Поцелованная судьбой

«Почему во всём должен быть смысл? Почему всё это должно быть частью плана? Иногда самое лучшее – предоставить вещам развиваться естественно, как растут дикие цветы» Клэр Пули. ***** - Не знаю, что хуже: такая жизнь или гнить на дне ящика под землей. - Полагаю, одинаково, - пожала плечами Гермиона и откинулась в подушки, устремляя взгляд в белый потолок, - Одинаково мёртво. - Ты хотела покончить с собой? После родителей? - Каждый божий день. - Почему до сих пор не решилась? – голос Драко был так близко, что она могла дотронуться до него. Что-то кричало внутри посмотреть на него. Обвести взглядом его лицо. Она так соскучилась. Но почему-то так и не посмотрела. - Понятия не имею. Гермиона отвернулась и прикрыла глаза, ощутив запах грозы. А когда открыла, то оказалась на верхушке Астрономической башни. Ветер острыми дождевыми каплями разбивался о её лицо. Воздух был пропитан электричеством, силой и природой. Она ощущала себя почти свободной от всех проблем, боли и страданий. От всех чувств, сводящих её с ума. Осталось сделать лишь шаг. - Думаешь прыгнуть? Она прикрыла глаза на секунду и улыбнулась. Она ждала его. Ждала этот голос слишком долго. - Ты прыгнешь со мной? - Только если пообещаешь, что смерть будет такой же живой, как сейчас, маленький лев. Она открыла глаза и сделала шаг. Гермиона подхватилась на кровати, сбросив Живоглота. Он шмякнулся о пол и недовольно зашипел, испугавшись такого пробуждения. - Прости, Глотик, - прошептала девушка и подняла его обратно, прижимая к груди родное существо и зарываясь пальцами в густую шерсть, - Я никуда не уйду. Мы с тобой вместе навечно, обещаю. Она пролежала около часа, припоминая всех родных. Она делала так каждое утро, чтобы не забыть. Чтобы воспоминания воспламеняли чувства вины и скорби, как дань, которую она обязана была платить. Должна была принести хоть какую-то жертву за свои нынешние действия и мысли. Гермиона чувствовала, что должна. Иначе слишком легко было поверить, что это безнаказуемо. А это было не так. И ощущение вины и стыда не должны были исчезать также легко, как снег под солнцем. Она виновата перед Гарри, Роном, Джинни, Драко, родителями. Виновата во многих своих поступках. Она не имеет права жить так, как сейчас живёт. Не имеет права просто отмахнуться и забыть. Думать о том, о ком думать нельзя, о настоящем враге. О монстре, когда-то разрушившим их жизни. Она просто обязана была мучить себя хотя бы этим. Потому что тогда она совсем потеряет ориентиры. И её компас больше никогда не укажет домой. ***** Они сидели в тишине некоторое время, пока дедушка просматривал какие-то пергаменты, а она с ногами залезла на мягкий диван и просматривала оглавление новой книги, которую ей подарил директор. Гермионе нравилось в кабинете Тобиаса. Здесь не было странных звуков и предметов, которые будут при Дамблдоре, но чудностей здесь хватало в избытке. Взять в расчет хотя бы портреты, которые громко шептались в вечер её прибытия о пришелице в их бывшем кабинете, о девушке якобы трансгрессирующей в Хогвартс. Но Диппет их при ней игнорировал, поэтому и девушка перестала прислушиваться к их разговорам уже как пару недель. Но порой, уши сами слышали то, что могли. - В моё время в кабинете директора не ошивались школьники, только если не собирались получить выговор, - прошипел портрет добротного красноносого мужчины ведьме по соседству. Та поджала тонкие губы, но смотрела на Гермиону без особой заинтересованности. Сухопарая женщина, которая выглядела почти что копией с портрета Вальбурги в доме 12 на площади Гриммо поддакнула коренастому через полотно посередине них. - Какая чудаковатая особа. - На редкость, - кивнул мужчина, послав на Гермиону, которая старалась не обращаться на них внимания, взгляд полный подозрения. - А, по-моему, милая девушка, - пожала плечом ведьма посередине них и надев очки вернулась к чтению своей книги. - Вы полная дура, Лионэлла. Доброжелательно настроенная на Гермиону женщина сорвала очки с миниатюрными стеклышками и уставилась влево: - Вы хамка, Вайнона. Сейчас как доберусь до вас, старая кошелка. Гермиона усмехнулась, глянув на Диппета, но тот не обращал никакого внимания. Видимо всё это было рутинно. Здесь вообще много странных вещей были само собой разумеющимися. На прошлой неделе она взяла здесь книгу, которая постоянно что-то шептала на языке, которого Гермиона ни разу не слышала. На вопрос об этом экземпляре дедушка лишь лукаво улыбнулся и забрал её из рук внучки: «ещё не время». Ей слишком много хотелось узнать о нём, но их темы для разговора всегда скакали от одной к другой, потому что кажется оба их переполненных ума давно не находили собеседника по душе. Гермионе хотелось рассказать обо всём, что с ней происходит, ну, почти обо всём, а Тобиас рассказывал о своих годах в школе. Потом они говорили о политике и снова возвращались к магии. Ей было много чего у него подчерпнуть. И ей было чертовски приятно проводить с ним время. Виви принесла чай со сладостями через четверть часа и широко улыбнулась им. - Спасибо Виви, очень мило с твоей стороны. Та зарделась и заломила руки за спину. - Мисс нужно больше есть. Мисс совсем худая. - О, может она послушает тебя, Виви. Я здесь явно не авторитет, - наконец, отложив бумаги, произнёс Армандо. Виви нахмурилась на Гермиону, и та не смогла сдержать улыбки. Их забота заставляла сердце отмерзать. - Я вам благодарна, но было бы приятнее услышать что-то вроде комплимента. Виви испарилась, а мужчина на это оглядел её с ног до головы с красноречивым взглядом. Он это сделал уже трижды с её сегодняшнего прихода. - Ты выглядишь превосходно, не пойми меня неправильно, дружочек, и твоя новая прическа…эм, довольно экстраординарная! Сегодня она волосы не укладывала, а Лукреция и Лидия спали до обеда в выходной день, так что девушка с чистой совестью, без возможности напасть на осуждающий взгляд, проскользнула с утра сюда. Она постаралась закрепить буйную капну карандашом, но вышло, кажется, не слишком удачно. - Мистер Диппет, - Гермиона закатила глаза, - Вам не идёт такая неумелая тактичность. Ваша прямолинейность ценится выше. Мужчина прищурился и щёлкнул девушку по носу. Гермиона прыснула. - Что с твоими волосами, Мерлина ради? Ты похожа на прелестный подсолнух. - Решила, что неплохо было бы что-то поменять. Директор смерил её взглядом, и та выдержала его, не моргнув. Девушка увидела навесной замок на железных прутьях и высокие стеллажи сквозь стеклянную дверь. Она сделает всё, что угодно, чтобы Тобиас ни при каких обстоятельствах не узнал, кто являлся айсбергом её маленькой трагедии. - Тебе не стоит выстраивать стены в моём присутствии, дитя, - вдруг обидчиво поджал он губы, - Это вверх невежества проникать в чужую голову и меня ранит мысль о том, что ты считаешь, будто бы я стану рыться в твоих мыслях. Улыбка Гермионы дрогнула. - Прости, дедушка, - её ладонь опустилась на его пальцы, - Старая привычка. - Тогда понятно, почему ты всё ещё выглядишь довольно изнурённо. Это отнимает недюжинные силы, если ты занимаешься этим недавно. Гермиона пожала плечами. - Мне нравится развивать в себе новые умения. - О, в этом не сомневаюсь, - как-то странно усмехнулся мужчина в белую бороду и поманил её в другую сторону комнаты. Она постаралась ослабить стены окклюменции, но это выходило не слишком хорошо. Словно попытаться расслабиться на морозе в минус тридцать, пока твоё тело сотрясает такая дрожь, что зубы бьются друг о друга со звоном фарфора. - Гораций сказал мне, что вы с Томом – лучшие ученики на его курсе за очень долгое время. Снова, - они пересели за столик, чтобы распить пряный чай. Гермиона подавилась первым глотком, закашлявшись. - Боже, дедушка, вы хотите меня отругать? Я знала…я чувствовала, что не должна была вести себя как обычно…если Слизнорт запомнит меня, если он… - Милая, я совсем не об этом. Даже если ты станешь фотографией в его коллекции, то вряд ли будешь похожа на ту Гермиону в будущем. И это не значит, что тебе нужно прятаться как мышке в норке, пока все не улягутся спать, чтобы пожить полную жизнь и, наконец, наесться досыта. Делай то, что хочешь. Ты это заслужила. Наесться досыта. Это прозвучало приятной мелодией в её голове. - Может, вы правы, - лишь пожала она плечами. - Я точно прав, - поправил он её с таким видом, будто она произнесла околесицу, - И ещё рад, что моя внучка – одна из первых учениц в школе. Я не ошибся в твоих способностях при нашей первой встрече. Её щёки полыхнули алым, но она пыталась сдержать широкую улыбку. Старые привычки заслужить одобрения, которые должны были умереть давным-давно, возрождались с новой силой, будто их удобряли лучшими снадобьями. - Спасибо, дедушка. - Меня не за что благодарить, это факт, которым я горжусь. Ты многое знаешь и умеешь и мне есть чему ещё тебя научить. У нас будет, чем заняться на каникулах, - он откинулся на спинку стула, потягивая чай, - И мне приятно видеть, как Том стал стараться ещё усерднее. Он одарённый мальчик, но в последние годы явно расслабился, привык быть первым. Гермиона сжала зубы. - Ему это явно не нравится. Тобиас выкатил глаза, как лягушка. - Вот так дурь! - Прошу прощения? – подняла она брови, отставляя расписную чашку. - Моя милая, этот мальчик больше магии любит только соревнования, - произнёс он так словно проговаривал что-то очевидное, - Я наблюдаю за Томом с его первого года обучения, с тех пор, как Альбус привёл его сюда. Он вырос не в лучшем месте, но его стремления, - в глазах дедушки проскользнула гордость, - Это то, чего не хватает многим волшебникам. Гермионе хотелось открыть рот и вылить всё, что она знала. Рассказать ему о том, до чего доведут его эти стремления и до чего уже довели. О том, что он убийца, манипулятор и злодей. Но лишь прикусила язык, потому что Тобиас глянул на неё слишком лукаво. - Могу предположить и позволю себе вольность быть уверенным в своих догадках о том, что вы с ним очень похожи. И тебе, дружочек, тоже не приходилось испытывать вкус азарта от соревнования уже долгое время. Она раскрыла рот, чтобы что-то сказать, возразить, спросить, но не смогла вымолвить ни слова. Дедушка был прав. И сейчас она не могла с ним спорить. - Возможно, - лишь ответила она и откусила пирожное. В комнате воцарилось молчание и Гермионе в нём было некомфортно. Она не смела лезть в размышления старца, но и так прекрасно понимала, что в его голове проплывают мысль за мыслью. - Он не вызывает у тебя симпатию? – спросил он так буднично, что Гермиона подавилась. Второй раз за десять минут. Её щеки вновь опалило жаром, но теперь от стыда и…чего-то ещё. - Ч…что? Он приподнял брови, не сводя с неё проницательного взгляда. - Риддл неприятный и надменный. Он мне не нравится… - прочистив горло ответила девушка и нахмурила брови, стараясь придать голосу небрежность, - Я имею ввиду, он сильный маг и смышленый парень и…и мы с ним действительно немного соревнуемся, но я не…он… Почему вы спрашиваете? Директор пожал плечами. Его ужимки человека совершенно не понимающего, что такого прямо сейчас произошло начинали выводить Гермиону из себя. - Просто интересуюсь, дружочек. Я видел вас вдвоём пару раз, подумал, что вы подружились. Гермиона вспыхнула. Неужели тем вечером в коридоре подземелий он всё-таки видел её под чарами Риддла?.. Нет, Тобиас бы не посчитал этот вопрос бестактным и обязательно бы его задал. Но что если он всё-таки не хотел её смущать? Блядь, она не знала, что ему ответить и потому лишь отмахнулась. - Ничего такого, дедушка. Он щелкнул языком и взял в руки пирожное. - Как скажешь, дружочек. Через какое-то время они переместились на диван, где дедушка, в который раз осматривал её шрам, проводя по нему палочкой. Они остались в тишине, пребывая каждый в своих мыслях. Гермиона размеренно дышала, ощущая, что внутри что-то зудит, не дававшее покоя, как Тобиас в который раз словно ощутив её настроение прервал молчание первым, откладывая древко: - Тебя тяготит, что-то ещё, милая? Она замялась, но всё-таки подняла на него взгляд. Ей хотелось думать, что не затравленный. - Вы исследуете маховик, ведь так? С ним можно будет что-то сделать? Директор поджал губы, кивнув, будто и так зная, какой вопрос она задаст. - Я обещал тебе и прикладываю все свои знания и усилия для изучения, - он послал взгляд, который заставил её ощутить давящую грусть, - Но не хочу питать тебя ложными надеждами. - Я понимаю, - кивнула она, обнимая себя руками, - Но я буду ждать любого результата и готова ко всему. - Быть может, в этом и проблема? – спросил он с лёгкой улыбкой. Гермиона нахмурила брови, не понимая. - Быть может, тебе не нужно ждать того, что выйдет? Помнишь, что я говорил в нашу первую встречу? Попробуй просто жить, дитя. Девушка смотрела на него с несколько долгих секунд, а затем глубоко вдохнула и закрыла глаза на выдохе. Как она могла просто жить? Это не её жизнь. Она здесь чужая, как бы порой не ощущала себя лучше. Её терзало столько сомнений, что порой голова шла кругом от одних только мыслей. Предположений. Сожалений. Желаний. - У меня такое ощущение, что ты спешишь, - тихо продолжил Тобиас, - но вовсе не обратно в своё время. Спешишь всё наладить словно ожидаешь подвоха за углом. Что произойдет что-то ужасное. Он, как обычно, был прямолинейным и попал в самую суть. Она боялась. Но не трагедии, а того, что будет, если она позволит обстоятельствам захватить её. - Но, дружочек, пытаться остановить шторм – гиблое дело. Успокой себя и не заметишь, как шторм вокруг тебя стихнет. Гермиона сморгнула пару слез, покатившиеся горячи дорожками вдоль щёк. Дедушка потянулся и вытер влагу под её глазами сухими пальцами. - Не плачь. Я с тобой. Ты не одна. Одна. Она ведь действительно была одна, что бы он не говорил. Гермиона пыталась остановить поток слёз, но лишь ощутила горячую волну в груди. - Я с тобой, - он сел ближе и обнял её за плечи. От него пахло корицей, старыми пергаментами и теплом, - И тебе не нужно никуда спешить. Медленно – также хорошо, как и быстро. Она кивнула, уткнувшись носом в рукав его мантии. Они сидели так долгие минуты, пока она не пришла в себя. Гермиона вытерла лицо ладонями и подтянула ноги под себя. Тобиас подмигнул, устраиваясь поудобнее. - А теперь расскажи, какая твоя любимая книга. В её голове было слишком много мыслей после разговора с Тобиасом. Так было всегда. И её настроение не подходило под посиделки с девочками, которые ждали её наверху. Поэтому она накинула на себя дезалюминацинные чары, забрала свою расшитую бисером сумочку, не обращая внимания на смех и разговоры ребят в гостиной и спустилась обратно. Гермиона направилась в пустой кабинет на четвёртом этаже, единственное заброшенное место, которое она успела найти. Она просидела там до самой ночи. Вопреки воспоминаниям о войне, холодный воздух с отблеском серебряного света пах жизнью, а не смертью. Пах чем-то спокойным и умиротворённым. Но все ещё живым и нетронутым, как тот первый снег, что сейчас лежал вокруг замка. Что-то поистине завораживающее. Как спектакль на сцене, не терпящий лишних звуков из зала. Слишком претенциозный. Слишком исключительный. И слишком могущественный, чтобы кто-то мог ему помешать. Он не терпел спешки и суеты. Здесь было тихо, а позволялись лишь звуки со сцены – шелест листьев в запретном лесу, шорох снега и пение ночных птиц. Гермиона вдруг ужасно заскучала по Хагриду. Местный лесничий Огг был приятным человеком, но ей не хватало родного голоса Рубеуса, угощающего её чаем и вяжущего носки, пока Клык слюнявит ей колени. Ей хотелось накинуть мантию и побежать в родную хижину к своему другу, выплакаться у него на плече. Ради одной минуты с Хагридом прямо сейчас Гермиона готова была научить Гроха английскому, испанскому и любому другому языку в мире. Грейнджер скучала по своему большому доброму другу, который всегда её защищал, всегда был их опорой. Скучала по своей старой семье. Она перебирала фотографии, что взяла с собой. Хагрид в своей ужасной кротовой шубе широко улыбается Клювокрылу, махая ему, как мамочка поддерживает сына в первом полете на метле. Вот она, Гарри и Рон после какого-то матча по квиддичу. У Поттера на голове как обычно было черти что, веснушчатое лицо Рона счастливо смеялось, сжимая плечо друга, а Гермиона стояла между ними, обнимая их за пояс и покачивая головой, ведь Поттер чуть не свалился с метлы, пока гнался за снитчем. Она и Джинни на кухне Норы, пытаются сделать что-то на подобии торта на день рождения Поттера, за секунду Джордж впрыгивает в снимок, и они чуть не опрокидывают смесь, все в муке. Гарри и Сириус разговаривают, склонившись к друг другу за столом в доме 12 на площади Гриммо. Джинни и Луна сидят на траве за двором, прижавшись к другу, - Гермиона могла бы услышать пение птиц и ворчание гномов в саду за их спинами, если бы смогла напрячь слух. Она до сих пор жалела, что не сделала ни одного снимка Драко. Но его образ был запечатан в её сознании навсегда, и девушка на пару минут закрыла глаза, припоминая его белозубую ухмылку и обнажённое тело. Длинные ноги, покоившиеся на столике возле дивана. «Кто знал, Грейнджер, верно?» Да. Кто бы знал, какой задницей повернётся к ним жизнь. Она затянулась сигаретой и сбросила пепел, смотря в лица родных. Дошла до старой фотографии мамы с папой, которые не двигались, но смеялись на снимке так живо, что на глаза опустилась пелена. Гермиона шмыгнула носом и убрала свои воспоминания в сумку и теперь откинулась на окне, вертя пальцем массивное кольцо на пальце. Одно – из родительских, одно от Джинни. Девушка провела пальцами с зажатой сигаретой по браслету в виде обруча на левой руке. «Сквозь время и расстояние – всем сердцем и на всю жизнь». Она сморгнула и пару горячих дорожек заструились по лицу, охлажденному свежим воздухом из открытого окна. Гермиона сидела на подоконнике, подогнув ноги. В нос проникала прохлада. Это было словно перерождение. Принятие. Крещение. Словно наконец-то остановиться и посмотреть вокруг. Что ты уже давно там, куда бежал без оглядки так долго, что в этой погоне от теней забыл о намеченной ранее цели. Может это то, о чем говорил Тобиас? Может сама вселенная ей шептала сейчас звуками лёгкого ветра, что пора сделать остановку и сойти с этой только неумолимо нарастающей гонки и снять с груди номерок? Возможно, для неё в мире больше не осталось нормальности, в которую можно было спрятаться, и судьба занесла её сюда? Она не знала. Она хотела лишь дышать свежим воздухом и ощущать, как сердце равномерно бьется в грудной клетке. Ощущать себя живой. В безопасности. Далеко от привычного мира. Но в одной из жизни, где для неё всегда будет место. Прохладный воздух пах свободой и жизнью. Возможностями и обещанием, что она сможет. Наконец наесться досыта. - Мерлин, - низкий недовольный голос вырвал ее из магических волн, на которых она плавала, - Неужели мне снова придётся снимать баллы с Когтеврана? Это становится таким простым, что даже неинтересно. Вздрогнув, она повернулась, хотя ещё с первого слога знала, кто это. - Если собираешься снять баллы, мистер Староста, я не настроена тебя останавливать. Вопреки здравому смыслу по её телу прошла приятная волна. В тайне она надеялась, чтобы он оказался здесь. Разделил с ней ту ношу, что её тяготила. Гермиона услышала, как он всё-таки вошел в кабинет и остановился. Мурашки на коже нашептывали ей бежать и никогда не уходить одновременно. Она начинала привыкать к этому чувству. И к тому, что даже не смотря на него могла ощущать волны недовольства и холода, исходящие от Риддла, как от ледника в тёплом океане. - Что с тобой, Хартфорд? Меланхолия или зачатки депрессии? Если собралась выкинуться из окна, а я бы воспринял это с большим сочувствием, то вынужден нас обоих огорчить – они зачарованы. Она слегка оторопела. Он редко говорил длинными предложениями рядом с ней. Да и вообще впервые говорил за эти почти четыре недели. Неужели его пик активности раскрывался ближе к полуночи? Хищник и только. Гермиона не знала, как себя вести. Ей не хотелось, чтобы он уходил. И ей не хотелось анализировать, почему он вдруг заговорил с ней. Потому девушка лишь пожала плечами и зажала сигарету между губами, затягиваясь. - Выбрось сигарету, Хартфорд, в замке запрещено курить. Она закатила глаза и постучала пальцем по бумажной тростинке, сбросив пепел в окно. - Я видела, как ты курил, Риддл. Какой же ты всё-таки лицемер. Мужчина подошёл ближе, оказываясь напротив неё и опираясь широким плечом о стену. - Я не говорил, что не курю. Я говорю, что здесь этого делать нельзя. - А какая разница? – она затянулась, смотря на белый снег на поляне перед замком, - Это двуличие. - Это манеры, - просто ответил он, будто рассказывая ей, почему два на два будет четыре, - Я не переношу запах табака, который въедается в стены. Это напоминает дома… - Магглов? – приподняла она брови, якобы поражаясь своей догадливости. - Да, - его низкий голос сочился неодобрением, - Они не знают ни манер, ни норм приличия. Ты точно не одна из них? – вибрирующие нота его тенора были как всегда тихими и глубокими. Гермиона усмехнулась, снова откинув голову к стене. Медленно раскрыла губы, выпуская струйку дыма, а затем протянула ему сигарету. Том если и удивился тому, что она вообще курила, то явно решил не подавать виду. Ей казалось это кредо его жизни – ни на что не подавать виду. Гермиона задумалась, он ходил по школе один или возле кабинета остался кто-то из старост? Например, Серафина. Мужчина же медленно сделал пару шагов к ней и теперь девушка видела во что он был одет – черная водолазка под горло и тёмные брюки. Ему явно не было холодно патрулировать школу в заморозки, бродя по подземельям и этажам в легкой одежде. Он никогда не одевался слишком тепло. У неё вот постоянно мёрзли ноги. Это началось после их скитаний по лесам с Гарри и Роном. Волшебство волшебством, но с этим она теперь ничего не могла поделать. Принимая это как факт отпечатка войны. Глупым и незначительным, но постоянно присутствующим рядом напоминанием о том, что она сделала. Напоминанием о том, что она всё ещё та Гермиона, которая была готова сделать всё ради друзей. Риддл не взял сигареты, поэтому Гермиона снова затянулась и сбросила пепел. - Знаешь, каково этого чувствовать себя чужой, но одновременно будто на своём месте? - поинтересовалась она будто бы невзначай. Будто бы и не ожидая ответа. Риторически. Он молчал несколько долгих секунд, а затем также медленно забрал сигарету из её холодных пальцев. Гермиона глянула на блеснувшее чёрное кольцо меж костяшек. - Да. Знаю, - и затянулся. Гермиона повернула голову и впервые за эти недели, впервые после того поцелуя посмотрела прямо на него. В эти серые глаза и острые черты, смягченные серебряным светом луны. Он не сводил взгляда с её лица, выдыхая дым. И блядь, как же красиво он это делал. Чуть прищурившись, округляя полные губы со взглядом хищника, который знает, что стоит тебе лишь моргнуть и потерять его из виду на одно крошечное мгновение – и он растерзает тебе глотку. Гермиона облизнула губы, вспоминая кто она сейчас. - Где ты вырос, Риддл? - Далеко отсюда, - он посмотрел в окно, - Ты бы не захотела посетить это место. - Маггловский приют для сирот, - кивнула она, потянувшись за своей сигаретой, но мужчина отодвинул руку, не позволяя ей дотянуться. Он приподнял уголок губы в улыбке, не отрывая взгляда от деревьев внизу, укутанных в одеяло снега. Гермиона нахмурилась на секунду, на затем хмыкнула и откинулась обратно. - Думал, ты один на свете знаешь всё? - Даже не тешил себя такой надеждой, - он глянул на неё слишком лениво, будто заставляя свои глаза переместиться и снова затянулся, воспламеняя бумагу. Гермиона сглотнула слюну. - Как там было? Он пожал плечом. - Скажу только, что это не место для детей. Ни для магглов, ни для волшебников. - Значит у тебя всё-таки есть сердце, раз ты в состоянии беспокоиться за детей магглов. Какой сюрприз. - Ты и половины не знаешь, Хартфорд. Она хотела было открыть рот, но прикусила язык. Старая привычка заявить, что она, вообще-то, знала всё. Риддл выбросил окурок на улицу и закрыл створку окна, а девушка вдохнула, потирая колени от холода. - Знаешь, я тебя не поблагодарила за успокаивающее зе... - Не стоит, - слишком холодно и бесцеремонно оборвал он. Она ощетинилась. - Хорошо, что не тебе это решать. Я хочу, и я скажу это, - прищурилась девушка, встречая его серебряные глаза, - Спасибо, Риддл. Том не сводил с неё взгляда несколько долгих секунд. Гермиона ощутила давление в голове и потянувшись, с силой ударила его по руке, что была ближе. Парень не сдвинулся с места, а лишь моргнул, наблюдая за ней, как за странным, но захватывающим шоу. - Ты дикарка, Хартфорд. - Прекрати лезть в мою голову, Риддл! – повысила она голос и спрыгнула на пол. Оставшееся тепло комнаты приятно охватывало тело, и она сильнее укуталась в свой свитер, сложив руки на груди. Теперь она снова была ниже него, сверля взглядом его профиль снизу-вверх. Том на мгновение прищурился, а затем усмехнулся, кивнув, будто соглашаясь с собственными умозаключениями в голове. - И неплохо было бы извиниться, - Гермиона приподняла брови и достала палочку. Она сотворила свой идеально отточенный огонёк в банке и поставила на ближайшую парту, - Ты так делаешь со всеми? Кто-то недавно упоминал о манерах. Том наблюдал за ней со своего места, не двигаясь. Гермиона позавидовала, и уже не в первый раз, как мастерки он мог управлять своим телом. Она же была комком нервов и напряжения, даже будучи смертельно уставшей. От всего на свете. - Ты не вызываешь ни капли доверия, - спокойно произнёс Риддл, повёрнутый к ней спиной. Девушка скривилась, пока он её не видел. - Иди к черту, - она запрыгнула на парту, беря баночку с огнём в руки. Гермиона смотрела на его высокую фигуру, исподтишка пробегая глазами по профилю, развороту широких плеч и тёмным кудрям. Мужчина всё ещё рассматривал вид за окном, сложив руки на груди. Спустя минуту он, наконец, развернулся и неторопливой походкой приблизился к ней. Сердце стало стучать слегка ускоренно. - Почему бы не спросить? – вырвалось у неё. Том приподнял бровь. - Что? - Спросить, - чётко произнесла Гермиона, - Когда люди хотят что-то знать – они спрашивают. Не лезут в голову. Этот вопрос, кажется, застал парня врасплох. Он пробежался взглядом по её лицу и пожал плечами. - Иногда это происходит автоматически. Гермиона закатила глаза. - Только сделай так ещё раз, - отчеканила она, - И я… - Что? – он потянул уголок губы в улыбке и приблизился на шаг. Девушка ощутила волну мурашек, пробежавших по загривку, - И ты…что? Он смеялся над ней. Что ж, ей было плевать. - И я буду твоим худшим событием каждого дня, пока ты жив. Я – последнее, что ты увидишь перед смертью. - Ты всегда флиртуешь так посредственно? Она запнулась на полуслове, ощущая, как щёки обдаёт жаром. Риддл приподнял брови, вроде бы вопрос был задан абсолютно серьёзно. - Если я буду флиртовать, Риддл, ты поймешь. - Пощади. Они замолчали на пару секунд, рассматривая лица друг друга, а затем рассмеялись. Она тихо и смешно, а он глубоко и низко. Девушка затаила дыхание, слушая этот звук. Этот звук. - В тебе нет никаких качеств Когтеврана, кроме ума. Ты маленький, раздражающий лев, а не тихий орёл, - с ленивой усмешкой всё ещё блуждающей на его губах после смеха, протянул он, будто озвучивал мысли вслух. Гермиона прищурилась, скорее хитро, а не зло. - Как же, наверное, приятно осознавать, что, ты-то настоящая змея, верно? Риддл медленно пожал плечом. - Если ты думала меня этим оскорбить, то это была самая слабая из всех твоих попыток. - Даже и не тешила себя такой надеждой, - вернула она ему его же фразу с ослепительной улыбкой. Гермиона как никто знала, что для него это скорее комплимент. Парень качнул на неё головой. Он подошёл и оперся бедрами о парту, прямо рядом с ней. От него исходил аромат морозного ветра, сандала и леса. Она незаметно вдохнула глубже, пока Риддл рассматривал огонь в её банке. - Неплохо, - нахмурил он брови, - Как ты его сделала? Этого нет ни в одной школьной книге и заклинаниях об огне. Гермиона усмехнулась. И всё-таки – он был таким же жадным до знаний, как и она сама. - Я его сама изобрела. И тебе рассказывать не стану, - и повернула лицо в его сторону. Свет отражался на его лице, делая мужчину похожим на Святого. Длинные ресницы отбрасывали тень на веки, а серые глаза светились. Том всё ещё смотрел на огонёк, слишком завороженно и…ревностно. Ей понравился такой вид. Ей нравилось в чём-то обставлять его. А потом он поднял глаза на неё и сказал слишком тихо. - Очень неплохо, Хартфорд. - Приму за комплимент, Риддл, - ответила она в тон ему. - Не привыкай к этому слишком сильно. Ты и так кажешься слишком зазнавшейся и высокомерной. - Тогда у нас теперь равный счёт. Том пытался сдержать ухмылку и в итоге фыркнул. Она прыснула. - Значит, перемирие? – приподняла она бровь, сама не зная, зачем произнесла это. Гермиона Грейнджер в ней стояла наготове с ножом у его горла. Гермиона же Хантфорд хотела лишь смотреть на него. Парень отвернулся, засовывая ладони в карманы брюк и пожимая плечами, вроде бы всерьез обдумывая её предложение. - Только если перестанешь быть такой раздражающей. - Поправка отклонена. Он закатил глаза. - Ты до дурноты невыносима. - Хмм, странно, - Гермиона постучала пальцем по подбородку, притворно задумавшись, - Это именно то, как я могу описать тебя. - Приму за комплимент, Хантфорд, - и он встал, выпрямившись во весь рост, - Если тебя не будет в башне Когтеврана через десять минут, я намекну Принглу, что кто-то не в постели посреди ночи, - Риддл сделал пару шагов к двери, - Он как раз хвалился вчера тем, что начистил цепи до блеска. Девушка закатила глаза. - Стукачи заканчивают в канаве. - Возможно, я подам тебе руку, если замечу там. Отправляйся в башню, - скучающе добавил он и закрыл за собой дверь. Гермиона осталась в тишине. Она поглотила её также, как ночь поглощает окрестности. Быстро и жестоко. ***** В коридорах замка стало так холодно, что Гермионе приходилось натягивать на себя несколько слоёв одежды, а поверх укутываться в самый тёплый свитер, который ей когда-то связала миссис Уизли. Ещё одна родная вещь, которая грела её в новом мире. Снег шёл несколько дней, а сейчас на улицу опустился такой мороз, какого в её времени ни разу не было. Возможно, только те месяцы в палатке посреди войны ощущались похоже, да и только потому, что у них не было подходящей одежды, а адреналин порой грел получше Адского пламени. Все окна замка теперь украшали снежные узоры, окутывая коридоры и классы Хогвартса в белое свечение. А иней стал теперь одной из декораций подземелий. Три дня назад, когда девочки спустились на Зелья они слышали хруст снежинок под ботинками. Уроки Слизнорта перенесли на верхние этажи и одному Салазару Слизерину известно, как его кодло ещё не смёрзлось в своей пещере под Чёрным озером. Лиз теперь прятала свои розовые чулки и ленты под свитер и тёплую мантию, а её румяна были отложены в ящик – розовые щеки у неё теперь появлялись от холода. Дора часто делала какие-то упражнения перед сном, чтобы согреться, а Живоглот не слизал с полки над камином. Лидия же смотрела на всех них с сочувствием, но в её собственной манере – слегка цинично и свысока. - Какие вы неженки. - А ты явно хочешь в конце недели выпить бодроперцовое. Надень свитер, Мерлина ради! - Мне не холодно, - пожала плечами МакФасти и накинула легкую мантию на блузку. - Может переедешь в Слизерин? Там найдётся одна кровать изо льда, на которой ты будешь чувствовать себя отменно. Меня уже раздражает твоя довольная физиономия, - Дора, ворча, натягивала тёплые штаны. Она единственная, кроме Гермионы, носила брюки. Огненные волосы она убрала в тугой хвост. Они вышли из башни, шагая на Руны. - Вы три мерзлячки, - закатила глаза Лидия, пока Лиз стучала зубами, сгорбившись. - Не все из нас ныряют в прорубь в январе, Ди, - закатила рыжеволосая глаза. Гермиона глянула на МакФасти и по телу пробежала волна мурашек только от одной мысли о нырке в ледяную воду по собственному, мать его, желанию. Лидия же самодовольно пожала плечами. - Это закаляет не только тело, но и характер, - она шла впереди них с ровной осанкой, - Советую. Лиз обхватила себя руками. - Я лучше проглочу огневицу по совету Кеттелберна, - фыркнула Дора, пряча руки в мантию. Гермиона отбивала дробь зубами, когда заметила, как Лидия вздохнула и достала палочку. Она взмахнула древком и на тело Гермионы опустилось тепло и судя по вмиг расслабившимся плечам Элизабет с ней случилось то же самое. Это была не слишком сильная магия, но достаточно энергозатратная. МакФасти наложила чары на всех троих и сердце Гермионы дрогнуло. Она даже не подумала о заклинании, сосредоточившись на сохранении тепла тела. - Я тоже тебя, люблю, Ди, - Лиз просунула руку через локоть Лидии и чмокнула ту в щеку. Блондинка скривилась, но не выглядела слишком недовольной. - Да, Лидия, я тоже, - широко улыбнулась Гермиона и пристроившись с другого бока и захватив под руку Дору, проделала тоже самое. Лидия не могла больше держать свою обычную мину и из неё вырвался смешок. - Если вы оставили слюни на моём лице, я превращу вас в соплохвостов. Её воспалённый мозг мог, конечно, это выдумать, но факт был таков – они с Риддлом по всей видимости заключили перемирие. На уроках он больше не снимал с неё баллы за всякие глупости, в коридорах кивал, когда они с девочками проходили мимо, пока Лиз пялилась на него слишком откровенно, за что получала тычок под бок от Лидии. В Большом зале она снова по привычке наблюдала за ними, обмениваясь улыбками с Кайданом, на что Риддл никак не реагировал – а стоило ему поймать её взгляд на себе, лишь едва заметно ухмылялся. Несколько дней назад Гермиона, напялив всю тёплую одежду, что у неё была, вышла по привычке прогуляться, избежав масштабного боя снежками во дворе замка, спускалась к озеру по протоптанной тропинки, выпуская клубы пара изо рта. Нос и щеки щипало от холода, как и пальцы рук, упрятанный в карманы мантии, но день был ясный и солнечный, так что в своём обычном моционе она себе отказывать не собиралась. А ещё ей хотелось покурить без лишних глаз. Гермиона увидела Риддла, шагающего ей на встречу. Девушка хмыкнула раньше, чем он открыл рот. - В тебя попали снежком, и ты ушёл поплакать от лишних глаз? - В тебе меньше проницательности, чем в кальмаре, - с серьезным видом кивнул Том и указал головой на замерзшее озеро, - Это уже диагноз. Поразмышляй над чарами ума. - Если мне нужна будет лишняя доля проницательности, я раздобуду ритуальный перстень Абуста или диадему Кандиды, - самодовольно улыбнулась она, останавливаясь напротив него и ощущая себя самой умной. А она любила это чувство. Тропинка была узкой, так что они перегородили друг другу дорогу. Он был, как всегда, одет не слишком подходяще для такой погоды – свитер и расстёгнутое черное пальто. Но глаза его горели, а на щеках был легкий румянец. У неё-то уже наверняка нос был красным, как у Санта Клауса. - Диадема утеряна много веков назад в другой стране, а чтобы получить перстень Абуста тебе придётся взбираться в горы Мант-Пвер, переплыть озеро Живой слезы и ответить на вопросы охраняющего священное место существа – возможно, это будет кто-то, вроде Кайпару и тебе повезет. Ты либо лишишься ума, либо умрешь, - Риддл пожал плечами, повествуя и при этом спокойно блуждая глазами по заснеженным окрестностям вроде бы рассуждая о чертовой погоде. А затем перевел взгляд на неё и удовлетворившись её нахмуренным видом, небрежно добавил, - Сделай милость, отправляйся прямо сейчас. Гермиона пропустила мимо ушел его последнюю фразу. Имя Кайпару было чем-то знакомым, но больше её поразило другое. - Откуда ты знаешь, где находится перстень? И что нужно, чтобы его достать? Риддл слегка пожал плечом. - Мне нравятся древние артефакты. И нравится про них читать. - Этот миф написан древними рунами! – она слышала в своем голосе обвинительные нотки, но ничего не могла поделать с завистью. - Да. И? – выгнул он бровь. Гермиона моргнула и уставилась на парня перед собой. Она смотрела на него пару лишних секунд, снова отмечая его любознательность, острою память и гребаный высокий рост, - у неё снова начинала болеть шея из-за того, что ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть на его лицо. - Я бы тоже об этом прочитала, - вырвалось у неё. Любопытство, как всегда брало вверх и вырывало голос по праву сильнейшего. Том чуть сощурил глаза, наблюдая за эмоциями на её лице. Он смотрел так внимательно и неотрывно, что у неё побежали мурашки. Но вовсе не неприятные. Он не лез в её голову. Просто смотрел. - Я подумаю об этом. - О чём? – не поняла та. - Хорошей прогулки, Хантфорд, - вздохнул он, смотря теперь выше её головы и кажется полностью потеряв интерес к её персоне. Том пошевелил кистью и сбоку от Гермионы стал таять снег, чтобы чертовому Принцу было, где пройти. - Не застуди свою высокомерную задницу, Риддл, - фыркнула она ему вслед. - Как лестно, что ты за меня переживаешь, - его густой голос растаял в воздухе и высокая фигура слишком скоро скрылась за холмом. ***** - Умница, Хантфорд. Самая чистая работа, - Гермиона довольно улыбнулась и поймала ещё одну улыбку справа. Её тело непроизвольно вздрогнуло, но сегодня Нумерология проходила с Гриффиндорцами и справа сидел не тот человек. - Ты не даешь частные уроки? – спросил Дерек Пруэтт, нахмурившись. - Не для тебя, придурок, - перегнулась через неё Дора и метнула в брата смертоносный взгляд. Парень закатил глаза. Этот день должен был быть приятный отвлечением, ведь она не видела Слизеринцев с самого завтрака и уроки не были одной напряженной пружиной, но почему-то Гермиона чувствовала себя странно. Как-будто чего-то не хватало. Словно потерять из виду ядовитого паука, который минутой ранее полз по стене. Она предпочитала держать всех змей, включая их джентльмена в поле видимости. Только в интересах безопасности, конечно. - Расскажи загадку, невыносимая всезнайка! Расскажи, расскажи, расскажи-и! Пивз кружил над ней на расстоянии фута, делая кувырки и напевая песенки пристойные и не очень, пока она шагала по коридору. - Добрый день, сэр, - кивнула она сэру Николасу, когда он проплыл мимо неё, отсалютовав полу отрубленной головой. - Нику бошку отрубили, но про вены-то забыли! – завыл полтергейст. - И вам, мисс! – басисто провозгласил Ник и недовольно посмотрел на Пивза. Гермиона покачала головой, но надоедливое существо не отставало, явно выбрав сегодня девушку, как цель для проказ. Полтергейст скрылся лишь на минуту в одном из кабинетов, но настиг её в следующем коридоре с какими-то мерзкими липучками в руках. Только он нацелился бросить в неё одну, как Гермиона ощутила волну магии над головой. Вонючая липучка отскочила обратно и угодила Пивзу в лоб. Тот от неожиданности перекувырнулся в воздухе и сделал рожу. - Вали, пока я не позвал Кровавого барона, - холодный голос за её спиной говорил скучающе и на манер растягивал слова. Её внутренности ухнули вниз, и она не могла повернуться, забыв про полтергейста, извергавшим ругательства и улетающим прочь, искать новую жертву. Нет, это не может быть он. Не может. - У тебя паралич, Хантфорд? Неплохо было бы сказать «спасибо». – Надменно фыркнул парень и Гермиона выдохнула, медленно прикрыв глаза. Нет, это не Драко. Это Абраксас. - Спасибо, Малфой. Пивз не то чтобы был проблемой. Она обернулась, глянув на блондина. Он стоял в своей излюбленной позе, засунув одну руку в карман брюк и хмурив светлые брови. Отсюда он был слишком похож на него. Но девушка выкинула это из головы. - Что ж, надо было дать возможность обкидать тебя дерьмом, - он притворно прислонил руку с зажатыми в ней книгами к груди и склонил голову, - Моя оплошность. Гермиона закатила глаза. А потом прищурилась. Он всё ещё стоял в нескольких футах от неё. И его лицо выглядело так будто он не мог решиться что-то сказать. Ну, «не мог решиться» в манере Малфоев. - Ты что-то хотел? У нас не сдвоенный урок, – неуверенно поинтересовалась она, перекладывая книги из затекшей руки в другую. Она была уверена, что уже опаздывала к Эндиор, но любопытство было явно не её слабой стороной. Парень вздохнул, глянув поверх её головы, а затем посмотрел прямо в глаза, будто заставляя себя. - Передай МакФасти, что это был не я и она может успокоиться. Гермиона моргнула. - Прости? - Ты меня слышала, - гаркнул он и она выгнула бровь на повышенный тон, - Так и скажи. На этом всё. Его высокая фигура развернулась, а полы мантии поднялись, когда он пошагал в противоположную сторону. Точь-в-точь разъярённый Снейп в свои лучшие дни. - Почему не скажешь сам?.. Почему говоришь это мне? – крикнула она ему в спину, не до конца понимая. Абраксас остановился и в тишине коридора сказал негромко: - Потому что ты единственная, кто передаст послание лично ей и не станет доставать с расспросами, - он обернулся и предупреждение блеснуло в его серых глазах, - Ведь так? Гермиона замерла, но ей хватило этой заминки, чтобы собраться. И она кивнула. - Хорошего дня, мисс Хантфорд, - вернул Абраксас свой обычный тон и скрылся за ближайшим поворотом. Выходные, как и приближение Рождества настигли Гермиону как-то быстро и незаметно. Она провела больше трёх месяцев в этом времени и всё ещё ощущала себя самозванкой, прикидывающейся той, кем на самом деле не является. Но выданная ей маска опускалась на лицо всё легче, а большинство эмоций стали правдивыми и ощущались по-настоящему. В такие моменты её совесть и чувство вины прорывались сквозь глубины и всё, что Гермиона могла делать – либо идти к дедушке, либо прокручивать в голове его слова. Либо она могла обложиться книгами и погрузиться в домашние задания. Как и всегда – она выбирала последнее. Несмотря на то, что слова Абраксаса ещё кружились в её голове, наталкивая не на самые приятные мысли. Она всё ещё не «передала» Лидии его слова, потому что за два дня ни разу не осталась с ней наедине. А говорить это при всех было исключено. За окном библиотеки было тихо и пасмурно, не спеша падал пушистый снег, а мягкие лампы библиотеки, тепло и старые пергаменты дарили покой душе. Сегодня был матч между Пуффендуем и Гриффиндорцами, а Гермиона и так была слишком напряжена и встревожена в последнее время, что предпочла остаться в школе, пока остальные пытались разглядеть летающие фигурки меж снега. Среди звуков перемещающихся книг, отдалённого скрипа пера некоторых забредших сюда в надежде нацарапать что-то за полчаса для завтрашних уроков студентов – Гермиона писала работу о ядах для Слизнорта. И собиралась получить максимальное количество баллов за своё эссе. «…одним из распространённых снадобий, которые по мнению магглов изобретали ведьмы была «летающаю мазь», что представляла собой смесь различных психоактивных растений, которые вызывали ощущение полета...», - Гермиона сдула кудрявую прядь и отложила перо, придвигая маггловскую книгу ближе. Она взяла пару томов у Тобиаса и ощущала себя, как и всегда, самой умной, ведь таких экземпляров не найти даже в библиотеке Хогвартса. Да и вообще у многих волшебников. Волосы были всё ещё непривычно короткими и всё время лезли в лицо. Гермиона сжала зубы и взяв карандаш со стола, закрутила узел. Пару прядок всё равно остались у лица. Но теперь хотя бы не так раздражали. - Искусство отравления во все века было главным образом обязано женскому полу своим научным развитием, женщин, особенно «мудрых женщин», следовало и уважать, и бояться… - девушка фыркнула, прочитав предложение. - Этот звук предполагает несогласие? Гермиона подняла глаза и встретилась с лицом, которое она не то чтобы хотела видеть. Ну, он хотя бы не замерз насмерть и был жив. - Я сяду? Это мой стол. Риддл не обременил себя ожиданием ответа и по-хозяйски опустился напротив неё. Гермиона сузила глаза. Она знала, что это его любимый стол, он всегда сидел здесь, когда находился в библиотеке и она соврет, если скажет, что выбрала его сегодня не специально. Но она точно не собиралась пасовать перед ним. - Общие столы не могут быть чьими-то, Риддл. - Чьими-то – нет, а моим – да. - Я вообще-то, здесь занимаюсь. - Ну, тогда не отвлекайся, - пожал он плечами и легко отодвинул стопку книг Гермионы, водрузив на стол свою. Девушка сжала губы. Том же достал из сумки пергамент и перо с чернильницей. Она не могла удержаться, краем глаза заглянув в уже написанный текст. Он делал ту же работу. - Если ты не будешь упоминать Кристисона в своей работе, то я запишу это. - А я уж было подумала, что в тебе чуточку больше мозгов, - усмехнулась Гермиона и взяла в руки перо, довольная своим заключением. Риддл мимолётно посмотрел на неё со смесью жалости и надменности. Ей не понравился этот взгляд. - Если какой-то факт не нравится тебе – не значит, что он ошибочный, - снисходительно произнёс он, открывая свою книгу на нужной странице, - Ты слишком упрямая и гордая, чтобы принять истину, с которой не согласна. Гермиона задохнулась. - Вовсе нет! Риддл выгнул бровь, всё ещё листая книгу и не удосуживая её взглядом, а потом вдруг посмотрел на свечи. Гермиона нахмурилась и тоже метнула туда взгляд. Огонь поднялся гораздо выше. Девушка глубоко вздохнула и пламя успокоилось. - Думаю, других доказательств не нужно. - Ты не знаешь, о чём говоришь, Риддл. Слизеринцы придерживаются политики – если не согласен, то всё равно подмажься и заслужи булочку с полки? - Ты даже сейчас пытаешься накидываться, потому что знаешь – я прав, - ответил он со спокойным лицом и откинулся на спинку стула, - И нет, Слизеринцы так не делают. Мы используем то, что узнаем. И всегда говорим, как есть. Но это не значит, что в нас нет сомнений. Гермиона закатила глаза. Говорят, как есть? Что она и знала о Слизеринцах, так это то, что правда в их руках становится игрушкой дьявола, которой они дразнят других. - Сомневаться - значит размышлять о том, принесёт ли это пользу или нет? Риддл глянул на неё как на ребенка с отстающим развитием. - Сомневаться – значит анализировать, а ты – либо принимаешь истину, либо нет и всегда даешь об этом знать. Громко и раздражающе, чтобы повлиять своим мнением на остальных, - он вдруг прищурился и усмехнулся, - Это дефект всех Грифиндорцев, вообще-то. Она хотела было открыть рот и возразить, защищаться, отстоять и доказать его неправоту, но вовремя прикусила язык. Он снова упомянул о своём гребаном наблюдении. Думал, самый умный? Гриффиндорцы и правда были громкие. На сдвоенных уроках они вели себя если не развязно, то по крайней мере слишком свободно, комментируя то что надо и не надо тоже. Раньше она этого не замечала потому что была одной из них. Всегда впереди. Смелая и бойкая. А сейчас это на редкость раздражало. Но Риддлу, конечно, она никогда в этом не признается. - То, что яды являются уделом женщин – это не истина, а теория, пахнущая сексизмом и мезогинией, - отчеканила Гермиона, сжимая пальцами перо. - Это факт, доказанный множество раз, - с непроницаемым лицом ответил Риддл, взяв одну из её книг и положив перед её носом, - Реджинальд Скот «Открытие колдовства»: «Именно женщины придумали и применяют искусство отравления, к которому они более предрасположены, чем мужчины». Она смотрела исключительно перед собой, избегая его взгляда. - В продолжении твоего абзаца про «летающую мазь». Согласно мифу, в 800 году до н. э., богиня Гера использовала смесь под названием «масло амброзии» для полета на Олимп. Она была первой, кто сотворил это зелье. Первая женщина, о ком упоминали в этом ключе. Она уже пожалела, что вступила с ним в полемику. Потому что в глубине душе, где-то на глубине Марианской впадины – она знала, что он прав. Что он прочитал так же много, как и она, а про старые мифы, артефакты и редкие травы, поди ещё больше. И что все эти факты говорят за него, но ей действительно не нравилась эта истина. - Славно, что ты упомянул Геру. Очень интересный миф, - она выделила последнее слово, положив руку на страницу и подняла взгляд. Риддл сделал такое лицо словно только что рассказывал ребенку, как правильно произнести слово, а тот всё равно его исковеркал. Разочарование взрослого, который больше не хочет пытаться. - Ты будешь говорить всё, что угодно, только бы вступить со мной в спор. - Ничего не могу поделать. Ты слишком раздражительный. Парень усмехнулся и провёл рукой по шоколадным кудрям, возвращаясь к своим записям. Гермиона сидела ещё пару секунд, пыхтя от недосказанности и того факта, что он даже не ответил ей. Лишь бросил пару фраз, подтверждающую его слова и замолчал. Оставляя ей целое поле для размышлений и недовольств. Спустя минуту, она закрыла глаза и выдохнула, принимаясь за работу. Как ни странно, его присутствие ей не мешало. Мальчики всегда шумели, пыхтели и испускали недовольные стоны, когда она заставляла их писать домашнее задание. Том же делал всё спокойно и…с удовольствием. Как Гермиона. Он выводил буквы своим аккуратным почерком с наклоном, дописывая работу и не поднимая на неё глаз. Пару прядок упали ему на лоб, но Риддл не обращал на них внимание, время от времени прикусывая палец, читая текст в книге. Он явно делал это по привычке и не замечал. Том делал так на уроках, если задание были сложнее и потому для него интереснее. Он так делал, когда что-то его интриговало. Риддл был прав. Ей хотелось с ним спорить. Но после получаса тихой и приятной работы она сама не поняла, как, начала говорить вслух. - Если я упомяну оборотней, Слизнорт не вычтет мне баллы? Он их не любит. Том, не отрываясь от работы пожал плечами. - В составе многих зелий состоит аконит, а магглы использовали его для ядов и как раз для «летающей мази», - он поднял взгляд на мгновении, сощурившись и смотря прямо, явно размышляя. - Да, - кивнула она, читая, - Красавка, мандрагора, дурман, белена, аконит и болиголов. - Аконит и красавка, вызывают нарушение работы сердца и у засыпающего человека вызывают ощущение внезапного падения в пространстве. Поэтому для оборотней это самая мучительная смерть. - Они ощущают себя вечно падающими с обрыва и одновременно испытывают невыносимую боль, пребывая в худшем кошмаре в голове, - протянула Гермиона, поёжившись. Том кивнул. - Вполне возможно, что сочетание вещества, вызывающего бред, такого как красавка, с препаратом, вызывающим прерывистое сердцебиение, таким как аконит, может вызвать ощущение полета, - он глянул на неё. В его серых радужках промелькнуло одобрении, - Запиши. Гермиона проследила взглядом за его пером и увидела, как он что-то зачеркнул. Она прикрыла глаза, разочарованная. - Ты уже упомянул это. Оставь. Я всё равно найду что-то другое. - Нет, - спокойно покачал он головой, - Я пишу о том, как магглы ошибочно принимали своих же за волшебников и других существ, потому что те варили яды и верили в то, что они волшебники. - Но я нашла только про "летающую мазь"… - её глаза забегали по его книгам, и парень вздохнул, показывая ей маггловский томик Джамбаттиста делла Порта. - Откуда у тебя это? - Я стал читать подобное на летних каникулах, когда возвращался из школы в Приют, - пожал плечами Том. Она всё ещё смотрела на него, желая знать больше, и он отложил перо, потерев между собой кончики длинных пальцев. - Он пишет в «Естественной магии» о том, что токсины, содержащиеся, в частности, в растениях семейства пасленовых, также могут вызывать ощущение превращения в животного, на которое, предположительно, были способны ведьмы. Те, кто случайно отравился растениями из этого семейства, описывали, как им казалось, что у них растут шерсть, уши или перья, - Том глянул на книгу, - Магглы принимали сами себя за ведьм и оборотней, а сородичи за это награждали их костром. Гермионы взяла томик и открыла, пролистывая страницы. Он был старый и содержал в себе много пометок, явно добавленных читателем. Риддлом, конечно. От этой мысли, ей, почему-то, захотелось улыбнуться. Ему везде хотелось оставить свой след. И своё мнение. И кто из них больший Лев? - Там подробно описываются мази, в частности та, которая вызывала сильную жажду, ухудшение зрения и шатающуюся походку – распространенные признаки ликантропии. Все они также совпадают с симптомами воздействия атропина, который содержится в белене, дурмане и красавке. Они поняли, что провели в библиотеке большую часть дня, когда на замок опустились тени и падающий снег скрылся во тьме. Свечи обновились уже десятый раз, а в окнах теперь было видно их отражение. Гермиона забылась и наслаждалась беседой, параллельно дописывая работу. Том был приятным собеседником. Она убеждала себя, что, только потому, что он был умным и знал больше, чем те её ровесники, с которыми она разговаривала. Что в этом времени, что в прошлом. Он был хорошим оратором. Говорил четко, ровно и уверенно. Риддл был сведущ во многих вещах, но не кичился этим, а наоборот, жаждал поделиться. Также, как и она. Он, откинувшись на стуле и иногда приподнимая ладонь с жилистыми пальцами повествовал о зельях, что пробовал варить сам. - Вонь стояла три дня. Мне пришлось просить домовиков, чтобы они что-то сделали, Тергео было бессильно. - Потому что ты добавил амброзию. Вкупе с водорослями Туо она становится концентричной. Если бы эта смесь коснулась какой-то поверхности… - Слизнорту я его не показывал, потому что этого зелья нет в наших учебниках. Она усмехнулась. - Это тёмная магия, Риддл. Я не дура. - Последний факт спорный, - он глянул на неё, но не успела она открыть рот, как он продолжил, - В нём не было моей крови, и я его не использовал на ком-то, поэтому полностью запрещенным его не назвать, - он дёрнул бровью вроде бы не понимал, что такого сделал. Гермиона покачала головой, закрывая последнюю книгу. Но только работа была убрана в сумку, а желудок дал знать о голоде, как её маленький островок забытья и покоя лопнул, как воздушный шар. К ним приближался Малфой своей размеренной походкой. - Салазар, так и думал, что ты здесь, - недовольный тон вдруг сменился озадаченностью, стоило ему наткнуться взглядом на неё, - Хантфорд, надо же. Он кивнул, поздоровавшись, но едва сдерживаемая усмешка скользила по губам. - Добрый вечер, Абраксас, - кивнула она в ответ и встала, собирая свои вещи. - О, я вас потревожил? – спросил он совершенно невинно, - Я могу зайти попозже. Она закатила глаза на это шоу. - Ужин уже подали? – поинтересовался Риддл, не спеша складывая книги. Видно, только одна она ощутила перемену. Он же купался в спокойствии и уверенности, как всегда. Ей вдруг стало интересно. Что вообще может застать его врасплох? И почему она придала их разговору такое значение, твою мать? - Когда я уходил, нет, но думаю, что, если не поспешить, Тод умнёт весь мясной пирог. - Для предотвращения этого за столом сидит Лукреция, - Том поднялся как раз в тот момент, когда Гермиона сделала пару шагов, чтобы уйти. - И да, Хантфорд, - окликнул он и девушка остановилась у стеллажа, - Моё эссе будет лучшим. Она прикусила губу, усмехнувшись и ощущая удовлетворенность. Точка в нужном месте. И обернулась, выгнув бровь. - Как мило, что ты так в этом уверен. Я захвачу платок для твоих слёз, когда моя работа заработает самый высокий бал. И развернувшись, пошагала к выходу, чувствуя его ухмылку даже спиной.