Синдром Восьмиклассника

— Не лучшее место, чтобы прыгать. Леви застыл на месте, не смея шелохнуться. В голове остались одни маты. — Я и не собирался. — Да? — Да. — Просто вы стоите слишком близко к краю. Боюсь, не могу подумать ничего, кроме как попытки совершить прыжок. Леви осторожно сделал шаг от крыши, не поворачиваясь лицом к говорящему. — Дядь, давайте без публичной порки. И без созыва соседей, — вдруг заговорил Леви. В этот момент ему стало не по себе страшно. Кто знает, что в голове у этого мужика? — Я по-тихому свалю, честно. — Дядь? — тот усмехнулся. — Я не знал, что настолько старый в глазах тринадцатилеток. — Чего? — Леви нахмурился и резко обернулся к незнакомцу. Был виден только силуэт, но не черты лица. — Мне пятнадцать через два месяца, идиот, — шикнул парень. Только через несколько секунд до него дошло, что этот незнакомец стоит с замком, а раз у него есть замок, значит, и второй ключ. А значит, он в любой момент мог просто взять и закрыть парня на крыше. Максимально абсурдная мысль, но она здорово пугала переполненного эмоциями подростка. Молодой человек спокойно продолжил: — Я видел тебя вчера. Сначала прогнать хотел, но ты выглядел безобидно. Сам, наверное, больше испугался, чем я. Тем более, грабить здесь нечего, значит, просто посмотреть пришёл, верно? От этих слов поперёк горла встал комок. «Я выгляжу настолько жалко, что меня даже за вора принять нельзя?» — Леви, нервно сглотнув, сумел лишь кивнуть головой. — Угу. Напряжённое молчание повисло в воздухе. — Ну, всё? — спросил Леви слегка дрожащим голосом, надеясь не навлечь беды на свою задницу. — Я пойду? — Мне-то что, — равнодушно ответил незнакомец. Леви облегчённо выдохнул. Всё обошлось, неужели? Тот, на трясущихся ногах, направился к хлипкой дверце, но резко был остановлен жилистой рукой, которая легла ему на грудь. — Но ключи нужно будет отдать, — с этими словами ладонь раскрылась перед самым лицом. Леви нервно посмотрел сначала на неё, а затем поднял взгляд на лицо жителя впервые за весь их короткий диалог. На лоб парня падали светлые волосы, закрывая глаза. — А, точно, — Леви сунул руку в карман, через пару секунд достал звенящую связку и нехотя положил её в ладонь. — Вот так, — человек улыбнулся и убрал ключи, — а то дворник уже места себе не находит, думает, пропил ключи. — Так он их и пропил, — буркнул себе под нос Леви. — Извини… Те. Блондин от такого обращения непонимающе выгнул бровь. — Извиняю, — неуверенно ответил он. Леви кивнул головой, опустил голову, заинтересованно рассматривая мыски кед, и через мгновение юркнул обратно в здание.

***

Леви устало тащился по коридору со стопкой учебников. Лямка на рюкзаке не выдержала столь тяжёлого груза и, героически отслужив полтора года, лопнула, поэтому все книги пришлось держать в руках. — Ну ничего, — Ханджи ободряюще стукнула друга по плечу, — придешь домой — пришьёшь. — Ага, я уже раза три пришивал её, — буркнул Леви и свёл брови к переносице, — её ничего не спасёт. — Не грусти, а то жопа не будет расти, — девушка замахнулась и со всей дури шлёпнула Аккермана по пятой точке. Аккерман вскрикнул. — Зое, вообще не до этого, — цокнул он языком. — Ты так из-за этой лямки расстроился? — Из-за лямки тоже! — огрызнулся Леви и прижал рюкзак к себе. — Во-первых, он, — парень кивнул на рюкзак, болтающийся тряпочкой за спиной, — мой любимый. Во-вторых, не только из-за этого. Я вчера на девятиэтажку ходил. — И что тебя так разочаровало? Карлсона не встретил? — прыснула в ладонь девушка. Леви хотел было дать ей подзатыльник, но руки были заняты. — Лучше Карлсон, — он остановился и стал искать глазами нужный кабинет. — Мужик тот. Или не мужик. Дядя, или как его там… — Я думала, что у меня плохое зрение, а ты даже пол человека различить не можешь. — Иди ты… О, — брюнет нашёл кабинет, — я просто не понял, сколько ему лет. Шпала такая, прям, — Леви поднял руку и провел ладонью в воздухе черту, чуть ли не роняя стопку с книгами, — и я не понял, чего ему от меня надо. Орать — не орал, ментами не угрожал, только ключи попросил вернуть… — И всё? — И всё. Они зашли в кабинет и расположились за любимой последней партой, откуда преподавательнице ничего не было видно. Зое плюхнулась на стул, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку. — Так радуйся! Или когда ты грустил, что тебя не отмудохали? — Всё равно, как-то странно, — Леви лег на парту, пряча голову руками. — Я туда больше не сунусь. Красиво, конечно, но он меня пугает. Ханджи равнодушно пожала плечами. — Как знаешь, — она потянулась к своей сумке и, поставив её на колени, стала доставать оттуда сладости, — если бы я не ходила в «Пятерочку», где меня спалили один раз, ты бы так и сидел все уроки голодный, — и протянула батончик другу. Парень выхватил его из рук. — Ну… Не знаю, — тот покрутил шоколадку в руках, — у меня же ещё чувство самосохранения осталось, в отличие от некоторых. — Ты это чувство самосохранения в пятом классе на ластик обменял. Мой, между прочим, — вспомнила девушка и скрестила руки на груди. — Зато, мы теперь знакомы, — усмехнулся Леви, — и я обеспечен бесплатным перекусами до конца своих дней. — Будешь выделываться — перестану обеспечивать. Леви поднял брови и взглянул на девушку. — Такой подставы я от тебя не ожидал, — он задрал нос и отвернулся. Ханджи негромко рассмеялась и пнула ногу соседа. Так и проходил последний урок. Изначально Леви и Ханджи хотели по-тихому уйти с него, но как раз в тот момент, когда лямка открытого рюкзака предательски оторвалась посреди переполненного коридора, англичанка их и увидела. Леви и так не собирался ничего делать на её уроке, поэтому он достал очередной листок в клетку — тетрадь то терялась, то магическим образом забывалась дома — и принялся снова изрисовывать бумагу каракулями. Когда стало совсем скучно, а это на двадцать пятой минуте, на последней парте начался концерт Петросяна, состоящий из похабных шуток и просто тупых анекдотов, которые рассказывала Ханджи. — Ты мальчиков от девочек не отличаешь? — Ханджи зажала рот ладонью, чтобы своим смехом не привлечь лишнее внимание. — Трудно тебе будет по жизни. Придёшь в ЗАГС, а там под фатой… — Очкастая, завались! — буркнул полушепотом Леви, пытаясь не рассмеяться вместе с ней. — Я возраст не понял, говорю же. — И пол? — Иди в… Звонок с урока заглушил голос Леви, и Ханджи стала собирать вещи. — Скажи погромче! — крикнула она, выбегая из кабинета, пока друг не догнал её, чтобы отвесить подзатыльник. — Да ты сама прекрасно знаешь! Леви вышел в коридор и стал оглядываться в поисках Ханджи. Помещение стали заполнять выходившие с уроков ученики, и Аккерман успел потерять знакомую макушку среди остальных людей. Он протиснулся сквозь толпу, держа впереди себя рюкзак, чтобы из него не вывалились книги. — Вы откуда повылазили все? — бормотал он себе под нос, хмуро оглядывая проходящих мимо. — Вот как от физрука спрятаться — так перекати поле, а как идти надо, то всё… — Аккерман, ты куда намылился? Леви чуть не выронил сумку из рук, когда услышал голос учительницы истории. Сзади него стояла низенькая и полная женщина в круглых очках, всем своим видом показывая, что она недовольна одной лишь встречей с Аккерманом. — Домой, — не оборачиваясь ответил он и уже хотел дать дёру, как ладонь женщины легла ему на плечо, останавливая. — А самостоятельную кто писать будет? Я что ли? Нет уж, пойдём, дорогой мой. Леви тяжело выдохнул и поджал губы. Черт, Ханджи, ну вот куда ты делась? Пусть сама теперь и ищет его. Парень направился в кабинет за учительницей, опустив голову. Шнурки кед снова развязались, но Леви не собирался их завязывать. Нормально же всё — не падает, а если упадёт, то другой вопрос. Они вошли в класс, где сидел ещё один человек, на которого Леви не сразу обратил внимание. — Так, — учительница дала в руки листок с заданиями, — за двадцать минут успеешь. От двадцати балов до двадцати четырёх — пятёрка… Леви уже не слушал. Он затуманенным взглядом пытался прочесть задания, понимая, что из этого всего учил ровно ничего. Сказать прямо, что не знает — самоубийство чистой воды, но вот попытка сделать наугад хотя бы на троечку оставалась. Да и в классе же сидит кто-то, тоже переписывает, ответы знать должен. Коллективный разум. — Аккерман, ты понял? — женщина угрюмо смотрела на него через два толстых стекла. Иногда Леви думал, что она похожа на черепаху, и представлял, как преподавательница уплывает далеко-далеко в открытый океан с журналом на спине. Точнее, на панцире. — Угу, — кивнул он и сел за первую парту. Тот глупо понадеялся, что она уйдёт куда-нибудь по делам, но нет. Историца сверлила взглядом бедного Леви, который нервно крутил в руках ручку, не смея даже поднять голову. Пять минут. Десять минут. Листок оставался пустым, лишь в некоторых местах были отмечены варианты ответов, которые Леви выбрал считалочкой. Он, прикусив щёку, старался вспомнить то, что никогда не знал. Неожиданно напряженную тишину в кабинете прервал орущий рингтон телефона учительницы. Если он играл где-то в середине урока, задние парты начали подтанцовывать мелодии, пока их не видели. Женщина бросила взгляд на ещё одного «собрата по несчастью». — Пишите пока, я… Алло, — она приложила телефон к уху и вышла из кабинета, — да, нам нужна именно Танечка… Вот он, шанс. Леви, всё также уткнувшись в листок, позвал парня, который сидел через две парты от него: — Что в четвёртом? —шёпотом спросил он, бросая взгляды на выход из класса, где стояла учительница. Парень, сидевший рядом, поднялся с места и посмотрел в тест Леви, несколько секунд задумчиво читал задания и выдал: — Два, три, три, Екатерина Первая и 1707 год. Леви обводил цифры и вписывал ответы за тем, как ему это диктуют. — Офигеть… У тебя ответы есть что ли? — Брюнет поднял голову и встретился взглядом с тем самым помощником. Несколько мгновений он ошалело рассматривал лицо парня. Блондинистые волосы были аккуратно уложены, а взгляд сосредоточенно бегал по тексту. Это был парень с крыши. — …нам нужна именно Танечка, — приближающийся голос преподавательницы заставил Леви вернуться к реальности. Блондин бесшумно вернулся на свое место, оставив Леви обдумывать происходящее. — Так, сдавайте уже. Эрвин, ты дописал? — Женщина заглянула в листок к нему. — Угу, я тебе ещё олимпиадных заданий скину тогда, в четверг сможешь подойти после уроков? — Да, — ответил Эрвин и отдал тест. Всё ясно с ним, олимпиадник, готовится, умница наша. — А ты чего? — учительница повернулась, хмуро оглядела Леви. — Закончил? — и выдернула листок из рук ученика, глядя так, словно это не ею же выданный лист с заданиями, а туалетная бумага. — Ладно, на четыре потянет. В следующий раз два поставлю за пропуск, и делай с ней что хочешь. Свободен. Леви закатил глаза и взял в руки свой рюкзак, еле слышно нашёптывая учительнице проклятия разного рода. Нечего быть такой злобной, Наталья Григорьевна. — Стой, — уже преодолев несколько метров из кабинета Леви услышал, как его позвал тот блондин. Леви не обернулся, но остановился, обдумывая, что же ему нужно. Может, он настучал родителям? Или просто хочет сказать пару ласковых? Леви прикусил щёку, ожидая следующей команды. — Мы же виделись вчера? — Эрвин сделал несколько шагов к брюнету, сокращая между ними расстояние. — Я тебя узнал. Леви медленно обернулся и задрал голову, чтобы видеть лицо говорившего. Острые черты лица, густые брови, прямой нос и голубые глаза. Голубая выглаженная рубашка — прямо по уставу. При этом, он не выглядел как типичный мамкин умник, у которого единственное хобби — чтение параграфа по биологии. Даже напротив, будь он персонажем школьного ситкома, занимал бы роль главного любовного интереса всех девушек в сериале. — Было такое, — негромко бросил Леви. Край губ Эрвина пополз вверх. — А я думал, что видел тебя где-то, — тот почесал затылок. — Но имени вспомнить не могу. — Нельзя вспомнить то, чего не знаешь, — Леви отвернулся и продолжил шаг. Он не был знаком с Эрвином. Возможно, видел его макушку, мелькающую на школьной линейке, или слышал его имя среди лучших учеников, но не знал. Леви мало с кем общался из школы, а если заводил с кем-то знакомства, то те были не более, чем приятельские: ответы дать, прикрыть где-то. Несколько человек в его окружении он мог назвать друзьями или подругами, одной из которых была Зое. Но не более. Эрвин, увидев как от него убегают, прибавил шаг, стараясь догнать Леви. — Меня Эрвин зовут, — сказал он так, будто Аккерман не слышал обращение к нему в классе. — Тебя? Брюнет молча закатил глаза, но ответил: — Леви. Что-то ещё? — Да, — сказал блондин неожиданно для Леви. Тот промолчал, ожидая продолжения фразы. — Эм… Я не говорил никому про крышу. Пара соседок жаловались, что видели кого-то, или что-то ещё, но я уверил их, что им показалось. Где-то в глубине души Леви перекрестился и поблагодарил Иисуса, Аллаха и на всякий случай Будду. — А мог бы настучать, — плечом он попытался толкнуть дверь. Увидев затруднения, блондин открыл её рукой, пропуская парня. — Зачем? — Не знаю, — равнодушно бросил он. — Зачем тебе это все рассказывать? — Ты можешь снова туда сходить, если нужно. Парни подошли к лестничному пролету, и Леви недоуменно взглянул на Эрвина, сводя брови к переносице. Он это сейчас серьёзно говорит? — Зачем? В плане, ты от меня что-то хочешь? Видимо, это была та реакция, которую блондин ожидал. Он ухмыльнулся и облокотился спиной о перилы. — Во-первых, стоит поблагодарить за помощь, — припомнил он тест. Леви цокнул языком. — Во-вторых… Ничего. Я не знаю, что тебе нужно там, но если тебе нужно, то ты можешь просто попросить меня. В чем проблема? Леви напряжённо отбивал ногой ритм. С крыши девятиэтажки вид был намного лучше, чем с остальных зданий. Объяснялось это удачным местоположением — край микрорайона, откуда виднелось кроме бесконечных шумящих деревьев отражающее небо озеро, — и, естественно, высотой здания. Бесплатный сыр только в мышеловке. Если ему предлагают что-то сделать — значит, кому-то другому это нужно больше. — Ты из какого класса? — Неожиданно перевёл тему Леви, вглядываясь в лицо Эрвину. Эрвин растерянно похлопал глазами. — Десятый. Леви слегка прищурился. Дружба с десятиклассником имеет множество плюсов, например статус, да и вообще, если десятиклассник, значит есть друзья из одиннадцатого; практически всем одиннадцатиклассникам без вопросов продают в магазинах всё, что Леви купить не может. Что-то похожее на правило шести рукопожатий, но тут все было гораздо ближе. Такая перспектива казалась Аккерману заманчивой. — Так что? — напомнил о себе блондин. Леви опомнился. — А… Я подумаю. Если что, ты из какой буквы? — Параллель? «А». — Я зайду, если будет нужно, — брюнет, сощурив глаза, оглядел Эрвина ещё раз с ног до головы, — Эрвин. И, быстрым движением развернувшись на сто восемьдесят градусов, побежал вниз по лестнице. После разговора с Эрвином остались странные ощущения. Леви искренне не понимал, почему ему вдруг разрешили пройти на крышу, не требуя что-то взамен. Но, видя ухмылку Эрвина, когда речь зашла об этом, сомнения все больше окутывали подростка. Что ему было нужно? Если тот согласится, что от него будут требовать? Леви же ничего не может дать. Восьмиклассник, не отличающийся ничем. От слова совсем. Учёба страдает, и гордостью школы он никогда не был, никаких шибко интересно личностей он не знал, увлечения свои, одним из которых было лазание по крышам, старался держать в тайне, да и внешность не такая, чтобы делать комплименты, а уж тем более знакомиться. Аккерман сведёт себя с ума в попытках догадаться, что людям нужно от него. И что нужно Эрвину. Тот тряхнул головой, чтобы освободить голову от навязчивых мыслей и не выглядеть слишком задумчивым. У гардероба на одном из кожаных диванчиков, которые расставили совсем недавно, запрокинув голову назад, Ханджи, кажется, спала. Подойдя к ней, Леви без тени стеснения снял с неё очки и надел на себя. — Зое, спать будете дома, — передразнил он одну из учительниц, стараясь придать голосу как можно более мерзотный оттенок. — А у нас тут история! — и взял девушку за нос. Эффект подействовал мгновенно, и Ханджи, резко вдыхая ртом, ошарашенно смотрела на своего друга, безжалостно укравшего её вторую пару глаз, как он их называл. — Я думала, тебя там сожрали, — недовольно сказала Ханджи и забрала очки обратно. — Ты где там пропал? Брюнет бросил рядом с ней рюкзак и пошёл за курткой. — Считай, что сожрали. Дважды.