Наш город тонет

День сурка. В нëм Август оказывался быстро, без предупреждения. Даже сейчас, в этом городе, он чувствовал, что этот день скоро настанет. Или уже настал, ощущать нож у своего горла всегда больно. Но куда больнее открывать глаза, после чего-то ужасающего. И Хольт знал об этом не понаслышке.

***

Вокруг всë трещало и пикало. Такой странный звук, словно он всë никак не может вынырнуть из воды. Что это за место и почему оно так знакомо? Хольт открыл глаза, цепляясь своими руками за край койки. Оглядев себя, он понял всë. Очередная обманка его разума. Воспоминание, что кралось к нему из дней его детства снова всплывало во снах. От этого не стало легче, всë внутри сминалось, как клачок бумаги в тяжëлой руке. Те же чувства врывались в душу к Августу, лезли, сами по себе дотрагивались и кололи медленно, опасно. Парнишка схватился за сердце. Да, сейчас его нельзя было назвать кем-то другим. Ни денег, ни влияния, одни лишь детские мечты. Фердинанд никогда не считал, что они хоть чего-то стоят. Вера во что угодно, кроме научных фактов, категорически им осуждалась. Поэтому маленькому Августу не удавалось поверить в себя, а что говорить уже до других людей... Всë было сложнее, в ван дер Хольте ещë оставалась характерная для него детская глупость. Он попытался сорваться с постели, иголки в руках разодрали кожу и ужалили так, что парень в ту же секунду стиснул зубы. Двигаться стало сложнее, а на спине ощущалась удивительно огромная тяжесть. Август знал, что будет дальше. Разбитое зеркало впитает его не менее колкий взгляд. И через такое проходили, не первый раз. Переживать не стоит, это лишь кусочек прошлого. Дверь неожиданно заскрипела, и это тут же показалось странным. В этой чистой комнате, вылизанной до чиста, что-то ломалось? Хольт усомнился в реальности происходящего и нахмурил брови. Разум по собственной инициативе искривлял воспоминания из детства как хотел, а заодно пугал. От резкости вдоха, принадлежащего кому-то, у мальчика больно запульсировала голова рядом с шеей. Но он даже не мог притронуться к ней и только жалобно, тихо-тихо простонал. Фигура мужчины сейчас казалось совершенно другой, огонëк пылал в глазах, но без той ярости, что проявлялось в прошлом сне. Это ощущение вызывало страх и одновременно требовало безумной сосредоточенности. Интерес и капля хладнокровия, свойственная старшему из ван дер Хольтов. Август понял его взгляд только сейчас, но будучи маленьким... Что он вообще мог понять, когда даже не понимал, что с ним случилось? — Wakker. — Фердинанд проскользнул по комнате удивительно быстро и присел на край кровати, значительно замедлившись в своих действиях. — Ik...Ik heb iets verkeerd gedaan, hè? — мальчик опустил голову, чувствуя, как что-то не естественно зазвучало на шее, проскрипело и надавило на позвонки. — Denk er niet over na, we hebben belangrijkere dingen te doen. — отец Августа слегка закатил глаза и с облегчением посмотрел на сына, прорывая дыру в лице мальчишки одними только зрачками. Он закинул руку на его плечо и сжал кожу. Через пару секунд старший ван дер Хольт нахмурился и забрал ладонь к себе, по пальцам бежали заряды электротока. — Daar moet aan gewerkt worden. Август, по-прежнему палявшийся в одеяло, осмелился глянуть на этого, как ему раньше казалось, большого человека и даже задержаться на нëм. От самого себя тут же стало страшно, в голове раздавались крики, странные и жуткие, протяжные и с постоянными всплесками воды, там кого-то долго и громко топили. Парень нервно стиснул зубы и задрожал всем телом, он ещë не разу не ощущал такого. Колкость в плечах и неприятное жжение, как креймом, ему прожигало кожу, быстро, но от того не менее больно. — Is er iets mis met me? — младший Хольт заглотил воздух ртом и мгновенно почувствовал привкус рвоты на языке. Если бы крошечные искры не завершили поход по его рукам секундой позже, Августа бы точно вырвало на свою же постель. Ладони через силу прижались ко рту, от капельниц предплечья жгло неумолимо. — Je went er wel aan. Het is niet zo moeilijk als je denkt. — Wat moeilijk? Wat bedoel je? — Август стал кусать себя за щëки, чтобы не вскрикнуть от боли. На один лишь миг он остановился, вкус железа на зубах буквально заставил его сделать это. — Leg het me uit. — Het komt allemaal goed. — Фердинанд расплылся в тяжëлой натянутой улыбке. Его худые пальцы скользнули по непослушным волосам ван дер Хольта и замерли, с агрессивной нежностью хватаясь за них. — Je moet ermee omgaan. Ik doe dit toch niet allemaal voor niets? Август сглотнул слюну, когда тон мужчины стал грубее. Почему в его голове снова этот ужас? Он вновь трещит, и от этого ещë сильнее кружиться всë вокруг. В этот миг в нëм что-то сломалось. Или... Казалось, что его надломили ещë раньше, а сейчас просто взяли и переломали каждый позвонок по отдельности. Ноги заскользили по покрывалу, ему срочно надлежало куда-то себя деть. Куда угодно, в любое место, просто чтобы не быть здесь. Но ведь никто не отпустит. — Ben ik je wat schuldig?— в парне зародилось что-то взрослое, чего нельзя было не заметить. Его глаза таили в себе безумное спокойствие, которое кусало и пугало одновременно. Фердинанд не смог упустить таких изменений, он выгляделся в чужое лицо и отдëрнул руку от пушистых волос, пахнувших гарью. — Schulden is een groot woord. — мужчина вдохнул, переводя взгляд на ботинки и сгибая своë тонкое и высокое тело в пояснице. — Stel me niet weer teleur. — его голос переменился, ушëл в смех. Старшего Хольта пробила мелкая дрожь прямо по рукам, он со злостью глянул на Августа. — Door jouw stommiteit hebben we verlo— Звук из коридора прервал строгую речь, дверь открылась быстро, даже как-то тревожно. Парень задрал голову вверх, сердце потихоньку успокаивалось. В комнату вошëл мужчина в белом врачебном халате средних лет, как Августа помнил, чуть старше, чем его отец. Это человек запомнился ему хорошо, он виделся с ним, к сожалению, очень часто и знал, как дëргались морщинки на его лице при всех эмоциях. Если бы Хольт сейчас увидел этого человека, то точно был отгадал в его выражении и этих напряжëнных губах плохие вести, но почти тринадцать лет назад Август страшился его и сжимал одеяло между пальцев от боязливости. — Sir, ik moet u iets vertellen. — сказал врач и замолк мгновенно, видя, с каким злостным лицом на него пялился старший ван дер Хольт. Мужчина поднялся с койки, от чего та даже немного дëрнулась, Август сгорбился и вздрогнул. Каждый шаг этих двоих совершал в голове Хольта маленький взрыв, он постоянно жмурил глаза. Дверь хлопнула громко, со скрежетом, странным и пугающим, почему-то от этих звуков парню сделалось неспокойнее. Масла в огонь подлили удивительно расслабленный разговор за стеной, а после выкрик и ругань, куда более знакомая. В палату ворвались снова, когда Август отвëл глаза на окно, закрытое жалюзами, это ему насколько не понравилось, что Хольт наконец раздражëнно выдохнул и снова попытался сорваться с места. Капельки крови на его запястья тут же заволновали маленькую девочку с тëмными густыми волосами. Она неуклюже подбежала к Августу, вырвавшись из сильных рук Фердинанда. — We vertrekken. — проговорил мужчина, хватая ладонь Мико и оттягивая еë от брата. Он даже не глядел на сына, выглядел раздражëнным и опустошëнным, словно у него вырвали кусок мяса прямо из туловища или лишили его одной конечности. — We kunnen hier niet langer blijven. Вмгновение стало больно, мужчина извлëк иглы из запястий рывком. На глазах Августа выступили слëзы, но он даже не глянул на свою семью, зажмурился, прикусил губы. Парень откинул одеяло, по ногам побежала неприятная судорога, прошедшая электрическим потоком до ступней. Хольт встал на ноги, его неожиданно дëрнуло вперëд, на него будто давили тяжелые руки, стремившиеся поскорее примять парня к земле. Мужчина схватил Августа за плечи, выпуская девочку из своих рук. Мико застыла на месте, опустила голову и схватила отца за брюки, всхлипнув. Младший Хольт больше никогда не видел еë слëз, грубость возрастала в этом ребёнке слишком быстро, лишь сочувственные взгляды и детские глупые слова вылетали с еë губ, жизнь быстро отучила еë плакать. — Kleed je aan. — прокомандовал Фердинанд, возвращая парня на ноги и протягивая ему белый медицинский халат. По рукавам пошли тëмные багровые пятна, Август сжал брови и попытался оттереть одежду, теребя еë в руках. Он виновато глянул на отца, боясь, что его лицо перемениться в мрачную сторону. Но старший Хольт не сказал ни слова, более того, он не интересовался тем, что произошло с его сыном. Быстрый хлопок по его спине вырвал из парня тяжелый вздох, шаг и он уже очутился в коридоре. В больнице было удивительно пусто. В белых коридорах не виднелось ни души, пространство замерло во времени, и только три фигуры мчались по нему, желали выбраться или исполняли волю другого. Хольт не осматривал двери вокруг, не поднимал глаз со своих босых ног и страшился того, что кто-то заметит кровавые пятна на его одежде, поэтому прятал руки, как только умел. Прикрыв глаза, парень сразу понял, что делать этого не стоило, по горлу пошло раздражение, а плечи вырвались из холода, растекаясь в жутком жаре. На него мгновенно напал психоз, он вырвался из рук отца, нервно подкинул голову вверх и быстро-быстро забежал зрачками по дверям. Он резко дëрнулся в сторону, словно не по своей воле, схватился за ручку ближайшей двери. Август ввалился в комнату, ногой прикрывая проход. Он замер, смотря назад на дверь, которая резко показалась ему очень жуткой и кривой. Парень вцепился в раковину, под ногтями забулькала вода, взявшаяся из неоткуда. Она затрещала так сильно, что захотелось вырвать себе пластины, одну за одной. Хольт выкрикнул, ужасная духота образовалась в его груди. Как же резко стало всë равно, где он вообще находился! Халат оказался на полу за ненадобностью и притоптался ногами от чрезмерной злости. Августа бесило, вымораживало то, что спина постоянно пульсировала, а он не мог еë разогнуть. Одно неловкое движение отделяло его от громкого хруста, которого он бы не желал слышать снова. Вода хлестнула Хольта по лицу, он принялся отмывать свои запястья от крови, сжимав зубы до боли. Пульс подпрыгнул, на запястьях всë защипало, тяжëлых выдохов стало не хватать. Он помнил что дальше не будет ничего хорошего. Дальше всё разорвëтся в клочья. Чëрт побери, всë разорвалось ещë тогда, когда его мать была живой! А теперь... Теперь Хольты тонули один за другим, но первым из них на дно опускался, конечно же, Август! По неоспоримому мнению главы их семейства, он всегда должен был быть впереди. Так и вышло, оставалось только позвонить и сказать спасибо. Но это после, когда воспоминания окажутся сном, а пока он оставался здесь ради страданий прошлого. Август засмотрелся на своë отражение. В шею хлестнул ток, Хольт как по команде замер. Парень аккуратно повернулся спиной к зеркалу, упираясь руками в раковину. Он чувствовал, он знал, что что-то не так. Знал, что после такого люди не живут. От этого и возникало ещë больше вопросов. Как получилось, что он стоял здесь живой? Как он двигался и не остался инвалидом на всю свою жизнь? Голове резко заболела, Хольт краем глаза заглянул в зеркало. Его вдох превратился в шум, простирающийся по всему черепу. Распахнутые глаза и руки с маленькими ожогами от попыток прикоснуться к своей спине стали нелепым посылом для ненависти к самому себе. — «Что со мной?» — Август вновь задержал взгляд на своëм отражении. Веки сами по себе потяжелели, а прикосновений к раковине явно не хватило, чтобы удержать его тело на ногах. Хольт расплылся по кафелю. Сбежать не удалось. Слëзы заполнили комнату доверху, стыд возрос в его душе.

***

Белые ночи не щадили никого. В окнах сияло одно и тоже, что днëм, что ночью. Петербуржцы, может, ещë и не сбивались с графика, а вот приезжие на постоянной основе. В это число не входил Август ван дер Хольт. В этом человеке был личный изъян, выраженный в нëм ещë с подросткового возраста. Его всегда сбивали обмороки, резкие и такие неприятные. Август каждый раз чувствовал жуткий привкус крови на своих губах, как только поднимался. В стандарте это не длилось более двадцати минут, но когда резкая рука врача прикладывалась в этом делу, он мог оставаться без сознания ещë несколько суток. Конечно, он не редко просыпался в такие дни, болтал что-то бредовое, словно только вышел из-под наркоза. Ничего, все поданные привыкли к такому поведению их «сэра» и знали, что ван дер Хольт сходить с ума пока не собирается. В первый час после пробуждения Август не понимал, где находился. Палата перекочевала в просторную комнату. Но даже еë Хольт не сумел увидеть сразу, а ещë несколько минут пролежал, глядя в потолок, потому что заряды электроток некоторое время наотрез отказывались вмазывать ему в голову и верхнюю часть тела. Тяжесть растворилась в воздухе, чем разве что порадовала, наконец он мог расправить свои плечи и не корчить лицо от боли, от одной мысли об этом. Зрачки Августа забегали так беспокойно, что его радужки даже не стали за ними поспевать. От такого внешнего вида тело пробирало до мурашек, но мужчина не совершил своей старой ошибки. Зеркало пошло к чëрту, мужчина кинул велюровый халат на свои плечи и чуть ли не выбил дверь руками. На удивление, у дверей Хольта мирно дремал Отто и постоянно игрался бровями на лице, шарахаясь от каждого звука. Он широко распахнул глаза, уставившись на Августа, выглядевший потеряно, будто видел своего телохранителя впервые. — Otto, how long have I been asleep? — прошептал Август, оглядывая коридор вокруг. Отель ещë спал, а если и нет, то разбежался по углам, занимаясь своими важными неотложными делами, которые не умели ждать до завтра. — No more than 24 hours. — Шрайбер вздохнул, опуская взгляд на пол. В его голосе прозвучала чрезмерная обида, и как Август понял через мгновение, обида на самого себя. — It was very irresponsible of we to leave you. Nicole and I don't want to take any more days off on your initiative. Хольт вздохнул, приподнимая брови, на него напала глубокая растерянность. Вот так потом и делай людям праздник, а они от твоих подачек бегают... И кому ещë здесь должно быть обидно? — As you wish. — прошептал мужчина сквозь свои зажатые зубы. Утро, если его можно было так назвать, уже не задалось и било по голове не хуже, чем колкости Юли Пчëлкиной. Хольт развернулся на телохранителя и сонно произнëс, закрывая этим своë волнение и внутренний страх, устоявшийся в глубине. — No-one's tried to call me? — Dmitry, Miko and your father tried to disturb you. — Отто почесал свою бороду машинальными движениями. Пришлось замереть рукой на ней и остановить поток слов. По собственной инициативе мужчина никогда не интересовался делами Хольтов, зато их отношениями... Шрайбер даже сам участвовал в этом. Август опустил взгляд вниз, на пол, словно увидел там что-то совершенно поразительное. Стоило только Хольту утопиться во снах, как его семья резко возникала и в реальном мире. Сердце стали пытать слишком противоречивые мысли, догадки, сомнения и много-много вопросов. Никто не способен ответить на них, а жаль. — Where can I find Nicole? — Хольт резко заволновался. В голове всë смешалось, завернулось в огромный клубок из разноцветных нитей, а Август, будто дальтоник, пытался разобрать их. Разговор с Пчëлкиной сделал ему ещë хуже. Странное обстоятельство, только мир пытается вернуть его к жизни, как тут же появляется что-то или кто-то, ей угрожающий. Питер — чëртов город перемен. — She's in the lounge. — и только Отто это сказал, как Август помчался в указанное место, да так, что даже Шрайбер, будучи человеком с чëткими и широки шагами, не мог за ним поспеть. Хольт стал напористым и очень импульсивным.Такая черта умело скрывалась в нëм на протяжении последних недель после инцидента с тренером. А сегодня, в эту самую минуту, всë покатилось кубарем вниз и запылало адским пламенем в руках тревожности. Нет, но ведь по мнению Августа, этот удар головой открыл ему глаза! Сильные руки мужчины быстро распахнули двери в гостиную, не прошло и мгновения, как он уже замер в дверях. Перед ним находились два человека, а один из них явно раздражал его больше всех остальных. Главврач сидел на диване, а Николь складывала ногу на ногу рядом с ним, на кресле. Доктор что-то вдумчиво объяснял секретарше, ещë и так быстро, что Хольт практически спросонья не мог разобрать ни слова. — Nicole, I need to talk to you alone. — Август вышел из оцепенения, сжал руки на груди и с презрением глянул на мужчину в докторском халате, он всей душой желал его исчезновения. Врач понял его по одному взгляду, тут же сжался, но не потерял своей лëгкости на губах. Это послужило ещë одним толчком для ярости, Хольт еле держался. Мышцы в его теле особенно напряглись, когда доктор прошëл рядом. Да он чуть ли не схватил его! Ни у кого Августу не доводилось видеть такой улыбки, да будь магнат не в Санкт-Петербурге, он бы уволил его к чëртовой матери, чтобы просто не наблюдать за тем, как эта фигура пыталась с ним тягаться. Дверь захлопнулась снаружи, стало спокойнее, но лишь слегка. Хольт сделал несколько шагов вперëд, а затем, явно не выдержав собственной тяжести, упал на диван, закидывая руки на спинку. Николь тяжело вздохнула и опустила глаза, девушка знала, что лучше не встречаться с ним взглядом, иначе одному из них станет хуже, причëм в разы. Запах страха не смог укрыться от обоих. — You promised you wouldn't do it again.— начал мужчина тихо. В его голосе переменилось всë, никакой расслабленности и прежнего приличия, слова сухие, полные обиды, а секретарше они сумели и по сердцу резануть. — Sorry... — ответила Дебуа и прикусила губы, словно наказывала саму себя за содеянное, хоть и сразу поняла, что этого явно не достаточно. Еë пальцы переплелись с друг другом, и она стала нервно их теребить, крутя несколько колец по их оси. — Your doctor said you just need to calm your ardour. — How's that gonna help me? — спросил тот слишком серьëзно. Он провëл ладонью по своим волосам, скорее не из-за надобности, а просто от нервов. Это попытка деть куда-то свои руки, чтобы те не сжались в кулаки, оказалась не такой уж плохой, но вызвала в механизме заряд. — Nicole, no matter how many sleeping pills I take, my nightmares won't go away. How many more times do I have to say this? Острые носы туфель секретарши развернулись к друг другу. Девушка положила ладони на свои колени и выдвинула плечи вперëд, держать себя достойно просто не хватало сил. А что она ещë могла сделать? Слушать страдания Августа или того хуже, не слышать его больше никогда? Николь резко тряхнула головой и шмыгнула носом, ни о каком профессионализме с еë стороны не могло идти и речи. — It's all my fault, sir. — секретарша спрятала глаза за прядями волос, вырвавшихся из еë причёски. Она сжала ткань юбки в своих нежных и робких кулаках. — Your father entrusted me to look after you, but even that I couldn't manage. I deserve neither your respect nor Ferdinand's... Van Der Holt's. Странно, Августу показалось, что в его голове завëлся паразит, пожирающий все слова, которыми он только мог ей ответить. Оставалось лишь неловко поднимать на неë шокированные глаза. Неужели в этом она видела весь свой мир? Никто не мог ответить на это вопрос, даже сам Август, знающий еë так давно. Что он мог сказать о Николь? Что-то простенькое, что может выдать любой человек, не задумавшись и без напряжение. То, чтобы подошло почти любому, кто хоть немного подходил под стандартного хорошего человека. Как оказалась Хольт не смел сказать такого о ней, Дебуа не из слабых характером, но сейчас еë чуть не доводили до слëз. — If you'll excuse me, I have to go out. — после длительной паузы, и яркого цепляющего за себя взгляда ван дер Хольта произнесла Николь. Еë тон собственноручно окатил его холодной водой. По рукам Августа побежали мурашки, с таким выражением, как у девушки, легко было представить, что он под проливным дождëм. Неприятно, но вытерпеть можно. Она поднялась со своего места. Нервность заставила прикусить губу и продолжить мусолить еë зубами, да так, что и секретарша сама не удержалась от тяжкого выдоха. Николь сжала руки в кулаки по швам, опустив голову лишь слегка, чтоб не показаться застенчивым или провинившимся ребëнком. Еë туфли сегодня очень тихо застучали по полу, Хольт видел, как она резко и отрывисто приближалась к дверям. Для такой, как Дебуа, не было ничего непривычнее. — Nicole, stay. — прошептал Хольт, смотря уходящей в спину. Он согнулся, спрятал лицо себе в ладони. Тяжесть воздуха зажала его грудную клетку. Секретарша хмыкнула, явно не ожидая это услышать. Она выпрямилась, сглотнула страх, что накопился у неë в горле комом. Даже сама Николь не до конца понимала чего именно боялась. На чтобы не пал выбор, все варианты запускали ей в сердце пули, минуя стойкость, выстроенную ей. Девушка позволила сделать это. Она даже не желала видеть Августа, поэтому прошептала сквозь зубы, так и не обернувшись: — Sir, is that an order? Руки Хольта резко упали на его собственные колени. Он вытянул шею, по ней тот час пробежалась неприятная колющая дрожь, ему вновь пришлось согнуться. В зрачках отражалась Николь, необычно живая, выделяющаяся своей злостью и некоторой дерзостью. Она его поразила. Это было совершенно не то, что читалось им в Пчëлкиной. Юлия не такая, опасная, пугающая его лишь одним своим присутствием. А Дебуа могла вызвать лишь лëгкую нервность в его теле. Девушка, как показалось ван дер Хольту, просто желала от него человечности. — It's a request, Nicole. — ответил Август, уже не надеясь, что замершая от такого на месте собеседница, его выслушает. — Please don't go. Девушка быстро выдохнула. Она поправила свой пиджак, потеребив лацкан пальцами. В комнате повисла тишина, приглянувшаяся их обоим. Хольт уже не чувствовал ничего, просто устал от этого. Его сил не хватало ни на что, поэтому мужчина вновь растянулся на диване и застыл взглядом на потолке. Николь так и не сумела сказать ни слова. Опустив глаза, она следила за каждым своим шагом. Пространство рядом с Августом дрогнуло, девушка села на диван совсем рядом и мельком взглянула на Хольта. — Nicole, I'm sorry. — от таких слов Дебуа дрогнула, раскрыла глаза, но так и не осмелилась посмотреть мужчине в лицо, заострила внимание на увядшей сирени. Еë маленькие соцветия оказались ни только на столе, но ещë и были смахнуты кем-то на пол. Одно из того, что не было позволено никому кроме ван дер Хольта... Какое бесстыдство. Голова Августа упала на плечо секретарши, она еле сумела еë удержать. — I've made a lot of mistakes, but I'm not going to cover myself anymore. It's not safe for me or those around me.... If you want to leave, I understand. Николь прикусила губу. Она даже не могла пошевелиться, будто еë что-то крепко держало за плечи или на неë так сильно давил вес Хольта. Она даже почувствовала некоторое покалывание в руке, краем уха услышала тихий выдох, видимо прозвучавшись от боли, и еë сильнее укатило в грусть. Страдания, которые весь мир наносил Августу, только сейчас стали значить для неë хоть что-то, девушка впервые ощутила нечто издали похожее на испытываемое им. — No, I'll stay with you, August. — произнесла Николь. Она мгновенно пожалела об этом, по спине пробежался холод, оставляющий за собой дорожку из оцепенения, словно все еë позвонки больше никогда бы не смогли двинуться. Такой наглости ей хватило на несколько лет вперëд. — I apologise, sir. — Don't. — мышцы Хольта в миг окрепли и он сумел подняться, смотря на секретаршу. Его губы растянулись во всей его искренности, и к тому же он коротко ухмыльнулся. — My name sounds better than a clichéd address. Август поднялся с дивана, рассматривая комнату вокруг так, если бы видел еë впервые. Мужчина отбросил волосы от лица и почувствовал колкость своими ступнями. Засохшая сирень напоминала о себе и о том, что он ещë живой. — Call Dmitry, I'd really like to see him tomorrow. — ван дер Хольт поджал губы и расплылся в воспоминаниях о таком чудесном человеке, дарующим ему хоть какую-то веру в будущее. — And text Miko that I'm fine. — August... Shall I inform your father of your condition? — спросила Николь, возвращая себе лицо, слова магната о Дубине немного вживили еë, лейтенанта нельзя было назвать меньше, чем ангелом. — No, he's not interested. Тишина, преобладающая в комнате и даже заглушающая их голоса, прервалась неожиданно громким звуком. Ван дер Хольт со всей силы хлопнул дверью.