Тень, отбрасываемая солнцем, длинна

На следующий день она просыпается рано, еще до того, как солнце пробудет в небе достаточно долго, чтобы прогреть землю. Когда она покидает мягкую постель, каменный пол под ее босыми ногами прохладен, и такой же прохладный ветерок дует в открытое окно. Ветер доносит до нее ароматы фруктов, вина, цветов и резкий запах специй, что продаются на рынке. Весь шум и грохот просыпающегося города кажется каким-то приглушенным, а люди, снующие вокруг, казались меньше муравьев. Сладкий аромат утра, прохладная свежесть воздуха и тихие звуки — все это так чисто и просто. Это похоже на прекрасные дни ее детства, до того, как Ашара и Артур покинули Звездопад, чтобы служить своей кузине и принцессе. Все кажется таким спокойным и умиротворенным, что она чувствует, как настоящая улыбка неожиданно появляется на ее губах. Она почти чувствует запах фиалок и звездных плодов духов Ашары, почти видит солнце, отражающееся от меча, всегда лежащего в ножнах на боку Артура. Почти. Она отворачивается от окна и несколько раз моргает, ее глаза слезятся. Ашара и Артур умерли во время Восстания. Ее старшие брат и сестра посвятили свои жизни Таргариенам и умерли вместе с этим некогда великим домом. Они мертвы. И никакое тоскливое созерцание вида из окна не сможет вернуть их обратно. Одна-единственная слеза скатывается по ее щеке от этой ужасной мысли, но затем она расправляет плечи и твердым шагом пересекает комнату. Она — Аллирия из дома Дейнов, сестра Меча Зари, кровь от крови королей Быстроводной, и она отказывается провести день в слезах в своей спальне, как распускающийся северный цветок. Она сильнее этого, и есть вещи, которые должны быть сделаны, которые просто не могут ждать, пока ее горе пройдет. Оно может никогда не пройти, и если она проведет всю свою жизнь в ожидании этого, то никогда не будет жить. Нет, она выйдет во дворец, прогуляется по залам и садам и, возможно, найдет кого-нибудь из детей тех, кто когда-то был ее товарищами по играм в Водных Садах. Если сир Джейме хочет поговорить с ней, то сможет найти ее сам. Она проделала весь путь сюда из Звездопада, так что, по крайней мере, он может поискать ее в Солнечном Копье. Приняв решение, она надевает струящееся платье из белого шелка, украшенное пурпурными звездами ее дома, и закалывает несколько локонов назад, чтобы обеспечить свободу движений и чтобы волосы не лезли ей в глаза. Она тратит еще несколько минут на поиски украшений, которые привезла с собой, прежде чем находит многослойное ожерелье из белого золота, украшенное крошечными, мягко сияющими аметистами. Оно достаточно хорошо закрывает глубокий вырез ее платья, чтобы даже чересчур заботливый Артур не нашел в нем недостатков. Эта мысль пронзает ее болью, и она снова чувствует, как щиплет глаза. Злясь на себя, Аллирия быстро выходит за дверь, воображая, что закрывает не только комнату, но и собственное горе. Почти сразу же после выхода из своих комнат она натыкается на Элларию, которая была одной из ее товарищей по играм, когда обе воспитывались в Водных Садах, и женщина заманивает ее обещаниями прогуляться по саду, прохладному и тенистому, несмотря на дорнийское солнце, благодаря тщательному планированию принцессы Мелларио. Аллирия и Эллария не виделись с тех пор, как покинули Водные Сады много лет назад, и им есть о чем поговорить, пока они сидят у одного из фонтанов и едят сладкие пирожные, принесенные молодым слугой с комплиментами от принца Оберина. К своему удивлению, Аллирия замечает легкий румянец на щеках подруги, когда та просит мальчика передать ее благодарность принцу. — И давно вы с ним встречаетесь? — спрашивает она, надкусывая пирожное и улыбаясь широко раскрытым глазам Элларии. — Это было всего несколько раз, Аллирия, — отвечает женщина. — И это мало что значит. Мы просто иногда спим вместе, и он иногда присылает мне вещи. Ничего серьезного. Аллирия многозначительно смотрит на румянец на щеках Элларии, но оставляет ее в покое. Сейчас у нее нет сил заниматься этим вопросом. Кроме того, как бы то ни было, она не пробудет в Солнечном Копье достаточно долго. Либо она согласится и станет будущей леди Утеса Кастерли, либо откажется и вернется в Звездопад. Всегда так трудно угнаться за ее друзьями детства, и она смиряется с тем, что, возможно, она никогда не увидит результата "ничего серьезного" Элларии и кузена Оберина. В эти сладкие, тихие часы они о многом говорят, и никто и ничто их не беспокоит. Таково благословение раннего утра в Дорне. Но, как и должно быть во всем, они обе должны закончить свое воссоединение, хотя и с обещанием встретиться позже в этот же день. Снова оставшись одна, как только Эллария исчезла в вихре огненного шелка, Аллирия бродит по садам в одиночестве. Она не в настроении искать Цареубийцу, и он может прийти к ней, если захочет поговорить с ней. Если нет, что ж, она более чем довольна провести день наедине с пустотой, которая когда-то была заполнена братом и сестрой, которых она боготворила больше всего на свете. Увы, этому не суждено сбыться. Всего через четверть часа своей одинокой прогулки она сворачивает за угол и замечает две златоволосые макушки, сидящие на краю фонтана. Их настороженные взгляды по очереди замечают ее, и маленькая девочка вскакивает с сияющей улыбкой. — Леди Аллирия! — она бросается к ней, каждый дюйм ее тела светится жизнью и здоровьем, и она полна невинной радости. — Вы пришли поиграть со мной? Аллирии удается улыбнуться и пробормотать возражение в ответ, задаваясь вопросом, куда исчез резкий, невозможно зрелый, ядовитый ребенок. Теперь в девушке нет яда, только детский восторг, чистый, как нетронутое облаками небо. Сир Джейме приветствует ее спокойнее, встает ей навстречу с очередным поклоном и снова целует ей руку. К ее приятному удивлению, его взгляд не слишком задерживается на вырезе ее платья, которое, как ей кажется, гораздо менее консервативно, чем принято носить женщинам Западных земель. Вместо этого он не сводит взгляда с ее глаз. — Леди Аллирия, рад снова видеть вас. К собственному удивлению, она улыбается, когда отвечает: — Взаимно, милорд. Он показывает на толстый бортик фонтана, где она видит только что законченную игру в кайвассу. — Не хотите ли присоединиться к нам, миледи? Мы как раз собирались начать новую игру. Аллирия поднимает бровь. Не многих северных девушек учат стратегическим играм, особенно таких юных. Цареубийца начинает казаться все более и более непохожим на большинство людей к северу от Красных гор. Она соглашается, ей любопытно посмотреть, как именно он играет. Она считала, что подобные игры всегда показывают чей-то характер, потому что они показывают то, как работает чей-то ум. Он улыбается и садится с одной стороны доски, очищая ее отработанными движениями и передавая ей белые фигуры. Его дочь вскарабкивается на бортик фонтана между ним и доской, поднимая книгу с картинками, которые Аллирия может узнать даже вверх ногами, потому что Звездопад остался нетронутым с момента этой конкретной эпохой истории. "Гнев Дракона" — необычный выбор для чтения для ребенка в таком юном возрасте, но ходят слухи, что этот ребенок родился в борделе. Возможно, она более зрелая, чем обычная девочка ее возраста. Аллирии и Цареубийце требуется всего несколько мгновений, чтобы начать игру, и оба они явно привыкли играть в нее. Она расставляет свои фигуры по схеме, которую часто использовала дома, еще до того, как Вориан запомнил и ее, и несколько способов легко победить ее. Когда дощечку убрали, она с удивлением увидела, что сир Джейме использовал обычную в Дорне схему. Он замечает ее приподнятую бровь и улыбается, довольно слабо и тускло, по сравнению с его предыдущими яркими улыбками. Она думает, что эта улыбка ей нравится больше, потому что кажется более искренней, чем любые из тех придворных, галантных слов, которыми он ее одаривал ранее. — В детстве мне никогда не нравилась кайвасса, хотя отец часами читал мне лекции о ее пользе для стратегического ума. Я не одобряю западную манеру игры. Она выдвигает вперед одного из своих слонов, и он отражает его одной из своих чёрных фигур. — Тогда, я полагаю, вы научились наслаждаться ею во время службы в Королевской гвардии? Мягкая, грустная улыбка появляется на его лице. — Да, это так. Ваш брат годами регулярно побеждал меня. Она хмыкает и сдвигает еще одного слона влево. — Артур научил вас по-дорнийски играть в кайвассу? Я удивлена, что вам понравилось. Он никогда не отличался терпением, когда не держал в руке меч. Рука Цареубийцы слегка дрожит, когда он двигает требушет. — Нет, на самом деле меня учил не он. Аллирия бросает на него любопытный взгляд. — Тогда кто? К ее удивлению, он опускает глаза, и пальцы, держащие изящную фигурку, сжимаются. — Элия. Он называл ее по имени, без титула или почетного звания, и линии его плеч казались сгорбленными от горя больше, чем от чего-либо другого. Любопытно, очень любопытно. Слоги имени мертвой женщины долго висят в воздухе, пока Роанна Ланнистер не поднимает голову с невинной улыбкой. — Папа, можно мне почитать другую книгу? Эта слишком грустная. Тишина нарушается, и Цареубийца со щелчком кладет свою фигуру на доску. — Конечно, милая. Там, внизу, есть несколько. Она слезает с фонтана и садится на пол рядом с кожаной сумкой, которую Аллирия раньше не заметила, произнося названия каждой книги. Двое взрослых возвращаются к своей игре, стук фигур громко разносится по тихому саду, а дневная жара становится все сильнее. Если бы кто-нибудь забрел сюда, то обнаружил бы странную картину. Цареубийца, и сестра меча Королевской гвардии Таргариенов, играют в кайвассу без каких-либо оскорблений, и маленький ребенок, сидящий между ними с книгой на коленях. Аллирия улыбается, видя брешь в обороне сира Джейме, и захватывает одного из его драконов требушетом. Он не краснеет и не обвиняет ее в обмане, как, по рассказам Ашары, поступали некоторые северные лорды, неспособные поверить, что женщина способна стратегически мыслить. Нет, он хмурится и бормочет себе под нос, пока не вздыхает, осознав свою ошибку. Затем он улыбается ей быстрой юношеской улыбкой и кивает головой. — Смелый шаг, миледи. Аллирия улыбается в ответ и знает, что это правда. — Зовите меня Аллирией, сир Джейме. Глаза молодого человека расширяются, а затем он улыбается, протягивая руку. — Тогда зови меня просто Джейме, Аллирия. Они пожимают друг другу руки, а затем возвращаются к игре, и Аллирия не может сдержать улыбки. Она раздраженно цокает, когда одна из его катапульт выбивает ее дракона, но это не более чем легкое раздражение от того, что она не увидела очевидной уловки. С Джейме Ланнистером, кажется, легко находиться рядом. На него приятно смотреть и он приятная компания, хотя она относилась к нему гораздо грубее, чем он к ней. Может быть, думает Аллирия, она сможет принять его предложение.