Dictum – factum

Рук открыла глаза и поморщилась от слабого света ламп на террасе, который казался слишком ярким для её утомлённого сознания. Мир вокруг был расплывчатым, словно она смотрела на него через мутное стекло. Мягкий шелест ветра и далекие звуки разговоров из нижнего зала кафе доносились до неё, смешиваясь с едва уловимым звоном фарфора. Она подняла голову, её тело казалось тяжёлым и неестественно расслабленным, как после долгого сна или бурной ночи наедине с вином. Перед ней стояла пустая чашка. «Как долго я здесь была?» — эта мысль прозвучала тревожным колокольчиком в её голове. Рук осмотрелась. Верхняя терраса была пустынной. Сквозь арки и перила виднелись огни города, мерцающие в ночи, но ни одного постороннего звука или движения поблизости. Она почувствовала себя отрезанной от остального мира, как будто всё вокруг замерло, оставив её в одиночестве. Её взгляд скользнул к запястью, где была аккуратная повязка. Это привлекло её внимание, и она нахмурилась. Кожа под бинтами слегка саднила, будто там был свежий порез. «Когда это произошло? Что за чёрт?» — Она осторожно коснулась её, но это не помогло восстановить воспоминания. Последнее, что она помнила, — как сидела здесь, на этом самом месте, ожидая Илларио. Но дальше… пустота. Ни его появления, ни разговора — ничего. Только это странное ощущение, словно что-то не так. «Я уснула? Я просто уснула? Или…» — мысль оборвалась, когда она попыталась выстроить последовательность событий. *** Когда Луна вернулась в Маяк, Луканис уже ждал её. После произошедшего с Илларио, он не мог избавиться от мысли, что позволил демону взять верх. Это была его слабость, его ошибка, и она могла стоить жизни брату. Но больше всего его терзало то, что он мог поддаться этому чувству снова. — Я принёс тело Зары к Эммриху. — В тщательно скрытом гневе была искра решимости. Он не мог допустить, чтобы прошлое продолжало разрушать настоящее. — Я хочу получить ответы. Тело Зары Ренаты лежало на холодном каменном столе, окутанное призрачным зелёным светом рун. Запёкшаяся кровь лоскутами покрывала бледную кожу. Эммрих, стоя у её изголовья, продолжая направлять свои руки в медленных, плавных движениях. Каждый взмах создавал тонкие нити магии, которые пронизывали её мёртвую плоть, оживляя тело на краткий миг. Губы Зары приоткрылись, и она тяжело вдохнула. Её глаза распахнулись, мутные, будто покрытые тонкой пеленой. — Зачем вернул Эту? — хрипло произнесла она, её голос звучал, как скрежет металла. Луканис шагнул ближе, его тень накрыла стол. Глаза блестели, отдавая легким фиолетовым свечением, пробивающимся сквозь тьму. — Ты говорила о ручных воронах, — начал он, его голос был низким и холодным. — Расскажи мне. Кто они? Зара медленно повернула голову, её взгляд задержался на Луканисе. Она улыбнулась, слабой, чуть насмешливой улыбкой. — Ты был слишком ценной игрушкой, чтобы просто сломать, — произнесла она. — Эта хотела сохранить тебя. Для экспериментов. Для чего-то большего. Луканис наклонился чуть ближе, его взгляд становился всё жёстче. —Кто отдал меня в руки Венатори? Кто заключил меня в Костницу? Она хрипло рассмеялась, её смех был едва слышным, но пронизывал воздух ледяной остротой. — Один из вас. Такой близкий… такой… верный. Его челюсти сжались, а руки рефлекторно опустились на рукояти кинжалов у пояса. Он сделал глубокий вдох, подавляя нарастающий гнев. Зара замолчала, её взгляд стал отрешённым, словно она смотрела сквозь него. Её губы скривились в слабой усмешке, а затем она выдохнула: — Аматус… Это слово заставило Луканиса замереть. Он знал его значение, но не понимал, почему она его использовала. — Кто? — коротко спросил он, стараясь держать голос ровным. — Илларио. Он предал тебя. Хотел убить. — Но почему? — В глубине души Ворон уже знал ответ. Или хотел так думать… Титул Первого Когтя был слишком привлекательным, особенно для его брата, который всегда жаждал внимания и признания. Зара повернула голову в сторону Рук, которая стояла чуть поодаль, прикладывая нечеловеческое упорство, чтобы произнести каждое слово. — Всё было ради неё, — прошептала она, её глаза снова закрылись на мгновение, но она усилием воли открыла их. — Он хотел избавиться от тебя. Ты был преградой. Так же как и я. Слова Зары будто обрушились на него ледяной лавиной. Луканис застыл, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах вспыхнула тень ярости. Он вспомнил разговор с братом, недвусмысленные намеки на их связь с Луной и… Хорошо скрываемая ревность в его глазах? — Но у вас была связь, ты назвала его… — начал он, но слова застряли в горле. — Эта любила. Он позволял. Использовал. Убил. В этот момент голос Злости прорвался сквозь сознание: — Предатель! Говорил тебе! Он желал её! Рук, которая до этого молчала, сделала шаг назад, её рука дрожала, когда она коснулась собственной груди. — Нет… — выдохнула она. Её взгляд, шокированный, встретился с глазами Луканиса. В этот момент собственные воспоминания начали заполнять пробелы. Зара издала последний хрип, её тело начало дрожать. Эммрих поднял руки, свечение стало тускнеть. — Её душа уходит, — произнёс он. — У вас есть ещё несколько секунд. — Почему он продолжил работать с Венатори после того как я исчез? — спросил Луканис, почти шёпотом, его голос был полон едва сдерживаемого гнева. Зара повернула голову к нему в последний раз, её губы еле слышно шевельнулись. — Потому что… хотел защитить то, что любил. Её глаза закрылись, и свет погас. Зелёное сияние рун исчезло, оставив комнату в полумраке. Тишина накрыла всех троих, и лишь звук тяжёлого дыхания Рук нарушал это гнетущее молчание. *** Луканис стоял на балконе, глядя в далекую пустоту Тени. В воздухе ещё витали отголоски недавнего разговора. Он прокручивал каждое слово, услышанное от брата, от Злости и Зары, все пазлы, собранные за долгое время, складывались в одну целостную картину. Понимание приходило на место бессильного гнева, устанавливая всё на свои места. Когда Рук вошла через дверь и встала рядом, он лишь коротко взглянул на неё ничего не сказав. — Нам нужно поговорить, — начала она. Её голос звучал ровно, но Луканис уловил в нём нотки напряжения. — Пожалуй следует. — Было невозможно угадать о чём сейчас думал мужчина. Она повернулась к нему, скрестив руки на груди. Некоторое время молчала, будто подбирая слова. — Я хочу, чтобы ты знал… — наконец заговорила она, её взгляд был сосредоточен на его лице. — Несколько лет назад Илларио пытался… сблизиться со мной. Ворон поднял взгляд, его глаза едва сверкнули, но он ничего не сказал, давая ей возможность продолжить. — Это было до того, как ты пропал, — пояснила она. — И я сразу дала понять, что ничего не получится. — Вы были знакомы? — спросил он, его голос был ровным, но в нём проскользнула едва заметная тень удивления. — Однажды вечером он увидел меня в кафе, когда пришёл туда вместе с тобой, — ответила она, и посмотрела вдаль, словно пытаясь спрятать свои переживания. — Я тогда впервые увидела тебя, и… И поняла, что ты мне небезразличен. Это был краткий миг, но все же… Он пристально смотрел на неё, пытаясь понять, серьёзно ли она говорит. В конце концов, он склонил голову чуть в сторону. — И что потом? — спросил он. — После того, как я отвергла его, он больше ничего не предпринимал. Никак не проявлял себя. — Она отвела взгляд. — А потом ты пропал, и… я никогда не связывала эти события. Никто не говорил, что произошло. Я конечно пыталась выяснить, но безуспешно, твоя семья скрывала любую информацию. — Ты не могла знать, что он способен на такое, — спокойно произнёс он. — Никто из нас не мог. — Но теперь я думаю, что, возможно, дала ему повод, — выдохнула она. — Я отвергла его и дала ему понять, что выбрала тебя. Может быть, это и стало причиной… — Луна, — перебил он девушку, его голос прозвучал жёстче, чем он намеревался. — Это не твоя вина. Его действия — его ответственность. Илларио предал меня не из-за тебя, а из-за своей слабости. Она посмотрела на него, её взгляд был полон напряжения, но в то же время решительности. — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я… скрывала это от тебя нарочно. Тогда я не предала его попыткам никакого значения… А после того как ты вернулся… Ты пытался наладить отношения с братом, с твоей единственной оставшейся частью семьи, после своего такого долгого отсутствия. Я и предположить не могла что всё так закрутится, что между нами… — Я понимаю, — сказал он после короткой паузы. — И даже если бы я знал это тогда, всё равно ничего бы не изменилось. Илларио сделал свой выбор задолго до того, как кто-то из нас это понял. Ворон откинулся назад, облокотившись о парапет, и сложил руки на груди. Его взгляд смягчился, но оставался сосредоточенным. — Спасибо, что сказала. Это… многое объясняет. Она удивлённо посмотрела на него, не ожидая такой реакции. — Ты не злишься? — На тебя? Нет, — он покачал головой. — А вот на него… Это уже другая история. Девушка коротко кивнула, опуская взгляд, не зная, что ещё сказать. Его рука мягко коснулась её плеча. Он посмотрел на неё сверху вниз, его взгляд смягчился. — Ты всё ещё думаешь, что сделала правильный выбор? — спросил он с лёгкой усмешкой. — Да, — ответила она, не раздумывая. Его взгляд стал нежным, но в нём всё ещё оставалась та напряжённость, выдававшая его внутреннюю борьбу. Он медленно потянулся к Рук, его рука коснулась её щеки, тёплая и грубая от шрамов и тренировок. Её кожа была едва влажной, почти незаметная слеза скатилась до уголка губ, но прикосновение согревало. Мужчина провёл большим пальцем по линии скулы, словно пытаясь смахнуть остатки боли с ее лица. — Тогда всё остальное не имеет значения. — Его голос звучал тихо, почти шёпотом, но в нём было столько искренности, что дыхание Рук застыло. Она не успела ответить, потому что Делламорте наклонился и коснулся её губ своими. Этот поцелуй был другим: бережным, словно он боялся, что любое резкое движение может её напугать. Его рука медленно соскользнула с её щеки на затылок, пальцы нежно запутались в её волосах. Он притянул её ближе, так, чтобы между ними не осталось ни капли пустоты. Его губы были тёплыми, уверенными, но в них чувствовалась едва уловимая дрожь. Она ощущала близость его дыхания, лёгкий запах кофе и стали, как напоминание о том, кто он есть. Но в этом поцелуе было больше — обещание, признание, что бы ни случилось, он никогда не позволит ей исчезнуть из его жизни.