Поцелованная судьбой

Стыд, любовь, гордость – всё говорило со мной одновременно. Федор Михайлович Достоевский. ***** - Твою мать! – Нотт подскочил с кресла, смахивая угольки с брюк одной рукой и пытаясь снять заклинание палочкой другой, - Я тебя убью, Трэверс! Огонь уже пылал на ковре, перекинувшись на диван и кресло с изумрудной обивкой. Стало жарко и душно, воняло подгорелой тканью. Малолетки повыскакивали со своих мест с криками и кинулись вон из гостиной. - Затуши его! – заверещала Аквила Гринграсс. - Не получается! Тоддеус улыбался во все зубы, наблюдая как огонь облизывает предметы мебели. Аквила зарычала и повернулась в сторону мальчишеских спален, закричав во всё горло на растяжку: - То-ом! Из спальни выбежал сначала Абраксас, а за ним Риддл, не понимающие, что, нахрен, случилось. - Что вы, блядь…ох, твою мать, Тоддеус, снова? – рявкнул Малфой. - Ты будешь вылизывать мои брюки своим языком, Трэверс, - проскрежетал Нотт, всё ещё отряхивая золу, что осталась на одежде присутствующих после того, как Тоддеус надоумил Сигнуса Блэка, что был младше них на четыре года, применить заклинание расширения огня под видом чар тушения. Тод ухмыльнулся. - Не знаю, че вы так разорались. Мы опробовали заклинание с малышом, - он потрепал мальчишку по волосам, стоящим подле него с ошалевшим видом и палочкой в руке. На его щеках были грязные пятна от угля, а глаза таращились в камин, где огонь взорвался и теперь бушевал, отбрасывая оранжевый свет на всех в комнате. - Я хотел потушить, а не увеличить, - словно в трансе протянул Сигнус. Тод хлопнул его по плечу и ухмыльнулся. - Ты бы не согласился попробовать, если бы знал, как эти принцессы начнут пищать. - Почему вы, блядь, до сих пор не потушили его? – фыркнул Абраксас, не обращая внимание на друга-придурка и доставая палочку. - Потому что его нельзя потушить! – взвизгнула Аквила и в злости уставилась на Тода, - Этот кретин научил его заклинанию, который может отменить только тот, кто его создал! - Что здесь происходит? – в комнату впорхнула Вальбурга в своём мрачном одеянии и выражением лица вдовы, которая убила мужа-изменника. Её глаза прищурились, а затем переместились на палочку в руках брата, - Сигнус? Что ты натворил на этот раз? - Вы собрались поджарить зефир? – непринужденно поинтересовалась Друэлла, входя с Кайданом в гостиную, - Малыши стоят в коридоре, подпирая стенку. В комнате стало более душно, пахло подгоревшими волосами и углём. Огонь, разрастающийся от камина, полыхал на подобии уменьшенной копии Адского пламени и не останавливался. Том смотрел на представлении пару лишних секунд. Он задумался о том, что Сигнус – способный маг. Мало кто мог в его возрасте сотворить такое. Пусть и подобным образом. Тод всегда пытался научить мальчишку какому-нибудь дерьму, наслаждаясь последствиями. Но это не отменяет того факта, что у Блэка это получалось. Их кровь всё-таки несла в себе древнюю магию. Том глубоко вздохнул, наблюдая за сборищем на лицах которых была сажа и гнев, а затем взмахнул рукой. Огонь в мгновении ока прекратил бушевать и вернулся в спокойную стадию медленного тления в пределах камина. Аквила шумно выдохнула. - Классный вид, Гринграсс, - усмехнулась Друэлла, - Чёрный тебе к лицу. - Заткнись-ка, - фыркнула та, а затем повернулась к Старосте и проворчала, - Спасибо, Том. Только бы чуточку раньше. Тот приподнял уголок губы в улыбке. - Наслаждался твоим видом, Аквила. Ты хороша в свете огня. Розье закатила глаза, а Гринграсс моргнула и потупила взгляд. На её щеках под следами сажи проступили красные пятна. - Пойдем уже, умоем тебя, - фыркнула Друэлла и зыркнула на Тома, проходя мимо, - Пока Тому не захотелось проверить, как ты будешь выглядеть на дне Чёрного озера. А я не хочу тебя вытаскивать, когда нырнешь. Вальбурга грубо схватила брата за локоть и тоже потащила в ванную. - О чём ты только думал, слушая этого идиота?.. – шипела она, а затем обернулась к Трэверсу, - А с тобой я разберусь позже! - Эй! – крикнул Трэверс, вытирая локтем капельки поты, выступившие на лбу, - Мы с ним отличная команда. - Ещё хоть раз, Тод и я лично тебя прикончу, - закатил глаза Абраксас и шепотом произнёс заклинание, взмахнув палочкой. Комната приходила в надлежащее состояние. - Том, ты видел? – не слушал Трэверс. - Видел, - кивнул Риддл и сложил руки в карманы брюк, - Боюсь, только, остальные не оценили. - ТЫ мне должен новую пару брюк! – крикнул Нотт. - Салазар, Эдмунт, ты меня уже заебал этими брюками. Ты в них что ли на обложке «Спеллы» собрался сниматься? Тот сжал челюсти и взмахнул палочкой. Тоддус остался в гостиной в одних трусах. - Спасибо, приятель! А то я ужарился. Эдмунт зарычал и размашистой походкой пошагал к спальням. Кайдан хохотнул. - Пуська, - закатил глаза Тоддеус, падая на диван в том, в чём остался. Том покачал на них головой. - Когда-нибудь твои останки найдут в Запретном лесу, Тод. И я не стану воскрешать тебя. Боюсь, Вальбурга знает, как расчленить тебя таким образом, чтобы части тела были разбросаны по всей стране. Абраксас пытался собрать вонь с помощью Тергео вместе с Каем, а Тод фыркнул. - Думаю, дружище, ты сможешь спасти меня даже на дне океана, запрятанного в её фамильный сундучок с панталонами. Да и к тому же, - он обвел взглядом всех троих и обиженно надул губы, - Без меня вы все здесь закисните, как молоко летом. - Блядь, тогда помоги мне Салазар быстрее оказаться под солнцем, - протянул Абраксас. - Может, бросим его в камин и дело с концом? – приподнял бровь Кайдан. Тод резко подхватился в кресле, швырнув в одного подушкой, и накидываясь на другого. Началась борьба с криками и смехом. Том покачал на них головой и вышел из гостиной. ***** Почти две недели пролетели так быстро, что Гермиона не успела заметить. Гнетущие чувства сменялись ширмой лёгкости, затем болью и так по кругу. Это было ново для неё за долгий срок. Ощущать себя живой. Человеком с эмоциями. Она просыпалась в новой комнате, видела новые лица, всё ещё ощущала себя выжатой до последней капли, но чувствовала себя относительно хорошо. Пока снова не ложилась в постель. Ночью её преследовали кошмары. Гарри, бегающий по её дому и зовущий по имени. Она каждый раз кричит ему: «Я здесь! Гарри, я здесь!» А он лишь продолжает звать её и от этого голоса у неё разрывается сердце. Ей снится Джинни, которая обвиняюще смотрит на неё словно Гермиона предала её. «Ты ушла от нас». Гермиона просыпалась задолго до рассвета и больше не смыкала глаз. Её сердце болело и ныло, потому что после снов ощущения были такие словно она видела родных в живую. И от этого на душе было до того скверно, что она часами сидела в кровати, с помощью окклюменции убирая всё на полки с книгами, закрывая их стеклом, а затем выходя из этой библиотеки и закрывая дверь на толстый тяжелый замок. И лишь после этого могла вместе с девочками идти за завтрак. Она всё ещё была слишком худой и слабой и когда впервые, ещё в тот вторник первого сентября посмотрела на себя без одежды, то ужаснулась. Её кости выпирали, кожа осунулась, а волосы оставались такими же блёклыми. Лишь взгляд слегка поменялся за эти дни. А ещё Тобиас вчера прислал ей записку с тем почерком, который она впервые увидела у себя дома, в своём времени: «В субботу встретимся за завтраком у меня в кабинете. Пожалуйста, питайся лучше, дружочек. Тебе нужны силы» «Ты выглядишь болезненно» - прочитала она между строк. Но, впрочем, была рада их ожидаемой встрече. Им было что обсудить. На прошлых выходных ему нужно было отлучиться по каким-то делам, он передал это через Дамблдора, и Гермиона провела свободное время в библиотеке, пытаясь садиться подальше от стола, за которым работал Риддл. Плюс одна вещь в копилку, за которую она кипела к нему ненавистью – какого черта он делал в библиотеке в выходные? Помимо этого, Гермиона несколько раз гуляла с девочками вокруг замка, пока они показывали ей окрестности, рассказывали о квиддиче и всём остальном. Ей была приятна их компания: спокойной и уверенной Лидии, немного холодной и сдержанной Доры и неугомонной Элизабет. Но всё равно у неё постоянно горчило в горле. Она послушно кивала и выдавливала восторженность и удивление в нужных местах. Привкус лжи, притворства и уже надоевшей маски обманщицы оседали на языке. Она чувствовала себя фальшивкой, но при этом впервые абсолютно свободной. Странное чувство. Да и притворяться Гермионой Хартфорд, которая ни разу не ступала до этого года на землю Хогвартса – места, которое она знала, как свои пять пальцев – было также дико и тяжело. Но всё ещё не так тяжело, как было по ночам наедине с собственными мыслями, так что она могла с этим справиться. На уроках Гермиона, к своему удивлению, не скучала. Они были для неё медитаций после шторма. За счет того, что профессора были для неё новыми, а школьная программа хоть немного, но отличалась, ей было интересно. Чего стоил только один профессор Кеттелберн, который предложил поэкспериментировать с огневицей и съесть её тому, у кого намечается малярия. И по реакции студентов: закатанным глазам и вздохам – подобные предложения от Кеттелберна были не в новинку. Ей было крайне удивительно видеть его почти со всеми конечностями, рассказывающим ребятам на уроке про магических животных с таким воодушевлением, что волосы его взлохмачивались всё больше, а глаза, всё ещё оба целые, разгорались пламенем от каждого слова. Она вспомнила слова Дамблдора: «К тому моменту, как я стал директором, годы укоротили профессора Кеттелберна, хотя некоторые циники утверждали, что он вынужден был угомониться, когда из первоначального набора конечностей у него остались всего лишь полторы» и усмехнулась. Тобиас, на сколько она знала, оставлял профессора на испытательный срок из-за его экспериментов, которые редко не подвергали опасности учеников и его самого, уже около десяти раз. Кеттелберна же это нисколько не смущало. И до чего она наслаждалась на уроках Дамблдора. Когда она впервые сидела у него в классе и слушала его небольшую лекцию о превращении одного животного в другого, то ощутила неприятный наплыв вины и стыда перед Гарри. За то, что он готов был на всё, чтобы учиться у профессора, но их единственные занятия закончились слишком быстро и слишком трагично. И при этом Гермиона ощущала себя так, словно дорвалась до дорогущего десерта, который раньше был ей не по карману. И она не знала, ругать себя за это или не стоит. Гарри не существовало, а Гермиона сидела здесь, перед рыжеволосым, харизматичным Альбусом, отдающим свои знания школьникам просто так. И ей было невыносимо приятно ощущать себя умной и знающей многие вещи. Потому что в её время все считали её невыносимой всезнайкой, а в этом – относились с уважением и смотрели с некоторым восторгом, когда она на пару с Риддлом отвечала на вопросы из ещё не пройденного материала. Ей больше не было необходимости закрывать рот, в опасении, что кто-то будет над ней смеяться. И особенно грело душу, когда она получила похвалу именного от профессора. На Трансфигурации она заслужила от него десять баллов за то, что первой смогла превратить лягушку в белку, на что самый-умный-староста-школы лишь клацнул зубами. Он справился на две секунды позже неё. За водоворотом этого приключения Гермиона из всех сил старалась полностью игнорировать Тома Риддла. Как надоевшего комара, всё время нацеленного высосать кровь из любого, кто попадётся ему на глаза. Но едва это было легко. Во-первых, смотря на него – она каждый раз думала, что два года назад с его легкой руки была убита Миртл и из школы выгнали Хагрида. Во-вторых, он был невыносимым на уроках. К примеру, вчера, на Заклинаниях, когда профессор Данфорт спросил у студентов, как называется заклинание незримого расширения, которое они только собирались проходить, а Гермиона владела им также хорошо, как зажигала Люмос, Том Риддл ответил, не утруждая себя поднятой рукой, которую взметнула вверх девушка: - Карпе Ретрактум, профессор. - Молодец, Том! Десять баллов Слизерину. Это простое заклинание, но для его выполнения… - Это жульничество, Риддл, - злобно зашипела Гермиона, не выдерживая и поворачиваясь к нему, - Нужно поднять руку для ответа! - Я уже говорил, что это пустая трата времени, Хартфорд, - безразлично ответил он, даже не повернув к ней головы. Тоддеус Трэвэрс за его спиной гадко ей ухмыльнулся. Гермиона отвернулась и кипела на своём месте ещё несколько минут, прежде чем прийти в себя. Надутый индюк, выскочка и убийца детей. Она повторила про себя это несколько раз. Сейчас же Гермиона шла на занятия по Защите от тёмных искусств слегла напряженной. Том Риддл действительно был умным. Тут нечего обманываться. Он блестяще отвечал на все вопросы учителей и явно, как и Гермиона раньше, читал учебники на несколько глав вперед. Но её раздражало то, как он пренебрежительно и с явной агрессией относился к тому факту, что он – не единственный умный мальчик в классе. Сейчас на её стороне был опыт, багаж знаний и учёба в Хогвартсе на протяжении долгих лет – той школы, по коридору которой она шла, привычной и одновременно другой. Но она понимала, что раньше, к её не удовольствию, Гермиона была похожа не него: ребенка, открывшего для себя магию, которому приходилось штудировать все учебники, чтобы быть подкованной во всем и не опозориться; чтобы доказать, что она также хороша, как и остальные; желание знать всё. Гермиона всегда была жадной до знаний. И Риддл оказался таким же. Сирота, который рос в жестокости и считал себя не таким, как все, пока его называли выродком и сумасшедшим. До того момента, пока не пришёл Дамблдор и не сказал ему, что он действительно не такой как все, что он особенный. И мальчику Тому захотелось узнать о магии всё, что можно. И что нельзя, тоже. Том Риддл был таким же жадным до знаний, как и она сама. Это горело в его глазах, пока лицо оставалось невозмутимым. И к своему стыду, Гермиона признала, что понимает его в этом. Понимает Волдеморта, упаси её Мерлин. Но это было неудобной и отдающей кислотой правдой. Он был талантлив, эрудирован и умён. Том Риддл за все её годы в Хогвартсе и учёбы в целом стал единственным, с кем ей хотелось соревноваться. Сбить с него спесь, в конце концов. Потому что он ходил по школе так будто она ему принадлежала, а что до уроков – тут, по его мнению, не было никого, кто мог бы его превзойти. И Гермиону это доводило до ручки в той же степени, как и мотивировало. За две недели она ощутила, как злость на него из-за войны, страданий и боли, которые он причинит миру и ей самой – перерастает в злость за то, что он не вербально пытается подавить её своим присутствием в классе. Вроде невзначай показать учителям, что он не чувствует никакой конкуренции и он, и только он один, является самым умным в комнате. Глупое чувство из детства, но оно одолевало всё сильнее. А его друзья…накануне Гермиона не могла уснуть, размышляя об этом, чтобы отвлечься от кислоты, разъедающей душу. Накануне она увидела Дору, стоящую в тени у двери, и чуть не крикнула: «Джинни». Её рыжие волосы и рост до боли напомнили подругу. Поэтому Гермиона лежала и мысленно раскладывала по папкам всех прихвостней, что кружились вокруг Риддла, чтобы занять мозг чем-то полезным. Тоддеус Трэверс – Гермиона была уверена, что именно его дед или отец являлись владельцами «Флориш и Блоттс», тёмно-русый кудрявый парень с вечно кривой ухмылкой, пронизывающим карим взглядом и непристойными шутками. Вчера на Заклинаниях он спросил у Гермионы, «не хочет ли она прийти в его спальню, чтобы научить её режущему заклинанию и помочь укоротить ею юбку, потому что на его взгляд, она слишком длинная для таких ног». Риддл как-то странно на него посмотрел со своего места, но Гермиона переключилась на Лидию, которая посоветовала Тоддеусу использовать Диффиндо на его шее, чтобы голова, наконец, перестала мучать его тело своим присутствием. Тот же в ответ ни капли не смутился и подмигнул ей. Видимо, такое общение между факультетами являлось обыденным. Отчего-то Гермионе стало легче, это было привычным и от того тёплым. Кайдан Розье был более приятным человеком, хотя иногда вёл себя так же, как и Тоддеус – слегка вызывающе и цинично, разве что, в более терпимой степени. Но в целом был спокойным и производил впечатление пассивного наблюдателя. И этот светловолосый парень с высокомерным выражением лица и невероятно голубыми глазами почему-то не вызывал в Гермионе раздражения. Так же, как и Лукреция Блэк, которая один раз даже кивнула ей, когда Гермиона помогла Элизабет с ответом на вопрос профессора Кеттлберна. Эта девушка производила впечатление сдержанной, уверенной в себе и, возможно, искушенной. Блэк напоминала лису, затаившуюся перед нападением. Внимательной и немного мрачной, с блеском вызова и желания справедливости в глазах. У неё были красивые русые волосы, аспидные глаза и приятное лицо. Лукреция была красивой. Как и её взбалмошная подруга Друэлла Розье – сестра Кайдана, с которым из похожего у них были лишь светлые волосы и голубые глаза. В остальном, брат с сестрой отличались по всем параметрам. Друэлла была дерзкой, яркой и громкой. А ещё могла использовать явно не самые лучшие заклинания против почти любого слизеринца, если ей не понравилось то, что ей сказали. Особенно она отыгрывалась на Тоддеусе. Возможно, на Слизерине это было в порядке вещей, потому что никто не обратил внимания, как Друэлла на Астрономии наслала на него заклятие подножки, когда он отвесил ей комплимент и сразу после этого грохнулся, ударившись лбом о край парты. Друэлла даже не поменялась в лице и спокойно вернулась к чтению. Но она не производила впечатления злой и жестокой, скорее не терпящей непристойных шуточек и довольно строгой. И надо признать, симпатичной. Чего Гермиона не сказала бы о Вальбурге Блэк. Мерзкая особа. У неё были волнистые черные волосы и злые глаза с тяжёлым взглядом. Но если эта мрачность красила Лукрецию, то Вальбурге придавала возраста и грозности. Гермиона ещё ни разу не увидела, чтобы её лицо меняло маску высокомерного пренебрежения. А Гермиона украдкой смотрела на всех них уже две недели. И, наконец, - девушка перевернулась на бок, наблюдая за Дорой, которая выводила палочкой узоры в воздухе, - Гермиона дошла до одной из ключевых фигур вокруг Риддла. Абраксас Малфой. Они с Риддлом и Кайданом большую часть времени приходили на занятия втроем и Абраксас чаще всего садился с своим Лордом. Но знаниями не блистал. Точнее, что-то подсказывало Гермионе, что он был умен и сообразителен, но просто не пользовался этим. Охотнее он пользовался своей внешностью. Что ж, выглядел он, надо было признать, эффектно и всё время казался до крайности собою довольным, весь холеный и похожий на Драко разрезом глаз, белоснежными волосами и заострёнными чертами лица, которые смягчались стоило ему расплыться в обворожительной улыбке. Но о Драко Гермиона предпочитала не думать, пряча его образ, обнаженного и выкуривающего сигарету на её кухне в полночь, единственного, кого она подпустила к себе за эти два месяца – подальше на полку в её железной библиотеке со стеклом. Потому что это было слишком больно. Возвращаясь к его дедушке…в большей степени, Абраксас с его уложенными волосами был конечно безупречен до скрипа. Девушки в школе охотно это подтверждали, таскаясь за ним и его дружком из преисподней. Но если сравнивать Малфоя с их лидером…Гермиона закрыла глаза, потому что ей всё ещё стыдно было думать о Волдеморте так. Хоть то был лишь привычный анализ и необходимые наблюдения. Риддл был…небрежно красив будто его самого это не волновало. Словно природа сотворила его с особой кропотливостью и любовью, чтобы ему не приходилось делать ровным счетом ничего, чтобы оставаться потрясающим в глазах людей. С тёмными волнистыми волосами, чуть падающими ему на лоб, серыми глазами, скулами и розоватыми губами. Его кожа не была бледной, в отличии от её, ещё не оправившейся от перемещения во времени на такой длительный срок, - его кожа была молочно-белой, безупречной. Здоровой. А также он был высок, хорошо сложен и приличен. Это был словно смешок судьбы. Дьявол, прикидывающийся Богом, гипнотизирующий людей низким, вибрирующим голосом и заставляя народ плясать под дудку. К её удивлению, хоть Гермиона и слушала рассказы Гарри о том, что в школе Риддл был обходителен, вежлив и казался прекрасно воспитанным, - она всё равно оказалась шокирована тем, как он держался. У него были безупречные манеры, какое-то мрачное, мистическое обаяние и искусство очаровывать при этом, не пошевелив для этого и пальцем. Стоило какой- то девушке обратиться к нему с любой глупой просьбой, а таких было уже несколько на её глазах, чтобы привлечь его внимание, парень обворожительно улыбался и спокойно уделял той внимание. Элизабет была от него в восторге. Она всё время намеревалась подойти к нему и спросить что-то вроде «не читал ли он «Балладу о фениксах», прежде чем Лидия за руку не оттаскивала девушку подальше от коридора, в котором находился он. Стоп…она не могла забыть Серафину Эйвери. Видит Бог, Гермиона чуть не подавилась беконом, когда узнала, что кто-то из рода Эйвери учился не на Слизерине. Серафина была Старостой девочек и вот кто-кто, а она уж точно заслуживала имя своего предка и по мнению всех остальных - статуса главной красавицы школы. Эйвери была на Когтевране, но Гермиона в первое время совсем не обращала на неё внимания. Она видела их с Риддлом из окна пару раз, что-то вроде прогулки, но не более. На уроках она была тихой, но от внимания бывшей гриффиндорки не укрылось, - достаточно умной и эрудированной. Серафина не выпрыгивала с ответами, но получала самые высокие баллы на уровне Гермионы и Риддла. И такое же внимание. Лидия её не любила. Да и Элла с Дорой. Гермиона пока не понимала почему, да и ей особо не было дела до этой девушки. - Хантфорд, Хантфорд обернись! Я прилип как банный лист! Пивз напевал песню преследуя её уже в третьем коридоре, но она лишь отмахнулась. Даже его компания сейчас казалась приятнее ожидаемой. Потому что пока Гермиона отбивала ритм каблуками до кабинета по Защите от тёмных искусств, то немного нервничала. Она узнала, что в эти годы в школе всё ещё действовал дуэльный клуб и все старшеклассники ждали именно сегодняшнего урока, чтобы начать состязания. Отчего-то ей казалось, что Риддл покажет ей, что здесь-то, она не сможет с ним сравниться. По сему Гермиона решила убить в нём эту мысль также хладнокровно, как однажды уничтожила его крестраж. - Мисс Хартфорд, вы опоздали, - строго объявила профессор Галатея Вилкост, когда Гермиона влетела в класс. Он располагался в другом крыле, нежели в её время и она сделала сегодня лишний круг из-за лестницы, решившей, что девушка хочет прогуляться по замку ещё разок. Она виновато извинилась и прошла на своё место рядом с Лидией, которая поджала губы. - Прости, мы сами задержались у Бири и не успели тебя проводить. Сюда ведёт более короткий путь, чем от нашей башни, - шепнула ей девушка, на что Гермиона кивнула ей. В конце концов, она должна была рано или поздно при них заблудиться – для всех она здесь новенькая. - Десять баллов с Когтеврана за опоздание, - спокойно произнёс низкий голос справа от неё, а слева от них позади вздохнула Дора. Гермиона гневно повернулась и вперилась взглядом в гребанного старосту. Риддл всегда сидел справа от неё. И он явно не спроста забрал именно то количество баллов, которое она получила у Дамблдора на прошлом уроке. - Я заблудилась, - прошипела она. - Очень жаль, - безразлично ответил Том Риддл и отвернулся. Чертов зазнавшийся… - Том, не вынуждай меня быть строгой к твоим змейкам, - тихий, шелковистый и слишком…сексуальный даже по женским меркам Гермионы голос прошелся теплым ветерком над её ухом. Лидия рядом выразительно закатила глаза. Девушка обернулась и встретилась с взглядом зеленых глаз, будто слегка спящих. Изумрудные зрачки из-под длинных ресниц смотрели так, будто заглядывали в самую душу, а их проницательность и наглость смягчались полными губами и волнами волос, вьющимися вокруг её лица. Чёрт, она и правда была красива. Потрясающе красива. Серафина Эйвери медленно подмигнула Гермионе и тягуче перевела взгляд на Тома. Как она это делала? Так томно, не торопясь и естественно, что было понятно сразу, - это привычная манера поведения Старосты девушек. - Я бы на это посмотрел, Эйвери, - протянул Риддл, подняв уголок губы, не отрывая взгляда от доски и откидываясь на спинку стула, - Ты знаешь, я не люблю, когда меня отвлекают от обязанностей старосты. - Просто тебя ещё не отвлекала я. Риддл даже не обернулся к ней, снова покривив уголок губы в улыбке, пока Серафина говорила с его спиной, смотря перед собой, но, кажется, это для обоих было естественно. И Гермиона едва не сдержалась в желании открыть рот. Они флиртовали! Какая мерзость. - Приступим! – объявила мисс Вилкост. Это была почти пожилая ведьма, но прекрасно владевшая собой и сохранившая приятную внешность, как один из плюсов благородной старости. Она была активной, собранной и строгой. Но был у неё один минус – она любила Тома Риддла и иногда автоматически обращалась к нему, когда задавала вопрос целому классу. - На прошлых уроках мы изучили, как овладеть невербальной магией и с некоторыми из вас уже научились создавать связку из невербальных заклинаний и окутывать ими противника, как шелковым одеялом, - громко говорила она, - Сегодня вам это пригодится. С понедельника начнётся дуэльный клуб, и я попрошу вас быть не только способными, но и сообразительными. Применяйте свои знания наших уроков на практике, за это я буду начислять дополнительные баллы. Но умейте обращаться с эмоциями и научитесь обуздывать свой азарт и жажду выиграть – за серьезные увечья я исключу вас быстрее, чем успеете поднять палочку. Все кивали на её слова, а Гермиона задрожала от нетерпения. Она разрывалась от желания сразиться с кем-то, потому что это было отличным способом вылить всю злость и отчаянья, и вместе с тем, не хотела выставлять себя мисс-всезнанкой-знающей-даже-как-сражаться-после-домашнего-обучения. С другой стороны, её «мать» могла быть кем-угодно. И раз уж в их с дедушкой Тобиасом выдуманной истории Розалин-Джинира была такой эксцентричной, что обучала Гермиону одна в глуши, водила в мир маглов и заставляла читать разнообразные книги, - то также могла и обучать искусству дуэли. В конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы попробовать. По взмахну палочки профессора парты сложились одна на одну и остались стоять в углу класса за преподавательским столом. - Встали напротив друг друга, по три пары за раз! Гермиона поплелась вслед за Элизабет и Лидией, потому что Дора уже заняла место в центр класса с пятью другими учениками. - Эллиадора, тебе не терпится кого-то поставить раком? – ухмыльнулся Тоддеус, распрямляя плечи и намереваясь занять место напротив неё. Но вдруг его загородил Абраксас Малфой и как-то строго посмотрел на друга. - Её зовут Дора, Тод, - и он кивнул ему головой, чтобы Тоддеус уступил место. Тот заметно поник и отошёл, - Прости Трэверса, он пропустил урок манер в детстве, - мягко улыбнулся он Доре и Гермиона удивленно подняла брови. - Не пойму, - нахмурилась рядом Лидия. Её взгляд был ясным, как у орла и сосредоточенным, - Он задумал какую-то подлянку или играет благородного рыцаря. - Может быть и то, и другое, - согласилась с ней Гермиона, на что Лиз шикнула на них. - В вас нет ни капли романтизма! Он ведь ей нравится! - С чего ты взяла? – скептически выгнула бровь Гермиона, складывая руки на груди и не отрывая взгляда от Доры с Малфоем. Лидия же молчала, сверля этих двоих взглядом. - Потом ещё признаете, какая я внимательная, - довольно хмыкнула Лиз и отбросила русые волосы за плечо. Взгляд Гермионы переместился влево, где стоял Риддл, подпирая стену спиной и чуть наклоняясь к Кайдану, который говорил ему что-то на пониженных тонах. А затем, не успела Гермиона отвести взгляд, как Кайдан заметил её и…его губы тронула легкая улыбка. Риддл, едва заметно нахмурившись, проследил за его взглядом и серые глаза чуть не прожгли дыру на её лице. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на предупреждение, а полные губы слегка искривились в усмешке. Щеки Гермионы вспыхнули, и она немедленно отвернулась. Какого хрена? После тридцати минут – Дора с Абраксасом и Друэлла с Лидией так и остались самыми сильными парами: их сражение длилось дольше, но выпускаемые заклинания были сложнее, чем у остальных, и они чаще использовали невербальные чары. Дора победила Малфоя скорее случайно, но он не выглядел расстроенным. Словно он не дрался в полную силу. Друэлла была как всегда полна уверенности, а Лидия молчала весь остаток урока. Наконец, очередь дошла до Гермионы, потому что она осталась одна из последних. К её удивлению и не удовольствию, Том Риддл тоже. Когда профессор попросила их встать на места, он занял место напротив Гермионы так, словно это было само собой разумеющимся. Он, черт возьми, этого и ждал! Но странно то, что для Гермионы это оказалось таким же очевидным. С другой стороны комнаты за ними наблюдала Эйвери. Слева что-то весело щебетала Лиз своему сопернику – Кайдану, но Гермиона не слушала. Её внимание было приковано к парню с тёмными волнистыми волосами и слишком надсмехающемуся взгляду. - Готова, Хартфорд? – его глаза загорелись, когда он вытащил палочку из мантии с зелёной подкладкой. И какой же он был всё-таки высокий. - Конечно, Риддл. Гермиона стала ровнее и приподняла подбородок, встречаясь с его серым взглядом в ободке черных ресниц. - Я буду поддаваться, - лицо парня оставалось беспристрастным, а расслабленная поза только бесила её ещё больше. Словно он делал ей чертово одолжение. - На счет три, - твёрдо произнесла она, - Один, два… В неё полетело заклинание, но она успела поставить щит. Когда вспышка ударилась о прозрачную стену она увидела, как уголок его губ слегка дёрнулся. - Всё тот же первый совет: не обременяй себя пустой тратой времени, - спокойно заметил он. Зубы Гермионы заскрежетали. Она невербально выпустила замедляющее заклинание, но он отбил его с почти скучающим видом. Гермиона сжала палочку сильнее и внутри забурлила кровь. Не от злости. От азарта. Видит Мерлин, ей этого и не хватало. И она была благодарна Риддлу за то, что он стал с ней в пару – с ним-то она могла сражаться почти в полную силу. А ещё маленький червячок в животе не давал покоя – она может победить гребаного тёмного Лорда хотя бы здесь. Когда он ещё не в рассвете своих сил. Хотя бы на потеху собственного эго. Она бросила в него ещё несколько заклинаний, чтобы спровоцировать, и когда он стал бросать их в ответ, Гермиона поставила хороший щит и пока тот держался – сосредоточилась на плетении инкатаций в голове. Она сделала связку из огненного, заклинания подножки и связывающего и как только последние искры разбились о её щит – выпустила связку к нему и пока он приготовился отбиваться, сотворила веревку и направила на его правую руку. Том Риддл за всё время даже не поменялся в лице, легко посылая в неё несложные заклинания или отбиваясь, но, когда было лишь мгновение, между последним отбитым и мысленно произнесённым заклятием – его правая рука дёрнулась, а веревка оплела пальцы, от чего палочка выгнулась под неудобным углом в его ладони и тот оторопел. Это было всего мгновение, но Гермиона расплывалась в самодовольной усмешке, когда он посмотрел на неё с прищуренными глазами. Посмотрел и в следующую секунду дернул левой ладонью – Гермиона не успела блокировать невербальное и её палочка выскользнула и приземлилась в его руку. - Очень хорошо! Все остановитесь! – вынесла вердикт Вилкост, - Хантфорд – ты использовала невербальные и связку, за это даю пятнадцать баллов Когтеврану. Риддл – ты воспользовался беспалочковой магией, это сложная магия, но ты выполнил блестяще – тридцать баллов Слизерину. Все ребята зааплодировали, в особенности выкрикивали Слизеринцы, пока Риддл избавлялся от пут на руке с помощью её палочки, а Гермиона раздувала ноздри. Он медленно подошёл к ней и ей пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. - Хорошая палочка, Хартфорд, - он протянул ей древко, - Но умений для неё не хватает. Он вроде издевался над ней, а Гермиона словно одеревенела. Она впервые увидела его так близко и отсюда он был ещё красивее, если то было возможно. Кремовая кожа, а глаза не серые, а с крапинками голубого в обрамлении густых ресниц. И этот голос…он гипнотизировал. - А ты так уверен, что я дралась в полную силу, Риддл? – выхватила она палочку из его рук, не касаясь кожи, - Лишь хотелось показать профессору, что я усвоила материал. Я всё-таки хорошая ученица. Он прищурился и слегка наклонился вперед. - Жду не дождусь, когда ты сразишься со мной в полную силу, Хартфорд. Тогда будет вдвойне приятнее забрать твою палочку. У Гермионы кипела кровь, это точно, потому что она ощущала, как от его низкого тихого голоса, пока вокруг слышался гам ребят, у неё горят щеки. От ненависти, конечно. - Вы, кажется, не признаете конкуренции, мистер Риддл? – изящно выгнула она бровь. Парень улыбнулся, но это движение не тронуло его холодных глаз. - Признаю, если есть достойный противник, мисс Хартфорд. А его я пока не встретил. Напоследок он окинул оценивающим взглядом её худое тело и слегка кивнув с легкой улыбкой, гребаный вежливый староста, удалился к ребятам. Урок был окончен. - Ву-ух, - обмахивала себя Лиз по дороге в башню, - Что это было, Гермиона? - Ты о чём? – не поняла она. - Том явно был в тебе заинтересован, - подмигнула Лиз. - Да, заинтересован в том, чтобы оставить её без палочки за то, что решила задачку на Нумерологии быстрее него. Мужчины, - закатила глаза Дора и Гермиона была с ней согласна. - Вот именно. Он не выносит, что в школе есть ещё кто-то, способный с ним посоперничать. - С другой стороны, Том за шесть лет привык быть первым в учёбе, - вдруг подала голос Лидия, пожав плечами. Она выглядела отстранённой, - Может он ещё сам не осознал, что ему любопытно доказать это ещё раз. Никто с ним не соревнуется, - а потом девушка глянула на миниатюрные золотые часы на запястье и отойдя на пару шагов от их компании, бросила, - Мне нужно забежать в башню, я, кажется, забыла учебник по зельям. Я вас догоню. - Я возьму твою сумку, - предложила Гермиона и блондинка, замявшись на мгновение, кивнула ей, передавая портфель. Через секунду она скрылась за поворотом, а девочки продолжили разговор. Гермиона повесила сумку Лидии на плечо и опустила голову. И моргнула. Из сумки МакФасти торчал форзац книги по зельям. Но ощутив, как Лиз просунула руку между её локтем, прижимая к себе, вернула слух словам. - Но теперь у нас есть Гермиона и, если честно, после этих двух недель, я вообще не удивлюсь, когда в конце года Кубок школы будет наш, - довольно улыбнувшись, Эджком подмигнула ей, - Но это и к тебе относится, Дора. В этом году слизеринская команда по квиддичу... Грейнджер молча слушала их беседу и была благодарна, что сейчас была не одна. Потому что она не хотела думать о последних прожитых минутах. Риддл – запудрил ей мозги одним своим приближением и бархатным голосом. А Гермиона Грейнджер не была такой дурой, чтобы на это повестись. Поэтому ей было чертовски комфортно, пока девочки её поддерживали и находились поблизости. Хотя бы сейчас. Потому что ночью ей снился Гарри, который смотрел на неё с недоумением. «Чем ты занимаешься, Гермиона?» «Я понятия не имею, Гарри»