Dictum – factum

— Этот артефакт… Он точно сработает? — мужчина пристально изучал медальон в руках, его пальцы нервно скользили по древним символам на поверхности. — Это могущественный артефакт титанов, созданный задолго до появления Тедаса, — раздался холодный, как сталь, голос. — Я хочу обладать… Полностью! — Тогда докажи свою преданность, и ты заслужишь наше расположение. А пока пряди волос будет достаточно. *** Рук проснулась от неприятного гула в голове, словно кто-то пытался расколоть её череп пополам. Это ощущение всегда приходило после её общения с Соласом во время медитаций. Мысли расплывались, и она ощущала, как что-то чуждое проникает в её сознание. Это вызывало дрожь, заставляло тело напрягаться и будило древний человеческий инстинкт: бежать, прятаться, спасаться! Девушка лежала, глядя в темноту, пока за её мягким голубым светом мерцал огромный аквариум. Мысли роились в её голове, перемешиваясь с воспоминаниями о прошедшем дне и не только… Когда она только присоединилась к Воронам, Виаго лично взялся за её обучение. Каждый день начинался с изнурительной тренировки, заставлявшей вставать на рассвете и проходить девять кругов ада, чтобы закалить своё тело и разум. Виаго щедро делился с ней своими знаниями: от кодекса убийцы до алхимии, от искусства создания ядов до боевых навыков, и даже основам обольщения. Порой, чтобы подобраться к цели, требовалось проникнуть в его ближайшее окружение. Очень близкое. Вороны всегда исполняют свои контракты. Единственной отдушиной для Рук были её друзья. Реми и Рино — такие же новобранцы, принятые в ряды Воронов годом ранее. Всё свободное время они проводили вместе, блуждая по живописным улочкам Тревизо в поисках приключений. Однажды они сидели в кафе, оживлённо обсуждая очередной контракт за бокалом вина. — И вот я стою в одном исподнем, с окровавленным кортиком в руках, а его служанка смотрит на меня, как на привидение! — со смехом рассказывала Рино, не сдерживаясь и широко жестикулируя. Рук крутила бокал в руках, внимательно слушая подругу, пока та, эмоционально размахивая руками, изображала, как натягивала штаны в спешке, одновременно уговаривая испуганную служанку убитого прислужника не устраивать дикий ор. Атмосфера была непринуждённой, согревая лучше любого вина. В этот момент в кафе вошли двое мужчин в фиолетовых плащах с перьями. Один из них сразу привлёк внимание Рук. Он бегло окинул помещение взглядом, и, обменявшись парой фраз с хостом, они направились к столику на балконе, сев напротив девушек. — Представляешь, он изодрал мне всю рубашку, пришлось прикрываться только накидкой! — продолжала Рино. Но внезапно она замолчала, заметив, что Рук отвлеклась. — Рук! Ты вообще меня слушаешь?! — Да-да… А кто это вон там? — тихо спросила она, её внимание было приковано к фигуре Луканиса. — Где? — Рино тут же обернулась, почти встав со стула. — Тихо! Не поворачивайся! — прошипела Рук, чувствуя, как её лицо наливается жаром. — Ты что, не знаешь? Это братья Илларио и Луканис Делламорте, — шёпотом объяснила Реми. — Демон Вирантиума… — мечтательно протянула Рино, её глаза загорелись. — Говорят, он лучший из всех Воронов в истории Антивы. Настоящий красавчик, хотя, кажется, ничего, кроме контрактов, его не интересует. — Чего точно не скажешь о его кузене. Илларио — тот ещё повеса, — подхватила Реми, начав бросать взгляды в сторону мужчин. — Рук, он просто пожирает тебя взглядом! — добавила она, сверкая глазами. Рук вздрогнула. Она была уверена, что Реми говорит о Луканисе, но, скользнув взглядом вдоль балкона, вдруг поймала на себе внимательный взгляд Илларио. Он откровенно разглядывал её, не отрываясь, а на губах играла лёгкая улыбка, напоминающая насмешку. Он поднял бокал и чуть качнул его в сторону девушек. — Да ты с ума сошла! Он даже не смотрит на меня! — резко ответила она, стараясь скрыть смятение. — Конечно смотрит! — Рино захихикала, хлопнув подругу по плечу. — Я бы сама растаяла под таким взглядом! Рук с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Луканис, напротив, выглядел так, будто вообще не замечал их присутствия. Всё его внимание было сосредоточено на разговоре, и это почему-то вызывало в ней странное раздражение. Илларио, напротив, вёл себя совершенно иначе. Он не торопился отвести глаза, поглощая её с таким явным интересом, что это вызывало у Рук странное напряжение. Его взгляд, настойчивый и тягучий, словно прожигал её насквозь, скользил по её лицу, задерживался на шее, а после плавно опускался ниже, как если бы он разглядывал не человека, а произведение искусства, которое хотел заполучить. Он буквально раздевал её взглядом — медленно, с вызовом, не скрывая своего намерения. Это было слишком очевидно, слишком прямолинейно, и именно это раздражало её больше всего. На его губах заиграла лёгкая, едва заметная ухмылка, от которой становилось не по себе. Это была смесь насмешки и желания, почти осязаемая, словно его взгляд пытался проникнуть глубже, чем она была готова позволить. Рук почувствовала, как её лицо заливается краской, и поспешила отвернуться, однако ощущение его пристального внимания не отпускало её. Даже когда она больше не смотрела в его сторону, она знала, что мужчина продолжает разглядывать её — медленно, не торопясь, с тем самым выражением лица, от которого хотелось сбежать, но ещё больше — доказать, что она не сломается под его натиском. Мужчины на балконе что-то оживлённо обсуждали, время от времени поднимая бокалы. Вино сверкало в свете свечей, а тени на их лицах то скрывали, то подчёркивали черты. Так она впервые увидела Луканиса, а Илларио впервые заметил её. Когда она вернулась домой, образ Луканиса не шёл у неё из головы. Его холодное спокойствие и отстранённый взгляд застряли в её мыслях, как заноза. Он даже не посмотрел в её сторону, но именно это, странным образом, волновало её больше всего. Рук пыталась убедить себя, что всё это не имеет значения, что в их мире подобные мысли просто неуместны. Скорее всего, это всего лишь задетая гордость молодой девушки, привыкшей к тому, что её замечают. Рук знала, что её внешность всегда производила впечатление. Тонкие черты лица, зеленые глаза с тёплым, слегка лукавым блеском, светлые волосы, переливающиеся на солнце, — она видела, как её красота действовала на окружающих. И хотя никогда не считала это предметом гордости, она привыкла, что даже самые хладнокровные, не могли удержаться, чтобы не обратить на неё внимания. А вот он… Даже не заметил. И это почему-то задело её сильнее, чем она была готова признать. Но дело было не только в этом. Что-то в его фигуре, в его уверенной, но при этом сдержанной манере поведения, продолжало тревожить её. Он был спокоен, будто весь мир находился под его контролем. Широкие плечи, выправка, чуть склонённая голова — всё это выдавало человека, который привык идти своим путём и брать то, что хочет. И вместе с этим он был живой легендой, одним из лучших. У неё не было шансов не быть очарованной… Она помнила, как в тот вечер пыталась отвлечься, заставляла себя сосредоточиться на насущных задачах, но каждый раз её мысли возвращались к нему. Это было больше, чем просто задетое эго. Слухи о Луканисе вскоре стали финальной точкой в её размышлениях о том вечере. Он пропал. Говорили, что его убили, но никто не знал, кто на самом деле это сделал. Даже его семья, казалось, смирилась с этим. В мире Воронов смерть была лишь частью их работы, и никто не задавал лишних вопросов. Рук постаралась вычеркнуть тот вечер и его образ из своей жизни. Прошло больше двух лет, и она давно перестала вспоминать о нём. Его лицо стало размытым воспоминанием, а имя — всего лишь отголоском прошлого. Она продолжала идти вперёд, как и все вокруг. Но всё изменилось в тот момент, когда она узнала, что Луканис Делламорте жив. Утопая в воспоминаниях, Рук медленно погрузилась в сон. *** Тем временем улицы ночного Тревизо утопали в полумраке, освещённые лишь тусклыми фонарями и неоновыми вывесками, на которых дрожащими огоньками проступали вычурные названия. В воздухе висел сладковатый запах благовоний, смешанный с дымом и лёгким ароматом вина. Илларио Делламорте шёл по мостовой уверенной походкой, его плащ развевался за спиной, словно крылья хищника, готового к охоте. В его руке поблёскивал медальон — древний артефакт, который только ждал своего часа. Он знал, куда направляется. «Rosa di Seta» — публичный дом, известный на всю Антиву своей роскошью и развратом, притягивая лучших куртизанок и самых состоятельных клиентов. Здесь не было места стыду, только искусству — искусству угождать желаниям тех, кто мог за это заплатить. Илларио вошёл внутрь, и тяжёлые двери за ним закрылись, оставив за порогом шум ночных улиц. Зал встретил его пьянящим ароматом пряностей и сладкого вина. Полумрак, освещённый красными и золотыми огнями, мягко отражался в зеркалах, что украшали стены. Девушки в откровенных нарядах порхали по залу, заманивая взглядами, улыбками, жестами. Илларио скользнул глазами по их лицам, отмечая каждую черту, каждый жест. Он не искал идеал — и от этого всё происходящее казалось рутинным. — Добро пожаловать, господин, — к нему сразу же подошла полная женщина в роскошном платье, сверкающем драгоценностями. Это была Беатрис, хозяйка заведения. Её голос звучал низко, с интонацией человека, привыкшего угождать. — Чем могу помочь? Илларио едва заметно наклонил голову в знак приветствия. — Мне нужна спутница… умелая, опытная, способная заставить забыть о скуке сегодняшнего дня, — его голос был низким, но звучал мягко и мелодично, как будто каждое слово было частью игры, правила которой диктовал он. Хозяйка чуть прищурилась, её взгляд задержался на нём. — Какой типаж вы предпочитаете? На его губах заиграла лёгкая усмешка. — Без разницы, — ответил он, равнодушно. Затем, словно небрежно, добавил, опуская взгляд на медальон в своей руке: — Она будет тем, кем я захочу. Беатрис ничего не сказала, но едва заметное напряжение промелькнуло в её глазах. Она решила не задавать лишних вопросов и, вместо этого, тепло улыбнулась, приглашая его следовать за собой. Илларио шагнул за ней в полутёмный коридор. Здесь стены были обиты бархатом, а свет золотых ламп искрился на украшенных фресками потолках. Ароматы ладана и жасмина витали в воздухе, будто подчёркивая атмосферу утончённого греха. Звуки голосов, лёгкие смешки и приглушённые стоны доносились из-за резных дверей, добавляя интимности этому месту. Наконец, они остановились у двери в конце коридора, украшенной перламутром и тонкой резьбой. — Это наш самый роскошный номер, господин, — произнесла хозяйка, её голос был почти певучим. — Никто вас не услышит. Одним движением Илларио достал из кармана небольшой мешочек, украшенный золотыми шнурками и утончённой вышивкой. Кошель мягко упал в руку Беатрис, и её глаза на мгновение блеснули. Вес монет явно превышал оговорённую сумму. Она сдержала довольную улыбку и тихо добавила: — Приятного вечера, господин. В комнате царила роскошь. Золотистый свет струился из фонарей мягко играл на стенах, а потолок был расписан сценами мифов. Мебель — массивные кресла и широкая кровать с бархатным балдахином — казалась созданной для богов. У окна, в мягком полусвете, стояла девушка. Её светлые волосы каскадами спадали на плечи, а тонкая фигура была подчеркнута платьем из дорогого шёлка. Она повернулась к нему, её взгляд был уверенным, но без лишней дерзости, как у человека, знавшего своё дело. Илларио медленно подошёл ближе, его глаза внимательно скользили по её лицу, затем вниз, оценивая фигуру. Он остановился в нескольких шагах от неё, и воздух в комнате, казалось, стал плотнее. Жестом мужчина указал на медальон, который держал в руке. — Надень это, — его голос был тихим, но властным. Девушка взяла медальон, застегнула его на шее, и её черты начали меняться. Волосы приобрели знакомый золотистый оттенок, глаза — ту глубину и блеск, которые он помнил. Илларио медленно проводил взглядом по её лицу, отмечая, как оживали детали. Ее тело преображалось с каждой секундой, становясь больше похожей на… Это была она. Но нет. Почти. Илларио приблизился, проводя пальцами по линии её плеча, наслаждаясь шелковистостью кожи под кончиками пальцев. — Сними платье, — его слова прозвучали возбужденно, нетерпеливо. Она молча подчинилась, платье плавно соскользнуло вниз, обнажая идеальные линии нового тела. Илларио смотрел на неё, его лицо оставалось спокойным, но внутри что-то бурлило. Она была покорной, готовой на всё. Но именно это и выдавало подделку. Реальная Рук никогда бы не подчинилась так легко. Её голос был бы острым, как кинжал, её взгляд — дерзким, полным огня и вызова, её слова — насмешливыми. Но здесь была лишь оболочка, иллюзия. Он провёл ладонью по её талии, затем поднялся выше, и его губы едва заметно дрогнули. — Почти, — произнёс он, едва слышно. Комната утонула в тишине, нарушаемой лишь звуком их дыхания. Илларио медленно приблизился к девушке, его пальцы нежно коснулись её лица, провели по линии скулы, словно исследовали что-то новое, притягательное, но при этом опасное. Его взгляд был цепким, изучающим, словно он искал недостаток, трещину в идеально воссозданной иллюзии. Мужчина провёл пальцами по её губам, чуть сильнее нажимая, как будто проверял их мягкость. Её покорность пленяла его, но где-то в глубине души вызывала странное раздражение. Он провёл рукой вниз, по её шее, очерчивая изгиб ключиц, затем мягко скользнул к линии груди. Его пальцы лениво обвели соски, на мгновение задержавшись, чтобы ощутить, как они напряглись под его прикосновением. Наклонившись ближе, он ощутил тепло её тела, вдохнул знакомый. почти болезненно родной запах её кожи. — Смотри на меня, — его голос был хрипловатым, низким, цепенящим. Зеленые глаза встретились с его и в этот момент Илларио ощутил, как время замерло. Это был взгляд, который он искал и хотел верить, что нашёл. Он подтолкнул её к кровати, его движения оставались плавными, но в них уже чувствовалась скрытая жёсткость. Девушка послушно легла, её волосы рассыпались по подушке, а простынь подчёркивала каждую линию её тела. Илларио следил за каждым её движением, как хищник, наблюдающий за добычей. Он провёл ладонями по её телу, начиная с бёдер, затем вверх по талии. Его прикосновения были изучающими, даже ленивыми, но внутри бурлила странная смесь страсти и потребности обладания. Он задерживался на её груди, его пальцы сжимали её так, будто пытались найти отклик. Он опустился ниже, губы коснулись её кожи, оставляя едва заметные следы. Он двигался медленно, словно хотел запомнить каждый изгиб её тела, почувствовать каждый её вдох. Но затем что-то в нём сломалось. Илларио внезапно потерял свой напускной контроль. Его движения стали резкими, почти лихорадочными. Он жадно прижался к её губам, его поцелуи стали глубже, требовательнее. Он приподнял её бедра, притянув ближе, и вошёл в неё резко, без лишней церемонии. Его движения были рваными, но мощными. В них ощущалась жажда, почти отчаяние. Он больше не пытался сдерживать себя, больше не пытался поддерживать иллюзию контроля. На несколько минут ему стало безразлично, кто перед ним. Была ли это Рук? Нет. Это была не она, лишь иллюзия. Но ему нужно было обладать этим образом здесь и сейчас. Илларио замедлился, почти остановился, заставляя себя почувствовать каждый миг. Его взгляд жадно скользил по её телу, по плавным изгибам её бёдер, груди, полураскрытым губам, из которых вырывались негромкие стоны. Девушка закрыла глаза, её дыхание стало прерывистым, грудь быстро поднималась и опускалась. Он оттягивал этот момент, наблюдая за ней, как будто хотел выжечь этот образ в своей памяти. Его ладони скользнули по её бёдрам, он наклонился ближе, чтобы провести языком по шее, вниз к груди, и обвёл сосок круговыми движениями. Девушка закусила губу, её спина выгнулась, словно она пыталась податься ближе к нему. — Господин… — прошептала она едва слышно. Это слово, это послушание, которое в ней сейчас было, разочаровывало и одновременно заводило его. Илларио едва сдерживался, чтобы не вонзиться в неё с яростью. Его пальцы крепче обхватили её бёдра, раздвигая их шире, раскрывая девушку перед собой. Его член напрягся и готов была взорваться, пульсируя от нетерпения, но мужчина продолжал дразнить её, скользя вдоль её влажной плоти, не давая больше, чем легкие намёки на удовольствие. Девушка застонала, её тело подалось вперёд, умоляя о большем. Но Илларио наслаждался этим моментом, этой безоговорочной отдачей и слабостью перед ним. Он медленно проник в неё, заставляя выгнуться от охватившего её чувства. Он замер, чувствуя, как податливое тело сжимается вокруг него. — Смотри на меня, — вновь приказал он. Глаза девушки распахнулись, встретив его взгляд. В её зрачках отражалось то, что он хотел видеть: удовольствие, желание, полное подчинение. Он снова начал двигаться, сначала медленно, глубоко, но затем его толчки стали сильнее, резче. Девушка запрокинула голову, её руки схватились за простыни, с губ срывались ещё более громкие стоны. — Господин… ещё… пожалуйста… — голос прерывался от частоты дыхания. Его губы касались кожи девушки — шеи, груди, плеч. Он впивался в неё поцелуями, оставляя на теле следы своей жадности. Каждый толчок был мощным, глубоким, и она отзывалась на него, хваталась за его руки, оставляя ногтями едва заметные царапины, но мужчине это нравилось. Он двигался с яростной грацией, чередуя медленные, глубокие толчки с резкими, размашистыми. Стоны становились громче, её тело содрогалось под ним, каждый судорожный вздох отдавался в его ушах. Лицо девушки, раскрасневшееся, сияющее, вызывало в нём странную смесь триумфа и пустоты. Илларио почувствовал, как напряжение в его теле достигло предела, дыхание стало рваным, мышцы напряглись. Он замер на мгновение, прижимая её бедра к себе, а затем разрядился, обрушиваясь в финальном толчке. Его горячая сперма заполнила лоно девушки, и он ощутил, как тело под ним вздрагивает от оргазма. Её кожа блестела от пота, дыхание было прерывистым, но глаза сияли удовольствием. — Господин… — прошептала она, её голос звучал мягко, словно был полон благодарности. Илларио же смотрел на неё без эмоций. Это было то чего он хотел. Почти. Он медленно отстранился, провёл пальцами по её волосам, но в его движениях уже не было тепла. Это была всего лишь иллюзия, и он знал это. — Почти идеально, — произнёс он тихо, словно сам себе. Резко сорвав медальон с шеи девушки, он поднялся с кровати, привёл себя в порядок, застегнув рубашку, и направился к двери, оставляя её лежать на бархатных простынях.