Осадок

      Эльза чувствовала жажду, когда спустилась вниз за стаканом воды, но все её потребности внезапно исчезли, стоило ей услышать разговор отца по телефону. Она присела за дверью в кабинет.       — Да, — сказал Агнарр, — но ты знала, как мы относимся к их потенциальному общению друг с другом. Ты знала, что Эльза не знает ни о чём, и ты даже согласилась, что Анна тоже не будет знать.       Он замолчал, и Эльза прислонилась ухом к двери, прислушавшись. Почему-то ей показалось, что она сможет даже услышать ответ мамы Анны, если сильно постарается. Однако кроме приглушённого шума телефона и жужжащего телевизора с нижнего этажа, она ничего больше не смогла услышать.       — Ну, конечно, мы сказали Эльзе правду, когда поняли, что она пытается установить контакт с Анной, — ответил Агнарр. — Конечно, мы сказали ей правду, и мы скорректировали и установили новые правила. — Его голос стал жёстче. — Моя проблема в том, что ты, по сути, подстрекала Анну на это. Эльза воровала марки из моего кабинета. На основе того, что ты мне только что сказала, получается, что ты оставила марки на кухонном столе, а затем «случайно» о них забыла.       Несмотря на свои спутанные чувства, Эльза сразу же ощутила теплоту по отношению к маме Анны. В то же время, мысль о том, что Анна считала себя хитрой, когда «крала» марки с кухонного стола, которые её мама специально там оставляла, была слишком милой. Эльза стала воображать это в своей голове и вызвала цепную реакцию мыслей, которые она старалась подавить весь вечер.       Эльза засунула руку в карман и сжала между пальцами камень релаксации. По ту сторону двери она услышала, как тон её отца изменился. Он терял терпение.       — Это не имеет значения, — резко отрезал Агнарр. — В любом случае, пожалуйста, скажи Анне, чтобы она перестала писать письма. И сообщи ей, что она больше никогда не получит от нас новых писем. — Он вздохнул. — И… пожалуйста, скажи Анне, что это не было решением Эльзы. Я не поддерживаю их общение, однако было бы жестоко позволить Анне думать, что Эльза самовольно захотела её игнорировать.       Пауза, довольно короткая. Эльза попыталась сама додумать в голове ответ: что-то, что могла бы сказать мама Анны, чтобы всё исправить. Прежде чем она успела закончить, её отец уже ответил:       — Спасибо. Несмотря на наши разногласия, я рад, что мы смогли прийти к общему решению. Я постараюсь попасть на одно из соревнований Анны по верховой езде. Может быть, это поможет сгладить ситуацию. Когда следующее?       Разговор перешёл к обсуждению дат и расписаний, но Эльза не смогла сдержать широкую улыбку, появившуюся на её лице. Её отец все-таки собирался приехать на одно из соревнований Анны! Эльза хотела, чтобы у неё сейчас была пуговица — она лежала наверху в тумбочке, — чтобы крепко сжать её, представляя, как Анна будет счастлива, когда узнает, что её папа приедет посмотреть на соревнование. Даже если Эльза больше никогда не сможет написать Анне, по крайней мере, у Анны будет то единственное счастье, о котором она всегда мечтала.       Затем она начала представлять, как Агнарр встретится с тренером Анны по верховой езде — той, у которой был забавный шотландский акцент, — и увидит, как Анна скачет на своей лошади. Рыжие косички Анны, которые она любила себе заплетать, будут подпрыгивать, когда она поедет верхом на лошади. И Агнарр увидит, как статика заставит её волосы встать дыбом, когда она спрыгнет с лошади и снимет с себя шлем. Даже если Агнарр просто будет приезжать по выходным, он сможет стать частью жизни Анны. А Эльза это сделать не могла.       Она была так поглощена представлением вещей, которые никогда не сможет увидеть, что не заметила, как Агнарр закончил телефонный разговор и вышел из кабинета.       — Эльза? — он нахмурился. Его усы дёрнулись, когда он осмотрел её и, скорее всего, пришёл к выводу, что она подслушивала разговор.       — Эм, — она попыталась улыбнуться. — Привет, пап. Я просто спустилась вниз, чтобы выпить воды перед сном…       Агнарр провёл рукой по своим волосам и вздохнул.       — Вообще-то, вода перед сном — это хорошо. Пошли на кухню, поговорим.       Эльза молча последовала на кухню за отцом. Он налил им обоим по стакану воды и сел рядом с дочерью за стол. Около минуты они просто молча пили воду.       — Учитывая, что ты уже под домашним арестом, я должен придумать для тебя дополнительно ещё более суровое наказание за подслушивание, — наконец-то сказал Агнарр. — Но я не могу это сделать. Я знаю, что тебе и так тяжело. Однако я настаиваю на том, чтобы ты никогда больше так не делала. Даже если я буду настолько рассеянным, что оставлю дверь в кабинет слегка открытой. — Его глаза встретились с Эльзой. — Ты понимаешь, Эльза?       — Да, папа, — она с готовностью кивнула.       — Спасибо.       Они сидели молча и продолжали пить воду.       — Эльза, — Агнарр прервал тишину. — Я знаю, это очень сложно. Но ты ведь понимаешь, почему она не твоя сестра и не может ею быть, верно?       Их аргументы за ужином успели затуманиться в памяти Эльзы, но девочка ясно помнила убеждённость в речи родителей. Её мама упомянула свою собственную сестру (о которой она раньше никогда не хотела разговаривать), чтобы попытаться прояснить ситуацию. И Эльза поняла, что сама не была уверена, в какую категорию могла отнести Анну. Анна была её очень любимой подругой по переписке?       — Да, папа, я понимаю, — Эльза глубоко вздохнула. — Анна мне не сестра.       Агнарр улыбнулся.       — Со временем тебе станет легче. Однажды, когда вы обе станете взрослыми, вы сможете встретиться и придумать что-то, что подойдет вам двоим. Но сейчас, мне кажется, тебе пора спать.       Эльза выдавила из себя улыбку.       — Ладно, — она зевнула. — Я всё равно устала.       Улыбка Агнарра переросла в ухмылку, когда он потянулся вперёд и взъерошил её волосы.       — Поэтому я это и сказал, глупышка.       Пока он шутил с Эльзой по пути наверх, подхватив её на руки прямо на последних нескольких ступеньках лестницы, всего на пару минут всё показалось нормальным — действительно нормальным. Агнарр помог Эльзе расправить одеяло и уложил её спать. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и он уже собирался выйти из комнаты, когда вдруг остановился на месте.       — Эльза?       В его голосе послышались напряжённые нотки.       — Да, папа?       — Я знаю, что ты очень умный и проницательный ребёнок, — сказал Агнарр, — но, пожалуйста, будь благоразумна во всей этой ситуации. Будет очень неловко, если ты расскажешь что-то о Винтергейлах кому-то из друзей нашей семьи или своим друзьям в школе.       Эльза нахмурилась. Эта идея даже не пришла ей в голову. Она почувствовала себя почти оскорбленной: разве она не держала письма Анны в секрете от своих собственных родителей на протяжении нескольких месяцев?       — Э-э, да, папа, — согласилась Эльза. — Я ничего не расскажу.       — Спасибо, Эльза. Спокойной ночи. Я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи.       Усталость исчезла из её тела, когда отец вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Эльза лежала без сна, прокручивая всё произошедшее в голове. Через несколько минут она потянулась к тумбочке и вытащила оттуда пуговицу. Синяя по краю — зелёная посередине. Это она описала мысленно в своей голове по памяти, так как было темно, и она не могла хорошо рассмотреть цвета на пуговице.       Повинуясь внезапному порыву, Эльза поднялась с кровати и отнесла пуговицу к своему письменному столу. Она включила свет и начала копошиться в ящиках стола, которые были немного захламлены, так как её мама рылась в них ранее. Эльза не слишком беспокоилась о том, что свет в её комнате могли заметить, так как в коридоре тоже всё ещё горел свет.       В конце концов, Эльза нашла нить, которую искала. Она улыбнулась, поняв, что нить была розовой — ещё один любимый цвет Анны. Затем ей потребовалось несколько минут возни, прежде чем наконец-то придумать, как продеть эту нить через оба отверстия пуговицы. После этого Эльза отрезала нить от катушки и завязала оба конца двойным узлом.       — Вот и всё, — прошептала она и натянула только что сделанный «медальон» через свою голову. Пуговица на нитке висела довольно низко, что позволило Эльзе спрятать её под футболку, чтобы никто не увидел и не задал лишних вопросов.       Забравшись обратно в постель, Эльза внезапно почувствовала новую волну усталости. Она стала такой усталой, что даже не могла объяснить, зачем она превратила свою пуговицу в медальон. Она стала такой усталой, что даже не знала, что это могло значить для Анны, которая не являлась её настоящей сестрой.       Вместо этого Эльза сжала в ладони свой новоприобретённый медальон и ежесекундно погрузилась в сон. В этом сне она каталась на коньках рядом с лошадью, на которой сидела рыжеволосая девочка. Они мчались и мчались по катку, но каким-то образом лошадь ни разу не поскользнулась на льду. Громкие аплодисменты раздавались каждый раз, когда они проезжали мимо трибун с тремя взрослыми фигурами, которые пристально за ними следили.