рождения Тома будет прямо в канун Нового года. Любому было бы приятно получить презент. Девушка задохнулась от такого заявления. Дедушка же потягивал глинтвейн из своей кружки, непринужденно помахивая рукой. - Ну уж нет! Отправляй сам! - Я директор школы! Что подумают другие, если узнают, что мой любимчик – это Староста? Его положение пересмотрят, а мои полномочия поставят под сомнения. Она сцепила зубы. Дедушке он нравился. А ей нельзя было вызывать подозрений. Поэтому она сидела за столом в своей комнате и пыталась придумать текст. Его день рождения был тридцать первого декабря? Она не знала этого. Как и того, что он окажется таким. Как и того, что у него есть дом по соседству с её новоприобретенным дедушкой! Блядь, она не удивится, если узнает, что по выходным он танцует бурлеск – этот парень будто задался целью совершенно вывести её из себя всё новыми и новыми открытиями о своей персоне. Она скомкала очередной пергамент и взмахнула кистью, испепеляя его. Глянув из окна, Гермиона пару минут безразлично наблюдала, как землю затягивает в свои объятия густой туман и за тем, как деревья в саду покачивались от небольшого ветра. Девушка упала головой на сложенные руки. Хлопок известил её о присутствии в комнате. - Мисс нужна помощь? - Спасибо, Ами. Но если ты не знаешь, как прочистить мою голову от бреда, боюсь, никакая другая сила не поможет. - У мисс что-то случилось? - Мисс запуталась. - В сложной задаче? – пискнул эльф и подошёл ближе. Гермиона ощутила маленькую ручку на колене и её сердце наполнилось теплом. Она глянула на Ами. - Ты очень добра, милая. И я бы очень хотела, чтобы мои сложности были связаны с задачей по нумерологии. - Дело в мужчине? – прошептала домовуха с большими круглыми глазами, словно спрашивала о чём-то неприличном. Девушка хмыкнула. - Ты очень проницательна. - Мисс кто-то нравится? Гермиона ощутила тяжесть бремени, который сама на себя взвалила вроде всего остального было мало. - Я не знаю, - также тихо ответила она своему маленькому другу, - Но знаю, что у меня не должно быть таких друзей. Это…неправильно. - Друзья не всегда должны быть правильными, мисс. Так всегда говорит мастер Диппет. Гермиона улыбнулась, ощущая волну облегчения, которая захлестнула её. Слова Тобиаса всегда успокаивали её. Пусть переданные через кого-то другого. Его стиль невозможно было подделать. - Думаю, дедушка прав. - Может быть принести вам чаю? С ним всегда становится легче. Гермиона благодарно положила свою ладонь на маленькую ручку Ами. - Буду тебе признательна. Через пару минут Ами появилась с подносом. Пузатый чайник испускал аромат чабреца, а рядом покоилась тарелка свежих сконов с кремом и джемом. Гермиона обожала Ами. Честно говоря, она испытывала некоторое угрызение совести. Он привел её кота домой. И ему явно не хотелось этого делать. А в ответ она одарила его если не презрением, то явным раздражением. Что ж, она испытывала больший дискомфорт от этой ситуации, чем думала. А ещё она размышляла, как он отреагирует на подарок? Гермиона, конечно, ничего ему не покупала – презент выбрал дедушка, покопавшись в своём хламе. Но эта вещица словно должна была попасть в её руки – у Гермионы созрел некий план. - О, я эту чернильницу искал лет тридцать! Нужно всё-таки разрешить Виви навести здесь порядок – я не пускал её в эту комнату со времен…уже и не помню… - Ты уверен, что хочешь отдать его Риддлу? Он выглядит ценным. - Он выглядит старьем. В нём если и осталась какая-то магия, то слишком слабая. Я знаю, что Том любит загадки, а ты сказала, что ему нравятся редкости – мне кажется, подарить ему штуку, о которой можно что-то узнать – отличный презент. Через пару часов, когда она закончила письмо Риддлу, завернув коробочку, то не могла поверить, что делает это. Она не отправит ему подарок на Рождество. Это слишком семейный праздник. Но она была готова отправить записку на его день рождения. Гермиона была уверена, что это будет для него по крайней мере маленьким шоком – получить подарок от неё. После Рождества она отправила с сипухой дедушки вещь, которая должна была его удивить. А еще помочь Гермионе. - Что ты здесь делаешь, мальчишка? Кто ты такой? Сила рун настолько затуманила его разум, что он даже не слышал, как в пещеру вошёл кто-то ещё. Том резко обернулся, чуть не упав на каменный пол. Его голова кружилась, магия воспоминаний, пыток, крови и силы этого места высосали из него почти всё. Он открыл рот, но ощутил, что язык прилип к нёбу. - Кто вы? – прохрипел он еле слышно. - Убирайся отсюда, идиот! Ты подохнешь здесь так же, как и все остальные! – взревел мужчина. Он был старым, с седой бородой и тёмными злыми глазами. Он поднял толстую палочку и взмахнул, прокричав так громко, что Том ощутил, будто кто-то молотом зарядил его по затылку: - Пошли прочь, мерзкие бесы! Снова послышались в отдалении вопли и юноша ощутил, как его голова проясняется. Земля снова была холодной, воздух сырым и пах не кровью, а сыростью. Старик довольно бодро, но явно недовольно подошел к Тому и помог подняться на ноги. - Благодарю, - кивнул он, сглатывая. На языке был вкус земли. Его пальцы дрожали, а ноги не твердо стояли, желавшие подкоситься. - Ты – дурак! – фыркнул мужчина, - Если хочешь остаться при своих мозгах – не заходи сюда больше. - Кто вы? - Тот, кто спасает таких идиотов, как ты. Начитался легенд? Унюхал магию и решил, что сможешь её выдержать? – зло выплюнул он. От него пахло костром и лесом. Старец развернулся и пошагал прочь. - Вам известно, что здесь было? Кто здесь был? – спросил Том, всё ещё слыша свой голос как будто из-под воды. Но человек вроде не слышал его вопроса. Или не пожелал услышать. - Хотя ты продержался дольше многих. Я успел вовремя. Чеши отсюда и больше не суйся, если жизнь дорога. Том изучал пергаменты о ковене, снова и снова прокручивая воспоминание о своей вылазке. Он проснулся сегодня гораздо позже, чем обычно. На вечере Малфоев в Рождество он выпил больше огневиски, чем собирался и поэтому слизеринцы затащили его в поместье к Нотту, пока он был не слишком трезв, чтобы сильно отпираться – там проходило что-то вроде вечеринки «без взрослых». И теперь его режим был сбит, но не то чтобы он хотел его налаживать – некая свобода пробуждения была ещё одним удовольствием. И нельзя было сказать, что он совсем не получил пользы от того вечера – у Тома состоялся неплохой разговор с Альфардом Блэком, что работал в Министерстве в Отделе Магического Правопорядка. За ужином у Слизнорта Альфард был молчалив, явно явившийся только из-за уговоров сэра Слагги. Таким он в принципе прослыл и во время учебы, да и когда Риддл был младше он не заострял особого внимания на этом человеке. Но в Рождество Тому выпала возможность поговорить с ним лично – Альфард сам оказался рядом, заведя непринуждённую беседу. И Риддл был заинтересован. Отчасти потому, что, в общем и целом, раньше род Блэков не вызывал у Тома ничего кроме скупого уважение и честного признания некой зависти, но не более. Он изучил поверхностно все семьи из священных двадцати восьми и, хотя Блэки и заявляли о себе громче всех, перекрикивая в этой толпе высокомерных волшебников даже Малфоев, в магическом смысле особо не выделялись уже последнюю сотню лет. В их роду были как и одни из самых способных магов своего времени, так и обычные павлины не отличающиеся особыми талантами и кичащиеся разве что своим происхождением. Поэтому невозможно было отделаться от чувства отторжения, наблюдая за этим лицемерием, скрывавшим пустое бахвальство и врожденную надменность, как за переливающейся на поверхности кристально чистой воды пленкой бензина. Тому нравилось внимание. Ему нравилось, когда люди восхваляют что-то, чем восхищаются. Но ему не нравилось, когда люди горланят о себе во всеуслышание. Он считал, что истинные джентльмены и тем более аристократы по крайней мере сдержаны и скромны, а о их успехах, гениальности и манерах говорят их поступки и люди, а не они сами. Поэтому для него стало приятной неожиданностью открыть что-то подобное в одном из отпрысков Блэков. Альфард оказался более приятным человеком, чем его сестра. И с более расширенными границами сознания. Том сразу отметил, что Альфард не проронил ни слова о чистоте крови, даже говоря о магглах и грязнокровках, хотя Риддл был готов к этому, уже будучи знакомым с некоторыми Блэками и их явный девизом. Но Альфард и не выразил ни слова против позиции Вальбурги. Возможно, в силу того, что он был старше её на несколько лет – мудрость делала его более сдержанным, или же он не поддерживал менталитет своей семьи и тщательно это скрывал. Том в этом пока не разобрался. Но он определенно хотел узнать о нём больше и решить, хочет ли завербовать его. Несколько дней он проверял информацию, что у него была, исследую Блэков более детально, что было для него скорее перерывом между исследованиями ведьм, какими он занимался всю неделю. Его чай остыл, а спина затекла. Том откинулся на стуле, прикрывая глаза и сжимая пальцами переносицу. Сегодня на улице стало поздно слишком рано, что в принципе, не слишком отличалось от предыдущих дней. Но из-за плотного тумана, застилавшего ему весь вид, присутствовало ощущение того, что вечер длился вечно. Тридцать первого декабря, так же сидя в своём кабинете за бумагами, он услышал, как в окно кто-то постучал. Светло-коричневая сипуха смотрела на него, не мигая с зажатым в клюве свертком. Он нахмурился. Темно-синяя бумага могла быть от Розье, но они с Друэллой уже прислали ему подарок. Возможно, это поздравления от Слизнорта. Встав из-за стола, он прошел через комнату и приоткрыл створку. Забрав конверт из клюва птицы, он ощутил на себе её взгляд. Сегодня был такой же плотный туман, как и вчера, но полдень всё равно был ярче полуночи, так что Том чуть поморщился, поднимая лицо к небу, осознавая, что слишком много времени провёл сверля глазами мелко написанный текст. Том опустил взгляд. Птица также смотрела на него, не мигая. - Ну, конечно, - кивнул Том и вернулся к столу, захватив кусочек из своего праздничного недоеденного завтрака. Положив на подоконник кусочек бекона, он глянул на сипуху. Та благодарно ухнула и её взгляд стал не таким…пронзительным. Но съев угощение никуда не улетела. Том вздохнул и оставил створку открытой, впуская свежий влажный воздух в помещение и открыл сверток. В небольшой коробочке лежало серебряное кольцо. Точнее, печатка. С мелкой гравировкой из рун и рисунком какого-то узла, похожего на кельтские символы. Внутри сразу зашевелилось привычное ощущение любопытства. Не отводя взгляда от кольца, Том достал из кармана палочку, взмахнул её пару раз, проверяя на проклятия и чары, но предмет в коробочке был абсолютно пустым. Безопасным. Он положил его на стол и развернул письмо, опираясь бедрами о подоконник. «Это кольцо принадлежало моей семье, в нем есть магия, но я не знаю какая, а дедушке оно не интересно. Печатка, откровенно говоря, не идёт моим хрупким женским пальчикам, и, если честно, не думаю, что у меня будет возможность подарить её какому-нибудь мужчине в семье – я, как оказалось, последняя в роду. Как я поняла, ты большой ценитель редкостей и у тебя хороший вкус, надеюсь, я не ошиблась. И буду весьма счастлива увидеть его на тебе, вместо того грубого камня, что ты таскаешь – вот он совсем не подходит твоему образу напыщенного Старосты. P.S. Спасибо, что привёл Живоглота домой в тот вечер. И ещё кое-что. Дедушка приглашает тебя к нам в гости на ужин шестого января, будут ребята со школы. Шесть вечера, не опаздывай. Адрес ты знаешь. С поздравлениями в День Рождения и наилучшими пожеланиями, Гермиона Д. Хартфорд. И ещё один поскриптум. С наступающим Новым годом» Мужчина ухмыльнулся. Она прислала ему подарок. И откуда маленькая проныра узнала о его дне рождении? Диппет или Кай? Том взял печатку в руки, перекатывая ее пальцами. Он усмехнулся. Дрянная девчонка. Она только что сказала, что его кольцо – безвкусица. Он глянул на кольцо Гонтов, что отнял у умирающего Морфина. Это было наследием Тома – того, кто может что-то изменить. Оставлять его в той дыре всё равно что отдать золото пьянице и надеяться, что он не потратит его в первом пабе. Кольцо многое значило для него. В конце концов, в нём теперь была часть его души. Как оказалось. Тому претила мысль снять его, а значит, оставить часть себя пылиться на полке, почти то же самое, если бы оно валялось в доме его деда. Но оно вызывало в Томе неприятные ощущения. Словно смерть заглядывает в окно его дома. Он привык к этому чувству, но теперь действительно подумывал о том, чтобы спрятать кольцо предка и оставить его подальше от себя, но в безопасности. Риддл не собирался откладывать исследования о ковене, но в ближайшее время хотел заняться изучением печатки. Она явно была старой и содержала в себе магию – импульсы были совсем слабые, но они были. Том решил, что сядет за книги в ближайшее время, а пока отложил коробочку и сел за стол, глянув на сипуху. Она явно до сих находилась здесь, только потому что ей наказали вернуться с ответом. «Спасибо за подарок и поздравления, Хартфорд. Сопровождение твоего кота не принесло мне особых забот. Я также с удовольствием приму приглашение на ужин мистера Диппета. Но не сильно обольщайся, твой милый жест никак не отменяет моего мнения о том, что ты на редкость раздражающая особа. С наступающим Новым годом. Том. М. Риддл.» Он привязал письмо к кожистой лапке птицы и та, удовлетворенно ухнув, взмыла в глубину тумана. И она думала, он не знает, когда ее день рождения? Ему даже стало скучно от того, насколько она его недооценивала. ***** Красивый почерк с наклонном и завитушками будто отточенный под опытным глазом учителя заставил её поморщиться. Она-то писала более неряшливо. Потому что тратить время на выведение букв ей казалось абсолютной глупостью. Гермиона фыркнула, прочитав ответное послание и кинула его в корзинку с письмами от девочек. Они должны были приехать за несколько дней до её дня рождения. О самом факте его, она, конечно, им не сообщила, ей не нужны были подарки и поздравления на фальшивый праздник. Но увидеть их здесь была бы очень рада. На ужин также был приглашен Кайдан, который отреагировал в своей собственной манере. В письме была приписка «Знал, что ты ужасно по мне соскучилась» - Ты мне так и не сказала, когда твой настоящий день рождения, милая. - Он уже прошел, дедушка. Восемнадцатого сентября. Дедушка выпучил глаза, собираясь упасть в кресло и застыл на полпути в согнувшимся состоянии. - А я тебя не поздравил! - Ты подарил мне это, - Гермиона улыбаясь вытянула левую руку с поблескивающим серебряным браслетом, - Лучший подарок на свете, а о большем я не могу и мечтать. - Скромность украшает только тех, кому больше нечем похвастаться, моя дорогая. Это не для нас, - закатил глаза Тобиас и всё-таки опустился в кресло. Они отужинали на кухне провожая старый год вместе со Слизнортом и мисс Вилкост, которые с удовольствием приняли приглашение деда. Их беседа не была формальной, они шутили, вспоминали прошлых учеников, а профессор зельеварения и вовсе немного перебрал с вином и стал шутить непристойные байки. Гермиона наблюдала за ними в некотором замешательстве и восторге – они её не стеснялись, а мадам Вилкост не была такой скупой на эмоции и сдержанной, какой бывала в классе. Гермиона была уверена, что всё, что было на этой кухне, останется на этой кухне, но не могла отделаться от чертовски приятного шарика тепла в области груди, когда они все захохотали от шутки молодого Горация с соломенными волосами заключавшейся в истории парня, который перепутал нюхлера с утконосом и к утру лишился всех золотых зубов. Когда гости ушли, она оба переместились в самую любимую комнату в этом доме – библиотеку. Дрова в камине потрескивали, за окном было темно, а внутри тепло и пахло деревом, цветами и книгами. На колени дедушки запрыгнул Живоглот до этого гулявший в саду и тот поморщился, поднимая руки. - Несмотря на то, что ты не любишь котов, они по всей видимости любят тебя. - Возможно от меня пахнет ужином… - поморщился Диппет и Гермиона рассмеялась. - Твой смех – услада для моих ушей, дружочек, - вдруг расплылся в улыбке дедушка, - И я счастлив, что тебе понравился дом. Ты не против вернуться сюда после школы и жить со мной? Гермиона ощутила, как сердце в груди дрогнуло, а глаза увлажнились. - Думала, вы не попросите, - они протянули к друг другу руки через столик и сжали. Спустя час молчаливого чтения, точнее, читал только Диппет, Гермиона же пялилась в страницу и думала, думала, думала. - Помнишь, ты говорил, что мы можешь обсудить политику волшебного мира на каникулах? Тобиас поднял голову и подобрался в кресле, откладывая книгу. - Конечно. Ами! – перед ними материализовалась эльфийка и с широкой улыбкой посмотрела на каждого по очереди, - Принеси нам пожалуйста чая с чабрецом. - И сладкое? – пискнула Ами. Диппет глянул на Гермиона. Гермиона глянула на Ами. И кивнула эльфу с благодарной улыбкой: - И сладкое. Через минуту они уже разливали ароматный чай по кружкам. Девушка подмяла ноги под себя, укутавшись в мягкий плед, который ей принёс Честер. Тобиас приготовился слушать. - Как ты бы изменил мнение волшебников о магглах, дедушка? У тебя ведь были идеи. - На самом деле Альбус предложил одну мысль – ввести в школе урок маггловедения. Гермиона выгнула идеальную бровь и с непроницаемым лицом произнесла: - Неужели? - Угу, - он отпил чай, рассеянно махнув свободной рукой. Крошки с печенья зажатого в его пальцах посыпались на диван и ковер. А потом исчезли, - Спасибо, Виви! Мне нравится эта идея, но для её осуществления нужно сделать несколько шагов. - Каких шагов? - Нужно начать вести учёт всех магглорожденных и оповещать родителей или опекунов прежде, чем у детей будут всплески магии. Многие из магглов делают страшные вещи с тем, чего они не понимают. Гермиона поёжилась. - Во-вторых, ввести в домашнее, дошкольное обучении чистокровных уроки о истории всего мира, а не только магического. Гермиона подняла брови. - Это…звучит гениально. Но…столько воин у магглов разве не заставят считать их жестокими животными, как о них думают волшебники еще больше? - О, милая. Ты ведь знакома с историей магии. Здесь войн было больше, чем деревьев в этом лесу, - он закинул в рот печенье и снова махнул рукой, имея ввиду местность Касл-Комба, - Но не вся история кишит убийствами и смертями. В маггловской летописи столько событий, которые должны воспитывать в волшебниках, если не сочувствие, то солидарность. Не все из нас такие уж остолобы. - Это кажется мне блестящей идеей, только…сомневаюсь, что кто-то из священных двадцати восьми позволит хоть одной такой книги присутствовать в их домах. - Всё постепенно, моя милая. Кардинальные изменения не терпят спешки. - Когда ты говорил так в прошлый раз, ты упоминал Гриндевальда. Тот мрачно хмыкнул. - Как ты думаешь, его схватят? - О, конечно. Его политика слаба и слишком критична. Он смог переманить на свою сторону некоторую кучку аморальных и циничных задниц. Но в итоге его схватят. Гермиона облизнула нижнюю губу и чуть наклонилась к нему. Она вспомнила книгу Скитер: «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Дедушка не упомянул имя профессора. Значило ли это, что никому не было известно того факта, что двое…друзей пропагандировали одну идеологию? И что второму хватило ума вовремя одуматься? - Я слышала некоторые слухи, - робко начала она и Тобиас поднял на неё взгляд. Внимательный и сфокусированный, - О том, что Геральд Гриндевальд и…эээ… - Альбус? – поднял бровь Тобиас. Она кивнула, обрадованная, что ей не пришлось придумывать завуалированные предложения. - Да, что они с профессоров Дамблдором были приятелями. - Да ещё какими. Они были слишком близки для просто приятелей, - хмыкнул дедушка и Гермиона моргнула такому бесхитростному признанию, - Но Альбус сам пришел ко мне. Рассказал обо всём. Не мне было его судить, так что я выслушал и понял, что он раскаивается. И я ему верю. - О, я не имела ввиду ничего дурного о профессоре Дамблдоре! – поспешила заверить его девушка, - Просто, мне стало любопытно, почему он не может, я не знаю, поговорить с ним, переубедить и… - Их связывает клятва. Что-то вроде Непреложного Обета, - дедушка поставил кружку на блюдце и откинулся в кресле, сплетая пальцы рук на коленях, - Альбус не может долго спорить с ним. Не может сразиться. Но мне кажется, он пытается что-то предпринять. У него много приспешником, готовых биться за него. Гермиона поморщилась. Что ж, это любимая тактика Дамблдора. Отправлять кого-то на бой, наблюдая со стороны. - Да, звучит не слишком героически, но не мне говорить, как надо делать и как не надо. Гриндевальд не сдастся до последнего, это уж точно. Но это последнее – точно будет. - Разве такие личности не уходят…ну, знаешь, на своих условиях? Я читала много мемуаров о… - Смертниках и отшельниках – после их непринятия общества? - фыркнул Тобиас. - Да. Почему ты думаешь, что он не захочет стать памятником своих идеалов и принципов? Его несколько раз загоняли в угол и если ты говоришь, что настанет день, когда его загонят так, что он не сможет выкрутиться… - Ох, он слишком самолюбив для этого. Девушка знала одного такого мужчину, но все что ей было известно в будущем о Гриндевальде – это то, что он был в общем-то больше предан своим идеалам, чем жизни. И тем не менее – он не погнушился остаться живым и провести остаток дней в своей собственной тюрьме. Чтобы умереть в камере Нурменгарда от старости и одиночества, пытаясь на закате дней защитить могилу своего умершего друга от Волдеморта. - О, милочка моя, гораздо лучше быть лицом своей кампании, пусть омерзительной и жестокой, чем стать мучеником в каменном склепе. Да и это ведь наверняка чертовски неприятно – быть мертвым. Нет, Гриндевальд точно предпочтёт жизнь. Этот разговор дал ей больше, чем она думала. Потому что это подтверждало её теорию о Волдеморте. Гермиона хотела услышать от дедушки о человеке подобном ему, потому что ситуации были слишком похожи. Она нарочно завела эту беседу. - Как ты думаешь, это единичный случай? - Таких было уже два на моих глазах. И ни одно не заставило меня вмешаться. Потому что я вижу такие вещи насквозь. То, что породит и пустит корни и то что засохнет без должной подпитки. Как он тогда не смог разглядеть Тома? Или он видел в нем то, что сейчас видела она? Что видели все, кроме Альбуса, который уже столкнулся с этим в прошлом и разглядел угрозу в потенциале мальчика из приюта, потомка Гонтов и их сумасшествия. - Я знаю, о чем ты думаешь. Что темная магия – это точка невозврата, которая отравляет таких людей мыслями о силе и власти. О непобедимости. Но на самом деле это не так. - Я так и не думаю, - соврала Гермиона. - Хорошо. Потому что от тебя до сих пор время от времени верзит этими волнами. Я думал это от маховичка, но твое тело источает импульсы само по себе. Она вздрогнула, чуть не выронив чашку. Пальцы рук и ног вмиг похолодели. - Я… - О, не пугайся. На самом деле тебе просто нужно больше ее использовать, чтобы тело привыкло. Скажи, после перемещения ты не чувствовала что-то вроде ломки? Дрожи? Наплыва энергии и желании её освободить? Гермиона выпучила глаза. - Да… Но я освобождаюсь от этого чувства на дуэлях. В меру, конечно. Тобиас кивнул. - Поэтому у тебя перепады настроения. И не смотри так на меня, мне не обязательно использовать окклюменцию, чтобы заметить это. А еще я слишком много знаю о магии. Гермиона глупо моргала, смотря на дедушку. Он же непринужденно наливал себе чай из пузатого чайника. Она решилась нарушить молчание лишь спустя пару минут. - И что мне делать, дедушка? Так будет всегда? - Нет, если будешь её использовать. Она снова сделала большие глаза. - Использовать? - Конечно. Я думал, ты читала о темной магии. - Да. И прекрасно знаю, каковы последствия. - Она развращает только слабых сердцем, дружочек. Только слабых сердцем. А твое – выдержит многое. - Но это разве не противозаконно? - Ага. Но мой дом ненаносим, и я научу тебя заклинаниям. - О, этих знаний у меня достаточно. - Тогда мы будем заниматься. Начнем завтра. Это вернет твое тело в покой. ***** На окрестности Касл-Комба опустилась настоящая зима. До снега они с дедушкой иногда тренировались около дома под куполом защитных чар, на свежем воздухе, но утром четвертого января за окном были настоящие сугробы, а крупные хлопья снега всё падали и падали с серого неба. Девочки прибывали сегодня. Диппет открыл камин и в течении дня прибыли сначала Дора с Лукрецией, затем Элизабет и к обеду появилась Лидия. Лу, впрочем, забежала на денек, и после того, как все они прогулялись по деревне, немного перебрали с маггловским пивом в местном баре, а затем устроили три боя в снежки и отморозили пальцы, она попрощалась со всеми и заверила, что шестого числа прибудет вовремя. Весь следующий день они провели в доме. Девочки всё ещё странно реагировали на то, что дедушка – их директор Диппет разгуливает по поместью в своём халате и морщит нос каждый раз, когда Живоглот пытается увязаться за ним, но к вечеру они уже привыкли и вовсю болтали все вместе в любимой гостиной Гермионы. Комната была насыщена ароматом ели, горящего дерева в камине и уютным разговором. Свечи бросали блики на украшения из остролиста и омелу, распустившуюся прямо над дверью. Вчера она тоже появилась прямо у входной двери и Тобиас тогда совершенно хитро улыбнулся ей. - Кто-то из этих прелестных леди влюблен. - С чего ты взял? Он кивнул на цветок, устремляющийся вниз и распускавший белые бутоны. - Она появляется, когда чует сердце, что обрело предмет воздыхания. Тогда она проигнорировала это чудаковатое замечание, но, когда сегодня они вошли в гостиную и Гермиона бросила взгляд на омелу над дверью, а потом пересеклась взглядом с Тобиасом, задумалась, кто из её подруг так пышет влюбленностью. И главный и чрезвычайно любопытный вопрос – к кому? - И вот я прячусь в подсобке для метел с Дейзи, а мистер Арнольд уже открывает дверь… - И что вы сделали? – ахнула Лиз, прижимая к себе чашку с чаем, - Он вас застукал? - Я бросил порошок перуанской тьмы под ноги, и мы выскользнули бы наружу также быстро, как он вошел внутрь, но Дейзи взвизгнула, а я тогда боялся женских криков и поэтому взвизгнул тоже, а потом закричал Арнольд. И вот мы лежим друг на друге, споткнувшись через метлы, как не лучший на вид трёхслойный торт. Девочки расхохотались. - Я, конечно, успел схватить её и кое как мы смогли убежать оттуда. Она всё-таки была старостой. Ох и благодарна же она мне была тем вечером… - Ну всё, я думаю этого достаточно, мистер Диппет, - закашлялась Гермиона чаем, впервые ощущая себя некомфортно от такого открытого разговора. Дедушка выглядел помолодевшим, находившись в компании юных дам и его щеки самым милым образом раскраснелись от вина и внимания. Он был тем ещё любителем находиться в центре льстивых волн. Дора и Лиз восхищенно слушали все его истории. Впервые Гермиона была благодарна Лидии за её почти что равнодушную мину. Но после этой истории даже она захихикала, разбрызгав свой чай, так что Гермиона ощущала себя той девушкой, которая хотела бы увести своих подруг от чуть опьяневшего и рассказывающего отнюдь не скромные истории деда и отправить его спать. Это было забавно и приятно, но всё-таки неловко. - Да брось, дружочек. Не будь ханжой! Гермиона опешила от такого заявления, а МакФасти толкнула её локтем в бок. - Не будь ханжой, дружочек, - шикнула она, пока дедушка начинал рассказывать новую байку, а Гермиона метнула в неё острый взгляд. Они разошлись по комнатам к полуночи. Довольные и уставшие, сытые после ужина Ами и Виви. Элизабет и Дора поселились в одной из гостевых спален вдвоем. Лидия же совершенно не была против занять другую спальню в своё единоличное пользование. Гермиона задержалась внизу, чтобы выпить воды и ещё раз поблагодарить эльфов за ужин, но встретила здесь дедушку. - У тебя замечательные подруги, милая. Я рад, что ты нашла здесь друзей, - его глаза светились под стеклами маленьких овальных очков, а на губах играла счастливая, но довольно уставшая улыбка. - Или ты рад, что они заглядывали тебе в рот, пока ты рассказывал те жутко непристойные истории, - хмыкнула она. Дедушка закатил глаза. Он и впрямь становился более драматичным и энергичным, когда вокруг него собирался народ. - Всё-таки, ты ханжа. Гермиона усмехнулась. Так Джинни всегда говорила про Рона. - На самом деле я тоже безумно счастлива, что они меня приняли. Что могу называть их подругами. Не думаю, что могла бы о таком мечтать, когда попала сюда, - горько улыбнулась она на последних словах и сделав глоток воды, села за стол. Эльфы оставили гореть пару свечей, но этого было достаточно для их маленького разговора. - Пожалуй, меня это радует больше всего. Что ты не держишь ни с кем дистанции, а живешь по-настоящему. - Хотела бы я соврать, что отпустила надежду, - тихо протянула она. - Это не то, что можно отпустить, - хмыкнула Тобиас и сел напротив, коснувшись сухой ладонью костяшек её пальцев. Гермиона опустила на их соприкоснувшиеся руки голову и ощутила, как дедушка свободной ладонью потрепал её по макушке. Этот жест был таким простым, таким естественным и таким родным, что у неё слегка кольнуло сердце от испытываемых чувств к нему, к этому месту. - Надежда в наших сердцах подобна приростку, который не удалить. Пока в тебе есть чувства – будет и надежда. А если не останется ни одного – это уже повод задуматься о том, являешься ли ты человеком. Она кивнула, все еще упираясь лбом в их руки, а затем подняла голову и посмотрела в его теплые глаза. - Ты не злишься на то, что я всё ещё держу под сердцем надежду на возвращение в своё время? – спросила она тихо, одновременно желая и не желая знать ответ. Он стал родным для неё за эти месяцы. Она ощущала, как он становился главной фигурой в её жизни. - Ни капельки, дружочек. Ни даже самую малость, - улыбнулся он. И она ощутила, как слезинка прокатилась от уголка глаза к её губе. Тобиас по обыкновению протянул пальцы и смахнул её. Им больше не нужны были слова. Они понимали друг друга и так. Я с тобой до последнего, дружочек. Ты мне дорог, дедушка. Мы теперь семья. - Ты точно провёл всю диагностику, какую можно, дедушка? Тобиас глянул на неё слишком…жалобно. Вздохнул и снова взял её руки в свои. - Признаюсь тебе честно, мне кажется, что это я сотворил тот маховик, милая. Гермиона прикрыла глаза. Это было её тайной надеждой и опасением. Потому что это означало, что он снова мог его создать. Но вот когда это будет? – вопрос, висевший над ней дамокловым мечом. Дедушка продолжал. - И возможно когда-то сотворю его вновь, но…попытаться перенести тебя вперед во времени не в силах даже я. Это просто невозможно, по всем мыслимым и немыслимым законам Вселенной. Потому что мы не уверены, что это уже не изменилось. Он замолчал, наблюдая за ней. Гермиона опустила голову, переваривая эту мысль. На глаза снова набежала проклятая пелена. - Боюсь, у нас нет возможности, чтобы вернуть тебя назад, дружочек. Не буду кривить душой, я уже успел привязаться к тебе и обрести в твоём лице дочь и внучку, каких у меня никогда не было, и я бы не хотел, чтобы ты исчезала. Но, - он сделал паузу, - если ты попросишь меня, о чём угодно, если появится шанс для тебя – вернуться в твоё время, я сделаю всё, что в моих силах. Она сглотнула слёзы. - Не плачь, моя милая, - он сел ближе, и она положила голову на его плечо. Она ощущала запах старого пергамента, корицы и родного тепла, - Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя несчастной. - Дело в том, что я не несчастна, дедушка, - всхлипнула Гермиона, - я просто боюсь. Чувствую, если дам себе волю и отпущу вожжи, то таким образом признаю, что никогда не вернусь. Что всё по-настоящему. Мне страшно привязаться к людям, а ведь я уже привязалась к тебе. Ты моя единственная семья не только в этом времени, но и в том. И я не хочу тебя потерять, дедушка. - Ох, дружочек, - она посмотрела на него и, к удивлению, заметила, как его глаза увлажнились, - Ты тоже моя единственная семья. За долгое-долгое время. Он полностью обнял её одной рукой, и она обвила свои вокруг его тела и безмерного халата. - И поэтому я дам тебе совет, Гермиона. Не сдерживай себя. Начни жить. Если у нас и появится способ вернуть тебя, то у тебя всё равно будет выбор. Ты можешь прожить здесь целую жизнь, а затем вернуться в девяносто восьмой. И ты не обманешь никакие законы магии, потому что в твоё время те люди, которые сейчас являются твоими одногодками – станут стариками, если ещё будут живы. Вот скажи, кто-то когда-либо давал понять, что узнает тебя там, в твоём времени? Гермиона отрицательно покачала головой, роняя пару слез на его домашний халат. - Это и ответ. Не ставь себе условия и рамки. К чему тогда вообще жить, верно? Будь собой, пусть носишь сейчас и другую фамилию. Фамилию твоего предка, а значит – такую же твою. Девушка кивнула, и они посидели в молчании какое-то время. - А теперь отправляйся спать. Настоящее или нет, но у тебя завтра день рождения. Будет не комильфо, если у тебя будет помятая физиономия. Она фыркнула сквозь слезы и рассмеялась. Армандо был Армандо. Около двери она остановилась и обернулась. Из неё рвалось тысячу эмоций, и она открыла рот: - Дедушка, я…я… - но не могла продолжить, будто ещё было рано или она не имела права. Будто сказав это вслух сбросит якорь, навечно зацепившись за этот дом и него. - Я тебя тоже, дружочек, - по-старчески улыбнулся Диппет, а глаза его блеснули под стеклами домашних очков. И он махнул ей. Гермиона прикусила губу и глубоко вздохнула. Она вышла из коридора и услышала, как скрипнула половицы лестницы. Девушка дернула головой, но и из тени к ней бежал лишь Живоглот. Она подняла его на руки и прижала ближе, почему-то подумав об определённом человеке. Пожалуй, меня это радует больше всего. Что ты не держишь ни с кем дистанции, а живешь по-настоящему. Держала ли она дистанцию с Риддлом? Поднимаясь по ступеням, она вспомнила его красивое лицо с острыми скулами и серыми глазами. То, как он смеялся за столом Слизерина с шутки Абраксаса и как пытался казаться равнодушным, когда беспокоился за состояние Лукреции. Гермиона забралась в кровать, падая в мягкие подушки, пахнущие лесом и свежестью. Прохладное одеяло укрыло её, словно нежное объятие. Она вспомнила, каким самодовольным он выглядит на уроках, и как, казалось бы, ускользает из реальности, закусывая кончик указательного пальца, когда вчитывается в особенно интересный текст, а мягкие кудри падают на высокий лоб. Всегда вежлив, лишь с ней показывая сущность занудного всезнайки, доказывающего свою теорию и рассуждая о феноменальных вещах так, будто разбираться в них ему так же легко, как зажечь палочку Люмосом. Тома любили все в школе не за внешность. А за то, кем он там являлся. Всегда безупречные манеры, природная притягательность человека, который оставался небрежно безупречным особо для этого не стараясь, острый ум, никаких пустых слов, знания, явно превышающие по уровню всех остальных. Ко всему прочему достаточно скромен и сдержан, чтобы не демонстрировать их на каждом углу. Она видела под закрытыми веками, как к нему тянулись люди. Как оглядывались ему вслед, когда проходили мимо. То, как он смотрит на всех. Как он иногда смотрит на неё. То, как он ответил на её поцелуй и как по-хозяйски его руки сжали её тело. Гермиона зарычала, прогоняя это воспоминание и те мурашки, что побежали по телу. Она лежала в своей кровати в поместье Касл-Комба, в другом мире, ощущая его таким же реальным, как прошлый и думала о том, почему она его не ненавидит. Злится, но не ненавидит. Её жизнь сложилась так буквально из-за него. Только из-за Тома Риддла. Ей должно хотеться всадить нож ему в горло. Снова уничтожить то, чем он являлся или пока не являлся. Раньше, чем он обернет жизни сотен людей вспять. Но она перевернулась на бок, открывая глаза и наблюдая за яркой луной, светившей в большое окно, а её сердце на удивление было спокойно. Возможно после того через что ей пришлось пройти – она просто устала. Устала бороться и ненавидеть. А еще Гермиона в глубине души знала, что в своем истинном несчастье она виновата сама. Поэтому теперь ей хотелось в первую очередь простить себя. Остаться с теми, кто ею дорожит. Среди людей, которым она нравится. Она хотела чего-то зыблемого и настоящего. И думая о Томе она все еще не могла представить этого проклятого джентльмена Хогвартса – чудовищем, которое она видела в прошлом. А еще ей хотелось верить, что она могла бы что-то исправить. Стать его другом. Помочь ему направить силу и знания в нужное русло. Гермиона закрыла глаза, предпочитая остановиться на этой мысли. Она пробежалась по полкам в своей библиотеке, убирая то, что должно быть убрано и оставляя то, что грело ей сердце без угрызений совести: смеющихся девочек, держащего её за руку дедушку, этот прекрасный…её новый дом. Она притянула к себе урчащего Живоглота и заснула, ощущая родное тепло рядом. Но на задворках полусонного разума почему-то встретила лицо парня, который усмехнулся краешком губ. Уже завтра, ей придется увидеть его в живую. ***** - Стой! - заверещала Лиз, но Лидия уже толкнула её санки, и девушка покатилась вниз по холму, весело пища на весь лес. Ей веселый визг распугал всю живность вокруг еще час назад. - Она легкая. Не доедет, - хмыкнула Дора, пристальная следя глазами за тем, как Элизабет несется вниз до импровизированного холма из стены снега внизу, что они сотворили, чтобы не врезаться в одно из деревьев на этой опушке. Они нашли этот холм в получасе от дома и остались здесь, сотворив санки – замершие, но довольные. Лиз, как и предсказывала Дора, не доехала до границы и медленно остановилась в паре футов от снежной границы. - Вы – бестии! – заверещала она, не поворачиваясь и падая в снег от явного пережитого адреналина. Её розовая шапка слетела и осталась валяться в паре шагов от неё. - Плохо толкнула, - цокнула Лидия. Гермиона с Дорой переглянулись и незаметно кивнули друг другу. - Ты где взяла это пальто, Ди? - спросила Дора, отвлекая её внимание. - Пальто? Не знаю, может в Ко… Гермиона быстро сотворила ледянку, и Дора моментально толкнула на нее МакФасти. Та взвизгнула и от неожиданности потянула с собой Пруэтт. Они обе упали и Гермиона магией заставила ледянку сползти и покатиться. Они заверещали, а Лиз внизу уже махала руками. - Чертова ведьма! - Закричала Лидия, держа Дору у себя на ногах чтобы та не сползла. А потом Гермиона ощутила, как её ноги будто невидимой силой подсекли, и она упала на свои собственные санки. Внутри все поднялось, когда девушка понеслась по склону, её дыхание перехватило, обжигая гортань ледяным воздухом. А когда она втолкнулась в лежащих девочек они все заливисто расхохотались. Их щеки были розовыми, даже у Лидии. Шапка Доры съехали на бок, а розовый шарф Лиз повис на одну сторону. Гермиона лежала на спине, хохоча и на эту секунду почувствовала себя такой счастливой, что могла бы взлететь. Том повернул кран и вышел из душа, оборачивая бедра полотенцем. Провел ладонью по запотевшему зеркалу и откинул голову назад, рассматривая свое лицо. Надо бы побриться, но ему совсем не хотелось заморачиваться. И все же, это ужин с Диппетом. Когда он закончил из ванной растворился последний пар и комната из темного мрамора заблестела. На стенах мерцали капли воды. «Все-таки» - подумал он, «волшебникам стоит задуматься об электричестве» Он в очередной раз был благодарен себе, что поселился здесь. Почистив зубы, он снова умылся и провел ладонью по гладко выбитому лицу, откидывая влажные волосы назад. Выйдя в коридор, прошлепал босыми ногами в спальню. Тело покрылось мурашками от прохладного воздуха, но ему нравилось это ощущение. Контраст температур заставлял чувствовать себя еще более живым, чем он был. - Салазар, я думал ты там дрочишь. Ты всегда так долго собираешься? В школе я этого не замечал, - протянул Кай, развалившийся в кресле у камина в его комнате. Том прошел мимо него. - Это называется – гигиена. - Не слышал. - Охотно верю, - сморщил нос Том, распахивая дверь в гардеробную, - Ты вылил на себя весь флакончик туалетной воды? Друэлла сказала, что это понравится Хантфорд? По секундному молчанию Кая Том и так все понял. И ухмыльнулся. - У меня отличная туалетная вода, придурок. - Ага. Если ты собрался привлечь на этот запах троллей. Когда Том оделся, и они были готовы к выходу, Кай встал и отряхнул лацканы шоколадного пиджака. - Кто еще будет? Том глянул на лежащее около кровати письмо с почерком человека, болеющего маггловским Паркинсоном. - Понятия не имею. ***** Лукреция прибыла за час до ужина и сразу выходя из камина с широкой улыбкой вручила Гермионе коробок изумрудного цвета, обтянутый белой лентой и чмокнула в щёку. - Ты забыла прислать подарок на Рождество? – как-то зло хмыкнула Лидия. Она с самого утра была какая-то недовольная, но Гермиона решила, что она просто не выспалась. - Что? – подняла брови Лу, сбрасывая теплую мантию и оставаясь в идеально скроенном платье черного цвета, отлично облегающим её фигуру. Она выглядела так, будто спешила и не поняла, о чем её спрашивают, словно всё ещё не сконцентрировалась на настоящем, - Это подарок на День Рождения. Гермиона выдохнула и прикрыла глаза. Домовики сегодня утром все вместе преподнесли ей подарок в спальню, и она шикала на их попытки громко прокричать: «С днём Рождения!», чтобы не услышали девочки. - И ты нам не сказала? – повысила голос МакФасти так, как умела делать только она. Девушка от этого почувствовала себя виноватой слишком сильно. Словно не забыла упомянуть о назначении ужина, а отчислилась из школы, не предупредив их. Затем были двадцатиминутные пререкания, из которых её спас дедушка. - Леди, Гермиона просто не хотела привлекать к этому внимание. - Это не отменяет того факта, что ты не сказала нам. – Нахмурилась Дора. - О чём ещё ты соврала? – прищурилась МакФасти с откровенной злостью. Гермиона совсем опешила. - Ни о чём! Только об этом. Не думала, что это так важно! Лу самодовольно ухмыльнулась. - А ты чего скалишься? – рыкнула Лидия, - Откуда ты вообще узнала, раз она держала это в секрете? - Мне сказал Том, - пожала она плечами и упала в кресло в гостиной, куда они переместились, - Он ещё не пришёл? Гермиона ощутила, как её внутренности сжимаются. - Риддл знает? - Том приглашен? – взвизгнула вдруг забывшая о своей обиде Лиз, - Мерлин, я успею переодеться! – и унеслась из гостиной, а потом послышался топот по лестнице. Лидия всё ещё пыхтела, а Дора закатила глаза. Дедушка же совершенно умиротворённый следил за ними с вежливым спокойствием. - Дора, скажешь, пожалуйста, Лиз, что придёт также и Кайдан? – устало протянула Гермиона касаясь прохладными пальцами лба, уже сто раз пожалев, что не сказала девочкам такой мелочи, - Возможно ей захочется ещё раз переодеться, а я не хочу умереть дважды – сначала от рук Лидии, а потом от Лиз. Дора ухмыльнулась и кивнула, выходя из комнаты. Дедушка вышел на кухню, проверить, всё ли готово, а МакФасти понадобилось ещё пару минут, чтобы прийти в себя. Гермиона была удивлена её взрыву, она не знала, почему подруга так злится: из-за того, что чувствовала себя некомфортно у кого-то на дне рождении без подарка или того факта, что ей соврали. Она решила разобраться с этим потом и поэтому лишь подошла и взяла её за руку. - Ты можешь подарить мне подарок потом, если хочешь. Но именно поэтому я не говорила. Я не слишком люблю этот праздник. - Врушка, - закатила глаза Лидия, - Все любят День Рождения. - Ладно, да, люблю, - попыталась сдержать улыбку Гермиона. Довольная собой Лу делу не помогала, - Просто не хотела, чтобы вы тратились так скоро после Рождества. - Ты будешь придумывать отговорки на ходу, но я закрою эту тему сейчас только потому что у тебя праздник. Гермиона благодарно её обняла, а потом ощутила волну магии. В этом поместье теперь все подобные вещи она ощущала. - Кажется, последние гости пришли. Она вышла в холл, где из камина выпорхнул сначала Кай, а потом и Риддл. Кайдан светился дружелюбной улыбкой, в его руке была охапка белых роз и коробочка. - С Днём Рождения! – улыбнулся он и обнял её так крепко, что девушка не смогла сдержать смешок. - Кажется, твой маленький обман не сработал, дружочек, - прокряхтел Тобиас, входя в комнату и пожал руку Каю. Парень был одет в костюм цвета горячего шоколада, не слишком вычурно, не слишком просто. Идеально. - Это тебе, - Розье протянул ей цветы, пахнущие так насыщенно и ярко, будто он только что сорвал их из сада, удобряемого самыми лучшими зельями и коробочку, обтянутую жемчужной лентой, - И это не пластинка Дорри Вайнлайн. Гермиона прыснула. - Ох, не стоило…спасибо, Кай. Она прекрасна! - её щеки уже болели от улыбок. Он подарил ей прекрасного вида заколку с синими камушками в виде птицы, переливающимися на солнце. Наверное, она была ужасно дорогая. - Я возьму, мисс, - пискнула Ами, появившаяся возле неё. Та благодарно протянула эльфу цветы и коробочку. - Все уже в столовой, пойдем, - дедушка в приветственном жесте пожал руку Тому, который ему кивнул, а потом хлопнул по плечу Кая и направил его на выход, - Как поживают мистер и миссис Розье…? Она не сразу поняла, что осталась в холле наедине с Риддлом. Гермиона перевела взгляд на него и дала себе секунду, чтобы насладиться видом. Она не видела его больше недели. Ему шла школьная форма. Шёл блестящий значок Старосты. Но обычная одежда шла ему куда лучше. На нём были тёмные брюки, идеально сидящие на бедрах, серая водолазка с высоким горлом и длинное черное пальто. Волнистые волосы лежали так, будто он убрал их после душа и оставил сохнуть в таком виде. Но выглядел во всём этом, как Бог, спустившийся в мир людей. Она могла поклясться, что он даже не стремился смотреться хорошо. Он просто был таким. Том никогда не выглядел ярко и претенциозно, но всегда эффектно. Он никогда не старался приодеться или поправить лишний раз волосы, только если они ему не мешали. Его небрежный стиль заключался в его внутреннем шарме, внешней привлекательности и вкусу ко всему, что имело счастье оказаться в его власти. Гермиона представила, как сегодня он заглянул в шкаф, бросил взгляд на первую вещь, натянул эту водолазку на широкие плечи, застегнул брюки, посмотрелся в зеркало и взял со стола завернутый ранее волшебством подарок. Хотя несмотря на это девушка заметила, как кожа под его глазами была темнее, а глаза слишком ясные – как у человека, что не спал несколько ночей. - Значит, это ты всем рассказал? – прищурилась она. Том прищурился в ответ и поднял руку с тускло блеснувшей печаткой дедушки между длинными пальцами, вместо камня Гонтов. Вроде говоря, один-один. Гермиона лишь хмыкнула. - С днём рождения, Хантфорд, - уголок его губы искривился в легкой усмешке, и она увидела, как он протягивает обернутый в подарочную бумагу коробок. Нет, не коробок, это… - Что это? – любопытство одолело её со скоростью света. Она взяла из его рук подарок и с большим, чем то было необходимо, рвением разорвала бумагу. Это были книги. Два тома. Один полностью из рун. Она попыталась перевести название экстренно капаясь в своём мозгу. - Символизм…ритуалы и артефакты древнего мира. Полное издание. Она ахнула. Книга была старая, явно очень старая судя по обложке, выполненной из кожи, рунам, некоторые из которых затерлись по краям. - Где ты её достал? – Гермиона подняла к нему восхищенный взгляд. Том пожал плечом. Он выглядел таким спокойным, будто подарил ей что-то вроде Истории Хогвартса. Но эта книга…её просто не было в Великобритании. А если и была, то стоила целое состояние. - Я купил её за копейки у одного контрабандиста в Лютном. Он торговал вещами, которые приобрел в Мачу-Пикчу…или у кого-то, кто был на Мачу-Пикчу. - То есть у жулика, который украл это? Почему-то в том факте, что он водился с подобными людьми для неё не было ничего удивительного. - Ты хочешь знать все детали моих коммерческих мероприятий? – вежливо приподнял он бровь. Конечно, Риддл, знал, что эта книга – бесценна, а вор, похитивший её у кого-то, кто собирался продать её за баснословные деньги, просто этого не понял. - Нет, - поджала она губы, но не могла кривить душой, - Это просто…потрясающе. Она такая редкая, что боюсь даже предположить, какого она года… - Тысяча шестьсот семьдесят седьмого. Гермиона снова подняла на него ошалевший взгляд. - Когда я увидел её, то сразу понял, что это. Она о древних редкостях, о ритуальных предметах, которые ковены ведьм использовали в своём…колдовстве. - И ты отдаешь её мне? – не поверила она. - Я знаю её почти наизусть. И у меня есть копия, - пожал плечами парень, - Ты хотела узнать больше, решил, что тебе будет полезно прочитать. Не просто полезно. В ней столько знаний и старой магии, что у неё уже пальцы покалывало от предвкушения. - А это… Гермиона переместила вторую книгу наверх. - Это один из первых словарей-переводчиков с древних рун. Без него у тебя вряд ли получится её прочитать. Гермиона не знала, что сказать. Слов не было, одни эмоции. Ей хотелось одновременно запрыгать, заплакать и обнять его. Но она лишь глубоко вздохнула. Это был самый экзотический, самый полезный и самый лучший подарок в её жизни. - Боюсь одного «спасибо» мало, чтобы выразить мою благодарность, Том, - произнесла она, все ещё не веря, - Ты уверен, что хочешь отдать их мне? - Из нас двоих одна ты читаешь эти руны, как улитка, ползущая в свои не лучшие дни. Она сощурилась. Вся её неловкость испарилась. - Ами! - Ами здесь, мисс! - Отнеси, пожалуйста, это в мою комнату. - Конечно, мисс! Я могу взять ваше пальто, мистер Риддл. - Не стоит, спасибо. Он сказал «спасибо» Ами и Гермиона запнулась. Том повесил своё пальто на декоративную высокую вешалку, оставаясь в одной водолазке. Она облегала его широкие плечи и грудь, выглядя слишком…просто слишком. Блядь, он выглядел превосходно совершенно ни прилагая для этого никаких усилий. Кайдан, тот же Абраксас в выходные дни и её милая Лиз даже в школьной форме выглядели так, будто хотели показать, что действительно постарались. Только не Риддл. Гермиона отвлеклась от разглядываний, когда заметила, как он провел своими серыми глазами в ответ по её телу и что-то внутри трепыхнулось. На ней было легкое трикотажное платье в пол, оттенка светлой карамели. Его подарила Лукреция на Рождество. У неё определённо было своё мнение по отношении к гардеробу Гермионы, но платье подошло идеально – оно сидело по фигуре, а цвет сочетался с волосами и глазами. Оно было и нарядным, и повседневным одновременно – то, что было нужно. А ещё ей хотелось верить, что она приобрела хоть какие-то формы на жирной и вкусной еде Хогвартса. Послышался легкий топот и в холл внесся Живоглот, громко мякнув. Он стал виться у ног парня, на что Том опустился и провел рукой по его рыжей шерсти. - Привет, дружок. Гермиона сжала зубы. - Нам туда. Виви с Ами постарались на славу. Стол в большой столовой, из которой открывался вид на лежащий вдалеке у подножия холма Касл-Комб и ленту реки в большом окне, был заставлен самыми разнообразными блюдами. Лиз не могла сдержать своего кокетства, улыбок и очарования, усевшись напротив Кая. Дора, как и Лукреция выглядели людьми, приятно проводившими время. Кайдан улыбался, ловя взгляды Элизабет, а дедушка просто был доволен. Он сидел во главе стола, по правую руку от него села Гермиона, а справа от неё Риддл. Так уж вышло, что, когда они зашли почему-то именно эти два места были свободны. Она не хотела думать, специально ли их оставили пустыми. Лидия, которая сидела напротив Гермионы всё ещё казалась расстроенной, но через какое-то время будто отбросила обиды и во всю участвовала в разговоре за столом. - Нет, они содержатся в очень хороших условиях. - Уж поверьте. Их драконы живут лучше, чем я, - хмыкнула Дора. - И сколько их у вас? - Это конфиденциальная информация, - с холодной усмешкой ответила Лидия на вопрос Кая. - Хотел бы я себе одного, - мечтательно закатил он глаза. - Я бы на твоём месте не пылал таким желанием, мой мальчик, - хмыкнул дедушка и они обменялись с МакФасти понимающими взглядами, явно единственные за столом ясно осознающие что такое – иметь на содержании дракона. Гермиона вспомнила Норберта в хижине Хагрида, его подпаленную бороду, и в попытке сдержать смешок хрюкнула. Все засмеялись, а перед ней вдруг появилась рука с длинными пальцами, держащая салфетку. - Спасибо, - прокашлялась она и схватила её из рук Риддла слишком резко. - Не съест же он меня в самом деле, - недовольно протянул Кай, делая глоток вина из бокала. Столовая переливалась огнями свечей, камина и украшениями из остролиста. В углах комнаты мерцал заколдованный снег, а под хрустальной люстрой, бросавшей блики на деревянные панели, снова распустилась омела. Эльфы приходили и уходили, облачившиеся в забавные колпачки, как и в Рождество, и Гермиона не смогла уговорить их снять эти штуки накануне. - Не съест, но возможно, откусит кусочек. На пробу, - с непроницаемым лицом ответила Лидия. Все снова рассмеялись. На фоне играла какая-то старая мелодия из пластинки, которую поставил в проигрыватель дедушка. - Ты собираешься наследовать семейное дело? – поинтересовался Риддл, сидящий с боку от Гермионы. Он отрезал кусочек куриного пирога, заинтересованно глядя на МакФасти. Не смотря на обилие блюд и запахов, Гермиона ощущала аромат леса, ветивера, сандала и ветра, что казалось, сопровождали его постоянно. Она пыталась не обращать на это внимание, но мужчина ужасно хорошо пах. Её это раздражало. - Да, - кивнула Лидия, - У меня есть свои идеи по поводу рынка, но в общем и целом, я наследница. - Не знаю человека с более стальными нервами, чем ты, - улыбнулась Гермиона, и подруга перевела на неё взгляд с прищуром. Явно припоминая свою вспышку злости часом ранее. - Кайдан, ты, помнится, хочешь также наследовать дело отца? – поинтересовался дедушка. - Ну, было бы неплохо, - ухмыльнулся парень, встречаясь с ним взглядом, - Работа в Министерстве конечно, не такая, какой я представлял её в детстве, но всё-таки престижная. Дедушка кивнул. - Уверен, у тебя всё получится. - Если сдам экзамены на высокие баллы. - Над этим мы и работаем, разве нет? – хмыкнула Гермиона и через Риддла переглянулась с довольным Каем. Она заметила, как парень посередине сомкнул зубы. Слегка выпирающие желваки на его впалых щеках были единственными показателями некой вспышки эмоций. Но он выглядел… если не довольным, то по крайней мере удовлетворенным, наслаждаясь ужином. Она видела, всегда ненароком наблюдала за тем, как он ел. Так, словно вкуснее ничего не пробовал. Жевал размеренно и никогда не спешил. Пил крепкий чай со сливками и двумя ложками сахара. Это было обидно. Ей казалось, что злодеи по определению не любят сладкое. Но он любил пирог с патокой кажется больше, чем его любил Гарри. И это приносило горькое чувство где-то между желудком и сердцем, пока она смотрела на него в Большом зале и даже сейчас. Пока Лидия и Лу слушали дедушку, а Кай рассказывал Элизабет, как чуть не подпалил Гермиону на прошлом занятии, девушка снова украдкой глянула на его лицо. Том положил кусочек пирога на язык, слизывая крошки с губ и она, ощутила, как жар опускается к низу живота. Она сходила с ума. Поэтому быстро отвернулась, пытаясь вернуться ко всеобщей беседе. Спустя примерно полчаса в столовой появились все три домовика: Ами, Виви и даже Честер, который не слишком любил бывать на людях – они несли большой торт с зажжёнными свечами и начали петь песню, которую подхватили и остальные. Гермиона рассмеялась, закрыв лицо ладонями. - С днём рождения тебя-я, - тянули они кто красиво, кто с явно фальшивыми нотами. Кай встал и стал дирижировать, дедушка приложил ладонь к груди завывая в полный голос без слуха, и все расхохотались. Она не слышала низкого голоса рядом из-за всеобщего шума, но была бы благодарна если бы он не присоединился к этому балагану. Её щеки уже, наверное, стали пунцовыми от столь пристального внимания к её персоне и части её хотелось убежать из комнаты. Но когда она склонилась и набрала полные легкие воздуха, чтобы задуть свечи, ощущая тепло от огня на закрытых веках, то её сознание само подобрало желание. Оно вспыхнуло в сердце так ясно, будто хранилось там веками и всё ожидало, когда же она заглянет в этот уголок. Девушка громко задула свечи, и все зааплодировали. Даже домовики. Её сердце разрывалось от тепла, любви и благодарности. Спустя пару минут по традиции Гермиона с широкой улыбкой отрезала шоколадный торт с фруктами и сливочный кремом, стоя над ними. Все снова вернулись к беседе, дедушка опять стал травить байки. Отложив нож, она не сразу поняла, что первый кусок автоматически положила на тарелку Тома, всё ещё глупо пытаясь скрыть свою неловкость. А потом опешила, встретив его взгляд. - О, я не спросила… - Все в порядке. Я с удовольствием съем торт. Он улыбнулся совершенно искренне, а его глаза заблестели, словно он опять превратился в маленького мальчика, который всю жизнь питался так скудно что, когда впервые увидел еду в Хогвартсе – не поверил своим глазам. И каждый день относится к приемам пищи, как к чему-то столь же ценному, как деньги. У неё стал ком в горле и Гермиона отвернулась, чтобы Том не увидел слёзы в ее глазах. Тобиас слева от неё остановился на середине шутки, явно заметив это и хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. Гермиона же стала методично раскладывать куски торта по тарелкам, пытаясь проморгаться. - Что ж молодежь, я пойду. Старикам пора быть в постели. А вы не засиживайтесь допоздна. Они допили вино и съели торт, сытые и слегка пьяные. Том разговорился с Лидией о драконах, Дора с Лу и Гермионой затронули тему моды, как оказалось, весьма интересную для неё, а Лиз наслаждалась внимаем Кая, с которым они говорили у камина о чём-то явно напоминающим план несанкционированной вечеринки в Хогвартсе. Гермиону радовало, что они чувствовали себя непринужденно в её доме, в этой компании. Даже Риддл, уже откинувшийся на стуле и забросивший руку на соседний – стул Гермионы. Она всё это время опиралась о стол локтями и старательно делала вид, что не замечает этого жеста также, как явно не замечал этого он, сделавший это скорее на автомате. В общем и целом, девушка была счастлива, что дедушка настоял на этом вечере. Было далеко за полночь, когда они наболтались и поняли, что все уже готовы зарыться в постель. Когда пришло время уходить, Лукреция отвела Гермиону в сторону и крепко обняла. - Спасибо, что пригласила нас с Каем и Томми. - Спасибо, что пришли, - улыбнулась Гермиона, приглушенно отвечая ей в шелковистые волосы, пахнущие мандаринами и цветами. Томми. Это имя из уст Лукреции так странно шло сочетанию его острого лица, глубокому серому взгляду и мягкой улыбке. Когда он соизволял улыбаться. Лу отпустила её, и они все прошли в прихожую. - Спокойной ночи, леди. Это было на редкость приятное времяпрепровождение, - смешно поклонился Кай и Лиз в совершенно игривом жесте шлепнула его по руке, захихикав. Лидия закатила глаза, но тоже улыбалась. Её глаза блестели от выпитого вина, - Лу, ты вторая? - Я следом за тобой, - кивнула она. Кай напоследок подмигнул Гермионе, и та послала ему драматичный воздушный поцелуй, который он показательно поймал, прижал к сердцу и скрылся в изумрудном огне камина. - Павлин, - закатила глаза Лукреция, чмокнула Гермиону в щеку, помахала девочкам и скрылась вслед за ним. - Спасибо за вечер, - низкий голос заставил её обернуться. - Мы пошли спатки, - прощебетала Лиз с лишним, на взгляд Гермионы, усердием и упорхнула, потянув за собой девочек, - Спокойной ночи, Том! - Доброй ночи, леди, - улыбнулся он, слегка склонив к ней голову и, они могли все вместе поспорить, что Элизабет сдержала девчачий визг от этого жеста. Лидия перед выходом из прихожей обернулась и странно глянула на Гермиону. - Зайдешь ко мне перед сном? Девушка слегка опешила, но быстро кивнула. - Конечно. Дверь за ними закрылась, и они остались в тишине. Том снял своё тёмное пальто с вешалки и перекинул его через изгиб локтя. Но он сделал шаг не к камину, а к двери. - Ты пойдешь пешком? – подняла брови Гермиона. - Хочу подышать воздухом, - пожал он плечом и глянул на неё перед тем, как открыть дверь, явно собираясь сказать слова прощания. - Я тебя провожу, - вырвалось у неё быстрее, чем она поняла, что произносит. Том слегка прищурился, но открыл дверь, пропуская её вперед. Они вышли на свежий, морозный воздух, окутанные ароматом холода, гор и тишины. Земля хрустела под их обувью, а снег блестел, переливаясь бликами. Луна светилась в чистом небе, как огромный фонарь. - Спасибо, что пришел, - кивнула она, останавливаясь на краю дорожки и стараясь быть вежливой, обхватив себя руками. Том уловил этот жест, опустив глаза и нахмурившись, а затем не спрашивая, раскрыл и накинул ей на плечи своё пальто, запахнув впереди. - Спасибо, что пригласила, - просто ответил он, - В следующий раз можешь не прикрываться дедушкой, если захочешь меня увидеть. Достаточно просто попросить. Он вернул ей её же слова, но она не собиралась злиться. Даже не собиралась спорить. Она таяла под ароматом сандала и леса, что исходил от его теплого пальто. От его низкого голоса и близости. - Всё-таки будешь носить печатку? - Гермиона посмотрела на его пальцы, все ещё державшие полы пальто, чтобы она оставалась в тепле. - Она меня заинтриговала. Не думал, что у тебя есть вкус к подобным вещам. - Заткнись-ка. Он вдруг ухмыльнулся, покривив уголок губы. - Тебе не холодно? – спросила она тише, будто боясь кого-то спугнуть. Возможно, его. Потому что не было никакой причины в том, чтобы стоять здесь. Ему явно было холодно и не было смысла в том, чтобы она прошла с ним пару футов, отдаляясь подальше от дома. Но Гермиона всё равно стояла здесь. - Не слишком, - просто ответил Том, пожав плечом и устремив взгляд поверх её головы, куда-то далеко в горы, - В Приюте всегда было прохладно, я привык. Гермиона поёжилась. - А я вот однажды побывала в месте, где жутко перемёрзла и теперь как будто никогда не могу согреться до конца. - Чушь. Девушка подняла брови, собираясь накинуться на него. - Всё в твоей голове, - спокойно продолжил Том и мягко постучал подушечкой пальца по её макушке, - Ты согреешься, когда поймешь, что ты уже не там. Гермиона смотрела на него несколько секунд, а потом оглянулась на поместье. Она не там. Не в лесу, не в холодной палатке, не в ледяном озере, куда они спрыгнули с дракона. - Наверно, ты прав. - Приятная тенденция. Она хмыкнула, а он устремил на неё слегка нахмуренный взгляд. В свете луны его кожа была более бледной и одновременно более волшебной. Словно серебристые лучи делали его магическим созданием. - Ты любишь похвалу также, как дедушка, - объяснила она. - Все любят похвалу, - закатил он глаза. Кажется, она еще ни разу не видела, чтобы он делал что-то более человеческое и обыденное, как это, - И ты в первых рядах. Всегда приятно чего-то добиться и услышать слова одобрения. - Уж не думала, что Том Риддл нуждается в чьём-либо одобрении. - Ты права. Мне хватает своего собственного, но я ведь не могу заставить кого-то замолчать, когда они поют мне дифирамбы. Гермиона рассмеялась. Том улыбнулся. Тепло и просто. Будто они были друзьями. - Но это наш животный инстинкт. Быть принятым обществом, получать одобрение, поощрение. Не быть отвергнутым. - Люди не выживали в одиночестве, - кивнула Гермиона, - Из общин изгоняли, если хотели, чтобы человек умер. - Верно. Но мне больше нравится думать о том, что это было своеобразной проверкой на прочность, - он посмотрел на лес и взгляд его потяжелел. Пар вырывался из его рта при каждом слове, - Если человек не способен выжить один – он слаб. Если он вернулся живым – он сильнее многих. - Порой, одному побыть полезно, - согласилась Гермиона, хотя это было не то, что он имел ввиду. Но она вспомнила привычное чувство давления, что настигало её, стоило провести в обществе лишнее время. - И полезно побыть рядом с людьми. Во всём должен быть баланс, - согласно вздохнул Том, выпустив изо рта пар и снова посмотрел на неё. Он задержал взгляд на её лице чуть дольше, чем, казалось бы, положено и она ощущала, как мурашки ползают по коже, а в животе что-то толкается. И вовсе не из-за холода или плотного ужина. - И всё же нами по большей части руководят инстинкты. Кант называл основными инстинктами человека: сексуальность, эгоизм, жажду свободы, честолюбие, деспотизм и жадность. И я отчасти с ним согласен…немногие из нас имеют достаточно силы и воли, чтобы им противостоять, - закончил мужчина. Ну, конечно, он читал маггловские книги для расширения кругозора. Гермиона сделала маленький шажок, оказываясь ещё ближе к нему. Том не подал виду. Он наклонил своё лицо, чтобы она могла не так сильно задирать голову, держа его взгляд. Совершенно естественно, спокойно. Вроде бы они всё ещё вели разговор. Она была пьяна и слышала, как сердце колотилось в груди. Дыхание прерывалось, но все что она ощущала это запах леса, тепла и мужчины. - Неужели все наши стремления зиждутся на инстинктах? – произнесла Гермиона, стараясь не повышать голос, оставаясь в этом маленьком пространстве покоя, - Если позволите, мистер Риддл, я не согласна. Нами быть может и двигают животные мотивы, но мозг и логика даны нам для того, чтобы выравнивать чашу весов. Как ты сказал, во всём должен быть баланс. - Верно. И сейчас ты выравниваешь его тем, что начинаешь со мной спорить после столь продолжительного примирения. - Ты же знаешь, не могу удержаться. - Грифы и не подозревают какой раздражающий маленький львенок есть у Когтеврана. Может, забросить тебя в мешке к ним в башню? - он закатил глаза во второй раз и Гермиона поняла, что в его исполнении это движении было уж слишком сексуальным. Её взгляд слишком быстро съел этот жест. Она хотела приблизиться. Хотела, чтобы он дотронулся до нее. Гермиона провела взглядом от его губ, вниз по фигуре и снова к серым глазам. От него веяло магией и силой. Непоколебимостью. Он смотрел на неё так, будто наверняка знал, о чём она сейчас думала, оказавшись во власти его чар. Том Риддл мог многим не нравиться, но его уважали. И его любили, несмотря на противоречивость. Стоило кому-то понежиться в лучах его внимания, пусть самую малость, человек становился от этого зависимым. Он привлекал людей, как насекомых влечет к ароматному цветку. К нему хотелось тянуться. И Гермиона тянулась к нему как к спасательному кругу на пределе своих сил, пока пыталась оставить шторм и выбраться из воды живой. - Том, - прохрипела она. - Да? Он не пытался сделать это для нее легче. Всегда желал обозначить, что люди нуждаются в нем гораздо больше, чем он в них. Потому что так оно и было. Он нуждается в единственном человеке в этом мире – в самом себе. И никто не сможет перебросить это внимание на себя на длительный срок. Он была столь глупа, сколь и питала надежду. Надежду на что – Гермиона не смогла бы сказать даже под прицелом палочки, горевшей зелёный светом. - Скажи, что у тебя на уме, - попросила она. - Думаю, что ты хочешь, чтобы я остался. Но мне пора. Она дышала тяжело и тихо, а Том лишь снова улыбнулся и склонился к ней, зарываясь длинными пальцами ей в волосы. Он провёл подушечкой безымянного пальца по задней стороне шеи, пробуждая новые мурашки, и оставил легкий поцелуй на её щеке. - С днём рождения, - прошептал он на ухо. Том собирался отодвинуться, но Гермиона схватила его за запястье. Его губы замерли в миллиметре от её. Теплые и мягкие. Те, что ей так хотелось. В следующую секунду мужчина усмехнулся прямо ей в губы и поцеловал по-настоящему. Гермиона ощутила, как кислород покидает её легкие, а тело больше не ощущает холода. В животе что-то сладкой болью прокатилось и ухнуло в самый низ. Она протиснула руки, положив ладони на его широкую грудь и собирая пальцами мягкий материал. Том поднял свободную руку и подушечкой большого пальца надавил на подбородок, раскрывая её губы шире. Тугой горячий язык плавно скользнул по её и Гермиона тихо простонала, придвигаясь ближе. Его темп был медленным и неторопливым. Сладким. Человек, у которого есть все – наслаждается глотком дорогого вина. Хищник поймавший жертву наблюдает за её страданиями, растягивая жестокое удовольствие. Его губы были упругими и мягкими одновременно. Язык ласкал её слишком сексуально…так слишком, что она ощущала жар внизу живота. Хотелось оказаться к его высокому телу так близко, как это было возможно, поэтому она вытягивала шею, облизывая его губы. Том прикусил её нижнюю губу, оттягивая и она всхлипнула. А затем мягко укусила его в ответ. Мерлин был ей свидетель, она не собиралась останавливать его. Но она должна была. Её ноги уже замерзли, сердце колотилось, а в горле пересохло. Недалеко от них девочки спали в своих постелях, а дедушка сопел в кресле у камина. Том разорвал поцелуй тихим тягучим звуком. - Только сегодня, - прошептала Гермиона, мягко отстранившись. Они оба знали, о чём она говорит. Вроде бы оба ощущали, что так не пойдет. Можно, конечно, иногда. Но не полагается. У Гермионы были свои причины. У него, видимо, свои. - Не мог отказать изменнице, - в последний раз довольно лениво усмехнулся Том, заправив локон ей за ухо. Ей нравилось, когда его пальцы касались её. Гермиона нехотя отдала ему пальто и мужчина сразу накинул на неё согревающее. Девушка хмыкнула. Её голова всё ещё туго соображала, пьяная от вина и поцелуев этого парня. Мысли двигались медленно и тягуче. - Спи сегодня спокойно, маленький лев. Я не буду таким добрым в школе. Гермиона подняла средний палец ему на прощанье, а Том лишь одернул полы пальто и пошагал вниз по холму. Она умылась, почистила губы со всё ещё глупым выражением лица тронувшегося человека и залезла в постель, ощущая, как искорки прыгают в животе. Гермиона снова стала размышлять о том, о чём её мозг думал не переставая. Если она ничего не могла сказать о её милых девочках, но вот о будущих прихвостнях Тёмного Лорда девушка желала сказать очень многое. Только было некому. Ничего из того, что происходило вокруг не укладывалось у неё в голове. Те люди, что её окружали совсем не вязались с теми образами, что нарисовали в её времени. Потому что, наблюдая сейчас за Пожирателями Риддла у неё не поворачивался язык называть их злом. Они были лишь мальчишками, падкими на чары девушек, любивших пошлые шуточки и устраивающих посиделки в гостиной с огненным виски, которое в школе было запрещено. И девчонками, трепавшимися о моде, переругивающимися и снова становящимися подружками, любительницами внимания и выглядеть красивыми. Шептались о вечеринках и читали маггловские романы, как семейство Розье. Чего стоила одна Друэлла. Если бы Гермиона не знала, что она мать Беллатриссы – она бы в жизни не поверила, что это восхитительная, уверенная в себе и справедливая девушка могла породить что-то подобное. Остальные были просто подростками. Из них только Кайдан и Абраксас вели себя если не по-взрослому, то… Гермиона замерла, лежа на боку. Блядь! Абраксас. Слова, которые он попросил передать Лидии. Гермиона закусила губу, раздумывая. Нет, лучшего момента не будет. И уверенно откинув одеяло, всунула ноги в тапочки и пошагала к одной из гостевых спален. Она тихо постучала. - Входи, - послышался через чур бодрый голос Лидия и Гермиона быстро вошла, закрывая за собой створку. Она ощутила прилив вины потому, что забыла о том, что подруга просила зайти к ней и наверняка ждала дольше, чем было необходимо. - Я тебя не разбудила? Лидия сидела в спальне без единой зажжённой свечи в позе лотоса и не выглядела так, будто собиралась спать. Лицо же её выглядело каким-то настороженным, Гермиона бы даже сказала, возбужденным. Луна заглядывала в спальню, освещая лишь нижнюю часть кровати, так что точно девушка сказать не могла. Но через секунду Лидия сдвинулась на матрасе и её голос стал мягким. - Залезай. Гермиона нырнула под одеяло и откинулась спиной на спинку кровати в той же позе, в которой рядом сидела МакФасти. От подруги пахло лилиями и чем-то сладковатым, не приторным. Приятным. - Я хотела кое-что тебе сказать, но…ты в порядке? О чём ты хотела поговорить? Лидия глубоко вздохнула вроде бы собираясь с силами. А затем перевела глаза на Гермиону. За секунду до того, как она произнесла слова, девушка будто ждала чего-то подобного. Взгляд Лидии был напуганным, но твердым, как и она сама. А голос её не дрожал, но все равно посылал ветерок жути по плечам. - Я слышала ваш разговор с мистером Диппетом. Я знаю, что ты прибыла сюда из другого времени.