Поцелованная судьбой

«Может быть, хорошее - это то же, что плохое. Иногда надо просто позволять этому случаться» Ли Бардуго. ***** Она стояла перед входными дверями и наслаждалась лучами заходящего солнца, целовавшими её лицо, пока рыжий кот тёрся о ноги. Гермиона чувствовала себя странно: волнительно, радостно и одновременно гадко. Она была в Хогвартсе, подальше от всех близких, чего и хотела всё лето, но с одной лишь деталью – в сороковых годах и на пятьдесят пять лет дальше от своих друзей. С разрешения дедушки Тобиаса, как теперь Гермиона называла директора Диппета пока лишь в своих мыслях, она посетила Косую аллею через его камин, чтобы приобрести всё необходимое к седьмому курсу сорок четвертого года в Хогвартсе. Она купила форму, учебники, некоторые из которых были ей знакомы, письменные принадлежности и не смогла удержаться…она зашла в Волшебный зверинец с толикой маленькой надежды, которая уже долгое время не оправдывалась. И увидев его, расплакалась. Когда хозяйкой была другая женщина, продающая Гермионе Живоглота в её четырнадцать, и сказала ей, что Глотик просидел здесь много лет, Гермиона не думала, что настолько много лет. Здешняя хозяйка, увидев реакцию Гермионы, спросила, не знакомы ли она с котом, на что девушка, взяв себя в руки ответила, что он похож на её прежнего питомца. Гермиона заплатила достаточно большую цену за него, но даже не думала об этом, зарываясь пальцами в мягкую шерсть и шепча благодарности Диппету за наличные, которые он ей предоставил в личное пользование – она вышла из магазина впервые чувствуя родное тепло и счастье. Не только за эти странные сутки, превратившиеся не то в парадокс, не то в страшный сон, но и за несколько месяцев. Глотик жил у тети Уизли – Мюриэлль, пока Гермиона с ребятами пряталась по стране, но сбежал за месяц до битвы за Хогвартс. Вместе с мертвыми телами друзей, а затем и родителей, она оплакивала и его, не произнося его имя никому. Это было слишком странно для друзей – так долго оплакивать кота. Даже Гарри перестал тосковать по Хэдвику давным-давно. Поэтому, возвратившись через камин прямо в кабинет директора Хогвартса, Гермиона с воодушевлением представила Живоглота дедушке. - Это…кот? – Армандо смотрел на животное в руках Гермионы так, будто сомневался, что этот рыжий комок с приплюснутой мордой звался котом. - Полу-жмыр! – гордо воскликнула Гермиона и поставила Живоглота на пол. Кот в свою очередь обнюхал мантию директора и довольно заурчал, - Вы ему нравитесь! - Чудесно, - поджав губы пробормотал Армандо, вызвав смешок Гермионы, - Котов…каких бы разновидностей они ни были, я не люблю, но, кажется, придётся пойти на некоторые жертвы. И после того, как дедушка Тобиас представил её нескольким учителям под именем Гермионы Джиниры Хартфорд – свою внучку, но для учеников и всех остальных – внучку его старой подруги, которую он взял под крыло, а Гермиона старалась не пучить глаза и не поднимать брови, глядя на молодую версию Слизнорта и Дамблдора (видимо этим двоим, а также профессору Галатеи Вилкост, директор доверял и потому рассказал часть правды о том, что они являлись родственниками), они с Диппетом выпили послеобеденный чай, а затем девушка направилась на улицу. Солнце уже скрылось за верхушками гор, пока она рассматривала просторы за школой и потускневшее небо. Она не заметила, как на землю опустилась ночь и как Живоглот куда-то ускользнул. И даже как слезы потекли по её щекам. Прошли всего сутки, но для неё время всё ещё тянулось удивительно быстро и медленно в равной степени. Её друзья остались там. И они не прибудут на Хогвартс-экспрессе вместе с остальными, чтобы присоединиться к ней. Какие бы фантазии она не питала, до сих пор оставаясь здесь и высматривая в тенях учеников. Она осталась одна. Совершенно одна. Ощущая стыд за то, что не ценила любовь близких в последние месяцы. За то, что так просто отказалась от них, руководствуясь лишь эгоистичными желаниями, разбитым сердцем и нездоровым любопытством. Гермиона не могла сказать, что не пыталась радоваться их стараниям оживить её. Но терпение – не то же самое, что смирение. Она была слишком умной, чтобы обманывать себя. Поэтому в придачу к тоске и стыду испытывала толику облегчения. И некоторый мандраж. Возможно, ей придётся провести всю жизнь…жизнь здесь, совершенно одной, утешаясь книгами и Живоглотом. Это была не такая уж и плохая мысль, с другой стороны. Но она не собиралась сдаваться или терять надежду. Отдаваться на волю случая и обстоятельств. Она всё ещё была Гермионой Грейнджер, каким бы именем теперь её не называли. Гермиона Грейнджер поклялась, смотря на небо, усыпанное блеском звезд, и утирая последние слёзы с щек, что не оставит попыток найти способ вернуться домой. ***** - Больше всего мне любопытно, какая у меня будет комната, а тебе? – протянула Серафина, стряхивая капли воды с воротника первокурсника, что жался к её юбке. - Не то чтобы очень. Том вёл за собой группу первогодок, которые щебетали, прерываясь только на восторженные вздохи. И из-за того, что отвлёкся на них и шедшую рядом Эйвери, не сразу заметил девушку, стоявшую перед входом в школу. Он нахмурился. Неизвестная лохматая с улыбкой переговаривалась с Дамблдором, облачившимся в свою любимую фиолетовую мантию. Это его уборщица или что-то вроде того? - …нет, просто хотелось войти со всеми новенькими, - услышал Том обрывок её слов. Всё ещё тёплый ветер Шотландии трепал её волосы, похожие на огромное воронье гнездо. А когда парень подошёл ближе, увидел, как её щеки блестели, а глаза были слегка покрасневшими. Не успел он сформировать мысль в голове, как их взгляды встретились и её лицо вмиг побледнело. Не так, как робеют девушки при виде Тома. В её глазах метнулся не то шок, не то гнев, но она быстро нахмурилась и отвернулась. Кто эта девчонка? - Добро пожаловать в Хогвартс! – по-доброму улыбнулся профессор, когда первокурсники во главе с Томом и Серафиной подошли. Староста девочек нахмурилась рядом с ним. - Не видела её в поезде. Незнакомка дождалась и поплелась вслед за первокурсниками и некоторыми ребятами постарше, которые перевелись в школу в этом году. Почему её не было в Экспрессе? - Профессор, все первокурсники прибыли, а также несколько человек, переведённых в Хогвартс в этом году. Но я понятия не имею, кто…эта девушка, - Том мельком глянул на лохматую, на что та с гневом зыркнула на него в ответ вроде была удивлена его вопросу. - Всё в порядке, Том. Тебе не о чем беспокоиться, - прохладно улыбнулся Дамблдор и обменялся с ней взглядом. По всей видимости, они были знакомы. - Ну что, первокурсники и новоприбывшие – идите за мной! Гермиона выслушала речь профессора не без восхищения и ощущения тоски. Ностальгия опустилась ей на плечи сродни старого одеяла, - ей не хватало профессора Макгонагалл в этом времени. Но Дамблдор был достойным примером для Минервы, рассказывая восторженным детям о предстоящем распределении. И Гермиона увидела его. Через сутки после прибытия в этот мир, первым, кого она заметила среди учеников – это чудовище с лицом человека. Красивого молодого человека с идеально ровной осанкой и тяжёлым надменным взглядом вроде на прошлой неделе он стоял рядом с Богом и видел, как зарождался мир; острыми чертами лица мясника и аурой смерти. И этот, блядь, голос. Который посылал мурашки жути по её загривку, ведь ей уже приходилось его слышать. И не на финальной битве за Хогвартс. Задолго раньше. Том, мать его, Риддл, удалился сразу же, как только бросил на неё презренный взгляд, нисколько не коснувшийся его физиономии, похожей на маску, слепленную природой из жестокости и насилия, которые его породили. Староста. Студент седьмого курса. Том Риддл. Святой Мерлин. Как только она увидела его среди детей, все инстинкты в ней кричали – убей – беги. В её желудке жгучей кислотой опустился страх, а разум требовал снести ему башку. Ненависть кипела в крови. А его лицо, которое она видела впервые в жизни таким…человеческим только нагоняло жути. И какого хрена он так на неё смотрел? Ответственный староста недоволен тем, что не знаком с новым студентом? Гермиона тронула палочку в кармане новой мантии. Может колдануть его и дело с концом? Но парень уже удалился в зал, ровной и в меру ленивой походкой. Выскочка и убийца единорогов. Тысячи зажжённых свечей под потолком из тёмного неба и гул студентов за столами факультетов были такими долгожданными и обыденными, что пока её ноги отбивали стук по проходу к профессору Дамблдору вместе с первогодками, Гермиона ощущала себя в порядке. Но когда пришла её очередь надевать распределяющую шляпу, её ладони вспотели, а затем замерзли и снова вспотели. Мерзкое чувство. Гермиона посмотрела на своего…дедушку. Армандо Тобиас Диппет подмигнул ей с директорского стула и ободряюще улыбнулся. Перед этим они говорили о том, что у неё уже есть факультет, но она не хотела бы идти туда по многим причинам. В частности, из-за того, что это сотрёт в труху остатки её самообладания и сердца. Но Тобиас выказал своё согласие со сказанными ему словами Дамблдора о том, что «возможно, распределение проводится слишком рано» и добавил, что она может поговорить с шляпой, а также заверил в своей уверенности в том, что посредством пережитых нами событий, шляпа может выбрать для неё другой факультет. Сам Тобиас был выходцем из Когтеврана и Гермиона надеялась, что шляпа послушает её. Больше она не сопротивлялась действиям вместо планирования. И потому поймав ещё одну одобряющую улыбку от Альбуса, очевидно, заметившего её волнение, села на стул. Шляпа зашептала сразу же, стоило ей опуститься: «О, какая редкость – поцелованная судьбой! Что же мне с тобой делать…погоди-ка, я уже распределяла тебя однажды. Какая чудость…я слышу борьбу в тебе. Нет, моя милая, ты больше не подходишь Гриффиндору. В тебе слишком много войны, амбиций и преимуществ…» Гермиона не успела облегчённо выдохнуть, как до неё дошел смысл последних слов. «Пожалуйста, только не Слизерин! – отчаянно закричала Гермиона в своих мыслях. Она там не выживет. «Не Слизерин? Девочка, после того, что в тебе поменялось…твои ценности и взгляды, стремления – тебе не будет комфортнее ни в одном другом Доме» «Я боюсь, пожалуйста, только не Слизерин» - повторяла она свою мантру, пока сердце бешено колотилось, а руки сжимали края мантии. - Тогда…Когтевран! – вслух выкрикнула шляпа, но прежде чем Альбус снял её с головы Гермионы, она шепнула: «Покажи себя снова» Гермиона ощутила волну облегчения, способную сбить её с ног, не сразу услышав аплодисменты. Она прошла к столу, почти противоположному тому, за которым сидела шесть лет, и который находился рядом со Слизеринским. Девушка отметила, насколько больше студентов училось в этих годах. Намного больше, чем в её время. Она села лицом к студентам из змеиного факультета – старая привычка, чтобы держать это кодло в зоне видимости. Хоть она не знала, какие люди там сейчас учились, что-то ей подсказывало, что факт значения и превознесения чистоты крови – делало их такими же, каким был Слизерин в её время. Будет. - Привет, ты Гермиона, верно? – осведомился ровный женский голос, когда Диппет призвал всех приступить к ужину и на столах появилось множество блюд. Впервые за долгое время она была голодна и хотела попробовать каждое из них. - Э…да, - кивнула Гермиона девушке напротив. Она выглядела…мягко сказать, потрясающе и ярко. Белые платиновые волосы, голубые миндалевидные глаза и скулы, полные розовые губы, как лепестки роз и твёрдость во взгляде. - Я Лидия. Лидия МакФасти, - протянула она руку и Гермиона её пожала, - Это Элизабет Эджком и Эллиадора Пруэтт, - кивнула она на девушек, сидящих по обе стороны от Гермионы. - Просто Дора, - слегка напряженно посмотрела рыжеволосая девушка справа от неё, а затем бросила грозный взгляд на Лидию. Гермиона кивнула и обменялась с девушками улыбками и спустя несколько минут чувствовала себя гораздо лучше и спокойнее. Элизабет Эджком производила впечатление милой болтушки, у которой в наряде здесь и там привлекали внимание розовые детали: лента в волосах, кулон в виде сердца не то из розового кварца, не то из другого дорого камня в серебряном обрамлении, а также вставки на форме с тёмно-синей подкладкой. И бледно-розовые чулки. Это удивительно хорошо сочеталось с цветами факультета и с её нежной внешностью. Эллиадора Пруэтт же напротив была более сдержана как в своей одежде, так и в манерах. Рыжеволосая очень напоминала ей Джинни Уизли, явно её дальнюю родственницу, но Гермиона гнала это сравнение прочь, чтобы не тревожить своё едва целое сердце. Пруэтт говорила резко и по делу, осуждающе поглядывала на тех, кто кричит за столом, но спустя время сама стала вести громкие разговоры о квиддиче с группкой ребят, подсевших позже. - Значит, ты сирота? - Верно, - ничуть не растерявшись, кивнула Гермиона, - Мистер Диппет являлся близким другом моей бабушки и мамы, после их кончины он приютил меня и привёз в школу, чтобы я сдала экзамены. - То есть у тебя есть мягкая подушка в виде директора? – выгнула девушка бровь. Лидия МакФасти же для Гермионы, не знай она её фамилии, ассоциировалась с холодностью и циничностью Малфоев: уверенность в каждом движении, прямой взгляд, сталь в голосе и безупречные манеры вкупе с белоснежными прямыми волосами и отсутствием какого-либо смущения. Гермиона ощутила эту энергию проведя с ней в диалоге всего каких-то пару минут. - Я не заинтересована в подтасовке результатов и повышении оценок через какое-либо кумоство, - Гермиона подняла голову и выдержала взгляд Лидии. Та явно обладала умением смотреть на собеседника так, чтобы он почувствовал себя если не виноватым, то явно сконфуженным. Но через несколько долгих секунд МакФасти вполне удовлетворенная кивнула и протянула ей последний кусок шоколадного торта. Гермиона улыбнулась и приняла блюдо, как знак мира. После этого Элизабет завела с ней непритязательный разговор, а Лидия снизила тон на несколько октав, оказавшись вполне приятной собеседницей без намёков на допрос. Это было одновременно облегчением и удивлением. Никто не собирался её убивать, презирать, надсмехаться. Они были дружелюбными и приятными. Спрашивали у неё о причинах по которым она не училась с первого курса и вежливо кивали, не осуждая. Рассказывали ей о школе, предметах и факультетах. Хотя Гермиона слишком хороша знала, что дружелюбие может быть показное, а они с удовольствием могут перемыть ей косточки чуть позже – всё равно наслаждалась этими минутами. Спокойными, но чужими и новыми. Пока не столкнулась взглядом с серым пронизывающим до костей лезвием. В её спину будто ввинтили спицу. Том Риддл сидел за соседним столом, с ровной спиной и в окружении ребят, весело щебетавших ему что-то. На что парень лишь кивал, медленно пережевывая еду, вроде бы для большей реакции собеседники были недостойны. Каков высокомерный говнюк. Когда он посмотрел на Гермиону, она ощутила, как иголки собираются под кожей. Боже, как странно видеть его… человеком. Что ж, кроме этих глаз хладнокровного убийцы он… «Черт с ним», подумала Гермиона, «он действительно выглядел слишком хорош для такого морального урода». Вверх несправедливости жизни. Грейнджер ощутила новую волну ненависти к этому существу. - О, вижу ты сразу нашла галлеон среди этой мелочи, - хмыкнула Дора справа от Гермионы и та, слегка вздрогнув отвернулась. Ужин был закончен, и они отправились в свои спальни. - Ты о чём? - Том, - усмехнулась Лидия. С её чертами лица и холодным тоном, манера общения МакФасти могла показаться высокомерной, - Местный Слизеринский Принц и обладатель почти всех женских сердец. - Кроме твоего, Ди, - вздохнула Элизабет и просунула руку, чтобы держаться за локоть Лидии, на что та лишь безразлично пожала плечами. - Его, кажется, Эйвери застолбила. Я бы посмотрела на драку девчонок в этом году. - Его выделяет лишь внешность, что никак от него не зависит, - закатила глаза Гермиона, - Он выглядит, как высокомерный… - О, дело не только в его личике! - поспешила заверить её Элизабет, выглядя слегка восторженно. Её русые волосы с розовой лентой, красиво завитые и уложенные в небрежный узелок, а также теплые карие глаза, почему-то напомнили ей Лаванду, обожавшую на пару с Парвати давать всем парням Хогвартса оценки от 1 до 10 в зависимости от их возраста, сложения тела и внешности, - Учителя в нём души не чают. Риддл умный. Умнее всех в Хогвартсе. А какое у него обаяние… Лидия фыркнула. - Ди не согласна, но в глубине души даже она так считает. Он староста школы, кстати, вместе с Серафиной Эйвери, - понизила она голос, когда они протискивались мимо толпы в коридоре. - Полные штаны вежливости и обаяния, - кивнула Дора, шедшая рядом с Гермионой, словно они уже были подругами. По всей видимости, Серафина Эйвери, вторая Староста школы и Когтеврана – шагала впереди школьников вместе с первогодками и Волдемортом. Девушки всю дорогу до когтевранской башни обсуждали парней, плавно переключаясь от одного на другого, но Гермиона почему-то ощущала себя среди них…комфортно. Они не были гриффиндорцами, не были Джинни, Парвати и Лавандой. Но ей было приятно находиться с ними в компании. Башня оказалась такой же, какой ей её описывал Гарри. С потолком в звёздах, в разных оттенках синего и статуей Кандиды Когтевран в венце. «Ума палата – дороже злата». Гермиона была чертовски согласна. Гостиная казалась приветливой и чистой. И вид из неё был ещё лучше, чем из Гриффиндорской. Она была счастлива, что её распредели сюда. Даже если в это время ей не придется доказывать свои знания, бороться за первое место, показывая, что магглорожденная – не значит бракованная. Её окутывала атмосфера чего-то нового и волнующего, притупляя боль последних дней. Девочки пригласили её жить в своей комнате и впервые в жизни Гермиона захотела иметь подруг. ***** На третий день своего пребывания в Хогвартсе сороковых годов Гермиона проснулась слишком рано. Как и каждый день до этого, так как перед сном она по обыкновению рыдала, с новым вечером выжидая момент, когда девочки крепко заснут. Сегодня ей снова снился дом и родители, потом Гарри и Джинни с их ребенком на руках. Гермиона смахнула с ресниц влагу и тихо опустила ноги на пол. Она никогда не познакомится с сыном или дочерью своих друзей. И Грейнджер только сейчас поняла, что за последние месяцы не интересовалась состоянием Джинни – она была слишком далека и потеряна в своем горе и мыслях. Она почувствовала себя гадко. Она ушла от них не попрощавшись, даже не зная, куда её приведет маховик Армандо. Дедушки Тобиаса. Дедушки. Подумать только. А её фамилия теперь Хартфорд и ей нужно научиться отзываться на неё. В первый день перед сном, когда Лидия МакФасти окликнула её по фамилии – Гермиона не сразу поняла, что обращаются к ней. Девушка подхватила с простыней уже проснувшегося Живоглота и по взмаху палочки застелила кровать шелковым одеялом небесно-голубого цвета. Она посмотрела в окно, тронутое первыми лучами солнца и поёжилась от едва заметного отражения: её лицо было запухшим и осунувшимся. Девушке хотелось свежего воздуха, поэтому она тихо выскользнула из башенки, прихватив кота, пока её соседки мирно сопели в кроватях и вышла из гостиной. В детстве Гермиона думала, что прошлое было черно-белым до момента, пока не родилась она. Из-за фильмов, которые она видела по телевизору. Старые фильмы и фотографии всегда были в черно-белом цвете. И она всерьёз считала, что её родители жили в сером мире. Папа тогда долго хохотал. И вот она теперь в настоящем прошлом. Не в фильме и даже не в омуте памяти. Настоящих сороковых годах. И они выглядели так же, как её девяностые. Гермиона бы даже сказала – более цветные и весёлые, чем те, что она оставила. Эти три дня прошли относительно спокойно, а Гермиона гордилась своей выдержкой, пока пыталась забыться на уроках, с интересом слушая новых для неё преподавателей. Учебники, лекции и пергамент с пером были словно медитацией после шторма. При этом тот факт, что Слизнорт оказался таким же, каким был и в её времени – почему-то её обрадовал. Потому что проскальзывало маленькое ощущение облегчения, когда она видела его и Дамблдора в коридорах – пусть молодых и совсем других, но всё ещё тех, с кем она была когда-то знакома. Даже предшественник Филча – мистер Прингл и тот оказался ворчуном и жестоким ополченцем на детей, каких поискать. Она задумалась не был ли он каким-нибудь родственником Аргуса. Уж слишком они были похожи. За исключением того, что Филчу запрещалось применять телесные наказания к ученикам, о возможности чего Прингл намекал буквально каждому, кто окажется в его поле зрения. Новая форма не с бордовой, а синей подкладкой всё ещё ощущалась чужеродно на теле, но гостиная, которая пускала студентов по загадкам и лишь иногда по кодовому слову – вызывала восторг. В ней было много книг и на некоторые из них Гермиона уже положила взгляд. Но в остальном… Она чувствовала себя здесь чужой и словно…что-то украла. Как будто села в чужое кресло и теперь ей было некомфортно. Они ещё не виделись с Диппетом…дедушкой за эти несколько дней, а больше Гермионе не с кем было разделить свои мысли и печали. Гермиона не заметила, как вышла во двор и оказался на холме, с которого через пятьдесят лет будет видна хижина Хагрида. Сейчас тот домик выглядел ухоженнее и новее, но там явно никто не жил. Возможно её использовал, как подсобку профессор Кеттелберн – преподаватель по уходу за магическими существами? - Что вы здесь делаете так рано? По холодному густой и слегка недовольный голос, словно хозяин того кресла, которое она заняла, заставил её внутренности заледенеть. Этот голос. Её будто за шкирку отбросила в лес. Холод. Сырость. Вечно замёрзшие ноги. Горечь на языке и соль на губах. Каждая клеточка тела хотела взорваться и оказаться рядом с Роном. Треснуть его и привести обратно, заставив помириться с Гарри и снова треснуть. Прохладный металл ощущался кирпичом на груди. Шипение. Неторопливость. Густота. Её мысли путались и бились о стены. «Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что будет. Ты умная девочка. Единственная, кто выдержит больше, чем они…Он слаб. Твой названный любимый ещё слабее…Ты думала, я не узнаю?» - он говорил с её душой, не с ней. С каждой клеточкой кожи, что отзывалась на этот звук, пока разум пытался сопротивляться голосу, игравшему, как мелодия из крестража. «Я слышу твои мысли. Я вижу твоё сердце. Я чувствую, как оно бьётся и желает стать моим…Ты уверена, что хочешь всего этого, Гермиона? Битва проиграна. Осталось лишь прийти ко мне…» Гермиона вздрогнула, придя в себя, и обернулась. Недалеко от неё стоял высокий юноша с тёмными вьющимися волосами, острыми чертами лица и серыми пронзительными глазами. Он слегка сузил их, осматривая девушку и убирая руки в карманы школьных брюк. На нём была лишь рубашка, без мантии и галстука. Живоглот у неё на руках зашипел, а кислота в желудке заставила пальцы ног поджаться. Словно она собралась бежать. Здесь он ещё не её враг. Враг, но пока не причинивший тебе вред. Тем не менее желание перерезать ему горло как от злости, так и от животного страха никуда не пропадало. Поэтому его каменное лицо, вполне человеческое и слишком уж напомазанное никак не отменяло ощущения паники, усиленно пульсирующей под кожей. - А это что, запрещено? – вскинула она брови и погладила кота, всё ещё шипящего. Отчасти, чтобы успокоиться самой. Том Риддл опустил взгляд на Живоглота у неё в руках. - Любопытное создание, - сказал он с каким-то оттенком одобрения, что вмиг сбило её с толку. Она моргнула. - Так и есть. Это полу-кот полу-жмыр. - Полезное животное, - ответил парень, всё ещё осматривая приплюснутую мордочку Живоглота и вдруг улыбнулся ему уголком рта. Гермиона снова глупо моргнула, а кот вдруг перестал шипеть и оттолкнувшись от девушки, спрыгнул и пружинистой поступью направился к Риддлу. Тот наблюдал за ним со спокойным и вежливо заинтересованным выражением. Живоглот обнюхал его и будто окончательно утвердившись в своём заключении – заурчал и один раз мазнув мордочкой по штанине Риддла – поднял хвост трубой и побежал вниз по холму. Гермиона смотрела на это с удивлением и злостью. Предательство! Это её кот! Ему не мог понравиться Том, мать его, Риддл! - Я Староста школы, - сделал шаг ей навстречу парень и снова вернул подозрительное выражение лица, - Меня зовут… - Я знаю, мы уже виделись. Томас Риддл? - заинтересованно прощебетала Гермиона и замолчала, наслаждаясь реакцией. На щеках Риддла заходили желваки, а глаза снова сузились. Она бы соврала, если бы сказала, что он не выглядел грозно и пугающе, словно зверь перед прыжком: с каменным выражением лица и холодными глазами. Гермиона специально назвала его так. Уж слишком был велик соблазн. - Я Том Риддл. Не Томас. – проговорил он слишком твёрдо и предупреждающе, - А вы Гермиона Хартфорд? Риддл одарил быстрым взглядом её тело и едва заметное пренебрежение и высокомерие промелькнуло в его глазах. Гермиона чертыхнулась. Она надела свои старые брюки и черный свитер – после перемещения она всё ещё ощущала себя слабой и постоянно мерзнущей. - Да, - приподняла она подбородок в вызове. - И что же вы делаете в столь раннее утро на улице, мисс? – он сложил руки на груди и у Гермионы слегка перехватило дыхание. На среднем пальце левой руки поблескивал черный камень. Кольцо Гонтов. Воскрешающий камень. Уже крестраж. - Осматривала окрестности, - пожала она плечами, быстро отводя взгляд от его рук, - Я повторю вопрос: это что, запрещено, мистер Староста школы? Она явно стала ему неприятна, судя по взгляду и лицу парня. Он смотрел так, будто муха принялась с ним задираться. - Нет, мисс Хартфорд. Но ночью, после отбоя – гулять по замку, и тем более по его окрестностям – запрещено. Староста вашего факультета должен был вас ознакомить с правилами, - его низкий голос нагонял как страх, так и другое чувство, которое Гермиона пока не могла определить. Не успела она ответить хоть что-то, он уже развернулся и всё, что она теперь видела – спину, обтянутую в белую рубашку, удаляющуюся вниз по холму. ***** Том вошёл в Большой зал почти самый первый, чтобы насладиться тишиной и покоем, какие нарушатся уже через каких-то десять минут. Сова принесла ему Пророк и он раскрыл газету с хрустящим шорохом, отпивая ароматный крепкий чай. Вокруг стали нарастать гомон и шум, когда он дошёл до середины. Он поднял глаза, оглядывая зал. За соседний стол вместе с группкой девушек села Гермиона Хартфорд. Под кожу стали медленно заползать искорки раздражения. - Доброе утро, - пробухтел Абраксас, падая на скамейку напротив и заметив взгляд Тома, обернулся и нацепил ухмылку казановы, - Леди. Лидия МакФасти закатила глаза, Эллиадора Пруэтт отвернулась, а Элизабет Эджком улыбнулась и подмигнула. Лишь мисс Хартфорд глупо моргнула. - На кого смотришь? – приободренный Абраксас самодовольно улыбнулся и, выпрямившись, закинул виноградину в рот. - Кто такая эта девчонка? – прищурившись, спросил Том. Абраксас уже был заинтересован в завтраке и раскладывании салфетки на коленях. Вечный блюститель этикета. - Хартфорд как-то там… разве нет? – тупо переспросил Тоддеус Трэверс, едва успев проглотить еду. - Ты бы ещё Сонорус к горлу приставил, - закатила глаза Друэлла, разрезая бекон, - И мы все слышали её имя, в отличии от тех, кто в первый вечер ковырялся в носу, пока было распределение. И она слишком часто отвечает на уроках, если ты вдруг спишь в это время. - Да кого волнует её имя, - высокомерно поджала губы Вальбурга, - Она явно нечистокровная. - Я просто на тебя тогда засмотрелся, Элла, - блеснул Тодд белозубой улыбкой. Друэлла ощетинилась. - У тебя яйцо застряло в зубах. И ещё раз меня так назови, Тедди, будешь эту вилку высовывать из… - Умолкните, - бросил Том, и за столом стало тихо. - Почему ты спрашиваешь? – спросил Абраксас, нацепив физиономию пижона. - Почему она пришла на последний курс? Она не из переведённых. - Лиз сказала, что она внучка какой-то подруги Диппета, - пожала плечами Лукреция. Том приподнял бровь, посмотрев на неё. Он был удивлён. - Подруги Диппета? – и перевёл взгляд на президиум. Директор уплетал овсянку и только Том хотел отвернуться, как Диппет поднял взгляд и подмигнул кому-то в зале. Гермиона Хартфорд улыбнулась и отсалютовала директору чашкой чая. Утром и вечером она пила чай с чабрецом, с молоком, но без сахара. Тому было плевать, но его внимания всегда было вшито под кожу. И ему приходилось замечать даже подобную хрень. - Да, он вроде как, приютил её и привёз в Хогвартс, чтобы она сдала ТРИТОН. Её мать умерла летом и до этого обучала её дома, а бабки, наверное, тоже уже нет в живых. Может, она ему какая-то родственница, не знаю, - закончила Лукреция и отпихнула от себя Кайдана, упавшего на скамейку рядом. - Кай, узнай про неё всё, что сможешь, - бросил Том и Розье кивнул. - Она вроде ничего, - с улыбкой кивнул он на когтевранский стол, отпивая тыквенного сока, - Только малость потасканная. Том посмотрел, как Гермиона Хартфорд ест вторую порцию овсянки. Для её хрупкого тела в неё вмещалось слишком много. Это тоже не ускользнуло от его внимания. Кай был прав. За целую неделю учебы, Том заметил, что Хартфорд выглядела так, словно…голодала до этого несколько недель. Худая, с кругами под глазами, бледным лицом, которое выделялось на фоне смугловатой кожи и лохматых волос. Абраксас снова обернулся совершенно не волнующийся о том, что мог смутить девушек и спросил: - У вас случайно не Заклинания, леди? - Отвянь, Малфой, - скучающе протянула ему МакФасти и сделала жест рукой, показывающий, чтобы он отваливал. - Да, а у вас? – в свою очередь улыбающаяся Элизабет подперла подбородок кулачком. - Тогда увидимся в классе, мисс Эджком, - подмигнул он и Том закатил глаза. Они все знали свои собственные расписания. Ему никогда было не понять этого цирка. - Я серьезно, Абраксас, - ровно проговорил Том, вставая из-за стола, - Если хоть один принесёт «Т», вы будете наказаны. И это касается всех, - обратился он к остальным, не глядя, и парни за столом что-то неразборчиво промычали, соглашаясь, - Кроме девушек, конечно. Те самодовольно усмехнулись, а Абраксас показал большой палец вверх, но Том уже направился к выходу. Эта Хартфорд за неделю учёбы показалась ему не то чтобы неприятной, но на редкость раздражающей особой. Она поднимала руку на каждом уроке, пытаясь соревноваться с Томом. Соревноваться с ним. Это было в новинку. И ему это не нравилось. Она пыталась показывать своё недовольство слишком явно, если он ответит, пока она тянет свою руку к потолку. Девчонка явно нуждалась в консультации на счет того, как обстоят дела в классе. Хартфорд была выскочкой, но он должен был признать, довольно дотошной в знаниях. Насколько хорошо мать обучала её, если девчонка не чувствовала себя на уроках хоть сколько-то некомпетентной и отстающей? Да и как он видел, отлично влилась в компанию друзей, хоть и выглядела вечно усталой и вымотанной. Разве на домашнем обучении в сельской глуши у неё вокруг дома бегала толпа народу? И она гонялась за ними, пока не пришло время ехать в школу? Том повернул из-за угла, сузив глаза и размышляя. Серафина прошла мимо, глянув на него из-под ресниц. Он послал ей взгляд в ответ, обмениваясь с ней красноречивым и безмолвным разговором. Коридоры наполнялись топотом ног и разговорами. Вот, что Тома раздражало больше всего. Тот факт, что она весьма уверенно шагала по Хогвартсу. По его школе. Будто знала её. Это было незаметно тем, кто не обращал внимания. Но не Тому. Когда она была в компании, она всегда смотрела на того, кто шёл впереди. Когда была одна – всегда знала, куда повернуть. Или же она просто высокомерная всезнайка, думающая, что ей всё известно и всё позволено, - подумал Том. Что-то в ней было не так и мужчина это знал наверняка. От неё исходила странная аура, он научился чувствовать такое несколько лет назад, когда Тёмная магия коснулась сердца. И мисс Хартфорд ею тоже пользовалась. Потому что магия всегда оставляет следы. Он сложил эти мысли в коробку и погрузил на одну из полок «просмотреть позже», открывая дверь класса. Том ощущал себя хорошо. Дома. Сильно. Спокойно. Он купался в водах океана, которые ласкали его тело. Он купался в тепле жизни и не собирался выныривать. Ведь единственное, что его могло беспокоить – это внезапная засуха. Но Том был умным и он владел магией, а значит – мог справиться даже с этим. С чем угодно. ***** Он читал руны так, как люди пробегают глазами по тексту, который знают наизусть. Гермиона скрипела зубами. Гребаный Том Риддл разбирался в Рунах лучше неё и знал такие, каких Гермиона в своей жизни не встречала. А она между прочим уже оказалась во второй. Он был восемнадцатилетним парнем, знающим гораздо больше, чем она – героиня войны, проведшая в бегах почти год и которую называли умнейшей ведьмой своего времени. «Здесь этот титул носит он», - шепнуло Гермионе сознание, и она на него выругалась. Понятное дело, что Том Риддл читает слишком много книг по тёмной магии, которые в некотором количестве имеются в библиотеке Хогвартса – это она уже успела проверить. Она зачаровывала их и с видом чтения трансфигурации – пробегала глазами по старинным и злым текстам, сидя в библиотеке часами. Занятное чтиво. Опять же, это здорово отвлекало. - Молодец, Том. Как всегда! Как и мрачно довольное выражение лица Риддла, которому профессор Эндиор подарила пятнадцать баллов за то, что тот перевёл текст с рунами быстрее всех. Гермиона отыгралась на Нумерологии. Всё-таки – это был её любимый предмет. - Сегодняшний и первый урок в этом году мы начнём с задачек, к которым вы должны были подготовиться за лето, - профессор Матильда Ками взмахнула палочкой и листы с задачами приземлились каждому ученику за партами. Гермиона в нетерпении схватила пергамент, но женщина оказалась перед ней с ещё одной бумагой. Девушка на неё немного засмотрелась: Ками была молодой, до тридцати, с ровными волосами, соколиным взглядом, как у мадам Трюк и красными губами. Матильда была красивой женщиной. - Мисс Хартфорд, - обратилась она к ней чуть тише, пока ученики якобы принялись читать задачи – они обе знали, что все навострили уши, как Лидия, сидящая с Гермионой, - Так как вы новенькая, хоть директор и убедил всех профессоров, что для вас не следует проводить дополнительные тесты для допуска, я всё-таки предпочитаю решать сама – оставлять вас в классе или нет. Нумерология – сложный предмет и я не допускаю к нему учеников без должных знаний и умений. Поэтому, я думаю, вы меня поймёте, - она положила второй лист поверх первого, - Это задания прошлого курса. Если вы с ними справитесь, я допущу вас к урокам. - Хорошо, профессор Ками, - пожала плечами Гермиона. Впервые в жизни она не переживала. Даже если она не получит хорошей оценки. Страх перед заваленными экзаменами она похоронила где-то между половиц в гостиной Малфоев, пока сумасшедшая тетка Драко вырезала на её руке слово «грязнокровка», которое она скрывала сильными чарами гламура. К слову, ей необходимо поговорить об этом с Диппетом. Справа от неё послышался тихий звук, похожий на смешок. Она повернула голову к Тому Риддлу. Спустя секунду он повернул к ней лицо с приподнятой бровью. Выражение лица его по обычности было безразличным, словно она для него была не важнее стула, на котором он сидел. - Хотите попросить помощи, мисс Хартфорд? – вежливо, но с обычной холодностью в голосе поинтересовался он. Смешок снова повторился. Это был парень, сидящий за Риддлом, который смотрел на Гермиону наполовину насмешливо наполовину…вызывающе. Он шепнул что-то на ухо парню по соседству – светловолосому юноше с приятными чертами лица, но тот лишь покачал головой и указал другу в его пергамент. - Вообще не понимаю, что ты делаешь на этом предмете, Тод, - тихо сказал он, а Гермиона опомнилась и перевела злой взгляд на Риддла. Он все ещё осматривал её лицо. - Ты будешь последним человеком, у которого я попрошу помощи, мистер Староста, - легко ответила она и с явно лишним старанием схватила пергамент с заданием, чуть не порвав его. Ха. Эти задачи были легче, чем она думала. Через десять минут она подняла руку – все остальные ученики ещё писали, а Том Риддл медленно повернул голову в её сторону. - Да, мисс Хантфорд? Вам нужна помощь? - Нет, профессор, я выполнила задание. Справа снова послышался мерзкий смешок. Лидия повернула к ней лицо. Ками встала со своего места и на высоких каблуках прошла между партами учеников. Она взяла пергамент с парты Гермионы и пробежалась по нему глазами, приподнимая брови. - И это тоже, раз уж у меня было время, - девушка протянула бумагу с задачами, которые решали ребята. Матильда Ками в совершенно свободном жесте присела на краешек парты девочек и просматривала пергаменты. Она носила брюки и Гермиона прониклась к ней эмпатией – ей не хватало её повседневной одежды. - Что ж, ты умница. Всё правильно, - одобрительно улыбнулась профессор Ками, вставая, - Больше у меня нет сомнений на твой счёт. Том, - она посмотрела на Риддла, - Думаю, у тебя появился конкурент. Юноша с серыми, словно мутный лёд, глазами и волнистыми тёмными волосами, которые мягкой фактурой сильно контрастировали с лицом, лишь откинулся на спинку стула и равнодушно глянул на Гермиону. Она автоматически приподняла подборок выше. Он перевёл взгляд на Матильду. - У меня нет конкурентов, профессор. Абраксас Малфой, который сидел с ним за партой, посмотрел на Гермиону, по всей видимости только обнаружив, что она тоже была в классе. Ками же усмехнулась и взяла пергамент Риддла. Он тоже закончил свою работу. Но руки, как всегда, не поднимал. Темно-русый с вздернутым носом парень, сидящий за Томом, наклонился и что-то зашептал ему на ухо, но на лице Риддла оставалось пустое безразличие. Длинные жилистые пальцы с кольцом Гонтов на левой руки, лежали на парте, но глаза, обращенные строго вперед, метали молнии, которые невозможно было не заметить. Выкуси, гребаный слизеринский Принц. Гермиона, довольная собой, повернулась и наткнулась на внимательный взгляд Лидии. Новая подруга оценивающе сжала губы, а затем подняла большой палец вверх.