Боги проснулись

Тризну над почившими кентаврами-валерианами справляли без тел. Но с вином и под звёздами. Кентавр-хроникёр, Юнитас по имени, показал на самое яркое скопление в созвездии Центавра: — Там как будто прибавилось ещё две тусклых звёздочки возле одной. Унус, Дуос и Треос воссоединились теперь в небесном загробном мире. Герои промолчали, но лёгкая музыка, зазвучавшая от лютни Инги, показывала их сочувствие лучше всяких слов. — Об ушедших на звёздный небосвод скорбеть не принято, — сказала Аида. — Первородный Пегас навечно там, сияет с небес надеждой для всего нашего рода… — Он там в хорошей компании, — заметил Филипп. — А у нас и на земле друзей хватает. Поэтому-то мы и должны спасти Аркадию и всех, кто на ней живёт, даже если сами потом на звёзды попадём. В конце концов, это будет эпичным финалом моих странствий! — Мы постараемся вам помочь, — Юнитас передал ему три склянки с чуть вязкой тёмно-красной жидкостью. — Это зелье из крови нашего племени, что содержит в себе силу Кроноса, Отца Времён. Чтобы противостоять титанам, вам нужно сравняться с ними по силе и мудрости. — А мы сами тогда титанами не станем? — опасливо спросил Марсий. — Не хотелось бы, чтобы сила Кроноса превратила нас во что-нибудь подобное Кроносу, это не соответствует статусу героев! — Благодарим за дар, — сказал Филипп, пропустив слова Марсия мимо ушей. — Надеемся, что применять её нам всё же не придётся. — Вы, кстати, обещали рассказать многое, — Инга перевела взгляд с Филиппа на Кирия. — Как вы познакомились, что за другие герои? — и особенно пристально вперилась в Перипетию. — Да, вы у меня не первые! — муза призналась с такой чистосердечной лёгкостью в голосе, что ей слабо верилось. — Со мной ещё трое людей ходило на подвиги, — Кирий, наоборот, долго тянул ответ, возможно придумывая его на ходу. — Жрец Гелиоса, северный воин и чародейка, дальний потомок дриады. — В результате остался только сатир, — бойкая Перипетия продолжила за него. — Так что на второй раз я решила собрать и вдохновить на деяния не человеков. Вдруг мы всё это время не на тех полагались? — Интересный эксперимент, — фыркнул Филипп. — Надеюсь, что мы оправдаем твои высокие надежды. — От чего погибли упомянутые герои? — поинтересовалась Аида сразу же после его реплики. — Предшественники для того и существуют, чтобы учиться на их ошибках. — Бежали, — Перипетия заставила Кирия покраснеть. — Поэтому вас я уже проверяла на Вепре, прежде чем к Сфинксу отправить. — Подвиг в этих пещерах должен был стать по пророчеству первым, — Кирий согнулся от стыда, — но у нас не вышло. — Что же, по крайней мере у тебя есть возможность попробовать снова, — предложила Инга. — В нашем пророчестве, как и в нашей компании, найдётся место и для тебя. — Хоть ты вместе со мной прибыл в Аркадию, но это не значит, что я буду тебя подтягивать до своего уровня, — Филипп, напротив, смотрел на Кирия без одобрения. — Может, ты и не предназначен для подвигов, раз они у тебя не получаются? — Побольше тебя предназначен! — Кирий выпятил грудь. — Мне пророческий сон приснился! Про дракона, спалившего город. И этот сон сбылся бы, если бы не я и не мои товарищи, что помогли потушить пожар в Кенолофосе, когда он на самом деле случился! — Будет у нас в отряде почётный пожарник, — усмехнулась Аида. — Чем больше героев — тем лучше, — добавила Инга. — Славы на нашу долю выпадает столько, что ею только делиться, а коль стрелы начнут пускать, то лишний щит лишним не окажется. — Вот-вот, пожар ему приснился и пожар случился, — поморщился Филипп. — Возьмём себе в команду магнит, что неудачи притягивает, и наш новый подвиг окажется последним. Может, из-за Кирия наш корабль и потонул, он там тоже был. — Я тоже рад встрече, — Кирий сказал без сарказма. — Он-то успешно выбирался из всех передряг, так что неудачи компенсируются удачей, — Аида повернулась к Юнитасу. — Вы наверняка знаете местность вокруг, стоит ли нам чего-либо опасаться на пути? — К северу отсюда Великие степи кентавров. Они идут на север куда дальше, чем отсюда до южного моря. Там до сих пор поклоняются титанам, и без знания обычаев древних рас лучше туда не соваться. К западу — высокие холодные горы, их пока лишь гиганты и боги могли пересечь, и кто знает, каковы земли за ними… — Юнитам собрался уже увлечь слушателей легендами, но Инга прервала: — Нам всё равно пока нужно возвращаться в подземелье, до кузницы мы ещё не дошли. — Спасибо вам ещё раз за дар, — добавил Филипп. — Пусть ваше племя больше не постигнет беда. Он обвёл взглядом весь отряд, намеренно обделив вниманием Кирия, и поднялся с места.

* * *

— Несчатненькие смертные, — женский голос был мягок, но при том озабоченным. — Обо всём беспокоитесь! Преуспеть в подвигах — и не потерять себя в славе. Одолеть всех врагов и не погибнуть самим. Беспокоитесь о прошлом и будущем… Как мне облегчить ваши волнения? Впереди, на краю утёса, спиной к тропе стоял человек на фоне обрыва к живописной долине, полной диких цветов, колышимых ветерком. Заливисто пересвистывались птицы. — Знание — тяжелейший груз смертного, не считаете? Знание — боль. Неведение успокаивает. Неведение делает счастливым! Человек обернулся в боли и отчаянии. Из зашитых намертво глаз, ушей и рта текли кровавые капли. Аида проснулась. Её шумное дыхание, взъерошенный вид и широко распахнутые глаза тут же привлекли внимание Филиппа, который мягко дотронулся до её холки. — Всё хорошо, это сон только, — бубнил он, будучи на взводе, но находя в себе волю утешать другого. Ответом стал внезапный, гротескный смех Марсия, зацокавшего по камню от заливистого неестественно-злого смеха: — Ты и сам в это не веришь!.. — Для будущих поколений стоит записать — совершение подвигов портит сон и способствует появлению кошмаров, — сказала Перипетия, чтобы сгладить эффект от его слов. Филипп снова нервно погладил Аиду, в точности повторяя своё движение. Пегаска недовольно на него оглянулась, тот продолжал гладить с непонимающей физиономией. — Теперь вам что угодно могла Таната в мозги вложить, — с мрачной подозрительностью изрекла Инга, смотря то на Филиппа, то на гогочущего Марсия, то на Кирия, что недовольно надвинулся на другого сатира: — Зачем ты украл моё тело? Возвращай! Аида изумлённо раскрыла рот, но тут же потрясла головой, словно пытаясь избавиться от реальности, как от морока сна. — А лекарство от этого есть?! — Титаны отняли разум, значит, боги вернут его, — Инга вытащила из своих дорожных мешков благовония. — Помоги мне в ритуале. Это было не так-то легко сделать. Пока два сатира крутились по земле — по счастью, просто вцепившись, а не ударяя друг друга — Филипп всё настойчивее прикасался к голове Аиды, словно желая протереть её до лысины. Встав лицом к солнцу, женский дуэт запалил благовония, окуривая ими на утреннем ветру мужчин, и запел: Всё тихо и светло, Лишь сердце мне поёт, О том, как целый мир Свет мой озарил!.. От их голосов благовония, казалось бы, сильнее распространяли свой аромат, что собирался в подобие облачка, окружая всех членов отряда. Филипп наконец-то прекратил преследовать Аиду, а сатиры поднялись с земли, и все трое стеклянным взглядом смотрели на девушек, ещё не вернув себе разум, но прекратив безумствовать.

* * *

Часть пещер за водопадом, где находилась заброшенная шахта, была лучше обтёсана, чем карстовые каверны троглодитов, прорытые самой природой. Кое-где в проходах даже встречались излишние украшения вроде арочных мостов и статуй стражей подземного мира. Но вот всё деревянное давно сгнило, верёвок почти не осталось, потому вниз герои спускались по широченному колодцу на спине пегаски по-очереди. Особенно ей пришлось тяжело с Филиппом, который и сам увесистый, так ещё ни за что не хотел расставаться со своим арбалетом, ожидая на дне шахты встречу с врагами. Кентавра благоразумно спустили первым, и он тут же приготовился стрелять, обеспечив тем самым безопасный спуск остальных. Но пока всё оставалось тихо, хотя лавово-оранжевые отблески за поворотом предвещали цель… и скорую драку. Вулкан потирал руки, мечтательно поднимая глаза: — Вот поработаю так поработаю, с нормальными домной и тиглем… С температурой достаточной и рудой качественной… даже ходить далеко не придётся за сырьём. — Нам тоже предстоит поработать, — Муза развернула свиток и приготовила перо, чтобы сразу запечатлеть в стихах все действия героев.

* * *

За поворотом их ожидали пустые дóменные печи. Температура в них поддерживалась резервуарами лавы, мерцающей в каналах. В углу на груде сокровищ, словно дракон из легенд, лежал массивный трёхглавый пёс. И появление героев шокировало его куда сильнее, чем он сам шокировал незваных гостей. Цербер вздрогнул, прижимая уши на всех трёх головах и прижимаясь к стене, а потом вдруг завыл и заплакал: — Горе мне, проклятие на все головы! Вот и меня пришли убивать, как мою мать, поставленную сюда Танатой! Как мне сражаться, если я даже прокормить свои рты не могу-у-у!.. — Э-э-зй, не надо так убиваться! — торопливо сказал Филипп. — Мы вовсе не собираемся убивать того, кто на нас не нападает. — Будь осторожен, это может быть ловушкой, — шепнул Марсий. — А по-моему, это ничуть не похоже на ловушку, — покачала головой Инга. — Чем ты докажешь, что готов уйти и не вернуться? — Филипп взял на изготовку арбалет. — Пусть богами поклянётся! — решительно нагнула голову Аида и топнула копытом. — Да забери вас Тартар! — выругались три глотки разом. Лава треснула пол. Подземный огонь запылал прямо из-под ног героев. Филлип споткнулся и лёг на бок, Инга свалилась и потеряла сознание. — Значит ты так… — Марсий с обугленной шерстью на ногах вскинул лук, отнятый у Кибелы, зарядил его золотой стрелой от Перипетии и выстрелил церберу в грудь. Тот вскочил с груды сокровищ и с округлившимися глазами и слюнявыми пастями убежал в глубину шахт. — Что это было? — пол быстро остыл, и Кирий поднял и привёл в сознание Ингу. — Стрелы и лук купидона, — улыбнулся Марсий, убирая обратно в колчан оружие. — Побежал искать цербериху. — А ты раньше не мог?! — возмутилась Аида, помахивая частично опалённым хвостом. — Что за привычка у всех героев, сначала дать забить себя до полусмерти и только потом начинать действовать… — Зато какой сюжетный поворот! — заметила Перипетия, помогая ей потушить последние тлеющие волоски. — Элемент эротики всегда предаёт поэме дополнительный интерес! — Стрел-то мало, может, без них бы справились! — развёл сатир руками, потом принял из рук поднявшегося Филиппа целебное зелье, сохранённое ещё из храма сфинкса. Дальнейший путь оказался куда хуже, чем скоротечное сражение с цербером — тот всего лишь один раз опалил героев, а сейчас каждый миг им приходилось опасаться лавы и огня. К тому же, те, кто был покрыт шерстью хотя бы больше, чем наполовину — то есть Филипп и Аида — мучились под своей природной шубой, да и сатирам в такой жарище было некомфортно. Печи, хоть и были пусты, создавали тягостное ощущение, высясь рядом с крохотными героями, а встреча с цербером показывала, что здесь им стоит быть осторожней — кто знает, каких ещё охранников расположили здесь титаны… Новое нападение внезапно совершили два существа, похожих на цербера, только мелкие и двухголовые. Они прыгнули с флангов из засады за выложенными из кирпичей очагами. Вулкан успел отбиться молотом, откинув двуглавую шавку, но другая вцепилась в олений бок Филиппа зубами, прогрызая попону. Но это были ещё не самые страшные противники. Из дальнего коридора выплыло по воздуху чудище, подобного которому никто прежде не встречал и даже не слышал о нём мифов. Это была летающая сфера локтя три в диаметре, с огромным единственным глазом, таким же огромным глумливым ртом и десятью глазами поменьше, отходящими от центральной сферы как лепестки от уродливого цветка. — Да-ваай… — оно протянуло хрипло и гулко, скалясь. — Во имя Танаты! — выкрикнул внезапно Кирий, разворачиваясь к Аиде и вскидывая руки в угрожающем колдовстве. Из плоти пегаски прогрызлись наружу черви, но продолжили пожирать Аиду с неимоверной болью. Крылатая заржала и покатилась по земле. — Ах вы ж гады… — выстрелил Марсий в глазастого, даже не размышляя, каким будет эффект. Ещё в полёте эта стрела превратилась в золотисто-солнечную молнию. Громыхнула она не хуже, чем та, от Зевса и Фобоса, а в подземелье даже оглушительнее. — Э-я-а-а! — мерзко протянул ротоглаз, жмурясь от болезненного удара центральным глазом.

* * *

— Так, нет, хрень какая-то, — подумала Перипетия, зачёркивая пару четверостишей. — Чего?.. — Инга протянула, вопросительно глядя в черновики. Герои, так и не отошедшие далеко от центральной шахты, остановились с хмурыми минами. — Да я вот подумала, что было бы, если б я добавила в сюжет неожиданностей, — Перипетия пояснила, покусывая пушистую сторону пера. — Если б вопреки жанру цербер запросил бы пощады ещё до боя, или вместо него вообще был какой-нибудь новый монстр. Освежить жанр, так сказать. А может, среди нас неожиданно оказался бы предатель! — Ты что, неправду там пишешь? — лицо Марсия расстроенно вытянулось. — Мы что, недостаточно героичны для правдивых сказаний? — Эксперимент твою теорию подтвердил! — муза ткнула в сторону глашатая пёрышком. — В смысле, что достаточно героичны! Но на этот раз сразу стреляй из лука в цербера! — А это не подло? — с сомнением посмотрел Марсий на лук Кибелы и три стрелы Купидона, что подала ему поэтесса. — Во всяком случае эта идея была удачной! — решительно прижала Перипетия лук ко груди Марсия. — Цербер противник серьёзный, без хитрости его не одолеть. — Ты мне и Аиде эти стрелы обещала как награду за вепря! — Филипп строго поднял палец. — Он будет стрелять метко и потратит не более трёх, — отрезала девушка. Впрочем, спорить никто и не собирался — и Филипп, и Аида понимали, что лучше уж победить сразу опасного монстра, чем рисковать своими жизнями и в случае неудачи лишиться не только стрел, но и её саму. Вот только Марсий выглядел очень уж неуверенно, как бы он не потратил больше трёх стрел только на одного цербера… — Головы три, но сердце-то одно… Давай копыта тряпками обвяжем, — Инга стала советовать, — подберёшься к нему скрытно… — Ну нет, мы его и так одолеем! — Марсий уверенно положил стрелу на древко и тетиву, выбегая за поворот к домнам и голодно облизывающемуся гигантскому трёхглавому псу. — Эй! Получай! Первым ударила не стрела, а чародейство едва поспевших за сородичем сатиров. Их пугающий шёпот заставил цербера яростно гавкнуть — так сильно, что все попадали на пол, остались стоять только Инга, Кирий и муза — они стояли подальше. Но и потом в трёхголового пса полетела не золотая стрела, а молот Вулкана. Он столь быстро и мощно разрезал воздух, что оставлял за собой огненный хвост, будто комета. Цербера откинуло к стене от мощного удара, но он поднялся. Зверь вновь яростно гавкнул хором и наскочил на сатира, так и не успевшего в него выстрелить, и, прижимая лапищами к камню пола, вонзил в беднягу все три свои пасти. — Назад! — крикнул Вулкан, выставляя руку в сторону чудовища. Цербер подумал, что слова обращались к нему, и решил проигнорировать их, продолжая остервенело рвать кричащего Марсия. Но слова были обращены молоту. Он поднялся в воздух и вернулся обратно в руку хозяина, успев по пути грохнуть цербера по одной из голов и вырубить её. — Вот тебе! — Аида присовокупила свои старания, заставив своей магией полететь большой сгусток лавы в стража подземелья, опалив шкуру на его боку. — Получай! Филипп, так и не встав, прострелил болтом глаз одной головы и навылет попал в висок другой, там уже снаряд остановился. Только теперь цербер оставил терзать еле живого Марсия и рухнул подле него. Никогда ещё героям не доставалась такая победа, столь скорая и трудная. Филипп, с трудом поднявшийся было на подкашивающиеся ноги, снова сел на землю, а Марсий жалобно стонал, наглядно продемонстрировав то ли силу проклятия, то ли уровень своей глупости. Инга, Аида и Филипп обступили его, обвязывая целебными бинтами из тех растений, что удалось собрать в Темнолесье. Марсий смотрел на них с гордой благодарностью падшего победителя, но его лекари не проявляли во взгляде и манерах особого сочувствия и тем более обожания. Впрочем, при помощи зелий поправился он быстро. После чего герои все вместе очистили подземную кузницу от оставшейся нечисти, но в этом уже не было особого подвига. Вулкан наконец-то довольно потёр руки перед разгоревшимся горном: — Я сейчас словно в первые дни в этих подземельях, когда мы только открыли железные залежи… Народ поначалу не слишком-то был воодушевлён, но когда я показал, как булатный меч может разрубить медный щит, сталь стала гораздо популярнее и дороже! — Но ведь булатной шахте несколько веков… — удивлённо протянула Инга, пристально присматриваясь к старику. — Сколько же тебе лет? — А не помню, иначе бы давно помер от старости. — Хорошая шутка, я её запомню, — усмехнулась Аида. — Может быть, заодно сделаем к моим доспехам новый шлем? С длинным рогом из металла, чтобы пронзать плоть врагов? — А наш пегас становится кровожадным, — покачал головой Филипп, смазывая остатками лечебного зелья сильный ушиб на плече. — Неприменно приступлю за твой заказ, — Вулкан начал разгружать объёмную сумку с доспехами. — Заодно и все остальные трофеи ваши починю. И выкую наконец меч Арею. Теперь-то начнётся работа!

* * *

По возвращению компании в Катаполемию празднества всё ещё продолжались. Несмотря на пересыхание реки, жители без опаски опустошали запасы вина и мяса, зная, что в случае беды герои решат любую проблему, от дефицита зерна до усмирения чудищ. Творившееся на улицах напоминало пьяную оргию, в которой принимали участие все, от мала до велика, так что сконфуженные герои должны были прикладывать усилия, чтобы пробиваться через ряды своих бурных поклонников. — Право же, этот мир не заслуживает спасения! — сокрушалась Инга, на которую некий недотёпа плеснул вино. — Дай народу выплеснуть волнение, — Аида, которой доставалось куда меньше ласк из-за «звероподобности», больше потешалась над всем этим вниманием. — Знали бы они точно, что мы спасём мир — закатили бы пир после победы, а от неизвестности приходится веселиться сейчас, вдруг после поздно будет? — Век не забуду, — тем временем бородатый шахтёр расплачивался с Филиппом за мешок черепов. — Что, там действительно уже безопасно, можно возвращаться? — Да, если там и осталась какая-нибудь гадость, Вулкан с ней расправится, он тоже своего рода герой… — Филипп хотел было за полученное заказать и себе выпить, но трактирщик подал ему полную кружку задаром: — Разместим вас тоже бесплатно. Было бы совестно с вас спрашивать… — Учитывая, как возрос ваш доход, действительно! — хохотнул уже слегка пьяный Марсий, а потом хлопнул покровительственно по спине Кирия. — Ты когда-нибудь был на нашей агоре? Там сейчас идёт трагедия «Падение Агроса», её все хвалят за катарсис в финале… — У вас в Аркадии всегда трагедии по весёлым праздникам? — Кирий вопросительно глянул на Перипетию. — Надо же как-то отдыхать от непрестанной радости! — она многозначительно кивнула на зал, набитый выпивохами. — Угощают, на праздник приглашают, а мир тем временем к пропасти летит… — недовольно сказала Аида. — Мне хочется новый доспех поскорее опробовать, не будем задерживаться в обществе пьянчуг! — Но сегодня всё же отдохнём, — возразила ей Инга. — К подвигам надо приступать со свежими силами, иначе выйдет трагедия, и отнюдь не театральная.

* * *

Все улицы Катаполемии сводили толпы народа к центральной агоре. Несмотря на праздничные дни, торговля шла даже активнее, чем прежде. Чего только не продавали с деревянных прилавков под тентами из парусины и каменными сводами форума! — По-моему, после завершения всех подвигов мы с вами без работы не останемся, — заметил Филипп, обращая внимания спутников на разукрашенные сосуды, которыми бойко торговали в одной лавке. — Разбогатеем как натурщики. — Да уж, без нас они не справляются, — Перипетия указала ему на ближайший кувшин. Марсий прыснул со смеху — на одном из самых больших кувшинов изображалась Аида, осёдланная Филиппом с человеческой нижней половиной тела. По-видимому, художнику не очень правильно передали сведения о героях. — Это же вы, да? — к ним подвалил исхудавший от голода старик и растянул между ладонями цепочку с подвеской, на которой яркой магией переливалась оранжевая бусина. — Я нашёл это в Некрополе, что вы расчистили, вам оно точно полезнее будет! Уступлю за драхму всего… — Э-э-эй, не трогайте, — Инга решительно остановила Филиппа, уже протянувшего было руку, чтобы взять бусину. — Как ты в таком состоянии рылся в Некрополе? — И как мы могли пропустить такое чудо? — поддержал её опомнившийся Филипп. — Даже не разговаривайте с этим осквернителем гробниц! — крикнул торговец мебелью из-под каменного навеса, встрявая в диалог. — Этот вор и есть не может из-за проклятия, от которого избавиться можно, только перепродав артефакт кому-то! — Кто бы говорил! — заорал на него через ряд торговец шёлком, расстеливший дорогие отрезы на подгнивших деревянных коробках. — Я у тебя шкаф покупал, а из него каждую ночь мёртвая бабка выходит и на мою кровать ложится! Тоже, небось, из пустого дома вытащил! — Что тебе кошмары снятся, это ты сам виноват, богов не гневи! — ответил мебельщик. Вокруг собиралось всё больше зевак, не собираясь ничего покупать, а только послушать спонтанное «представление». — Самое страшное, что это не кошмары! В кошмарах я сам в разные времена переносился, как мертвец… — поддержал перепалку суконщик. — Интересный город, и обычаи какие у его жителей замечательные… — хмыкнул Марсий, ёжась от упоминания о мертвецах. — Любое проклятие можно снять, — заметила Инга. — Вот ты не продавай нам эту жемчужину, а подари нам её безвозмездно. Может, от такого проклятие и спадет. Грабитель могил оглянулся нервно, словно спрашивая одобрения у толпы или, наоборот, опасаясь её гнева, но на исхудавшего старика и даже на героев-спасителей уже мало кто обратил внимание, увлекаясь новой зрелищной перепалкой. Старикашка просто сунул в руки Марсию ожерелье и, оглядываясь и спотыкаясь, убежал. — Опять проклятие неудач подействовало! — заржал Филипп. — Конечно, кому же ещё могло достаться проклятое украшение! — Знаешь, математики часто говорят, что минус на минус даёт плюс, — вставила Перипетия, с интересом разглядывая бусину. — Возможно, что и в данном случае это справедливо. — В крайнем случае вернёшь на место, — утешила Марсия Аида, возобновляя путь к амфитеатру, — мы знаем, где оно. Не до конкретной могилы… Но там уже у духа-охранника спросим.

* * *

Амфитеатр Катаполемии был встроен в основание холма, ограниченного с другой стороны излучиной реки. Каменные скамьи для зрителей полукругом поднимались по вогнутому склону. Для героев тут же нашлись лучшие места, а их появление вызвало большой интерес среди зрителей. Кто-то из отряда смутился, кто-то гордо выпятил грудь и пристукнул копытом, но так или иначе, они почли за лучшее сесть, чтобы не отвлекать ни смотрящих, ни актёров. По кромке орхестры расстелили синюю ткань, уложенную складками, что представляла море, а по ребру возвели небольшой деревянный бордюр, обозначающий борт корабля. Зрители перешагивали через вёсла, поднимались по ступеням на разные ярусы амфитеатра и рассаживались по скамьям. Наклонные стены гудели будто море благодаря тихому переговору толпы. Но когда все места оказались заняты, шум приутих и началось действие. Прежде всего по обычаю пара жрецов принесли Дионису в жертву поросёнка на алтаре в центре орхестры. Животное визжало яростно и будто бы радостно, отбрыкиваясь ногами, но после заклания сразу притихло, обагрив камень. — Цивилизованные люди… — клацнула челюстями Аида, но остальные зрители были скорее довольны, провожая жрецов приветствуя актёров непродолжительным, но бурным рёвом. Хор, выстроившийся на просхене, помимо обычных бордовых туник носил круглые щиты и изображал экипаж военного корабля, а вышедший на орхестру актёр носил ещё и шлем с высоким плюмажем ёршиком, представляясь капитаном и полководцем. Хор: Сегодня вспомним время славных дел. Молва хранит финал войны великой. Оставив в прошлом зло и беспредел Спасли Аркадию драконии владыки. Один из них, командующий Агрос, Меж них как первый среди равных, И в одиночку множество гигантов Он одолел, а во главе отрядов И вовсе истребил нечистый род Тиранов прошлого. Но настигает рок, И Аргоса настал последний час… Аргос: Моя команда! К вам держу я слово! О вы, храбрейшие из всех людей! За мной в огонь и воду вы пойти готовы. Я верен вам, как вы же верны мне. Настал черёд исполнить нашу клятву. Смотрите! Над водой не тучи вьются, А флот плывёт врагов заклятых. Как боги и титаны в схватке бьются, Так люди вслед за ними. Так и мы! В атаку, на таран их корабли! Филипп, привыкший к более значимым зрелищам за свою жизнь, и Аида, не испытывающие к искусству особого влечения, слушали выступление несколько рассеянно, а вот Инга и Перипетия внимательно смотрели на происходящее, улавливая каждое слово. Аргос обернулся ко зрителям, потрясая не бутафорским мечом с почти ненаигранной угрозой. Аргос: К вам обращаюсь, мерзостные толпы, До крови жадная рабов титанов рать! Вас много больше, все покрыты волны Ладьями вашими, но вам нас не сломать! Числом вас больше, только меньше — духом! А смерть почётна, если мы с собой Возьмём к Аресу и к троим старухам Врагов побольше… Да начнётся бой! Вздрогнувший Марсий слегка приподнялся — казалось, слова Аргоса проникали в души всех зрителей, и те могли сами вступить в бой, но нет, по счастью, всё представление ограничивалось сценой. А потом сатир, распахнув рот, сел. Прямо с колоннады по воздуху, будто по ступенькам, спускалась к актёрам прекрасная женщина с зелёными волосами, обнажённая и гордая, в золотых украшениях. Таната: Ты кличешь Смерть ли, Аргос? Вот же я! Явилась к вам по первому же зову. Да только гибель в схватке, но зазря Не ко лицу трагичному герою. Своею жизнью можешь ты спасти Ещё немало жизней невиновных Чей час ещё не пробил, не настиг Их рок, кто жизнею довольны. Я предложу тебе, о Аргос, заложить Твою лишь жизнь и душу за победу. Я силу дам тебе вовек служить Войне, бессмертие и славу смелых. Готов ли ты к титаньему обряду? Её босые ноги, наконец, коснулись песка арены. Восхитительное тело женщины и чарующий голос произвели впечатление на зрителей, причём не только мужского пола. Но Марсий ощущал нечто большее, чем просто наслаждение видом и представлением, казалось, непреодолимая сила влекла его к сцене, и лишь усилием воли он заставил себя усидеть на месте. Актёр в шлеме повернулся к актрисе: Агрос: За свой народ пойти на жертву рад! Таната: Лишь поцелуй, а большего не надо — Пусть клятва нежности наш закрепит обряд! Последующая сцена заставила большую часть зрителей замереть в ожидании будущего поцелуя, причём и мужчины проявляли не меньшее внимание, чем женщины. Марсий и вовсе сидел как на иголках, не веря, что губы этой прекрасной музы сейчас соприкоснутся с губами какого-то жалкого мужлана… Но спектакль романтической составляющей не предполагал вообще и на этом резко оборвался раскланиваниями актёров и бурной реакцией публики. Кто-то криками просил продолжить самое интересное, кто-то даже пытался пролезть через бордюр, но таких оттаскивали рабухи, а кто-то просто аплодировал смелому ходу, порой даже не в ладони, а по лысине специально для этой цели посаженного перед собою раба. — Странное ощущение, первый раз смотрю представление с трибун… — хмыкнула Аида. — По-моему, бред какой-то, — вынес вердикт Филипп. — Но актёры интересные… — Женские или мужчины? — усмехнулась в кулачок Инга. Пока они обменивались мнением, Марсий неожиданно проскользнул со своего места в проход, затем спустился к самой сцене, и, быстро оглядевшись, нырнул за кулисы.

* * *

— Зря ты заришься на Симу, — хмуро сказала Марсию курчавая блондинка-актриса, когда он подсматривал за одеванием полюбившейся ему зеленовласой исполнительницы роли Танаты. — Она любит обламывать мужчин не меньше, чем обрывать постановки на самом интересном месте. — Я вовсе не зарюсь, — фыркнул Марсий. — Я просто хочу высказать актёру своё восхищение мастерски сыгранной… пьесой. — О, я польщена! — уже накинув слегка прозрачное одеяние, Сима вышла из гримёрки. — Симпозии у нас не менее хороши. Приглашаю. — Она съест твоё сердце. Буквально, — светловолосая погрозила пальцем сатиру, но Сима лишь хмыкнула: — Завидуешь. Марсий хихикнул, но совсем неуверенно, чувствуя, как внутри у него всё одновременно и похолодело, и разгорелось пламенем! Даже статус героя здесь ничем не мог помочь, потому единственное, на что хватило Марсия — так это отвесить поклон и пробормотать осипшим голосом нечто отдалённо похожее на «Благодарю!» Сима поманила его собой на задворки театра, где за портиком открывалась площадка над крутым берегом Полемии. Постановка теперь казалась только безвкусной ширмой, за которой разворачивалась настоящая драма, там декорациями выступали каменистый поток и холмы за рекой, а сюжетом — попойка отдыхавших от масок актёров. Марсий почувствовал себя зажато, будто незваный гость на празднике, но присутствие Симы не позволяло ему уронить себя в её глазах. В конце концов, он герой! И Марсий, выпятив грудь и бодро приподняв хвост, заставил себя улыбнуться как можно более приятно, вступая обеими копытцами в царивший здесь праздник Диониса. Работники театра и гости лежали прямо на полу на узорчатых матах-перинах и расшитых подушках. Приняв Симу и Марсия, наполнив им кубки не сильно разбавленным вином, чтобы они поскорее уравняли своё опьянение с теми, кто начал раньше, пирующие запели сколион: Пьёт богатый, пьёт бедняк, Пьют возница и моряк, Пьют и нимфа, и сатир, Пьют жрецы, цари и мир! Кровь Диониса крепка, Льётся в рот из бурдюка! Марсий пригубил напиток, не желая отставать от поддатой компании, и нечаянно поперхнулся. — Спокойно, дай себе прокашляться, — чарующий голос Симы вливался в самое сознание Марсия, вмиг успокоив его. Руки женщины нежно обхватили его поперёк живота, вернув на уютные подушки… Пирующий народ, всё более поддатый и склонный к шалостям, не воспринимался помехой для того, чтобы скинуть с себя одежды. Вакханалия даже выглядела подходящим фоном для этого. Марсий вскоре остался только в приобретённом сегодня ожерелье, а Сима вновь предстала в «костюме Танаты». Сатир подался навстречу своей пассии, а она, облизываясь, протянула к нему руку, и вдруг оскалилась кровожадно, мигом растеряв красоту и становясь похожей на хищную ведьму. Рука Симы вонзилась ногтями в грудь Марсия, желая вырвать из неё кусок. Это повергло сатира в шок, он остолбенел… и Сима тоже. Но она — потому что когти прошли через плоть без вреда, будто через мираж. Марсий будто бы протрезвел. Ещё не осознавая в полной мере, что происходит, он бросил и кровожадную партнёршу, и свою одежду, прытко убегая с колдовского пира как был в неглиже, только хватаясь рукой за проклятый кулон. Если в самом деле его проклятие начинало действовать... то в очень удачный момент. Минус на минус воистину дал плюс и спас от худшей участи!